Эльзе Ласкер -Шюлер родилась 11 февраля 1869 года в Эльберфельде, который сейчас стал районом Вупперталя. В возрасте 11 лет она оставила школу и продолжала обучение дома. Связь её семьи с еврейскими традициями была свободной и непрочной. Она вышла замуж в 1894 году за врача Бертольда Ласкера и переехала в том же самом году в Берлин. Скоро она соприкоснулась с берлинской богемой, где познакомилась с известнейшими писателями и художниками того времени. В 1902 году вышел первый томик её поэзии " Стикс" , в том же году она разошлась со своим первым мужем. Последовали новые публикации : "Седьмой день", "Книга Петера Хилле", "Вуппер", " Моё сердце". Она принадлежала к наиболее известным представителям литературного мира Веймарской республики, однако жила в бедности. В 1927 году умер её сын от болезни лёгких. В 1931 году в Национальной Галерее были выставлены её рисунки. В 1932 году она получила престижную немецкую литературную награду Клейста. В 1933 году - бегство в Швейцарию. Из Швейцарии она совершила три поездки в Палестину. Из третьей - ввиду начала войны- не смогла уже вернуться.
Эльзе Ласкер - Шюлер умерла 22 января 1945 года в Иерусалиме в возрасте 76 лет...
***
10 мая 1933 года Германия Адольфа Гитлера вычеркнула из памяти своего народа целое поколение писателей. В акции " против негерманского духа" были преданы огню книги почти всех именитых немецкоязычных авторов . Пылали костры всюду, где были университеты и высшие школы. Профессора посвещали этому событию торжественные речи. Студенты бросали книги в огонь. В Берлине пылал костёр из 20 000 книг. В ритуальном обряде "девяти лозунгов" пропаганды, призывающем к сожжению книг, их авторы были названы врагами национал-социализма.
Это сожжение книг было великим символическимм расчётом с теми, которые уже задолго до 1933 года фигурировали на жаргоне нацистов как " асфальтовые литераторы", " люди без принципов", " инородный сброд" и " предатели родины". В списке запрещённых авторов было в момент начала сожжения книг 200 имён. Это число увеличивалось. В списке " вредной и нежелательной литературы" к 1935 году оказалось 3601 названий и 524 коллективных сборника.Тот, кто не спасся от нацистского режима, был замучен в концентрационном лагере, как Эрих Мюзам , или умер вследствии ареста, как Карл фон Осецки. Некоторые в депрессии и растерянности покончили с жизнью, как Эрнст Толлер. Немецкое поэтическое творчество существовало между 33-м и 45-м годами в основном в эмиграции. После освобождения Германии от национал-социализма эти преследования оставались в Западной Германии забытыми десятки лет. На Востоке, а также в Польше, были некоторые попытки использования этой темы для целей диктатуры, которая пала в 1989 году... Тема сжигания гитлеровцами книг всё ещё служит популистам и демагогам из околокультурных дельцов во всех трёх нациях. Быть может, ещё следующие поколения поляков будут охотнее говорить о немецком варварстве сжигания книг, но не смогут назвать хотя бы одно имя из тех " сожжённых поэтов".
Я пользуюсь этим случаем чтобы приблизить обществу эту выдающуюся поэтессу.
***
Идёт 1902 год. Эльза уже пережила смерть любимой матери, к которой будет возвращаться мыслями до конца своей "первой вечности", распалось её первое замужество с берлинским врачом, который оставил ей первую часть фамилии.
NERVUS EROTIS
Dass uns nach all" der heissen Tagesblut
Nicht eine Nacht gehört...
Die Tuberosen färben sich mit meinem Blut,
Aus ihren Kelchen lodert"s brandrot!
Sag" mir, ob auch in Nächten Deine Seele schreit,
Wenn sie aus bangem Schlummer auffährt,
Wie wilde Vögel schreien durch die Nachtzeit.
Die ganze Welt scheint rot,
Als ob des Lebens weite Seele blutet.
Mein Herz stöhnt wie das Leid der Hungersnot,
Aus roten Geisterungen stiert der Tod!
Sag" mir, ob auch in Nächten Deine Seele klagt,
Vom starken Tuberosenduft umflutet
Und an dem Nerv des bunten Traumes nagt.
( Здесь и далее немецкие стихи даются в подстрочном переводе ( Прим. переводчика))
Эротический нерв.
Нам после всех дневных страстей
Ночь не принадлежит...
Туберозы окрашиваются моей кровью,
Из их чашечек полыхает огненно - красным!
Скажи мне, кричит ли твоя душа в ночи,
Когда она вырывается из тревожной дремоты,
Как дикие птицы кричат в ночное время.
Весь мир кажется красным,
Как будто широкая душа жизни кровоточит,
Моё сердце стонет, как страдание голода,
Красными призраками в упор смотрит смерть!
Скажи мне, жалуется ли твоя душа также ночами,
Окутанная сильным ароматом туберозы.
" Стикс"
В Берлине Эльзе Ласкер-Шюлер проявляет с успехом свой художественный талант.
