Нил пробудился в полдень, когда светило взгромоздилось на вершину дугообразной траектории и весело улыбалось. Перламутрового ультрамарина, излучаемого звездой на пике величия, художник собрал на десять полотен вперед, потому как в последние недели включался в работу именно в это время.
Главную "лампочку" Нил, как и все земляне, по привычке называл именем давно погасшего Солнца. Чтобы спасти себя от неминуемой гибели, земляне переехали на своей голубой планете, словно на поезде, в другую галактику с молодой и перспективной звездой, нареченной учеными Минтрой. Астрофизики уверяли, что небольшая страдалица прекрасно вклинится между орбитами других небесных тел, к тому же климатические условия, согласно всем расчетам, здесь вполне подходящие для переселенцев.
По прибытии на новое место жительства оказалось, что светила науки ошиблись в расчетах: новая звезда не была такой милостивой к землянам, как прежняя. Действительно обеспечивая теплом и светом, она излучала ультрафиолет на несколько порядков мощнее и активнее, чем предполагалось. Бедным переселенцам пришлось прятаться от радиации глубоко под землей. Запасы пищи, привезенные на первое время, таяли, словно разноцветные леденцы во рту малыша.
Возвращаться в прежнюю галактику, где покоится умершее Солнце, было глупо и нецелесообразно. Ведь пространство солнечной системы стало безжизненным. К тому же для нового перемещения планеты требовалась колоссальная энергия, а запасы были истощены после перелета. Поэтому мировое правительство объявило о запуске запасного проекта по спасению человечества, о существовании которого давно поговаривали в обществе, но никто не верил в возможность осуществления этой сумасшедшей, на первый взгляд, разработки.
Идея заключалась в активации механизма ускорения мутационных процессов эволюции. Старику Дарвину и не снилось, как далеко шагнула наука в своих исследованиях! Это вам не из обезъяны - в человека! Участники программы получали инъекцию препарата БМ-1, название которого представляло собой аббревиатуру слов "без материи". В развернутых под землей пунктах дематериализации люди постепенно, безболезненно расставались сначала с волосами, затем - ногтями, пальцами ног и так далее. В течение недели они сбрасывали всю телесную оболочку и, тем самым, избавляли себя ото всех плотских проблем сразу: голода, лучевой и вообще любых болезней тела, а итоге, и от физической смерти.
Кроме того, что лекарство давало возможность постепенного перехода из одной формы существования в другую, избавляло тем самым идивида от болевого шока, который испытывал умирающий древний хомосапиенс, лекарство обеспечивало еще и поддержание иммунитета нового облакообразного человека ко всем известным энергетическим полям: магнитному, электрическому и другим.
Отказавшиеся от участия в проекте погибали от облучения обычной для землян смертью, проходя все муки ада: их души выходили из тела быстро, словно сбегали с места преступления. Высвободившись из материальной темницы, они оказывались "на чужой улице" - в энергетически засоренном пространстве, в котором шла война полей разной природы, а человек в ней был подобно средневековому рыцарю без доспехов. В итоге, лишенные иммунитета, вслед за физической, они переживали вторую смерть - теперь уже окончательную: рассевались на элементарные частицы и переставали существовать.
Главной целью людей нового общества - хомосуперсапиенсов - стало соблюдение закона нравственности, ведь за это вознаграждали бесплатной, так называемой, социальной дозой БМ-1. Эта порция лекарства обеспечивала состояние "минимальной материи", то есть, начальную стадию облачности, пограничную, переходную концентрацию между материей и нематерией. Желающие уменьшать количество вещества "самого себя", должны были заработать право получения следующего социального укола законопослукшанием, или приобрести заветную желтоватую жидкость за кванто-рубли. Они зарабатывались любым способом, не противоречившим закону благочестия. Он содержал такой длинный перечень запрещенного, что походил на бесконечную двойную спираль ДНК, исписанную мельчайшим шрифтом. Кроме самых очевидных злодеяний, которые оговаривались в уголовном кодексе и ранее, - воровства, грабежа, разбоя и тому подобного, теперь преступлениями признавались и административные - равнодушие, зависть, нетерпимость, сплетничество, злословие, жадность, лень, безделие, праздность, снобизм и многое другое. В общем, это все те качества, которыми, в понимании прежнего человека, были наделены "мелкие душонки". Пространство было начиненно улавливателями отрицательной энергии, выделением которой сопровождался любой проступок или преступление. Поэтому нарушители закона, как источник этой энергии, тут же фиксировались и заносились в черный список - на лишение очередной бесплатной недельной дозы. Пропустивший укол три раза подряд, возвращался в прежнее тело и рисковал погибнуть по-старинке, испытав все "прелести" физической смерти и последующего рассеивания. А покупка лекарства была дорогим удовольствием, так как препаратом и лабораторий, производившей его, владел лично сам Всипозм - верховный самодержец и правитель околоземного мира.
