Джон не мог себе представить, что его ожидает, как впрочем, и многие другие его соотечественники. Поездил он немало, об этом свидетельствовал паспорт, изрядно потрепанный от многочисленных проверок на границе. Потные руки неоднократно листали когда-то пахнувшие краской странички синей книжки.
- Джон, - сказали ему в первый раз, - вы знаете, куда собрались?
- Конечно, - удивился Джон, - в Россию.
- У нас, конечно, демократия и все такое, - парень в голубом костюме выполнял свои обязанности - беседовал с каждым, отправляющимся через океан. - Представляете, что за страна?
- Матрешки, иконы, самовары, новые русские и эта... непонятная и загадочная душа, - подумал Джон.
- Мы все обсудили и приняли окончательное решение, - неожиданно для себя произнесла Мери - совсем не похожая на горячую итальянку, лишь только глаза выдавали в ней римское происхождение.
- Как с языком? - чиновник просто делал свое дело, терпеливо разъясняя трудности, ожидающие их.
- Мы закончили курсы в университете, - подсказала Мери.
- Обязательно укажите адрес пребывания, - перешел к следующему этапу чиновник, - мы будем информировать вас. Для вашей же пользы, - добавил он.
Чужая страна встретила их равнодушно, погруженная в свои собственные проблемы и заботы: хмурые лица, бритые затылки, бдительные патрули или наряды полиции. Дорогие авто, несущиеся с бешеной скоростью в сумасшедшем потоке, игнорируя элементарные правила и не заботясь даже о своей безопасности...
- Как на войне! - пришла совсем неуместная мысль, - никогда не знаешь, откуда прилетит снаряд.
- Это не Россия, - как будто почувствовав, о чем они думают, сказал встречающий, - это Москва. После страшной суеты и гонки через пару дней они оказались в совершенно ином мире. Первое впечатление - время повернуло вспять. Из-за кривых металлических оград выглядывали старые церквушки, устремив крестами свои взоры к облакам, медленно ползущим по небосклону. Протяжный и низкий звон колокола напугал их не меньше, чем ворон, взметнувшихся и разлетевшихся по окрестным деревьям.
- Ты слышал!? - спросил он, вздрогнув.
Все происходящие для них казалось прекрасно снятым фильмом, вызывающим пока непонятно какие эмоции и чувства.
- К этому невозможно привыкнуть, - заметила она. В знак согласия он кивнул, пытаясь понять, куда пропал последний удар колокола, вобравший в себя скорбь и уныние, о существовании которых Джон раньше не мог и подумать.
Звук колокола долетел и до открытого окна и даже проник в кабинет с чистыми и покрытыми недорогой краской стенами, скромным, пережившим не одного хозяина столом, несколькими стульями, сиротливо стоящими и невостребованными большую часть своей жизни.
В кабинете присутствовали двое. Один сидел, расслабив ворот рубашки и галстук, внимательно пробегая глазами по бумаге. Второй, моложе, ожидал с некоторым волнением, когда закончит читать его начальник.
- Все нормально, - подвел итог старший, достал авторучку и размашисто подписал в верхнем правом углу страницы. - По полной программе.
- Разрешите идти? - улыбнулся подчиненный.
- Действуй, - разрешил начальник.
Страшный и грозный монстр, обосновавшийся в каждой стране мира, неповоротливый и заторможенный, впившийся мертвой хваткой, начинал медленно и с удовольствием высасывать каплю за каплей, поглядывая время от времени, чтобы не задушить свою жертву окончательно.
Сколько прошло месяцев? - Окружающее уже не казалось фильмом, звуки медного колокола просто не воспринимались, но появилось другое чувство - ранее незнакомое. Чувство досады, несправедливости и огорчения.
- Почему необходимо ее согласие? - не укладывалось в голове у Джона, - она сама его бросила, как ненужную и никчемную вещицу, правда, некогда ей принадлежавшую.
Они уже перестали вести счет поездкам и расходам. Сотней долларов больше, сотней меньше, какая разница? Джон стал разбираться, как следует понимать эту фразу. Что стоит за другой. Его предупреждали, но что все окажется именно так, он не мог себе и представить.
- Действительно империя зла, которая не выпускает, цепко ухватившись за каждого.
- Она требует денег, - открытым текстом сказали им при очередном визите в детский дом.
- Каких денег? - удивилась Мери.
- Чтобы дать согласие на усыновление.
- Но она уже отказалась от него!
- Она его мать, поймите, родная мать. В нашей стране государство защищает права матери!
- А ребенка? - задал глупый вопрос Джон.
- Господи, да что вы такие бестолковые, это же вам надо, а не ей.
- Если честно, многое нам у вас непонятно, - призналась Мери.
- Вот поэтому лучше отдать - скупой платит дважды.
- У нас есть средства на ребенка, мы представили все бумаги! - начал терять терпение Джон.
Русская женщина посмотрела на них пустыми глазами, понять их не представлялось возможным.
- Придется приехать еще раз, - наконец, произнесла она.
- Зачем?
- Таков порядок.
Новая бумага, и ни одна, лежала на столе, терпеливо дожидаясь, когда ее подпишут или нацарапают заключение. Предпочтительней, конечно, последнее, тогда она обретет жизнь, а не уйдет в архив, чтобы сгинуть бесследно в темном и пыльном подвале, как сотни других ее собратьев.
- Значит, запросили продлить визу? - спросил старший и оторвался
от чтения.
- Все под контролем, - добавил подчиненный и ослабил галстук, подобранный в тон костюма.
- Ну что, с выводами твоими я согласен, - размышлял начальник вслух. - Ребенок им нужен! А двоих не надо?
В это время за окном бухнуло протяжно и тоскливо - надо, надо, надо...