Борисов Александр Анатольевич
Хрен знат-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это вторая книга одноимённой серии. Вернее, продолжение первой. Отредактированный вариант. Те же герои, тот же сюжет, распространённый для книг, где человек вдруг попадает в прошлое. Там ещё живы все, кого он всю жизнь вспоминал, а люди в счастливом неведении того, что сулят перспективы. Не болит у них память о будущем. Жизнь это не черновик, который легко переписать заново. Но если сверять дела поступки со своей совестью, и этот неповоротливый мир изменится вместе с тобой.
  Глава 1. "Кожаный мяч"
  
   На 16 июня не выпало памятных дат и профессиональных праздников. Будничный серый лист, коих много в календаре. Там где дата - шахматная задача, с другой стороны - крохотная заметка из рубрики "Это интересно" о склеивании спутников. Я так часто туда смотрел, что выучил наизусть:
   "В настоящее время, органическими клеями из смесей различных смол соединяются многие сплавы. Специалисты считают, что в принципе можно склеивать любые металлы, в том числе титан, нержавеющую сталь и все без исключения неметаллические предметы. Такие соединения применяются в самолёто и ракетостроении. На поверхность спутника связи "Курьер -1В" было наклеено около 20000 солнечных элементов. Такая конструкция имеет наименьший вес. Не исключено, что склеивание будет широко применяться и при сборке частей космических орбитальных станций".
   Ох, как бы я удивился, если б прочёл нечто подобное в прошлом своём существовании. Столярный клей дед варил сам, в кастрюле с битой эмалью, канцелярский стоял на моём столе. Тюбик "БФ-2" я ещё в руках не держал, с эпоксидной смолой впервые столкнусь в мореходке. А тут натуральный космос!
   Заветный листок согнут наискосок, чтоб выделяться в толще календаря. Но сколько бы дней ни прошло, мне всё равно казалось, что до возвращения мамки ещё далеко.
   Потом как-то вдруг время понеслось вскачь. Мы с дедом опрыскивали виноград, когда вдоль двора, со стороны смолы, прошли пацаны с Луговой улицы. Было их трое, не сказать, что кодлом нагрянули. И видно по рожам, что мирный у них настрой. Сами побаиваются.
   Сашку Полуяна я знал. Формально, он наш, железнодорожный. Только живёт хрен те где, у самого переезда. Ему к луговым ближе ходить, поэтому мы его предателем не считаем - сами бываем на том краю не чаще чем раз в месяц, когда ходим в лавку за керосином. А ещё потому, что старший его брат дружит с нашими взрослыми пацанами.
   Качаю я тот насос до такой отдачи, когда зависаю на ручке. Давление в баллоне держу. И надо бы выйти, узнать, что там за дела, да у деда Степана не забалуешь! "Покуда не пошабашим, и думать не смей!"
   Виноградник у нас большой. Шесть рядов по краям грядок из конца в конец огорода, не считая дикого, вьющегося. За час-полтора с перекурами всегда управлялись. Сейчас как назло: не клапан залипнет, так распылитель забьётся. Луговые уже обратно прошли, а мы только-только перевалили за половину.
   После ужина к атаману наведался. Еле высвистал. Он вышел... весь из себя высокомерный, на кривой козе не подъедешь:
   - Чё надо? По-быстрому сказал и свалил. Мне в эту ночь на рыбалку!
   Дядька Ванька Погребняков приходится кумом директору Семсовхоза. Поэтому на прудах у Валерки бывает "зелёный свет". В такие промысловые дни он особо невыносим. Так взрослость и распирает. Ещё бы: добытчик!
   Я ему по поводу Полуяна и чужаков на краю - он морщит хлебало, как от зубной боли и важно так, в нос:
   - Знаю. То они до меня приходили.
   - Что хоть хотели?
   - Да так, ерунда...
   Атаман отступил к калитке, но ещё не показал зад. Поэтому я ждал. Как оказалось, не зря. Валерка "почухал" спину о горячую железную стойку и нехотя произнёс:
   - Объединяться хотят.
   - Что? - возмутился я, - объединяться?! Против кого?
   - Ты не понял, - ещё сильней сморщился атаман и целиком вышел на улицу. - За "Кожаный мяч" слыхал? - спросил он, сев на бревно и оттуда уже пояснил, - это такие соревнования.
   - Ещё б не слыхал! - с жаром ответствовал я, и чуть не проговорился, что видел когда-то один из финалов по телевзору.
   - Задумали луговые, - буркнул Валерка, проигнорировав начало моей оговорки, - команду от улицы выставить на турнир. А игроков не хватает. Поэтому и пришли. Ведь наша Железнодорожная улица тоже когда-то была Луговой.
