Завелся в земле русской змей проклятущий. Поля разоряет, скот изводит, девиц молодых похищает, деток малых сиротит. Не может с ним никто справиться. Размером он с терем, летает быстро, высоко да огнем пыхает из трех голов разом.
Гусиное перо, выводившее красивые буквы на толстом пергамене замерло, и с него скатилась капля чернил. Мальчик убрал руку с пером и грустно посмотрел на кляксу. Посередине почти чистого пергамена, только начатого. Переписывать придется с самого начала.
-Батюшка! - Тихо позвал мальчик пожилого человека, колдовавшего над переплетом новой книги. - Батюшка, но ведь у Гриши всего одна голова.
-А ты пиши и не рассуждай, малец. - Человек взял книгу и направился к выходу из комнаты. - Как князь сказал - так и будем писать.
-Но ведь это обман! - Возразил мальчик уже закрытой двери и, горестно вздохнув, начал вырисовывать по краю страницы орнамент. Все равно выбрасывать.
Солнце уже катилось к закату и тени в комнате становились все больше, а света все меньше. Писать в это время трудно, а свечу жечь жалко. Никита отложил перо и, подперев голову, задумчиво смотрел на кляксу. В сумерках казалось, что клякса шевелится и в ней даже угадывались крылья, лапы и голова. Три головы.
-О чем грустишь, друг мой Никита? - Мальчик так задумался, что даже вздрогнул от неожиданности.
Незваный гость, проникнувший в комнату через открытое окно был никто иной, как тот самый змей проклятущий. Иногда его звали драконом, а ребятня в этом городе звали его Гришей. Он частенько играл с ними на пустыре за церковью и возил их купаться на речку. Он был размером со взрослого человека, если встанет на задние лапы. А если посчитать еще крылья и хвост, то, пожалуй, и выше человека. Зеленая чешуя поблескивала в лучах заходящего солнца, а желтые глаза с прищуром смотрели на мальчика.
-Да вот, кляксу посадил - переписывать придется.
-А что пишем? - Ящер подошел к столу, стуча когтями по полу. - Ух ты. Про меня что ли?
-Про тебя. Врут только все. И меня не слушают. Малой, говорят.
-Конечно малой еще. Такая хорошая клякса, а ты выбрасывать ее хотел.
Змей взял в когтистую лапу перо, обмакнул ее в чернила и дорисовал кляксе три головы, крылья, лапы и хвост. Затем задумчиво пожевал оперенье, отчего то приобрело помятый и обмусоленный вид. Еще раз обмакнул перо в чернила, нарисовал горизонт, полоски полей, деревья и огонь из всех трех голов. Обвел эти художества рамкой и хмыкнул, отчего перо приобрело вид не только изжеванного, но и подпаленного.
-Ну как тебе? Теперь можно не переписывать. Скажешь, что так и задумано.
-Но Гриша, тут же не правда про тебя написана!
-Конечно. Это же люди пишут. Для былин не имеет значение, кто на самом деле проиграл, кто победил, и была ли битва и из-за чего была. Для былин главное - это кто плохой, а кто хороший. А итог и так ясен. Побеждают в былинах всегда хорошие.
-Но ведь ты хороший?
-А это еще потомкам доказать надо. Да не переживай ты так. Разберемся мы с твоей этой былиной. Я зачем прилетел-то. Там Иванко тебя звал. Им для игры не хватает еще одного.
-Ой, спасибо, Гришенька! - Никита обнял за шею дракона и потерся щекой и шершавую теплую чешую. - Я сейчас же побегу к ним!
-Аха. - Змей сделал вид, что вылезает из окна. Но стоило двери за Никитой закрыться, как Гриша тут же подбежал к столу и взялся за перо.
-Мы еще посмотрим, кто кого...
Жил был в это время в Киеве князь Владимир. С самого детства всеми был избалован, всем его прихотям потакала добрая Василиса, матушка Владимира. Вырос он неказистый, на вид нескладный. Силы в нем капелька всего, роста в нем и того меньше. Волос светлый, тонкий, взлохмаченный. А уж зла в нем сколько было. Мальцом сверстников с палками гонял. А кто найдется ему сдачу дать - так матушке жаловался. Девок за косы таскал, да старых за водой посылал, а сам на печи лежал.
