Аннотация: Юной Венаде - стажеру в газете, снятся жуткие сны, а вокруг происходит нечто странное. Когда за ней придет Мхарабанга - проводник тех, кто обречен стать чудовищем, хватит ли ей сил сразиться с собственной тенью?
Много демонов водится на сумеречной стороне Луны, много слуг хаоса пугают добропорядочных граждан Танлема. Выпивают силы суккубы, скользят во тьме ламии, отравляющие дыханием детей в колыбельке... Но самый страшный из них - Мхарабанга, крылатая кошка с лицом женщины, демон перемен. Не справишься с тем, что нашептывает тебе Бездна, поддашься, сойдешь с нахоженного Общего пути - тут-то и поджидает она она тебя. И уведет за собой путем теней, в черный зал, к Зеркалам Луны. Глянешь в него - и сам станешь чудовищем...
Мне чудовищем становиться не хотелось, и потому я старательно шла по правильному Пути - школа, училище, выбор лучшей профессии. Старательно зубрила уставы, всегда носила что-то среднее - не слишком модное, не слишком старое. Но - не могла. Я всегда была среди тех, кто одной ногой стоит в тени. Я писала. Идеи рождались в голове, приходили во сне, мучили, стучась изнутри в череп, молили: дай нам родиться, позволь вдохнуть воздух, испустить крик. И я писала, мучаясь и пряча их, запирая под паролями и замками. И напоминала себе при этом богатую даму прошлого века, нажившую бастарда от конюха, а теперь - суетливо, боясь, что узнает супруг, прячущую их - в приют, в деревню, подбрасывая незнакомым. И отчаянно молясь за них всем богам, которых только знала...
- Веенни! - возглас вырвал меня из раздумий. Венни - это я. Венада, двадцать лет, студент вечерних курсов и журналист-стажер в редакции государственной газеты. Психологи говорили, что для работы журналистом я подхожу больше всего, хоть и хмурились неодобрительно. Опасные люди эти журналисты. Так думает большинство.
- Да? - я вынырнула из раздумий, повернувшись на стуле. Начальница помахала перед моим носом папкой, - Венни, вот. Перепиши это и отдай верстальщику, хорошо? И да, как там новости? И доклады о заводе?
- Почти, Лар Канрет, - бодро отрапортовала я, - к завтрашнему дню все будет!
Лар Карнет кивнула мне одобрительно и ушла обратно к себе. А я со вздохом принялась за работу. А что ты хотела, Венни? На новичков и стажеров всегда сваливают все самое тяжелое и долгое.
Домой я возвращалась уже почти ночью - вдоль улиц зажглись газовые фонари, а жара, мучившая всех уже месяц, немного спала. В какой-то мере бродить по ночам вот так было даже интересно, хоть и жутко. Сумерки превращали кусты турлеи в существ, сошедших со страниц 'Демониума', аллея, на которой, в лучшем случае, горели три фонаря из пяти, казалась той самой тропой теней, и я бы, пожалуй, не удивилась, вынырни из-за скамейки Мхарабанга, несущая в зубах добычу.
- Мхара-ха-ра-банга по кустам идет, Мхара-ха-ра-банга за собой ведет, - напевала я под нос, пока никто не видит, детскую песенку, - Мхара-ха-ра-банга видит твои сны, и тебе покажет Зеркало Луны...
То, что я называю своим домом - маленькая квартирка, даже не квартирка, а комната в 'студенческом доме' - общие на троих-четверых коридор, кухня и ванная. Не Дворец Стражей, конечно, но с моим скромным доходом... Я взбежала по узкой лестнице, ухитрившись не сбить и не задеть тяжелой сумкой ни перила, ни совершенно нелепые светильники на уровне пояса, ни хлам на площадке. Минута ловли ключа среди бумаг, карандашей, покупок и самого разнообразного хлама - и я дома.
Что-то было не так... Я озадаченно застыла, оглядывая коридор, заставленный, как мне показалось в первые минуты, до последней лиги чьими-то вещами, и наконец сообразила - в третью комнату, пустовавшую до сих пор, кто-то въехал. Интересно, кто ж такой смелый - именно оттуда, по слухам, ушел в тени студент, которому пророчили работу политика. И там же однажды повесилась из-за несчастной любви девушка - то ли вынуждали выйти замуж за нелюбимого, то ли жених бросил... Перед самой свадьбой.
