| |
|
Корпокид
Отходящий танкер закричал, долго и протяжно, как левиафан, напоровшийся на риф. Платформа содрогнулась, песочные часы на столе упали и сами собой перевернулись, начав новый отсчет. Охранник Гул поковырял в ухе длинным тонким болтом и бросил его в урну.
- Время наливать нефть, - сказал он. - И время разливать. Всему свой срок.
Дик отвернулся от монитора и внимательно посмотрел на него.
- Это ты каждый раз изрекаешь, когда уши чистишь? - спросил он.
- Если бы я каждый раз изрекал умную вещь, когда ковыряюсь в ухе, я бы уже давно сидел бы на твоем месте, мистер выскочка! - рявкнул Гул.
- Кресло не выдержит, - заметил Дик. - И прекрати разбрасывать свои гигиенические принадлежности. Мусородавилка уже два раза царапала утюг об твои болты. Хочешь, я подарю коробку гаванских ватных палочек?
Гул презрительно цыкнул, согнул руку и несколько раз ударил себя кулаком по бицепсу.
- Вата - для офисных неженок, - сказал он. - Настоящие мачо чистят уши железом.
- Спора нет, каброн, - ответил Дик, возвращаясь к монитору. По экрану ползла лента накладных и отчетов, в уголке мигал маячок входящих сигналов. Дик кликнул по нему.
- Третья партия за год, - пробормотал он. - Как странно...
- Что такое? - спросил Гул.
- Третья партия отправилась домой, - ответил Дик. - Третья партия за этот год!
Он встал и вышел из металлической кабины, служившей ему офисом. Резкий порыв ветра бросил ему в лицо запах мазута. Дик спустился по трапу к перилам, оперся на них и застыл, глядя на уходящий на всех парах танкер.
- Знаешь, что самое обидное? - сказал он подошедшему Гулу. - Что этот танкер вернется и уйдет вновь, и опять вернется и уйдет, и будет так ходить, пока его не спишут. Но даже когда проржавеет его последняя переборка на кладбище кораблей, я все еще буду здесь.
Охранник протянул ему респиратор.
- Таков контракт, - сказал он. - И пожалуйста, одень маску, мистер выскочка!
Они стояли рядом, тонкий офисный менеджер класса "А" и тяжелый охранник из команды нефтяной платформы. Дик носил элегантную рубашку от Пербаччи, Гул довольствовался пуленепробиваемой робой от безымянных русских дизайнеров. Нежные атласные брюки менеджера боялись воды, суровый комбинезон охранника готов был выдержать и пятиминутное пребывание в пятидесятипроцентной серной кислоте. Черные туфли-лодочки Дика сияли как начищенные золотые динарии из исторического музея, грязные бронированные ботинки Гула больше напоминали фотографии поверхности Луны из музея астрономии. Что их могло объединять? Дик и сам не знал до недавнего времени.
Месяц назад он искал информацию по одному учреждению. Информации, которую Дик распечатал, не хватило и на один лист бумаги. Но на этом листе стоял идентификационный номер человека, который работал на этой же платформе.
На обеденном перерыве Дик спустился на рабочую палубу, где охранники в это время состязались с бурильщиками в том, кто глубже забьет гвоздь головой. Во избежание травматизма игроки надевали старый водолазный шлем. Глухие удары сопровождались взрывами смеха. Группа менеджеров у стенки делала ставки на победителей, секретарша из бухгалтерии стреляла бумажными салютами из конфетти-пистолета.
Дождавшись, когда очередной победитель стащил с раскрасневшейся головы металлический шар, Дик подошел к нему и схватил за локоть.
- Тяжелый охранник Гул, взвод Бронебойные Нарвалы?
Верзила перестал хохотать и выпрямился.
- Так точно, - сказал он. - Какие-то вопросы?
Тогда Дик поманил его и, когда тот нагнулся, прошептал ему на ухо одно слово:
- Настурция!
Гул вздрогнул всем телом, по лицу его пролетела странная гримаса. Как будто кто-то сбросил в ноль баланс времени, отменив годы службы в обоих Нигериях, тренировки в пылающем аду Африки и усиленные стероидные курсы мышечной адаптации. Сквозь свирепую бугристую морду опытного охранника, которого не страшил ни фосфорный огонь, ни ливневые осколки, на долю секунды проступил зеленый мальчишка, больше всего на свет боявшийся промахнуться мячом мимо дешевых пластиковых ворот.
- Настурция? - повторил он, глядя на Дика.
- Няня Стуция, сладкая каша в пластмассовой тарелке и зеленый мяч, который взорвался от одного удара! - медленно произнес менеджер.
И тогда охранник Гул, человек, только что побивший рекорд команды по забиванию гвоздей с помощью головы, закрыл глаза ладонью.
- Все верно, - сказал он. - Все верно, выскочка.
