Аннотация: Продолжение романов "Волшебство, Магия и Колдовство" и "Черные руки". Глава 9.
Глава 9.
Над стенами Паары колыхалось море людских голов, и лишь немногие из них носили стальные каски.
Любопытные горожане взобрались на стены в тот же миг, как смолкла канонада. Всем было интересно поглядеть на непобедимый гонкорский флот, стоящий в половине морской мили от берега, и на горящие в отдалении обломки "Каллесира" и "Дорматура".
Останки паарийской эскадры догорали на камнях у сторожевых башен на входе в гавань, а чудовищный гонкорский флагман "Исполин", в сопровождении двух кораблей поменьше, бросил якоря, развернувшись к городу левым бортом, ощерившимся полусотней пушек, торчащих из открытых орудийных портов.
На высоченных мачтах копошились крошечные фигурки моряков, а на палубе сверкали ряды начищенных морионов и кирас.
- Храни нас Орвад! - пробормотал Ниал. - Вот уж не думал, что еще раз доведется увидеть это чудовище!
- Я читал, что "Исполин" сел на мель возле Авалора, и что авалорцы разобрали его на кусочки, оснастив пушками целый флот... - кивнул Элисед, задумчиво теребя бородку. - Вот и верь после этого паарийским газетам!
Куклодел громко фыркнул.
- Именно по этому, я газет и не читаю!
Расталкивая горожан, троица протиснулась к самому краю парапета, окруженного кованными железным перилами.
- А ну, отвали! Кому сказал, не напирай! Если ко мне еще кто прикоснется, живо останется без пальцев!- верзила многозначительно ухватился за рукоять кинжала, и вокруг друзей как по волшебству образовалось свободное пространство.
Тем временем, от огромного корабля, мачты которого, казалось, достигали уровня городских стен, отделилось несколько шлюпок, забитых солдатами.
На передней шлюпке развевался белый флаг, а на носу стоял парламентер, в плещущемся на ветру голубом плаще.
- Ну, вот и все, - один из горожан облегченно вздохнул. - Сейчас мы сдадим им город, и все закончится, хвала Орваду!
- Хрен им, а не город! - возмущенно взвыл другой горожанин, потрясая в воздухе ржавым дедовским мечом. - Чтобы я позволил вонючему гонкорцу усесться себе на шею? Мы будем драться с ними до последнего!
На храбреца тут же зашикали.
- Какая разница, кто сидит у тебя на шее, - хмыкнул какой-то старикашка. - Главное, чтобы они при этом не гадили!
В толпе захихикали.
- А мне лично, все равно, чье говно будет течь по спине, - фыркнула какая-то торговка. - Не думаю, что гонкорское говно более вонючее, чем паарийское!
- Все равно я вам не позволю открыть ворота, проклятые трусы! - не сдавался храбрец. - Мой прадед бил гонкорскую мразь вот этим вот мечом, и я не посрамлю его памяти!
Послышался глухой удар и задиристый горожанин замолчал.
- Вы там полехше с парнем, - прошамкал старик. - Второго такого кузнеца во всем городе не сыскать...
- Не боись, Тонкас, - оскаблился дюжий горожанин со здоровенными кулачищами. - Все с твоим кузнецом будет зашибись! Поваляется маленько, и через пару дней будет опять как огурчик!
Стоящий неподалеку священник, с бритой головой и татуированным трезубцем между бровей, осмотрелся по сторонам, вскинул руки к небу и запел.
Стражники откуда-то притащили снятую с петель дверь, и подняли на ней священника над толпой.
Народ притих, услыхав пение, как по команде повернув головы на звук.
- Это преподобный Сэфраель, - в полголоса сообщил стоящий рядом с Элиседом старик. - Я много раз бывал на его замечательных проповедях.
- Святой человек, - согласилась женщина, проталкиваясь мимо грозного Ниала, не обращая никакого внимания на его угрозы. - Восславим же господа вместе с ним!
Людское море тут же сомкнулось вокруг товарищей. Их мигом придавили к железным поручням, и если бы не надетые под плащами кирасы, им пришлось бы совсем несладко.
Над толпой поплыла нехитрая мелодия литургии, подхваченная тысячей глоток. Звук постепенно нарастал, вибрируя, взлетая до самых небес и падая к шуршащему галькой прибою.
