Надежда Степановна вошла в комнату и увидела, что ее правнучка Светланка продолжает сидеть у компьютера словно курочка на насесте. Поджав поджав ноги под себя, она увлеченно во что-то играла вот уже полдня.
- Ты уроки сделала? Опять сидишь весь день, не отрываясь от этой "головной боли" века...Глаза испортишь!
Не дождавшись ответа от подростка, женщина медленно опустилась на краешек дивана, взяла вечно валявшийся здесь, на диване, пульт и включила телевизор. Там, как обычно в последнее время, основной темой новостных передач были сюжеты об Украине и беспорядках в ней.
- Ба! Сделала! Не мешай! Нам сегодня мало задали,- наконец-то соизволила ответить, продолжая играть, девочка.
Этим коротким "ба" Света называла и бабушку, и прабабушку. Но когда обе были дома, она, чтобы не вносить путаницу, к слову "ба" добавляла "маленькая", обращаясь к бабушке, или "старенькая" - к прабабушке. Но той, что "маленькая", то есть дочки "старенькой", не было дома, поэтому сейчас Светка не заморачивалась, говорила просто "ба".
- Опять показывают Украину. Ну, ты только посмотри, что там делается! Опять стрельба, опять смерть и кровопролитие,- с тревогой в голосе проговорила женщина.
-Ну, не мешай! Я уже на последнем уровне! Мне бы только подстрелить этот луно-танчик!- нервничала девочка, ерзая на стуле и клацая мышкой так увлеченно, словно от этого зависела судьба страны, континента или даже планеты.
- Во что ты там играешь?- поинтересовалась старушка.
- Во что, во что? В "Звездные войны"...Пятая версия...Военные действия на Луне.. У нас тут такая заварушка! Я сейчас покажу этим уродам! - девочка по-прежнему была поглощена игрой. Ее внимание было приковано к монитору, а она сама буквально переселилась в виртуальное пространство.
Надежда Степановна сделала звук телевизора погромче. Ей хотелось, чтобы правнучка обратила внимание на сюжет о том, как горожан, решившиих отметить Первомай и вышедших на площадь, загнали в здание одного учреждения, закрыли двери и подожгли. В результате чего в огне заживо сгороели сорок семь человек.
- Какой ужас! Светочка! Да оторвись ты от своих луноходов, посмотри что творится! Это же вторая Хатынь! Только фашисты сжигали чужих, а здесь свои - своих. Видимо, библейская история Каина и Авеля никогда не будет предана забвению...А ведь это происходит всего в нескольких километрах от нас, только по ту сторону границы!
-Ну, ба! Некогда мне! Не приставай со своими новостями! По телеку каждый день это передают! Надоели уже!- снова отмахнулась правнучка.
- Да это не мои новости. Это новости с Украины, - поправила ее женщина.- Смотри! А по другому каналу показывают украинских девочек- подростков, твоего возраста или чуть постарше... Ну, надо же, как они, чертовки, ловко с улыбками на лицах разливают по бутылкам бензин! А в головах, видимо, совсем пусто,- женщина замолчала, призадумалась, словно пытаясь вспомнить что-то.
-Мы ведь с Олей, моей сестрой, когда были девочками, тоже такие же вот бутылки делали в войну. А адресованы они были фашистам...
Светка по- прежнему не реагировала. Надежда Степановна разговаривала сама с собой.
- Но сейчас же 21-й век! Ты только посмотри, чем занимаются твои ровесницы! Интересно, если бы тебе предложили заработать на очередной лак для ногтей вот таким способом, согласилась бы?- тут старушка замолчала, ожидая услышать ответ, но его не последовало. Похоже, Светка пропустила этот вопрос мимо ушей.
-Неужели тебе неинтересно, что происходит рядом с нами, что творится с такими же простыми людьми, как мы?! Неужели тебя не трогает чужая смерть?- старушка говорила эти слова надрывно, с такой болью, с таким отчаяньем, что, казалось, сейчас сорвется на крик.
- Ба! Трогает! Очень трогает! Но потом...Я потом посмотрю, что там... Как получу страйк!- буквально скороговоркой попыталась отмахнуться от нее девочка.
- О, Господи! Что ты там получишь? - Надежда Степановна даже скривилась.- Русских слов уже что, совсем не осталось? Приз что ли какой-то?
- Да, что-то типа того. Долго объяснять. Ты не поймешь!
