Зинка молча смотрела в окно "Жигуленка", на котором ехала с родителями к бабушке в деревню. От проносящихся мимо больших грузовиков машину покачивало, Буба вздрагивал и вопросительно смотрел на Зинку. Но ее спокойный задумчивый взгляд Бубу успокаивал и он вновь опускал голову к Зинке на колени. Зинка гладила Бубу по голове и его глаза от удовольствия медленно закрывались.
Мама сидела рядом с отцом и внимательно следила за дорогой. Между отцом и мамой уже несколько раз вспыхивала перебранка из-за скорости. Мама считала, что они едут слишком быстро, отец же утверждал, что они ползут медленнее черепахи.
- Ну, как ты не понимаешь! - возмущался отец, - ехать медленно также опасно, как и быстро. Когда едешь медленно, то все начинают тебя обгонять. Если не ты ударишь кого-нибудь, так в тебя кто-нибудь врежется.
- Ты мне зубы не заговаривай, - мама повысила на него голос, - в первом случае ты заплатишь за ремонт, а во втором тебе заплатят.
- Ну, допустим, не я заплачу за ремонт, а страховая компания, а...
- Что! - перебила его мама, - какая страховая? Ты чем думаешь? Страховая заплатит тому, в кого ты въедешь. А нашу любимицу кто ремонтировать будет?
- Ну...., - протянул папа, - нужно было КАСКО купить, и не было бы проблем.
- Сначала норковую шубу, а потом КАСКО, - парировала мама.
- А где ж я столько денег возьму?
- Вот и я о том, - не успокаивалась мама, - будешь ездить аккуратно, и КАСКО не потребуется. А без норковой шубы мне уже на работу стыдно приходить.
- Так уж и стыдно? - ухмыльнулся отец.
- Да, стыдно! В моем отделе всем женщинам мужья купили норковые шубы. Одна я осталась.
Отец посмотрел на маму, потер себе затылок и тихо спросил:
- И что, Светка Прохорова тоже в шубе?
- Представь себе, 30 апреля пришла на работу в шубе. Представляешь, в черной норке! На улице плюс восемнадцать, а она в шубе! Лицо красное от жары, платком пот вытирает, но, как бы случайно, прошлась передо мной два раза. Потом подходит ко мне и говорит с ухмылкой:
- Ну, как тебе моя обновка?
- Я чуть сквозь землю не провалилась...
- Сквозь этаж..., - поправил ее отец.
- Какой этаж? - задумалась мама. Потом ее глаза прищурились и она, сжав кулак, поднесла его к носу отца, - ты еще издеваться надо мной вздумал? Неделю не подходи ко мне.
- За что?- жалобно простонал отец, - твой отдел на третьем этаже! Там нет земли!
- И шубы моей там тоже нет! - всхлипнула мама, все люди как люди, одна я раздетая!
- Леночка, милая моя, купим, обязательно купим тебе норковую шубу, только не плачь! - взмолился отец.
- Когда купим? - мама мгновенно перестала плакать и напряженно повернулась к отцу.
- Ну..., - тянул отец
-Ну... - взволнованно повторила мама.
- В ноябре...,- произнес отец.
- В сентябре, - поправила его мама.
- В сентябре? - переспросил отец, - а зимняя резина?
- Подождет твоя резина, в Москве до середины декабря снега нет. Скоро арбузы будем на даче выращивать.
- А может в...,- обмолвился отец
- В сентябре и точка, - твердо сказала мама и улыбнулась, - Зина, ты слышала, что отец пообещал.
- Слышала, - пробурчала Зинка.
- Вот, при родной дочери пообещал, - обрадовалась мама и удовлетворенно потерла ладони.
Зинке уже надоел этот разговор, который развивался по обычному сценарию. Два месяца назад маме купили серьги с бриллиантами. Тогда она оказалась тоже самой раздетой в отделе.
Зинке было жалко отца. Он любил маму и не мог ей ни в чем отказать.
Когда маме купили серьги, она надела вечернее платье, туфли на высоком каблуке, потом ушла ванную комнату с серьгами и долго оттуда не выходила.
Когда, наконец, она вышла оттуда, отец обомлел:
- Леночка, ты настоящая красавица! Фотомодель! Теперь все мужчины будут завидовать мне, - воскликнул отец и плюхнулся в кресло.
