Дом встретил меня ночной тишиной. Боясь пролететь, я вернул себя в то время, из которого уходил. И оцепенел. Как будто попал в операционную. Сам люблю чистоту, но такой как сейчас, ни разу не видел. Снял свои говнодавы, на свежую газетку поставил, и дальше в одних носках...
Окна на кухне сама прозрачность, в раковину - хоть смотрись. И это ещё не говоря о том, что бельё, мною нестиранное, доведено до ума, выглажено и сложено в стопочку.
Искал ли здесь что-нибудь крёстный - этого не скажу. Скорее всего, нет. Под сахарницей на столе десять баксов и записка рукой тёти Раи: "Ключи у порога под ковриком". Нет, не рискнула б она в присутствии мужа деньги для меня оставлять.
В общем, такая метаморфоза. Подсел я к столу и принялся репу чесать. Хрень какая-то получается! Андрюха меня привёз в начале десятого. Пускай ещё сорок минут я муздыкался с постирушками, уходил в прошлое, возвращался, чтобы надеть берцы. Но сейчас-то двадцать два-сорок, если стрелки будильника никто не передвигал.
Включил ноут. На мониторе то же самое время, из которого я первый раз стартанул. Нет, не успела бы тётя Рая приехать, навести марафет, да ещё (бьюсь об заклад!) что-нибудь приготовить...
На этом кранты. Что думал, что чай пил. Проблемы на дальнем плане. Будто в углу не холодильник, а дедушка Якубович со своим чёрным ящиком. Да что ж это за наказание!
Кляня себя за проглотство, я прошагал мимо. Убрал в нишу за шкафом свой экземпляр договора дарения, включил телефон. Что б, думаю, ещё сделать, как насолить тому солитёру, что час через час просит пожрать? А у нотариуса молчал!
Стоп, думаю, действительно странно! Около полусуток я был в сумасшедшем прошлом, где нет ни страны, ни власти, ни денег, где каждый сам по себе. И всё это время мне не хотелось жрать так, как сейчас. Даже сухарики Анны Сергеевны проскочили без аппетита. И ведь не сказать, что перед дефолтом мы с мамкой жили безбедно. Сколько я на станции техобслуживания подсобником заколачивал? И на еду не хватало. Что мастер-ремонтник пожалует от щедрот, на том и спасибо. А мамка тогда работала дворником и приходящей уборщицей. Ложилась за полночь, а поднималась в пять. Шабашки её находили сами, вслед за модой на чистоту. Наш город в то время заполонили чухонцы: группами, порознь, каждый день приезжали. Под их капризы с хотелками торговые люди подстраивались. Сами учили финский язык, и весь персонал заставляли. А чухонцы такие сволочи, что если в твоём заведении неопрятно, и кафель в грязных разводах, они даже пьяные мимо пройдут. Ну, гейропейцы, что ты им скажешь. Вот и задумался бизнес, понял, что по старинке никак.
Уборщицу в штате нанимать? А где ты найдёшь того человека, что будет тебе за копейки сутками тряпкой махать и ничего не сопрёт?
Так и пришла мода на приходящую чистоту: "не часто, но чтобы не абы как". Не помню уже, кто из знакомых мамку порекомендовал. Раз пригласили, два пригласили - и сразу же, как прорвало. Хоть телефон отключай. Будто нет в городе никого, кроме неё. Если б не эти шабашки, даже не знаю, как бы мы дальше выкручивались...
Сижу, в общем, в прихожей. Размышляю о прошлом. Забылся уже посыл, что подвигнул меня на воспоминания. Но злорадство в душе не прошло. Помню про червячка. Он хоть просраться даёт, но коленки мои друг о дружку уже не стучат. Не то, что на кухне.
Тут меня вообще осенило. О ключах вспомнил. Что ж, думаю, будут они валяться под ковриком на радость врагам? Выглянул на крыльцо, а во дворе снег. Крупные хлопья, праздничные. Будто на Новый Год. И пошёл я, пока сугробы не намело, на кухонное окно посмотреть. Есть ли вмятина, и вообще... не изменилось ли что?
Ага, развесил губу! Как было оно со вчерашнего вечера, так и есть. Даже губка, которой коллектор набивал надпись на дверь, в урне лежит. Не принял Аркадий меры. Проигнорировал прошлое, скреплённое печатью нотариуса. Ну что ж, сегодня в одиннадцать выслушаем его адвоката. Чуть что, усилитель на пальце.
Сунул в карман ключи. Слышу, шелестит сдача, что вручила Анна Сергеевна. Глянул, а на купюрах нулей понатыкано! Вместо червонца десять тысяч рублей. Пятисотка вообще тянет на полляма.
