Если сначала, так и начала не было. Ночь, конечно, была, а когда день наступил - загадка. Ну, лежал вроде как в забытье. Вспоминал чего-то - позволил мыслям самостоятельность проявить. Придет мысль в голову, за ней другая, а Тимофей их не прогоняет. Однако и думать не думает - следит за мыслями. Крайне любопытный процесс, похожий на игру. Вопрос только в том, кто же с ним играет? И команды разуму своему, так нет такой команды. Получается, что за всем этим сумасбродством что-то кроется. Вот тут день себя и обозначил.
А ветеринар уже давно на ногах, в смысле, за столом сидит и глядит в окно. Тимофей покряхтел немного и тоже в окно взгляд бросил. И ничего там - в окне - не увидел. А что увидел - внимания не обратил. Вот, к примеру, стоит яблонька корявая до безобразия. Это надо же такой уродиной уродиться. Тимофей уже давно хотел спилить дерево. Какой прок от уродины? И не спилил. Потом когда-нибудь спилит.
Илья, который в плен к пиратам попал, уехал вместе с Лешей. И вообще непонятно, чего он сюда приезжал. Кстати, через год он вновь в плен попадет. Судьба, видно. И по телевизору Илью покажут, как он голопузый стоит с такими же горемыками. И если прежде пираты требовали в качестве выкупа сто миллионов долларов, то через год они потребует сумму гораздо большую. Кризис, куда от него денешься. Сашка скажет, - а мужик-то на Илью больно похож. Какого еще Илью? - ответит Генка, - уж не того, что у Маринки жил? И они заспорят, Илья это или не Илья. А мужика на Илью похожего покажут на экране секунд десять - поди, узнай.
- Вот идиот, - скажет Сашка, - мало ему приключений.
И тут покажут какого-то миротворца. А голос за кадром сообщит, что в переговоры с похитителями никто вступать не собирается. Ночью выбросят десант и всех злодеев устранят. А на злодеев смотреть тошно. Невыразительные и худые - щелбаном убить можно. Затем покажут жизнь на другой планете. Казалось бы, крайне любопытно, однако Генка от тоски примется изучать свой ботинок. Не везет ему по жизни с башмаки. Или он ходить не умеет, или на рынке вновь обманули, только башмаки до весны не протянут. Трещину обнаружил. И пошла она, зараза, аккурат по подошве, где согласно законов физики самая большая нагрузка. Сколько в Генке живого веса? И вот весь этот вес давит на подошву. А если сюда приплюсовать атмосферный столб?
- Слушай, - говорит Геннадий, обращаясь к Сашке, - почему атмосферное давление измеряют в миллиметрах?
- Чего?
- Почему не в килограммах? Если давление давит, так будь любезен, укажи, сколько на тебя давит. А тут какие-то миллиметры да еще ртутного столба.
- Ну и что? У меня как-то рубаха треснула. Чего-то там делал, слышу - треск. И не понял ничего, а вечером рубаху снял... пиво будешь?
- Буду, - ответил Генка. - Просроченное?
- Ну ты даешь! А хоть бы и просроченное.
- Я к тому, чтобы знать, от чего помрешь, - вновь объяснил Генка. - Просроченное, оно даже и лучше. По мозгам шибает.
- От пива еще никто никогда не умер.
- Когда-нибудь умрет, - философский заметил Генка, - если, к примеру, вместо пива выпить ацетон. Ацетон никогда не пил?
- А ты?
- Не пил. Неси свое пиво.
И парни принялись пить пиво, а заодно смотреть жизнь на другой планете, что им показывали по ящику. Нормальная в целом жизнь - инопланетяне ходят, похожие на нас. Две руки, две ноги, и голова одна, и ростом примерно как мы.
