|
T
|
Под Новый Год все всегда произойдет.
ЧАСТЬ 3
Я посмотрела в сторону расступившейся толпы и чуть не ахнула. К нам неспешно направлялся сам король Франции, не пойму только какой из них, со всей своей свитой.
- Ваше Величество, - присела я в глубоком реверансе, мысленно зовя Розу на помощь.
- Дитя моё, - сказал король, и широко взмахнув рукой, остановил движущийся за ним поток придворных, - подойдите к Нам! не бойтесь! Короли Франции не кусаются, - пошутил король, - разве что самую малость, - придворные учтиво засмеялись, передавая друг другу шутку короля, приукрашая её и восхищаясь остроумием Его Величества.
Я очень медленно направилась в сторону короля мысленно, на чем свет стоит, чихвостя ветреную дуэнью.
"Детка, ты меня звала, - раздалось наконец-то у меня в голове, и тут же - о, король, откуда он здесь?"
"От туда, - ответила я Розе, взглядом показывая направление, откуда появилось Величество, - Роза, что делать?"
"Понятия не имею, - беспечно ответила Роза, - поговори с ним, видишь, монарх жаждет общения, а там действуй по обстановке".
"Вот помогла так помогла, - подумала я в след своей сладкой тетке".
"А чем тебе собственно помочь? - спросила Роза, в которой, вероятно из-за моего тона вполне могла проснуться совесть".
"Скажи мне, хоть какой это король? - взмолилась я".
"Французский, - тут же ответила Розалия и с чувством выполненного долга спросила, - ещё помощь нужна?"
"Нужна, - не дала я слинять к кавалерам нетерпеливой тётушке, - какой по счёту? Ты знаешь, сколько их там, тех королей было? И не сосчитать".
Роза задумалась, а потом сказала, как отрезала: "Так у Князя спроси, - таким тоном, типа, сама догадаться не можешь?! И растворилась в бальном тумане.
Я вздохнула, и ничего не придумав лучше, мысленно обратилась к Князю: "Прости, Бога ради, Ваше Сиятельство, но не могли бы Вы подсказать мне бестолковой - что это за король французский?"
"Это - Людовик XV", - тут же отозвался Князь.
" Тот, которому отрубили голову?" - поинтересовалась я.
" Нет. Отрубили голову Людовику XVI, его внуку, во времена Великой французской революции".
"Гильотиной?" - уточнила я.
"Какое знание истории?! - не то удивился, не то восхитился Князь, - да, именно гильотиной".
"Отлично, - подумала я, - а этот тогда чем знаменит?"
"Оленьим парком, - ответил Князь, - если Вам, дорогая графиня, это о чём-то говорит".
"Разберёмся, - заверила я Князя и, подняв опущенные во время мысленной беседы глаза на монарха поинтересовалась, - ну, что Ваше Величество, как там "Олений парк"?
Придворные ахнули, у короля глаза выкатились из орбит, в зале, в очередной раз повисла тишина, а я мысленно замычала: "Что опять не так?"
Всхлипывающий от смеха Князь не сразу смог ответить на этот, уже ставший традиционным за время моего пребывания на балу, вопрос. На помощь пришел граф Калиостро: "Всё так, дорогая графиня. Всё так, - зашептал граф у меня в голове, - просто такой молодой девушке как Вы, не очень прилично интересоваться, как идут дела в "Оленьем парке".
"Ну, и как они там идут, граф", - запоздало поинтересовалась я.
"Всё, как у Вас говорится, пучком, - сообщил мне граф, - дела идут, контора пишет".
"В смысле, контора?" - не поняла я.
"Простите, графиня, - извинился Калиостро, - это я к слову сказал".
"А по существу можно, - попросила я, - а то с королём сейчас удар приключится. А я останусь виновата".
"Если по существу вопроса, - проинформировал меня включившийся в разговор Князь, - так "Оленьим парком", называется место, где маркиза Помпадур взращивает для своего монарха молоденьких девушек, для разнообразных удовольствий".
"Другим словом, бордель?" - решила внести ясность я.
"Да, - практически хором ответили мне мои мысленные собеседники".
"Вот это я спросила!" - сама себе поразилась я.
Но делать нечего. Король не может весь вечер столбом стоять и глазами хлопать. Надо выходить из создававшегося щекотливого положения. И я решила выйти.
- Я, в принципе, уточнить хотела, - решила прикинуться дурочкой я, - как там охота на оленей? В парке проводите или лес предпочитаете?
Король шумно выдохнул, а за ним и вся королевская свита, посмотрел на меня очень внимательно, даже слегка голову наклонил в мою сторону и произнёс: "Вот так сразу и сказала бы, что тебя охота интересует, а то я невесть, что уже подумать успел. Если по поводу оленьей охоты, то Мы отдаём предпочтения лесным угодьям".