Мама гордо прошлась по комнате, резко развернулась, и ее лицо осветилось довольной белозубой улыбкой:
- И не только мужчины. Теперь на тебя обратят внимание и все женщины. Каждая захочет оказаться на моем месте.
Вдруг лицо мамы мгновенно изменилось:
- Смотри у меня, - она пригрозила отцу кулаком, - Я еще не забыла твою Ольгу!
- Леночка! - взмолился отец, - это ж было еще до свадьбы. Я же ее всего лишь один раз до дома проводил. Да если бы ты не жила с ней в одном подъезде, я бы не встретил тебя в тот день.
- Все вы одинаковые, - мама сменила тон и улыбнулась, - бегаете от одной к другой.
Мама всегда одерживала словесную победу над отцом, что никак его не расстраивало. Зинка не раз видела, как папа с мамой целуются на кухне.
Словесная баталия между мамой и папой, как обычно, закончилась в пользу мамы и норковой шубы. Мама успокоилась и разрешила отцу ехать немного быстрее.
Зинка молча провожала взглядом обгонявшие их машины. В деревню ехать не хотелось. Там настоящая скука: интернета нет, в телевизоре только три канала, преступников тоже нет, потому что все друг друга знают, одним словом - тоска.
Зинка взяла с собой детективы и предвкушала прочитать все расследования Мисс Марпл и Эркюля Пуаро. Каждый новый рассказ Зинка внимательно читала до того места, где появлялся труп, доставала тетрадку, выписывала всех действующих лиц и начинала свое собственное расследование. Она прекрасно знала, что вся разгадка скрыта в самом начале рассказа. Автор ее тщательно маскирует, чтобы читатель все понял только в самом конце, а вернувшись в начало, обнаружил, что все можно было понять еще в начале, если внимательно все перечитать. Зинка все делала наоборот. Она вычисляла преступника в самом начале рассказа и только после этого продолжала читать дальше. Когда она только начинала свои книжные расследования, ей редко удавалось вычислить преступника. Зинка обвиняла невинных и, лишь дочитав до конца рассказ, понимала, что ошиблась. Из первых двенадцати рассказов, она не вычислила ни одного преступника. Начало тринадцатого расследования Эркюля Пуаро она прочитала пять раз, вчитывалась в каждую строчку, по нескольку раз перечитывала предложения, внимательно изучала реакцию действующих лиц на разные события и, наконец, ей удалось увидеть замаскированного преступника. Это была победа, пусть книжная, но зато настоящая.
- Не бывает идеальных преступлений, - много раз повторяла Зинка, - бывают невнимательные сыщики.
Жигуленок проехал по мосту через какую-то речку, отец включил правый поворот и повернул направо.
- Ну вот, - выдохнул отец, - скоро будем дома.
Зинка, вспоминавшая свои книжные расследования с закрытыми глазами, услышав отца, приподнялась и стала оглядываться по сторонам. Слева сквозь заросли кустов виднелась река, справа - крутой подъем, поросший кустарником и деревьями. Дорога змейкой уходила вдаль, петляя между деревьями. Отец ехал осторожно, боясь встречного транспорта, который мог внезапно появиться из-за поворота. И не напрасно.
Зинка испугалась, когда отец резко нажал на тормоз. Машину немного занесло, поднялся клуб пыли.
- Что случилось? - вскрикнула мама.
- Вон, смотри! - показал пальцем отец на очертания трактора сквозь поднявшуюся пыль. Когда пыль осела, Зинка увидела синий трактор с большим прицепом, заполненным сеном, стоящий поперек дороги. Отец вышел из машины и пошел к трактору. Через стекло "жигуленка" Зинка разглядела, что в тракторе никого нет. Отец обошел вокруг трактора и вернулся к машине.
- Никого нет! - расстроено произнес он, - и объехать невозможно.
Отец почесал затылок.
- Давай подождем, - посоветовала мама, - может что-нибудь случилось, водитель скоро вернется.
Отец достал сигарету и закурил. Зинка вышла из машины. Вслед за ней выскочил Буба. Зинка подошла к трактору и стала его внимательно разглядывать: колеса целы, стекла целы, никаких пятен под трактором нет. Зинка пожала плечами и только собралась возвращаться в машину, как ее взгляд упал на топливный бак, у которого была отвернута крышка. Крышка лежала здесь же, возле бака.
Зинка подошла к отцу и взяла его за руку.
- Горючее кончилось у трактора, водитель пошел искать топливо.
Отец поднял удивленные глаза:
- А ты откуда знаешь?