Казалось, что сам город плачет, оплакивая свою судьбу, перед лицом неумолимого врага.
Ниал склонился к самому уху Элиседа и закричал, тщетно пытаясь перекрыть пение толпы.
- Если бы у них было столько храбрости, сколько набожности, город никогда бы не достался гонкорцам!
Элисед улыбнулся.
- Паару еще ни разу не взяли штурмом, - он кивнул на открытые рты и выпученные в экстазе глаза, окружающие их со всех сторон. - Они всегда открывали ворота сами!
Преподобный Сэфраель внезапно замолчал, и резко опустил руки вниз, словно дирижируя огромным хором. Пение оборвалось на полуслове, и над городскими стенами повисла напряженная звенящая тишина.
- Да защитит нас всемогущий Господь! - руки священника как птицы взлетели вверх. - Да покарает он проклятых еретиков, поднявших руку на дом его!
Элисед как по команде вместе со всеми обернулся, глядя на зияющие дырами купола храма Орвада.
- Будьте вы прокляты! - прокатилось над толпой. Лица горожан помрачнели, а кулаки сжались. Даже стоящий по соседству старикашка, тянул к небу свой крохотный трясущийся кулачок.
- Похоже, еще не все потеряно, - прошептал Ниал. - Он разом превратил стадо овец, в свору злобных собак!
Священнослужитель гордо вскинул голову, и ни на кого не глядя, принял из рук лекарей сверток с пищащим младенцем.
Толпа затихла, затаив дыхание, наблюдая за возвышающейся над крепостными стенами худощавой фигуркой в монашеской рясе.
Прижав младенца к груди одной рукой, преподобный Сэфраель вытянул вторую в сторону гонкорского флагмана, и принялся молиться на древнем паарийском, ритмично раскачиваясь из стороны в сторону.
В воцарившейся тишине слова древней молитвы падали как железные ядра, тяжелые, грозные, беспощадные.
- Ор эт нарр мерару панкарей но, - рука священнослужителя дрогнула, а колени на миг подогнулись, словно на него сверху обрушилась непомерная тяжесть. Стражники, поддерживающие импровизированный помост тоже застонали и закачались.
Выпрямив спину и расправив плечи преподобный Сэфраель продолжил молитву.
- Ану тарнар нарр мерару дио но! - трепыхающийся в руках священнослужителя младенец внезапно затих, а пеленки тут же насквозь пропитались кровью.
- Это какая-то магия! - засипел Ниал в ужасе, отшатнувшись от перил назад. - Глазам своим не верю!
Дрожа от возбуждения, Элисед подался вперед, боясь пропустить хоть слово из жуткого ритуала, который свершался прямо перед его глазами.
- Но дио рокур донтур эт нарр! - закричал преподобный Сэфраель и швырнул безжизненное тело младенца вниз.
Окровавленная ладонь поднялась вверх, и стены Паары затряслись.
Толпа застонала, следя за кувыркающимся крошечным свертком, а по воде гавани побежала рябь.
Флагман "Исполин" закачался на волнах. Якорные цепи натянулись, а выстроившееся на палубе воинство смешало свои ряды, хватаясь друг за друга и валясь в беспорядке на палубу.
С громким хрустом реи переломились и рухнули вниз, увлекая за собой десятки матросов, свернутые паруса и обрывки рангоута. Корабль закачался, и Элисед увидел, как быстро захлопываются пушечные порты.
- Эну нурр артанаэль! - голос преподобного Сэфраеля сорвался на визг, а платформа под его ногами заходила ходуном.
Три толстенные мачты переломились как спички, и рухнули за борт. "Исполин" накренился, и с палубы в воду посыпались закованные в сталь солдаты.
Стены Паары вновь задрожали, на этот раз от восторженного вопля тысяч глоток.
Гонкорский флагман выглядел так, будто бы его сжимала огромная рука. Его борта крошились, проваливаясь во внутрь, словно под напором невидимых пальцев, а сверкающие пушки сыпались на головы цепляющихся за обломки матросов, сквозь чудовищные проломы.
- Всемогущий Орвад покарал еретиков и богохульников! - закричал преподобный Сэфраель, вытирая со лба пот окровавленной ладонью. - И так будет с каждым, кто посягнет на его священный оплот, на благословенную Паару!
