Аннотация: Несколько рассказов из ненаписанного ещё цикла "Штрихи"
Новая
Валька Зюзиков, человек от природы глубоко одаренный, даже талантливый учился в университете запросто. Легко схватывал, легко запоминал, легко решал свои контрольные работы и друзьям курсовики делал тоже легко. А друзей у него была масса. И не потому, что он был чересчур общительным, просто четыре своих курса он учился шесть лет.
Помимо светлого ума в голове Вальки жило распиздяйство каких свет не видывал. Чудовищная непостижимая небрежность. Благодаря ей Валька два месяца нес в деканат справку о болезни. А когда, наконец, принес, то обнаружил, что сунул эту злополучную справку неизвестно куда или даже потерял. Так он попал в академический отпуск, академку между студентами, первый раз. На первом же курсе.
Второй и третий курс, слава богу, пронесло. Нет, инциденты малые и средние случались, но до больших не доходило.
На четвертом курсе везение подвело. Зимняя сессия должна была начаться сразу за новым годом. И для всех остальных началась. Только Валька на неё опоздал. Когда он очнулся, числа тринадцатого, приказ о его отчислении уже висел на дверях деканата.
Выручил Антон Семенович Хмуриков, профессор математики, любимый преподаватель Вальки. Они познакомились во время первого "отпуска" Зюзикова. Антон Семенычу тогда категорически не хватала партнера по шахматным партиям, а Валька играл весьма прилично. К тому же способности Вальки к математике всегда радовали старого преподавателя.
Да пожалуй, старейшего преподавателя. Антон Семенович Хмуриков за свою институтскую карьеру дважды избирался деканом факультета, долго заведовал кафедрой и сейчас "под занавес" хоть и работал рядовым преподавателем, пользовался в университете авторитетом.
Он и вступился за Валентина Зюзикова и выхлопотал ему ещё одну академку.
Но уж на четвертом курсе Зюзиков учителя своего отблагодарил. Случилось так: товарищи по университетскому общежитию разъехались, стипендию у Вальки стырили в автобусе, и из всех развлечений осталась ему только учеба.
От нечего делать он рассчитал курсовой проект, которым поразил Антона Семеновича до глубины души. Полчаса Хмуриков охал и ахал, бильярдным шаром перекатывался (а был он маленького роста, полноват и лыс почти полностью) от стола к столу хвастаясь работой своего студента перед другими преподавателями.
В результате Зюзиков получил заслуженный "отл" в зачетку и приглашение к профессору домой, на воскресный обед.
Здесь и случился предмет этого повествования.
Покушать профессор Хмуриков умел. Делал это с удовольствием физическим и духовным.
Начали, как водится, с ... первого? Нет! О чем вы. Начали с аперитива.
- Я знаю, Валентин, вы водку употребляете. - Профессор спросил утвердительно и так, что отказаться было не возможно. Он крутил в руке хрустальный графин литра на полтора. Тот глянцево сиял, отражая на гранях свет яркой люстры в столовой. И глянец этот постепенно тускнел и превращался в бархат - графин запотевал. От его аппетитного вида Валька сглотнул и покорно кивнул. - Ну и отлично.
Профессор наполнил пузатенькие рюмки.
- Клавдия Аркадьевна нас сегодня ухой потчует. - Антон Семенович понюхал ломтик черного хлеба на закуску, потом сунул его за щеку. - Рекомендую: кусочек черного хлеба за щеку и рюмку холодненькой.
Налили по второй.
С уличного морозу водка разбежалась по жилам волной до кончиков пальцев. Бросило в жар.
- Вот! - Профессор тоже раскраснелся, расстегнул ворот рубахи. - Вот теперь пора. Клава! голубушка подавай уху.
Жена профессора, Клавдия Аркадьевна, женщина в противоположность мужу сухая и морщинистая внесла за фарфоровые ручки огромных размеров суповник.
Из-под поднятой крышки повалил пар, и по тарелкам разлили густое ароматное варево.
Валька глубоко вдохнул восходящий парок, и внутри у него всё затрепетало. После недель впроголодь аромат показался ему божественным. Он схватился за ложку.