Давным-давно, в школе, чье название стерлось из памяти муниципальных хроник, мальчик по имени Дик стоял на стадионе. Он плохо бегал и плохо бил, и потому его поставили на ворота. Он подавал надежды в экономике, и потому его берегли. А те, кто подавал надежды в боевых искусствах, клубились в свирепой схватке у центра поля. С каждым ударом, с каждой хрустнувшей костью и рассеченной голенью яростная масса придвигалась к воротам. И когда пал последний защитник, вражеский форвард вышел на финальную линию перед воротами.
- По вратарю не бить! - успел крикнуть арбитр, но игроки не успели его расслышать.
Охваченный смертной тоской, вратарь выскочил за линию и понесся на атакующего врага. Так загнанная крыса бросается на робота-дворника, чтобы вцепиться в его смертоносные жвалы-щетки и хрустнуть под его гусеницами.
Форвард пробил по мячу. Если бы был на его месте обычный нападающий, то мяч, как ядро, снес бы вратаря и попал бы в ворота. Но на месте форварда был Гул. Наверно поэтому мяч никуда не полетел и просто взорвался на месте.
Обезумевший Дик протаранил врага головой в живот и они оба упали. Куски мяча все падали и падали, словно зеленые хлопья снега. Тогда Гул захохотал.
- Ты проскочил, - сказал он. - Ты первый выскочка, которого я не вынес. Тебе повезло. Поэтому я не буду бить тебя после уроков.
И он действительно его не бил.
Сейчас они стояли у перил, две горошины с одного огорода, волею судеб заброшенные в одну молотильню, и смотрели на уходящий танкер.
- Ты хотел бы вернуться домой? - сказал Дик.
- Дома нет, - глухо ответил Гул. Его респиратор был не таким совершенным и часть звуков в нем терялась. Поэтому охранник повторил: - Дома нет, есть только работа.
- Чтобы ты отдал, чтобы снова оказаться в той же школе? Чтобы ты сделал, если бы тебе позволили пройтись по ее коридорам? Выйти на стадион, увидеть ворота, ударить по мячу. Поцеловать мраморных львов на удачу. Бросить монетку в питьевой фонтан. Съесть тарелку той самой каши. Поговорить с Настурцией?
- Это вы звали ее Настурцией, - пробормотал охранник. - Мы называли ее Железная Стуция. Когда она шла по коридору, на ее лодыжках брякали колокольчики. Это было хорошо, особенно если ты воровал карамельки из автомата. Всегда можно было смыться до того, как тебя застукают.
- Она любила оперу про принца Игоря, - заметил Дик. - Если в столовой играли арии, можно было не спорить - тетя Настурция стоит на раздаче. Чтобы ты сказал ей, если увидел сейчас?
- Я бы ничего не сказал, - ответил Гул. - Я мастер кулака, не слов. Но сколько ей может быть лет?
- Ну, люди сейчас живут очень долго, - сказал менеджер. - Ты знаешь это. Особенно люди компании.
- Это единственная причина, которая заставляет меня мириться с пролонгированными контрактами.
- Но не меня! - сказал Дик, ударяя ладонью по перилам из железной арматуры.
- Ну, утешь себя тем, что ты несешь службу в форпосте цивилизации! - сказал охранник, выбрасывая руку в направлении темнеющего вдали острова. - Там, за островом Кунашир, простираются дикие территории, населенные безумцами и людьми-медведями. И если ты окажешься слабым звеном, если я окажусь слабым звеном, все цепочка порвется, вся цивилизация рухнет и варвары войдут в наши города! Хочешь ли ты этого? Хочешь?
Дик долго молчал.
- Нет, - сказал он наконец. - Я всего лишь хочу домой.
Они встречались нечасто и ровно настолько, чтобы загасить пламя тоски по далекой земле и тем волшебным временам, когда каждая проходящая девчонка казалась королевой. Пятница, суббота, реже - воскресенье. Обмениваясь воспоминаниями, как сувенирами, Дик и Гул пили пиво. Охранник приносил с собой тяжелые бутылки темного стаута, который дымился в кружке и мог выдержать до трех монеток на плотной пенной шапке. Дик предпочитал светлое пиво со вкусом шампанского. Но чипсы у них были одни - "Дизельные Прохвосты". Друзья бросали их проходящим под водой субмаринам. Они называли это "кормить рыбок".
В одну из пятниц Гул не пришел. Он прислал сообщение, что у них идет серьезный тренинг. А в субботу он заявился пораньше, когда Дик еще работал.
- Я еду в Сибирь, друг! - сказал он. - Это был экзамен. Я прошел его.
- Поздравляю, - ответил Дик, глядя на ползущие по дисплею квартальные отчеты по приходу и отгрузке нефти. - Ты всегда был лучшим.
Гул обошел стол, снял монитор со стола и схватил Дика за грудки. Тряхнув менеджера пару раз, он усмехнулся.
- Ты не понимаешь, друг! - сказал он. - Я уезжаю. Ты остаешься. Так - понятно?