На лице священника появилась торжествующая улыбка.
- Слава Орваду! - закричал он, потрясая кулаками.
- Слава Орваду! - от оглушительного рева толпы у Ниала зазвенело в ушах. Он вцепился в привалившуюся к парапету марионетку и закрыл глаза.
Преподобный Сэфраель с гордым видом повернулся к толпе, разводя руки в стороны, словно пытаясь обнять весь город.
Сквозь разрыв в черных тучах пробился тонкий луч солнечного света, и заключил священника в золотистый сверкающий кокон, особенно ослепительный на фоне темного моря.
Ахнув, толпа рухнула на колени, склоняя головы и поднимая вверх руки.
Священник оглядел свою паству, и улыбнулся. Из его рта фонтаном хлынула кровь, а надменное торжествующее выражение лица сменилось гримасой ужаса.
Кровь брызнула из глаз и ушей преподобного, будто бы он был фонтаном, стоящим на площади Победителей.
Хрипя и давясь, священник царапал скрюченными пальцами свое горло, однако кровь продолжала хлестать пуще прежнего.
- Вот она, расплата, - лицо Элиседа побледнело. - Я знал, что все это закончится чем-то эдаким!
Юноша повернулся к Ниалу и в глазах у него блеснули слезы.
- Ведь век чародеев давно прошел, и его уже не вернуть, как бы нам этого не хотелось!
Оглушительный взрыв прозвучал со стороны моря, когда огонь, наконец, добрался до крюйт-камер "Исполина", набитых до самого верха чинна.
Грохот был такой страшный, будто сам Аннувир разверзся, пытаясь поглотить весь мир, своей зловонной пастью.
Гигантский столб огня в одно мгновенье испепелил останки тонущего судна, а вместе с ним и два корабля, стоящие в миле друг от друга, да спешащие к берегу под белым флагом шлюпки.
Огненный смерч прокатился по всей акватории порта, поджигая стоящие у пирсов корабли и лодки, поджигая склады, прилавки рыбного рынка и рощицы вечнозеленых кипарисов.
Пламя ярилось на поверхности воды, перепрыгивая с волны на волну, непогасимое и неукротимое.
Ниал успел бросить всего лишь один взгляд на огненную бездну, разверзшуюся у стен города, когда невидимая раскаленная рука подхватила его словно былинку, и подбросила высоко в небо.
Верзила с ужасом глядел, как вокруг него в воздухе кувыркаются сотни тел, а внизу, неимоверно медленно проплывают крыши домов и кроны деревьев.
Керамические пальцы Арпадара заскрежетали, вцепившись мертвой хваткой в железные поручни. Ноги Элиседа оторвались от пола, невидимые нити, связывающие его с марионеткой, натянулись, неслышно звеня, и, спустя мгновение, юноша тяжело рухнул на каменные плиты парапета, больно ударившись о него коленями.
Вокруг было пусто. По городской стене словно прошлась невидимая метла, сметая горожан, как палые листья.
Далеко внизу с жутким ревом полыхало море. По волнам скакали огненные смерчи, скручиваясь в тугие узлы, и взрываясь ослепительными вспышками, разбрасывая вокруг огненные протуберанцы и вздымая облака шипящего пара.
Возле самого берега полыхали тысячи торговых кораблей. Горели причалы, горели склады, горели высоченные стрелы подъемных кранов.
Ревущее пламя захлестнуло рынок, превратив лабиринт улиц, переулков и площадей в смертельную ловушку для тех торговцев, что не решились покинуть своих палаток и прилавков.
Элисед видел, как крошечные черные фигурки мчатся к городским воротам, однако огненные языки с легкостью их настигали, превращая беглецов в визжащие от боли и ужаса факела.
Юноша отпрянул от перил, не в силах больше смотреть на эту страшную картину. С подбородка закапала кровь из прокушенной губы, а металл, под керамическими пальцами марионетки заскрежетал, сминаясь и выгибаясь.
- Глупцы! - вздохнул кукловод, тряся в бессильной злости головой. - Неужели вы не понимаете, что делаете!
От нового страшного взрыва затряслась земля, и в воздух полетели огромные каменные глыбы и фрагменты зданий.
Часть порта, которая была отведена под стоянку военных кораблей, исчезла в ревущем белом пламени. На месте арсенала теперь чернела глубокая черная воронка, от которой в разные стороны змеились дымящиеся трещины.
