Величественные колокола собора Ашдейл провозглашали утро нового дня. Каждый житель Мориана знал, что сегодня совершается великое дело. Дело, по значимости своей превосходящее даже становление мира между Пепельной Долиной и Гринчем. Сегодня пресвятейший отец Клод объявляет поход. Но поход не простой, а поход с великой религиозной целью - истребление еретиков.
Кто бы мог подумать, что изгнанные из Пепельной Долины иноверцы и нашедшие свой приют в Ривэре, спустя сотни лет будут снова молить своих богов о защите. Пресвятейший отец Мануэль разрешил им уйти из Долины, а теперь Клод объявляет против Ривэра войну.
Выхода у Ривэрийцев нет, покидать земли нельзя, за ними история их предков, гонений и унижений. Это их последний шанс отстоять себя и право на существование. И пусть боги, которым они молятся, помогут им.
На главной площади Мориана собралась огромная толпа людей. Уже полуденное солнце взошло достаточно высоко, чтобы освещать балкон собора. На нем уже стояла личная стража отца. Толпа ждала его выхода, как ребенок ждет еды от матери. Казалось, если в этот момент Клод приказал бы им убивать друг друга, они бы так и сделали. Но отец все еще не выходил.
Огромную толпу людей стоило защищать от внутренних беспорядков, поэтому вся толпа была поделена на несколько секций. Впрочем, это было не так уж и важно. Никто из людей не осмеливался вымолвить ни слова. Даже гвардейцы, стоящие вкруг толпы и обычно смеющиеся над ней, молча стояли и ждали благословлений отца.
Тем временем, пока толпа ждала выхода Клода, последний много размышлял наедине с собой.
- И что же теперь, о Господи, будет с нашей верой? Не испортит ли ее столь кровавое жертвоприношение во имя твое? Угодно ли оно будет тебе?.. Но кто я такой, чтобы иметь право ослушаться твоих приказов... О, милостивый Господь, прости меня, грешного, но все же ответь, зачем тебе эта война? Неужели мало было гонений и казней?..
Отец Клод - жестокая личность. Лично его рукой было казнено множество преступников. Он - закон. Он - власть, дарованная богом. Никто из жителей не имел права оспаривать его приказов. Его считали прямым проводником Бога со смертными. Вся жизнь Клода была отдана служению. Еще в детстве ему был дарован редкий дар - аудиенции с самим Творцом. Узнав об этом, многие священники при соборе Ашдейл насторожились. Отдавать свои насиженные места мальчишке нельзя. Против маленького Клода совершалось множество деяний. От простых подстав, до трех покушений. Но, к их сожалению, это лишь укрепляло Клода. Когда же пресвятейший отец Маркс был вынужден отдать свое место Клоду, первое что сделал новый отец - казнь всех, кто был против него. Сотни священников были казнены публично, еще больше - отправлены на каторгу. Маркса, кстати, это не прошло стороной. Говорят, что он до сих пор лучший шахтер северных рудников. Отец Клод был воистину жестоким тираном. Ему принадлежит создание Сыскного Дома, жестоких шпионов, чья цель - поиск и убийство всех, кто не угоден Клоду. Но вся эта жестокость лишь маска. Те, кто общался с ним достаточно близко, знают, что вся эта злоба идет не от ранимого, хрупкого человека. Она идет от Бога.
- Скажи же мне, своему рабу, зачем тебе эта кровь?
Голос Клода эхом разносился по колокольной башне собора. Естественно, оттуда были выгнаны все звонари, прежде чем отец туда вошел.
- Я столь долго выполнял твои приказы, слепо веря тебе. Но теперь я хочу знать ответ! Скажи мне, о, Господь!
Отцу Клоду было уже порядка сорока лет. Седина покрыла всю его голову, да и кожа уже морщинилась. Стареть Клод начал очень рано, еще примерно в возрасте двадцати, когда он стал пресвятейшим. И тем жалобнее был его вид сейчас.
- Что, нет ответа мне? Почему, почему ты молчишь в столь тяжкий для меня момент?
Ответом Клоду все еще была тишина и его собственное эхо. Впрочем, его монолог не мог длиться бесконечно.
- Ваше пресвятейшиство, люди ждут.
- Да, я иду.
Шеврон, личный страж покоя Клода, единственный кто имел право входить столь внезапно. Он был одним из немногих, кому отец мог довериться.
Выйдя на балкон, Клод чуть не ослеп. Из темной колокольни выходить на полуденный свет испытание не простое. Но самое сложное было еще впереди. Разговор с толпой, с людьми, чьи мысли скрыты от него, но чьи действия ему подвластны. Словно марионетки, они были готовы делать все, что он им скажет, лишь бы не порочить имя Бога. Многотысячная толпа ждала слов отца. Но сам отец не мог. Сомнения, бушевавшие прежде в его душе, теперь особенно заметны даже не вооруженным глазом. Да, он издавал приказы о гонениях и казнях, но объявить войну целому государству, которому когда-то прошлый пресвятейший дал право на существование - тяжелая ноша. Вера в Господа у Клода заметно пошатнулась, но он все еще считал, что так должно быть.
