Несмотря на испытываемое моральное удовлетворение, Мари тем не менее приходилось нелегко. Она была из тех, кто предпочитал худой мир доброй ссоре, поэтому постоянная война характеров действовала ей на нервы. От природы она была общительной, но из-за конфронтации с Ником ей не с кем было даже поговорить - воспользовавшись поводом, он полностью отрезал её от внешнего мира. Ким был единственным, с кем она могла отвести душу, но искин экономил ресурсы памяти и не часто баловал её беседой. Вот поэтому почти всё свободное время она проводила в виртуальном зале, отрабатывая приёмы сражения на туаши.
Поначалу Мари шла туда с опаской, но ей больше ни разу не попалась белокурая красавица, которую она окрестила Молью, и которая так сильно отделала её во время первого занятия в виртуале. По большей части её наставницей и спарринг-партнёром выступала девушка, очень похожая на рабыню из видения, чем она была вполне довольна. Мари она нравилась. Девушка была ненамного старше Аннабель, и она воспринимала её как ещё одну младшую сестру, причём единокровную. Она сразу подметила, что внешне они очень похожи.
Дралась "сестричка" великолепно и, главное, не было случая, чтобы она неуважительно отнеслась к своей ученице из реала. Наоборот, видя, что у Мари не получается, девушка терпеливо показывала, как правильно провести приём, и затем одобрительно кивала, когда у неё выходило как надо.
Однажды Мари поскользнулась во время разворота и угодила остриём меча в пол. Девушка засмеялась, и она спросила, как её зовут. "Руана", - последовал ответ. Поскольку таймер отсчитывал последнюю минуту занятий, девушка вложила меч в ножны и с церемонным видом поклонилась. Мари повторила её жест, а затем протянула руку и пожала ладонь своей призрачной наставницы, которая на ощупь оказалась вполне материальной, а именно крепкой и мозолистой.
Больше Руана не реагировала на её попытки завести беседу и ей оставалось лишь гадать, что же это за такой виртуал у Ника, что его электронные игрушки неотличимы от настоящих людей.
Не будь они в состоянии холодной войны, Мари удивила бы его рассказом о Руане - ведь в программе виртуала не было такого спарринг-партнёра. А так ей оставалось лишь неслышно вздыхать в его присутствии.
Время шло. Ник по-прежнему не делал шагов ей навстречу, соответственно, она - ему. Мари с удовольствием прекратила бы свои игры, но из чистого упрямства продолжала разыгрывать роль, не замечая при этом, что шкура безупречной эрейской леди постепенно прирастает к ней, накладывая отпечаток не только на поведение, но и на характер. Окуклившись, подлинная суть девушки спряталась за оболочку той, что была расчётливей и практичней, чем она.
При взгляде на своё отражение в зеркале у Мари иногда мелькала мысль, что оно кого-то ей напоминает, пока однажды её не осенило - она вспомнила, как однажды дома в Питере ей пригрезилась женщина, у которой было её лицо, но почему-то синие глаза. Той же ночью память воспользовалась случаем и воспроизвела ей эту необычную встречу и даже больше. "Лиретан, у нас красивая дочь, - услышала Мари, а затем ощутила лёгкое прикосновение к щеке. - Прости, малышка! Я была тебе плохой матерью, но, может, оно и к лучшему. Похоже, ты простушка, а это значит, что ты не унаследовала ни моей гордыни, ни моего кровавого безумия. Прощай и будь счастлива!"
Наутро она не забыла свой сон и впервые по своей инициативе заговорила с Ником. Мари спросила, насколько они похожи с матерью и тот ответил, что, за исключением цвета глаз, они практически на одно лицо.
Ник было обрадовался, посчитав, что девушка перестала злиться на него, но нет, в их отношениях ничего не изменилось. По-своему она была не менее упряма, чем он. Мари по-прежнему звала его только "мой райделин" и пряталась за новообретённой личиной. Разве что теперь на её лице нет-нет, да появлялось выражение рассеянной задумчивости, говорящее о том, что она занята какими-то своими мыслями - вот только ему никак не удавалось их прочесть. Неожиданное усиление мыслещита Мари раздражало его и в то же время тревожило. Что-то ему подсказывало, что это опять неспроста.
Вопрос Мари о матери пробудил и его воспоминания. Слишком уж она была похожа на Ризу, особенно теперь - та же походка и осанка, то же надменно-холодное выражение на лице и даже то же самое пристрастие к синему и фиолетовому цветам в одежде. Ник заметил за собой, что уже не разделяет мать и дочь, и вид Мари вызывает в нём растущую неприязнь, замешанную на ненависти к сестре. Но это были ещё мелочи. В последнее время ему постоянно снилось, как он убивает Ризу. Это привело к тому, что пару раз он поймал себя на том, что едва удерживается от того, чтобы не свернуть Мари шею, которая с упрямством достойным лучшего применения, испытывала его психику, подражая своей родной матери даже в причёске.
Ник отдавал себе отчёт, что девушка делает это не нарочно, но не мог переступить через себя. Слишком уж много крови попортила ему Риза, чтобы он мог её простить - хотя бы после смерти. Мари не реагировала на его попытки примирения, правда, довольно вялые и он, чтобы избавиться от искушения, всё чаще уезжал из дома. Тем более что чертежи были готовы и двигатель вошёл в стадию практической разработки, поэтому требовалось его присутствие в ОКБ при заводах, где полным ходом шли разработка и монтаж технологических линий для сборки узлов звездолёта.