Высшей целью хомосуперсапиенсов стало дальнейшее эволюционирование - то есть сбрасывание остаточной облачности и приближение к Всипозму, которое заключалось в получении места в его свите. Приближенные владыки имели неограниченный доступ к положительной энергии, которой были заряжены все добропорядочные хомосуперспапиенсы, и могли не беспокоиться о кванте насущном до тех пор, пока оставались на службе. Разжаловать просветленного, как их еще называли, самодержец мог за нарушение хотя бы одного нравственного устоя. Но поскольку поднимались по лестнице эволюции только самые лучшие представители человечества - морально устойчивые, наделенные неподдельной порядочностью души, то и случаи отставки были огромной редкостью. В обязанности этих немногих избранных входила помощь шефу в управлении миром.
Большинство же людей не могли осилить и половины лестницы, ведущей на верхние уровне, где обитал властелин. Некоторые, дойдя до определенной ступени, совершали проступок, теряли часть прозрачности, возвращая себе былую облачность, и скатывались под ее тяжестью вниз. А кванто-рублей на покупку БМ-1 у них не было. Несмотря на все сложности преодоления пути, они верили в возможность достижения пика славы, ведь по всем информационным каналам транслировались выступления счастливчиков, сумевших справиться с уродливыми червячками своих отрицательных качеств.
Запреты, устрашения, наказания, порицания, полиция и суды ушли в прошлое. Теперь нарушители сами подписывали себе приговор, и сами же приводили его в исполнение. Украл, причинил вред, солгал, оскорбил - создал отрицательную энергию. Ее фиксировали датчики и передавали сигнал в центр дематериализации - лишить индивида инъекции. Продолжаешь нарушать закон, лишаешься лекарства во второй раз, а после третьего проступка - погибаешь от восстановивления своего физического тела, которое не терпит радиации.
Нил старался ладить с законом, а если и нарушал его, то только по второй половине кодекса, касавшейся малодушия. К тому же он тут же перекрывал проступки хорошими делами, всплеск положительной энергии от которых тоже фиксировали улавливатели. В итоге, он не пропускал заветный укол. А еще он создавал прекрасные картины, позволяющие заработать кванто-рубли и отложить на экстренный случай, когда придется потратиться на дозу. Художник продавал работы в небольшой лавочке на перекрестке двух потоков - северного и восточного ветров. Ему едва хватало на жизнь, но он ничего другого не умел делать так мастерски, чтобы это давало не только заработок, но еще и положительную энергию как возможность получения права бесплатной дозы. А вот откровенная халтура "на скорую" руку и плагиат изменяли заряд ауры на отрицательный и потому представляли опасность для автора.
В свои картины художник вплетал прелесть малахитово-изумрудных красок заката и полуденный ультрамарин Минтры, охру, палевость, хаки и коричневатые цвета каменистой поверхности своей истерзанной временем планеты. Недостающие оттенки он мог бы позаимствовать у далеких маленьких звездочек, мерцавших на стекле ночного неба. Но для этого ему нужно было пройти множество кордонов, выставленных на границах зон, принадлежащих собственникам владений - членам свиты правителя. За каждое пересечение частных территории, на которые было поделено пространство, пришлось бы выложить кругленькую сумму кванто-рублей. Поскольку Нил не имел лишних средств, то и позволить покинуть околоземное гетто не мог. Это пространство милостивый Всипозм объявил общественной зоной, принадлежащей всему человечеству, где можно было перемещаться бесплатно. Потому здесь жили бедные и среднеобеспеченные земляне.
Они имели в собственности только крохотный участок для проживания. Эти квартиры - небольшие пространственные ячейки, ограниченные вакуумом, прореха в котором выполняла роль двери. Она открывалась и закрывалась - растягивалась или сжималась специальным ключом. Плоскости, заполненные вакуумом служили стенами, поскольку душа избегала его, как отнимающую часть энергии субстанцию. Квартплата Всипозму, которую собирали его помощники, была символической - сто квантов в год. Должников сначала ждало лишение ключа, а значит возможности запирать дом, уединяться и безопасно отдыхать, а злостные неплательщики приравнивались к нарушителям нравственности и наказывались на общих основаниях.
