Бледно-розовый туман сгущался: скоро из него родится шар. Он вырвется из плоти тумана оранжевым клубком, медленно полетит-поскользит, и тут его нужно нагнать и съесть. Его тепло разольется по всему объему, даря чувство сытости и благополучия. А потом можно замереть и жужжать всеми клеточками своего энергетического организма. Когда запас тепла иссякнет, нужно подлететь к туману и ждать другой шар. Он созреет скоро. Так было всегда. Хотя какое значение здесь имеет слово "всегда"? Для того чтобы было "всегда" нужно с чем-то сравнивать. Например, знать что такое "иногда", или "изредка", или "никогда" или что-нибудь в этом роде. А здесь этого нет. Здесь нет чувства времени. Смена событий есть, но чувства времени нет. Возможно, потому что нет его избытка или недостатка. Нет смены декораций. Нет нового, нет неизведанного, но разве это печально для того, кто даже не знает, что значат эти слова? Просто проголодался и просто поел. Просто полежал в жужжащей истоме, переварил энергию и полетел за новой порцией. Наверное, это похоже на незамысловатую, однообразную, но не надоедливую мелодию, повторяющуюся раз разом - как закольцованный трек.
И будто подвох, будто опровержение этому прочно укоренившемуся порядку, шар никак не хотел отрываться от тумана. Он разбухал, рос, наливался сочным оранжевым цветом, но не отрывался. Ну и пусть. Оторвется, никуда не денется.
Шар что-то впитывал и впитывал, становился уже не оранжевым, а красным, агрессивным, дразнящим. Наконец, он все же отлепился и плавно полетел вбок. От него исходило странное ощущение - какое-то незнакомое и будоражащее. Если съесть "такого", потом можно будет славно понежиться в истоме.
А затем шар рванул вперед с ускорением. Подобного тоже раньше не бывало - обычно шары медленные, тупые, неповоротливые. Их нагонишь и все тепло твое. А здесь даже не тепло, здесь жар. Мощный источник жара.
Он собрал всю свою силу внутрь и бросился вслед. Словно выстрелил себя вдогонку удаляющемуся шару. Некоторое время они просто неслись. Шар впереди, он несколько позади. Иногда влетали в клубы тумана и неслись там, но чаще они мчались в однообразном пространстве серой дымки.
Наконец он плотно встал на след шара - нащупал тепловой хвост, тянувшийся за ним. Сейчас нужен скачок - резкое ускорение на пределе возможностей - и он его настигнет.
Как только он собрался для рывка, шар резко метнулся вбок и сбил его со следа.
Теперь шар двигался замысловатыми зигзагами, чрезвычайно быстро и весьма агрессивно. Агрессия буквально исходила от шара и ощущалась как сильнейший жар. Это хорошо - вкусная еда. Горячая. Он был в себе уверен. Ведь это закон, что такие как он едят эти шары. Закон этого мира. Поэтому он настигнет и съест эту вкусную, манящую, дразнящую и обжигающую еду.
Тут шар проделал нечто и вовсе неожиданное - загудел, вытянулся, стал красно-фиолетовым и выстрелил себя в никуда. В последний момент он успел вцепиться в его тепловой хвост. Но понял: что-то идет не так. Хвост прихватил его самого, прихватил намертво, так что было уже не вырваться, и бесцеремонно поволок в то самое "никуда", где скрылся шар.
Ему стало страшно. До этого он не знал, что такое страх. Это чувство ему было неведомо. А сейчас он ощутил, что пропал. Хвост безжалостно тащил его в какую-то другую вселенную. Неизвестную и от того немыслимо пугающую. Фактически это похоже на смерть. Что такое смерть, он до этого тоже не знал. Но теперь понял, что умирает, кончается, для своего уютного мира, своей заботливой колыбели, в которой столько нежился, подлетая к туману и поедая теплые оранжевые шары.
