Аннотация: С этого рассказа началась Брынза. 9я Грелка. Сильнопочетное 43е :)
Мерилин
С душою преданной в тысячелетье раз Родится человек - таков преданий глас. Один, наверно, был, когда мы не родились, Другой появится, когда не будет нас.
Афзалладин Хакани
Я вытряхнул песок из сапог и присел на низенькую скамеечку у огня. Хорошо бы для начала обогреться, как следует, а потом можно подумать и об ужине. За окном в безумном регги веселилась пыльная буря, и старатели не торопились расходиться, надеясь переждать непогоду. Рассевшись вокруг большого деревянного стола тесной компанией, они играли в какую-то местную игру, шумели и беззлобно балагурили, то и дело чокаясь кружками с прозрачным элем. Бармен, приветствуя, махнул мне рукой, а затем нагнулся над крупным лысым мужчиной в форме первой экспедиции и, кивнув в мою сторону, что-то прошептал. Тот внимательно выслушал, встал неуклюже, тяжело, и широким шагом бывшего вояки направился ко мне. Игроки затихли, переглянувшись.
- Переводчик? - голос у него был громкий, раскатистый. Так говорят либо очень уверенные в себе люди, либо военные, либо дураки, что частенько одно и то же.
- Угу, - согласился я, не спеша, однако, подняться и пожать протянутую руку.
- Саймон Лицевич - шеф команды старателей. Завтра готовлюсь к выходу на "рыжий" прииск. Ищу такого, как ты.
- Двадцать процентов с добычи. Питание, транспорт, аптечка - все за ваш счет.
Цену я назвал обычную, но Лицевича она неприятно удивила. Это было ясно по тому, как белозубая улыбка медленно сползла с его лица, сменившись презрительной гримасой.
- А не чересчур ли, Переводчик? В Граале твои коллеги довольствуются кружкой пива и бесплатным билетом домой в эконом-классе.
- Спроси.- Я показал на барную стойку и отвернулся, продолжая тщательно просматривать складки одежды. С радиоактивным песком здесь не шутят. - Он меня давно знает.
Лицевич бросил быстрый взгляд на седого бармена и тот, отставив в сторону шейкер, громко, чтобы слышали остальные, подтвердил.
- Это же Лупоглазик. Классный переводчик. И у него хорошие расценки. Не сомневайся, Сай. Вернешься живым и с урановыми штырьками в контейнере миллионов на десять.
- Ну, смотри. - Саймон вновь расплылся, взяв себя в руки, и отчетливо, очень весело проговорил, - Если вдруг что не так, вместо "Золотой Гусыни" будет такое маааленькое, аккуратненькое пепелище - радость для абриков. Меня ты тоже знаешь.
- Ээээ... - бармен вернулся к своему немудреному занятию.- Уже пять лет стоим и ничего. Много вас тут проходило... Миллионеры хреновы!
- Ладно, друг. Я согласен. - Лицевич отечески потрепал меня по плечу и приглашающим жестом показал на ждущую компанию. - Выпьешь за контракт? Заодно и с ребятами познакомишься. Хорошая собралась команда.
- Не пью, - ответил я, пожимая широкую ладонь Сая. - Не пью, но чашку кофе возьму с радостью.
Я еще раз оглядел комбинезон и остался доволен результатом. Медленно встал, подошел к другим старателям. Один из них подвинулся, освобождая мне место на неудобной скамье. И уже, обращаясь к другим, продолжил прерванный ненадолго рассказ:
- ...А их бабы, только не те, что черные, а посветлее и с кудряшками ... Это, я вам скажу - нечто особенное! Мастерицы! Ни одна шлюха с Ашкы и рядом не стояла. Я то уж всякого навидался. Но такого!!! Представляете, на верхних приисках все копальщики завели себе по личному гарему и живут в свое удовольствие.
- Я три года торчал на Ашкы, - перебил его хмурый мужчина, до этого молча пьющий свое пиво. - Там нет никаких шлюх.
- Ты был на надгорьях!? - Лицевич был здорово удивлен и не скрывал этого. - Так какого же черта ты здесь делаешь!? Да если бы Корпорация выдала мне надгорную лицензию, я бы...
- Я три года торчал на Ашкы, - равнодушно повторил угрюмый. - Потом вернулся, аннулировал лицензию и приехал сюда независимым копальщиком. Мне нравится.
- Ну ты и идиот! Прости, мужик, но по другому тебя не назовешь. - Лицевич изумленно развел руками, в глазах остальных было такое же недоумение, а весельчак, еще недавно бурно обсуждавший достоинства аборигенок, застыл с открытым ртом.
- Там нет шлюх. Там нет золота. Там нет урана. Там есть только тяжелый снег и тоска, - Угрюмый, все также глядя перед собой, бесцветно продолжал. - Снег, тоска и одиночество. Еще там есть женщины.