"Великолепно, Ваше Величество, - ответила я, - в угодьях оно куда лучше охотиться на оленей, чем в парке".
Обстановка, мною созданная развеивалась плохо. Можно сказать совершенно не развеивалась, но хоть не накалялась, и то, Слава Богу! Придворные косились и перешёптывались, а некая мадам, вероятней всего небезызвестная маркиза, сверялась с какими-то списками и бумагами.
- Мы изволим танцевать, - сообщил всем король.
- Не отказывайте себе, Ваше Величество, - сказала я, чем тут же заработала выпученные глаза, не только придворных, но и всего зала.
- Менуэт, - сказал король, и взмахнул рукой.
Заиграли скрипки и клавесин. Король сделал странный жест руками и ногой в мою сторону.
"Что это, граф? - поинтересовалась я.
"Вас пригласили на самый главный бальный танец эпохи Людовик XIV, ну и по традиции всех остальных Людовиков", - ответил мне граф.
"Он сложный?" - поинтересовалась, так на всякий случай, потому как, что-что, а менуэт я точно никогда не танцевала.
"Ужасно, - сообщил мне радостно граф, - его разучивали годами и танцевали медленно, уделяя особое внимание движению рук, повороту головы и тому подобному".
"Мне его не осилить, даже с Вашей помощью, - сообщила я очевидное, - что будем делать?"
"Отказать королю, графиня, Вы не можете. Это скандал", - веско произнес Князь прямо у меня в голове.
"Так ведь король этот давно тю-тю, в смысле умер", - попыталась выдвинуть свои доводы в пользу отказа от танца, я.
"Умер, не умер, а скандал нам не нужен", - подытожил граф, - предложите что-нибудь, графиня, Вы же девушка продвинутая, так сказать".
"Могу предложить сальсу, - тут же нашла альтернативу я, - а что, я отлично танцую сальсу, и совершенно не умею менуэт, а король точно в сальсе не силён. Куда ему в таком одеянии сальсу танцевать, он и верхний брейк, навряд ли осилит, не говоря уже о сальсе?!"
"Не надо, сальсу, - взмолился граф, - побойтесь Бога, какая в 17веке может быть клубная латина?! Тогда ведь ещё и клубов не было?!"
"Ваши предложения?" - не стала я настаивать на своём.
"Предложите королю павану, гальярду или куранту, - посоветовал граф, - а я Вам буду мысленно транслировать, какие движения следует делать. Может всё и обойдётся. Без скандала. На этот раз".
Мне очень хотелось спросить, часто ли на балу у Великого Князя Дракулы, происходят скандалы, но дрыгающий ручкой-ножкой монарх, сильно отвлекал от мыслей, и я решила оставить этот вопрос на потом.
- Ваше Величество, - опять присела я в глубоком реверансе, - простите великодушно, но не умею я танцевать менуэт. Может, что другое потанцуем, - на последнем слове я многозначительно повела бровями, предварительно опустив голос глубоко во внутрь, от чего он стал на несколько тонов ниже и бархатистей.
Король хаотичные движения конечностями прекратил. Общая атмосфера ожидания скандала делала мне нервы, как сказала бы Роза, если б была не Таврической, а Одесской. Я застыла с глупейшей улыбкой и немым обожанием в глазах, ожидая, чем это обернётся.
Король многозначительно улыбнулся, наверняка голос мой на его всё-таки подействовал, и скандал автоматически перенесся на другое время.
- Почему девушка в Вашем, не столь уже юном возрасте, - сделал одному ему понятный намёк монарх, - не умеет танцевать менуэт? Такая красивая девушка менуэтом должна владеть в совершенстве - сказал король, протягивая мне руку и приглашая на танец.
Я слегка порозовела, потому как побагроветь, мне не позволил граф, взывая к понимаю сложившейся на балу обстановке, и, прося уважения к маленьким, как он выразился, слабостям, не просто пожившего, а давно уже умершего человека.
Я уважение к умершим проявила, гнев в себе погасила и томно прикрыв глаза как рявкнула: "Не могу знать, чуть не сказала Ваше Благородие, но вовремя спохватившись, сказала Величество, - недосмотрели".
Король понимающе ухмыльнулся и, делая двусмысленные паузы и акценты, спросил: "А, что Вы умеете танцевать?"
Хотелось, вот честно, очень хотелось ответить ему про сальсу, но памятуя о возможности скандала, позволила себе лишь трепет ресниц и робкое: "Можно попробовать куранты".