- Бак открыт, водителя нет. Зачем он открыл бак? Правильно! Посмотреть, есть ли там топливо.
Отец бросил сигарету, подошел к трактору, заглянул в открытую горловину и улыбнулся:
- Бывает. Трактор заглох, а такую махину руками не сдвинешь.
Вдруг зарычал Буба. Все посмотрели туда, куда смотрел Буба. Из-за поворота показался мужчина, который нес в правой руке зеленую канистру. Он шел быстрым шагом, слегка наклонившись под тяжестью груза.
Мужчина поставил канистру возле трактора и подошел к ним. Он тяжело и хрипло дышал, с его небритого подбородка капали крупные капли пота на замасленную клетчатую рубашку.
- Извиняйте за задержку, - произнес тракторист, не вынимая сигареты изо рта, - Заглох, чтоб его проклятого. Течет топливная трубка, расход как у танка, а новой трубки нет. Щас, освобожу дорогу.
- Здравствуйте, - поздоровался отец, - вам помочь?
- Нет, спасибочки, щас залью и поеду, - тракторист открыл канистру и, наклонив ее набок, начал заливать топливо в бак.
Все молча наблюдали за этим процессом. Когда заправка закончилась, тракторист что-то открутил на двигателе и начал нажимать на какой-то рычажок. Через какое-то время на землю потекло топливо, образовав темно-жирное пятно под трактором
- Готово, - удовлетворенно произнес тракторист, что-то там опять покрутил и, вытерев руки о промасленную тряпку, залез в кабину.
Через несколько мгновений послышался свист из двигателя и трактор задрожал всем корпусом. Выплюнув из трубы клуб черного дыма, двигатель заурчал, пронзая воздух бело-синей струей дыма. Тракторист снял кепку и расплылся в широкой желтозубой улыбке.
- Прощевайте! - крикнул он и захлопнул дверцу.
Трактор дернулся и, наполнив воздух запахом солярки и масла, потащил за собой прицеп.
Отец сел в жигуленок и завел двигатель. Мама с Зинкой заняли свои места, машина тронулась и продолжила петлять между выбоинами.
- Это деревня, - знающим голосом произнес отец, - здесь свои правила, свои законы.
Зинка откинулась на спинку сиденья и прижала к себе Бубу. Чем дальше ехали, тем больше трясло машину. Отец интенсивно крутил руль. Несколько раз из под машины раздавался скрежет, который тут же вызывал гримасу у отца:
- Зацепил. Да, здесь только на тракторе можно ездить.
Потом он повернулся к Зинке:
- Зина, а ты знаешь две главные беды России?
- Нет, не знаю, в школе не проходили, - ответила Зинка скучным голосом.
- Дураки и дороги, - улыбнулся отец и посмотрел на маму.
Мама показала ему кулак:
- На дорогу смотри, а то кого-нибудь задавишь!
Отец повиновался, продолжая вращать руль, объезжая ямы.
Машину сильно качало и Зинку начало подташнивать. Буба смотрел на Зинку грустными глазами. Вскоре в окно ворвался запах навоза. Буба принюхался и начал трясти головой. Зинка хихикнула и зажала нос пальцами.
- Ну вот, запахло родиной, - засмеялся отец.
- Лучше в деревне дышать воздухом с запахом навоза, чем на Садовом кольце выхлопными газами, - добавила мама.
За поворотом показались дома. Зинка прочитала синюю табличку на придорожном столбе "д. Коростово".
Деревня встретила их собачьим лаем. Буба испуганно прижал уши и вопросительно посмотрел на Зинку.
- Не бойся, - Зинка погладила его по голове, - я тебя в обиду не дам.
Уверенный голос Зинки успокоил Бубу и он спокойно положил голову к ней на колени.
Въехали на центральную улицу. Зинка прочитала белую табличку на одном из домов "ул.Ленина. д.2". Вдоль улицы Ленина важным шагом прогуливались гуси. Когда машина проезжала мимо гусей, они вытянули шеи и угрожающе зашипели. Здесь же несколько куриц просеивали придорожную пыль, отыскивая там что-нибудь съестное.
Отец сбавил скорость - посреди дороги шла хромая старушка в белой косынке с хворостиной в руке. Она еле поспевала за коровой с молоденьким теленком, который путался в ногах своей мамки, пытаясь ухватиться за вымя. Старушка стегала его по спине хворостиной и прикрикивала:
- А ну, иш ты, я тебе дам!
