Аннотация: Третья книга о Маркусе Гримм. Глава 22.
Глава 22.
В детстве я совсем не боялся темноты. Мы с соседскими мальчишками и моим братом Эраном частенько играли в прятки, прячась от старого дворецкого Мелвина в темной оружейной, или в мрачных холодных подвалах под особняком, в которых покоились останки семи поколений рода Гримм.
Другие дети боялись сами спускаться в подземелья, и лишь я один мог спокойно нырнуть в чернильную темноту без свечи или факела, находя путь по гулким затхлым коридорам едва касаясь холодных стен кончиками пальцев.
Когда я стал постарше, и поступил на королевскую службу, мне доверили один из десяти ключей к дворцовым архивам. Копаясь в грудах пергамента и перекладывая стопки пыльных книг, я проводил долгие часы в самых глубоких подземельях, прячущихся в недрах "Иглы". Маленькая газовая лампа, стоящая на краю стола, круг света, и шорох бумаги. Никогда раньше я не чувствовал себя так комфортно наедине с тишиной и обволакивающей со всех сторон тьмой.
Все в корне изменилось после того, как я вместе с "кротами", угодил в подземную ловушку при осаде Лие. Бессчетное количество раз я просыпался в холодном поту, хватал прикроватную лампу, и прижимал ее к лицу, пытаясь вытравить холодным голубым светом остатки тьмы, черными щупальцами кошмаров тянувшиеся из мира сновидений. Я тщетно пытался забыть бесконечные затопленные тоннели, увязшие в грязи изувеченные тела саперов, и клокочущую в груди ледяную жижу.
Справиться со страхом оказалось гораздо труднее, чем я представлял. Я думал, что достаточно простого волевого усилия, стиснутых зубов и сжатых кулаков, чтобы прогнать прочь скользкую гадину, однако она цеплялась за меня изо всех сил, не желая выпускать из своих объятий.
Стиснув зубы, и сжав кулаки, я глядел на светящиеся глаза Драуда, похожие на важных ленивых медуз медленно колышущихся над землей. Я сделал глубокий вдох, и задержал дыхание, пытаясь прогнать подбирающуюся панику. Задача оказалась не из легких. Руки у меня предательски тряслись, а ноги стали ватными и непослушными.
Услыхав мое сопение, Мордад обернулся.
- В страхе нет ничего постыдного, сынок, - сказал он ровным спокойным голосом. - Каждый из нас чего-нибудь да боится.
Я шумно выдохнул.
- И даже ты?
- Конечно, - капитан наемников хмыкнул. - Я много чего боюсь. Если бы ты только знал, ты бы посчитал меня настоящим трусом.
- Не верю, Мордад, - я покачал головой. - Куда проще назвать тебя лжецом.
Стоящие вокруг нас фирганцы захихикали.
- Он боится, что когда вернется из похода, его встретит жена с парочкой новых спиногрызов в люльке!
- Он боится, что Зефу надоест ворчание Снерри, и он вернет ее в отчий дом!
- Он боится...
- Хватит! - рявкнул Мордад. - Больше всего на свете я боюсь ваших мамаш! Ваших мамаш и их рева, который мне придется терпеть, когда кое-кто из вас не вернется со мной из этой компании...
Из темноты на левом фланге донесся жуткий звериный вой. По моей спине вновь побежали мурашки. Отец Великанов! Темнота стала ему подспорьем, слепой маг передавит нас во мраке без труда, точно беспомощных котят!
- Какие будут приказы, господин колдун? - Мордад лязгнул доспехами, забрасывая топор на плечо.
- Мощи Белиада лишили меня сил, - пробормотал я, словно оправдываясь. - Пользы от меня в бою будет немного.
Противно засосало под ложечкой. Выход все же был, но для меня это было куда страшнее смерти.
- Не волнуйтесь, господин колдун, - один из солдат покровительственно положил мне руку на плечо. - Мы вокруг вас такую гору трупов навалим, будете в полной безопасности, точно за каменной стеной!
Меня затошнило от одной мысли о том, что предстояло сделать, но я уже решился, и отступать было поздно.
- Мордад, мне нужен один из варваров живьем, - я украдкой сглотнул. - Мне нужна его мана.
Тьма вновь взорвалась кошмарным ревом, и сыновья Драуда, повинуясь команде мага, бросились на нас сломя головы.
