Аннотация: Ирине Д. Вот тебе три моря, я помню разве, которое тебе больше нужно?.. (остальные вспомнились в комментах - всего семь морей, -- неплохо звучит!:-))
Надеюсь, Аника простит мне эту цитату из её письма, в ответ на которую стишок и написан:"Знаешь, самое удивительное в этой поездке - что было смертельно хорошо, настолько, что в конце не было вот этого щемящего "вот бы еще денек. другой-недельку". Потому что очень остро осознаешь, что такое счастье, которое можно потрогать руками:) - оно конечно. И хорошо просто от того, что такое возможно. А не от того, что бесконечно оно длится. И странным образом до сих пор хорошо. Без малейшего оттенка сожаления о конечности.Еще забавно - я думала, что так остро ощущение счастья можно пережить только в любви. Оказалось - не только:)."
Время накатывает на город, как остывшее к осени море
на бетонный причал, и водоросли подставив свету
на свой язык переводит разговоры о бескрайнем просторе,
которого, по мнению времени, всё равно что и нету.
Волны снуют по гальке, воруют песок у неба
скатывают в барашки ткань помутневших от штОрмов прядей ночного покоя
волны снуют, и мы взираем на них, прищуриваясь нелепо
и чувствуем, как подёргивается задумчивою листвою
земля под ногами, и как календарные даты
всё ближе подносит ветром утренним к цифрам, проставленным на билете,
как всё отвлечённей, абстрактнее кажутся адрессаты
в каждом твоём вопросе, и в каждом моём на него ответе,
смешанном с дымом табачного облака, с набережной пустынной
оттенками эха напоминающей комнату во время побелки
со стадом лохматых дней, плывущих известняковой долиной
навстречу рассвету, которым теперь посиделки
ночные заканчиваются всё чаще - бессонница знает дело
до тонкостей - переливает волны в молчание мыслей, в затяжки,
в умение не услышать в полночь озноба немого от неподвижности тела
бросающего тебе под утро, как плату, скомканные бумажки,
исписанные с неохотой короткими рваными, заведомо не имевшими смысла
четверостишиями, вскриками белых огромных птиц, бессмысленными гудками