"Ты не даешь мне ответа. Ты никогда его не давал. Но, были ли твои слова когда-либо во вред нашей жизни? Нет. Значит и в этот раз все будет, так как скажешь ты, ибо кто все же я такой, чтобы противиться словам твоим".
Клод все же собрался. Если Господь возложил на него эту ношу, то он считает его достойным. И он справится, он не опозорит имя Творца.
- Братья и сестры!
В обязанности пресвятейшего входило умение говорить настолько выразительно и полно, что даже стоя на балконе, слова отца должны были доходить до края площади. Это, впрочем, придавало Клоду еще большего авторитета.
- Сегодня мне вновь явился наш Творец! Я ясно видел его, и ясно слышал его слова! Он сказал мне - Огонь, их спасет лишь огонь! Я не понимал его тогда, но вскоре мне пришло озарение! Он говорил об иноверцах из Ривэра! Они усомнились в нашем Господе, за что тот хочет их наказать! Тогда я спросил его, почему именно сегодня? Он ответил мне - Ожидание подобно смерти. И затем сказал мне вновь - Их жизни ошибка, они заблудились так же, как овцы без пастуха. Направь их ко мне через огонь, и я верну им истину! Я пообещал Господу, что так оно и будет! На то его воля! Но самому мне не справится. Господь всегда возлагал на меня свои цели и планы, но я знаю, что я лишь посредник, его истинная длань правосудия - это вы, братья мои!
Толпа громкими криками поддержала отца. Клоду это дало возможность немного передохнуть.
"Они верят мне так же, как я верю тебе. Но их не интересует глубинный смысл всего этого. Они - овцы. Но и я не пастух. А наблюдатель, что взирает на это со стороны, иногда давая указания истинным пастухам. Но как наблюдатель, я имею право задавать вопросы. Так скажи же, зачем?"
Ответа все еще не было. Господь был непоколебим. Возможно, так он проверяет своего раба и проповедника, а возможно ему просто не до него. Однако толпа уже утихомирилась, и речь продолжала свой ход.
- Так давайте же, братья мои, не подведем Творца нашего, исполним его волю, дабы он гордился нами, как отец гордится сыном, как мастер гордится своей работой! Во славу Господа! Огонь спасет их!
Последнее предложение, наполненное особым пафосом похода, заставило толпу скандировать имя Творца и собираться в поход.
Отец Клод же упал на колени. Столь много сил отняла у него эта речь. Стража помогла ему встать, и Шеврон, взяв отца под руку, направился к колокольной башне.
- Ваше святейшество, с вами все в порядке? Вы чем-то больны.
-Шеврон, мой друг, я болен Богом уже четвертый десяток лет. И болезнь эта прогрессирует. Мне не спастись, я чую, что мне осталось недолго. Сил уже не хватает, а запросов от него все больше. Он ждет от меня воистину больших подвигов, но я лишь человек. Я не могу.
Но их диалог прервался. Господь снизошел до Клода. И хотя Шеврон его не видел, отец отчетливо видел эту фигуру молодого человека с огромными рогами, черной кожей и горящими красными глазами. Он начал говорить с Клодом.
- Твоя речь прекрасна, как и всегда. Но ты жалуешься на меня, жалуешься на мое молчание. Что же, ты заслужил ответы. Стоит, пожалуй, раскрыть тебе свою тайну. Сотни лет назад, когда ваш истинный Творец сослал иноверцев в Ривэр, зародился я, Агнес. Воплощение всеобщего гнева и мести. Ярость, чья жажда не знает дна. Питаемый силой почти всех Ривэриейцев, да и вас, жителей Долины, я дал бой Творцу. Бой был долгим, около двух сотен лет он шел. Но я одержал верх. И все должны были знать обо мне, о новом боге. Я дождался момента, когда старые поколения умрут и заберут с собой облик Истинного Творца, и дал возможность тебе говорить со мной. Я избрал тебя своим Проповедником. Теперь, благодаря тебе, Я стал вашим новым богом, вашим идеалом, эталоном.
- Нет, не может быть.
Клод упал на колени, А Шеврон лишь продолжал наблюдать. Он знал, что отец говорит с Богом, и ему нельзя мешать в данный момент.
- Да, это так. А теперь, когда ты знаешь тайну, я заберу тебя с собой. Без огня, но через смертельный мор. До скорой встречи, Клод.
Пресвятейший упал на пол, навзрыд умоляя о жизни. Спустя мгновение он начал кашлять кровью, и через минуту его дух ушел в объятия Агнеса. Свою роль он выполнил, поход начат, облик сформирован, добро утрачено...