Теленок задирал хвост вверх, подпрыгивал, жалобно мычал, но от коровы не отходил.
Отец свернул направо и прямо перед ними возник величественный храм. Храм был старинный большой, из красного кирпича, с синим куполом и золотым крестом.
Папа и мама перекрестились.
- Храм покрова Богородицы, - произнес отец, - построен в семнадцатом веке.
Проезжая мимо храма, у Зинки дрогнуло сердце - возле входа стоял желто-синий полицейский уазик. Возле входа в храм толпились люди: одни размахивали руками, выкрикивая проклятия, другие неистово крестились.
- Что-то случилось, - вздохнула мама и тоже перекрестилась.
За храмом через два дома стоял дом бабушки Тамары.
Жигуленок подъехал к зеленым деревянным воротам, на которых висела квадратная белая табличка с цифрой "7", и остановился.
- Все, приехали, - сказал отец и вышел из машины. В окне мелькнуло лицо бабушки, и через минуту со скрипом открылись ворота. Бабушка бросилась обнимать дорогих гостей. Когда дошла очередь до Зинки, бабушка обняла Зинку и воскликнула:
- Боже мой, как выросла! Настоящая невеста, просто красавица!
Зинка засмущалась. До невесты ей было еще далеко. Буба испуганно повизгивал и прятался за Зинку.
- Бабушка, а что в церкви случилось? - спросила Зинка.
Бабушка махнула рукой и приложила платок к внезапно появившейся слезе:
- Антихристы, проклятые! Бог их покарает, горе то какое! - заплакала бабушка.
Зина! - отец посмотрел на Зинку с укором, - Зачем бабушку расстроила?
- Я только спросила, - насупилась Зинка.
Бабушка вытерла слезы:
- Ночью украли икону Пресвятой Девы Марии Богородицы. Она наша спасительница, скольким людям помогла, скольких вылечила!
Зинка подошла к отцу и тихо спросила:
- А как икона может вылечить больного?
Отец пожал плечами:
- Не знаю, давай потом спросим у бабушки.
Отец достал из багажника два чемодана с вещами, маме дал нести пакеты с продуктами, а Зинке подал пакет с ее книжками.
Вошли в дом. Бабушка уже хлопотала на кухне, мама пошла ей помогать. Вскоре на столе появились малосольные огурчики, маринованные помидоры, отварная картошка, сало, нарезанное ломтиками, квашеная капуста, зеленый лук, укроп, петрушка. В центре стояла большая тарелка с холодцом - фирменным бабушкиным блюдом. Рядом стояло блюдце с натертым хреном. Бабушка сначала принесла на подносе запеченную курицу, а потом достала из холодильника бутылку водки и виновато посмотрела на маму. Увидев запотевшую бутылку "Гжелки", глаза у отца загорелись, и он вопросительно посмотрел на маму. Мама поджала губы, сначала посмотрела на отца, потом на бабушку. Бабушка вопросительно подняла брови, мама кивнула. Через мгновение бутылка уже стояла на столе.
Мама вздохнула и махнула рукой:
- Ну ладно уж, давайте по-немножку, давно не виделись.
Отец тут же поспешил открутить крышку с бутылки, пока не передумали. Бабушка принесла рюмки. Мама начала раскладывать еду. Зинке положили в тарелку холодца, несколько малосольных огурчиков и маринованных белых грибов. Зинка проголодалась и с удовольствием принялась за холодец. Он действительно был очень вкусным. Зинка как-то слышала рассказ мамы про бабушкин холодец, что он из говядины, курицы и свиной ножки. Зинка вилкой выковыривала из холодца колечки чеснока, шарики перца и лавровые листья, а остальное ела. Было очень вкусно. Покончив с холодцом, она взяла с тарелки куриную ножку. Но не успела она поднести кусок ко рту, как увидела жалобные глаза Бубы, смотревшие на нее из под стола. Он смотрел на куриную ножку и с его губ свисали капельки слюны. Зинка посмотрела на бабушку, на маму, на отца, - они были заняты разговором. Зинка тихонько опустила ножку под стол и почувствовала, как Буба осторожно ее взял. Через минуту из под стола послышался хруст. Бабушка посмотрел на счастливое лицо Зинки и покачала головой:
- Балуешь ты его!
- Он хороший, - ответила Зинка.
- Сама то хоть поела? А то вон, какая худенькая!