Закончился пергамент, отложил его Змей, а на стол положи новенький. Перо положил рядом и довольный собой улетел.
Никита вернулся затемно. Когда на столе уже горела свеча, да родители спать легли. Умылся он, шумно плескаясь, да пошел на кухню крышками по горшкам звенеть. Проголодался да набегался. На шум вышла мать, завязывая на спине фартук.
-Что же ты, горюшко мое, так поздно? Где бегали? - Мать достала еще теплую чугунку с кашей и поставила перед Никитой. - Ешь так. Нечего посуду почем зря марать.
-Мы, матушка, с ребятами в прятки играли. Иванко спрятался на старом тополе за пустырем. Мы найти его не могли. Кликали его, кликали, а он не отзывается. Уже все стали говорить, что пора домой идти, а его все нет. Я даже волноваться начал. А вдруг разбойники его утащили.
-Да и Змей бы пакостника утащил - не жалко было бы. Постоянно от него одни шалости.
-Но ведь Гришенька хороший и деток не таскает и не ест. К речке катает и игры придумывает.
-Был бы хорошим - не писали бы про него пакость всякую. Отец сказал тебе еще страницу написать. Да не сиди долго - свечу не жги.
И воззвали люди к князю своему, Владимиру. "Победи ты Змея Лютого! Защити ты нас, батюшка!" И собрался он в путь. Взял меч свой тяжелый, снарядил коня вороного. Простился с матушкой, поклонился людям добрым, да отправился в путь.
Утро начинается в Киеве всегда внезапно. Особенно когда собираешься встать с рассветом, а будят только часов в одиннадцать, ласково поглаживая по щеке. Утро коварно и любит тайком и незаметно проникнуть в комнату, пока ты еще спишь. Любит закутаться в шторы или без разрешения заглядывать в оставленные со вчера тарелки с яствами.
-Вставай, Свет мой Солнышко Владимир. Вставай, день уже на дворе. Ты вчера собирался куда-то.
Владимир резко вскочил, запутался в одеялах и упал с кровати к ногам пожилой женщины, с любовью на него смотрящей.
-Матушка! Ну я же просил разбудить меня когда солнышко встанет! Неужели непонятно сказал?
-Ах, Владимир. Ты так сладко спал, что я даже окно тряпицей занавесила, чтобы лучи тебя не будили.
Владимир застонал, хотел было что-то сказать, но махнул рукой. Чего спорить с женщиной, решил он и принялся одеваться. Торопился очень, в ворот не мог попасть, с рукавами рубахи запутался, рычал, крутился на месте, словно волчок. Так бы и порвал ворот, если бы мать не подсобила.
Схватил кусок лепешки и начал усиленно жевать, расхаживая по комнате туда-сюда. Нужно было давно уже выехать, а он еще даже не собрал войска. Вот было бы замечательно, если бы можно было схватить меч, вскочить на коня и пуститься в путь. Встретить змия и обязательно победить. Не победить Владимир не мог, ибо... на этом месте внезапно кончилась лепешка и князь удивленно замер, разглядывая опустевшие руки.
-А пусть бы Алешка рать собирал, коли ему больше всех надо. - Подсказала мать мысль. Князь готов был за нее схватиться с радостью, но что-то в ней ему не нравилось. - А то от этого шалопая только один вред. Пусть бы змий его слопал!
Женщина помолчала и грустно вздохнула:
-Так ведь не слопает он, - посетовала она, собирая грязную посуду по комнате и вытирая пыль фартуком. - Добрый он очень. С ребятней играется на пустыре. А давеча старухе одной целую телегу дров приволок. Хороший он.
-Стой, мать. Это ты о ком?
-Да о Гришеньке.
-О каком Гришеньке?! - Взревел Владимир, впадая в праведный гнев.
-О том, на которого Алешка, поповский сын, тебя войной сговаривает идтить. Шалопай.