   - Да ну? - удивился я.
   - Вот тебе и "да ну"! Не веришь - у деда спроси. Я маленьким был, и то помню. Ладно, бывай. С рыбалки приду, отосплюсь, обсудим, как с ними быть.
   С того дня, пожалуй, и понеслось. За ночь Валерка всё хорошо обдумал. На первом же "военном совете" провозгласил: "идут луговые в баню", а мы соберём свою "команду мечты".
   - На весь город прославимся, если первое место займём. Да что там, на всю страну! Финал, наверное, будет в Москве. Ты только, - он пхнул Лёху Корытько в бок, - не заводись: одного другого прошёл и мячик передавай. - И попробуйте у меня только пробздеть! - последняя фраза касалась уже всех.
   Он мнил нас уже чемпионами. Так бы оно возможно и было, если б не та же проблема что и у луговых: личный состав. Если зачесть Серёгу, моего брата, который ещё не приехал, на круг выходило семь рыл. Валерка уже начал склоняться к объединению, да где-то нашёл "Пионерскую правду" с регламентом и понял что опоздал. Его "Кожаный мяч" был в позапрошлом году. Для этого он по возрасту уже не подходит.
   Нет, сразу сказать: я, типа того что пас. Так он, падла, затихарился, три дня про футбол ни гу-гу. Как я понял потом, переживал. Не помню уже кто, кажется, Лёха Корытько заикнулся насчёт луговых, так Валерка спустил на него Полкана, включая подсрачник.
   Обиделся Лёха и усвистал. А кто б на его месте не психанул? Сам звал, уговаривал в команду вступить. И за это за всё:
   - Кому надо - тот нехай и объединяется. В моём возрасте не играют с дитями в футбол.
   Посмотрел я на это на всё и сказал: "Ну, ты, Валерка и жлоб!", со всеми отсюдова вытекающими.
   Ох, атаман лютовал! Слово "жлоб" где-то прочно вошло в лексикон. Но для нашей провинции было новым, потому обидным вдвойне. Закончилась экзекуция традиционной тирадой: "И баллон не забудь занести. Тот, что ты в позапрошлом году из рогатки раскокал".
  
   Жил Полуян недалеко от вокзала. Наискосок от места, где годика через два под полотном железной дороги пророют пешеходный тоннель. Еле-еле до него достучался. Вышел Сашка хмурый и неприветливый:
   - Тоже посмеяться пришёл?
   - Нет, - отвечаю, - мне не до хихонек. С Валеркою, вон, поругались из-за тебя. Пришёл проситься в команду. Не сам по себе, а от имени улицы. Со мной будет пять пацанов. Или берёшь всех, или никого.
   Он долго и пристально смотрел на меня, пока не поверил, что смеяться не буду. Только тогда присел на скамью, прихлопнул ладонью пространство рядом с собой и мрачно сказал:
   - Смотри, а то запросто в рыло получишь. А с Валеркой ты это зря. Не будет для нас "Кожаного мяча". Ходили вчера толпой в райком комсомола. Там у них оргкомитет в седьмом кабинете...
   - И чё?
   - Ничё! Там нас не ждали. Длинный такой, поднял очки, спрашивает: "Кто у вас тренер-организатор?" Мы с пацанами переглянулись: "Нету, - отвечаем, - такого". Он, значит: "Как вы тогда собираетесь добираться до Армавира, на межзональный турнир?" Мне аж смешно стало. "Как и все, - говорю, - на автобусе. Будто не ездили никогда". А этот длиннобудылый: "Кто в таком случае будет нести ответственность, если кому-то из вас ногу сломают, или что-то в дороге произойдёт?" В общем, от ворот поворот...
   Рассказчик замкнулся. Руки его устали жестикулировать и парно упали на чашечки сбитых колен. Видок у него был настолько несчастный, что мне захотелось его ободрить:
   - Ладно, не переживай. На следующий год будешь умней.
   - Ага, не переживай, - вскинулся Сашка, - таких игроков в команду набрал! Один только Коган стоит троих. А Пашка Заяц с Петькой Вороной?
   Руки его машинально взлетели и стали вычерчивать в воздухе японские иероглифы. Завёлся пацан - не остановить. Еле нашёл повод перебить его, чтобы уйти...
   По дороге домой я сканировал память. Искал в ней крупицы того, что хоть каким-то боком казалось "Кожаного мяча". Городок у нас небольшой. Как скажет когда-то поэт Андрюха Чабанный, "здесь в лицо знают местных умниц и по голосу дураков". А тут... ни туда, ни сюда. Слухи ходили, что наша команда выступила бездарно, что заявлены были одни, а вместо них играли другие, на год постарше, под чужими свидетельствами о рождении. То ли местные организаторы посчитали себя умнее других то ли брались за дело "на отвали".