А родиться, или же возобновиться, ему придется в каком-то совершенно другом мире или другом аспекте. То, что он перейдет в другой мир или другой аспект, а не распадется в необъятности, он уже ощущал, поскольку вход начался. То, куда его тянуло, имело сознание. Сильное сознание. Огромный мир. Вот все интенсивнее и интенсивнее на него посыпалось восприятие каких-то новых, ранее неведомых, смысловых единиц - вот и он сам всем собой влипает в "это"... и - хлоп! - его втянуло.
Джейкоб сидел у телевизора и смотрел какую-то очередную муру. Зачем он это делает, он понять никак не мог, но и оторваться от этого идиотизма тоже не мог. Телевизор захватил его, превратил в безвольную куклу, тупо сидящую и пялящуюся в экран, где какие-то размалеванные идиоты занимаются каким-то идиотизмом. Но если бы он выключил телевизор, ему бы пришлось либо сидеть вовсе без телевизора, либо слоняться по дому, либо идти делать дела, которые давно висели на нем, но делать их как обычно ужасно не хотелось. Джейкоб вообще принадлежал к тем людям, кто любит тянуть с делами до последнего, а затем, в самый критический момент, кидается их выполнять. Как ни странно, для Джейкоба такая стратегия обычно оказывалась весьма эффективной, поскольку каждый раз ему удавалось как-то выкручиваться из своих запар, при этом поневоле проявляя немалую ловкость и изобретательность, что делам в итоге шло только на пользу. Но сейчас он ну никак не мог оторваться от экрана и иногда выкликивал злобные реплики в адрес персоналий, коих имел честь созерцать на экране своего телевизора. Между тем там пребывали две особы, которых Джейкоб сначала обозвал размалеванными рожами, затем размалеванными тварями, а затем и вовсе размалеванными шлюхами.
И тут произошло это. Какой-то звук, где-то на границе слышимости, который сопроводила мощная, но абсолютно беззвучная ударная волна - ее Джейкоб воспринял всем телом.
В голове Джейкоба тут же воцарилась полная пустота, а затем лениво и отчужденно, словно на магнитофонной записи, прозвучал внутренний голос: "Что это за звук? Звук чувствуешь?" Голос эхом отразился от стенок сознания Джейкоба и растворился в его недоумении - он это подумал или не он? Или ему это откуда-то пришло?
И тут последовало продолжение. Одна из "размалеванных тварей" на экране схватила вторую за руку, слегка встряхнула и спросила:
- Что это за звук? Звук чувствуешь?
Абсурдность происходящего полностью парализовала Джейкоба. Он сидел в звенящей тишине. И вдруг решил, что он здесь не один. Но такая мысль - это мысль параноика. Нет, это просто совпадение. Классическое дежа вю.
Джейкоба чуть отпустил внезапный испуг, и он с некоторым внутренним напряжением принялся следить за тем, что дальше произойдет на экране. А там между "размалеванными тварями" разговор продолжился:
- Разве звук можно чувствовать?
- Ну ты разве не почувствовала сейчас?
- Да. Что-то почувствовала...
"Ну вот, сейчас они скажут, что они дуры!" - с натужным энтузиазмом, призванным скрыть непонятный страх, вцепившийся в душу Джейкоба, воскликнул обладатель этого новоприобретенного острого ощущения. Голос прозвучал неестественно и отвратительно. Он повис в комнате, будто грязное белье, сдуру подкинутое глупой рукой Джейкоба и неожиданно застывшее в воздухе, но, что самое главное, и, пожалуй, самое неприятное, он будто был кем-то внимательно выслушан. Дрянное ощущение.
- Нет, ну мы с тобой такие дуры, такие дуры! - рассмеялась вдруг первая. - Вечно напридумываем себе всякого!
После этих слов Джейкоб затрясся самой натуральной мелкой дрожью. Он, не отрываясь, смотрел на экран телевизора.