Светка же с Мариной в это время обсуждали мужиков, в частности какие они козлы. Илья, который с Лешей уехал, точно козел. Он Марине подарил сережку, что нашел в поезде, а Марине сказал, что вторую потерял. Да хоть бы и потерял, к чему обманывать? Какое, к черту, это золото? Она - что, вчера на свет родилась? А сожрал за все время Илюша сколько? А курит, подлец, только без фильтра. У Светки опыт по мужской части крохотный, но и она знает, мужики через одного козлы. И Алик у нее наполовину козел. А когда он полностью превратится в козла, Светка с ним точно разведется. Но где взять мужчину, который не козел? Теоретически, конечно, такой шанс существует. А вот практически... в жизни почему-то преобладают негативные обстоятельства, а шанс всегда остается всего лишь шансом.
- И ты веришь? - спросила Светка.
А верить Марина была должна, что этот засранец, который Илья, когда-нибудь заберет женщину к себе. Он так и сказал Марине, мол, не волнуйся за меня, все будет "окей". А кто знает, что несет в себе данное слово? Гурий, когда в луже пьяный лежал, и уже потом, когда бабы домой волокли, все время повторял: окей, окей.
- Если этот козел меня обманет, - говорит Марина, - в проститутки пойду. А что? Видела - бабы как бабы. Бьют? А мужья не бьют? Твой Алик тебя не бил?
- Разговор, - отвечает Светка, - не о том. С Аликом я как-нибудь сама разберусь. Ты его вообще зачем подобрала? Головой думала? Вот и я об этом - не думала. Ну хорошо - герой он. А дальше?
- В долг дашь?
- Приехали. Это он должен был тебя кормить.
- Мне не жалко, - отвечает Марина.
Дура полная. Ей не жалко! Ну, хорошо, денег, которых нет, не жалко, так ты себя пожалей. Где твой эгоизм? А если эгоизм, уже стерва, дрянь и сучка. Напортачил создатель, запутался. Движущая сила ему необходима. А что создает поступательное движение - зло или добро? Плюс или минус?
Бабке Тимофея было видение. Так, по крайней мере, решила старуха. Образ явился, в чем также ничего удивительного. Явился поутру, она как раз затопила печь. Тимофей еще спал - лежал в кровати. Смотрит бабка - посторонний в избе и вроде как мужского пола. В углу топчется и место себе подыскивает. Бабка возьми и чихни - образ в сторонку отодвинулся, однако не уходит - к печке жмется.
Прожили старики вместе - дай бог каждому. А тут видение - считай, призрак. Заплутал или погреться зашел - кто его знает? А явился когда? Поутру. Если ты призрак, знай свое время. Странная история. Старуха с печкой возится и вид делает, что не замечает. А призрак настырный попался - покрутился, покрутился и присел в уголок. Бледный и прозрачный, что и понятно. Ни кровинки в нем или прочей материи. Бабка давай думать - вспоминать священные имена и других религиозных деятелей. Не может вспомнить. Николая Чудотворца вспомнила, и как отрезало. А какое отношение Николай Чудотворец имеет к призраку? У них же своя иерархия, и каждый, так сказать, продолжает трудиться на своем посту. Однако бабка сообразила, что и Николай Чудотворец может выручить. Тем временем Тимофей окончательно проснулся и подал голос. Говорит бабке, мол, погода завтра поменяется. А может, и не завтра, но поменяется. Призрак и пропал - шагнул в стену. Бабка носом крутит - у нее на мужиков чутье отчаянное. Она своего Тимофея за сто метров от избы чует. Нет Тимофея, а она знает - сейчас придет. И точно - через пять минут заходит. А тут призрак, хотя и мужского пола, все одно субстанция не материальная.