Это была самая странная и страшная атака, которую я видел в своей жизни! Мне доводилось видеть атаку тяжелой конницы алимов. Тысячи закованных в сталь всадников, несущихся вперед точно ураган. Я видел атаку копейщиков Лие. Сплошная стена пик, сотрясающая землю поступь фаланги и боевой клич, от которого сворачивается кровь. Я видел боевых медведей и шазаров, корнвахов, сертов, инсубров, треверов, моров и даже неуязвимых черных рыцарей с побережья Зенора. Я видел грозных наемников со всех концов света, и слышал десятки жутких боевых кличей. До сегодняшнего дня мне казалось, что я видел все...
В полной тишине светящиеся глаза Драуда плыли над землей. Они открывались и закрывались, подмигивали, таращились, пронзая меня насквозь жуткими взглядами. Содрогнувшись всем телом, я уставился на подлетающий к Мордаду глаз, с ужасным горизонтальным зрачком.
- Эти твари либо видят в темноте, либо идут на наш запах, - зашептал один из фирганцев.
Сыновья Драуда врезались в стену щитов как штормовой вал, налетающий на волнорез. Я едва не оглох от жуткого грохота и лязга металла.
- Великан на левом фланге! - закричали из темноты.
- Шазары справа!
- Шлюхины дети по цетру! - рыкнул Мордад. - Вот это веселье!
Варвары яростно вгрызлись в стену щитов, кромсая ее своими неуклюжими тесаками. Светящиеся пятна намалеванных глаз сверкали повсюду, с небес брызгала кровь, скрежетали бьющие из-за щитов мечи, трещали ломающиеся кости. Я пригнулся за щитом Бастура, телохранителя Мордада. Второй телохранитель, худощавый верзила по имени Адаман, прикрывал меня с левой стороны.
- Держи! - Мордад подпрыгнул, и прямо мне под ноги рухнуло окровавленное тело. - Поторопись, а то скоро издохнет!
Под навесом из щитов я склонился над изуродованным телом немета. Мордад обтесал варвара точно полено с обеих сторон, обрубив ему руки, и разрубив до кости левое бедро. В ноздри ударил резкий запах свежей крови и Черного Хаша.
- Не дергайся! - Адаман придавил хашиниста ногой к земле. - Делайте свое дело, господин колдун, ему недолго осталось!
Кровь хлестала из перерубленных артерий точно вода из дырявого меха с вином, однако немет все еще оставался в полном сознании.
Опустившись на одно колено, я коснулся жирной светящейся краски, покрывающую грудь варвара. Мои пальцы слабо засветились в темноте.
- Прости меня, - пробормотал я, содрогаясь от отвращения. - Мне не оставили выбора...
Волосы на голове немета ломко затрещали, покрываясь инеем. Светящийся глаз на груди вспыхнул еще ярче, заливая все вокруг призрачным голубым светом.
- Эст Драуд... - губы варвара шевельнулись в последний раз, и его лицо застыло искривившись в хищной насмешливой гримасе.
Густая смердящая мана лениво поползла по моей руке. Она была похожа на жирного ледяного червя, на сонную многоножку, одурманенную ядовитыми испарениями Цветов Мистар.
Я почувствовал, как по щекам покатились струйки пота, а желудок свернулся в тугой болезненный узел, наполнив рот жгучей желчью. Борясь с подступающей тошнотой, я позволил жуткому существу взобраться мне на плечи, проникнуть в легкие, проникнуть в кровь. Сквозь сцепленные зубы я вдохнул отравленной маны, с ужасом ощутив растекающийся по телу яд.
Безумие ударило меня как молот по наковальне, обдав фонтаном колючих и раскаленных добела искр.
Все тело задрожало, мускулы на руках и ногах задергались сами собой, вызывая болезненные судороги, от которых крошились зубы и кровь брызгала из глаз точно слезы.
Оттолкнув мертвого варвара в сторону, я поднялся с колен. Отравленная мана сочилась из всех пор кожи, точно жирные белые черви, копошащиеся на полуразложившемся трупе.
Сначала мне показалось, что моя душа медленно отделяется от оскверненного смердящего тела. Потом, мне показалось, что весь мир начинает разваливаться на куски. Вокруг только гниль, грязь и безумные вопли отчаянья.
Мои ноги ушли по щиколотку в землю, а руки скрутило так, что я слышал треск рвущихся сухожилий и расползающейся на костях плоти.
- Помогите ему! - рявкнул кто-то у меня над ухом. - Держите же его, Мистар вас забери!