Я старательно боролась с любопытством. Меня хватило на целых полчаса, за которые я успела разобрать покупки, наспех перекусить и раз десять споткнуться о стоящую в коридоре коробку. Именно ее я и решила использовать в качестве повода для знакомства.
Набравшись смелости, я постучала в дверь... и, когда та открылась, поперхнулась заготовленной фразой. Вместо моего ровестника или туриста-командировочного-журналиста средних лет - обычного обитателя здешних домов - передо мной стояла сухая, жилистая мужеподобная женщина лет сорока. Совершенно седая, с видными из-под рукавов шрамами на руке... Здесь, в коридоре, обклеенном пленкой с цветочками, она казалась совершенно неуместной. Ей бы в экспедицию куда-нибудь в Белую Пустыню, или назад на пару веков, на пиратский корабль...
- Вы что-то хотели? - поинтересовалась она довольно сухо.
- Нет, - смущенно пробормотала я, растерявшись, - только там... ваша коробка стоит. В коридоре. Можете убрать или хоть подвинуть? А то я об нее раз семь уже споткнулась, а передвинуть самой - сил не хватает.
- Конечно, - кивнула та, выходя в коридор и сразу закрывая дверь, - что же вы раньше не сказали? А я и думать про нее забыла.
Она легко, словно не неподъемную коробку, а подушку из пуха северных птиц, подхватила предмет раздора и унесла к себе. Ошарашенная, я только успела сказать 'спасибо' табличке с номером на двери.
Остаток вечера не сложился. Все валилось из рук, ужин чуть не пригорел, вернувшая из очередной поездки в поля Денли донимала меня расспросами о новой соседке - и все невпопад, на любимую блузу я пролила соус - теперь вряд ли ее удастся отстирать.
В общем, спать я легла рано, уставшая и злая. И в ту ночь мне приснился сон.
Я почти ощупью пробираюсь по какому-то коридору, спотыкаюсь о старый, покореженный, рассыпающийся при прикосновении в труху хлам. Пыль забивает горло, мешает дышать, к рукам и лицу липнут нити мерзкой, холодной паутины (разве она бывает холодной?), кто-то, не видный в темноте, касается моих ног и спины. Я уже знаю, что в конце этого коридора, и очень не хочу это видеть, но оставаться здесь, в кладовке, страшнее и омерзительней. И потому я иду туда, где, и это я тоже знаю, есть выход.
И одновременно я - паук. Нет, даже не так. Я - демон, чье обличье подобно пауку. У меня четыре руки - длинных, с тонкими пальцами. Я лежу в бассейне из черного камня в своей тюрьме - она роскошна, я строила ее своими руками - но загнивает изнутри, и набираюсь сил после новых родов. Это безумно выматывает. Мне нужна пища, но где ее достать? Тех, кого можно пожрать, все меньше. Новое дитя копошится рядом, пытаясь вылезти из своей оболочки. Я не хочу глядеть на него - и так знаю, что увижу. Но лежать так, чувствуя что-то липкое под боком - еще неприятнее, и я сажусь.
Иду на ощупь, шарахаясь от шорохов. Сажусь, беру на руки липкий шевелящий кокон. Влипаю в паутину, дрожа от отвращения. Тянусь за ножом. Распахиваю дверь. Вспарываю оболочку.
И одновременно, словно бы передо мной - два экрана: копошащийся в коконе уродец с пустыми глазами, и чудовище с моим лицом, сидящее в бассейне с черным коконом в руках. Я кричу, на два голоса, оглушительно, и просыпаюсь от своего (или все-таки чужого?) вопля.
Я распахнула глаза, чувствуя, как бешено колотится сердце. Сны. Опять. Кажется, они не снились мне лет с тринадцати-пятнадцати, того времени, когда я переживала беспощадный подростковый бунт и сильнее всего боялась, что про мою неправильность узнают другие. Но сейчас-то это к чему? Так и не найдя объяснений, я встала и отправилась ставить чайник. До подъема еще полтора часа, но уснуть уже точно не получится - буду вертеться с боку набок, задремывать и вновь просыпаться, и в результате встану совсем разбитой. Лучше уж переждать это время в одиночестве. с чашкой горячего успокаивающего чая и книгой. Но и это не удалось - на кухне уже сидела наша новая соседка. Она смерила меня взглядом - на мгновение мне показалось, что у нее - вертикальный зрачок, и устало кивнула.