Князь зло сплюнул, когда дверь за матерью закрылась и та ушла с последним куском недоеденной лепешки. Алешка в самом деле подстрекал князя на бой со Змеем Горынычем. Но признаваться кому либо, а тем более себе, Владимир не желал. Да и вообще! Это подвиг должен быть, а не война. Где это видано, чтобы рать шла на одного. Это значит доказать, что этот самый один сильнее всех.
-Нет. Это подвиг и я сам его совершу и запишу в историю. И не будет ни одного сомневающегося. А то затеяли. "Он хороший, он хороший". Стащить телегу у одних и привезти ее другим - особой доброты не требуется.
Сказал князь и сделал то, о чем так мечтал. Просто схватил меч, выбежал из белокаменных палат, вскочил на своего коня и галопом направился прочь из города. Мимо вскидывающих рук к щекам теток, мимо качающих головами старцев, мимо бегущих в след мальцов. И скакал, словно был свободен, как ветер.
И скакал он три дня и три ночи. И остановился только на берегу Пучай-реки. Именно здесь, говаривали люди, частенько видят Змея Проклятущего. А дальше за рекой начинается выжженная его огнем земля.
-Никита, пойдем на реку. - В открытое окно протиснулся дракон.
Мальчик вытер перо тряпицей, отложил его в сторону и тяжко вздохнул:
-Я не могу, Гришенька. Батюшка велел закончить сегодня страницу писать до захода солнца.
-А ты с собой возьми все, там, на свежем воздухе и закончишь. Душно тут как у вас. Жара какая стоит уже вторую неделю. Пойдем на реку купаться.
-А ты поможешь донести столешницу и пергамены с чернилами.
-Конечно, помогу.
-Вот здорово! Тогда я сейчас соберу все в суму и пойдем!
-Захвати кваса чуток. Мне бабушка Варвара пирожков с щавелем в дорожку дала.
-Это старая вдова что-ли? Чего это она такая добрая стала вдруг?
Дракон слегка нахмурился и погрозил мальчику длинным когтем.
-Негоже женщину называть старой. А называть ее "вдовой" - значит, лишний раз напоминать о ее горе. По этому она и гоняет вас, ,балбесов, крапивой.
-Но ты же тоже называешь ее бабушкой, а не девой красной. - Возразил Никита, укладывая пергамены аккуратно в льняную суму.
-Человек не глупый и всегда чувствует фальшь и уважение по отношению к себе. Если бы я называл ее красной девой, то либо сам был бы дураком и слепцом, либо ее такой считал бы
-Какие ты сложности иногда придумываешь - ужас просто. - Хмыкнул Никитка. Сбегал в сени, принес фляжку с квасом и вручил суму дракону. - Ну, я готов.
-Ну, полетели.
Лететь было не далеко. Река была совсем рядом. Народ называл ее почему-то Пучай-рекой. Почему так называли, мальчишка никогда не задумывался. Какая ему была разница? Когда дракон приземлился, Никита сбросил одежду и с разбегу прямо с берега прыгнул в воду. Дракон, разложив аккуратно вещи на берегу, медленно вошел в воду и нырнул.
Спустя часа два, когда Никита, накупавшись вдоволь, уснул в тени березы, ящер осторожно достал недописанный пергамен, перо и чернильницу. Задумчиво покрутив перо в лапе, дракон открыл чернильницу, макнул в него кончик пера и начал писать.
Соскочил Владимир с коня, достал меч из ножен, взмахнул им для пробы, и упала молодая березка, срубленная под корень. "Выходи на бой, чудище трехголовое!" - крикнул он что есть мочи. "Прими смерть от меча заговоренного!"
-Выходи на бой, чудище мерзкое! - Крикнул Владимир, слезая с коня и привязывая его к березке. - Прими смерть свою от меча моего!
Дракон медленно отложил перо, обернулся и взглянул на князя из-под своего крыла.
-Почти угадал, - пробормотал змей и, тихо ступая по земле, направился к князю. - Чего орешь, как ошалелый, ирод? Ребенка разбудишь же.
-Драться с тобой буду - вот и ору.
-Ну да, ну да. - Сказал дракон и улыбнулся, показывая все свои острые зубы. - Драться он со мной будет. Не поздновато ли, когда былина уже дописана почти?