   С позиции дней грядущих, понять их можно. Если сквозь сито отборов процеживать каждый район, пусть даже по олимпийской системе, в год не уложишься. Это каждую улицу обеспечь полем, судейством и протоколом. А работать когда? Вот и набрали с бору по сосенке одних нападающих по рекомендациям физруков. Каждому хочется выглядеть не хуже других. Да что далеко ходить? И сам Полуян хорош! В команде полно "подставных"! Заяц с Вороной живут через речку, на Первой Северной. Коган вообще хрен те где - на окраине Семсовхоза. Какие ж они луговые?
  
   ***
  
   Любил я, выйдя на пенсию, просто бродить по нашей Железнодорожной улице. Если есть на земле места силы, то это одно из них. Здесь сохранился рядок тополей избежавших тотальной вырубки. Когда их собратья шли под топор, они ещё были маленькими. А когда подросли, люди изобрели новую фишку: не резать деревья под корень, а тупо ополовинивать ствол. Вот, что в них, казалось бы, тех тополях? А пройдёшься туда-сюда, вроде и ноги не так уж и сильно болят. Сейчас что? Силы невпроворот. Сейчас невозможно представить, что не за горами время, когда просто вскопать огород станет почти непосильной задачей...
   Мысли мои опять и опять возвращались к судьбе Когана. Вот для кого "Кожаный мяч" мог оказаться спасением. Глядишь, и приметили бы его на турнире, взяли в какую-нибудь спецшколу, воспитали, привили спортивный характер. Такого не могли не заметить. Этот худосочный пацан выкидывал такие коленца, что даже на взрослом уровне увидишь не каждый день. Я на него внимание обратил, когда ещё даже не знал, кто это такой.
   В сентябре дело было. Занесло меня после уроков к старому совхозному стадиону за листьями для гербария. Училка природоведения наказала: "Кто завтра не принесёт - пара в дневник". Брожу по посадке, под ноги смотрю, самые лучшие собираю. Вдруг слышу, через дорогу: "Ба-бах!!!" Обернулся непроизвольно, а на поле, у футбольных ворот перекладина сотрясается. Ни фига себе, думаю, кто ж так зарядил?! Не иначе, тридцатилетний мужик! А там не на кого смотреть. Худой доходяга примерно моего возраста и совсем уже мелкий пузырь, чуть ли ни дошколёнок. Эконом вариант Дон Кихота и Санчо Пансы.
   Меня любопытство разобрало. Не, думаю, не уйду, покуда не разберусь. Сел на пенёк вникаю. Тощий курсировал метрах в сорока от ворот. Тот, что помладше, с пендаля, по-вратарски, запускал в его сторону навесные мячи с покушением на свечу. Но не хватало сил. Доходяга отслеживал траекторию, кошачьей походкой подбирался к месту падения и, не давая мячу удариться о газон, пыряком его, с ходу "на-на!"
   Бедная сфера! Что там за векторы в этот момент на неё действовали, но летела она с такой сумасшедшей силой, что в пору за штангами прятаться.
   Бил тощий с разных углов и дистанций. Где мяч приземлится, оттуда и заряжал. В ворота попадал не всегда, но сами моменты ударов подгадывал безошибочно.
   Как мне потом рассказали знакомые пацаны, Коган уже года три "такой ерундой страдал". На футбольное поле, как на работу. Не случайно потом, неполных шестнадцати лет, он станет главной "звездой" взрослой команды семеноводческого совхоза. Если не врут, с поляны без гола не уходил. Сам-то я видел только пару его бенефисов.
   Будет это годика через четыре. Оквадратится Коган, заматереет. Гетры приспущены, футболка не выпуск. И фишка такая появится: после того как забьёт: колотит мячом в сетку пустых ворот, покуда судья не отымет. Глаза у него при том пустые, как у обкуренного. Я это хорошо рассмотрел. Мы с Жохом как раз за сеткой сидели, метрах в пяти от него.
   Ладно, футбол. Он по жизни говнистым стал. Испортила пацана ранняя слава. На меня как-то наехал. Выхожу из совхозного магазина, а он на моём велосипеде перед дверью круги нарезает. Чтоб я, типа того, немного за ним побегал. Фаны его, чуть поодаль, на поляне сидят с баночкой красненького. Стаканчик в ладонях лелеют, одобрительно подхихикивают.
   А я злой-презлой. С куревом в городе начались перебои. Где дед всегда покупал, шаром покати. Вот он и сунул мне в зубы трояк, в руки велосипед и сказал: "Где хочешь, но чтобы добыл. На все". Знает, что я ради него горы сверну.