Жесткие мозолистые пальцы бесцеремонно впились в мой подбородок, о зубы звякнула какая-то склянка, и горло тут же обожгло жидким огнем. Пламя побежало по моим венам, смешиваясь с отравленной маной, разжижая и превращая ее в гудящие канаты чистой энергии, приколоченные ко мне россыпями серебряных гвоздиков, точно к лакированной кукле-марионетке.
- Спасибо, - пробормотал я, сжимая руку мастера Ингио. - Вы спасли мне жизнь.
- Я спас жизнь нам всем, - Ингио злобно оскалился, прижимая к груди смердящие изуродованные пальцы. - Иди, покажи этим шлюхиным детям, из чего сделаны боевые колдуны крепости Маген!
Рывком поднявшись с земли я шагнул вперед. Широкая спина Мордада на мгновение заслонила звездное небо и хоровод из светящихся глаз. В дальнем конце лагеря вспучился новый огненный столб, освещая колышущееся море голов под холмом, серебристые цепочки шлемов, колышущиеся копья, и чудовищную фигуру великана, методично отрывающего руки визжащему фирганцу.
Ярость затопила меня, выжигая остатки яда из зловонной маны хашиниста. Вытянув руки вперед, я перепрыгнул через скорчившегося за щитом Мордада, и вонзил скрюченные пальцы в лицо одного из Сыновей Драуда.
Плоть расползлась под моей рукой как мокрая бумага. Брызнула горячая кровь, и безумец, сделав шаг назад, молча опрокинулся навзничь.
Огненный столб со страшным ревом хлестнул по закопченным небесам, распался на отдельные извивающиеся языки и растворился, погрузив поле боя в непроницаемую тьму.
- Малефик! - гулко ухнуло во мраке.
- Малефик! - диким визгом отозвался безумный хор Сыновей Драуда.
Я засмеялся, поднимаясь с колен.
- Ингио, возвращайся на холм, - закричал я. - Попробуй закрыть шкатулку с мощами! Мордад, отступай следом за волшебником, погляди, можно ли спасти кого-нибудь из принцев!
Сделав глубокий вдох, я вскинул руки, протянув открытые ладони к Сыновьям Драуда. Светящиеся глаза закружились в безумном хороводе, приближаясь с каждой секундой.
- Отходи, Мордад, я сам здесь справлюсь, - крикнул я, и хлопнул в ладоши.
Мерцающие медузы закачались, будто бы их ударила невидимая волна. Ледяной водоворот закружил их, переворачивая, отбрасывая, увлекая назад вместе с призрачным отливом.
Прямо передо мной заколыхались бесчисленные зеленоватые огоньки. Они как пламя алхимических свечей раскачивались из стороны в сторону, будто бы обладая собственной волей и разумом. Позади меня, на холме, двойной ряд голубых огоней качнулся, и медленно поплыл прочь, перепрыгивая через янтарные уголья и фиолетовые искры, усеивающие землю сплошным ковром.
Таким мир я еще не видел! Зеленая вспышка взметнулась над горизонтом, и Сыновья Драуда затрепетали. Крошечные огоньки сбились вместе, превращаясь в сплошную стену холодного призрачного огня.
- Куда же вы? - пробормотал я, почти с сожалением. - Почему бежите?
Ревущий столб желтого пламени ударил мощно, как молот, разбрасывая зеленые искры в разные стороны. Огненный смерч причудливо изогнулся, постепенно принимая человеческие очертания. Руки, ноги, задранная к небесам голова.
- Я вижу тебя, Отец Великанов! - закричал я, задыхаясь от восторга, и сломя голову бросился вперед.
Великан заревел, и Сыновья Драуда, подчиняясь приказу, напали на меня всем скопом, на мгновение позабыв об отступающих фирганцах.
Грязные пальцы схватили меня за одежду, чья-то пятерня впилась в волосы, кто-то вцепился в горло, кто-то бросился под ноги. Мир качнулся и перевернулся вверх тормашками, утопив меня в дрожащем изумрудном сиянии.
Уши заложило от страшного нечеловеческого визга, лязга железа, хрипов, стонов, и бессмысленного бормотания. Что-то твердое впилось мне в плечо, черная цепь со звоном обернулась вокруг грудной клетки, прижимая локти к бокам, и выдавливая из меня остатки воздуха.
Похоже, что они решили взять меня живьем! Я вновь засмеялся, перекатываясь на спину.
- Малефик! - громадный светящийся глаз заколыхался у моего лица. - Мы не хотим тебе зла. Отступи, позволь нам завершить жатву!
