Аннотация: Суровые будни работников ножа, топора и мясорубки.
Мясокомбинат -2.
(Ужосы)
Вчера по телефону в отделе кадров мясокомбината Андрею сказали, что начальник бойни примет его на собеседование перед первой сменой - в семь-сорок утра. И поэтому сегодня он пришел несколько раньше назначенного времени и встал на проходной, чуть в стороне от блестящих вертушек, возле двери оформления пропусков перед большой доской со всякими приказами, объявлениями, распоряжениями - точно так, как велела ему тетка-кадровичка. Он цепко всматривался в лица проходивших работников, пытаясь отыскать в пока еще редком их потоке своего будущего начальника. Некоторые из спешащих останавливались и кивком здоровались с Андреем, принимая его внимательный взгляд за приветствие. В их лицах было видно удивление - его не узнавали, но он смущенно кивал в ответ, и каждый раз отворачивался, изображая чрезвычайную занятость.
Прошло минут десять, и неожиданно сзади его кто-то дернул за полу куртки. От внезапности этого простого действия Андрей едва не подпрыгнул на месте и уж точно вздрогнул - коротко, но заметно.
- Ты, что ли, новенький пришел на бойню наниматься?
Седой дедок с обширной багровой плешью на затылке, одетый в заношенный серый в черную полоску костюм с укрепленными замшей рукавами, смотрел снизу вверх. Одной рукой - всего с тремя оставшимися целыми пальцами - он держал Андрея за куртку, а в другой руке виднелась незаполненная анкета. Глаза его, маленькие и злые, смотрели требовательно, и Андрей, быстро глянув на часы и облегченно отметив, что до назначенного времени еще двенадцать минут, несколько заполошно ответил:
- Да, вот, пришел. Вчера мне сказали, что начальник... вы... будете ждать меня. Я вот пришел немножко раньше.
- Молодец. Пунктуальный. Из армии недавно?
- Да, э-э-э...
- Федор Кузьмич меня зовут. И ты так называй.
- Хорошо, Федор Кузьмич. А я Андрей.
- Знаю, - ответил дедок. - Давай паспорт, я пропуск выпишу. А ты вот пока, ознакомься.
В руке Андрея оказалась та анкета, которую принес с собой Федор Кузьмич.
Проворный дед на несколько минут исчез за дверью бюро пропусков, а когда вышел, то, не говоря ни слова, прошел мимо Андрея к блестящему турникету и, оказавшись по ту сторону проходной, махнул рукой, подзывая соискателя.
- Этот со мной, вот пропуск, - он протянул бланк в окошко охраны, а паспорт быстро развернул перед стеклом, ненадолго прижал его, давая охраннику возможность сличить фотографию с оригиналом, а серию и номер в пропуске с теми, что были проставлены в документе, и потом вернул бордовую книжицу Андрею. - Пошли, новенький.
Андрей вслед за своим провожатым шагнул на территорию мясокомбината.
Сразу за проходной отовсюду на него обрушился ожидаемый запах аммиака, копченого мяса и еще какой-то незнакомой химии.
- Стало быть, работать предстоит тебе, парень, в первую смену. На испытательном сроке только в первую. С восьми утра до пяти вечера. Обед с двенадцати до часу, технологические перерывы по десять минут на перекуры - в десять, два и четыре часа. Курить только в отведенных местах.
- Я не курю, - успел вставить Андрей.
- Да мне поровну, - равнодушно сообщил Федор Кузьмич. - Хоть не дыши. Но перерывы на перекуры в положенное время. Понятно?
- Да, конечно.
- Вот смотри: это здание из сибита с каменной облицовкой - Управление. Ну там бухгалтерия, касса, профком, продавцы, снабженцы, энергетик, механики и инженер по ТБ... Ну, ты понимаешь, да? За зарплатой сюда будешь ходить. Вместе со всеми. Вон там - лаборатория. - Дед размахивал руками как мельница крыльями и вслед за его целеуказующими жестами вертел головой и Андрей. - Ничего интересного там, кроме баб, нет. Да и бабы - так себе. Страшненькие.