   Нечасто мне доводилось его выручать, а тут подвернулся случай! Так что представьте моё настроение. Где только меня не носило! Все магазины с ларьками перешерстил - нигде не нашёл даже пачки махорки. Последняя надежда на Семсовхоз - и здесь тоже йок. Собрался уже ехать за город, по хуторским сельмагам, а тут "суперзвезда" со своими дебильными шутками.
   - Слазь, - говорю, - а то упадёшь, ударишься головой, остатки ума растеряешь.
   Не ждал он возникновений с моей стороны. Думал, гордиться буду тем, что сам Коган на дедов велосипед глаз положил...
   Что было потом, уже не скажу. Давно дело было. А память такая штука: место, где мы стояли, хоть сейчас покажу, а слова нематериальны. Помню только, что ушёл я небитым, но гадостей мы друг другу много наговорили. И кажется, в словесной баталии Коган меня перещеголял. Почему кажется? Пас я его, оттырить хотел. Один на один, без свидетелей. Пацаны из совхоза через железку к центру ходили. На танцплощадку, или в кино, "Фантомаса" смотреть. Каждый вечер выходил на охоту.
   Потом появились другие обиды, а эта ушла на второй план. С весенним призывом, Когана загребли в армию. Через год с небольшим вернули назад, упакованным в цинковый гроб. По официальной версии, у него на учениях парашют не раскрылся. Только кажется мне, виною тому наносные замашки суперзвезды. В суровых условиях, такие как он, не выживают.
   А память не умерла. Долго ещё на футбольном поле я слышал примерно такой диалог:
   - Что ж ты момент запорол?
   - Э, брат, такие голы только Коган умел забивать...
  
   ***
  
   Закончилась футбольная эпопея, и наш календарь похудел. Настолько, что дед начал задумываться: успеем ли закончить ремонт? Стены и потолки взрослые побелили сами. "Обошлись без сопливых". Да я б на их месте так же сказал. Куда мне с таким ростом? А вот покраску окон и пола в парадной большой комнате мне удалось выгавкать. Верней, так сложилось, что кроме меня некому. Бабушка потянула руку в запястье, а дед собрался с вениками на рынок. Пополнять семейный бюджет. Сегодня пятница. Какой-никакой, а базарный день. Не суббота конечно, но может, хоть что-то удастся продать. Перед уходом напомнил:
   - Смотри, чтоб тебе самому не было стыдно...
   Для моряков это пыль - четыре окошка и двадцать квадратных метров ровной поверхности. Когда-то за час я радиорубку покрасил. Как говорится, "от рог до копыт": подволок, палубу, переборки, включая труднодоступные ниши за передатчиком. Не по работе, не на спор, просто устал ждать, когда у матросов руки дойдут до моего хозяйства. С утра подошёл к боцману:
   - Выдай мне кисточку, грунтовку, эмаль...
   - Зачем тебе?
   - Красить.
   - А колер?
   - Сам подберу.
   Сунул он мне ключи от кандейки:
   - Ну, иди, подбирай!
   И усмехнулся. Думал, не хватит у меня голове извилин, чтобы салатную краску на четверть разбавить белилами. Заходил он потом в радиорубку, как лицо, ответственное за общий ремонт помещений. Любопытствовал, как тут "переводят добро на говно". Хвалить не хвалил, но поинтересовался:
   - Скоренько ты. Откуда талант?
   - От деда. С детства ещё...
   Он, правда, сегодня с утра учил меня этому ремеслу. Вскрыл жестяную банку с масляными белилами и тщательно перемешал содержимое.
   - Смотри и запоминай. Краску нужно втирать, а не просто размазывать по поверхности. Вот так... сверху вниз, или слева направо. Чтобы не было у тебя "тут густо, а там пусто"...
   - Да понял я, понял! - Ох, не терпелось мне взяться за дело. Показать на что я способен.
   - Ну, добре!
   Дед не стоял над душой. Загрузил на велосипед пару охапок, связанных бечевой, взял денег на чебурек, сел да поехал. Сказал на прощание бабушке:
   - День не базарный, поэтому как пойдёть. Стоять буду до последнего. К обеду не жди...
   С утра, как всегда по пятницам, шла радиопередача "Взрослым о детях. Беседы о воспитании в коллективе". Мудрая женщина проталкивала в эфир прописные библейские истины, которые известны давно. Мы все выходили из школы идейно подкованными. Но быстро теряли веру, столкнувшись со взрослой действительностью, где нужно не "быть", а "казаться". В школах не назначают лучших. Ими становятся по заслугам. Было б так на каждом участке, мы бы жили в честной стране, где не лезут к кормушке по головам, не подсиживают, не врут.