Я закашлялся, стиснул зубы и подался вперед, натягивая цепи. Темная субстанция, настоянная на хаше и на безумии, всколыхнулась, превращаясь в зловонный ядовитый пар, нестерпимо жгущий меня изнутри.
- Слишком поздно, - выдохнул я.
Зеленый огонек, горящий у варвара внутри, мигнул и тут же погас, точно задутая свеча. Он рухнул на землю и уткнулся головой мне в колени. Огни, окружавшие нас со всех, сторон затрепетали, один за другим превращаясь в тоненькие струйки белесого дыма.
Оттолкнувшись рукой от земли, я поднялся на ноги. Цепь, опутывавшая мою грудь, рассыпалась словно стеклянная. Ветер подхватил оставшиеся от одежды лохмотья, которые тут же затрепетали, точно крылья птицы
Над холмом повисла полная тишина. Тишина тяжелая, звенящая, точно после оглушительного взрыва. Я потряс головой, прислушиваясь к легкому посвистыванию ветра.
Нет, я не оглох. Где-то наверху все еще бряцали доспехи, жалобно скулили раненные, да хрипло рявкали шазары. Зеленые огоньки погасли, все до единого. Голубое свечение от фаланги фирганцев висело теперь высоко в небе точно мерцающие полотнища Северного Сияния, а еще несколькими сотнями футов ниже медленно двигалась человекоподобная колонна желтого пламени.
- Отец Великанов! - закричал я, размазывая по лицу кровавую грязь. - Я здесь, иди же ко мне!
Великан застыл на мгновенье, словно прислушиваясь, тряхнул головой и вновь двинулся вверх по склону холма.
Спотыкаясь, падая, обдирая колени и локти в кровь, я бросился вдогонку за чудовищем, не спуская глаз с широченной пылающей спины, и огненных волос, развевающихся на ветру.
Земля захрустела у меня под ногами точно битое стекло, в лицо ударило холодом, будто бы я случайно открыл дверцы ледника. Волосы на голове затрещали, превращаясь в сосульки, а изо рта вырвалось облачко раскаленного пара.
Неужели кто-то тянет из меня ману? Я остановился как вкопанный, прислушиваясь к собственным ощущениям.
Легкое покалывание в пальцах, на которое я поначалу даже не обратил внимания, сменилось жгучей болью. Ощущение было такое, будто бы каждая косточка оказалась зажатой в медленно затягивающиеся тиски.
Я попытался сжать кулаки, однако пальцы меня больше не слушались. Покрытые заледеневшей кровью, они беспомощно топорщились в разные стороны. Чужие, уродливые, мертвые. Скривившись от боли, я сунул большой палец себе в рот и впился в него зубами. С таким же успехом я бы мог попытаться прокусить латную перчатку.
Зубы соскользнули по ледяной плоти, и вонзились в язык. Рот быстро наполнился невыносимо горячей соленой кровью.
- Мастер Иовер! - взвыл я, с трудом отдирая примерзшую к земле ногу. - Постойте! Послушайте меня!
Огненный столб, уже достигший середины холма, остановился, нависая над трепещущей лентой голубого света. Еще шаг, и он растопчет моих фирганцев в лепешку! Я устало уронил руки. Все было напрасно. Я проиграл и эту битву.
Горячий порыв ветра внезапно ударил в лицо, едва не опрокинув меня на спину. Великан, стоявший мгновение назад на склоне холма, очутился прямо передо мной. Чудовищные руки оперлись о землю, а исполинские огненные глаза очутились на одном уровне с моими.
- Мастер Иовер, - зашептал я, чувствуя, как тяжело ухает в груди Слеза Сердца. - Неужели вы не понимаете, что все это не имеет смысла? Один человек ничего не может изменить!
Светящееся желтым пламенем глаза оказались размером с большую световую сферу. Я видел свое отражение в клубящемся огненном водовороте. Я видел, как по горящим морщинистым щекам прыгают раскаленные искры величиной с кулак.
И тут, до меня дошло. Каким же я был глупцом! Мастер Иовер больше не был человеком. Разговаривать с ним теперь было так же бессмысленно, как попытаться говорить с ураганом, или попытаться заговорить дождь. Передо мной стояло само воплощение смерти, гнева, и разрушения. Неуправляемая сила природы, с которой нельзя спорить, которой можно лишь покориться.