-Да уж! Куда мне! С моими-то куриными мозгами!- женщина глубоко вздохнула. - Цветаева о своем десятилетнем сыне когда-то сказала, что он "душевно неразвит". Но тебе-то уже 14! Взрослый человек, казалось бы! Но, похоже, что душевное развитие тебя тоже обошло стороной: в голове только компьютерные игры, прически да маникюр.
Руки старушки теребили ситцевый передник. Она видела, что правнучка по-прежнему не отрывается от компьютера... Ее ничего не интересовало...
Надежде Степановне ничего другого не оставалось, как вернуться на кухню: дожаривать котлеты... Что она и сделала. Кряхтя, встала с дивана, и шаркая, поплелась вон из комнаты. А глаза заблестели от слез. Когда море переполнилось, по щекам потекли робкие ручейки. Столько всего сразу вспомнилось из своей блокадной жизни после этих сюжетов по телевизору про девочек, разливающих бензин по бутылкам...Так захотелось выплеснуть свою давнюю боль, что жила где-то глубоко в сердце многие годы. Но кроме правнучки сейчас рассказать было некому: дочка и внучка на работе, зять в командировке...
-Вот невезуха!- Светка ударила по мышке! - Ну, не мой сегодня день! Ничего. Отыграюсь еще!.. Ба, что ты там говорила - по телеку надо посмотреть?
Девочка повернулась и увидела, что телевизор работает "ни для кого": прабабушки нет. Встав из-за компьютера, Светка подошла к дивану, вольготно развалилась на нем и стала щелкать пультом. Почти по всем каналам передавали о сгоревших в огне мирных жителях, загнанных в здание на площади. Число пострадавших по последним данным возросло до ста семидесяти трех . В другом сюжете показывали, как девочки-подростки разливают бензин по бутылкам. Действительно, улыбаются при этом, словно наполняют тару лимонадом. Да, такие же, как она, так же одеты: в джинсы и футболки... До Светки дошло, что прабабушка не зря требовала ее внимания, что ситуация действительно накалилась до предела, что произошло нечто очень ужасное... В семье все знали, что "старенькая" пережила блокаду и очень трепетно относилась ко всему живому, будь то человек, растение или животное. Она терпеть не могла любое насилие, поэтому всегда болезненно реагировала на все, что касалось этой темы прямо или косвенно. А тут ТАКОЕ!
Девочка поплелась на кухню. Прабабушка стояла у плиты. Светка подошла, обняла ее и виноватым голосом сказала:
-Там уже сто семьдесят три погибших... Ба, ну прости! Что-то я зависла в виртуале. Вот, сейчас вылезла оттуда и сама обалдела от всей этой ситуации. Конечно, это что-то кошмарное творится! И девчонки там действительно - безбашенные...Может, они обкуренные?
- Вот именно, или обкуренные, или тоже - в виртуале живут, как ты! Весело им, шутят, смеются, друг дружке подсказывают, как и что надо делать... Противно смотреть! Все ваше поколение в виртуале живет! И ты такая же пустышка растешь!
- Ну я-то тут причем? Это же не я там - в кадре!
-Не ты, но такие же, как ты - живущие в виртуале, в голове одни опилки. Или даже их нет,- женщина переложила готовые котлеты на небесного цвета блюдо и поставила на стол. А сама тихонько присела на табурет.
Светка примостилась рядом, на другой.
-Ба, а что ты мне хотела рассказать про бабушку Олю и про то, как вы бутылками с ней занимались?- стала подлизываться к прабабушке Светка.
- Занимались?!- передразнила ее женщина.- Ничего не хотела. Все! Передумала! Зачем тебе это? Иди! Играй в свои луноходы!
-Луно-танчики,- поправила Светка.- Это такие маленькие танки, только лунные. Ну, чтобы ездить по луне.
-Светочка! Ребенок ты еще совсем... Впрочем, ты дитя мирного времени, поэтому такая наивная и беспечная.
-Нет, бабушка! Я уже взрослая. Просто хочется поиграть. Взрослые же тоже в компьютерные игры рубятся...Это отвлекает! Ну, расскажи про бутылки! Честно, мне стало интересно!
-Отвлекает? От чего отвлекает? От жизни!- негодовала женщина.- Эх! Ладно!- вздохнула Надежда Степановна. - Слушай! Может, ума наберешься! Бери котлеты. Сейчас картошки положу. Вот, в миске - салат.
Старушка придвинула тарелку с котлетами поближе к девочке.
-Ага! Бабуль, спасибо! Я дотянусь! Ты рассказывай!- набив полный рот, пробурчала Светка.
