Я тревога, что бьется в сердце-клетке, увеличенная во стократ. 
Я трава, что растет на могилах забытых когда-то нами солдат. 
Я любовь искалеченная на желтых страницах войны. 
Я тихий шепот мертвой, призрачной, грязной страны. 

Я грубый звук голоса власти, крик страдания, смерти ор. 
Я ваш поминальный приторно-сладкий паршивый кагор. 
Я разрыв картечи, грохот танков, взрыв снарядов, бомб и гранат. 
Я смерть, что с прикладом в висок, я в руках разорвавшийся автомат. 

Я горечь утрат, сладость побед, я мертвенно-бледный страх. 
Я предсмертный стон, что в полуулыбке застыл на губах. 
Я слезы твоей матери, я ее самый жуткий ночной кошмар. 
Я саван погребальный, а не тонкий шелковый пеньюар. 

Я твой Бог, что стыдливо рукой прикрывает уставшие от всего глаза. 
Я вопрос немой в глазах: где же помощь обещанная, о Небеса?
Я бальное платье девчонки, которое она не наденет уже никогда,
Я липкий и склизкий ужас, что проник во все города. 

Я выжженная пустошь мертвых людских сердец. 
Я уже никому не нужная пара обручальных колец. 
Я тухлый воздух, я трупный запах разодранных тел. 
Я та самая сказка, которую ты так услышать хотел. 

'Я прошу тебя, только живи!' - кажется, так тебе говорила мать?
Я убила тебе только за то, что ТЫ шел убивать. 
Я серо-синее пламя надежды, которое гасишь ты сам. 
Я эпитафии боль, а не смех тупых эпиграмм. 

Я огонек догорающий последней спички в дрожащих руках. 
Я труп, который мальчик лет девяти везет в ярко-красных санях. 
Я жестокая зимняя стужа, я обниму тебя, ну а ты - умрешь. 
Я голодный замерзший ребенок, которого ты, увы, уже не спасешь. 

Я застывший взгляд, я скованное навеки смертью тело. 
Я окровавленное лицо, которое случайно пулей задело.
Я гримаса страха, искаженные черты некогда красивых лиц. 
Я океаны крови, что омывают берега-бордюры столиц.

Я последнее, что ты в этой жизни услышишь, я твоя тишина. 
У меня много разных имен, но самое страшное - это, конечно, Война.