Огненные пальцы сомкнулись вокруг меня, и с легкостью подняли высоко в воздух. Звездное небо с чудовищной скоростью бросилось мне навстречу. Я откинул голову назад, пытаясь сделать вдох, но тут небеса вновь перевернулись, и я стремительно помчался вниз. Мелькнули голубые полотнища света на холме, разрушенный палисад в северном конце лагеря, и людское месиво, освещенное огнем пожара.
От страшного удара затрещала каждая косточка в моем теле. Плоть натянулась, расползаясь в кулаке великана как расплавленный воск. В воздух взлетели комья земли, обломки копий и фрагменты человеческих тел.
Чудовищные пальцы разжались, оставив меня лежать в глубокой земляной воронке. Я глядел, как с краев моей могилы осыпаются комья земли, как пылающее лицо великана взмывает все выше и выше, постепенно превращаясь в россыпь звезд на ночном небе.
Так вот она какая - смерть... Я даже не попытался пошевельнуться. Боли совсем не было, и я невольно удивился. Смерть была совсем не страшной. Нелепой, неожиданной, пыльной и душной, колючей как старое шерстяное одеяло.
Сморгнув выступившие слезы, я обнаружил, что больше не могу открыть глаз. Сил совсем не осталось. Остатки маны медленно сочились из переломанных рук и ног, превращая яму, в которой я лежал, в холодную ледяную могилу.
Очнулся я от жужжания пчел. Целой тучей они роились над небольшой поляной сплошь покрытой ковром кроваво-красных цветов.
Неверный золотистый свет сочился сквозь ветви вековых деревьев возвышавшихся вокруг меня подобно необхватным резным колоннам в храме Орвада в Пааре.
Моргнув несколько раз, я сделал глубокий вдох. Грудь не болела, пальцы послушно сжались в кулак, загребая целую пригоршню сухих листьев.
Выходит, что я все еще жив! Я прислушался к жужжанию пчел. А может, это просто сон? Или все, что со мной произошло за последние дни, было сном? Быть может, я все еще сижу в своей клетушке в Лие, уставившись невидящим взглядом в стену, а все это, всего лишь плод моего больного воображения?
С громким жужжанием над головой пролетела большая стрекоза. Огромные фасеточные глаза, переливающиеся крылья. Такая настоящая, такая изящная!
Оттолкнувшись кулаками от земли, я сел. Жужжание пчел стало громче, а в ноздри ударил приторный аромат цветов, похожий на запах изысканных духов, смешанных с дурманящим разум хашем.
Что это? Я задрал голову вверх, чтобы разглядеть темную фигуру, висящую в развилке дерева в тридцати футах над землей. Босые грязные ноги, черные обломанные ногти, разорванная штанина.
Я поднялся, опираясь рукой о шершавый ствол векового дерева. Незнакомец громко застонал, шевельнулся, сбрасывая мне на голову сухие листья.
- Тебе нужна помощь? - закричал я. - Как, во имя Орвада, ты там очутился?
Человек ничего не ответил. Мне на лицо упало несколько капель крови, и я испуганно отпрыгнул прочь, размазывая их по лицу ладонью.
- Да ты ранен!
Человек что-то сказал, однако его слова потонули в шорохе колышущихся древесных крон. По земле побежали солнечные зайчики, ветер подхватил сухие листья и алые лепестки цветов закружив их веселом хороводе.
- Погоди, я сейчас к тебе заберусь, - сказал я, внимательно осматривая покрытый бугристыми наростами ствол дерева. - Ты только не двигайся!
Ветер вновь зашумел, будто бы нарочно заглушая слова незнакомца. Золотистый луч скользнул по бурой коре, и на мгновение я увидел мускулистые руки, опутанные сеткой голубоватых вен, ржавые лохмотья кольчуги, и черное копье, пригвоздившее человека к дереву.
- Будь я проклят! - выдохнул я, поспешно сбрасывая рубашку через голову. - Погоди, дружище, я сейчас! Сейчас я тебя вызволю!
Темное лицо повернулось ко мне, ветер качнул засаленные сосульки волос, и я увидел улыбку, скользнувшую по губам незнакомца.
- Оставь его, - маленькая темноволосая девушка, несущая на сгибе руки большущую корзину, вышла из-за дерева, и остановилась передо мной, вытирая со лба пот. - Он сам туда забрался. Можешь мне поверить, ему там совсем не плохо.
- Не плохо? - переспросил я, и протянул к девушке перепачканную ладонь. - Да он там истекает кровью! Если его не перевязать, парню каюк!