- Мне было одиннадцать, когда началась блокада. Я перешла в четвертый класс. А бабушке Оле, моей сестре, было тогда пятнадцать. Почти - как тебе теперь. Голодали очень сильно... Норма хлеба одно время была урезана до ста двадцати пяти граммов в день для детей, служащих и иждивенцев...Работающие и бойцы получали чуть побольше, но так они и калорий тратили побольше нашего. А зима была, как назло, такой суровой и долгой, что приходилось жечь мебель, книжки и вообще все, что горело... Но мы все равно мерзли...
Женщина отломила кусочек пышного, как вата, хлеба. Понюхала его, словно это были дорогие духи или невидаль какая-то заморская, стала вертеть в руке, рассматривать так, будто не видела никогда. Призадумалась, вспоминая что-то, а потом продолжила.
- У нас когда-то была большая дружная семья, но в первую блокадную зиму она стала таять на глазах, как тает масло на сковородке. Первой умерла бабушка Поля, потом братик Саша, через неделю - дядя Ваня, мамин брат, следом за ним - сестра Наташа... Потом мама... Все - от истощения... Отец был на фронте, о нем мы ничего не знали...Писем давно не было... Остались мы вдвоем с Оленькой в пустой квартире с окнами, заклеенными бумагой крест - накрест. Солнце, если бы и захотело прийти к нам в гости, чтобы поддержать, пожалеть, не смогло бы проникнуть... В резной шкатулочке, где хранились семейные реликвии, было уже пять свидетельств о смерти... Пока в школе шли занятия, мы ходили туда в любую погоду, даже в самую лютую метель ... Ходили, как на праздник, - ради супа, который там давали. Было всего по три урока, но почти всегда мы их проводили в подвале, как маленькие мышата. Раньше там у нас была раздевалка, а в блокаду она превратилась в бомбоубежище... Холод был такой, что чернила покрывались ледяной коркой, как вода в октябрьской Неве. Приходилось тратить драгоценную энергию на то, чтобы "продырявить"- продышать - прорубь в чернильнице.
Тут женщина сделала паузу, перевела дыхание и продолжила повествование:
-А когда ты голоден, то мерзнешь сильнее...Это мы, дети, сразу поняли, ощутив на себе...А потом из-за сильных морозов школу закрыли. Отапливать было нечем. Да и снегу навалило столько, что до школы добраться было все равно, что подвиг совершить: улицы-то не чистили. Техники не было: вся на фронте. А вручную чистить - сил ни у кого не было. Вообще, мы, дети , больше не гоняли по улицам мяч, не бегали, не прыгали, как вы теперь, а ходили медленно, чинно...
- А почему? Посерьезнели?- поинтересовалась Светка.
- И посерьезнели тоже...Но главной причиной этой чинности было то, что у нас действительно не было сил на шалости. Мы не то, что бегать, но и просто языком ворочать лишний раз не торопились...Идешь домой из школы, а по лесенке взобраться на второй этаж не можешь. Ноги руками переставляешь. Тебе этого не понять! Ты на пятый этаж без лифта можешь за минуту подняться, бегом, перепрыгивая через ступеньки. А истощенные блокадники передвигались тогда так, как сейчас ходят древние старики - еле волочили ноги...Даже я сейчас бодрее хожу, хоть и прихрамываю..
- Надежда Степановна подложила Светочке еще одну котлетку.
-Бабушка, я не хочу больше! Я наелась! Я же не слон.
-Ешь! Не слон, но кушать надо хорошо, чтобы не отощать!
-Ну, бабуль! Ты не современная, сейчас все, наоборот, на диетах сидят. Сейчас худоба в моде, а ты хочешь, чтобы я была похожа на поросенка. Ты лучше рассказывай дальше, не отвлекайся!
- Худоба в моде! Мир перевернулся! Нам, блокадникам, этого не понять!- проворчала Надежда Степановна, а сама при этом положила в рот кусочек хлеба, что до этого вертела в руках. Стала медленно прожевывать его. А тем временем продолжила рассказ.