Одна из них в считанные секунды достигла городских стен, и врезалась в ров наполненный водой.
Огонь прыгнул вперед, и все исчезло за непроницаемой завесой из шипящего клубящегося пара.
Элисед потянул куклу к себе и, пошатываясь, двинулся к лестнице, спускающейся с укреплений в город. Остановившись на верхней ступеньке, он вновь закусил губу, глядя на страшную картину, поджидавшую его уже с другой стороны стен.
Вся земля, на сколько хватала глаз, была вымощена мертвецами. Трупы лежали вповалку на мостовой, они валялись на крышах окрестных домов и свисали с деревьев.
На покрытом штукатуркой камне алели алые потеки, в тех местах, куда врезались сброшенные со стен горожане.
Те, кому посчастливилось остаться в живых, копошились среди мертвецов, моля о помощи, не в силах самостоятельно подняться или опереться на поломанные конечности.
- Будьте вы прокляты! - застонал юноша, закрывая глаза рукой. - Будьте вы все прокляты!
Ниал громко взвыл, когда обломок ветки, проскрежетав по кирасе, вонзился ему в плечо. Ухватившись обеими руками за верхушку платана, он попытался замедлить падение, однако хрупкие веточки с громким треском обломились, оставив в его ладонях лишь по пригоршне зеленых листьев.
Пролетев как ядро сквозь древесную крону, верзила врезался в крышу, и заскользил вниз, по крутому скату, гремя по красной черепице как огромный медный таз.
Ухватившись за край водостока рукой, в разодранной в клочья перчатке, Ниал на мгновение притормозил, слушая, как трещит сминающаяся под тяжестью его тела жесть, и спустя мгновение вновь ухнул вниз, обрывая натянутые между домами веревки с сушащимся на них бельем.
Мостовая была сегодня даже тверже чем обычно. Она с радостью бросилась к нему на встречу, с распростертыми объятиями, и от всей души прижала верзилу к своей бугристой груди.
- Хвала Орваду! - захрипел Ниал, перекатываясь на спину, и срывая с лица влажные кружевные панталоны. - Я опять остался жив!
Словно в ответ на его слова, откуда-то сверху плюхнулось безжизненное тело. Голова горожанина раскололась от удара о мостовую, а поломанные ноги растопырились в разные стороны под самыми немыслимыми углами.
- Спасибо тебе, Орвад! - Ниал поспешно вытащил из-за пазухи цепочку, с крошечным молоточком, и от души поцеловал амулет. - Спасибо, спасибо, спасибо!
Поднявшись на ноги, верзила прислонился к стене дома, и не глядя нащупал торчащий из плеча обломок ветки.
- Не, вытаскивать тебя слишком опасно, - пробормотал он, ковыряя ногтем гладкую кору. - Сидит хорошо, как пробка в бутылке!
Верзила захихикал, осматриваясь по сторонам.
Чуть поодаль, неловко подвернув под себя ногу, сидел пожилой мужчина. Кровь из разбитой головы заливала ему глаза, и он беспомощно шарил руками по земле, будто бы что-то разыскивая.
- Вот же бедолага, - Ниал вздохнул и направился к раненному, на ходу подбирая на мостовой чистую простынь, которую минутой раньше сам и сорвал с бельевой веревки.
- Погоди, отец, - он перехватил старика за руку. - Если тебе сейчас бошку не перевязать, ты быстро кровью изойдешь!
Пожилой мужчина затих, прислушиваясь к голосу верзилы. Затрещала разрываемая на лоскуты ткань, и Ниал принялся накладывать повязку с ловкостью, которая могла бы сделать честь любому лекарю.
- Не дергайся, отец, - верзила поморщился, затягивая узел потуже. - Я в этом деле давно руку набил. Стольких приходилось перевязывать, что даже счет потерял!
Старик нащупал заскорузлую ладонь куклодела и благодарно ее пожал.
- На лекаря ты не похож, - пробормотал он. - У тех пальцы гладкие, а ладони мягкие.
- Это потому, отец, что они только латают раны, - Ниал усмехнулся. - А я обучен их еще и причинять...
- Солдатик, - старик улыбнулся. - Хоть руки у тебя и все в мозолях, зато сердце до сих пор не очерствело!