   Часом дело не обошлось. В голове все алгоритмы, а руки под эту работу ещё не заточены. И кисточка, чёрт бы её подрал, жестковата. Не фабричный флейц, а домашняя самоделка, сработанная дедом Иваном из хвоста лошади Лыски. Пока приноравливался, несколько раз мазнул по стеклу. Нет, думаю, быстротой деда не удивишь. Сдохну, а сделаю так, чтобы ни мне, ни ему не было стыдно. Надо ж когда-то завязывать с этим ремонтом. Последние пару ночей я спал в половине Ивана Прокопьевича, а мои старики на топчане под виноградником. Хорошо хоть дождя не было!
   Я докрашивал второе окно, и вдруг... "Друзья потеснитесь немного - торжественный час настаёт. Своей интересной, чудесной дорогой к нам новая книга идёт..."
   Будто свежий ветерок по душе. Давно я не слышал эту мелодию и голос Николая Литвинова. На первых аккордах откладывал учебник и авторучку, замирал в ожидании волшебства. И оно началось. Звучала глава из недавно вышедшей повести Владислава Крапивина "Оруженосец Кашка" о турнире рыцарей лучников в пионерском лагере Подмосковья.
   По мере повествования, я невольно проникал в этот мир, пронизанный лёгкой грустью и щемящею ностальгией. Действие завораживало, рождало ассоциации, будило воспоминания. Мне ли не помнить, не понимать, каков он, вкус одиночества? В детском лагере "Чайка", принадлежащем по моему военно-морскому училищу, хлебал эту горечь сполна.
   Был я тогда в возрасте оруженосца Кашки. Восемь лет и четыре месяца. Везли нас туда на служебном "бобике". Ещё по дороге мамка сказала брату и мне:
   - С этой минуты я для вас только Надежда Степановна - заместитель начальника лагеря по воспитанию. Меня называйте по имени-отчеству, без всякой там, фамильярности. Будьте как все.
   Серёге того и надо. Он с детства коммуникабельный. Быстро со всеми перезнакомился. В соседнем отряде нашёл очередную зазнобу. Это ему раз плюнуть, мальчишка красивый, в мать. Только для младшего брата времени не нашёл. Нет, вру. Разыскал меня как-то. На шахматной доске показал, как ходят фигуры. Для лучшего усвоения, влепил мне подряд шесть "детских" матов, погыгыкал в своё удовольствие да отпустил восвояси.
   И остался я как разведчик в тылу врага. С мыслями наедине. На общих мероприятиях замыкающим. Отрядную песню разучивали - я только рот в такт раскрывал. Купаться ходили на Воробьиное озеро - следом за всеми в воду не прыгал, в сторонке стоял. Боялся что засмеют, если увидят, что я не умею плавать.
   Бука короче. Я и в своём первом "б" за год не со всеми перезнакомился. Руку вверх не тянул наперегонки. С соседом по парте общался посредством локтя, когда на его территорию посягну. А тут просто море неведомых рож!
   Посовещались ребята из младшего двенадцатого отряда, и так про меня решили: "Вот тумбочка. Стоит в изголовье кровати и пусть стоит. И это - то ж самое. Только с ушами и ходит". Обращались ко мне коротко: "Эй!" В драку не лезли. Пробовал сначала один, да не очень-то получилось. Толкнул пузом в дверях, да сам же потом отступил. На полголовы длиннее меня, а по глазам видно - струхнул. Но громогласно сказал, что не хочет связываться. А не была б моя мамка заместителем начальника лагеря, он бы мне показал!
   Понял наверно, что я хоть и мебель с ушами, а постоять за себя могу. У нас ведь, со старшим братом даже настольные игры заканчивались "боями без правил". Он страсть как не любит проигрывать! Если дело к тому идёт, начинает менять правила. Взять ту же ходилку "С утра до вечера"... Ну. ту, помните?
   "Ты пришел, шумишь, поешь,
   Брату думать не даешь.
   Ты мешаешь человеку,
   Он ушел в библиотеку,
   И пока твой брат дойдет,
   Ты пропустишь целый ход!"
   Вот в ней. Мне, к примеру, до финиша шаг, а Серёгина фишка торчит где-то посередине. Брату вообще тот раз не фартило: то лифт до "десятки" опустит, то вниз по периллам слетит. Вот и злобствовал:
   - Что зубы скалишь? Ходи!
   Ну, выбросил я наугад. Пятёрочка выпала.
   - Всё, - говорю, - победил, с тебя шалабан.
   А эта скотина:
   - Не-ет! Чтоб выиграть, нужна единица, чтоб под расчёт, а у тебя пять. Значит, делаешь ход вперёд, и четыре назад.