- Чайник только закипел. Можешь взять мою заварку, если хочешь - она с успокаивающими травами. Тебе наверняка снились кошмары, не так ли? - равнодушно сообщила она, сделав еще один глоток из чашки.
- Спасибо, - растерянно промямлила я и спохватилась, - стойте! А откуда вы узнали про кошмары?
Женщина рассмеялась хрипло:
- Я достаточно пожила на свете, чтобы знать, что юную девушку с постели среди ночи может поднять либо звонок ее молодого человека, либо кошмары. Первое - точно нет, после таких звонков руки не дрожат, и от теней в углах не шарахаются. Так что остается второе. Наливай уже, - кивнула она на заварник, - пока не выдохся.
Мне оставалось только кивнуть, наполняя кружку и стараясь не пролить кипяток на стол, потому что руки и правда тряслись. А чай оказался на удивление вкусным - с шалфеем и апельсиновой корочкой. Дорогой, наверно. Когда я спросила об этом соседку, та только усмехнулась: не бери глупостей в голову. Пей, пока угощают. И я послушно замолчала, прихлебывая ароматный напиток. За час мы сказали друг другу всего пару слов:
- Венада. Можно Венни.
- Мха.. Маханда, по вашим правилам.
Так мы и сидели - напротив друг друга, делая небольшие глотки и изредка обмениваясь взглядами. Потом Маханда, сухо сообщив, что она устала после работы, отправилась спать, а я осталась сидеть на кухне.
Жара в тот день стояла просто невыносимая - казалось, даже деревья съеживаются, пытаясь спрятаться от нее в собственной тени. Маленькая комната, гордо именуемая 'кабинетом отдела новостей', раскалилась насквозь, и к середине дня работать стало невозможно. Свеча, стоявшая на окне еще с Дня Живых, медленно плавилась, стекая в подсвечник неопрятной лужицей, рамы, сделанной из металла, было не коснуться.
Я стояла на самом солнцепеке, у дверей, и безуспешно доказывала вахтерше, что я работаю тут, что выбежала буквально на две секунды - купить себе мороженое в магазинчике напротив, а пропуск оставила наверху. Но на все мои доводы у стража границ находился один ответ: 'Не положено без пропуску пущать! А вдруг ты своруешь чего?' Курьер в коридоре, ожидавший кого-то, смотрел на меня с сочувствием, но вмешиваться благоразумно не спешил.
- Да послушайте! - воскликнула я в отчаянии, - Дайте войти, вы ж меня каждый день видите! Я тут скоро живьем зажарюсь!
- Не положено, - с явным удовольствием возразила вахтерша, - без пропуску нельзя и демону!
'Демону, демону... - застучало в висках, - демону...' Да как она смеет перечить мне! Поднимаю голову и медленно смотрю на нее. Жалкая, насквозь дырявая душонка, изъеденная злобой, завистью, упоением своей ничтожной властью. Наша, Хаосом порченая... Но ей даже демоном не стать - за такими Проводница приходить брезгует. Так, будет после смерти тела шарахаться неупокоенным духом, да строить мелочные козни. И она осмеливается приказывать мне, Плетельщице? Поймать взгляд. Улыбнуться, показав ряд мелких острых зубов. И, плавно шагнув вперед, впиться этими зубами ей в душонку, выпивая все ее жалкие мечты..
'Не сметь! - рявкает другая часть меня, - Только попробуй, ты!' Меня отшвыривает назад, и несколько секунд словно разрывает пополам. А потом я проваливаюсь в блаженную, прохладную темноту...
- Венни! Венада! Ты меня слышишь? - звонкий голос начальницы вырывает меня из кокона, в котором хорошо и тихо... Нет,не думать о коконах - меня тошнит при одной мысли. Я неохотно открыла глаза, пытаясь определить, где я лежу. Так,похоже, комната охраны... Пружины на старом диване неуютно впиваются в спину, зато на лбу лежит приятно холодный компресс.