Девушка улыбнулась, и покачала головой. Улыбка у нее была хорошая, открытая, а зубы белые и ровные.
- Он висит там уже десять тысяч лет, а кровь все капает и капает, - маленькая ладошка указала на покрытую багровыми цветами поляну. - И с каждым годом цветов все больше и больше...
Я нахмурился, потер переносицу указательным пальцем, пытаясь привести мысли в порядок.
- Десять тысяч лет? - повторил я. - Ты меня принимаешь за дурачка?
Девушка продолжала улыбаться. На верхней губе у нее блестели капельки пота, а белая льняная рубашка расшитая красной нитью по вороту, плотно облепила высокую полную грудь.
Я поспешно отвел взгляд, чувствуя, как заливаюсь краской.
- Я все про тебя знаю, Маркус Гримм, - девушка поморщилась, перекладывая тяжелую корзину из руки в руку. - Очень странно, что мы не встретились с тобой раньше.
- Не понимаю, - я огляделся по сторонам. - Кто ты? Что это за место? Откуда ты меня знаешь? И что этот человек делает на дереве?
- Как всегда тысяча вопросов! - ослепительно блеснула белозубая улыбка. - Садись под дерево, Маркус Гримм, и пусть кровь Отца падает тебе на плечи.
Вздрогнув, я отступил на шаг. Спина у меня разом покрылась потом, а Слеза Сердца загудела в груди точно морской прибой.
- Ты хочешь сказать, что этот человек на дереве - сам Орвад?
Скромно потупившись, девушка опустилась на ковер из палых листьев, и осторожно расправила юбку.
- Ты сам сказал, - по ее губам вновь скользнула улыбка.
Уронив руки, я отступил от дерева еще не несколько шагов.
- Этого не может быть! - пробормотал я. - Почему я? Что я сделал, чтобы удостоиться...
Неожиданная мысль обожгла как смердящая кислота, выплеснувшаяся из разбитой реторты.
- Все это бред, - я закрыл глаза рукой. - Конечно же, бред! Я умираю в кровавой грязи, все кости у меня переломаны, а голова расколота.
Все неожиданно встало на свои места, приобретая пугающую четкость.
- Жаль, что в последний миг мне не пригрезилось что-то более приятное, - я вздохнул и с сожалением поглядел на девушку, точно на призрака, на мираж, на плод моего собственного воображения. - Лие, отец, мать, Эран, друзья, Хрианон...
Вздохнув, я кивнул, будто бы соглашаясь с неизбежным. В любом случае, лучше провести свои последние часы созерцая это милое существо, чем умирать, корчась в грязи от нестерпимой боли.
Девушка словно прочла мои мысли, и шутливо погрозила пальцем.
- Если уж так, то это скорее я тебя выдумала, чем ты меня, - маленькая ладошка сдернула платок, прикрывавший корзинку. - Угощайся, юноша. Продолжим нашу беседу в более спокойной обстановке.
- Почему бы и нет, - я улыбнулся и пожал плечами. - Все равно, мне больше некуда спешить...
Протянув руку, я взял из корзинки большое спелое яблоко. На блестящей восковой кожице бриллиантами поблескивали капельки росы.
- Если это и в самом деле Орвад, - я опустился на землю, и вытянул ноги, опираясь локтем на горку пахучих листьев. - Почему он не говорит со мной сам? Почему послал тебя? Неужели ты тоже какая-то богиня?
Глаза девушки прищурились.
- Богиня? Нет, что ты, - девушка задумчиво намотала локон на указательный палец. - Я скорей... - она смешно наморщила лобик и закатила глаза, словно пытаясь что-то вспомнить. - Как бы это сказать, чтобы тебе было понятно, и чтобы ты тут же не засыпал меня градом новых вопросов...
- Попробуй, я пойму, - улыбнулся я, подбадривая собеседницу. - Друзья считают меня очень сообразительным.
- Вот как? - девушка хмыкнула. - Ну что ж. Ты можешь звать меня Удачей. Можешь звать Судьбой. - Ее лицо на мгновение стало серьезным. - В конце концов, кто-то даже прозвал тебя Рукой - Судьбы...
Ко мне протянулась маленькая розовая ладошка с тоненькими пальчиками.
- Вот этой рукой. Правой.
Я улыбнулся, и осторожно сжал ее в своей ладони. Пальцы у девушки оказались на удивление сильными, горячими, настоящими.