- Что там, в Сибири? - спросил Дик.
- Я не знаю. Но я видел, как экзаменовавший нас легионер надрался вечером до посинения и вырубился, упав под свой стол. Его скринсейвер не успел закрыть систему и я посмотрел там кое-что.
- Так... - пробормотал Дик. - Должностное преступление, пункт сто одиннадцатый, часть первая. Боюсь, мне придется донести. Конечно, я сделаю это после того, как ты отправишься с транспортом, но...
Гул тряхнул его снова.
- Слушай! - сказал он. - Я посмотрел наши контракты. Если я вернусь из Сибири, я вернусь на материк, не заезжая сюда. Но ты... там совсем другое дело.
- Что со мной?
- Твой контракт зациклен. Пункт о сроках ссылается на дополнительный циркуляр компании. Служба автоматически продляется каждый год, пока не придет особое распоряжение из центра.
- Из центра... - эхом повторил Дик. Охранник отпустил его и он сполз по спинке кресла, чувствуя, как обмякли все его мышцы. - Но центр редко обращает внимание на периферийные офисы. Это значит, это значит...
- Это значит, что ты будешь служить на этой платформе, в этом чертовом северном море и даже тогда, когда проржавеет последняя переборка того танкера, что приходит сюда. Никаких шансов, слышишь?
- Никаких? Да ты за дурака меня держишь? Я напишу письмо, я подам жалобу верховному эйчару...
- Напиши! - сказал Гул, открывая первую бутылку. - Но сначала мы нажремся.
И они нажрались так, что пена пошла у них через нос, а чипсы покрыли хрустящим ковром не только пол офиса, но и все прилегающие участки верхней палубы на десять шагов вокруг.
В понедельник утром пришел танкер. Еще не успели выстрелить швартовы, как на мониторе у Дика замигало сообщение от охранника.
"На обед уйди раньше. На полчаса, не меньше." - писал Гул. - "Спустись на четвертую палубу и найди меня"
На четвертой палубе грохотали механизмы, свистели клапаны. Шеренга водолазов в тяжелых костюмах медленно двигалась к служебным шлюзам, грохоча металлическими ботинками. Охранник Гул стоял у открытого склада. Завидев Дика, он помахал рукой и зашел внутрь.
Даже здесь, за толстыми стенами не было спасения от шума. Чтобы услышать друг друга, им приходилось кричать изо всех сил, склонившись друг к другу головами.
- На что ты готов ради дома?! - заорал Гул.
- Что ты задумал?! - в ответ прокричал Дик.
- Не крути, выскочка! Дай ответ - на что ты готов ради дома?! Быстро!! Сейчас!!!
- На многое! Я устал от этого моря! Я устал от этого варварского Севера!
- Отлично! Следуй за мной.
Охранник повел его через весь склад, минуя штабеля тюбингов, труб и кислородных баллонов. Они нырнули в открытый боковой коридор и прошли по узкому сырому коридору, с потолка которого текла холодная вода. Ступая по кабелям и шлангам, они вышли к пустому шлюзу. Гул зашел было внутрь, но, видя, что Дик малость оробел, вышел, схватил его за руку и затащил с собой. Внешняя дверь поползла вниз, отсекая рев и стук, идущий от рабочих палуб платформы.
- Что ты задумал, приятель? - спросил Дик.
- Балластный танк, приятель! - ответил Гул, усмехаясь. - Балластный танк. Его заполняют водой, когда танкер идет сюда. Но когда заливают нефть, воду сбрасывают. Ты поедешь на материк в балластном танке. Это тебе мой прощальный подарок. Я долго думал над ним. И если ты его не примешь, я обижусь.
- Но это нарушение сразу нескольких статей устава! - воскликнул Дик. - Самовольное оставление места службы, использование служебных полномочий в собственных целях и нарушение карантина!
- Ну и что? - спросил охранник.
Дик посмотрел на опустившиеся ворота, затем поглядел на потолок. Там, за толщей переборок и палуб, где-то в выси лежал его офис с персональным мусоросжигателем, кондиционером и комплектом запасных рубашек от Пербаччи. По монитору ползла лента отчетов и накладных, а песочные часы отсчитывали время до конца обеденного перерыва. Это была его служба, его жизнь на огромной нефтяной платформе в холодном северном море. А другой он уже почти и не помнил.
- Ничего, - сказал он. - Я согласен.
- Отлично! - воскликнул Гул.
Они перешли на танкер и начали спуск по лестнице.
- Когда тебя хватятся, я уже буду далеко, - объяснял по дороге Гул. - Геликоптер спецназа прибывает во второй половине дня. С ним я отправлюсь на базу во Внутренней Монголии. Затем в Сибирь. В любом случае, меня уже не достанут. Ты - другое дело. Как только эйчары поймут, что ты ушел в самоволку, за тобой отправят хедхантеров. Ты слышал про них?
- Безжалостные твари, за деньги готовы принести хоть голову собственной матери, - кивнул Дик.