Плодом её большой любви стал сын Пауль, рождённый ею в 1989 году. Отцом его был не доктор Ласкер, имя отца осталось навсегда тайной. Она называла его Акибюиадом де Руан. Её брак распался в 1900-м или 1901 году.
DANN
... Dann kam die Nacht mit Deinem Traum
Im stillen Sternebrennen.
Und der Tag zog lächelnd an mir vorbei,
Und die wilden Rosen atmeten kaum.
Nun sehn' ich mich nach Traumesmai,
Nach Deinem Liebeoffenbaren.
Möchte an Deinem Munde brennen
Eine Traumzeit von tausend Jahren.
Потом.
Потом пришла ночь с твоим сном
В тихом сиянии звёзд.
И день прошёл, улыбаясь мимо меня,
И дикие розы едва дышали.
Теперь тоскую я по маю мечты,
По твоему любовному откровению.
Гореть у твоих уст
Тысячелетняя мечта.
"STYX"
В то самое время среди членов коммуны " Новая община" поэтесса познакомилась, а потом и вступила в брак с Хервартом Вальденом, бывшим моложе её на 9 лет, указав в документах неверную дату своего рождения, на 7 лет позднее. Что это могло значить для её " первой вечности"? Какое это имело значение, когда фактически его звали Георг Левин? По воле поэтессы он стал Хервартом Вальденом и до конца своей жизни был известен только под этим именем
DEIN STURMLIED
Brause Dein Sturmlied Du!
Durch meine Liebe,
Durch mein brennendes All.
Verheerend, begehrend,
Dröhnend wiedertönend
Wie Donnerhall!
Brause Dein Sturmlied Du!
Und lösche meine Feuersbrunst,
Denn ich ersticke in Flammendunst.
Mann mit den ehernen Zeusaugen,
Grolle Gewitter,
Entlade Wolken auf mich.
Und wie eine Hochsommererde
Werde ich
Aufsehnend
Die Ströme einsaugen.
ТВОЯ ШТОРМОВАЯ ПЕСНЯ
Пролей свою штормовую песнь!
На мою любовь,
На мой пылаюший мир.
Разрушая, желая,
Гремя перекатами
Как гром!
Пролей свою штормовую песнь!
И погаси мой пожар,
Ибо я задыхаюсь в огненном дыму.
Муж с бронзовыми глазами Зевса,
Разъяри грозу,
Обрушь облака на меня.
И как Земля в разгаре лета
Я буду
жадно
Впитывать поток.
Пролей свою штормовую песнь!!
Обратимся к исследованию критика Самуила Люблинского о её стихах из сборника " Стикс" в журнале " Ost und West, иллюстрированном ежемесячнике для современной молодёжи", в 12 номере 1901 года. Критик обращает внимание приежде всего на специфически еврейские элементы, которые определяют это творение поэтессы. Люблинский пишет: " В отличие от эллинизма, в староеврейских описаниях природы в Библии не преобладают ясные, пластичные и эпически отвлечённые образы и аллегории, напротив, пространственная и бесконечная космическая природа : рассветы и закаты, бесконечно бегущие тучи, бури или шепчущие зефиры. Точно так же видит и чувствует Эльза Ласкер-Шюлер. В этом диком стихотворении " Твоя бурная песнь" она предстаёт гибнущей вселенной, высыхающей землёй в разгаре лета, и жаждет вместить в себя ливни , а её возлюбленный должен был бы прийти как бурная песнь, как шторм, и должен из гремящих масс туч пролиться на неё росящим потоком. Словно пустыня и буря смешались, как некогда в Синае, и в то же время это ведь интимная, личная модернистская любовная песнь."
SULAMITH
O, ich lerne an deinem süssen Munde
Zuviel der Seligkeiten kennen!
Schön fühl" ich Lippen Gabriels
Auf meinem Herzen brennen...
Und Nachtwolke trinkt
Meinen tiefen Cederntraum.
O, wie dein Leben mir winkt!
Und ich vergehe
Mit blühendem Herzeleid
Und verwehe im Weltraum,
In Zeit,
In Ewigkeit,
Und meine Seele verglüht in den Abendfarben
Jerusalems.
СУЛАМИФЬ
О, я учусь на твоих сладких губах
познавать столько наслаждений!
Чувствую я как губы Гавриила
обжигают моё сердце...
И ночное облако пьёт
Мой глубокий кедровый сон.
О, как твоя жизнь манит меня!
И жизнь моя исчезает;
С цветущей сердечной болью
И развеивается во вселенной,
Во времени,
В вечности,
И моя душа угасает в вечерних красках
Иерусалима.
Суламифь - это героиня из "Песни Песней" Ветхого Завета, которая в гареме царя Соломона осталась верной своему любимому, что склонило мудрого царя дать ей свободу. Первая публикация этого стихотворения появилась в журнале " Ost und West" в 1901 году. Поэтесса возвращалась к нему по крайней мере ещё четыре раза.
CHAOS
Die Sterne fliehen schreckensbleich
Vom Himmel meiner Einsamkeit,
Und das schwarze Auge der Mitternacht
Starrt näher und näher.