Король сморгнул и спросил: " Может, Вы хотели сказать, куранту?"
-Конечно куранту, что ж ещё, - радостно заулыбалась я, и уже обращаясь мысленно к графу, попросила, - давайте уже начинать, что ли, а то если Его Величество со мной ещё немного пообщается, его не в "Олений парк", а в "дурку" отправлять придётся. У бедного Людовика и так сегодня день не задался, со мной повстречался.
Музыка всё-таки заиграла, и мы пошли танцевать.
Хорошо, что король, как выяснилось позже, выбрал простую куранту, а не сложную. Мы танцевали вдвоём, а все присутствующие улыбались и обсуждали нас, короля с восторгом, меня с недоумением. Нет, я, конечно, очень старалась, и даже иногда, попадала в такт, но не всегда.
К всеобщей радости танец закончился и король, предлагая мне руку сказал: "Вы совершенно не владеете искусством танца, милочка. Вас следует хорошо выучить. Я думаю, у меня найдётся время для нескольких уроков".
"Молчи, - воскликнул у меня в голове граф, вероятно проникшись кровожадным выражением моего лица, - просто промолчи. Я тебя умоляю".
"О"кей, - ответила я графу, - я сейчас молча проглатываю эту шнягу, а Вы граф, исполняете за это, одно моё желание. Идёт?"
"Даже не хочу знать, что такое "шняга", - ответил граф, - хочу только уточнить, какое будет желание?"
"Ещё не придумала, - честно призналась я, но это будет обязательно что-нибудь грандиозное".
"Но не предсказание будущего", - сразу же оговорил Калиостро.
"Какое будущее, граф? - ответила я, - нам бы с прошлым разобраться".
"И по возможности без скандала, - добавил граф, - я согласен".
Опустив глаза, а заодно и подбородок, я уставилась в пол, разглядывая узор на паркете.
- Почему Вы молчите? - спросил удивлённый король.
Я набрала полную грудь воздуха и услышала тихий шепот графа у себя в голове: "Желание, графиня".
"Твою маму, Ваше Величество", - мысленно выругалась я, но вслух лишь пролепетала, - это большая честь для меня, обучаться танцам лично Вами, Ваше Величество!
Щёки мои пылали кумачом, и никто, вернее сказать почти никто не догадывался, что это не лёгкий стыдливый румянец, украшает нежные девичьи щёчки, а едва сдерживаемая силой воли и желанием получить все-таки от графа своё желание, кипучая и могучая ярость, поднимает свою буйную голову.
"Уйдешь ты сегодня уже куда-нибудь - мысленно, ни у кого конкретно, поинтересовалась я, - индюк напыщенный?"
"Уже", - ответил мне граф, и я увидела удаляющуюся от меня венценосную спину.
- Какое счастье! - вслух выдохнула я.
Мои глаза встретились с глазами "Ёлки", которая ехидно заметила: "Я смотрю, Вы, дорогая дебютантка, время даром не теряете. Прямо сразу в "Олений парк" напросилась, ни как-нибудь".
- Изыди, - отмахнулась я от навязчивого недоразумения, - завидуй молча.
Покрутив головой в поисках знакомых лиц, которых, как и предполагалось, рядом не оказалось, я заскучала.
Князь, исполняя роль хозяина бала, был несколько занят наметившейся дуэлью между, так опрометчиво мной отшитым поручиком и неопределённого рода деятельности господином, предъявляющим поручику какие-то претензии.
"Что там происходит, граф, - позвала я Калиостро, уже привычно, мысленно".
"Ничего нового, - ответил граф, - барон требует, чтобы поручик женился на его дочери".
"А барон этот, не Мюнхгаузен ли? - спросила я, - потому как если это тот барон, о котором я говорю, то он всем известный сказочник и ему никто не верит".
"Думаю, прекрасная графиня, - сказал мне граф, - что барон Мюнхгаузен, просто убил бы поручика, не прибегая к скандалу. Мюнхгаузен прекрасно владеет оружием и с большим удовольствием проткнул бы поручика шпагой, или продырявил бы из пистолета. Это как вам будет угодно, графиня".
"А есть основания к таким требованиям?" - скуки ради поинтересовалась я.
"Скорее да, чем нет, - ёмко ответил граф, - простите графиня, я буду несколько занят предотвращением узаконенного убийства, так как этот барон с роду оружие в руках не держал, а Ржевский известный дуэлянт и забияка".
"Бог в помощь, мысленно пожелала я, - жаль, что этот барон оказался не Мюнхгаузен, - вздохнула, и переключилась на свою пропавшую тётку - агоу, Роза, где ты? Может, уже вспомнишь, дорогая, зачем ты здесь и уделишь мне немного своего драгоценного внимания".