Верзила на секунду замер, любуясь аккуратной повязкой, и задумчиво покачал головой.
- Да хрен его знает, - он осторожно вытер щеки старика кусочком ткани. - Мне иногда кажется, что у меня вообще нет сердца.
Стены комнаты затряслись на этот раз с такой силой, что Айс не успел подхватить пляшущие на полках баночки и бутылочки со снадобьями. С громким хлопком одна из посудин лопнула, ударившись о пол, подняв облако едкого желтого дыма.
- Ну вот, теперь мы с вами неделю будем пахнуть как золотари! - хмыкнул лекарь Энгас.
Отвратительный смрад наполнил комнату. Запах был настолько едкий, что у юноши даже слезы потекли из глаз.
- Что это было? - Айс осторожно поставил спасенные пузырьки на стол и громко чихнул.
- Вы имеете ввиду пробирку? - лекарь поспешно затолкал в ноздри по маленькому ватному шарику.
Юноша отрицательно показал головой. Из его глаз ручьями текли слезы, а в горле першило.
- Это, как раз, меня совершенно не интересует!
Лекарь в ответ только пожал плечами.
- Похоже, что гонкорцы наконец-то взорвали городскую стену, - мастер Энгас хмыкнул. - А за этим, если я не ошибаюсь, последуют штурм, и большая резня, от которой нам с вами следует держаться как можно дальше.
Со скрипом входная дверь отворилась, впуская живительный свежий воздух.
Лекарь осторожно выглянул в образовавшуюся щель, осматривая заваленную мусором и обломками черепицы улицу.
- Оставаться здесь мы больше не можем, да и ждать темноты тоже нет резона, - он решительно набросил на плечи плащ, взял в каждую руку по увесистой сумке, забитой медицинскими инструментами, и вышел наружу, оставив дверь открытой.
Айс подхватил прислоненный к стене мешок с лекарственными травами и со всех ног бросился следом за старым флибустьером.
- Так мы зайдем в "Красного быка"? - пробормотал юноша, задыхаясь, и изо всех сил стараясь не отставать от старика. - Мне нужна всего лишь минутка, чтобы предупредить госпожу Эйдис и Дису.
- Предупредить? - лекарь громко фыркнул, протискиваясь между сцепившимися на перекрестке телегами. - А этот взрыв, по-вашему, был не достаточно красноречивым предупреждением? У госпожи Эйдис есть голова на плечах, и, смею вас заверить, она отнюдь не набита соломой.
Тысячи взволнованных горожан нагруженных скарбом запрудили улицы, от края до края. Над людским морем плыли огромные тюки с пожитками, повсюду скрипели ручные тележки, а кое-где встречались и повозки, груженные мебелью, люстрами и прочими неподъемными сокровищами, которые не могли в этой толкотне даже сдвинуться с места.
- Все бегут к воротам Тряпичников, - бросил лекарь через плечо. - Пока что нам с ними по пути. Держитесь за мной следом, и не отставайте.
Толпа колыхалась между домов как рассерженное гудящее море. Лица у людей были тревожные и сердитые, так что юноша старался по мере возможностей не задевать никого своим пахучим мешком.
- Гляди, куда прешь! - громадный мужик как стена преградил лекарю дорогу. - Ты что думаешь, можно всех налево и направо толкать своими проклятущими чемоданами?
Рожа у горожанина была красная и свирепая, он возвышался над стариком как скала, и глядел на лекаря сверху вниз, зловеще ухмыляясь.
- И косичка твоя поганая мне тоже не нравится, - громила потянулся к ручке саквояжа, зажатого у мастера Энгаса подмышкой. - Ну-ка поглядим, что там за сокровища припрятаны!
Горожане проходили мимо, не оглядываясь, обтекая неожиданное препятствие, как быстроводная река огибает скалистый остров.
Никто даже не подумал вступиться за старика, предпочитая позволить ему самому выпутываться из щекотливого положения.
Мастер Энгас вытащил из-за пояса пистоль, и, не выпуская из подмышек сумок, с ловкостью, которой позавидовал бы любой циркач, ударил верзилу тяжелой рукояткой промеж глаз.
Мужик тихонько охнул, взмахнул руками и как куль с мукой осел на мостовую.
