Он ехал в промозглой электричке, изредка поглядывая в окно.
Лето в этом году началось влажно и скупо.
Вот и его станция.
Зачем он сюда вернулся, этого не знал даже он сам.
Но местные встретили его как давнего знакомого.
Старики кивали и снимали шапки, барышни хитро улыбались и краснели.
И лишь той, которую он помнил всё это время не было среди них.
Он искал её взглядом, искал её сердцем и всем нутром.
Но её нигде не было.
Два дня он отсыпался, потом, не выдержав более ждать, он вышел на улицу и направился к реке.
Туман скрывал его от посторонних и он, раздевшись до нага, нырнул в млечную воду и погрузился в мутную прохладу утра.
Выбравшись на берег, он к своему ужасу не обнаружил одежды.
Оглядевшись вокруг, он припадая к земле, начал пробираться в сторону дома, но ему было ясно, что тот, кто решил над ним подшутить, где-то рядом, где-то совсем близко.
Его дом на окраине одиноко ожидал возвращения не слишком ответственного хозяина, когда калитка скрипнула и кто-то юркий и ловкий пробежал по двору.
Окно застонало и заскулило. И воцарилась обычная деревенская тишина, которая по началу так пугает городских.
Он, дрожащий, то ли от стыда, то ли от холода, рванул калитку, расцарапав ладонь и поранив ноготь на большом пальце правой руки.
- Хорошо, что я левша, - чиркнула в его голове ненужная сейчас мысль.
Он лишь с третьей попытки открыл замок, ворвался внутрь и закрылся на все запоры.
Отдышавшись, он залпом выпил кружку воды, и прошёл в комнату.
Первое, что бросилось ему в глаза , было распахнутое окно.
Под ним валялась его одежда.
Выругавшись на самого себя, что оставил не прикрытую лазейку в своё убежище, он начал собирать одежду.
Надев плавки и джинсы, он с удивлением и страхом понял, что эта не та рубашка, в которой он приехал....
Это рубашка из прошлого...
Из прошлого лета, из прошлой жизни...
Он с содроганием и некоторым недоверием взял её в руки.
Она, в прошлом году он так торопился, так спешил исчезнуть, что оставил её на верёвке заднего двора.
- Неужели?!.. - он усмехнулся и стал дожидаться ночи...
Как он ни старался не спать, сон был сильнее и дрёма, напевая ему колыбельную, всё таки уговорила его забыться и погрузиться в мир грёз.
Ему снилась девушка, он не видел её лица, не мог толком различить её фигуры, но она нравилась ему, она влекла его и возбуждала.
Их страсть текла струйками пота по его ещё не успевшей загореть спине, выла бурными стонами хриплых от блаженства голосов и тонула в бесконечности и чёрной катастрофе ночи.
Утром он сидел на кровати и мысли его, будто после глубокого запоя, медлили и не решались выдать хоть какое то решение.
Через полчаса он встал и сварив себе кофе, выпил его безо всякого желания, просто так, залить ночную неясность.
За окном вяло выгуливался густой деревенский туман.
Собрав вещи и, в последний раз оглянувшись на дом, он вышел в сени, достал старую канистру с бензином и открутив крышку, приржавевшую с железному телу, швырнул на пол зловонную бензиновую убийцу.
Спички сопротивлялись, будто понимая, что хочет сделать этот несчастный.
Но, в конце концов, они сдались и жар от яркого, почти оранжевого пламени, озарил маленький домик на окраине.
Туман всё ещё шлялся по деревне.
Он уходил всё дальше, мысли его становились всё чётче и сердце его ныло всё больше.
Он сидел в первой электричке, открыв ноутбук, печатал страничку за страничкой.
Что это была за повесть никто не знает. Он вышел на незнакомой
станции, и быстрыми шагами направился в сторону водоёма.
Водоёмом оказался небольшой пруд.
Писатель зашвырнул беззащитный ноутбук в воду и такими же быстрыми шагами направился к станции.
Дома он захлопнул входную дверь свой квартиры под номером семнадцать, закрылся в ванной и взял с полочки опасную бритву...
Деревня гудела от избытка новостей.
Сгорел дом на окраине.
Хозяина дома нашли полностью сгоревшим и не поддающимся опознанию.
Лишь на заднем дворе висела его выцветшая рубашка.
Прошло много времени, люди начали поговаривать, что девка, бегавшая в прошлом году к писателю, пропала.
Исчезла бесследно.
Никто не видел как она уехала, никто не знал куда и к кому.
А в Москве через пару месяцев после событий в деревне Красино, соседи писателя, вызвали милицию.