- Все верно.
Они остановились на самой нижней палубе. Слышно было, как где-то плещется вода и скрипят переборки. Охранник нагнулся и начал крутить винтовой ворот на ржавом люке в полу.
- Хедхантеры будут ждать тебя на берегу, - сказал он. - Они поймут, что у тебя не было другого выхода. Чтобы обыскать танкер, им придется потратить время. Но они оцепят доки. Поэтому ты ни за что не должен выходить в порту.
- Но как...
- Ты выйдешь прямо в море. Приготовься к встрече с самым большим кошмаром всех боевых водолазов от Аляски до Тасмании!
Гул толкнул люк и тот провалился, уходя вниз и в сторону. В темной глубине балластного танка вспыхнули огни и потрясенный Дик увидел внизу огромное металлическое чудовище, похожее на бронированного бегемота, вставшего на дыбы. Вместо морды у бегемота сверкала толстая стеклянная полусфера, подсвеченная изнутри желтыми светлячками приборов.
- Что это?! - воскликнул он, непроизвольно отступая назад.
- Дранг-девять, автономная водолазная установка с усиленным экзоскелетом. Убийца левиафанов, гроза диверсантов. И твой проездной до дома.
Они спустились по веревочной лестнице из тросов. Внутри балластный танк оказался достаточно сухим, но Дик все же промочил туфли в неглубокой луже, скопившейся под люком.
Гул подошел к убийце левиафанов и ткнул его пальцем под морду. Стеклянная полусфера щелкнула и распахнулась, как челюсть, обнажая мигающие внутренности. С помощью охранника Дик залез в пасть чудовища.
- Путь будет долгим, - сказал Гул. - Там можешь пристегнуть мочеприемник. Не дрейфь, тут все стерильно. Эта штука стояла на складе с момента основания платформы. И не забудь снять штаны. Как только пристегнешь кишку, сзади подключится биотуалет с вакуумным отсосом.
- Обойдусь и так, - ответил Дик.
- Не обойдешься, - усмехнулся охранник. - Стресс, тряска, вибрация. Скажи спасибо, что это девятая модель, а не Дранг-четыре.
- А что было на Дранг-четыре?
- На Дранг-четыре были пенетраторы. Поэтому их называли "саркофагами для королев". Смекаешь, почему?
- Смекаю, - мрачно ответил Дик.
Охранник поставил ногу на колено чудовища, подтянулся, заглянул внутрь и ткнул пальцем в мигающий экран.
- Индикатор маршрута, - сказал он. - Он подключен к автопилоту танкера. Ты должен выйти, когда до берега останется метров триста-четыреста, не позже. Иначе тебя поймают прямо в порту. Теперь смотри, вот этот переключатель открывает скафандр, этот - закрывает. В воде ты открыть его не сможешь, нужно полностью выйти на сушу, понял?
- А какая-нибудь связь? Сеть?
- Ничего нет, - покачал головой Гул. - Принцип Гейзенберга, слыхал? Вся связь идет через квантовые каналы. Любая попытка чтения меняет их состояние. Тебя сразу засекут. Нет, только индикатор маршрута - и то благодаря тому, что здесь устаревший автопилот.
- То есть, я как бы буду путешествовать в гробу?
- В шагающем саркофаге, если тебе так угодно - ответил Гул, спрыгивая на палубу и отбегая в сторону. - Следуй за мной!
Дик попробовал шевельнуть ногой. "Дранг-девять" послушно качнулся вперед, с грохотом выставив правую опору, похожую на раздутый до безобразия ботинок из металла. Ободренный успехом, Дик принялся по очереди двигать ногами. Шагающий саркофаг ступал медленно, но уверенно.
Охранник стоял на круглом возвышении в центре балластного танка.
- Прекрасно! - крикнул он. - Ты прирожденный пилот-водолаз! А теперь смотри сюда. Эта штука, на которой я стою, называется королевский кингстон. Он впускает воду при заборе балласта. Обычно это делает автоматика. Но ты сделаешь это вручную. Пошевели правой рукой.
Металлический гигант поднял правую конечность. Дик увидел, что в ней зажат странный предмет, похожий на оружие.
- Пистолет для охоты на китов? - спросил он.
- Бери выше - ударный пневмогайковерт с лазерным прицелом! Когда до берега останется несколько километров, танкер начнет сбрасывать скорость. Ты должен отвинтить все эти болты по периметру кингстона. После этого подожди, когда танк наполнится наполовину и ныряй вниз. "Дранг" сумеет сориентироваться и встать на ноги под водой. Дальше ты должен выбраться на берег и что есть силы драпать в город, пока тебя не засекли. Ясно?
- Я не уверен что это самый правильный путь, Гул!
- Другого пути домой нет, Дик!
Танкер качнулся. По всем палубам и всем переборкам прошла легкая дрожь. Гул посмотрел на часы, отстегнул их и снова вскарабкался на "Дранг-девять".