- Рад вам служить, моя госпожа, - я шутливо склонил голову. - Не знаю, что бы я без вас делал!
- Кормил бы, наверно, червей, - маленькие пальчики так стиснули мою ладонь, что я чуть не взвыл от боли. - Боевые колдуны мрут как мухи, если за ними постоянно не приглядывать!
Яблоко, которое я сжимал в левой руке, стало каким-то влажным, упругим, точно живая плоть. Я почувствовал, как оно вздрогнуло, сжалось, и размеренно запульсировало, посылая сквозь пальцы волны жара.
- Что это за шутки! - вскрикнул я, глядя на зажатое в кулаке человеческое сердце.
- Сердце одного из твоих друзей, - девушка нахмурилась, пододвигая ко мне корзинку. - У меня здесь еще много.
Я почувствовал, как к горлу подбирается тошнота. Сон постепенно превращался в кошмар, и я больше не имел над ним власти.
- Так что ты теперь будешь с ними делать? - девушка кивнула на пульсирующие окровавленные сердца, сложенные в корзинке. - Они принадлежат тебе. Ты волен делать все, что посчитаешь нужным. Можешь растоптать их, выбросить, или даже поджарить себе на ужин...
Сердце выпало из моей руки, и покатилось по палым листьям, оставляя за собой рваную кровавую дорожку.
- Это безумие! - произнес я, зажмуриваясь. - Сейчас я проснусь, и все это закончится!
Когда я открыл глаза, девушка все так же сидела рядом со мной на земле, а ветер шуршал в древесных кронах.
- Что я должен делать? - спросил я. - Чего вы от меня хотите?
Опасливо покосившись на темную фигуру, наполовину скрытую под трепещущими на ветру листьями, я громко сглотнул.
- Не важно, чего хотим мы, - девушка печально улыбнулась. - Времена, когда нас интересовали дела смертных давно прошли. - Ее взгляд скользнул по покрытой цветами поляне. - Никто не знает, сколько тысяч лет Отец еще проведет на Древе Знаний. Никого больше не интересует, что станется с миром смертных...
- И даже тебя? - я закусил губу. - Зачем тогда притащила меня сюда? Зачем помогаешь?
Девушка придвинулась ко мне, и я ощутил на своей щеке тепло ее дыхания.
- Можешь считать это моей маленькой прихотью. Способом борьбы со скукой, - в глубине ее глаз что-то мелькнуло. То ли насмешка, то ли злость, я так и не успел разобрать. - Кроме того, в вашем мире и без нас достаточно сил, пытающих влиять на ход событий, и чтобы все не разлетелось на куски, эти силы нужно уравновешивать. Легкий толчок здесь, пинок там. Как показывает мой опыт, этого вполне достаточно, чтобы удержать ваш мир на краю пропасти.
- Но зачем? - я подался вперед. - Какое вам дело до нас? И почему именно я? Почему это мне выпало стать твоей рукой? Неужели нет никого более достойного? Кого-нибудь, кто не станет задавать тысячи вопросов, а будет лишь беспрекословно выполнять все твои приказы?
Ладонь девушки накрыла мои пальцы.
- Дело в том, что я не хочу тебе приказывать. Ты волен поступать так, как сочтешь нужным, - ее дыхание пахло яблоками. - Ты не солдат, ты не слуга, и можешь задавать все вопросы на свете. Спрашивай, что хочешь, однако, хочу тебя сразу предупредить, ответы на многие вопросы тебе все же придется отыскать самому.
Поднявшись с земли, я подобрал лежащее в груде листьев сердце, и вернул его в корзинку.
- Что для тебя дороже, друзья или честь? Данное слово или свобода? - девушка откинулась назад, опираясь локтями о землю. - Кто ты сегодня, и кем станешь завтра?
- Я это я, - пробормотал я. - И мне казалось, что это я должен задавать вопросы...
Девушка засмеялась. Выглядела она в этот момент совсем юной и беззаботной.
- Вот видишь, как же я могу променять такого помощника, на послушного раба? Ведь это же будет скука смертная! - она хитро прищурилась. - С тобой никогда нельзя ничего предугадать заранее, Маркус Гримм!
Не знаю, было ли это комплиментом, потому как лицо моей собеседницы вновь стало серьезным, почти жестким.
- Думай, сомневайся, задавай вопросы, и мы с тобой еще не раз встретимся, - девушка коснулась указательным пальцем моего лба, и я закричал от нестерпимой боли.
