Мари заглянула в черноту его глаз, отливающую кошачьей зеленью, и внутренне содрогнулась. Она вдруг увидела на месте Ника злобно оскалившегося ягуара.
- Думай, что хочешь, - попыталась она отвертеться от ответа.
- Отвечай, так ли это! - рявкнул Ник и его пальцы с такой силой стиснули её колени, что она испугалась, что он сломает ей ноги.
- Да! Так! - выкрикнула Мари.
Хватка Ника сразу же ослабла, и он прикрыл глаза.
- Скажи ты это раньше, и я вышвырнул бы тебя из своей жизни - раз и навсегда. Сейчас уже поздно, я дал слово, - раздался его голос, в котором ей послышалось рычание. - Отныне, хочешь ты того или нет, но ты принадлежишь только мне.
Ник открыл глаза, и она отшатнулась от его палящего взгляда.
- И твоё счастье, что я принимаю тебя в качестве своей алин, а не отвожу тебе роль криа, как ты того заслуживаешь.
"Знать бы ещё в чём разница, - расстроенно подумала Мари.
- Скоро узнаешь, - пообещал Ник.
- И ты ещё удивляешься, что я тебя боюсь? - сказала Мари, отводя глаза. Спорить с ним, когда он в таком настроении, она не решалась и лишь поморщилась, чувствуя, как ноют пострадавшие колени.
- Правильно делаешь, что боишься.
Перестав пилить её взглядом, Ник взял с каминной полки шкатулку, вырезанную из кости какого-то доисторического животного, и достал оттуда короткую толстую трубку. Внутри неё лежала своеобразная плётка, знакомая ей по видению. Мари заметила, что у эрейцев её носили и мужчины, и женщины. "Видимо, это знак принадлежности к дворянскому сословию", - она глянула на мрачного Ника и поёжилась, увидев, что он засунул плеть в специальный чехол на поясе.
Как только он вышел из столовой, она вскочила на ноги, но, охнув от боли, снова плюхнулась на стул. ""Вот гад! Не пальцы, а клещи. Не удивлюсь, если треснули кости", - проворчала она про себя. Правда, сейчас её занимала не столько боль в коленях, сколько вопрос для чего Нику понадобилась плётка. "Merde! Вот чего ты струсила? Думаешь, он посмеет тебя ударить?" Мари замерла, обдумывая свой вопрос. "Да, ударит, - пришла она к неутешительному выводу. - Он живёт по каким-то своим законам и, что творится в его голове, об этом известно одному лишь богу".
Сердясь не столько на Ника, объявившего её своей собственностью, сколько на себя, Мари возвела очи горе. "Вот и на кой чёрт я попёрлась к нему? Лишь заработала себе проблему!.. Ладно, подождём, что будет вечером", - с тревогой подумала девушка и пожалела, что не может запереть двери спальни. Прежде чем встать, она посмотрела на свои колени. После пальцев Ника они не просто болели, они распухли и она, обругав его, подключила регенерацию.
Ужин прошёл в напряжённом молчании. Ник с ней не разговаривал и Мари это было вдвойне обидно, ведь она изучила как работает автоповар и заказала его любимые блюда.
Несмотря на её опасения, этой ночью он к ней не пришёл. Не пришёл он и на следующую ночь. И вообще, после приснопамятного разговора он полностью игнорировал её существование.
Поначалу Мари обрадовалась, но затем напряжённость в отношениях стала действовать ей на нервы. Желая примирения, она попыталась привлечь внимание Ника, но он не реагировал ни на её попытки заговорить, ни угодить его вкусам, которые она досконально вызнала при помощи тиарана. Спустя неделю ей это надоело и она, чтобы не встречаться с ним, пошла в столовую в другое время. На следующий день после этого она обнаружила, что двери столовой закрыты. "Ах так!" - взбесилась она и пять дней голодала, держа характер. На шестой день у неё закружилась голова и она очнулась в комнате Ника - на его кровати и в его объятиях. Вопреки ожиданиям, она чувствовала себя вполне сносно - не было ни физической слабости, ни особого чувства голода.
- Вот ведь глупая алин, - сказал он, когда девушка уткнулась носом ему в плечо и расплакалась.
- Сам дурак! - прорыдала Мари. - При встречах ни здравствуйте, ни до свидания, пройдёт мимо и даже не посмотрит. Я тебе что, железная что ли? Сколько можно издеваться? Вот умру от голода, пусть тебе будет стыдно!