Последнюю картину художник задумал "написать " красками новорожденного утреннего светила. Пока Нил вставал, рассветное зарево успело рассеяться, а пигменты зари - исчезнуть. В последнее время он пробуждался в момент самого яркого излучения звезды потому, что засиживался до полуночи с новой подружкой Лантой, приходившей к нему в гости. За месяц знакомства они еще ни разу не поссорились. Девушка неплохо слагала стихи из плача ветра, жалоб разбросанных по поверхности камней, шепота простой дорожной пыли и всего, увиденного вокруг себя. Им было интересно и нескучно вместе.
Совсем не то, что раньше. С бывшей спутницей Ией Нил в последнее время постоянно ссорился. Она совершенно сдалась и перестала противостоять жизненным проблемам: впала в апатию, ничем не интересовалась, не стремилась совершенствоваться, развиваться и эволюционировать. Не удивительно, ведь в мире, где нет смерти, долгая жизнь однажды превращалась в наказание, если не удавалось найти настоящего дела, которое поглощало тебя целиком. Хотя даже самое интересное занятие могло однажды осточертеть. В медицине даже появился диагноз - эмоциональное выгорание, лекарством от которого считалось новое увлекательное занятие. Правда, за долгое время существования в бесплотном состоянии каждый человек освоил уже столько профессий и всевозможных хобби, что найти что-то новое и при этом соответствовавшее способностям, было очень сложно. В общем, проблема увлечь себя чем-то полезным, да еще согласующимся с законом морали, стала настоящей чумой современности - депрессией бессмертия. Информационное поле пестрело рекламами типа: "Предлагаю технологию самого лучшего и полезного занятия тем-то" или "Научу, как перестать беспокоиться, создавая то-то ".
Ия оказалась одной из тех, с кем случилось самое худшее. Полностью потеряв интерес ко всему и утвердившись во мнении, что бесконечное и при этом праведное существование - это скучно, невыполнимо и подобно жестокому наказанию, она твердо решила "выключить себя из мира и отдохнуть от него". Для этого она записалась к целителю Вею на осознанный сон - популярный способ восстановления людей, уставших от жизни, и доступный только очень состоятельным. Узнав об этом, Нил стал отговаривать ее. Ия жила от кванта до кванта, не имея сбережений, а он тоже был не при энергии и ничем не мог помочь.
По договору с клиникой доктора Вея, Ия погружалась в тысячелетний анабиоз, после истечения срока которого должна была вернуться в активное состояние. Правда, за ней оставалась обязанность по возмещению затрат на содержание в клинике. Сделать это было можно после пробуждения, устроившись на работу и отдавая половину всего заработанного до тех пор, пока не гасился долг. То есть, душа попадала на какое-то время в рабство. Сколько не отговаривал Нил свою любимую от этого шага, она оставалась при своем решении.
После отключения Ии от мира Нил долго скучал, пока не привык обходиться без нее. Ланта, которую художник встретил через столетие после ухода подруги, ускорила процесс затягивания швов на ране памяти. Их взгляды на жизнь и интересы оказались во многом схожи, поэтому художника тянуло к поэтессе, словно железный гвоздь к магниту.
И вот после месяца встреч Нил решил сделать ей предложение "руки и сердца". Хотя о любви, и тем более о детях и сексе речи не шло, поскольку это все осталось только как воспоминание о прежнем существовании в материальной форме. Теперь союзы создавались с единственной целью - помочь друг другу тянуть лямку бессмертия, преодолевая выставляемые временем ловушки проблем и препятствий к эволюционированию. Ячейки общества могли состоять из любого числа людей и раньше бы их назвали группами, кружками или клубами по интересам. Нил же был консерватором и придерживался древней традиции жить вдвоем с женской особью.
Квартирка у него небольшая, но вполне уютная для двоих - в энергетически чистом районе: никакого дистанционного воровства квантов здесь нет, соседи - вполне приличные в эволюционном плане люди. Девушка, как будто ожидала этого предложения, потому не раздумывая, согласилась. Это было похоже на игру в мяч: Нил бросил идею, а она поймала.
- Думаю, что теперь ты не проспишь зарю, поскольку я - ранняя пташка и буду будить тебя. Обожаю наблюдать игру в перемигивание лучей-младенцев, смотреть, как распускается бирюзовая роза зари и крапать об этой красоте свои вирши...
- Просто не верю своему счастью! Ты - само вдохновение! Почему я раньше не встретил тебя? Где ты была?
- Там же, где и всегда. Просто ты плохо меня искал.
- Вообще не искал, потому что был занят Ией и вытаскиванием ее из ямы депрессии.
- Из любой ямы можно вытащить только того, кто тянется к тебе, вставая на цыпочки. А того, кто прижался ко дну и даже не смотрит вверх, поднять невозможно.