- Подождите, друг мой. - Профессор наполнил рюмки, чуть больше половины. - Холодная горькая водка и сразу за ней обжигающая наперченная уха... Тут надо почувствовать... уловить... Ну, будем. - Антон Семенович опрокинул в рот рюмку и закусил супом.
Вальке Зюзикову понравилось.
За ухой последовал чесночный салат, под который водка шла тоже очень прилично. И жаркое с мочеными яблоками и черносливом.
Валька наслаждался. Только Клавдия Аркадьевна, всякий раз, когда входила, зыркала на него так недобро и поджимала морщинистые старушечьи губы крашенные розовой помадой. "Может больше не пить? - Валька не находил причины такой нелюбви, - Семеныча обижу. Или я ей просто не понравился?" Он терялся в догадках.
Вдоволь наевшись и порядочно захмелев, профессор одной рукой помешивал ложечкой чай в стакане, другую положил на живот. Сидел с видом блаженства на лице.
Вдруг глаза его сделались грустными и, вспомнив о чем-то, он заговорил:
- Я ведь Валентин хотел с вами ещё по одному поводу поговорить. - Он перестал мешать чай, вынул ложку из стакана. - Как с молодым так сказать поколением. - Он заговорил приглушенно. - Я решил её сменить на новую... собственно хотел с вами посоветоваться по этому поводу...
Вошла Клавдия Аркадьевна. Профессор моментально замолчал, поднял глаза к потолку и замурлыкал какой-то мотив. Клавдия Аркадьевна приняла приборы и удалилась.
- У вас ведь у молодежи с этим просто, - Снова заговорил профессор, - сегодня одна, завтра другая.
В голове Вальки Зюзикова творился бардак. Волнами перекатывался хмель и шариками пинг-понга прыгали слова преподавателя. И как реагировать он не представлял.
- Ну почему, - начал он робко, - у нас тоже есть привязанности, обязательства какие то...
- Именно. - Профессор взвился живо. - Вы думаете отчего я мучаюсь с ней столько лет? Иногда просто зла не хватает... а вот... терплю. - Профессор, волнуясь, подскочил, стал прохаживаться вдоль комнаты. - Именно долг, именно обязательства. Но всему приходит конец. Это стало ужасно.
Вошла Клавдия Аркадьевна, опять недобро посмотрела на Вальку, поставила на стол вазу с плюшками. Когда она вышла, Хмуриков продолжил.
- Я пока не хочу сообщать о своем решении Клавдии Аркадьевне, - профессор насупился, - не хочу травмировать раньше времени. Столько лет вместе... - Антон Семенович рассуждал, уговаривая сам себя. - Привязанности... образ жизни сложился... с другой стороны кто сказал, что с новой будет хуже?
- С новой всегда лучше, - хмыкнул Валька, - особенно первое время.
- Знаю-знаю. - Антом Семенович присел и отхлебнул чаю. - Вы думаете, я всегда был старым? Нет. Вот помню в прежние годы... эх, какая она была у меня резвая. Только пришпоришь, бывало - ух! - профессор тряхнул кулаками, - как молодая кобылка гарцевала! А сейчас? - Он развел руками, - вы это видели? Развалина старая.
"А Семеныч-то, - мысли Вальки мало по малу упорядочивались, - в молодости видать шустрый был. А по нем и не скажешь. Профессор, костюм, галстук, обеды... В тихом омуте..."
Антон Семенович, не слыша мыслей собеседника, продолжал.
- Нет, решено. И не отговаривайте меня! Сил моих больше нет!! - Профессор разошелся. - Завтра же, завтра! Старую вон! На свалку, к чертям собачим!! А после завтра с вашей помощью куплю себе новую машину.
Валька подавился плюшкой. Долго наклонившись, кашлял и рычал. Профессор услужливо хлопал его по спине и справлялся:
- Полегчало? - Он заглядывал в покрасневшие Валькины глаза. - Голубчик?
"Вот повезло так повезло! - думал Валька, - хорошо не сболтнул лишнего. Вот бы мне устроили... страшно представить..."
И уж в коридоре, провожая, профессор Хмуриков шепнул Вальке на ухо:
- В следующий раз в парадном ботинки обметите, там веничек за дверью стоит. А то Клавдия Аркадьевна на вас обиделась. Ишь весь вечер смотрела недобро...