Наука, кричат, наука. Ну, да, вроде как наука. Однако чем больше знаем, тем больше сомнений. У бабки Тимофея никаких сомнений - вот тебе и наука. Тимофей - другой, у него, как у ребенка, до всего интерес. Сидит и читает газету уже который раз. Крайне занятно получается - в смысле жизни, в какую сторону она развивается. Хотя если глубоко копнуть - никуда жизнь не развивается. Тимофей готов поспорить, и аргументы имеются. Одна беда - не с кем спорить. Если только с бабкой? Так она на все согласна. Только бога не трогай. А так со всем согласна. У Тимофея с богом простые отношения. Тимофей бога уважает, а бог уважает Тимофея. Вот и все отношения. А как же призрак? Но призрак явился старухе, а Тимофею был сон. Примечательное в этой истории, что персонаж в обоих случаях был один и тот же.
Вот такая получается занятная наука.
Генка паспорт нашел чужой на станции. Смотрит - нормальный российский паспорт. И мужик в паспорте нормальный - в смысле, на фотографии. Они с Сашкой думали, как с документом поступить. Вообще-то, паспорт полагалось сдать участковому. Сашка совет дал - не самый лучший. Говорит, давай в город поедем и возьмем кредит. И точно, мужик в паспорте на Генку похож. Много брать не будем, тысяч двести или триста. Мол, так сейчас все нормальные люди поступают. Фирму зарегистрировать или кредит. Только решать нужно срочно.
Вообще-то, двести тысяч - хорошие деньги. На двести тысяч, если с умом, можно смело жить год.
Генка - тот в сомнениях. И двести тысяч хочется, и мужика жаль. Ему же - ну, этому, который в паспорте, не только двести тысяч придется вернуть. А проценты? Сколько ему залупят процентов? Он и без того расстроится, когда узнает, что документ потерял. А тут еще по телефону звонят и женским голосом предупреждают, мол, когда проценты платить будешь?
Генка в раздумье - участковый сразу вычислит. Он спит и видит, как бы злодея поймать. Взятку дадим, - подсказывает Сашка, ничего, так сказать, человеческое ему не чуждо. Когда девки в газете объявление дали, так он первым на тайский массаж прибежал. Сапоги и портупею снял. Как? - удивился Генка, - почему я ничего не знаю? Это же самый настоящий компромат! А я - о чем? - петушится Сашка. - Мы ему нальем в нерабочее время, и он, получается, как соучастник.
Идиоты.
Именно так и сказал ветеринар. Парни к нему за советом пришли. Документ-то просрочен. Вот его и выбросили. Сами-то посмотрите. Глядят оба. Точно - вышел документу срок. Территория девственниц, - говорит ветеринар. И пальцем тычет. Сегодня вечером. Который у нас нынче час? Я-то спать пойду, а вот вам, кобелям, в самый раз. И верно - территория девственниц планировалась на два часа ночи. По ящику обещали показать.
Генка, когда на бок упал, сигаретку не выпустил. Лежит себе на боку и сквозь зубы говорит. Он нас за дураков держит, - говорит. - Думал, раз в жизни повезло. Паспорт нашел. Он, что, не мог потерять нормальный паспорт? Кредит, конечно, мы бы не взяли, а вот объявление в газету... как считаешь, на двести рублей он бы согласился?
Сашка руку протянул и отвечает. А дед-то каков? Территория девственниц! Почему не биатлон? Кубок мира. Смешанная эстафета... ты эстафету любишь? В эстафете девки тоже бегают. Двести рублей - нормальная цена. Можно и триста просить. Сам-то подумай. Пришел и паспорт, который потерял, забрал. Не зашибся? А-то я как-то упал, так локтем, словно током. Не понял ничего. Упал локтем, а ударило током. Ему же едва памятник не поставили. Если бы не перестройка, непременно поставили.
- У меня подруга была, - отвечает Генка, поднимаясь, - так она вообще ругаться не умела. Знаешь, как она ругалась? Словно с Марса прилетела. Звали Розой. Говорила, я красивый.
- Какая еще Роза? - уточнил Сашка. - Опять врешь?
- Красота, - продолжает Генка, - явление сугубо отвлеченное. Чтобы красоту осмыслить, необходимо отвлечься.