- Слышу, Лар Карнет, слышу.
За спиной у нее маячили два силуэта - тот самый встревоженный курьер и вахтерша, торопиво оправдывающаяся:
- Я не это, не думала... Она б сразу сказала, что у вас работает, я б пустила. А потом как гляянет на меня дико - аж мороз по коже, и хлоп в обморок. Как себе голову не разбила?
Начальница небрежно отмахнулась от нее, как от надоедливой мухи:
- Венни, как ты себя чувствуешь? Голова не болит? Не подташнивает?
- Нет, - довольно убедительно соврала я, - а что случилось?
- Ты потеряла сознание от жары, - объясняет мне Лар Карнет, встревоженно изучая мое лицо. И потом, говорят, вырывалась и бредила... Знаешь, - помедлив, добавила она, - тебе лучше сегодня пойти домой, да и завтра-послезавтра отдохнуть, врачу показаться... Я тебе все оформлю, не переживай.
- Хорошо, Лар Карнет, - торопливо кивнула я, пока она не передумала- можно, я сразу уйду?
- Да-да, конечно, - согласилась она так же торопливо, - иди, девочка.
Я кивнула благодарно напоследок, схватила сумку и выскользнула наружу. Несмотря на жару, меня трясло.
Правда, домой я вернулась не сразу: перед этим зашла в районную библиотеку и попросила там 'Демониум'. Библиотекарь недоуменно покосилась на меня - кто в здравом уме будет делать по жаре крюк, чтоб взять такую книгу? - но выдала.
Уже вечером, сидя на кухне с чашкой восхитительно холодного сока, я торопливо листала страницы. Плетельщица, Плетельщица... Вот оно! Со страницы на меня смотрело чудовище из моих кошмаров, правда, на этот раз лицо его (или ее?) было скрыто маской. Подпись гласила: 'Плетельщица, она же Пьющая души. Одна из Высоких демонов. Изображается в виде четверорукой женщины в полумаске, окруженной толпой порожденных ею же мелких демонов. Причина появления - неизвестна. Название получила из-за того, что может заманивать жертву в сети, которые сама же и плетет. Питается способностями.'
Я несколько раз перечитывала написанное, прежде чем до меня дошел смысл. А когда дошел - руки задрожали. Значит, вот к чему были эти сны и приступ сегодня днем - Хаос готовил себе новую жертву, изменял мой разум, исподволь отравлял, подготавливал к переходу...
- Мхарабанга, - одними губами прошептала я, - когда ты придешь за мной?
- Я уже здесь, - раздался от дверей знакомый хрипловатый голос. Я стремительно развернулась и увидела Махангу, стоящую в дверях.
- Я пришла, - повторила она, - пора.
Кажется, тогда со мной тогда случилась истерика.
Через полчаса, когда я уже могу нормально соображать, мы сидим на кухне и снова пьем чай - тот самый, успокаивающий. Мой к тому же щедро разбавили какой-то настойкой на спирту, на вкус отдающей полынью.
Я держу кружку двумя руками, как ребенок, и делаю мелкие глотки, обжигаясь и закусывая (именно закусывая, настойка оказалась на удивление крепкой) печеньем.
- Значит, у меня есть шанс? - в десятый раз спрашиваю я, и Маханга в десятый раз кивает:
- Есть. Один на тысячу, но есть. Если не побоишься самой себя, если окажешься сильнее отражения... Но такое бывает крайне редко
Я почти сразу задаю следующий вопрос
- Скажи, а ты...
- Да. Я тоже когда-то была человеком. Но это было так давно, что уже не помню. Допивай чай, и пошли.
Я послушно, как ребенок, замолкаю и молчу, пока не кружка не оказывается пустой. Ставлю ее на стол, надеясь, что Мхарабанга не заметит, как у меня трясутся руки, и говорю твердо:
- Я готова.
Мхарабанга кивает, отставляя чашку в сторону, встает и берет меня за руку:
- Пошли, девочка...
На мгновение она замирает, глядя мне в лицо, и чудится, что она кривит губы в горькой усмешке. Или это тени от лампы на стене?