- Пора, - сказал он. - Наливные трубы отошли. Теперь слушай. Вот мои часы, возьми их.
- Спасибо, друг...
- Дело не в этом. Используй встроенный в них навигатор. Я запрограммировал его, чтобы он вывел тебя к моему старому знакомому. Его зовут Маркус, он медик, мы вместе служили в Северной Нигерии. Сейчас он отошел от дел, практикует как пластический хирург недалеко от порта. Он изменит твое лицо и отпечатки пальцев, поможет с документами. Понял?
- Да.
- Ну, давай. Сумеешь добраться до дома, передай тете Настурции привет от меня.
- Конечно, Гул. Я...
- И еще совет: увидишь хедхантера - беги со всех сил! А теперь прощай!
Охранник похлопал его по плечу, спрыгнул на палубу и начал взбираться вверх по трапу. Танкер вздрогнул, его двигатели взревели. Но судно еще стояло и Дик молился о том, чтобы Гул успел выбраться обратно на платформу. В противном случае... Хотя что они теряли? Гула отправляют в Сибирь, эту проклятую страну мертвых, о которой рассказывают самые невероятные слухи.
А Дика... Дика дальше этой чертовой платформы уже не пошлют. Сейчас он был готов на что угодно, чтобы оказаться за ее пределами. И с каждой секундой он чувствовал, как крепнет его уверенность крепнет, а вместе с ней крепнет и чувство благодарности к старому другу.
- Прощай, друг, - сказал он. - Может, еще свидимся. Поцелуй медведиц за меня.
Путешествие прошло на удивление спокойно. Первые дни Дик опасался, что его обнаружат и стоял неподвижно, пока не затекали мышцы. Потом он осмелел настолько, что начал бродить по всему балластному танку.
Время от времени Дик воображал себя глубоководным ковбоем из шокирующей телевизионной саги "Семь друзей Нептуна". Он выбрасывал руку вперед и дрожащий прицел гайковерта метался по стенам, напоминая ему о выпускном вечере в школе. Собственно, что он помнил о том вечере? Огни, огни и музыка. Ни лиц, ни деталей одежды - ничего не осталось в памяти. Только лучи лазеров и виджей, который управлял светозвуковой установкой. Его звали Ван Бурс. Школа выписала его из Европы, как приглашенную звезду. И в тот вечер он оправдал свой титул: его лазеры сияли так, что казалось - огонь охватил весь зал.
Дик распробовал бортовой паек и нашел, что его вкус напоминает жидкое яблочное пюре. Все системы скафандра работали отлично. Единственное неудобство, которое он испытывал, было связано с тем, что "Дранг-9" упрямо не хотел ложиться и при любом раскладе оставался на двух ногах. Дику пришлось научиться спать стоя.
Так шли дни, пока однажды танкер не начал тормозить. Используя гайковерт, Дик вскрыл кингстон, как большую консервную банку. Вода хлынула в танк задолго до того, как он вытащил последний болт, так что последние минуты Дик работал уже наполовину в воде. Это не помешало гайковерту закончить свою работу.
Затем Дик зажмурил глаза и шагнул в бурлящую бездну. Спуск на дно прошел удачно, механические ноги "Дранг-9" спружинили при посадке.
Он прошел по дну к берегу, поднимаясь все выше и выше. Несколько раз ему встречались работающие водолазы в легких костюмах. Они махали ему руками и делали какие-то жесты, но Дик предпочел их игнорировать.
Он миновал бетонные сваи, руины и развалины, оставшиеся от затопленных во время потепления кварталов. Небольшой переулок, заполненный утонувшими автомобилями, заставил его понервничать. Но "Дранг-9" уверенно взобрался на ближайший "лэндровер" и пошел, сминая крыши и капоты, как консервные банки.
Дик вышел из моря в шесть часов утра по местному времени. Его появление очень испугало старика в лодке, который доставал багром какой-то мусор со дна. Бросив добычу, он принялся что есть силы грести багром, пытаясь как можно дальше отойти от берега - и это при том, что на корме его лодки болтался подвесной мотор. Дик помахал ему гайковертом и отошел подальше от воды.
У первой дюны, рядом с жестяным облупившимся знаком "Купаться запрещено!", Дик покинул передвижной саркофаг и побрел в направлении города, руководствуясь подсказками навигатора в часах Гула.
Он прошел по пустым утренним улицам, мимо выползающих из дождевой канализации дворников, мимо закусочных, уже источающих запах утреннего кофе и жареной картошки, мимо зевающих рабочих, проверяющих автоматы для продажи сигарет и всякой мелочи, и свернул в переулок Аквалангистов.
Дойдя до вывески частной хирургической клиники, Дик нашел дверь и трижды позвонил в нее. Врач открыл не сразу. Но когда открыл, то сразу схватил Дика за запястье.
- Ты принес мои часы! - сказал он. - Проходи. Что с Гулом?