Беседа на том не остановилась.
- Этот мужчина мне не нравится, - сказала одна.
- Который? - спросила другая.
- Который все время пялится на нас, - зло бросила первая и угрожающе надвинулась на экран, словно норовя вылезти наружу.
Джейкоб медленно отвел руку в сторону и принялся нащупывать пульт. У него была отчаянная надежда, что сейчас он выключит телевизор и наваждение закончится.
Он нащупал пульт, направил его на телевизор, и стал нажимать кнопку, как вдруг его "прихватило". Именно так это про себя окрестил Джейкоб. Его будто парализовала тяжелая и безжалостная сила. Она держала, и не отпускала. Мало того, Джейкоб вдруг осознал, что сейчас она втянет его в себя. Прямо внутрь. Прямо через пульт, а может и не через пульт - неважно. Тело рухнет на пол, а то, чем Джейкоб является на самом деле, куда-то втащит, и он - Джейкоб - станет обыкновенным, безличным электричеством, поглощенным чем-то большим и безразличным. Он станет просто глюкозой для того, кто погреет его - Джейкоба - энергией частицы, из которых состоит. Джейкоб уже ощущал, что будет чувствовать тот, кто его втянет. Эта сладостная дрожь и долгое, долгое тепло. Это являлось не догадкой, не страшной галлюцинацией, это являлось еще более страшной очевидностью, которую Джейкоб воспринял без вмешательства своего отступившего в далекий угол, и там застывшего от ужаса, ума.
И вообще - это не телевизор - пронеслось в голове у Джейкоба. Там кто-то. Кто-то другой. Безжалостный. И сейчас этот "некто" дернет.
И только миг оставался у Джейкоба на то, чтобы, преодолев свой паралич, в причудливом прыжке выбросить ногу вперед и выбить одну из четырех ножек подставки, на которой стоял телевизор. Телевизор соскользнул и рухнул углом об пол, программа сбилась, и по экрану пошел телевизионный снег. Вместе с тем Джейкоба "отпустило". Как ядовитую змею он отбросил пульт и судорожно отполз в сторону. Его трясло, ему не хватало воздуха. А экран между тем настроился, и там вновь появились две "размалеванные твари". Они долго смотрели на него, смотрели молча, внимательно и тягостно. А затем канал переключился и по экрану снова зашуршал снег.
***
Словно что-то лопнуло - хлоп! - и ты здесь. Очень много знаков. Символов. Они расположены на поверхности тоненькой прозрачной пленки. Крючочки; загогулины; углы; фигуры; коротенькие линии, примыкающие друг к другу под разными углами; кружки с точечками по центру; просто точечки; просто кружочки; просто линии - изогнутые и прямые. Очень много информации. Пленка пульсирует. По ней текут едва заметные ручейки энергии.
Шара, что занес его сюда, поблизости нет - может, тот проскочил сквозь этот слой и унесся дальше? А вот он, похоже, застрял. Его попытки проникнуть сквозь пленку или же рвануть обратно провалились. Он оказался в коридоре - впереди преграда из пленки с богатым разнообразием мельчайших значков-узорчиков, позади просто глухая серая стена. Этот слой отпускать его явно не хотел.
В какой-то момент внимание привлекло небольшое малиновое пятно, неспешно вращающееся на одном из участков пленки. По ощущениям там была впадина. И он нырнул в это пятно.
Теперь мир изменился. И он сам изменился, войдя в какую-то конструкцию. Здесь, внутри, течет энергия, но она несъедобная. Здесь есть упорядоченные определенным образом элементы и с "этим" можно слиться. Что он и сделал, в результате чего превратился в один большой глаз, который смотрел на странное существо, сидевшее напротив и уставившееся на него. Существо горячее, чрезвычайно энергоемкое. Если его съесть, может, станет возможным разорвать этот плен и вернуться домой? Энергия - все решает энергия. Если ее достает - ты можешь сделать рывок. Если не достает - так и останешься слоняться по чужому миру, или, что еще хуже, по этому коридору.