Роза нашлась не сразу, но когда всё-таки нашлась, удивила меня до невозможности.
"Что случилось?" - еле слышно прозвучал у меня в голове поникший голос всегда жизнерадостной тётушки.
Голос Розы показался мне вялым и безжизненным, и я потребовала, - "Это ты мне скажи, что у Тебя случилось?"
Роза шумно вздохнула и сказала: "Не верь мужчинам, Нежа. Никому из них не верь. Все они подлецы и лицемеры".
"Тааак, - протянула, я слово давая Розе время перестать хлюпать носом, - а теперь подробно, что случилось?"
"Он бросил меня, - зарыдала Роза, - и увлёкся другой".
"Интересно, на какую Корзиночку он тебя променял?" - действительно интересуясь сложившимся, почти адюльтером, спросила я.
"Ах, - вздохнула Роза, - какая там, Корзиночка?! На бал явилась Нихонсю".
"Вот же ж, - дёрнула я головой, - дал же Бог имечко. Кто эта Нихо-Лихо? Ты с ней знакома? Откуда она взялась?" - из меня высыпались вопросы, как из рога изобилия.
"Новенькая она. В нашем обществе первый раз. Японка, - рыдала Роза, - вот он и увлёкся".
"Гейша, что ли?" - уточнила я.
"Нет, - ответила мне Роза, - Гейша - это конфеты с ликёром, а эта, - она выдохнула, и изящно высморкавшись в платок, продолжила. - Она из благородных, в смысле из алкогольных будет.
"Сокэ, что ли? - изумилась я, - а кто её на бал пронёс, в смысле, кто её сюда притащил, короче, Роза, с кем она заявилась?"
"Говорит, - сдала Нихонсю Роза, - что она из сопровождения самураев".
"Час от часу не легче, - подумала я, - вот только опившихся нихонсю самураев, делающих себе на почве передоза харакири, мне сейчас и не хватало".
Воображение, срочным образом, рисовало мне картины одна страшней другой, и пришлось даже хорошенько помотать головой из стороны в сторону, избавляясь от навязчивых видений, а Розе я сказала: "Плюнь, Розалия. Плюнь, на того мужчину, кто в тебе красоты не увидел. А если увидел и не оценил, плюнь на него дважды. Потому как калека он, эстетико-кулинарный калека. Вот, что я тебе скажу по этому поводу. Гони ты своего Капитана, куда по дальше. Пусть теперь его самурайская, - я хотела сказать кто она на самом деле, но постеснялась. Роза всё-таки натура утончённая ей про такое знать не положено, хоть она и с опытом. Решила закончить фразу более лояльно, - водка развлекает".
"Она сказала, что она не водка", - грустно выдохнула Роза.
"Конечно, - тут же поддержала я товарку, - кто ж признается в приличном обществе, что он прямой потомок самогона. Все в благородные хотят".
Мы помолчали, и я что б как-то разрядить обстановку поинтересовалась: "Что у вас там ещё нового?"
"Ой, - воскликнула Роза, - у нас там совершенно новый мужчина появился. Наполеон".
"Это который бенди, торт или император?" - решила сразу определиться я, так как удивляться на этом балу уже ничему не приходилось. И вполне могло обнаружиться, что сам Император Наполеон I Бонапарт, прихватив с собой бутылочку бренди "Наполеон" и тортик-тёзку, явился к милейшему Князю Дракуле, весело кутить и развлекаться.
"Роза, - позвала я притихшее Сиятельство, - ты чего молчишь?"
" Я не знаю", - расстроено ответила Роза.
"Что ты не знаешь?" - не поняла я.
"Я не знаю, - пояснила Роза, - как отличить одного Наполеона от другого. И поэтому я не знаю, какой это Наполеон".
"Так, Роза, - сказала я, - сосредоточься и вспомни. Этот твой новый мужчина, который Наполеон - он крепкий, как капитан Морган, сладкий как ты, или в такой шапке, треугольной?
Роза задумалась, а потом радостно сообщила: "Про шапку ничего не помню, у нас кавалерам в помещении в головных уборах не прилично находится, а вот по поводу остального точно могу сказать мужчина крепкий, а целуется как сладко...", - и моя дуэнья утонула в мечтах и воспоминаниях.
"Э, Розалия, - решила я спасти утопающую, хотя это и есть дело рук их самих, - а откуда про поцелуи инфа? Опыт?"
Роза, вынырнув из бушующего моря эмоций совершенно спокойно ответила: "Конечно опыт, что же ещё?! Просто опыт может быть свой и чужой, как и ошибки. Так вот, деточка, - Роза, вдруг вспомнила, что она старшая в нашем тандеме, - учится лучше на чужих ошибках".