   Я ему:
   - Стоп! Ты ж у меня вчера точно так же выигрывал.
   - Вчера я не знал, что такое правило есть.
   - Брехло!
   - Что ты сказал?! - и затрещину мне "ты-дымс"!
   Я, в свою очередь, хватаю, что под руку подвернётся, и с рёвом вперёд! Один раз схватил ложку из алюминия, лёгенькую на вес. Ударил вполсилы,
  по заднице угодил. Вдруг, к моему удивлению, Серёга заойойокал, упал на кровать - и в слёзы. А я ещё громче реву. Ему больно, мне жалко. Родной ведь, братан. А тот отлежался, очухался, да всыпал мне пендалей от души. Я и не сопротивлялся. Чувствовал, что сам виноват. Синячара был иссиня-чёрным, размером с яйцо. А врезал бы в полную силу?
   То была моя первая, пусть и единственная победа над старшим братом. И после неё я побоюсь какого-то там, дрыща?!
   Короче, струхнул тот пацан. С тех пор в нашем маленьком коллективе про меня говорили "этот" и крутили пальцами у виска. Изредка пакостили. То дохлую муху зароют в тарелку с творогом, то под конфетной обёрткой подсунут бумажную куклу. Думали, распущу нюни, а я вообще творог не ем и к леденцам с фруктовой начинкой ровно дышу. Тогда подключили девчат из старших отрядов. Подкатили ко мне две лохудры:
   - Ты Саша Денисов?
   - Ну?
   - Беги скорее на озеро. Там мама твоя утонула. Только что вытащили.
   Я помчался при мокрых глазах, задыхаясь от ужаса и нехватки воздуха в лёгких. Бежал и орал, пока где-то на полпути не уткнулся в мамкин живот. Ох, как она мне всыпала! Я рта не сумел открыть. Горький комок из обиды, недоумения и радости оттого, что мамка жива, перехватил горло и глубокой зарубкой врезался в память.
   Всё лишнее она отсекла. Но попади я туда в любое время долгой своей жизни, не заблудился бы. Нашёл и болотце под красным ковром костяники, и взгорок, где издали, сквозь листву, тускло отсвечивали стеклянные окна нашей столовой, и строгий ранжир деревянных флигелей, где даже во время "тихого часа" не утихали детские голоса. Да и как там заблудишься? - Все тропинки ведут к лагерю, вокруг объездная дорога.
   Стою как-то, с крайних кустов жимолость в горсть собираю. Тут гром среди ясного неба. Близко бабахнуло. Поднял глаза, там птица. Отделилась от стаи - и камнем на мочаки. С чавкающим таким звуком, как невыжатая половая тряпка. Самосвал на дороге затормозил. Водитель в промасленной куртке бросил на сиденье ружьё - и лёгкой трусцой за добычей. Это ж он, гад, стрелял на ходу.
   Глянул я в небо, а стая собралась после переполоха, будто бы никого и не потеряла. Нет, радость какая, что всё обошлось, а это была жестокая, но всё-таки шутка! Я ведь, той лохудре поверил: пионерка, старший отряд, зам. председателя Совета дружины. Есть души людские, как те гнилушки: светят вдали - взгляда не оторвать. А близко к ним подойдёшь, там и смотреть не на что...
   - Сашка! Ты чи оглох?! Зову его, зову, а у него как всё одно памороки отшибло!
   И всё, картинка из памяти выцвела. Только что я на цыпочках обходил раскидистый куст. Верней, - логово паука, раскинувшего ловчую сеть над крупною россыпью фиолетово-чёрных ягод. А на пороге бабушка. Ругается. Наверно, не впервой окликает.
   - Что, ба? - перебил я её.
   - Сходи, говорю, ведро достань из колодезя. Я зачерпнуть зачерпнула, а вытащить не могу. Рука не даёть.
   Это мы мигом!
   Вернулся - глазам не поверил. И окна покрашены, и пол с плинтусами по периметру начат. А я и не помню, когда оранжевую краску вымешивал. Всё делал на автомате. Так захватила меня радиопостановка об оруженосце Кашке. Хоть была там одна малозаметная несуразность. Это я про оперение стрел из воронова крыла. Представьте себе, как накануне турнира эти перья детишками добывались. Представьте, в каких количествах. Картинка будет выглядеть удручающе. Не пионерский лагерь, а живодёрня.
