Прилёг как-то Лев Евгеньевич передохнуть. После обеда. Газетку взял, сигарету закурил. Лежит, кайф от жизни ловит. И незаметно так задремал - прикрыл лицо газетой и сигарету в пепельницу сунул. Или хотел сунуть? Плотный, видимо, был обед. Вкусный.
Когда приехала скорая, газета, естественно, сгорела, а вместе с ней волосы, брови и бородка Льва Евгеньевича. И шкура сделалась такого густого чёрного цвета - куда там африканским неграм. Покурил, твою мать.
Врач пощупал пульс, чпокнул укол в задние ворота. Пациент живой и почти не жалуется, но в больницу везти надо. Идти можешь? Не можешь. Шок. Принесли носилки. Положили Лёву на носилки, простынкой прикрыли, руки на груди скрестили. Так, вроде бы, и красивее. Но не на животе же складывать руки, живому ещё, в сущности, человеку?
А этаж, надо отметить, случился шестнадцатый, и лифты в новых домах маленькие. Санитары пристроили носилки стоячком к задней стенке, нажали кнопочку, а сами пошли пешком. Тихой скоростью - санитары вообще не склонны к спешке, - покуривая и обсуждая вредность этой привычки.
Лифт, понятно, опустился быстрее, и распахнул свои гостеприимные створки перед бабушкой Агафьей. Она на третьем этаже проживала.
- Батюшки свет! - Старушка всплеснула руками. Волнительная встреча; такое чудо в лифте. Чёрный херувим и ангел смерти в одном флаконе. Лёву Агафья не признала. Каждый видит то, что хочет видеть. - Никак ты за мной пришел? Неужели пора мне?
- Ох! - Простонал Лёва и глазами блеснул. Он и по жизни-то был хохмач, а тут ещё от укола разошелся. - За тобою, маманя! Вышел тебе срок. Прилетал прибрать тебя и Мирониху из второй квартиры. Да видишь, как получилось, врубился в момент приземления в газовую колонку! Обгорел весь, к чёртовой матери. Места живого не осталось!
- Горе-то какое! Что ж теперь с нами будет, касатик?
- По-всякому может. Ежели помру, нового ангела за вами пришлют. Во вторник. А если выживу, то и вы поживёте. За мои неприятности вы не в ответе.
- Ах, горемычный ты мой! - Агафья засуетилась. Наклёвывалась перспектива. - Ах, болезный! Чего же делать? Как пособить тебе?
Подошли санитары. Бабка к ним:
- Али помрёт? Милочеки, может можно спасти?
- Не дрейфь, бабанька! - Санитары не первый год работали, казусы судьбы разумели и недостатка в цинизме не испытывали. - У нас лучший в области хирург. Отрежет у него с жопы кусок кожи и на лицо пришьёт. Дело техники.
- Неужели ж со срамного места? - Изумилась старушка.
- Так надо! Лучше всего приживается.
- И то верно, - Агафья подтянула платочек. - Лишь бы выжил. С лица воды не пить.
Санитары ушли, подхватив носилки. Старушка осторожно вошла в лифт. Осмотрелась. В воздухе пахло горелым и аптекой.