Дик кратко изложил всю историю, не забыв упомянуть и о взорвавшемся зеленом мяче, и о Сибири.
- Плохо дело, - подвел итоги Маркус, когда его гость закончил рассказ. - Но повоевать можно. Прими душ и проходи в кабинет. Начнем сразу.
- А поесть? - спросил Дик.
- Времени нет. Я вколю тебе глюкозу, - ответил врач. - И не куксись. Мы с Гулом на этой глюкозе целые недели сидели в Северной Нигерии, когда были перебои с завозом.
Против этого аргумента Дик, конечно, ничего не смог возразить. Он принял душ, сбросил грязную одежду и надел свежий комбинезон, который предоставил врач. Его несколько смутил покрой, но Маркус заметил, что это отличная одежда и что все городские санитары ее носят и не жалуются. После этого он поставил Дику инъекцию глюкозы с витаминами и провел его в кабинет. Там врач посадил Дика на кресло и попросил подержать в руках вату с анестезирующим составом.
- Сожми так крепко, как можешь, - сказал он. - И держи.
- Как долго?
- Сколько сможешь, столько и держи.
Затем Маркус включил лампу и поставил на стол рядом с креслом странный предмет, вид которого крайне не понравился Дику.
- Какого черта? - спросил он. - Что это?
- Косметический паяльник, дружище, - ответил врач, усмехаясь. - Ты хочешь новые пальчики? Ты их получишь. Но сначала надо зачистить площадку от старых, ясно?
В этот момент ватка, которую сжимал Дик в ладонях, выскользнула и упала на пол. Врач посмотрел на нее, затем на руки пациента.
- Ты со всех сил сжимал? - спросил он. - Прекрасно!
Врач закрепил Дика на кресле с помощью ремней и взял инструмент в руки. Кабинет наполнился запахом тлеющей кожи. Сквозь ватное одеяло анестезии ударили иголки боли.
- Ай, жжется! - воскликнул Дик. Это замечание не понравилось врачу.
- Парень, когда я жгу, земля дымится в пятистах футах от эпицентра! - сказал он. Но температуру все же убавил.
Обработав пальцы косметическим паяльником, врач нанес на гладкие подушечки пластыри с новыми отпечатками. Затем он опустил кресло в лежачее положение и натер лицо Дика анестезирующей ватой. После этого врач ушел на кухню и долго гремел там склянками. А вернувшись, первым делом поинтересовался у Дика:
- Ну, как дела?
- Ыаао, - ответил Дик.
- Ну и отлично. Сейчас я слеплю тебе новое личико, родная мать не узнает.
- Ы?
- Мать, говорю, не узнает. Мать свою помнишь? - спросил Маркус. Дик смотрел на него непонимающим взглядом.
- Да, что с тобой говорить, - пробормотал наконец врач, отводя глаза. - Вы же с Гулом из одного помета.
Затем он занялся своей работой и за каких-то полчаса слепил такое лицо, что Дик, глядя в зеркало на потолке, чуть не закричал от ярости. Но губы онемели настолько, что он сумел только выдавить из себя негодующее "пффф!".
- Это лишь черновик, - сказал Маркус, почувствовав перемену настроения у пациента. - Без паники, красавчик!
Он набрасывал, месил и отщипывал пластиковую плоть, как заправский скульптор глину. Время от времени врач отступал на два шага, чтобы оценить работу или взглянуть на монитор с каталогом лиц, и даже удовлетворенно присвистывал.
- Конечно, это не настоящая работа, - говорил он. - Я дам тебе раствор, чтобы ты смыл свое лицо, когда захочешь. Сильно не улыбайся и не чешись. Если засвербит в носу или в ушах, пальцем не лезь. Лучше аккуратно помассируй ватной палочкой. Конечно, будь я тобой, я бы вообще никуда не дергался. Залег бы на дно, нашел вольную работу без всяких контрактов. Но раз ты так хочешь, можешь ехать прямо к себе домой. Я на твоем месте поискал бы еще и родителей. У тебя дома должны знать, кто они. Если ты хочешь вернуться по-настоящему, ты должен найти родителей, слышишь?
Дик все слышал. Но он не мог ни моргнуть, ни кивнуть - ремни жестко фиксировали его голову, а анестезия, кажется, уже проникла под кости черепа. И в какой-то момент его сознание полностью погасло.
Он очнулся уже не в кабинете. Дик лежал на кровати в большом зале, куда его, очевидно, перенес врач после операции. Маркус сидел в центре зала на кресле-качалке, спиной к кровати. Перед ним сияла телевизионная стена.
- Теперь у тебя другое лицо и другое имя, - сказал Маркус, не оборачиваясь. Кресло под ним скрипнуло и качнулось.
- Какое же? - спросил Дик.
- Публий Овидий Назон, - ответил врач.
- Надеюсь, его не разыскивают за убийство или нелегальную торговлю бензином?