   А вот у нас, в "Чайке", насчёт рыцарства промахнулись. А может быть, посчитали, что оно и без разных глупостей должно быть чертою характера каждого советского человека. Вот я после того случая ни одну из девчат не обидел ни словом ни действием. Ориентиры и цели были другими. Вместе с огромной страной мы смотрели в звёздное небо. "Заправлены в планшеты космические карты", - ежечасно звучало по радио. Поэтому, по старинке, устроили нам что-то вроде военно-спортивной игры, прообраз "Зарницы".
   Личный состав поотрядно, а также администрацию, включая директора с поварами, поделили на красных и белых. Каждой армии вручили по флагу и поставили боевую задачу. Драки не допускались. Нужно было каким-то другим способом выведать, где находится знамя противника, чтоб захватить его в честном бою. Как это должно выглядеть, мало кто представлял.
   Меня определили в разведку. Группой из восьми "следопытов", мы шли в арьергарде основных сил, ориентируясь по стрелкам. Одни были собраны на тропе из сухих веток, другие нарисованы мелом, или выложены мелкими камушками. Иногда стрелки удваивались, утраивались и даже учетверялись, указывая во все стороны горизонта. Мы тоже делились на двойки-тройки и разбегались в поисках нового ориентира.
   Я был не самым сообразительным, но книги о юных разведчиках успел прочитать. До того эти вопли: "Нашёл! Все сюда!" не походили на вылазку в тыл врага, что хотелось по Станиславскому, крикнуть: "Не верю!"
   Последняя стрелка была процарапана кирпичом на коре старого дерева. Один из "разведчиков" догадался, что там может быть дупло и угадал. Вниз он спустился со сложенным вчетверо тетрадным листком. Что за секретная информация в нём содержалась, стало уже неважно. Потому, что примчался посыльный и объявил, что мы проиграли. Вот так, не успели порадоваться.
   После трагической паузы, началось: "Что там, да как?" Меня оттеснили за спины, как бесполезную вещь, но я и оттуда всё хорошо слышал. Один из молодых воспитателей, представитель другой стороны, нашёл на укромной поляне одиноко стоящего лоха. Спросил:
   - Часовой?
   - Да.
   - Не "да", а "так точно". Вы флаг хорошо спрятали?
   Как будущий пионер может соврать взрослому человеку? Тем паче, что хрен разберёшь: где наш, где не наш? Признался, что хорошо.
   - А ну, покажи!..
   Тот показал. А кто б на его месте не показал? И всё. Как будут говорить в "Спортлото": "тридцать семь - стрельба из лука".
   Было обидно проигрывать бой так вот, по-глупому, даже в сражение не вступив. Сколько проклятий и нехороших эпитетов пало на голову бедного мальчугана! А мне, если честно, было его жаль. Ведь в часовые, с таким же исходом, могли бы назначить любого из нас. Исподволь, изнутри жгло меня сложное чувство, которое просто не высказать. Пацан пацана взял на арапа - это законно и понимаемо. Есть кулаки, протестуй. Но взрослый человек, а тем более воспитатель? Нет, воспитатель не может так поступать. Здесь он пошёл против совести в исконном смысле этого слова.
   Как я сейчас понимаю, не только меня это чувство жгло. У руководства хватило такта не заострять внимание на этической подоплёке этого случая. Если что-то и было, не в публичном пространстве. Две армии объединились в одну для каких-то совместных действий. Уже не делимые на "красных" и "белых", мы строем пошли по заросшей травой тропе под барабаны и горн.
   Остановились у железного памятника, где вместо имён и фамилий лишь погнутый винт самолёта. Трава и кустарник на этой поляне были буквально усеяны россыпями стреляных гильз.
   Приходят иногда, чествуют. Хоть точно не знают кого. Лётчики следом за двигателем метров на пять под землю уходят. Только крылья да внешний обвес разлетаются по поверхности. Когда погибает наш самолёт, его боевой путь, включая состав экипажа, можно определить по заводским номерам. А здесь, судя по оттиску на винтах, американский "Дуглас", поставленный по ленд-лизу...
   Гильзы были большими, тяжёлыми. Мы ими обставили по периметру и сам памятник, и грунт перед подножием в пять или шесть рядов...
  
   ***
  
   Дело под радио спорилась. А главное, закончилась вовремя. Дикторша объявила выступление Владимира Соснина - председателя Госкомитета по ценообразованию при Совете Министров СССР. Речь шла об оптовых ценах в свете народнохозяйственной реформы. Так перестройкой и потянуло.
   Мужик говорил хорошо, но скучно. А голос приятный. Я даже не сразу ушёл. Сначала окинул морским выпуклым взглядом окна и пол. Нормалёк. Боцман бы похвалил. Только не бабушка. И началось:
   - Горюшко ж ты моё, опять извозюкался, как той Чуня! Видать, наша Манька пекла пироги: и ворота в тесте! - Да за руку меня, к рукомойнику.