- Пожалуй, ты права. Уморить тебя голодом - всё же не лучшая идея.
- А-а! - захлебнулась Мари новой порцией рыданий. - Так ты хотел, чтобы я на самом деле умерла!
- Не скрою, была такая мысль, но ты же хотела розы в гроб, а для этого пришлось бы тащиться в большой мир, - со скрытым смехом проговорил Ник и чмокнул её в макушку. - Мари, не будь ребёнком, хватит реветь и закатывать истерики. Скажи прямо, я тебе нравлюсь или нет?
С расстройства Мари стукнула его кулаком по груди.
- Вот гад! Я тебе что, сексуально-озабоченная идиотка, чтобы лезть в кровать к первому встречному? Конечно, ты мне нравишься.
Ник прижал её к себе.
- Тогда почему ты молчала?
Подняв голову, Мари бросила на него удивлённый взгляд.
- А самому не догадаться? Или у тебя опять перебои с чтением моих мыслей?
- Бывает, - признался Ник и усадил её в постели. - Идём в столовую. Физраствор всё же не заменяет полноценное питание.
Мари с подозрением посмотрела на него.
- Ну-ка, признавайся, ты постоянно пихал в меня физраствор, да? То-то я думаю, что не худею, как должно быть. Тогда откуда головокружения и обморок?
- Я же сказал, питательные растворы не заменяют полноценную еду, - усмехнулся Ник.
- Обманщик, - Мари обняла его и, провоцируя, провела языком по шее.
Это привело к тому, что в столовую они попали ещё очень нескоро. И поскольку в сексе для Ника не было ничего не дозволенного, то в течение двухчасового изощрённого измывательства над её плотью, Мари металась между двумя противоположными желаниями: с одной стороны, она была готова его убить, с другой - боготворить. Это зависело от того, что именно она испытывала в данный момент - жаркий стыд или райское блаженство.
Мощный оргазм на двоих поставил точку в их сексуальном марафоне.
Мари без промедления провалилась в сон, а Ник лишь довольно потянулся. "Вымоталась, моё золотце? Уверен, твой Моррисон полнейший дилетант в сексе, в то время как меня учили лучшие учителя в этой области". Посмотрев на спящую девушку, он снова пожалел, что у неё нет образования, приличествующего знатным эрейкам, которые в обязательном порядке постигали науку нежной страсти. "Я уж не мечтаю о подготовке твоей бабки куртизанки. Эти искусницы могли вызвать многочасовой оргазм у кого угодно. Чего же ты так безнадёжна в этой области?" - вздохнул Ник, припомнив неловкие движения девушки, пытавшейся поддержать его искусную сексуальную игру.
С расстройства он попытался ещё раз взломать ментальную защиту Мари, но снова потерпел фиаско. Его тревожило не столько содержимое скрытых участков её памяти, сколько то, что она обзавелась ими уже после того, как поселилась в Риоголизе, что говорило о том, что враг находится рядом с ним. В том, что это не работа Мари, он знал наверняка. Как выяснилось, со своими ментальными способностями она управлялась ничем не лучше, чем со своим телом. Прикончить её или подчинить своему влиянию Нику было также просто как обычного человека.
После душа он ушёл в лабораторию и, вернувшись, обнаружил, что девушка ещё спит. Ник тряхнул её за плечо.
- Мари! С тобой всё в порядке?
- Абсолютно, - сонно отозвалась она. - Ты уходишь или уже пришёл?
- Ночь на дворе.
- Тогда зачем разбудил? Только давай без секса, мне за глаза и за уши того, что было... - Мари открыла глаза. - Не злись, хорошо? Ты великолепен, но у меня до сих пор такое чувство, будто меня пропустили через целый взвод солдат.
- Целый взвод не сумел бы тебя так основательно оттрахать, как это сделал я, - заявил Ник.
- Ты ела? - спросил он, укладываясь рядом с ней.
- Да. Сначала сползала в душ, затем в столовую, - зевая, ответила Мари. - Как твои расчёты?
- Порядок.
- Что говорят звездочёты из Академии? Мы успеваем?
- Похоже, да.
- Как дела у Мики? В наш последний сеанс связи он жаловался, что из-за этого чёртового апокалипсиса совсем забросил свой институт и мотается по планете, наблюдая, как идут дела на стройках.
- Да всё нормально. Кстати, тебе подарочек от Эльзы, - Ник протянул ей планшет и нажал воспроизведение. - Можешь больше не переживать, Аннабель жива и здорова.