"А опыт приобретать самостоятельно, - закончила я зависшую в воздухе мысль, - и вот теперь скажи мне Сиятельство Таврическое, почему ты до сих пор не окучила крепко-сладкого мужчину марки "Наполеон", а рыдала из-за какого-то там капитанишки.
"Он не какой-то там", - попыталась возразить Роза.
"Он, - я сделала эффектную паузу, - разбил тебе сердце! А Наполеон, между прочим, может оказаться императором, - добивала я, - а ты, если подсуетишься - императрицей!
" А какой из них император? - заинтересовалась моя тётя-торт.
И вот, что ей на это ответить, если не императором из троих может оказаться только тот, который сладкий и который торт, но возможно именно он классно целуется?! А это надо заметить тоже очень неплохо.
"Знаешь, Роза, - выдала я, - бери, какой есть. Там разберёшься. Может и не нужен тебе будет к тому времени император. Если окажется, что император тот, который в шапке, так этот тебе точно не нужен".
"Это ещё почему?" - поинтересовалась Роза.
"Он войну 1812года проиграл, - сказала я, - зачем тебе неудачник".
"Фу, лузер, - скривилась Роза, - в шапке брать не буду".
"Иди, давай, действуй, - напутствовала я дуэнью, - а то пока мы с тобой выясняем, нужен он тебе или нет, очередная Метакса объявится и наложит лапу на твоего Наполеона".
"Не наговаривай на Метаксу, - вступилась моя Светлейшая донна за греческий коньяк, - она очень мягкая и такая приятная, прям душу греет. А главное, ведёт себя достойно, не то, что некоторые японки, - пустила шпильку Розалия, - хотя у них там, в Греции, знаешь как с мужиками трудно?"
"А где с ними легко? - поинтересовалась я, - в Голландии вон, тоже не всё так просто. Голландия она вообще - страна контрастов, и ничего. Живут же как-то".
"А, что собственно, Вы молодая леди, имеете против Голландии?" - услышала я в своей голове скрипучий старческий голос.
"Против? - совершенно искренне удивилась я, - да, как Вам, милейший, такое в голову могло прийти!"
Поискав глазами говорившего в моей голове и так его и не обнаружив пришлось продолжить свою пламенную речь в никуда, - я, между прочим, в восторге от трех вещей: голландской живописи, тюльпанов и грибов".
"Каких грибов? - удивился старичок. Судя по всему по поводу живописи и тюльпанов наши мнения совпадали.
"Галлюциногенных, - сказала я, - каких же ещё, - а вы сами кто, простите, будете? И что собственно вы в моей голове делаете? - решила поинтересоваться я.
"Я, деточка, Хендрик Антон Лоренс,- представился вписавшийся в разговор дедуля, - слышали о таком?"
"Если я скажу, что слышала, но не могу вспомнить, что именно - Вы мне поверите?" - сгорая от стыда, спросила я. Было крайне неловко от того, что я слыхом мне слышала о таком, судя по его представлению, выдающемся деятеле.
"Эх, молодость, - вздохнул голландский Антон, - я, деточка, физик. Нобелевской лауреат 1902года, создатель классической электронной теории".
"Простите великодушно, - попросила я, - не сильна я в физике".
"Зато в грибах великолепно разбираетесь", - поддел меня старичок и отключился.
Роза, нашего с нидерландским физиком разговора не слышала, а потому оставшись на своей волне, продолжила тему: "Про Голландию ничего не слышала, говорить не буду, - ответила мне Роза, потихоньку припудривая носик, - а вот про Грецию слышала. Сложно у них там всё. Исторические предпосылки, этническая обусловленность, память клеток", - давила на меня Роза интеллектом, и где только слов таких нахваталась?!
"Всем сейчас сложно, - философски заметила я, - а ты пойди и срази наповал этого несчастного, своей красотой. Помнишь, красота - это страшная сила?! Иди уже давай, примени её по назначению".
Роза растворилась, как и не появлялась.
"Что-то давненько меня никто ангажировать не пытался, - подумала я, - как-то даже странно. Я на балу уже, столько времени и ни одного разбитого сердца. Вон мой торт и та успела и своё разбить и по чужому потоптаться. Живут же люди!" - завистливо вздохнула я.
В зале стало ощутимо прохладно, и я зябко повела плечами. Не понятно, откуда потянуло сквозняком. Я стала оглядываться в поисках источника сквозняка и увидела как в распахнутую ветром балконную дверь прямо со снежного облака, в зал вошла девушка. Сказать, что она вошла, будет не правильно - она вплыла на облаке, тут же растаявшим под её ногами.