   Шествуя мимо трюмо, заглянул в зеркало. Насчёт ворот, это она точно. На носу и щеке алая полоса, как у того Петрушки. Наверно, я машинально пальцами сопатку подтёр, забыв, что рука в краске. Пока шёл, удивлялся: и как это бабушка умудрилась всё со спины углядеть? А дело оказывается не только в носу. Брехушка бела, как у деда щетина, когда подолгу не бреется. (О подоконник башкой теранулся и не почувствовал). Про штаны и рубаху вообще умолчу.
   Короче, полный атас! Такой же неряха, как в прошлом детстве. Дурные привычки даются с рождения, а исправляются с возрастом. Или наоборот?
   Чтобы не ошибиться, задал этот вопрос бабушке. Пожевала она губами, да говорит:
   - Смотря какие. Степан до войны не курил.
   В общем, взяла в оборот: где постным маслом, где керосином. Очистила краску, голову стала мыть. Да всё кулачком в шею толкает, чтоб наклонялся над тазом. Ей сейчас не до рассуждений. Ну как дед внеурочно приедет? "Э, - скажет, - хочешь, чтобы всё было по уму - делай сам".
  
   ***
  
   В целом на нашем краю обошлось без дурных новостей. Дядька Ванька Погребняков пошёл на поправку. Врачи, говорят, уже сомневаются, был ли у него рак. Митрохины получили участок земли. Строят дом где-то районе Учхоза. В хату, где когда-то жила бабушка Лушка, въехали прошлым утром очередные наследники. Три пацана с родителями по фамилии Музыченко.
   О них и рассказывал атаман, когда мы торчали возле ларька в ожидании хлеба:
   - Выхожу за калитку, глядь, а на нашей поляне ненашенские гоняют в дыр-дыр. Я: "Э, кто, вас сюда звал?" Старший подошёл, объяснился, а двое малых мячик чеканят...
   Хлеб привозили строго по расписанию. С двух и до трёх дня. Алгоритм простой: занял очередь, сдал - кукуй себе дальше. Хоть книжку читай. Но спину того, за кем ты стоишь, постоянно держи под прицелом. Самое место Валерке поговорить, подивиться тому, что какие-то там "ссыкуны" с мячом вытворяют. Встреться он мне на улице или хуже того, возле своей калитки, там из него слова не вытянешь.
   Тех пацанов я сразу же вспомнил, хоть никогда и не забывал. Жили они у нас на краю, пока не продали хату. Года полтора-два. Но память оставили долгую. Мишка, Серёга и Лёшка - заядлые футболисты, фанаты киевского "Динамо". Через каждое слово: "Бышовец". Если не врут, все трое ходили в ту же спортивную школу, что их кумир.
   С лёгкой руки Жоха, так их и прозвали. Старшего "Бышем", а младших погодков - "Овцами". Они близнецы, только их мамка могла безошибочно угадать, где там Серёга - где Лёха.
   - Телевизор у них есть, - как бы вскользь сказал атаман. - Из Киева привезли. Зовут завтра к шести кино про войну смотреть. Фильм называется "Два бойца". Приглашают всех пацанов, кого я успею предупредить. Хата у них без мебели, контейнер ещё не пришёл. Много народу разместится. И ты приходи, если отпустят. А насчёт баллона забудь.
   Это он так извинялся. Вернее, прощал. Ибо всё, что свершено атаманом, может быть только единственно правильным. Насколько я понял, ему край как хочется помириться.
   - Так придёшь?
   Хотел я Валерке сказать, что завтра в это же время я уже буду смотреть на мамку, что для меня это важней любого кино. Целую жизнь не виделись. А потом подумал, зачем? Да и хлеб привезли. Поэтому буркнул:
   - Угу.
   Уже на обратном пути мелькнула в моей башке шальная мыслишка, что если бы "братья Музыки" приехали к нам пару недель назад, был бы и у нас шанс как следует, громыхнуть на межзональном турнире...
   Я тут же её оборвал: ага, размечтался, футболист хренов! Мне и годам к тридцати не научиться тому, что умеют Серёжка и Лёха уже сейчас. Их ведь там, в "Юном динамовце" не на "Кожаный мяч" учат играть!
   Всё у тебя не как у людей! - ругал я себя. Сколько читал книжек "про попаданцев", везде главный герой стремится экстерном окончить школу и сразу махнуть во взрослую жизнь: исправлять, модернизировать, улучшать.
   Я аж споткнулся: только не это! Время, не торопи! Позволь насладиться каждым мигом пребывания в доме, наполненном любовью и добротой. Ведь он уже не будет таким после смерти моих стариков. С ними уйдёт частица его души.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"