- Ты права. Знаешь, я так устал ей помогать, что сдался. Меня до сих пор мучает сомнение: все ли я сделал для нее из того, что мог.
- Не терзай себя, не выращивай в себе монстра вины. Иначе однажды он сожрет тебя.
- Постараюсь... С тобой невероятно легко. Думаю, у нас с тобой будет хороший эволюционный тандем.
*
Тысячелетие промелькнуло, как среднестатистический день в прежней галактике. Союз Нила и Ланты оказался настолько идеальным и гармоничным, что вместе они сумели значительно продвинуться по эволюционной лестнице, избавившись от значительной доли материи. Каждый из них в своей области добился определенных успехов, создав много неповторимых интересных работ. Ланта выпустила несколько десятков книг и записала не одну дюжину дисков, а Нил продавал свои полотна уже не в чужой лавочке, а в своем собственном выставочном салоне.
Заимев кругленькие счета в космическом энергетическом банке, они смогли позволить себе переехать в более дорогой район города, находившийся в гораздо информационно насыщенном поле, защищенном от энергетических вирусоносителей специальными ловушками. Жизнь пары теперь напоминала спокойный сладкий сон в земную весеннюю ночь. Проснуться пришлось с появлением в их жизни Ии.
Она вышла из клиники доктора Вея и теперь должна была усиленно трудиться, отчисляя половину своих заработков за лечение. Душевное равновесие ее восстановилось, чувствовала она себя гораздо лучше, но энергии катастрофически не хватало, поскольку уборщице офиса платили квантовые крохи.
Узнав, что Нил разбогател и поднялся по эволюционной лестнице, она решила обратиться к нему за помощью. Все-таки не чужие: столько времени прожили вместе. Ия теперь носила плотное серое платье облачности, а ее духи не перекрывали запаха плесени, подобного царившему в подвалах смраду. Нил привык к тому, что в его новом окружении успешных - почти совсем прозрачных людей не пахло ничем. Чем меньше материи остается в человеке, тем более тонкий и неприметный запах он издает. Несмотря на преступное чувство отвращения, Нил не отказал бывшей подруге в помощи. Он стал жертвовать ей сотню-другую квантов: для него это- пустяк, а для убогой, отставшей в развитии - оплаченная квартира в спальном районе. Постепенно они стали видеться все чаще и чаще: Ия теперь заходила в салон к бывшему спутнику жизни еженедельно. А однажды они с Лантой вошли в вакуумные двери в одно время.
Что бывает, когда соперницы узнают о существовании друг друга? Катастрофа! Именно такое название подходило к тому, во что превратилась жизнь художника. Теперь Ия ныла, что Нил помогает ей слишком неохотно, как бы между прочим, а дома Ланта хмурилась, дулась или пыталась докопаться до сути.
- Разве ты не порвал с ней? Ты еще любишь ее?
- Нет, у меня не осталось к ней чувств. Мы давно чужие. Только сострадание. А это - по кодексу.
- Сострадай, сколько влезет. Но можно не тратить на эту особу столько квантов? Кодекс не требует помогать именно ей: на улицах полно нищенок.
- Им я тоже подаю, но меньше. Разве количество квантов означают, какое именно чувство я испытываю к человеку? Я просто выполняю свой долг, потому что чту наше законодательство. А вот ты его нарушаешь, ревнуя меня к бывшей подруге. Не боишься, что тебя накажут возвратом сброшенной облачности?
- Не пугай! Все я знаю, чем чреваты мои минуты слабости. Ревность и зависть, хоть и в конце списка нарушений нравственно-морального кодекса, но карается тем же лишением прозрачности и препятствует эволюционному повышению.
- Почему тогда не сдерживаешь себя?
-Потому что терпения не хватает смотреть на то, как ты обхаживаешь ее. Знаю, что мои терзания - пережиток, что это - мелко и невеликодушно, но ничего не могу с собой поделать. Видимо, у меня слишком хорошая генетическая память: никак не искореню в себе это ужасное качество, которым обладала в прошлом, когда имела ноги и руки. Удивительно, это было больше миллиарда лет назад, а я все никак не отделаюсь от груза старых привычек.
Несмотря на то, что Ланта отдавала себе отчет в нарушении правил поведения своей нетерпимостью к попавшей в беду соплеменнице и знала о грозящей приостановке эволюционного процесса, она так и смогла победить свою внутреннюю червоточинку. Ревность привела к тому, что семейная жизнь четы больше не была умиротворенной, как раньше: Нил больше не хотел возвращаться домой, потому что с каждым новым восходом Минтры Ланта все больше пилила его. Ее прозрачность достигла того уровня, какой была в момент знакомства с художником. С каждым днем поэтесса все больше походила на опустившуюся голодранку, слоняющуюся по городам в ожидании подаяния или смерти.