- Но это все - прелюдия, чтобы тебе было понятно, как мы жили. А теперь, собственно, - про бутылки... Так вот, мы, четвероклассники, собирали пустые бутылки по чердакам и подвалам. Вечно голодные, обессилевшие, делали это медленно, но все же старались, как могли. А Оля и другие старшеклассницы из нашей школы - в керосиновой лавке, что была в соседнем доме, разливали по этим бутылкам горючие жидкости. А дядя Петя, который работал в этой лавке - до войны продавал там керосин- руководил всем этим производством. Ящики с готовыми бутылками грузили в кузов машины, которая приезжала с передовой специально за этим. Когда старшеклассницы не успевали к приходу грузовика наготовить все, что требовалось, тогда и мы, младшие, помогали наполнять пустую тару. Но нас дядя Петя допускал к этому ответственному делу редко, только в крайних случаях, потому что мы часто проливали драгоценную жидкость. Старшеклассницы делали свое дело куда аккуратнее. Но мы честно старались - изо всех своих детских сил. Только руки от голода и холода не слушались: как будто чужие были. Этими бомбочками наши солдаты потом забрасывали немецкие танки, которые ползли тараканами на город...
- А почему только - танки? А самолеты ими нельзя было поджигать?- поинтересовалась Светка.
- А как же ты бутылкой попадешь в самолет? Не докинешь же! Это танк можно к себе поближе подпустить и бросить в него... Бутылка разбивалась, смесь воспламенялась, танк загорался... Еще из бутылок делали заградительные "частоколы" - ловушки для танков. Бутылки ставили вертикально, прикапывали или подпирали камнями, как угодно, но так, чтобы получился своеобразный забор. Когда фашистские танки приближались, то наши открывали огонь по бутылкам. Те возгорались, создавая огненный заслон, и не давали технике пройти дальше... Вот в чем суть! Эх, ты! Это тебе не лунатиков в компьютере подбивать, орудуя мышкой!
-Луно-танчики!- поправила Светка угрюмо. - Так это же страшно, когда на тебя танки идут, а ты сидишь и ждешь, когда они приблизятся.
-Война, вообще, Светочка, штука страшная. А тогда люди словно разучились бояться смерти: каждый старался что-то делать для победы. Одни на передовой смотрели в лицо танкам, другие трудились у станка на Кировском заводе и умирали от непосильного труда, третьи спасали жизнь раненым в госпиталях, сутками выстаивая у операционного стола, а четвертые, как мы с сестрой, собирали бутылки и делали бомбочки. И только тот, кто уже ничего не мог делать, умирал дома в своей постели - от немощи. Некоторые замерзали на улице по дороге на работу, потому что трамваи не ходили: приходилось идти до работы долгие длинные километры. Истощенные люди падали в сугроб и не могли подняться. Замерзали заживо...Поэтому работали по две смены и больше подряд, оставались ночевать в цехах- на своих рабочих местах, чтобы не тратить силы на походы домой...По-разному умирали...У каждого была своя смерть... Но город выстоял и не сдался... Не смогли немцы осуществить свой план - стереть Ленинград с лица земли, как они это планировали...
Женщина смахнула очередную слезу. Вытерла глаза салфеткой. Фартук был измят так, что его впору было снова гладить утюгом...
- А эти украинские девочки, что на площади сидят кружком и готовят точно такие же "зажигалки", - сытые, хорошо одетые, веселые. Они не понимают, что творят, или не задумываются?.. Или их кто-то прозомбировал?.. Я не знаю, но это просто не поддается моему пониманию. Мы делали бомбочки, чтобы защитить родной город от фашистов, которые пришли на нашу землю, которые морили нас голодом, бомбили с самолетов наши дома, не щадили даже грузовики, на которых пытались эвакуировать детей, стариков и раненых по Дороге Жизни через Ладогу. Мы, хоть и были детьми, но понимали, что наша страна воюет с нелюдями, потому что только дикие звери могут так поступать, как делали они. Хотя, даже животные не уничтожают себе подобных...А руки этих девочек мастерят "подарочки" для своих соседей, друзей, своих же горожан, с которыми вчера, быть может, ездили в одном автобусе, ели в одном кафе, стояли в одной очереди в магазине за покупками. Для своего же народа! Кажется, что на земле снова к власти пришел сатана!
Женщина высморкалась в сатиновый платочек и вытерла в очередной раз влажные глаза. Руки по-прежнему нервно теребили цветастый фартук, который стал похож на тряпку.
Девочка отложила в сторону вилку, отодвинула тарелку, на которой оставались недоеденными котлета и картошка. Больше не лезло. Остатки еды обычно отдавались Барсику - любимому коту. Но тот был гурманом и не всегда ел то, что ему давали с хозяйского стола. Привереда! А то, что оставалось после него, никогда не выбрасывалось: отдавалось кому-то из бродячих животных или птицам. Это было давним законом в семье. Надежда Степановна всех приучила.
-Бабушка! Прости меня... Что я так... Что я такая... Ну, я больше не буду играть в эти дурацкие компьютерные игры!- долго подбирая слова, наконец выдала девочка.