Ну, ты, думаю, лох! Совсем забыл, что деньги перед дефолтом были другими. Надо было зелёными брать!
И так это дело меня расстроило, что сдался врагу. Хрен с тобой, думаю, червячок, наведаемся в морозилку, узнаем, что там таится в чёрном ящике дедушки Якубовича...
***
Пока варились пельмени, я вспоминал Верку. Не голый зад, а её, взбивающую подушки. Сколько же, думаю, школьнице?
Стал загибать пальцы, потом взялся за авторучку. И так и так выходило что не меньше чем тридцать два. Девчушка, наверно, уже замужем. Нарожала детей. И тут я со своею любовью.
Твою ж мать! Так пакостно на душе стало! Бросил шумовку на
стол, и ну себя материть:
Что, интернационалист хренов, погнался за длинным рублём, а счастье-то ушло в молоко? На жопу теперь повесь медали и ордена, встань перед зеркалом и гордись, какой ты крутой!
И покатилось всё по наклонной. Пальцы обжёг, когда крышку с кастрюли снимал, пельмени слепились комком, в доме ни крошки хлеба. Ну, тётя Рая! Весь холодильник забила жратвой. Свободного места нет, а о самом главном забыла. Знает же, что без хлеба я даже чай не пью. А где его взять? Соседи давно спят. В ночной магазин по такому снегу идти как-то не климатит. Клонировать? Как ты его склонируешь, если это живая субстанция? Технологию надо знать.
А солитёр паникует! Вот-вот и начну грызть угол стола. Как же его урезонить, падлу такую?
Тут, как нельзя вовремя, вспомнилась мне таблетка. Ну, та, что на завтрак, обед и ужин едят мастера Содружества. На какой-то из двух планет, меня ею Он угостил. Цвет ещё такой специфический: увидишь - расхочется жрать. Моему червячку в самый раз. Только куда я её заначил, это вопрос. Похлопал себя по карманам - опять эта сдача шуршит.
Вот, думаю, есть вариант убить сразу несколько зайцев! Сунул копыта в кроссовки - и вперёд, в прошлое.
***
В знакомом подъезде пахло краской и свежей выпечкой. Жрать не хотелось. Вот такой парадокс, не поддающийся логике, - думал я, сбегая по лестнице, - здесь не хочу, на планете Двух Солнц не хочу. Там где гномы охотились на кабана... терпимо ещё. А дома - хоть ложись, помирай!
Тем временем, внизу распахнулась дверь. Глуша голоса и шаги, заскрипела натянутою пружиной. Протяжный такой, вибрирующий звук. Один человек давно бы прошёл. Наверно Аркашка с великом. Этого ещё не хватало! Подумает невесть что...
Ступая на цыпочках, я соскользнул на пролёт ниже, повернулся лицом к галерее почтовых ящиков, делая вид, что не могу отыскать ключик. Кое-где, под номерами квартир были прописаны фамилии- инициалы жильцов. Хозяева "сервиса" где я ночевал, посчитали это излишеством.
И вот, громыхнуло. Захлопнулась дверь. Высвободились звуки, что прятались за скрипом пружины. Явственней проступили шаги. Нет, думаю это не Поня. Точно не он, велосипед не бренчит. Уже и дыхание слышно, и голоса.
- Чёрт бы подрал эти хрущобы! - сказал кто-то в сердцах. - В каждом подъезде кажется, что я тут недавно был.
- Да уж! - отозвался его напарник .
Если честно, я сейчас настроился встретить двух задроченных коммунальщиков. А увидел не тот типаж. Спортивные костюмчики "Адидас", лёгкие куртки под кожу, кроссовки "Ред булл". У меня и в груди защемило. Сам в то время так одевался, чтобы походить на братков. Тоже мечтал о натуральной коже. А золотая цепура... это уже из заоблачных цен, далеко-далеко за гранью.
Отпрянув спиной к перилам, я вежливо пропустил мимо себя бойцов криминального мира. Они это оценили:
- Не ссы, служивый, не тронем.
Ну, ты, думаю, юморист! И кажется мне, что где-то я с этими хлопцами сталкивался. Имена и названия улиц плохо запоминаю, а с мордами на ать-два: увидел - сфотографировал.
Вышел на улицу, у подъезда "Тойота" стоит. Та самая, что ко мне приезжала, только новёхонькая совсем. Тут пазл и сложился. Вот значит, чем художники-передвижники занимались, перед тем как податься в коллекторы!