- Значит, она уже в Академии, - сказала Мари, глядя не столько на сестру, сколько на Тьена, который обнимал Аннабель за плечи и что-то с улыбкой ей говорил.
- Мари! - окликнул её Ник, и она непонимающе посмотрела на него. - Всё же ты расстроилась, - констатировал он.
- И да, и нет, - девушка выключила видео. - Тьен был моей первой любовью, а такое сразу не забывается, - с грустью проговорила она.
- Да, такое сразу не забывается, - подтвердил Ник и, заключив её лицо в ладони, поймал её потерянный взгляд. - Хорошенько подумай, ты действительно разлюбила своего Моррисона?
- Если хочешь знать кого из вас я выберу, то тебя, - не колеблясь, сказала Мари, и он смерил её задумчивым взглядом.
- Хочу, чтобы ты знала, я не виню тебя за любовь к Моррисону. И ты не вини себя за то, что разлюбила. Чрезмерное половодье чувств, как вешняя вода, не может длиться вечно. Прими это как данность... Наверное, иначе не бывает, когда чрезмерно идеализируешь предмет своей любви. И всё же, первая любовь прекрасна и безумно жаль, когда она уходит, причём уходит не потому, что разлюбил, а так уж распорядилась судьба.
На лицо Ника легла тень печали и... застарелой сердечной боли. Мари во все глаза уставилась на него, но он не замечал её внимания.
- Ник! - позвала она, когда любопытство и ревность к неизвестной сопернице достигли апогея.
- Извини, - взгляд Ника прояснился и его глаза остро блеснули. - На чём мы остановились? Ах да, на Моррисоне и твоей сексуальной тяге к нему.
Покоробленная его словами, девушка сердито поджала губы: "Вот гад! У него, значит, первая любовь, а у меня всего лишь сексуальная тяга!"
- Вообще-то, речь шла о первой любви, - сдержанно проговорила Мари.
- Думаю, ты ошибаешься, - уверенно заявил Ник. - И нечего злиться, не ты первая путаешь сексуальное влечение с любовью.
- Ладно, - усмехнулась Мари. - Предположим, у меня было сексуальное влечение к Тьену. И чем оно отличается от любви?
- Ну знаешь! После сегодняшнего ты уже должна знать, что такое сексуальное влечение, - последовал ответ и у неё заныло сердце.
- Тогда скажи мне, что такое любовь, - потребовала она.
- У любви миллион определений и это говорит о том, что у этого понятия вообще нет определения. Как и многое в области чувств, это схематичное обозначение индивидуального восприятия, которое в каждом конкретном случае зависит от разных факторов. Иногда любовь путают с зависимостью от другого человека, а этого легко добиться. В общем, ты требуешь ответа на вопрос, который относится к философской стороне бытия.
"Остаётся лишь позавидовать способности мужчин высасывать из пальца пустые определения, когда они не хотят отвечать на поставленный вопрос или им нечего сказать", - с грустью резюмировала Мари и, улегшись на подушки, закрыла глаза.
- Ну, чего ты молчишь? - не утерпел Ник.
- Я тебя услышала, - отозвалась Мари.
- Что именно ты услышала?
- Что у нас сексуальное влечение.
- Верно, - Ник помолчал. - Я тебя не люблю. Во всяком случае, пока. Нет смысла лгать, ты знаешь это сама.
"Вообще-то, я не знала и, если честно, предпочла бы и дальше этого не знать", - вздохнула Мари.
- Тогда что будем делать? Отправишь меня домой? - поинтересовалась она.
- Нет, ты моя алин, - Ник потянулся её поцеловать, но Мари его оттолкнула.
- Алин? - фыркнула она. - Так ты зовёшь временных подружек?
- Нет, свою невесту.
- Невесту? - Мари в недоумении хлопнула глазами.
В следующее мгновение она кубарем скатилась с постели и исчезла за дверью.
Ник, приоткрыв рот, посмотрел ей вслед. "Крейд! Это что было?" - пробормотал он и затребовал у тиарана запись бегства Мари. После просмотра раскадровки он помрачнел. "Не похоже, что она обрадовалась моему предложению. С другой стороны, сбежала и сбежала. Так даже лучше. Жениться нужно по любви, а не из-за чувства долга. Вот если бы это была Лотилана, тогда другое дело..." Имя любимой погасило его раздражение, а затем, будто заветный сезам, отворило потаённые уголки памяти и его со страшной силой потянуло к родному дому, по которому, не переставая, тосковало его сердце.