Мы выходим в коридор, а я тем временем нервно размышляю: а каково это - быть Высшим демонов? Каково много тысяч лет водить путем теней тех, кто обречен стать чудовищем? Был ли среди них те, кого ей было жаль? Или те, кого она презирала? Но спросить не решаюсь.
Мхарабанга подходит к двери, делает глубокий вдох:
- Когда я открою дверь, мы шагнем на путь теней. Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу. И молчи.
Я послушно киваю, закрывая глаза, как маленькая девочка, которой хотят сделать сюрприз. Слышен скрип петлей - их не смазывали, и меня тянут вперед. Мир вспыхивает ослепительно даже сквозь сомкнутые веки, голова отчаянно кружится, на мгновение само понятие пространства утрачивает смысл, а потом приходит темнота - знакомая, прохладная, и я наконец понимаю, где верх и низ, и даже обретаю опору под ногами.
- Можешь открыть глаза, - слышится знакомый хрипловатый голос, - и говорить тоже можно.
Я открываю глаза и оглядываюсь настороженно - мы стоим на узкой тропе, посреди бесконечной равнины, заваленной всем подряд - книги, портреты, какие-то переломанные вещи... Все кажется ненастоящим, иллюзорным. И пугает. Вот смотришь в упор на портрет юной девушки - миловидное лицо, длинные волосы, аккуратное платье прошлого века. Отвернешься, глядя краем глаза - волосы превращаются в щупальца, глаза блестят голодным блеском, а платье выглядит сшитым из кусочков чьей-то бледной кожи. А дальше, ближе к горизонту - какие-то сумасшедшие не то животные, не то вещи жутких, нечеловеческих очертаний. Завораживают. Притягивают взгляд.
- Не смотри туда, - одергивает меня Мхарабанга, - не для людей это зрелище.
Я машинально перевожу взгляд на проводницу и совершенно неуместно ахаю от восторга:
- Какая вы... Какая вы красивая!
И правда, в своем демонском обличье Маханга потрясает - гибкое длинное тело на тонких, но сильных лапах, с изящными ... ступнями? подушечками? Не кошачье, скорее просто похожее, но куда гибче, отточенней, совершенней. Мех (да мех ли?) переливается всеми оттенками темного - бордовый, синий, черный... Вдоль спины - гребень из длинных волос, перепутанных и свисающих на левый бок. На спине - странные крылья - не птичьи, не летучей мыши... Словно сложенные из сотни длинных тонких игл, между которыми - тончайшая перепонка. А лицо осталось тем же, только печать возраста стерлась. Теперь это было лицо статуи, которой неведомо время. Но выражение на нем было смущенным - Мхарабанга явно не привыкла, чтоб ей восхищались.
- Насмотрелась? - буркнула она, - Тогда идем, пока нас местные не догнали.
Я предпочла не спрашивать, кто может здесь жить. Вместо этого я поторопилась вслед за демоном, машинально положив ей руку на спину, чтоб не отстать. Спина на ощупь оказывается теплой, а грива - мягкой. 'Вот бы ее расчесать, да косички заплести, - приходит в голову невпопад, - красиво бы вышло'
Мы идем по петляющей тропе среди причудливых скал и хлама. Как и велела моя проводница, я стараюсь не смотреть на обочины, но все равно - глаз то и дело цепляет знакомые образы - вот фотография моего класса, правда, почему-то лица у многих закрашены черным, вот моя кукла, которую я потеряла в три года - улыбка у нее до ушей, и клыки царапают нижнюю губу... Наконец, останавливаемся перед невесть откуда взявшейся дверью стенного шкафа, торчащей прямо в скале.
- Все, - мотает головой демон, - дальше мне нельзя. Это твой отрезок пути.
- Мой? - тихо спрашиваю я, уже догадываясь, что будет за дверью.
- Да, твой! - неожиданно сердится Мхарабанга, - не медли, а то нас догонят!
Я несколько секунд собираюсь с духом, потом рывком распахиваю дверь и ныряю в липкую тьму. Прежде, чем она захлопывается за мной, я успеваю услышать:
- Удачи... Венни.