Тут Генка заметил, что куртку свою он порвал. Хорошая куртка и недорогая по цене. А по виду как раз наоборот - смотрится прилично. Как говорится, не стыдно в люди выйти. Ну и выругался, хотя если откровенно, на людей ему плевать. Он прямо так и сказал как-то, мол, мне на людей насрать.
Сашка, конечно, ничего не понял. Сначала какая-то Роза с Марса, затем о красоте, которая, видите ли, явление сугубо отвлеченное. Ну, хорошо, допустим, что оно отвлеченное, но почему "сугубо"? У Сашки куртка будет попроще, а вот бейсболка... на ней надпись на английском. И написано на английском "DANGER". Сейчас все пошли грамотные, а кто не грамотный, объяснимся. "DANGER" означает " Не суй нос не в свое дело, иначе получишь в ухо". И то верно, когда Сашка с Генкой на дискотеке танцевали быстрый танец, смотреть было страшно. В смысле очень опасный танец у них получился. Вроде того, как индейцы на войну отправляются, так они перед походом вокруг костра свои эмоции выражают и подсказывают, как туго придется противнику. Вот и Генка с Сашкой - вылитые индейцы. А бейсболку Сашке вместо сдачи дали. А что? Триста рублей. Вот они были, а вот их - триста рублей - и нет. А бейсболку еще продать полагается. И потерять бейсболку крайне сложно. На голову надел, и она тебе не мешает. А парень, который Сашке бейсболку вместо сдачи предложил, объяснял популярно, что там написано, и какой он теперь крутой пацан.
Прежде пацанами называли всякую мелюзгу. Еще не мужик, но и не ребенок. В голове сквозняк, и чтобы житейской науки... откуда этой науке взяться? Книжки парни, конечно, когда-то читали, но чтобы серьезно? Там же одно вранье - в этих книжках. А пишет кто? Если ты ученый какой, вот и пиши о своей науке. Ветеринар знает - кирдык науке. Вышла вся наука вон, закончилась. Мысль человеческая пребывает в глубочайшем кризисе. Где мудрость истины? Нет мудрости. Все что осталось - эмпирические знания. Не понятно? Вот и ветеринару было непонятно. А затем разряд в голову и словно третий глаз открылся. Как же он прежде не замечал? Эмпирические знания существуют в библиотеке вселенной. Откуда, скажете, все знают, что хорошо, а что плохо? Почему "это" - аморально, а то "другое" - возвышенно и прекрасно? Вместилище знаний - опыт накопленных поколений, где все расписано тысячелетиями бытия. Преподаватели - небесные философы и математики, физики и астрономы. Бред? Верно - бред. Потому наш герой и молчал. Мысль человеческая ограничена. Чего тут доказывать? Недоступны в массе своей человечеству идеи мироздания. Чему научишься ты, трижды чихнув? А плюнув наземь - чему? Да и что есть в смертном опыте грешника, где век земной не годится и на сотую долю единицы вселенной. Где сотую - миллионную! Козявки мы, ограниченные, самонадеянные и невежественные.
- И что? Так все плохо? - спросил Алик. Алик - это тот, у которого прыщ когда-то вскочил. Большую часть из сказанного дядей Колей он не понял. Понял - что все плохо. В смысле - с человечеством, не все так радужно, как хотелось бы.
- Сложность ситуации, - продолжал объяснять ветеринар, - заключается в том, что философия совершенства мироздания доступна лишь тем, кто к ней стремится. Это тебе не приемник. Не существует такой волны, чтобы знания небесные транслировали. Как ты себе представляешь? Включил и песня заиграла? Или еще того - по заявке?
На идиота дядя Коля не похож. Другой вопрос - откуда тогда в нем знания? От коров? Он же прежде ветеринаром был. А еще прежде помощником пастуха.