Они шли по территории мясокомбината и Андрей повсюду видел снующих в разных направлениях людей, трактор "Беларусь" с решетчатыми тележками, гружеными колбасными кольцами, парящие трубы. Прошли мимо градирни и Кузьмич - Андрей уже начал про себя называть дедка так - зацепился языком за какого-то запойного типа в ковбойке поверх рваной майки. Минуты три они матерно друг с другом здоровались, потом Кузьмич очень громко сказал:
- Всё, Вадик, надоел ты мне! Уволю я тебя!
- Ты чего, старый? Совсем трёхнулся? - Вадику, похоже, было совершенно наплевать на субординацию. - Я тебя сам нафиг уволю! Еще и люлей вломлю на дорожку!
- Да пошел ты! Доложу директору о твоих фокусах, пущай он с тобой разбирается! - Гневно выкрикнул Федор Кузьмич и повернулся к Андрею. - Пошли, новенький.
Поспешая за дедом, Андрей все-таки разок оглянулся и увидел, как малопочтительный Вадик сплюнул им вслед и вытер губы грязным рукавом своей ковбойки. Федор Кузьмич после разговора с этим работником несся как перегретый паровоз - едва искры вокруг не летели. Пару раз Андрею пришлось сбиться на бег, догоняя проводника - дедок хоть и выглядел порядком потрепанным жизнью, но рысачил по территории мясокомбината бодро.
- Вот, почти пришли. - Внезапно остановившись, сообщил Кузьмич. - Вон то здание из красного кирпича и есть бойня. Перед тем как пойдем туда, расскажи мне немного о себе. Чего умеешь, чему учился, крови боишься, может быть? А то всякие приходят. Иной только через проходную переступит, а уже от запахов голова кружится. Ты как, в обморок падать не станешь?
- Да я это... - Хоть и придумывал Андрей тысячу ответов на любые вопросы, но почему-то все равно растерялся. - В армии на свиноферме последние полгода. Там и научился хрюшек того...
- Чего - того?
- Ну, это... забивать хрюшек научился.
- Хрюшек, значит?
- Ну да, коров-то не было никогда в части. Хлопотно с ними.
- Понятное дело - хлопотно, - согласился Федор Кузьмич. - А с людями как?
- Чего с людями? - Ошеломленно переспросил Андрей.
- Ну, с людями-то приходилось?
- Что приходилось? - Андрей честно пытался сообразить, чего от него хочет будущий начальник ,но понять никак не получалось.
- На бойне с людями работать? - По-прежнему непонятно допытывался Кузьмич.
- С людями? - Андрей совсем растерялся. - Не, ну я не один там был. Ефрейтор Шабанов был, Серега, и еще рядовые Темирбеков и Корендясев ... Леха.
- И ты их того?
Непонятные вопросы начали раздражать Андрея и он, громко вдохнув порцию теплого вонючего воздуха, со свистом выпустил его из себя.
- Не надо так дышать! - Кузьмич смотрел на него своими блекло-голубыми глазами с красными сеточками на белках. - Как будто непонятное спрашиваю! Людей приходилось забивать?
В первое мгновение до Андрея вообще не дошел смысл вопроса, но в следующую секунду он вдруг понял, чего у него выспрашивал Кузьмич!
- У вас там что, только со свиньями работали? - Взгляд Кузьмича сделался недоверчивым. - И чего, хватало? Во дела! То-то все солдаты нынче такие тощие пошли! Мясца-то маловато выходит из одних свиней! Вот оно как. Ну генералы, екарный бабай, вот жадные какие! Слушай, - вдруг встрепенулся он, - а как ты справишься-то? Они ж, бывает, и по-русски просят их отпустить, не забивать, деньги какие-то сулят. А у нас-то план! Хошь за деньги, хошь бесплатно, а пятьдесят тонн мясца за смену положь! А то еще девка какая красивая окажется в партии, совсем рука не поднимется. Н-дяяяя, задал ты мне задачку.
- Что вы такое говорите? - Андрею все еще казалось, что Кузьмич говорит о чем-то другом, а он от волнения никак не может взять в толк суть вопроса.
- Вот беда-человек, - сокрушенно заключил Федор Кузьмич, всплескивая руками. - Ну сам посуди: сколько народу нынче на планете нашей обретается? Семь миллиардов?!
Один из оставшихся пальцев на его правой руке - Андрею показалось, что это был средний - назидательно поднялся вверх.