Путь сквозь душный, пахнущий плесенью коридор-кладовку кажется невыносимо долгим. Я продираюсь сквозь паутину, обдираю колени об какие-то ящики, механизмы, спотыкаюсь, шарахаюсь от чужих скользящих прикосновений... Но иду вперед. Вдруг остро понимаю: это - моя память. Это все - то, о чем я запретила себе не то что думать - даже вспоминать. Детские обиды и страхи, провалы и ошибки, ссоры и разочарования. Оно тут и хранится, портится и гниет... Хорошо, что мои... творения не тут - это я почему-то знаю твердо. Наконец, оно заканчивается, и я выпадаю в знакомый уже по снам зал с бассейном и некоторое время просто лежу на холодном полу, пытаясь прийти в себя и отдышаться. Когда это удается, приподнимаюсь и сажусь, потом, цепляясь за стену, встаю. Хозяйки в зале нет, как и ее порождений (у меня язык не поворачивается назвать их детьми). Зато на противоположной стене висит зеркало в мой рост. У него каменная рама, украшенная изображениями демонов (наверху - Мхарабанга, свернувшаяся клубком) и странная поверхность - это явно не стекло. Подхожу, глядя, как на матово черной поверхности медленно выступает мое отражение. Девушка в зеркале совсем не похожа на демона - тонкая, бледная, с испуганными глазами загнанного зверька. Домашняя рубашка и штаны порваны и испачканы чем-то черным, босые ноги - в красном песке.
- Так вот ты какое, Зеркало Луны, - до меня наконец доходит, что я вижу перед собой. Поднимаю руку, касаясь поверхности (Какая же она холодная! Как лед, обжигает пальцы!). И в этот момент отражение начинает меняться. Оно течет, как восковая свеча, и когда процесс закончен, на меня глядит Плетельщица. Одежда превратилась в какие-то лохмотья на поясе и странную накидку на плечах, тело - вытянувшееся вверх и невероятно худое, словно она голодала несколько веков, все ребра пересчитать можно - покрылось татуировками: паутина, извилистые линии, те же письмена, что и на Зеркале. Рук у нее четыре - неестественно длинных, беспрерывно двигающихся. Плетельщица то скрещивает их на груди, то перекладывает из одной в другую тонкое длинное копье, то теребит - странно знакомым движением - свешивающуюся на грудь косу... Я не хочу поднимать глаза и встречаться взглядом с отражением, но понимаю: придется.
Лицо у нее уже совсем нечеловеческое - по-змеиному узкое, с изящным, обманчиво маленьким ртом и почти незаметным носом. Я торопливо поднимаю взгляд выше, стараясь не встречаться с ней взглядом. Пока это удается, и я пристально изучаю прическу - множество тонких кос, придерживаемых диадемой в виде все той же паутины. Наконец, отражению надоедает, что его изучают так пристально, и она ловит в ответ уже мой взгляд. Глаза у нее страшней всего - абсолютно белые, без зрачка, но даже в них видно поразившее ее безумие. Демон ухмыляется мне из зеркала, растягивая тонкие губы, и вдруг одним плавным, неуловимо быстрым движением оказывается снаружи зеркала. Я испуганно шарахаюсь, оступаюсь и падаю.
- Вот и встретились. Венни, - тихо смеется она, и смех неприятно напоминает шелест гробового сатина, - добро пожаловать... в твой новый дом.
- Н-новый дом? - я непонимающе смотрю на свое отражение, обретшее собственную жизнь.
Да... - лениво мурлычет та, подходя ближе (я машинально отмечаю, что и на ногах у нее когти), - еще не поняла? Я - это ты, то, чем ты станешь сегодня! Я - воплощение твоей убитой, испорченной мечты. Это ты меня выкормила и вырастила...
Она рывком хватает меня за руку и ставит на ноги, потом - тащит за собой куда-то. Я спотыкаюсь, вывихнутое плечо ноет, а затхлый воздух не вдохнуть... Наконец мы останавливаемся, и я опять падаю, ударяясь коленями о каменный пол. Больно... А Плетельщица спрашивает без тени иронии:
Узнаешь место?
Да, - поднимаюсь я на ноги, морщась от боли в разбитых коленях, - это Лабиринт Искателя... Отсюда никто не выходил живым. Я сама его придумала в детстве.
Умница, - кивает мне демон, - а теперь беги, пока мои детки не догнали тебя. Найдешь выход - поздравляю, ты победила. Нет - что ж, прощай...