Прошлое вырвалось из-под контроля и на Ника, будто вода из плотины, обрушились воспоминания отрочества. Он увидел, что стоит на берегу моря и с беззаботностью щенка радуется утренней прохладе и свежему бризу с привкусом соли. Сколько он себя помнил, он затемно вставал и удирал из дома, чтобы встретить солнце, пока ещё оно не кипит полуденным ультрафиолетом, который в летнюю пору способен сжечь глаза и кожу.
В юности счастье беспричинно. Вот и он, пятнадцатилетний, беспричинно счастлив, слыша, как мерно шумит море, бьющееся о скалистые берега, и пронзительно кричат луторо, кружащиеся над пляжем.
А может, это счастливое состояние вызвано предчувствием любви? - подумалось Нику и его сердце радостно забилось. Он понял, что сегодня тот самый день - день, что станет самым счастливым в его жизни. Правда, мальчишка-подросток, каким он был в то время, ещё не знает об этом. Не обращая внимания на нетерпение своей взрослой тени, он не спешит и, сняв обувь, с наслаждением загребает босыми ногами песок, - мелкий и белый как тростниковый сахар, и попутно собирает всякую ерунду. Как правило, это камешки и ракушки, но временами ему попадаются полуживые морские обитатели, выброшенные на берег, и тогда, охваченный исследовательским пылом, он достаёт нож. Вскоре, привлечённые кровью, у берега мелькают спины крупных морских хищников и мальчик, обстреляв их камнями, складывает руки рупором и звонкое эхо разносит его ликующий победный вопль.
Наконец он срывается с места и со всех ног мчится к высокому обрыву, на котором всегда встречает рассвет. При виде каменной стены, на которую ему предстоит взобраться, Ник оторопел - в детстве он не замечал, насколько она крута и опасна.
К своему счастью, мальчик ловок как обезьяна. Минут пятнадцать рискованной акробатики на стене и вот он наверху. Порадовавшись этому обстоятельству, Ник переводит дух. "Крейд, кажется, я старею", - думает он с некоторым смущением, и тут на глаза ему попадается скамья с навесом, которую райта Нида распорядилась поставить для своего горячо любимого сына. "Мама! Отец!" - боль утраты так сильна, что у Ника перехватывает дыхание.
Но его юной ипостаси нет никакого дела до его переживаний. В радостном нетерпении мальчик бежит в направлении моря и, сев на самый край обрыва, ждёт восхода солнца.
Захваченный величественный зрелищем, Ник в какой-то момент ощущает, что чувства мальчика, это его чувства и ему думается, что они как целительный бальзам для его души, погрязшей в грехах.
И вот, из глубины моря, подобно диковинной жемчужине, всплывает огромный розовый диск, затянутый туманной дымкой.
Поднимаясь всё выше, солнце окрашивает нежным румянцем лёгкие перистые облака; сегодня они похожи на волшебных птиц, танцующих на тёмно-синем небосклоне. Это так красиво, что у Ника наворачиваются слёзы на глаза. "Наивный ребёнок", - улыбается он, когда мальчик вскакивает и кричит от полноты чувств.
Потрясённый чудесным зрелищем, он даже вздрагивает, когда раздаётся весёлый возглас и приказ: "Эй, Ники, не смей без меня встречать рассвет!", отданный звонким девичьим голосом.
Донельзя взволнованный Ник вместе с мальчиком стремительно оборачивается. Раскинув руки, к нему бежит... нет, летит белокурая девочка-подросток, прекрасная как ангел, и за её спиной в предутренних сумерках белеет Риоголиз, сосредоточие королевской власти и его родной дом. "Интересно, если бы не астероид, как бы я прожил свою жизнь?" - с печалью думает Ник, но девочка стремительно приближается и он, позабыв обо всём, поспешно преграждает ей дорогу - ловит буквально в последнее мгновение.
"Лоти, с ума сошла? - кричит он, чувствуя, как испуганно колотится сердце. - Дура! Ты же свалишься с обрыва!" В ответ девочка лишь смеётся. "Ага, испугался! Так тебе и надо, обманщик! В следующий раз не будешь удирать без меня. Ники, как тебе не стыдно? Ты же обещал взять меня с собой".