Мама сразу вступилась за Зинку:
- Кушает она хорошо. А худенькая потому что гуляет много и с Бубой занимается.
- Ну тогда ладно. - согласилась бабушка, - главное, чтобы не болела. А то вон, соседка наша, Нюрка, три года назад прочитала в газете, что в Москве конкурс на моделей объявили. Девка то была - кровь с молоком: красивая, веселая, работящая. Мать нарадоваться не могла. Женихи один за другим замуж звали. А она ни в какую, всем отказывала. В общем, подалась она в Москву. Больше года ее не видели. Письма матери писала, но сама не приезжала. Валя, мать ее, говорила, что Нюрка много ездит по заграницам. Но месяц назад Нюрка вдруг объявилась. Я сначала ее не узнала. Смотрю и не могу понять, кто у соседки по хозяйству ходит. Присмотрелась и обомлела - Нюрка. Да стала она такая...страшно рассказать - в войну таких не видела.
Бабушка всхлипнула и достала носовой платок:
- Худющая....бледная...,на голове парик. Руки тонкие, худая....кожа да кости. Я вначале подумала, что Нюрка сильно болеет, матери посочувствовала. А мать ее, Валентина, испугалась даже, и говорит:
- Бог с тобой, не больная она. Мода сейчас такая, худенькие женщины в моде.
Я прямо дара речи решилась - она же не худенькая, а худющая, смотреть страшно. Но матери я так, конечно, не сказала, не стала ее расстраивать. А сама стала наблюдать за Нюркой. Как-то раз слышу, Валя-соседка позвала Нюрку обедать. Та пошла. А потом вижу, через пять минут Нюрка выбежала из дома и за угол. А мне-то как раз все видно. Вижу, засунула Нюрка два пальца в рот и всю еду обратно, на землю, значит. Прости господи, не к столу сказано.
Мама слушала и качала головой.
Бабушка продолжила:
- Живет здесь у нас Вовка Ивашов. Он сильно Нюрку любил, когда они в школе учились. Как исполнилось восемнадцать ему, он сразу сватов заслал к ней. А Нюрка их прогнала, отказала, в общем. Вовка так и запил с горя. А недавно пошла Нюрка в сельмаг за продуктами, значит. А возле магазина на лавочке сидел этот Вовка Ивашов с дружками, распивали они столичную. В тот момент, как Вовка поднес стакан ко рту, здесь как раз Нюрка мимо него прошла. Сама желтая, как скелет, губы какие-то опухшие, глаза голодные впалые. Он Нюрку то и узнал. И от страха ль, иль как, не знаю, но руки у него затряслись, и затряслись так, что он стакан весь так и расплескал на себя. Поставил он стакан то на стол и заплакал. Горько так. Мужики то не поняли, чего с ним, думали не пошло. А оно вон как!
У бабушки слезы навернулись.
- Что эта проклятая мода и любовь с людьми сделала.
Мама обняла бабушку:
- Ну, хватит мама, они сами разберутся. Давай лучше споем. Нашу.
Бабушка кивнула, улыбнулась и затянула "Черный во-о-орон....", Зинка схватила Бубу за ошейник, подкралась к маме и шепнула ей на ухо:
- Мама, Буба хочет на улицу.
Мама, подпевая бабушке " ...что ж ты кружишь надо мной", кивнула и Зинка вместе с Бубой выскочили на улицу. На самом деле Зинке не терпелось узнать, что же случилось в церкви.
Она пристегнула поводок к ошейнику Бубы и осторожно закрыла за собой калитку. Но не успели они отойти и двух метров от калитки, как им наперерез направился гусак, который только что обследовал придорожную траву. Его вытянутая шея, грозное шипение и свирепый вид до смерти перепугали Бубу. Он громко завизжал и рванулся назад в дом. Зинка схватила хворостину, на счастье оказавшуюся под ее ногами, и, грозно ей размахивая, бросилась на гусака. Гусак от неожиданной смелости чужаков остановился, замахал крыльями и начал громко кричать, призывая на помощь соплеменников. С другой стороны дороги из кустов выскочило несколько его собратьев, и бросились к нему на подмогу. Зинке ничего не оставалось, как спасаться бегством. Бубу уговаривать не пришлось: как только он увидел стаю свирепых гусаков, перебегающих улицу, он рванул куда глаза глядят и потащил за собой Зинку. Так они добежали до первого поворота, свернули, потом до другого, опять свернули, и остановились лишь тогда, когда у Зинки заболело в правом боку. Отдышавшись, Зинка посмотрела поверх домов, и, увидев возвышающуюся над домами церковь, потащила за собой Бубу. Он всячески упирался и не хотел возвращаться туда, где были страшные шипящие чудовища, которых он видел впервые. Через пять минут они подошли к церкви. Здесь стоял полицейский "уазик", в котором никого не было. В нескольких метрах от "уазика" стояли три недовольные старушки. От них доносились обрывки фраз:
- Да что он найдет? ...жена от него ушла...пьет он...фуражки даже нет...