- Граф, - вслух позвала я Калиостро, совершенно забыв, что могу обратиться к нему мысленно, - не могли бы попросить кого-нибудь, прикрыть двери. Дует.
Граф Калиостро, находившийся в другом конце зала подарил мне одну из своих загадочных улыбок и, щёлкнув пальцами, легко прикрыл балконные двери.
- Спасибо, - выдохнула я, - Вы спасли меня от обморожения.
"Не стоит благодарности, - пронеслось у меня в голове. И, дорогая графиня, уделите внимание гостье. Кажется, с Вами желают пообщаться".
Я, улыбнувшись графу, повернула голову к вошедшей в зал девушке. Она была одета в длинное белое платье, струящееся по фигуре с открытыми плечами. Девушка была на удивление естественна, совершенно без каких либо украшений. Светлые волосы убраны в строгий узел на затылке, лицо без грамма косметики, поражало своей свежестью и выразительностью. Девушка не была красавицей в классическом значении этого слова. Её так же нельзя было назвать милой, прелестной или пикантной, но было в ней что-то такое, что не позволяло отвести от неё взгляда.
Наши глаза встретились, и я поразилась разочарованию, мелькнувшему в глубине её ярко синих глаз.
- Спящая, - сказала девушка и слегка презрительно прищурила глаза, - а пора бы уже проснуться, - фыркнула она.
- Это Вы о ком сейчас сказали?- поинтересовалась я.
- О тебе, - ответила девушка, - сколько тебе лет шестнадцать, семнадцать?
- Семнадцать, - ответила я, пока ещё не понимая к чему весь этот разговор.
- Вот видишь тебе уже семнадцать, - с сожалением выдохнула она, - а сердце твоё ещё спит. Не боишься всю жизнь проспать? - спросила она.
- Не боюсь, - ответила я, ощущая, как в душе поднимается глухое раздражение на собеседницу, - а Вы кто собственно будете? - решила спросить я, раз собеседница не представляется сама и нас никто не спешит представить.
- Ты даже не знаешь, кто я! - возмущённо сказала собеседница, - а самой уже семнадцать.
- На Вас, к огромному сожалению, бейджика с именем и должностью нет, - не скрывая своего раздражения, выдала я, - поэтому я и не знаю, кто передо мной, - обращаться на Вы, к девушке из облака у меня не было ни малейшего желания, и я старательно строила фразу, избегая такого обращения.
Девушка, проходившая вглубь зала, остановилась и удивлённо посмотрела на меня, как будто только что увидела впервые.
Я же обратила внимание на её спину, за которой реяли два больших птичьих пера.
- Что это у Вас - удивленно спросила я, - за спиной болтается?
- Это крылья, - ответила мне девушка, - и они не болтаются, а гордо реют.
- Два пера по определению не могут, во-первых быть целыми крыльями, а во-вторых, - сделав паузу и внимательно посмотрев за спину незнакомке, продолжила свою мысль, - гордо реять.
- Много ты в крыльях понимаешь?! - фыркнула девушка с перьями.
- Я может и не много, - согласилась я, - но для маскарадного костюма, если б мне такой понадобился, хоть литературу какую-нибудь почитала. И знала бы как выглядят настоящие крылья. Ты вообще, кого изображаешь?
- Я не изображаю, как ты только что выразилась, - уже явно злилась девица, - я ангел. И я им являюсь.
- Кому? - поинтересовалась я.
- Что кому? - не поняла девушка.
- Являешься кому? - уточнила я вопрос.
- Кому надо тому и являюсь, - гордо ответила та.
- А кому не надо? - не отставала я, - Вот мне, например, совершенно не надо явление ангела с облезлыми крыльями. Я, девушка ранимая, ангелов ни разу не видевшая, как мне после тебя в настоящих ангелов верить? - спросила я.
Девушка задумалась, и явно не зная, что ответить, просто пожала плечами. Вроде как, говоря - как хочешь, так и вверь. Мне то, какое дело.
- Ангел? - недоверчиво переспросила я, - а ты ангел чего?
- Я, Серафима, младший ангел любви, - гордо ответила она.
- Младший, - не поверила я, - а как же купидоны? Ты хочешь сказать, что они старше тебя? Не верю.
- Какие купидоны? - не выдержала Серафима. - И где ты их здесь видишь?
- Видишь ли, Фимочка, - решила я сократить её имя до более удобного, я здесь до тебя ни одного ангела не видела. Так что если ты ангел, то сегодня пока единственный, а, следовательно, старший.
- Я тебе не Фимочка, - буквально пылала от сдерживаемой злости девушка.