Однажды Нил поймал себя на мысли, что теряет интерес к Ланте, словно ускользающий минтровый луч. Зато Ия ловила этот луч и дарила ему. Она сменила низкооплачиваемую работу на более квалифицированную и теперь помогала одному юристу вести документацию. Художник, привыкший к ее еженедельным приходам в салон за квантами, в последнее время ждал появления бывшей возлюбленной и очень расстроился, когда этого не случилось. Тогда он отправился в офис ее работодателя, чтобы узнать, куда она пропала.
- Спасибо тебе за все. Но я больше не нуждаюсь в помощи, поскольку в состоянии обеспечить себя сама.
- Не стоит благодарности. Мне не трудно. Я же не ради прозрачности...
- Мне все равно, ради чего. Между нами давно все кончено. Обещаю вернуть все, что ты за это время потратил на меня.
- Еще чего! Даже не думай. Ничего мне не надо возвращать.
- Это не обсуждается. Прости! Надо идти: меня ждут.
Уверенная в себе, самодостаточная, похудевшая на несколько граммов облачности и похорошевшая помощница юриста удалилась. По дороге домой Нил думал только о ней и не мог понять, что с ним творится. Он как будто вернул себя в далекое прошлое на Земле, когда они с Ией были обычными людьми из крови и плоти и упивались счастьем, плескаясь в море и бегая по песчаному пляжу. Что-то неуловимо родное и мистически притягательное было в этой стройной, ухоженной прозрачности новоиспеченной леди.
Дома он наткнулся на ледяную стену молчания Ланты.
- Опять виделся с ней?
- Успокойся! Она больше не хочет моей помощи. К тому же обещала вернуть все, что я ей дал.
- Как мило с ее стороны! Это она зарабатывает себе прозрачность. Наивный, поверил, что она проявляет порядочность из любви к тебе?
- Ничего я не поверил. Мне вообще все равно, почему она решила так поступить.Я устал и хочу отдохнуть.
Нил удалился в соседнюю комнату, но Ланта последовала за ним. От растущего внутри кактуса злобы она все больше становилась похожа на отяжелевшее серое облако осеннего неба в прежней солнечной галактике.
- Нет, я так этого не оставлю, - перейдя на крик, оглушила его Ланта.
- Отстань, прошу, оставь меня в покое. Не то я сейчас тоже сорвусь.
- И сорвись. Может, так будет лучше. Уже нет сил играть в идеальную благодетельную чету. Может, лучше выплеснуть все накопившееся внутри, распрощаться с прозрачностью и полететь в тар-тара-ры... Смерть от радиации все лучше, чем вечная жизнь в стиле святош, сдерживающих свои эмоции и не выпускающих наболевшее наружу. Это же вне нравственного закона! Если бы ты знал, как у меня внутри все кипит, словно забытый на плите суп. Я еле сдерживаю содержимое кастрюли от пыплескивания.
- Ты сошла с ума! Опомнись! Погибнешь!
- Тебе-то какое дело до меня? Ты стал помогать ей в погоне за прозрачностью, а в итоге снова заинтересовался ею. Конечно, ведь теперь она более привлекательна и перспективна, чем я. Ты ведь выбираешь только таких, с кем тебе по пути к вершине эволюции. Ты же у нас - эталон порядочности, просто сам мистер Благочестие! А я... Какое тебе теперь дело до меня, до моих страданий, переживаний и срыва. Ты своим поведением толкаешь меня в бездну...
После этих слов Нил обернулся и увидел, что от прозрачности Ланты не осталось и следа. Девушка теперь походила на зловещую черную тучу и даже оставляла зеленоватую тень, подтверждавшую критическое уплотнение материи.
- Остановись, Ланта, не надо! Ты убиваешь себя!
- Ну и пусть! Я не могу больше жить в этом мире вранья и лицемерия! Ия, разочаровавшись в жизни, легла в клинику, а я поступлю по - другому.
В этот момент Нил метнулся к ней и попытался накрыть своей аурой, сделав попытку обнять, как раньше, когда был человеком во плоти. Но Ланта оттолкнула его, и проскользнув сквозь едва уловимую пелену, выпорхнула из квартиры через приоткрытую вакуумную дверь. Кинувшийся вдогонку художник стал свидетелем того, как ее плотное, темное, бесформенно безобразное тело сгорело в едко-зеленом свете истерично хохочущей над одураченным человечеством Минтры.