Зинка посмотрела по сторонам, но никого, кроме этих старушек, не было. Она подошла к ступенькам церкви, привязала Бубу к перилам лестницы и поднялась по ступенькам. Тяжелая дверь церкви с трудом открылась, и Зинка оказалась внутри. В нос сразу ударил запах лампад и горящих свечей. Справа от паперти она увидела толстого полицейского без фуражки, который о чем-то разговаривал со священником. Полицейский бросил взгляд на вошедшую Зинку и продолжил разговор.
Зинка подождала пока глаза привыкнут к полумраку и начала осторожно осматривать помещение. Вскоре ее взгляд привлекло прямоугольное светлое пятно на стене. Здесь же по бокам пятна висели лампады, а под ним стоял большой подсвечник. На стене явно чего-то не хватало.
- Здесь висела икона, - догадалась Зинка.
Она медленно подошла к стене и стала внимательно ее осматривать. Примерно на высоте двух метров из стены торчали два гвоздя, почерневших от времени.
- На них висела икона, - догадалась Зинка, - а теперь не висит...Значит, украли. Она подошла к входной двери и осмотрела замок - следов взлома не было. Она осмотрела окна - на окнах были решетки и все стекла были на месте.
- Интересно, - Зинка задумалась, - все цело, а кража произошла.
Зинка внимательно рассматривала пустую стену и продолжала рассуждать вслух: - Украдено так, чтобы подумали на своих, на церковных. В этом вся и сложность.
Рядом висит немало других икон, но украли почему-то именно эту. Если узнать ее стоимость и стоимость других икон, то можно выяснить мотив преступления. А зная мотив, можно выйти на след преступника...
Громкий голос отвлек Зинку от размышлений:
- Девочка, а что тебе здесь нужно?
Зинка повернулась на голос и увидела приближающегося к ней полицейского.
- Дядя полицейский, я могу вам помочь найти вора.
- Какого вора? - удивленно произнес страж порядка, - с чего ты взяла, что здесь что-то украли?
Зинка пожала плечами и показала пальцем на пустую стену:
- Здесь явно висела икона, сейчас ее на стене нет. Значит, украли.
- Да, висела, - подтвердил полицейский, - но это еще ничего не значит. А ты откуда здесь взялась, кто тебя сюда впустил?
От полицейского сильно пахло перегаром и крепким табаком. Синяя рубашка в подмышках была мокрая и в белых разводах. Маленькие белесые глазки с вздутыми красными прожилками строго смотрели на Зинку. Зинка не боялась полицейских и спокойным голосом сообщила:
- Я приехала в гости в бабушке.
- А как бабушку зовут, - спросил полицейский.
- Тамара Петрова.
- Тамара Николаевна Петрова?
- Да, это моя бабушка, - гордо ответила Зинка.
- Ну, так иди к бабушке! Здесь тебе делать нечего.
Зинка посмотрела на засаленный ворот полицейской рубашки, на расстегнутые пуговицы, оголившие грудь, покрытую густыми рыжими волосами, и спокойным голосом произнесла:
- А в Москве все полицейские одеты аккуратно и у всех есть фуражки.
Полицейский на мгновение замер. Он не ожидал такой дерзости от какой-то приезжей девчонки. Свои - деревенские побаивались его. Все-таки власть, хотя и редко трезвая. Физиономия полицейского мгновенно стала багрово-красной.
Зинка не сдвинулась с места и продолжала смотреть немигающим взглядом на своего обидчика.
Полицейский уже собирался схватить Зинку за шиворот и вышвырнуть ее из церкви, но уверенность и спокойствие девчонки его остановили.
Он в злобе сжал кулак и опустил руку. В его глазах появилось сомнение, маленькие белесые глазки забегали вверх-вниз, вверх-вниз.
- А кто твой папа и где он работает? - неуверенным голосом спросил он.