А вообще, кто знает - вдруг, не только существа охотятся друг на друга, вдруг на тебя пожелает поохотиться какой-нибудь мир, взять в оборот и сделать своей добычей?
Такие смысловые конструкции раньше ему были неведомы. Точно он всегда спал и даже не подозревал, что может как-то рассуждать, что-то выбирать, что-либо предпринимать. Охота за оранжевыми шарами не в счет - там просто ленивое перетекание привычного порядка из одной фазы в другую и так до скончания века. Но скончание века оказалось не только возможным, но и весьма осуществимым - ведь теперь он здесь. И здесь он другой. Переход изменил его. Здесь куда более острые ощущения, чем в мире тумана и оранжевых шаров.
Выйти наружу из глаза он не мог. Все та же радужная пленка никуда не делась - встав перед ним стеной, она не выпускала из экрана. Теперь он сидел в просторном мешке из этой пленки, оставив позади лаз-пятно, через которое проник. Выйти наружу нельзя, но можно попробовать схватить существо. А затем втянуть в себя. Поглотить его энергию. Зарядиться. По полной. Но надо, чтобы существо приблизилось вплотную. Значит, надо заманить. У глаза, которым он стал, есть продолжение. Вот та коробочка - с ее помощью существо управляет тем, во что он внедрился. Между глазом и коробочкой связь. Нить.
Он зафиксировал появление в восприятии новых, ранее незнакомых ему терминов, теперь, однако, понятных и очевидных.
Надо заставить взять существо коробочку в руки. Или заставить подойти к глазу.
Существо, наверное, что-то почувствовав, замерло. На периферии мышления существа тихим шепотом проплыла мыслеконструкция - эдакий незамысловатый узор - его он тут же скопировал и ретранслировал через глаз. Как он это сделал, он и сам не знал, просто сделал.
Для существа это оказалось потрясением.
Тут же, не теряя момента, он плавно прикоснулся своим сознанием к сознанию существа, снимая с того доступную информацию, жизненные впечатления, привычные реакции, повадки, фантазии, страхи, все что смог. Это было интересно. Новые смысловые конструкции заполнили и обогатили его.
"А я обладаю довольно интересными возможностями" - отметил он. А затем дал себе имя. Теперь его звали Глак. А того, на кого он будет охотиться, звали Джейкоб. Что ж, прекрасно. Глак и Джейкоб разыграют партию. Даже, если Джейкоб этого не хочет.
Глак выдал импульс, прозвучавший как дальнейший диалог "двух размалеванных тварей", но на самом деле это был легкий нажим на сознание Джейкоба.
Мой новый друг Джейк, он же Джейкоб повел себя глупо. Вместо того чтобы принять игру, попытался сделать вид, будто ничего не происходит, и даже изрек какую-то глупость, которая лишь рассеяла его и так не слишком сконцентрированную силу. Страх, он испытывает страх. Парализующее настроение, в котором он становится уже не просто объектом охоты, а жертвой. Теперь надо нажать.
Глак выдал еще один импульс, выразившийся для Джейкоба в окончательном безобразии и пугающей неуместности происходящего на экране, и Джейкоб потянулся за коробочкой.
О, это было сладкое мгновение, когда он взял ее в руки. Джейкоб еще не понял этого, но он был уже в полной власти Глака. И Глак схватил его. Желание немного поиграть (тоже нечто новое для Глака) заставило его замереть и даже самую малость отпустить хватку. Он хотел дать Джейкобу последнюю секунду кошмарного осознания того, что с тем сейчас произойдет, а затем дернуть со всей силы. И тут Джейкоб удивил его. Дружище Джейкоб, совершив немыслимый бросок, лягнул подставку, на которой стоял глаз, тот соскользнул на пол, ударился, отчего Глак на время лишился связи и с коробочкой и с Джейкобом. Когда же он включился в происходящее, Джейкоб сидел чуть в стороне, дико таращась на него. Интересно - думал Глак, разглядывая Джейкоба - очень интересно. Что он будет делать дальше? Тут же отпечаталась картинка, где Джейкоб бежит к прямоугольному проему, ведущему в другой мир, пересекает его и скрывается. А Глак остается здесь не в силах выйти из глаза и последовать за добычей. Сейчас Джейкоб очухается и поступит именно так. Это будет его самая первая и самая надежная реакция. И этого допустить нельзя.