- Нет, он успел умереть задолго до того, как расцвел этот бизнес. Был такой человек в древнем Риме. Его сослали на границу империи. Но по одной из версий, его просто отправили служить без срока давности. Как и тебя.
- Он вернулся?
- Нет.
- Очень смешно, - сказал Дик. - Я, конечно, не суеверен, но мне как-то неприятно носить имя неудачника.
- Не имя делает удачу, а удача - имя, - ответил Маркус. - И не ной, ты-то уже бежал с границы. А кое-кто отправился за неё.
Дик вспомнил про Гула и смутился. Некоторое время он лежал молча, слушая, как бормочет телевизионная стена и скрипит кресло-качалка. Рядом с кроватью стоял прикроватная тумбочка с зеркалом. Дик долго смотрел на свое новое лицо, пока не счел его достаточно удовлетворительным.
На тумбочке стояли открытые тюбики с помадой. Начинка их высохла и потрескалась, а в некоторых уже не было ничего, кроме пыли. Дик убедился в этом, когда нечаянно коснулся одного из тюбиков, и тот упал и покатился, оставляя за собой темно-бурый след из порошка.
- Не трогай помаду, - сказал Маркус, по-прежнему не оглядываясь.
- Это от твоей бывшей жены осталось? - спросил Дик.
- Нет. От матери.
- Она живет здесь?
- Уже нет.
- Почему?
Вместо ответа Маркус встал с кресла, взял небольшой пакет, лежащий на стойке под телестеной и кинул его Дику.
- Вот твои документы, несчастный корпокидди, - сказал он. - Камеры наружного наблюдения уже зафиксировали твое движение по городу. Но пока система обработает весь массив образов и найдет тебя, пройдет немало времени. Может, сутки, может больше. Ты пришел ко мне утром, сейчас уже полночь. Значит, у тебя осталось часов шесть-восемь как минимум. За это время ты должен свалить из города. Навигатор в часах доведет тебя до вокзала. Там купишь билет и сядешь на поезд до твоего города. В пакете лежит карточка, на ней немного денег. Их хватит на билет и на еду первое время.
- Спасибо.
- Не за что, - ответил врач. - Твоя ценность для меня - величина отрицательная. Я делаю это ради Гула.
- Ясно.
- Запомни, что ты вольный санитар, работаешь то там, то здесь. Когда хедхантеры получат результаты от системы наблюдения, они придут ко мне. Я скажу им, что ты представился обычным заказчиком и попросил сделать новое лицо. Я покажу им копию твоих новых документов и лицо. Конечно, не эти. Но если они будут настойчивы, я расскажу правду.
Дик подавленно молчал. Врач подошел к кровати и пощупал его пульс.
- Ты пойми, что ты мне никто, - сказал он. - Именно поэтому ты должен найти настоящих родителей. Свою мать и своего отца. Они, быть может, помогут тебе. Возвращения не будет без них, понял?
Дик кивнул.
- И не куксись, - сказал Маркус. - Ты уже большой. Удача не падает с неба. Ты должен доказать, что достоин ее. А теперь вставай и выметайся, пока я не вынес тебя пинками под зад.
Он помог пациенту одеться и проводил до выхода. Но перед тем, как открыть дверь, хирург на секунду остановился. Похоже, что он хотел сказать что-то важное. Но вместо этого вдруг произнес:
- Хедхантеры охотятся за головами. Если у тебя есть голова - беги от них!
- Как я их узнаю? - спросил Дик.
- Это они тебя узнают, - ответил Маркус. - Они всегда смотрят так, будто знают о тебе все. А теперь - иди.
Город сиял, как нефтяная платформа ночью. Рекламные щиты звали за собой, красивые девушки на стенных панелях танцевали, обещали райское наслажденье. Поливальные машины ползли по улицам, оставляя черный блестящий след из мокрого асфальта. А рядом, по тротуару, шагали прохожие, число которых изумило Дика. Так много людей он не видел даже по праздникам, когда все сотрудники северного форпоста собирались на верхней палубе.
Но большинство людей не обращало на него никакого внимания, и Дик постепенно успокоился. Он добрался до вокзала, купил билет и вышел обратно на улицу, чтобы прогуляться по ней, любуюсь огнями большого города.
Во время прогулки он почувствовал сильный запах жареной рыбы. Аромат шел от небольшой закусочной, вывеска над которой гласила: "Сытный осьминог. Обеды в любое время дня и ночи".
Сначала Дик хотел пройти мимо, но жареная рыба пахла так вкусно, что он не выдержал и свернул с намеченного пути. Улыбчивый менеджер встретил его у входа и провел к большому аквариуму, за стеклом которого плавали рыбы, плоские и пузатые.
- Пожалуйста, выбирайте! - воскликнул менеджер, поводя рукой в сторону рыб. - Горячее, салат, зелень!
Дик никогда не бывал раньше в подобных заведениях и потому несколько смутился, не понимая, что надо делать. Видя его замешательство, менеджер взял инициативу на себя.