- Но, согласись, - назвать тебя Серочкой, - было бы, наверное, не правильно. Ангел не может иметь имя, хоть и косвенно, но связанное с адом, если только он не падший ангел. Ты случайно не падала? - уточнила я.
Ангел фыркнула, пробормотав что-то про "глупых спящих" и увидев Князя, направилась к нему.
"Граф, - позвала я уже мысленно, - что это за ощипанное недоразумение, именуемое младшим ангелом.
"Понимаете графиня, Серафима, действительно является ангелом", - ответил мне граф.
"Каким?"- решила уточнить я.
"Любви", - ответил мне Калиостро.
"Ой, граф, перестаньте, - ни минуту не поверила я Калиостро, - она такая же ангел любви, как я танцовщица, этой Вашей куранты, что б она Людовику во сне снилась".
"И, тем не менее, - без тени улыбки в голосе, сказал мне граф, - так оно и есть".
"А почему ангел ощипанная?" - удивилась тогда я.
"О! - мечтательно выдохнул мой собеседник, - это очень интересная история. Когда-то самая младшая из выпускниц академии "Света и Тьмы" поспорила с молодым демоном со своего выпуска, что чистая любовь, представителем которой тогда являлась Серафима - это дар небес, а страсть - это проклятье. Демон возражал, считая, что любовь без страсти, пресна как еда без соли. Они поспорили и в подтверждение своих слов, каждый должен был, через неделю, на выпускном вечере, представить подтверждение своей правоты.
"И что было дальше?" - сгорая от нетерпения, спросила я.
"А дальше, - моя дорогая графиня, продолжил свой рассказ граф - Серафиме не повезло встретить Вашу бабку".
"В каком смысле, встретить бабку? - не поняла я.
"Я неверно выразился, - сказал граф, - это была Вам не бабка, вернее не совсем бабка. В общем, очень дальняя Ваша пра родственница. Звали её Анна, ей было шестнадцать, когда к ней явилась Серафима и подарила чистую, как небесная высь, любовь. Девушка была счастлива как ребёнок первые три дня, а потом чем дальше, тем больше её стали одолевать сомнения, так ли хорош дар преподнесённый ангелом. Люди стали крутить у виска и говорить, что девушка стала блаженной, а жених, за которого была просватана девушка, и вовсе отказался на ней жениться, говоря, что его невеста теперь не от мира сего. Девушка излучала совершенную любовь ко всему и была абсолютно бесстрастной. Анна не могла переживать сильные эмоции. Бури страстей стали для неё недоступны. Вероятней всего, это не устроило Вашу пра-родственницу, и она пошла к ведунье попросить помощи. Та, недолго думая, вызвала демона. С этого времени не было больше блаженной Анны, от ведуньи вернулась совершенно другая девушка, яркая, живая, уверенная в себе и с рыжими волосами. Её повстречал, возвращавшийся с охоты граф Розумовский, и Анна в сором времени, стала графиней. Серафима проиграла спор и лишилась своих белоснежных крыльев. Теперь прежние крылья появляться за плечами ангела только раз в год - в новогоднюю ночь, с боем часов, оставшиеся перья опадают и возрождаются новые, которые в течение года постепенно выпадают, - завершил свой рассказ граф.
" А с пра-родственницей моей, - заинтересовалась я, - что стало?"
"Анна стала ведьмой, - как само собой разумеющееся сообщим мне граф, - причём очень искусной".
"А я?" - не удержалась я от вопроса.
"А в Вас, дорогая графиня, - сказал граф, - только капля крови Анны Розумовской, но и от неё может быть польза".
"И в чём будет выражаться эта польза?" - заинтересовалась я.
"Пока не знаю, - сказал граф, но точно знаю, что Вы единственная из всех её потомков унаследовали кровь великой Анны".
"Так всего ж каплю, - выдохнула я, - этого так мало".
"Для ведовства мало, - а вот для снятия проклятья, в самый раз. Там больше и не надо".
"С кого будем снимать, - оживилась я, - я готова".
"Не торопитесь Неждана, - сказал граф, - всему своё время".
Пока я мысленно общалась с графом, в зале, в который раз за вечер, повисла звенящая тишина. Бросив мимолётный взгляд на ангела, вернее, её спину с огромными белыми перьями, понуро свисающими и создающими ощущение своеобразного шлейфа, я всё же решила уточнить.
"Граф, - мысленно позвала я, - это опять в мою честь зал затих?"
"Не хотелось бы Вас расстраивать графиня, - пришло мысленно от Калиостро, - но на этот раз возмутительницей праздничного веселья являетесь всё-таки не Вы".