- Мой папа преподаватель в институте.
- А мама?
- Она бухгалтер.
Глаза полицейского вновь наполнились гневом.
- Так что же ты мне здесь....кха-кха-кха, - он поперхнулся в злобе и закашлялся.
Прокашлявшись, рука полицейского вновь потянулась к Зинке, но в ее руке уже была визитка, которую она успела достать из заднего кармана брюк, пока полицейский кашлял.
- Вас, наверное, заинтересует эта визитка, - Зинка протянула ее полицейскому.
Тот взял визитку и поднес к глазам. Через мгновение его глаза округлились.
- Откуда она у тебя? - прошептал он испуганно.
- Петр Алексеевич сам мне ее подарил, когда вручал ценный подарок.
- Ценный?....кха-кха,- вновь закашлялся полицейский.
Потом он отошел на шаг назад и дрожащим голосом спросил:
- А как тебя зовут?
- Зина, Зина Петрова, - гордо ответила Зинка.
- Зина Петрова? - полицейский еще больше округлил глаза, - .... та самая?
Его дрожащие руки потянулись к пуговицам рубашки, и он начал их нервно застегивать.
- Извините, Зинаида, служба такая, внезапно вызвали, спешил, фуражка куда-то...Зина Петрова...как же я не узнал? - губы полицейского дрожали, - Зиночка, простите за грубость, у меня проблемы в семье. Не говорите Петру Алексеевичу, что я здесь так...в таком виде. Мы с Петром Алексеевичем вместе служили, он мне рассказывал о девочке-сыщице, ...прямо как дочка Шерлока Холмса. Если бы не Петр Алексеевич, ни за что бы не поверил. А здесь прямо вот так, мы вдруг встретились. Скажу по секрету - о вас сам министр уже знает.
Зинка улыбнулась и протянула руку:
- Давайте знакомиться. Меня зовут Зина.
Полицейский вытер руки об рубашку и пожал своей огромной ладонью Зинкину руку:
- Николай Васильевич Приходько, - представился он, - Я здесь участковый.
Лицо Николая подобрело, он широко улыбнулся, показав свои неровные желтые зубы.
- Можно я буду вас звать - дядя Коля?
- Да, конечно, Зиночка.
- Дядя Коля, давайте о деле. Что здесь произошло?
Николай пожал плечами:
- Пока сам не пойму. Я поговорил с батюшкой, он не хочет, чтобы этим делом занималась полиция.
- Почему? - удивилась Зинка.
- Батюшка говорит, что эта икона была здесь самая ценная. Это икона Пресвятой Богородицы Девы Марии, написанная в начале шестнадцатого века. Батюшка говорит, что она чудотворная и вор скоро одумается и вернет икону на свое место. Батюшка считает, что ее не украли, а взяли из-за любви, или для спасения какого-нибудь больного.
- Но мы же с вами оба понимаем, что это не так, - воскликнула Зинка, - То, что икона украдена с целью перепродажи, это же очевидно! Дорога каждая минута.
- Но батюшка уверяет, что икону украсть и продать невозможно. Она намолена тысячами спасенных душ. Эти души оберегают ее. А того, кто ее украл, ждет страшная кара.
- Согласна, его ждет тюрьма, - согласилась Зинка, оглядываясь по сторонам, - но если с преступником что-нибудь случится, она сама сюда не придет?
- Нет, не придет, - согласился дядя Коля.
- Мы должны ее найти, и чем быстрее, тем лучше. Вы какие-нибудь улики нашли?
- Какие улики? - удивился дядя Коля, - замки целы, стекла целы. Вообще никаких следов. Я вот думаю, может быть, кто-нибудь из своих пошутил, а завтра принесет ее на место.
- Да, такой вариант тоже возможен. Но если эта версия окажется неверной, то мы потеряем драгоценное время, и икону могут увезти далеко. Вот тогда найти ее будет очень сложно. Я думаю, что преступник икону еще никуда не вывез и пережидает время, пока все уляжется. Мы должны заставить его волноваться, нужно заставить его проявить себя.
Полицейский вытер пот со лба и тяжело вздохнул:
- Уф-ф-ф, Зиночка, а как же мы его заставим проявить себя, если мы даже не знаем, как ее отсюда вынесли. Может быть, ее никуда не вынесли, а спрятали где-нибудь здесь?
- Давайте поищем улики, а потом будем делать выводы.
- Давай! - согласился Николай.