- Хорошо стрелять не пришлось, не то поднялась бы такая паника, и началась бы такая давка, что мы бы позавидовали сельдям в бочке! - старый флибустьер ухмыльнулся. - Из нас бы быстро всю икру выдавили!
Айс изо всех сил потянул на себя мешок с травами, стряхивая с него цепкие пальцы очередного оборванца вороватой наружности.
- А если бы он устоял? - голос юноши дрогнул. - Вон ведь какой верзила!
Лекарь с сомнением поглядел на здоровяка, по ладони которого уже проехала вторая ручная тележка и прошла десятая пара ног.
- Этот? - он покачал головой. - Тогда пришлось бы приложить его еще пару раз...
Неуловимым для глаза движением мастер Энгас вернул пистоль с окровавленной рукоятью за пояс, переступил поверженного врага и невозмутимо зашагал вперед, задрав свой длинный горбатый нос к верху, словно бушприт пиратского корабля.
Миновав ворота Тряпичников, путники оказались на маленькой площади, забитой стражниками в железных шлемах с забралами и длинными пиками, украшенными маленькими красными флажками.
Вдоль стены стояли аркебузиры в бархатных беретах, а еще дальше виднелись начищенные до блеска пушки, нацелившиеся вдоль запруженного народом проспекта.
- Туда мы не пойдем, - лекарь кивнул на людское море. - Там сейчас опаснее всего!
Перехватив поудобнее тяжелые сумки мастер Энгас невозмутимо протиснулся сквозь строй пикинеров и нырнул в ближайший переулок.
- Давайте за мной, молодой человек, - бросил он через плечо. - Расслабляться еще рано.
Айс водрузил себе на голову колючий мешок, и, бормоча извинения, проскользнул мимо флегматичного сержанта, задумчиво покусывающего мундштук потухшей трубки.
- Если эти ворота падут, толпа окажется прямо меж двух огней, - лекарь не сбавлял темпа, и не глядел по сторонам. - Теперь будем молить богов, чтобы гонкорцам не пришло в голову высадить десант на Новой пристани...
Мостовая в этом районе города была в приличном состоянии, да и дома, по большей части были довольно опрятными. На массивных ставнях, закрывавших окна, красовались яркие узоры и веселые картинки из городской жизни.
Повсюду встречались клумбы с экзотическими цветами самых разнообразных форм и оттенков, отчего воздух был напоен легким ароматом, а не запахом гниения и выплеснутых на мостовую ночных горшков.
- Хорошо здесь, - вздохнул юноша, осматриваясь на ходу по сторонам. - Чисто и опрятно!
- Еще бы, - лекарь кивнул. - Это кварталы Нового Города, его не так давно возвели за старыми городскими стенами.
По изящному изогнутому мостику беглецы пересекли канал, с журчащей прозрачной водой, и вышли к подножию широкой лестницы из красного камня, взбирающейся на крутой склон, облепленный красивыми домиками с плоскими крышами, утопающими в зелени и в цветущих кустах.
Ступени одна за другой уходили вниз, а вместе с ними и черепичные крыши, открывая перед юношей удивительную картину.
Чем выше Айс поднимался, тем лучше ему была видна старая городская стена, серой змеей извивающаяся между опрятных домиков и зеленых рощиц.
- Там, наверху, - лекарь кивнул вперед. - Когда-то стоял замок Волшебников.
Айс поспешно обернулся, но никакого замка не заметил. Аккуратные домики поднимались сплошной стеной до самой вершины, а над ними возвышались колонны вековых платанов, с колышущимися на ветру зелеными кронами.
- Замок Волшебников? - юноша опустил мешок на землю и вытер со лба пот. - И мы идем туда?
Лекарь покачал головой, разглядывая уродливые черные тучи, надвигающиеся со стороны моря. Большая часть города уже скрылась под непроницаемым дымным саваном, и лишь здесь на холме, все еще не ощущался резкий запах чинна и горелой плоти.
- Самого замка уже давно нет, - мастер Энгас вздохнул. - Если бы чародеи не покинули Паару много веков тому назад, на нас вряд ли кто отважился бы напасть...
Ступени вели все выше и выше, а город медленно уходил вниз, открывая перед любопытным взглядом юноши все новые и новые кварталы, площади и замки, на которые постепенно надвигалась клубящаяся зловонная мгла.