- А, что я говорил! - Бабник, так я назвал его про себя, толкнул локтем соседа слева и скабрезно заржал, но сосед цыкнул на него, и тот осекся.
- Расскажи, Везунчик Бри, ты раньше никогда и не упоминал об этом. Расскажи. Здесь все хотели или до сих пор хотят слетать за алмазами Ашкы. Пусть ребята знают. - Попросил, или вернее приказал, Лицевич, и другие старатели радостно поддержали, зашумели, засуетились... - Не жмись, Везунчик. Интересно же!
- Вот я и рассказываю, - Везунчик Бри долго собирался с мыслями. Наконец крякнул и неспешно продолжил. - Три гребаных года. Тут я слышал, что Ашкы называют приисковым раем. Мол, там куда ни шагнешь - деньги. Может оно и так, только мне этого увидеть не довелось. Я когда туда прилетел, началась зима. Там у них, вроде как, есть зима, когда снег падает пластами, и если выйти наружу, то можно запросто словить по голове удар такой силы, что скоренько на тот свет отправишься. А еще есть типа как ихнее лето. Это, знаете, когда снег сыплет и сыплет колючей мелочью и облепляет все лицо и тело. И можно пройти метров сто, а потом под тяжестью наледи лечь и больше уже не встать. В поселке между домами навесы устроены - иногда спасает. А еще - межсезонье. Холодно, но хоть без снега. Вот в межсезонье то и надо выходить на работу. И тут уж - как повезет! Выйдешь на ледник, прищуришься... И вот они - алмазы. Нагибайся, собирай и лети домой богатеем. Только половина старателей мрет, не дождавшись первого межсезонья. То по-пьяни под снег выскочит, то в пургу заблудится и пропадет. А вторая половина народу терпит. Вот я и попал во вторую...
- А я слыхал, что на Ашкы воздух и вода чистые, не то что тут у нас...Экология, блин! - перебил кто-то, но от шиканья товарищей смутился и замолчал. Бри, не обращая внимания на шум за столом, бесцветным голосом продолжал:
- Дышать, есть, пить на Ашкы можно. Зверье местное на наших, на земных зверушек похожее. И абрики тоже вроде как люди, только здорово краснокожие. Индейцы, короче. Мужчины их к нам в поселения не ходили - не торгуют они с нашими. Думаю, им вера не позволяет с чужими говорить, да нас то это не больно волновало. Ходят, не ходят... Кому какое дело. Мы же не ксенологи - мы работяги. А потом ... - Бри закашлялся. Сглотнул мокроту. Вытер рукавом крупный рот. - Я, братцы, тогда молодой был, и на Ашкы только одну зиму провел. Скучал очень. Пить начал. А к концу зимы в поселок стали приходить их женщины. Индианки. Скво... Мы смеялись по началу. Говорили, мол, индейцы не могут своих баб удовлетворить, вот они и просятся к нам. Ну а после как-то так вышло, что то один, то другой старатель забирал пожитки и сваливал в горы. Не сами по себе, а со своими скво. Мы, те кто в поселении оставался, сплетничали. Вроде как индианки им месторождения показывают... Вот они и уходят. Только брехня это все!
- Да ладно... Я сам видел парня - так у него друг на Ашкы жил с местной, а та ему... - Бабник не удержался. Влез . Но Бри даже не взглянул в его сторону.
- Брехня! Они не за этим шли. Знаю. Я тоже так думал сперва, а потом встретил Мерилин. Я вечером бежал в бар. - Бри обвел глазами помещение, задержался взглядом на длинной стойке, потом посмотрел на приятелей, словно узнавая их заново. - В такой же вот обычный бар-станцию... Бежал и думал, что еще минуты три - и я упаду под тяжестью лепнины. А потом услышал стон. Тихий очень. Она стояла под навесом , почти голая, только серьги в ушах звенели. Стояла и руки ко мне тянула. А что я? Я молодой был... Женщин давно не видел, а , надо сказать, индианки очень ладные у них - худые но ничуть не костлявые. И все устроено как у людей, ну вы понимаете... Я ей говорю на "общем", другого то и не знал: " мол, замерзнешь, иди я тебя в дом приведу - согреешься". Мысли тогда у меня были, сами понимаете какие. Она мне ладошку доверчиво так протянула, а ладошка горячая... Корицей пахнет. Я ее за ладошку взял - и сердце кааак зашлось! А через неделю, когда началось межсезонье, собрал барахлишко и со своей Мерилин пошел из поселка.
- А зачем пошел то? - удивился Бабник - Остался бы.