Лотилана поднимает голову, и Ник тонет в глубине её удивительных серебряных глаз. И тогда на смену злости приходит иное чувство. Любовь, как бабочка из кокона, рвётся на волю. "Лиа миа, лотиэлино!" - кричит он с восторгом и, подхватив Лотилану на руки, кружит с ней по обрыву и она, как птица, раскинув руки, вторит ему счастливым смехом.
От воспоминаний о полудетской любви у Ника сладко защемило сердце, но вид забытого Мари свитера вернул его к настоящему. С брезгливым выражением он швырнул его в утилизатор, после чего взял планшет и посмотрел на улыбающегося Тьена и на счастливое личико Аннабель. "Первая любовь? Бедная Мари! Он уже и думать о тебе забыл, а ты всё переживаешь, - подумал он с пренебрежением. - Впрочем, ты не Лотилана, чтобы долго о тебе помнить... Крейд! Нашёл с кем сравнить мою прекрасную леди! Лотилана - идеал возлюбленной, а Мари - ничтожная девчонка, у которой нет ни вкуса, ни манер. И это моя алин?.. Похоже, я погорячился. Единственное достоинство Мари - это чистота крови, но с учётом её незаконного происхождения, она мне не пара. К тому же, не случись катастрофы, быть бы ей рабыней и при её способностях секс с ротой солдат - это как раз её уровень", - злорадно подумал Ник, задетый бегством девушки.
Неожиданно память выдала ему ещё одно воспоминание из прошлого. Как совсем юная Мари, распятая на деревянном топчане, с отчаянием затравленного зверька смотрит на окружающих её мужчин и тихо всхлипывает. К топчану подходит Владислав, глава вампирского гнезда, и вслед за ним идёт его жена. Встав рядом, она с удовольствием наблюдает, как он насилует девочку. Затем его место занимает второй по старшинству вампир гнезда и она, заметив, что Владислав медлит с уходом, с яростью бросается к Мари, но тот хватает её за руки и вытаскивает из комнаты.
"Крейд!" - Ник поспешил стереть в памяти мерзкую картину, увиденную глазами одного из насильников. Уколы совести не давали ему заснуть и он, повертевшись с боку на бок, вскочил и отправился к Мари.
- Спишь? - миролюбиво вопросил он, склонившись над девушкой.
- Сплю, - ответила она. - А что, нельзя?
- Вообще-то, я жду ответа, - сказал Ник и поцеловал её в висок.
Мари отвернулась к стене и с головой накрылась одеялом.
- Ты о чём? - спросила она без интереса в голосе.
- О своём предложении, - с готовностью сообщил Ник и, отбросив одеяло с головы девушки, с нежностью провёл по её взлохмаченным волосам.
- Что ты мне предложил? - не сдавалась она.
- Руку и сердце.
- Нет. Я не принимаю твоё предложение.
- Почему?
- Твоё предложение - фикция. Ты меня не любишь.
- Мари, я не говорил, что ты мне не нравишься, - мягко возразил Ник, который был само терпение. - Ты сказала, что не пришла бы ко мне, если бы я тебе не нравился. Так и я не сделал бы тебе предложение, если бы не питал к тебе никаких чувств.
Девушка резко повернулась к нему.
- Вопрос в том, что за чувства ты питаешь. Судя по тому, как ты морщишься каждый раз глядя на меня, это не слишком похоже на симпатию.
- Да, мне не нравится, как ты выглядишь и ведёшь себя, но разве меня беспокоило бы это, будь я к тебе равнодушен? - Ник приложил палец к губам девушки, собравшейся ему возразить. - Золотце, я понимаю твои сомнения и всё же, дай нам шанс. В конце концов, брак - любви не помеха.
- Ну, не знаю, - засомневалась Мари. - Если ты так уж зациклился на браке, можем заключить временный контракт, - сказала она, припомнив трагическую историю математика Саади.
- Наш брак будет заключён по эрейским законам, - твёрдо сказал Ник. - Не бойся, я дам тебе время на их изучение, во избежание дальнейших недоразумений. Сейчас же просто ответь, ты будешь моей алин?
- Ну... Давай попробуем.
- Конкретней! Да или нет?
Помедлив, Мари согласно кивнула.
- Да.
На этот раз Ник был необычайно нежен и предупредителен в сексе и её сомнения растаяли как дым. Когда он ушёл, Мари обняла подушку, хранящую запах его парфюма, и расплылась в счастливой улыбке. "Невеста, да?" - шепнула она и от полноты чувств радостно взвизгнула. "Да! Да! Да!" - закружилась она по комнате.