"Да? - искренне удивилась я. - А кто же тогда?"
"Если Вы посмотрите внимательно, то без труда обнаружите того кого ищите", - сообщил граф и отключился.
"Очень интересно", - подумала я, уже ни к кому конкретно не обращаясь, и стала глазами искать возмутителя бального веселья.
Как и предупреждал граф, долго искать не пришлось. В центре зала, там, где раньше находился Князь, стоял совершенно голый парень, с небольшими темными перьями за спиной. Опущенные руки парня были связаны грубой верёвкой на запястьях, и безвольно опускаясь вдоль тела, прикрывали самое стратегически важно место, сходившимися вместе кистями. Голова незнакомца была закинута вверх, взгляд устремлён в потолок, как будто всё самое интересно происходило на потолке, а не в зале. Надо отдать должное парню - он был невероятно хорош. Мой старший брат Алик, и многие Васькины друзья, увлекаясь спортом, имели очень хорошие фигуры, но то, что я видела перед собой, выходило за рамки моей фантазии.
Зал затаив дыхание, беззастенчиво разглядывал незнакомца. Благородные дамы, да что там греха таить, и не дамы тоже, так смотрели на крылатого парня, что казалось ещё секунда, и они кинуться на него, сбивая друг друга в безумной гонке.
- У меня есть три вопроса, - ни к кому конкретно не обращаясь, вслух сказала я.
Слова произнесённые в совершенно тихом зале, надо сказать, что музыканты по какой-то причине тоже замолчали, произвели эффект ударившей в дерево молнии. Зал одновременно вздрогнул и ахнул, а я продолжила спрашивать.
- Первое, - поинтересовалась я, - почему парень связан, второе - кто поломал ему крылья, и третье - почему он раздет, когда все в зале одеты?
Так как никто не спешил мне ответить, пришлось обраться непосредственно к Князю.
- Простите, Князь, - позвала я хозяина бала, - не могли бы Вы просветить меня по этому поводу.
- С удовольствием, графиня, - сказал неизвестно откуда появившийся за моей спиной Князь, - я отвечу Вам даже на тот вопрос, который Вы не задали.
Я удивлённо приподняла бровь, похлопывая сложенным веером по левой ладони.
- Графиня, Вы не спросили кто это? - улыбаясь, сказал Князь.
- Вы правы, Князь, не спросила, - бросив взгляд на незнакомца, вернула я своё внимание Князю, - но с удовольствием узнаю.
- Этот молодой человек - демон, - сказал Князь.
Я повернулась к парню и постаралась найти что-нибудь указывающее на его принадлежность к демонам.
- А где рога? - спросила я, уточнив для себя, что кроме нечеловечески красивого тела и небольших крыльев за спиной незнакомец ничем не отличается от остальных мужчин.
- Зачем ему рога? - изумился Князь.
- Так ведь он демон, - сказала я.
- Вы думаете, дорогая Неждана, что все демоны носят рога? - поинтересовался Князь.
Я кивнула, а он, покачав головой заметил: "Рога атрибут совершенно не обязательный. Тем более что демон сейчас в человеческом обществе".
"Ой, ли? - мысленно выдохнула я, - здесь на каждый квадратный сантиметр пола можно встреть, кого угодно и вероятность напороться на человека ничтожно мала".
"Граф, - позвала я Калиостро, - поговаривают, что Вы из ртути золото варить умеете - это правда?" - уточнила я.
"Вам надо золото?" - ответил мне вопросом на вопрос граф.
"Нет, - не скрывая досады, ответила я, - мне нужна мужская одежда для вот этого молодого человека. И лучше если это будет фрак", - уточнила я.
"Сожалею, дорогая графиня, но ни чем не смогу Вам помочь, - вздохнув, ответил граф, - даже золото, как Вы правильно заметили, из чего-то варится. Не могу же я сделать фрак из воздуха. Это будет уже не фрак, а иллюзия, а как я понимаю, Вам нужен настоящий фрак".
"Да, - ответила я, - фрак должен быть настоящий, и не только фрак. Всё, что положено иметь на балу лорду, я бы хотела видеть на этом парне".
"Нет ничего проще графиня, - сообщил мне Калиостро, - если будет исходный материал".
"Много", - уточнила я.
"Давайте так, графиня, - что бы сразу расставить все точки над "I" сказал граф, - носового платка мне не хватит".
"А юбки?" - поинтересовалась я.
"Вашей? - заинтересовался граф, - одной нет, но двух, я думаю, вполне должно хватить и на фрак и на всё, что необходимо, кроме обуви, естественно".
"А из чего Вы, граф могли бы сделать пару обуви? - поинтересовалась я.
|