-Не твоего ума дело! - Огрызнулся Владимир, помахивая тяжелым мечем перед мордой дракона. - Я сейчас отрублю тебе голову...
-Три головы.
-Все три головы и буду победителем Змея Горыныча!
-Сомневаюсь. - Дракон покачал своей единственной головой и медленно отвел лапой острый клинок, маячивший у самого носа.
Это словно послужило сигналом к началу боя. Хотя боем то, что произошло дальше назвать сложно. Владимир замахнулся мечем, а ящер сделал круговое движение вокруг себя и сбил своим хвостом князя с ног. А потом еще молниеносным движением оттолкнул падающего Владимира от себя задними лапами так, что тот взлетел высоко в небо и рухнул прямиком на толстую ветку одиноко-растущего дуба. Повис на ней, зацепившись ногами в ветвях и замер.
Дракон подошел к нему поближе и прислушался. Сердце стучит, сам он дышит. Значит, жив - и то ладно. Рассуждая так, Гриша вновь взял перо и продолжил выводить красивые буквы на пергамене.
Поднял голову Владимир и видит, что летит к нему Змей Горыныч, страшный змей о трёх головах, о семи когтях, из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит, медные когти на лапах блестят. Замахнулся на него князь Владимир своим мечем, да отшиб одну голову. Повалил он Змея с размаху на землю, придавил ему грудь коленками, хотел отбить ещё две головы... Как взмолился тут Змей Горыныч: "Ох, Владимир, ох, богатырь, не убивай меня, пусти по свету летать, буду я всегда тебя слушаться! Дам тебе я великий обет: не летать мне к вам на широкую Русь, не брать в плен русских людей. Только ты меня помилуй, и не трогай моих змеёнышей"
-Гриша, Гриша, сними меня отсюда.
Дракон удивленно обернулся в сторону дуба, на котором висел князь. Но не Владимир то звал. Это Никитка сидел высоко на ветке и боялся спрыгнуть вниз.
-Ого. Ты как туда забрался, горюшко?
-Я испугался. Увидел, как ты его, - Никитка кивнул в сторону висящего вниз ногами князя, - и испугался.
-Так я же не с тобой дрался. Чего же ты испугался? Мы же друзья.
-Зубы ого какие, когти длиннющие. Страшно. - шмыгнул носом Никитка. - Сними меня отсюда.
-А сейчас уже не страшно?
-Сейчас не страшно.
Дракон подошел к дубу и помог мальчику спрыгнуть на землю. Угостил пирожками с щавелем и остатками кваса. А сам сел дописывать былину.
Поддался Владимир на лукавую речь, поверил Змею Горынычу, отпустил его, проклятого.
-Грииишь, а почему ты пишешь, что он тебя победил? На самом деле это же ты его.
-Ну не поверят люди, что я его победил, если князь Владимир вернется в Киев. А убивать мне его совсем не хочется. А проиграть тоже не хочется. Я жить хочу.
-А давай напишем, что ты украл Забавку, а я ее спас?
-Нет.
-Ну, мы же друзья. Жалко, что ли?
-Вот именно. Мы же друзья, а ты хочешь меня злым и коварным показать в сказке. Еще и убить в конце, наверное.
-Так это только на бумаге будет.
-Да пойми ты. Вот этим, - дракон кивнул в сторону сиротливо воткнутого в землю меча, - вот этим меня не убить. А вот на бумаге легко. И не будет больше драконов, змеев Горынычей и прочей нечисти. Понимаешь?
-Понимаю. - Насупившись, ответил Никитка. - Мне домой пора.
-Помочь?
-Да не, я сам дойду.
-Ну ладно тогда. Хорошего вечера, друг мой Никитка.
-До свидания, Гришенька.
Дракон взлохматил и без того лохматые волосы мальчишки взмахнул крыльями и полетел. И только он скрылся за ближайшим холмом, как мальчишка взял перо, макнул его в чернила и начал выводить красивые буквы на пергамене.
Только поднялся Змей под облака, сразу повернул к Киеву, полетел к саду князя Владимира. А в ту пору в саду гуляла молодая Забава Путятишна, князя Владимира племянница.