- Трагедия, - говорит дядя Коля, - в том, что это и вовсе не трагедия. Для человечества - это катастрофа. Откровенная борьба плоти и духа. Оковы на всю жизнь. Чего, спрашивается, он добровольно в оковы облачился? Ему, что, больше нечем было заняться? Дух жизни... помнишь? Как родился, как вдохнул в себя, и сразу в крик... не думал? Ребенок, говорю, что родился, почему сразу в крик? Да потому, что понял, несмышленый, какие оковы на него нацепили. Увидал хаос жизни земной и ужаснулся - где силы взять? Вот скажи... хотя рано тебе.
- А что сказать? - эхом ответил Алик.
- Откуда в человеке с возрастом пессимизм и апатия? Не радует, что прежде восторг вызывало, - откуда? Устал? Бороться нет сил? Хорошо, пусть устал. Однако отчего он устал? С кем нет сил бороться? С плотью? Так она слаба, чего с ней бороться?
Можно было, конечно, и уйти. Какое, спрашивается, дело Алику, с кем собирается бороться ветеринар? Впрочем, интересно. Думается, имеют место у пенсионера старческие процессы. Еще не идиот, но и нормальным назвать нельзя. Вроде как пограничное состояние. Голова - она, науке не поддается. Стукнул по голове и привет горячий - потерянный для общества экземпляр. Сегодня дядя Коля еще ничего, а бывало, примется говорить о локальной системе. Ужас какой-то! Чего только в локальной системе дяди Коли нет! Каких только миров! Согласно теории ветеринара наша плоть всего лишь временная форма. Ага. Вроде как костюм. Поносил, поносил и выбросил. А вот какой новый предложат - не твоего ума забота. Забавно. Только и здесь возникает вопрос - чего его жалеть - свой костюм, когда новый дадут? А еще с ним бороться, так как костюм все та же плоть. Здравое зерно во всей этой ереси, конечно, присутствует. Алик, помнится, фильм смотрел. Так там - в этом фильме ученый дядька признался, что и сам порой верит в неземное происхождение человека. Короче, происходит эксперимент. И мы все как подопытные животные. Плевать. Дали бы денег и пусть дальше экспериментируют. Когда смертные научатся мыслить, они извлекут пользу из опыта, а уж затем возникнет необходимость в философии. А что есть философия? Книга жизни? А вот и нет! Всего лишь дорога к нравственности, чтобы построить совершенное общество братства.
У Алика старики уже строили одно общество братства - социализм. С утра до вечера горбатились шесть дней в неделю. Кто не знает - подскажем. Ни хрена они не построили. Ни общества, ни социализма - ошибочка вышла. А нынче вроде как новые испытания, проверка на золотого тельца. Эпоха духовных устремлений наступит после эры материального комфорта. Проще говоря, или говоря народным языком, когда денег будет некуда девать. Когда все нажрутся до отрыжки, до икоты нажрутся, и полезет, наконец, из них... нет не то полезет, о чем вы подумали... полезет из них понимание и стремление к духовному. Вот тут и обозначит себя эра света и жизни.
А что? Чем черт не шутит.
Казимир Афанасьевич приложил один башмак к другому. Хорошие башмаки и главное - казенные они. Считай, бесплатно. Вскоре будет он полицмейстером. Реформа идет. Выведут за штат, а потом, как водится, обратно. И права неограниченные. Народ от рук отбился. Все мысли - чтобы стащить. А ему - что стащить? Дурак он - прежде нужно было тащить. Амнистию обещают. Проведут черту и скажут - с понедельника будем жить по-новому. Что у нас сегодня? Пятница? Суббота? Тридцать тысяч обещают. Только он их не увидит как своих ушей. Вот они - уши, одно с правой стороны будет, а второе - с левой.