Она легко взбирается по стене и исчезает где-то в тенях под потолком. Оттуда мне под ноги падает короткий меч - весь изъеденный ржавчиной, и маленький кусочек мела - тот рассыпается на кусочки, когда я пытаюсь поднять его. Долго стоять на месте мне не удается - сзади слышится странный шум, и я тороплюсь вперед, пока шумящие меня не настигли.
... Я, задыхаясь, бегу вперед. Сил почти не осталось, дыхание вырывается из груди с хрипом... Но остановиться нельзя - иначе догонят и разорвут. На стенах барельефы - скалятся, вопят и корчатся от страха, меняются беспрерывно - там, где секунду назад был выступ - теперь углубление. Стены словно текут, как вода... Ноги увязают в каменных плитах пола (или это не камень?)
Я поворачиваю за очередной угол.. И едва успеваю затормозить и отшатнуться назад.
Коридор перечеркивает глубокий разлом - не обойти, не перепрыгнуть. Осторожно наклонz.cm и заглядываю вниз. Глубоко, так глубоко, что даже стены внизу не видно...
Я всегда боялась высоты. До дрожи, до тошноты, до отчаянного головокружения - даже выглянуть в окно третьего этажа было для меня невыносимым ужасом. А теперь прыжок в эту бездну, похоже, станет для меня единственным выходом. Оборачиваюсь - за поворотом слышно шуршание многочисленных лапок, верещание и хрипы. И вдруг меня наполняет отчаянная решимость. Пусть так - уж лучше разбиться, чем быть сожранной заживо! Шаг - и я лечу в провал, теряя сознание...
Прихожу в себя я в огромном зале, где все - пол, стены, потолок. Уходящий куполом наверх - из кривых зеркал. Одни из них крохотные - в половину моей ладони. Другие - огромны, в два. А то и в три человеческих роста. Сжимая меч - и как я не потеряла его при падении? - подхожу к стене и касаюсь ее кончиками пальцев. Холодная... как то зеркало.
Одно из отражений начинает резко плыть, меняясь, и из зеркала на меня вновь смотрит демон:
- А ты молодец... храбрая девочка. Я даже не ожидала, что ты дойдешь досюда. Теперь мне придется заняться тобой.
Она мелькает в отражениях, подбираясь все ближе, скалится и смеется, протягивая ко мне свои руки из зеркал. Я отступаю, пытаясь заслониться бесполезным своим мечом, и, когда Плетельщица оказывается совсем рядом, бью по ее лапе.
Разумеется, я промахиваюсь, и клинок опускается на одно из зеркал. Удивительно - он не рассыпается в труху. Наоборот - зеркало разбивается со звоном. А за ним - клубящаяся непроглядная темнота. Демон визжит, отступая:
- Ты, Ты! Что ты наделала, безумная!
Я пячусь назад, растерянно глядя, как темнота наступает, поглощая зал - равнодушная, безжизненная. Не зло и не добро. Воплощенное небытие. Она добирается и до меня - и я тону в этом вязком темном море. Больше нет ничего, неясно, где верх и низ.. Остается только голосок - он похож и на голос рассерженной матери, и на голоса бесконечных соседок, теток и воспитательниц. 'Неумеха, - шепчет он мне, - ты ничто.. только и можешь, что кропать жалкие заметки о урожае нихва да кофе начальнице носить... А другие-то... А ты - жалкая, да.. ты всею жизнь одна, прячешься по углам, дичишься.. кто вспомнит тебя? ...ты ничто и никто.. И звать тебя никак!' Я падаю на колени, зажимая ладонями уши - бесполезно. Голос торжествует и крепнет, набирая силу, а я чувствую, как забываю себя. Растворяюсь.. и становлюсь ничем - еще одним клубом дыма
Нет, - одними губами выдыхаю я, - я - не ничто! Я - Венада Имран. И даже если я - только недодемон, это что-то, да значит! Значит, есть во мне что-то, что нужно тебе, Хаос!
Я выпрямляюсь рывком и кричу в эту черную пустоту:
- Эй, ты, слышишь! Я - не ничто!
- И ты - не одна, - дополняет кто-то за спиной.