- Светочка! Детка! Не в этом дело. Ты играй и радуйся тому, что у тебя есть эта возможность- играть, ведь ты живешь в мирное время! Но только цени, что не голодаешь, что в доме тепло, светло, что голову тебе приходится ломать не над тем, где взять хлеба, как выжить, а каким лаком сегодня накрасить ногти...И что джинсов у тебя - пошлый шкаф, что родственники твои живы и здоровы... Играй! Но только никогда не забывай, что это может когда-то в один момент закончиться. Вот так ! Бац! И все! Объявят, что началась война, и ничего у тебя не будет из того, что есть теперь... Ничего не будет, если ты и дальше продолжишь жить в виртуале: не думая, не интересуясь...Наше-то поколение помнит и знает, что такое фашизм, помнит и ценит то, что сделал наш народ для того, чтобы уничтожить эту заразу - фашизм... А вот ваше... Для вас это - пустой звук, вы не верите предостережениям стариков. А на чужих ошибках учиться - это так чревато...Но мы же не вечные. С каждым днем нас, стариков, становится все меньше. Посмотри, кладбища растут, как на дрожжах! Я не смогу тебе всю жизнь подсказывать и напоминать, что и как... Ты уже выросла и должна сама соображать. Сама должна делать выводы из того, что видишь...Вы, молодые, остаетесь жить на этом свете. Берегите этот мир, он такой хрупкий! Это ваш мир, ваше будущее! Настает время, когда вы сами, без наших подсказок и напоминаний должны будете управлять им. Не повторяйте ошибок прошлых поколений! - Женщина плакала, говоря это, сбиваясь и повторяясь, но ей так хотелось достучаться до сердца этого юного создания, которое ничего не знало об ужасах войны.
Светка заметила, что бабушка, увлеченная рассказом, растроганная воспоминаниями о своем блокадном детстве, так ничего и не съела. Ей стало ужасно жалко старушку. Девочка вытерла рот салфеткой, отхлебнула чаю, встала из-за стола и подошла к бабушке. Склонилась над ней, обняла и ласково, мягко, как говорят только с маленьким ребенком или с совсем древним стариком.
-Бабулечка! Ну, не плачь! Я тебя очень прошу! Я тебя так люблю! Ты даже не представляешь себе! Что мы будем делать без тебя? Вот и котлеты у тебя - самые лучшие . Никто так больше не умеет их готовить! Ты даже не думай, мы тебя вот так просто не отпустим. Ты до ста лет проживешь! Я просто уверена в этом ! Ты сама-то почему ничего не ешь?
-Не хочется!- проговорила Надежда Степановна сквозь слезы.- Не подлизывайся!
-Я и не думала. Ты действительно самая лучшая бабушка на свете! Ты все знаешь! Ты мудрая!.. Нам вот в школе много раз рассказывали про войну, но все это было про кого-то, поэтому не трогало.... А вот ты ...Это совсем другое дело, тебе нельзя не верить. Давай мне почаще такого "пинка", чтобы я не забывалась: почаще рассказывай мне о войне. И не переживай так сильно, не волнуйся! Я тебя очень прошу! У тебя же - сердце... А я ...я... все поняла. Честно, поняла! Не такая уж я и недоразвитая...И обещаю тебе, что буду помнить, что такое война! И детям своим, которые у меня когда-то будут, расскажу, как вы с бабой Олей для фашистов мастерили бомбочки...И новостями буду интересоваться... И в виртуале больше не буду прятаться от этого мира, не буду там так надолго зависать...Я все поняла!...
Они еще какое-то время так и сидели,обнявшись. И обе плакали - правнучка и ее прабабушка- сегодняшний день и день позавчерашний. Обнимались и вытирали друг у друга слезы, катившиеся по щекам.
-Вот теперь я вижу, что ты точно вышла из виртуала! Раз плачешь вместе со мной, значит, до тебя что-то дошло! Теперь я за тебя спокойна! Надеюсь, что другие бабушки и дедушки тоже найдут слова , чтобы вернуть своих внуков из потусторонних компьютерных миров в мир реальный. Вот теперь и умирать не страшно!- попыталась пошутить Надежда Степановна. А когда глаза совсем высохли, как высыхает асфальт летом после теплого дождика, она вспомнила:
-Ой! Так моя котлета совсем остыла! Что-то я совсем про нее забыла. А я проголодалась, однако!
Морщинистая рука потянулась к тарелке с остывшей котлетой, и обед продолжился...