- И каждый норовит сожрать вырезку, челышко, оковалок или огузок какой! - Вещал Кузьмич. - Только представь - каждому в год подавай по восемьдесят килограммов мяса! А это корова на двоих-троих выходит! Почти два миллиарда голов в год! Это только те коровы и свинюхи, что должны идти на забой, а еще остаются несчитанными племенные, молочные, всякие другие. Так под пять миллиардов скотинки набрать можно! Ты где-нибудь видел миллиардные стада коров? Или хрюшек? Нет их! Давно нет! Не разводят! Вот ты котлеты любишь кушать? Хрустящие, сочные, горячие! - Кузьмич прищурился, ожидая известный ответ.
- Ну да, - Андрей сглотнул скопившуюся во рту слюну, но ее сразу стало еще больше, и была она какая-то очень жидкая - как вода.
- Ага! - Кузьмич едва не подпрыгнул. - Любишь! А где столько коровок набрать? Не подскажешь? - Дед даже приложил корявую ладонь к уху, словно боясь пропустить важный ответ.
Но Андрей потрясенно молчал.
- Вот то-то! А людишек полно всяких всюду. Какая печаль, что какие-то ненужные пойдут на прокорм другим? Только посвободнее в мире станет. Вот потому и спрашиваю - как у тебя с людишками-то?
У Андрея кружилась голова, и как унять эту карусель он не знал.
- Ты чего, не слышал? - Участливо поинтересовался Кузьмич, заметив состояние Андрея. - Правда? - Он счастливо рассмеялся. - Ну ты, даешь, парень! Пельмени-то ешь магазинные?
- Так у нас же фарш заказывают! - Непонятно чему обрадовался Кузьмич. - Три четверти сои и восьмушка человечинки, восьмушка свинины и телятины поровну - вот пельмени "Царский стол"! Самые вкусные! Я-то по первости, как делать этот фарш начали, все себе человечков представлял, что на него пошли. Вот ей-богу, не лезло в глотку! Так и представлялись глаза там или уши в пельменях. А потом ничего, под водочку-то приноровился.
Андрей отбежал к кустам акации за невысоким забором, ограждавшим зону отдыха от остальной территории мясокомбината, склонился за металлическую ограду, и его вырвало - обильно и как-то особенно мерзко. Пахнуло кислятиной желудочного сока и его вырвало еще раз.
- А чтоб люди покупали, да не морщились, мы специальную химию добавляем, - без интереса следя за Андреем, продолжал просвещать Кузьмич. - Одна делает мясо бледным и мягким - вот тебе и свининка, другая заставляет его краснеть и становиться упругим - вот тебе и говядина. Есть вонючки для баранины, конины, есть специальные отдушки-добавки для всякой экзотики вроде страусов-крокодилов. А на самом-то деле все это бомжики да бродяги всякие. Да еще случайных много - ну кто там от поезда отбился или еще как один оказался в незнакомом месте. А еще наши промеж себя смеются: называют крупным рогатым скотом мужиков, чьи бабы им изменили, а они через это на уголовку решились, да и получили по полной. Рога ему баба наставила, ведет себя как скотина - чем не КРС? Вот так-то, а ты говоришь: хрюшки!
Андрея снова вырвало, хотя казалось, что желудок еще с прошлого раза был абсолютно пуст. Он вытер рукой тянущуюся к земле нитку слюны и вновь услышал:
- .... А то бывает работник какой в цеху крупно проштрафится, так тут уж будь добр - отдай бедрышко или голяшку заводу! А тебе деревяшку вставят. Бывает, что и вишневый протез достается, но это только за особые заслуги или там за беспорочную работу. Обвальщики так через одного скрипят. Да вон, глянь, Иван с Данилом Сергеичем скрипят!
Андрей посмотрел в указанную сторону и увидел двух мужиков; у одного не было половины левой ноги и он передвигался на костылях, у второго протез заменял всю правую ногу, и сквозь прорезь в фартуке это было хорошо заметно. Правда, был этот протез металлическим.
- А... милиция, - выдавил из себя Андрей.