Ich finde mich nicht wieder
In dieser Todverlassenheit!
Mir ist: ich lieg' von mir weltenweit
Zwischen grauer Nacht der Urangst...
Ich wollte, ein Schmerzen rege sich
Und stürze mich grausam nieder
Und riß mich jäh an mich!
Und es lege eine Schöpferlust
Mich wieder in meine Heimat
Unter der Mutterbrust.
Meine Mutterheimat ist seeleleer,
Es blühen dort keine Rosen
Im warmen Odem mehr. -
.... Möcht einen Herzallerliebsten haben!
Und mich in seinem Fleisch vergraben.
Хаос.
Бледные от ужаса звёзды убегают
С неба моего одиночества,
И чёрный глаз полуночи
Пристально смотрит всё ближе и ближе.
Снова не нахожу я себя
В этой смертельной покинутости!
Мне кажется, я нахожусь бесконечно далеко от себя
Между серой ночью и первобытным страхом...
Мне хотелось, чтобы боль заговорила бы
И опрокинула меня жестоко вниз
И рванула меня стремительно ко мне!
И пробудила бы во мне желание
Снова оказаться на моей родине
Под крылом матери.
Душа моей родины пуста,
Не цветут там больше розы
В тёплом дуновении.
Я хотела бы иметь возлюбленного!
И зарыться в его плоть.
Выразительно и даже с некоторым демонизмом рисует поэтесса своё одиночество, усиленное подавляющей её темнотой ночи. В тоске стремится к тому что составляет прибежище - отчизна, материнская любовь, наконец, собственная душа. Этот мотив уже встречался в стихотворении Weltflucht, (бегство от мира), - у поэтессы здесь и ещё в других стихах- отказ, одинокое бегство от мира. Однако здесь это бегство - в любовь... И это убежище останется верным для неё до последнего слова...
***
Образ атмосферы артистической богемы в берлинском Caffe des Westens" , и позже в "Romanischen Cafe" оставила нам известная театральная актриса того времени и завсегдатай этих кафе Тилла Дюрье : "В "Сafe des Westens", постоянном месте встреч талантливой и бесталанной богемы, можно было наблюдать примечательные фигуры. Мужчины с длинными волосами и девушки в необыкновенных нарядах часами просиживали здесь над чашкой кофе. Между ними выделялась Эльзе Ласкер-Шюлер. Она была несомненно большим талантом и оригинально иллюстрировала свои рассказы и стихи ....Эльзе была небольшого роста, стройная , с мальчишеской фигурой с коротко подстириженными волосами, которые постоянно падали ей на глаза.
Её муж, напротив, носил длинные волнистые волосы. Эльзе, вечно влюблённая, писала свои достойные внимания стихи, в которых возносила до божественности очередных избранников и рисовала их очень похоже в розах и звёздах".
Юрген Сёрке добавляет к этому описанию : "Она всегда носила широкие подвязанные внизу брюки. В дополнение к армейской куртке
. На своих авторских вечерах она выступала со стилетом на поясе. Читала она только при свечах и при аккомпанементе колокольчиков или играла на свирели. Обвешивалась искусственной бижутерией, браслетами, цепочками, серёжкми, кольцами из плакированной меди. " Для меня это золото", - говорила она, не обращая внимания на смешки не понимающего окружения. Когда один из постоянных гостей Westens оскорбил её,получив пощёчину от её защитника, Эльзе и другие артисты оставили это кафе, и вся богема стала встречаться уже только в Romanischen Cafe"
O, MEINE SCHMERZLICHE LUST...
Mein Traum ist eine junge, wilde Weide
Und schmachtet in der Dürre.
Wie die Kleider um den Tag brennen...
Alle Lande bäumen sich.
Soll ich dich locken mit dem Liede der Lerche
Oder soll ich dich rufen wie der Feldvogel?
Tuuh! Tuuh!
Wie die Silberähren
Um meine Füße sieden - -
O, meine schmerzliche Lust
Weint wie ein Kind.
"DER SIEBENTE TAG"
Die Wupper
O, МОЯ БОЛЬНАЯ СТРАСТЬ...
Моя мечта молодой дикий луг
Томится в засуху
Как платье горящим днём ...
Все земли вздымаются.
Должна ли я приманивать тебя песней жаворонка
Или я должна призывать тебя как полевая птица?
Tuuh! Tuuh!
Как серебряные колосья
Кипят у моих ног- -
О, моя болезненная страсть
Плачет, как ребенок.
"Du weißt doch, was ich von der Liebe halte, wäre sie eine Fahne, ich würde sie erobern oder fallen."
" Ты ведь знаешь, как я понимаю любовь, словно это знамя, я должна либо победить, либо пасть"
(Из письма к Хорварту Вальдену)
Любовь для неё - это чудо, данное самим Богом ( Божье чудо любви). Но в этом и сам дух модернизма. Её стихи, ещё при публикации в журналах, ещё перед выходом её первой книги, переписывались в любовных дневниках и румянили лица молодых девушек.