- Выберите рыбу и мы тут же приготовим для вас превосходный завтрак! - сказал он. - Вот, к примеру, рыба-кебаб! Отличная игра генов, результат тройного имбридинга. Просто тает во рту!
Рыба-кебаб презрительно посмотрела на них и выпустила пару пузырьков изо рта. Дик задумался.
- А вот это что у вас, такое белое, с черными полосками? - спросил он.
- Фиш-бифштекс, вкус натуральной говядины с уэльских полей! По вашему желанию можем сделать с кровью или без крови.
Дик передернул плечами.
- Спасибо, - сказал он. - А что-нибудь вегетарианское у вас есть?
- Пожалуйста, рыба-салат, рыба-латук, рыба-спаржа... - начал бодро перечислять менеджер, тыкая позолоченной указкой в стекло.
- Я просил вегетарианскую пищу! - заметил Дик.
- Уверяю вас, это самая настоящая вегетарианская еда. Она просто выглядит как рыба. У нее есть глаза, плавники и хвост, это да! Но это все лишь для того, чтобы их было удобно выращивать в садках. Вот глядите!
Менеджер постучал по стеклу. Фиш-бифштексы, кебабы и прочие мясные блюда тут же шарахнулись в глубину аквариума. Но салат, латук, спаржа и еще несколько рыб остались на месте. Их выпученные глаза даже не шевелились.
- Натуральные овощи! - с восторгом сказал менеджер. - Ну как, закажем парочку?
Дик вспомнил блюдо, которое он часто ел дома.
- А каша у вас есть? - спросил он. - Сладкую кашу подаете?
- Рыба-каша?! - изумился менеджер. - Никогда не слышал о такой. Подождите минутку, я посмотрю по каталогу.
- Не надо! - воскликнул Дик. - Дайте лучше просто...просто рыбы! Рыба со вкусом рыбы у вас есть?
Менеджер хитро улыбнулся и погрозил ему пальцем.
- А вы знаток! - сказал он. - Но как ловко прикинулись простачком. Конечно, у нас есть такая рыба. Ее зовут фореляй.
- Фореляй?
- О да, это красивая немецкая порода с Рейна. Может быть, вы еще слышали, у них есть такой национальный гимн в ее честь - "Песня Фореляй".
- Она что, еще и поет?
- Нет, она сама не поет, - терпеливо объяснил менеджер. - Это там, в Европе поют. В ее честь.
- Зачем?
Менеджер пожал плечами, всем видом давая знать, что не разбирается в запутанных европейских обычаях.
- Культура! - сказал он, словно одно это слово могло объяснить всё.
- Ясно, - кивнул Дик.
Он заказал еще стакан имбирного пива и сушеных осьминогов. После этого он сел за столик в углу, ожидая, пока принесут еду. Народу было немного. Настенный экран показывал экстренный выпуск новостей.
- Мы продолжаем репортаж из Внутренней Монголии, - говорил диктор. - Как сообщает наш специальный корреспондент, шагающие нефтяные вышки продолжают продвигаться от сибирских месторождений в сторону границы. Во всяком случае, так утверждают офицеры, с которыми контактирует наш корреспондент. А вот и уникальная запись, сделанная с патрульного геликоптера.
На экране появилось дрожащее и размытое изображение, в котором угадывалось что-то грозное и величественное. По качеству и ясности картинка не уступала динамическому тесту Роршаха, который Дик проходил в начале службы. Тем не менее, он повернулся к экрану, чтобы лучше видеть запись.
В этот самый момент он и заметил девушку за соседним столиком. Она смотрела на него.
- Привет! - сказала она. - Я давно за тобой слежу.
- Привет, - ответил Дик и невольно облизнул губы. В голове у него вихрем пронеслось сразу несколько желаний: вскочить, отбросить столик в сторону девушки и бежать со всех сил. Но он отогнал эти мысли. Если она настоящий хедхантер, он уже на мушке.
- Тебе нужна моя голова? - спросил он на полтона выше, чем следовало бы.
Девушка улыбнулась.
- И голова, и все остальное, - сказала она. - Если судить по внешнему виду, с генами у тебя все в порядке. Думаю, за такой комплект компания выдаст утроенную премию.
- Все верно, - кивнул Дик, вспоминая любимую поговорку Гула. - Все сходится. Ты меня сразу возьмешь или мне еще можно поесть?
- Да куда торопиться, - ответила девушка. - Сиди уж, завтракай.
Она встала и пересела за его столик, перетащив свой поднос с крабовым коктейлем и салатом из морской капусты. Ее теплое бедро коснулось Дика и он подвинулся, удивляясь тому, что не чувствует особого страха.
Официант принес заказ и он начал ковырять рыбу. В голове вертелись слова менеджера о "Песне Фореляй" и он невольно захихикал.
- Вспомнил что-то смешное? - спросила девушка.
- Немцы... - выдавил он и снова хихикнул. - Немцы поют песню в честь рыбы.
| |