- А ты попробуй жить в городке с тыщей одиноких мужиков, когда у тебя такая подружка! Так она еще и одеваться никак не хотела. И не мерзла ведь ни капельки. Вот и ушли мы. Я и Мерилин. Я ее Мерилин назвал, чтобы по-человечески было. Окрестил навроде. Ушли, а через десяток миль наткнулись на Дина-Шелкопряда - он еще полгода назад со своей скво из поселка свалил. Тут же рядом и дом поставили -обычный, старательский. Я его с собой забрал. - Бри пошарил рукой в кармане куртки, нащупывая пачку курева. Не нашел. Привстал, похлопал себя по джинсам и опустился обратно на скамью, растерянно оглядываясь по сторонам в поисках сигарет. Сидящий напротив белокурый подросток живо достал настоящий мальборо и предложил рассказчику. Тот благодарно принял угощение, прикурил, вкусно затянулся и, выпустив густое облако, продолжил:
- Сначала нам с Шелкопрядом весело было. Я то сам не понял бы, а он показал. Чудно... Возьмешь ножик, порежешь руку, а у нее уже кровища течет. Съешь чего, а баба еще хуже тебя животом мучается. Или.. Сидишь в доме и думаешь: " вот бы сейчас выпить". А она уже несет дощечку разукрашенную, а на ней водка их из соленого лишайника, овощ какой-нибудь, мясцо вяленое. Ну а если еще этого захочешь, ну, разного... - пожалуйста. Жили мы с Шелкопрядом, как короли или какие генералы. На охоту скво ходят, в доме убраться там..., сготовить - все они. Собирали хворост и настоящий огонь разводили. Тепло! Красиво! Сидишь у огня, трубку куришь... Как в сказке! Вот только молчала Мерилин. Не говорила. Думаю, что немая была, а может и нет... А Шелкопряд только радовался. "Хорошо,- говорил, что немые. - А то бы все мозги пропилили". Мы с Шелкопрядом меж собой разговаривали. Про все. И про скво тоже. Он то мне и разъяснил, что они вроде как не люди, а "сканеры". То есть, и за себя живут и за нас, только за нас больше. Шелкопряд от этого первый напрягаться стал. Бесился. А однажды выбрался на скалистый прииск и ногу сломал. Кое-как доковылял до дома, а там его скво уже хромая. Но не ноет, а лыбится и мясо жарит, чтобы мол ему хорошо было. Он злой был, рявкнул на нее, так она пошла и себе голову камнем пробила. Мозги черные кругом! Шелкопряд смеялся, говорил : "Чтоб ты сдохла!" подумал, а чтоб убрала за собой - подумать забыл." Он потом дом свернул, алмазы в сумку напихал и ушел. На прощанье и мне посоветовал: "Брось свою. Она не человек, а навроде собаки. Твои мысли читает, и все как тебе надо делает. Даже не любит тебя, а просто не может по-другому. "Сканер", одним словом. Не человек."
- Прям все-все делала? - Бабник аж слюну сглотнул. - Говорю же я, шлюхи они там, ох шлюхи...
- Заткнись! - Саймон Лицевич потянулся через стол и нахлобучил бейсболку на нос Бабнику. Народ заржал. - А дальше то?
- А что дальше? - Бри опять закурил. Почесал затылок. - А дальше так и жили. Вдвоем. Я и Мерилин. Зубы у меня заболели, так она тихонечко плакала - аж сердце сжималось. А как поняла, что мне ее жалко, улыбаться стала. Выдернул зуб - и Мерилин в сию секунду полегчало. Тут опять зима началась. Я наружу носа не высовывал, а она на охоту бегала. И как они ходят, чтобы им на башку ничего не падало, до сих пор не понимаю. Так я привык к ней - к моей Мерилин! Нету ее - жду, волнуюсь. Придет, и вроде как отпустит. А ближе к концу зимы тряхануло нашу горку. На Ашкы землетрясения дело обычное. Завалит - разгребешь, и дальше живешь как ни в чем не бывало. Только не на этот раз. Дом смяло напрочь, и, видать, систему обеспечения задело. Глаза открыл - темень и кондиши не пашут. Тыркнулся в дверь - заклинило, и окна завалены. Значит и на крыше льда и лавы тонн пятьдесят, а то и поболее, иначе чего бы это смяло то? Сел, покурил спокойненько, а дым не выходит. Вот тут я и заволновался. Аварийку включил. Осмотрелся. Мерилин, на меня глядя, тоже побледнела. Она хоть и темненькая была, а заметно. Взял лом, попробовал проем отжать. Эээх! Куда там!
- А спасатели? - опять,не удержавшись, перебил кто-то.
- Это если в поселке, то тут же найдут, а мы же у черта на куличках жили.
- Ясно. Ну и как же вы?