Бумага пришла. Провести учения в местах массового скопления людей. А где его взять - скопления? Когда напряженность была с Грузией, участковый с грехом пополам нашел одного единственного грузина. Правда Василий и слова на грузинском не помнил и вообще забыл, где находится Тбилиси. Казимир провел с ним профилактическую беседу и предложил сотрудничество на всякий случай. А сам подумал, ни дай бог, с Украиной отношения испортятся. Мамаша у Казимира как назло в этой самой Украине жила. До пенсии бы дотянуть, а тут тридцать тысяч, как дубиной промеж глаз. И делать ничего не надо, как жил прежде, так и живи... и тридцать тысяч.
На станцию следует сходить. Завтра и схожу. Утром встану и пойду.
- Жена! - заорал Казимир, - тебе на станции чего надо?
- А-а-а? - раздался женский голос.
- Говорю, на станции чего надо? А то завтра на станцию собрался.
- Не надо.
- И мне - не надо. Бумага пришла секретная - ученья требуют, где народ.
- В лавку сходи, - предложила супруга, - может, чего привезли.
- В магазин? Так он в другой стороне. А чего в магазине?
- Чего - чего... откуда я знаю, чего привезут? Сходи и посмотри.
Все бабы дуры. С ней как с человеком. Человеческим языком спрашиваешь, чего тебе, дуре, на станции нужно.
- В аптеку зайди. Галя говорила, порошок от ног привезли. Посыпал в сапоги и не пахнет.
- Кто не пахнет?
- Ноги не пахнут, - объяснила жена.
- Причем здесь Галя? - не понял Казимир, - ей-то какое дело, пахнут у меня ноги или не пахнут? Или ты, глупая женщина, не знаешь, о чем с бабами говорить? Ноги, видите ли, у меня пахнут! А хоть бы и пахнут! Ей-то чего до моих ног? Мужик, он на то и мужик, чтобы, как говорится... сильно пахнут?
- Тридцать рублей.
- Тридцать рублей! - возмутился Казимир, - предлагаешь тридцать рублей в сапоги высыпать? Бутылка пятьдесят стоит, а тут тридцать - совсем с ума сошла. Давно пахнут?
Странно получается. И ноги вдруг пахнуть начали, и порошок завезли. Как говорил покойный батюшка - тенденция, однако. А хоть бы и запах - нечего меня нюхать при исполнении. Нюхай других мужиков.
- Кружку не помыл, - и вовсе не к месту напомнила супруга.
Действительно, кружку Казимир не помыл. И чай не выпил - когда на тебя должны свалиться тридцать тысяч, забудешь, как отца с матерью звали.
Весну обещают с понедельника. Если честно, надоела зима. Хорошая была зима, в смысле ни тебе оттепели, ни прочей аномалии. Одно плохо - устал Казимир кальсоны носить. Шесть месяцев носил. Как в ноябре надел и шесть месяцев. Качественный продукт, а все одно устал. Утром надень, вечером сними. А весной к чему кальсоны? Весной если за ветром можно даже и сапоги скинуть. Сидишь себе за ветром, сигаретку куришь и жизнью наслаждаешься. Ничего вроде нет, никаких жизненных перспектив, а настроение прекрасное. Необъяснимое с точки зрения рядового обывателя состояние. Улицы молчат. Однако в каждой избе шевелятся старухи. А вместе с ними звуки. Даже если в избе старух нет - померли, к примеру, - все одно Казимира не обманешь.
Кот идет - покачается, полуживой от весеннего солнца. Даже не знает, куда он идет. Казимир курит - смотрит на сигаретку - сколько ему еще осталось покурить. Хорошо. Тлеет сигаретка, горит огоньком. Однако огонек другой - не скучный как прежде. Присутствует в нем некий оптимизм.
- Кружку помыл? - вновь раздается голос.
Вот пристала со своей кружкой. Помечтать раз в год отважился, представил, как он на солнышке сидит. Кружку уже не отмыть. Кружке будет скоро сто лет. Как ты ее отмоешь? За сто лет - как?