На мгновение все потемнело, меня тряхнуло, и вжало в землю с такой силой, что затрещал позвоночник.
Хватая широко открытым ртом воздух, я замолотил локтями, ломая вокруг себя лед. Примерзшие к земле волосы дернули голову назад, пытаясь удержать меня в темной осыпающейся могиле.
Сцепив зубы, я выдернул впившийся в бок обломок копья и, хватая руками пригоршни мерзлой земли, попытался выбраться на поверхность. Негнущиеся пальцы скользили, ломая замерзшие корни, и выворачивая пучки сухой травы. Под ногами громко хрустели куски льда, а изо рта с шипением вырывались клубы белесого пара.
Упираясь коленями о край ямы, я замер, и осмотрелся по сторонам. Судя по всему, прошло совсем немного времени. Минуты, а может и секунды. Отец Великанов все еще стоял неподалеку, прислушиваясь к шуму битвы на холме. Его огненная фигура заслоняла собой полнеба, а на громадной голове появились изогнутые рога, в точности как у легендарного миносского быка!
Услыхав мой крик, великан слегка повернулся, подергивая огромным ухом.
- Я все еще жив! - зашипел я сквозь зубы, и распрямился в полный рост. - Иди же сюда, мерзкое чудище!
Отец Великанов не заставил себя ждать. Исторгнув жуткий рев, от которого затряслась земля, и затрепетали голубые огни на холме, он зашагал ко мне, небрежно расшвыривая попадающиеся на пути поломанные телеги и окровавленные трупы.
Чудовищная голова с пылающими незрячими глазами зависла высоко в небе, нацелившись на меня страшными рогами. Пламя, переполнявшее великана, из желтого превратилось в красное, а из широких раздувающихся ноздрей вырвались тугие струи дыма.
Я отпрыгнул назад, чтобы ненароком опять не угодить в яму, и спиной наткнулся на перевернутый портшез. Рога великана ударили со скоростью и точностью выпрыгивающего из воды нарвала. Портшез разлетелся на куски, а один из рогов прошел прямо у меня подмышкой, и глубоко вонзился в землю.
Опять удача? Я стиснул зубы, и изо всех сил вцепился в рога чудовища. На этот раз я удачу из рук выпускать не собирался.
Удивленно фыркнув, Отец Великанов, дернул головой, намереваясь подбросить меня высоко в воздух, однако у него ничего не вышло. Мои ноги словно вросли в мерзлую землю, пуская многометровые корни из маны. Кровавые озерца, поблескивающие тут и там, покрылись коркой льда, а на моей рваной одежде засверкали кристаллы инея.
Ухватив чудище за рога, я навалился на них всем весом, пригибая его к земле. Спина Отца Великанов изогнулась, точно крутой могильный холм. Огненная холка, маячившая перед моими глазами, напряглась, и он вновь исторг жуткий протяжный рев.
Я тоже кричал, оглохший, ослепший, потерявший чувство времени и пространства. Изо всех сил вцепившись в пылающие рога, я пытался повернуть их, свернуть чудовищу шею, опрокинуть его на землю.
Отец Великанов ударил кулаком. Земля загудела как медный колокол. Я почувствовал ногами неприятную вибрацию, манна всколыхнулась, и рука чудовища тут же намертво примерзла к земле в нескольких футах слева. Огромные плечи напряглись, затрещала плоть, однако ледяные оковы выдержали. Они оказались куда прочнее черной тевалийской стали!
Трясясь от нечеловеческого напряжения, задыхаясь, захлебываясь идущей горлом кровью, я продолжал давить, медленно сворачивая голову чудовища набок.
Дыхание вырывалось из черных ноздрей, обволакивая меня удушающим смрадом. Горький дым вился вокруг моих рук, а крупные капли огненного пота на покрытой вздувшимися жилами шее великана, испарялись с громким шипением.
Битва, как мне показалось, длилась уже целую вечность, прежде чем я услыхал громкий треск ломающихся шейных позвонков. Мои мышцы пылали, перед глазами кружили хороводы черных и красных пятен, а промерзшая насквозь одежда рассыпалась на бесформенные ледяные куски.
Плечи великана разом обмякли, яростное свечение плоти поблекло, и он тяжело рухнул на землю у самых моих ног.
Я тупо глядел на слепые вытаращенные глаза, на хищную ощеренную пасть, на вывалившийся и дымящегося рта язык, и все еще никак не мог поверить, что все закончилось. Не мог поверить, что я одолел Отца Великанов.