Зинка достала лупу и подошла к стене, где висела икона. Из стены торчало два толстых почерневших от времени гвоздя, на которых она висела. На стене было немного пыли и паутина. Не найдя ничего на стене, Зинка перевела внимание на пол.
Она встала на колени и стала внимательно сантиметр за сантиметром обследовать пол. Потом она достала телефон, включила фонарик и, пошарив в кармане джинс, достала миниатюрный пинцет и маленький полиэтиленовый пакетик, в котором обычно хранят запасную пуговицу. И, положив боком на пол светящийся белым светом телефонный фонарик, наклонилась и подняла пинцетом с пола плоскую щепочку, величиной с пол спички. Щепоска с одной стороны была почти черная, с другой коричневая. Черная сторонва была покрыта пылью, а коричневая была чистая и свежеоторванная от какой-то старой доски. Щепочка лежала на полу черной стороной вверх и если бы не фонарик, то Зинка ни за что его не увидела. Для обычного обывателя эта щепочка с рваными краями был бы ничем, кроме как мусором, но для Зинки - вещественная улика. И Зинка уже знала не один десяток книжных уголовных дел, где казалось бы совсем неприметная вещица оказывалась главной уликой в изобличении преступника.
Зинка внимательно осмотрела щепочку со всех сторон и вздохнула:
- Похоже, что ты кусочек от иконы, когда ее снимали со стены. А, может, и нет, время покажет.
Зинка положила щепочку в пакетик и спрятала его в карман. Потом она принялась осматривать пол под местом, где висела икона.
Вдруг она замерла и стала внимательно разглядывать что-то на полу: слева, справа, под углом. Она опять включила телефонный фонарик и посветила на пол. Она медленно перемещала фонарик то вверх, то вниз, разглядывая нечто на полу под разными углами.
Николай все время наблюдал за Зинкой и покачивал головой.
Когда Зинка медленно распрямилась, Николай тихо спросил:
- Ну что, есть что-нибудь?
Зинка прислонила лупу к губам и, не глядя на дядю Колю, задумчиво произнесла:
- Кое-что есть.
- Николай наклонился над тем местом, которое изучала Зинка, посмотрел и так и этак, потом взял у Зинки телефонный фонарик. Он несколько минут разглядывал пол, освещая его лучом под разными углами, потом распрямился, вытер ладонью пот со лба и расстроено произнес:
- Ничего не нашел, ничего не вижу. Зиночка, а что ты там увидела?
Зинка подняла на него задумчивые глаза:
- Где же я видела этот рисунок?... Рибок? ...нет не Рибок, и не Адидас. Так, так, Катерпиллар, нет, не они - и вдруг глаза ее засияли, - Вспомнила рисунок, точно, это ботинки Тимберленд.
Николай посмотрел на нее удивленными глазами и повторил:
- Рибок, Адидас, Тимберленд...ботинки, и что?
- Все ясно, - восклакнула Зинка, - преступник был обут в спортивные ботинки фирмы Тимберленд, 43 размера. Возможно это мужчина лет двадцати-тридцати.
Николай почесал затылок:
- Ну, ты даешь! По ботинкам возраст определила!
- Дядя Коля, а вы не можете узнать, кто в вашей деревне носит ботинки Тимберленд?
- Могу, - самодовольно улыбнулся полицейский, - уже знаю!
- И кто? - Зинка напряглась в ожидании.
- Никто!
- Как никто? - удивилась Зинка.
- Вот так! Те, кто мог их бы купить, а это дети главы администрации и главного бухгалтера, но у них дети-девочки. А остальные не то, что Дирмерленд не купят, - они из резиновых сапог не вылезают. У нас не город, месить грязь и коровьи кизяки можно только в сапогах.
Зинка улыбнулась:
- А бывают чужие в вашей церкви?
- Полно и каждый день. Икона то знаменитая, сюда много туристов приезжает.
Зинка нахмурилась:
- Да, это сильно осложняет дело.
- А я думаю, что никакой кражи не было. Это кто-то из своих просто спрятал икону. Обиделся на батюшку и спрятал.
- А что, у батюшки есть недоброжелатели? - поинтересовалась Зинка.
- Сколько угодно. Батюшка наш - бывший десантник. Он и говорить умеет красиво, но и если надо постоит за себя и за церковь. Многие мужики побаиваются его. При прежнем батюшке наши мужики часто воспитывали своих жен кулаками. А как прислали отца Харлампия...