Поездка в Париж дала Мари возможность вернуться к тем чудесным временам, когда по большому счёту ничто не омрачало её жизнь. Надёжно укрытая родительским крылом, она беспечно порхала из института домой, а по вечерам шла веселиться с друзьями. Прежние заботы и огорчения сегодня ей казались такими нестоящими пустяками, что ей оставалось лишь удивляться, что когда-то они заставляли её плакать.
"Правильно говорят, что всё познаётся в сравнении", - подумала она, с наслаждением катая на языке холодный комок сливок, сдобренный кусочками фруктов и орехов. Сегодня мороженое казалось ей особенно вкусным - Ник временно её покинул, сказав, что должен уехать по делам, и она гуляла по улицам одна. Не сказать, что его присутствие было ей в тягость, но, как любому человеку, время от времени ей хотелось побыть одной.
В больших дозах одиночество - это отрава, а в малых оно лекарство, дарящее покой и сладость бытия. Именно это Мари и ощущала - покой и сладость бытия. "Это ли не счастье? Продлись мгновенье, ты прекрасно!" - воскликнула она и вдруг поняла, что действительно счастлива, причём полностью и безоговорочно. Свобода пьянила её не хуже вина и она, раскинув руки, со смехом закружилась, благо, что поблизости не было прохожих и никто не мешал ей безумствовать. "Я так счастлива, что умри я сейчас, и это было бы справедливой платой", - мелькнула у неё мысль. И тут она заметила, что две клуши, от макушки до пят закутанные в чёрные тряпки, остановились и с осуждением смотрят на неё. Перестав дурачиться и подпрыгивать, девушка состроила благопристойную мину: "Увы, счастье мимолётно, так что приходится собирать его по крохам, а значит, придётся ещё немного пожить".
Проходя мимо, Мари показала женщинам язык, и когда те возмущённо закудахтали, она не удержалась и, согнувшись, как крыльями помахала руками. Намёк был понят и на неё обрушился уже целый поток брани. "Вот что за народ? Мало того, что сами сидят в клетке, так ещё осуждают тех, кто не хочет в неё лезть. И вообще, в чужой монастырь со своим уставом не ходят", - подумала она и улыбнулась пожилой француженке, которой её клоунада пришлась по душе, и она одобрительно ей подмигнула.
И всё же встреченные мусульманки испортили ей настроение. Женщины навели её на мысль, что она находится в том же положении, что и они. "А может, и того хуже. Во всяком случае, их вряд ли постоянно ставят на колени и лупят плёткой, к тому же безнаказанно", - с грустью подумала Мари. Высоко подпрыгнув, она крутанула балетный пируэт - к восторгу уличного художника, а затем как ни в чём ни бывало пошла дальше.