- А чего милиция? - Невозмутимый Федор Кузьмич усмехнулся, отчего морщины на лице собрались в частую складку. - У нас все законно, есть лицензия, все дела. Как положено. Люди обучены. А вон посмотри, сегодня негритосов каких-то привезли. - Кузьмич показал пальцем в противоположную от инвалидов сторону. Трактор вез по территории тележку, на которой были плотно усажены настоящие негры - человек двадцать - и на каждом из них белел бумажный халат на почти голое тело - какие-то майки-безрукавки да шорты под ним одеждой назвать было трудно. Они о чем-то громко галдели по-иностранному, а один из них смеялся заливисто и непрерывно. - Кузьмич потер плешь. - Вишь чего, истерика у черномазого началась. Случается и такое. Говорят как-то чудно. Я такого еще не слышал. Видать опять импортная поставка. Не люблю я их, пОтом воняют, а потом, после употребления, руки трясутся, да глюки всякие мозг буравят. Они ж все почти поголовно на наркоте сидят. Вот куда китайцы лучше! Правда, жилистые, что твоя калоша. Лучше наших, родных, почитай и нет продукта. Немцы-то толстые, сдобные, все на родине пригождаются.
Вытирая подбородок, Андрей обратил внимание, что рука его стала неестественно бледной. Слегка с зеленцой. Она дрожала и непослушно размазывала грязную вонючую слюну по лицу Андрея.
Он развернулся и, слегка покачиваясь на нетвердых ногах, направился в сторону проходной. В спину ему раздался дружелюбный голос Кузьмича:
- Эй, Андрейка, ты чего это, передумал в забойщики идти? А?! Ну так я скажу, чтоб тебя вычеркнули из списка!
Андрей махнул рукой, согласный на все, только бы отвязался от него этот мерзкий старикан. Перед глазами мелькали котлеты и сцены с расчлененкой из какого-то американского ужастика.
Преодолев КПП, он стал стопроцентным вегетарианцем.
Час спустя.
- Федор Кузьмич, вот Вадик говорит, что соискателя приводили вы! И это был уже восьмой человек, что после беседы с вами убежал с завода.
Начальник бойни, молодой очкарик с непомерно большими кулаками и покатыми плечами, назначенный на должность совсем недавно, обличительно показал толстым пальцем на седого деда, замершего посреди раздевалки в одних сатиновых трусах.
- Ну да, я, - не стал запираться Кузьмич. Он немножко нервничал, что было видно по тому, как он непрерывно переступал босыми ногами по холодному кафелю. - А чего? Стоит парень, дай, думаю, проведу его по территории, покажу хозяйство. Вам-то недосуг будет, Виктор Михайлович. А он, пока шли, да и сомлел. И то верно: с аммиаком-то что-то нужно делать. Течеть, сука! Надо вам главному энергетику служебку написать.
- Значится вот что, Кузьмич, - начальник бойни снял очки, и, приблизив свои близорукие глаза к самому носу деда, прошипел так, чтобы слышно было только Кузьмичу: - Если ты, старый пень, не прекратишь отваживать соискателей от моего цеха, я тебя, суку, точно по твоему рецепту в колбасу закатаю. Ты мне эти свои выдумки брось людям на уши вешать как лапшу! Придумал, гнида, котлеты из человечины! Парни давно уже весь твой бред пересказали! Иностранную делегацию инвесторов из Бразилии ему, видите ли, на забой привезли! А кладовщик с учетчиком ноги свои на окорока отдали! Что же ты за гнида такая, Кузьмич? Молчишь? А зятя твоего я все равно уволю, вот найду человека нормального на его место и уволю, как не прошедшего испытательный срок! И тебя заодно с ним, если не перестанешь этой хренью заниматься. Не посмотрю, что до пенсии год остался. А сейчас, иди, работай, старый хрыч, и чтоб больше я о твоих фокусах не слышал. Понял?
Кузьмич кивнул и торопливо отвернулся, но на лице его застыла довольная улыбка.
- Ничего, зятек, - пробормотал он еле слышно, когда за спиной раздались шаги Виктора Михайловича, спешащего на планерку, - не первый снег на мою лысую голову. А тебе, глядишь, и останется место. Вот и дочка мне спасибо скажет. Хоть ты, конечно, и алкаш, каких мало. Нужно, однако, у Марии Антоновны поспрошать, кто там на завтра к нашему бугаю на собеседование записался.