ГЛАВА 39. Мари. Бить или не бить - для некоторых не вопрос. Быть или не быть - вот в чём вопрос...
Не знаю на что я рассчитывала. Наверное, на то, что Ник изменится после нашего совместного вояжа в Париж. Во всяком случае, мне хотелось в это верить. Ведь он был так искренен в своём признании в любви.
Тем горше было осознание того, что ничего не изменилось. Стоило вернуться домой и всё вернулось на круги своя. Снова ранние подъёмы, изматывающие тренировки в иметис и неукоснительное следование правилам ритена, а в награду за все мои старания - постановка на колени или крита, причём за малейший промах, даже за минутное опоздание в столовую. И ни словечка одобрения, когда я делала успехи. Неужели так трудно сказать, какая я молодец, что уже выдерживаю в иметис целых десять минут, несмотря на все его старания достать меня плетью? Да и по части домашних правил я уже не делаю ошибок. В общем, обидно до соплей.
Иногда мне казалось, что Ник специально испытывает меня - не знаю почему, но возникло стойкое ощущение, что он хочет, чтобы я взбунтовалась. Неужели он не понимает, чем это кончится? Война есть война. Даже если в ней участвуют только двое, всё равно она несёт смерть и разрушение. Неужели он не боится, что жертвой этой войны станет наша любовь? А так оно и будет, если он продолжит в том же духе.
Короче, кто-то из нас должен был проявить благоразумие, и я взяла на себя эту неблагодарную роль. Как могла, я терпела заскоки Ника, но, если честно, уже из последних сил. Вот только изменить что-либо я не могла, во всяком случае, мне так казалось.
Время шло, доказывая народную мудрость, что человек ко всему привыкает. К тому же случались и радости. В ментале наметился явный прогресс и Ник уже не мог с прежней легкостью проломить мой щит. И как только я почувствовала уверенность в своих силах, связь с ноосферой значительно упрочилась, что привело к наращиванию ментальной мощи. Конечно, до Ника мне ещё далеко, но я уже была не столь беспомощна как раньше. Вдобавок на иметис закончилась унизительная беготня от криты и мы перешли к полноценному бою на мечах. По первости Ник напяливал на меня такое количество защитной амуниции, что я чувствовала себя средневековым рыцарем, с головы до пят упакованным в доспехи. Естественно, двигалась я с грацией железного болвана, и он гонял меня в хвост и в гриву. Позже я научилась пользоваться облегчёнными доспехами, усиленными защитным полем, которое генерировало специальное устройство. Обалденная штука! Движения почти ничем не стеснены, а эффективность даже лучше, чем у прежней защиты. Главная закавыка состояла в том, чтобы настроить поле так, чтобы свести к минимуму риск серьёзных ранений, но оставить возможность почувствовать удар противника.
Бой на туаши был моей любовью, к тому же я столько тренировалась в виртуале, что вскоре уже Нику приходилось отступать и пускаться на хитрости, чтобы не попасть под мой удар, что, естественно, не могло не радовать.
Я и радовалась. Причём настолько, что в предвкушении поединка вскакивала раньше положенного времени. Правда, теперь уже Ник частенько опаздывал, но, в отличие от него, я его не терроризировала. Знаю, что у него до чёрта работы и он засиживается далеко за полночь. Насколько я могу судить по его немногословным оговоркам, у него постоянно всплывают какие-то проблемы по устройствам, необходимым для звездолёта, а стоит ему довести опытный образец до ума, начинаются сложности с оборудованием для их сборки на заводах. К тому же его постоянно теребят разработчики щита для Земли.
От постоянного недосыпа Ник основательно спал с лица, тогда я снова предложила ему свою помощь, и он снова отказался. Единственно, что мне оставалось, это роль заботливой домашней клуши. Такое положение по-прежнему не устраивало меня, но я перестала донимать его по мелочам, что хорошо сказалось на наших взаимоотношениях.
Конечно, Ник не был бы Ником, если бы полностью изменил своим привычкам, так что под настроение мне всё же прилетало, но, в основном, за дело. Обижалась, конечно, но зла не держала.
Понимая важность его работы, я, насколько он позволял, окружала его заботой и вниманием, и при этом не замечала, что постепенно теряю себя. Беда заключалась в том, что я его любила - очень любила, и потому прощала то, что прощать нельзя.
Прозрение наступило после одной знаменательной встречи.
![[]](/img/b/borisowa_s_a/00136/ws-lps5.jpg)