Разворачиваюсь стремительно и не верю своим глазам: передо мной стоят мои детские товарищи по играм - те, кого я, чудная девочка, еще не знавшая, что мечтать - опасно, выдумала себе. Воплощения благородства и силы, умеющие дружить.. и никогда меня не предававшие. Мои дети - незаконные, внебрачные - но от этого только еще сильнее любимые. Фея, Рыцарь, Добрый Колдун и Разбойница...
- Вы, - я протягиваю руку к ним и растерянно улыбаюсь, - простите..
Ничего умнее мне на ум не приходит - что еще можно сказать тем, кого я давно забыла?
Рыцарь качает головой:
- Тебе не за что просить прощения. Это мы должны сказать тебе спасибо - ведь именно ты дала нам жизнь.. А теперь лучше поспеши - тебя ждет последний бой.
Он протягивает мне меч - уже не то изъеденное ржавчиной недоумение, а добротный клинок, покрытый сложным узором.Я благодарно принимаю клинок, но медлю - мне жаль расставаться с ними.
- Поспеши, - повторяет Колдун, - у тебя и так осталось мало времени...
- Я знаю, - я все еще жадно смотрю на них, и боюсь уходить, - прощайте..
- Не прощайте. - поправляет меня Фея, - до встречи, Плетущая ...
Я разворачиваюсь и спешу вперед. Шаг - я возвращаюсь все в тот же зал с бассейном. Только теперь он выглядит заброшенным : пол в трещинах, со стен кое-где слетела гранитная облицовка, обнажая серое нутро.. Воды в бассейне больше нет - только пара горстей ила и тины на самом дне. Плетельщица же забилась в дальний угол, закрывая лицо руками - всеми четырьмя.
- Убей..- хрипит она, - я не могу.. молю, убей!
Я смотрю на демона, сжимая в руке меч, и вдруг в груди поднимается волной жалость к этому измученному голодом и ненавистью ко всему миру и к себе самой существу. Она не знает ничего, кроме как производить на свет все новых чудищ, пожирающих ее изнутри, да вечного заключения в темнице, прогнившей изнутри.
- Нет, -говорю я и сама удивляюсь тому, как твердо звучит мой голос, - я не буду убивать тебя. Я сделаю кое-что получше.
Разворачиваюсь, и, ведомая каким-то странным наитием, иду к Зеркалу Луны - оно все так же висит на стене, холодное и черное.
- Прощай, Плетельщица. И прости.
Я замахиваюсь со всей своей небольшой силы - и опускаю меч на стекло. Мир взрывается оглушительным тонким звоном, рассыпаясь на тысячи осколков, а я снова теряю сознание..
- Венни, Венада! Да очнись же ты, Бездна тебя побери! - я пришла в себя на полу собственной кухни от того, что Маханга - уже в человеческом облике - била меня по щекам. Заметив, что я открыла глаза, демон выдохнула облегченно:
- Очнулась наконец! Я уже не знала, что и думать!
- Скажите, а что было? - я села с усилием и тут поняла, что мне что-то мешает, загораживая обзор. - похоже, маска. Она здорово раздражала меня, и я потянулась снять ее. Двумя руками. Правыми.
... Мы вместе с Мхарабангой сидим на крыша городского совета, не видные за скульптурами, которыми эта крыша уставлена, и смотрим на рассвет. Я заплетаю демону косички, та довольно жмурится, как большая кошка, и еле слышна мурлычет.
- Так скажи мне. - вновь спрашиваю я, просто чтоб отвлечься от вида своих четырех рук, ловко перебирающих ее гриву, - чем же танры от демонов отличаются?
- Скажу еще раз, - фыркает разморенная моя собеседница, - танры - это те, кого не коснулась тень Луны.. . А демоны - это скорей их Тени. Вот ты - Плетущая, и ты, в отличие от той, в маске, видишь мечты.. и плетешь людям добрые сны, которые силы дают.
-То есть, - я не удерживаюсь и щекочу Махангу за ухом, - мне теперь сниться им всем надо?
- Не сниться, глупая, - она довольно жмурится и мурчит, - плести им сны..
- И когда начинать? - я наклоняюсь вперед и смотрю на город.
- Да хоть сейчас, - Маханга грациозно поднимается на лапы, - пойдем, покажу тебе пару троп...