- Ну прикинул я , что у нас есть. Кислорода недели на четыре - в обрез хватало. На меня одного. Но Мерилин ведь тоже дышит. Вода была. А вот с едой плохо. У нас запасы, как водится, снаружи хранились. Первые три дня нормально пошли. Я все надеялся, что спасут. А потом уж больно жрать захотелось. Пока то да се, Мерилин мой ножик цапнула и себе руку по локоть отхватила. Несет мне ее, зажаренную, веселится, хохочет. Мол, хочешь кушать? - на кушай. Лежит на тарелке рука ладошкой кверху, с ногтями темно-коричневыми . Меня тут же и стошнило. А она заметалась, не поняла потому что. Ведь сделала все так, как надо. Я потом сообразил, ведь она же и голодом то за двоих мучалась - и за себя, и за меня. Я ей объясняю, что человека есть мне противно, и что после этого видеть ее не могу. Только Мерилин легче не стало. Сидела на полу, глядела на меня, культяпку свою нянчила и ныла. Жалобно. А потом вскочила и начала крушить дом.
- Конфликт системы. - Я отодвинул пустую чашку из под кофе и потянулся к сигаретной пачке. - Можно?
- Кури. Как это конфликт? - Бри недоверчиво глядел на меня - чужака, посмевшего вмешаться в его рассказ.
- Очень просто. Сканеры не умеют расставлять приоритетов. То есть выбор между двумя противоречивыми потребностями супериорной особи буквально сводит их с ума. Они легко жертвуют собственными вторичными желаниями, но в твоем случае... Ей надо было утолить чувство голода супериора, избавить его от отвращения, а еще и "исчезнуть" из закрытого помещения. Бедняжка.
- Вот вот. Сошла с ума. Слетела со всех катушек... - Бри откинулся на скамье и закивал головой, соглашаясь. - Я так и понял. Начал ей говорить: "успокойся мол, Мерилин, все хорошо...". А она билась на полу так, что кости трещали. А после прям на тепловую шашку животом прыгнула. Я и опомниться не успел, а тем более оттащить. Разорвало мою Мерилин на куски и прожарило до костей. Мясом паленым кругом завоняло. Тьфу!
- Не удивительно, - я раздавил догорающий бычок о край стола. - Логика сканера вычислила единственно возможный выход. Исчезнуть, в соответствии с направленным мыслепотоком супериора, оставив ему требуемое количество еды и избавив от необходимости видеть оформленные куски гуманоидной плоти. Все так, как ты и хотел, Бри.
- Да не хотел я. - Везунчик Бри отрицательно замотал головой. Я кивнул.
- Не важно. Она бы все равно ушла, рано или поздно. Сообразила бы, что дышит твоим кислородом, и ушла. Или что-нибудь в этом роде. Увы, но сканеры, живущие с людьми, обречены на самоубийство. Без исключения. Нам нельзя быть вместе.
- Вот я и так думаю. Сканер -не человек. Правду сказал Шелкопряд, что и не любила она меня вовсе. Привязалась, как собака какая... А так хорошая была скво. Жалко.
Немудреный рассказ был закончен. Народ зашумел, зашевелился. Потянулся за очередной выпивкой, обсуждая услышанное.
- Мда-а. Свяжешься с аборигенами, только проблем наживешь себе на голову. Абрики проклятые! - Бабник свистнул бармену и ткнул пальцем в стакан с пустой кружкой.
- Слушай, Бри, а может это и есть любовь... - Сай Лицевич задумчиво ковырял ножом в скамье, вырезая немудреную женскую фигуру. - Может только так и должно быть, а?
Я не услышал ответа. Встал, потянулся, хрустнув суставами, и начал надевать комбинезон. За окном похоже затихало.
- Ты куда, Переводчик? - Сай недоуменно глядел, как я натягиваю сапоги.
- Ухожу. Если повезет- часа через три дойду до следующей станции, а там и до Грааля недалеко.
- Мы же договорились...
- Я передумал. Можешь назвать мне сумму штрафа, сейчас выпишу чек.
- Да нет... Просто как то странно это все.
- Я работал на Ашкы в спасательной команде, - произнес я, плотно застегивая перчатки. - Переводчиком при штабе спасателей. Удивительная история там произошла. Спецы разгребли домик одинокого старателя через месяц после землетрясения. Повезло парню. Пристрелил местного зверька размером с кабана буквально за ночь до трясучки и поленился убрать на склад. Так парня как завалило, он того кабана зажарил - им весь месяц и питался. Иначе бы не выжил,бедолага... А так... Одним словом - везунчик.
Саймон Лицевич пристально поглядел на меня. Хмыкнул. Потом безразлично пожал плечами.
- Смотри сам... Удачи тебе, Переводчик.
- И вам удачи.
Я шел через дюны, увязая по колено в радиоактивном песке чужой планеты, размышляя о немой индианке Мерилин, и о том, что среди сотен цивилизаций только человек обделен способностью беззаветно, преданно и безоговорочно любить. Или нет? " I wanna be loved by you", - назойливым мотивом из старого кинофильма гудел ветер.