Глак отсканировал окружающее пространство. То, где они с Джейкобом находятся - называется "дом". Они внутри короба, внутри этого дома. Как тут много всего. В центре большой комнаты, что на первом этаже этой двухэтажной конструкции, стоит глаз, в котором сидит Глак. Глак теперь здесь как центр гравитации всего того, что в ближайшее время будет происходить в этом доме. Из самого глаза прямо внутрь, в комнату, не выйти, но весь дом, его стены, его конфигурацию Глак ощущает четко. Все это как-то связано с пленкой, той самой, что испещрена значками.
Если не позволить выскользнуть Джейкобу из дома, не позволить пересечь этот прямоугольный проем, который тут называется "дверь" и который ведет на "улицу", тогда может состояться интересная вечеринка. Джейкобу обязательно понравится. А ему, Глаку, и подавно. Значит оставшиеся секунды, пока Джейкоб не пришел в себя и не кинулся к двери, надо использовать на то, чтобы перекрыть ему пути к отступлению.
***
И вот тут Джейкоб окончательно понял, что шутки кончились. Что привычный ему мир раскололся на куски и возможно больше никогда не соберется обратно. Что все игрушки-погремушки, с которыми он носился в этом своем уютном и знакомом мирке лопнули на части, и их обломки разлетелись в бесконечность. А он остался здесь один на один с какой-то чудовищной хренью, закравшейся в его дом. И эта хрень сильная. И страшная.
Жуткое чувство повисло в воздухе. Джейкоб сидел не движась, а затем резко рванул к двери, ведущей на улицу.
Нет, он не уйдет. Он не уйдет. Я вижу его, я чувствую его. Я двигаюсь со скоростью, с какой движется энергия. То есть практически мгновенно. Он бежит так медленно, как может бежать только несовершенство, закованное в материю и гравитацию. В нем столько надежды на спасение. И тем радостнее будет разбить ее вдребезги. Приятное ощущение. Поставить его лицом к лицу с Реальностью. В этих существах так много энергии, а в такие моменты особенно. Я уже примерно понимаю, как действовать в этом пространстве. Надо выйти из малинового пятна обратно в коридор. Найти на радужной пленке узорчик, обозначающий дверь, к которой бежит Джейкоб. Затем надо в этот узорчик залезть. И я окажусь прямо в дверном проеме - какое фиаско для моего нового друга, а заодно моего завтрака, обеда и ужина в одном лице - мистера Джейкоба.
Джейкоб бежал, не чувствуя ног. При этом все воспринималось как в замедленной съемке. Ноги передвигаются слишком медленно. Будто он продирается через что-то вязкое. Слишком тяжело движется физическое тело в физическом пространстве. Возможно, какая-то часть его существа уже знала, что он не успеет.
Проем двери, ведущей на улицу, заслонила тень. Она встала там темная и сильная, от нее исходило нечто могучее.
Джейкоб как пьяный летел навстречу этой тени. А тень уже ждала его ТАМ.
Одновременно Джейкоб видит все со стороны - и себя, и тень, и вообще весь свой дом. В последний момент он успевает затормозить, ноги подгибаются, и он на коленях проезжает еще какое-то расстояние, и замирает, не доехав до двери метра полтора.
Тень стоит и колышется. От нее исходит посыл: "Ну что, дорогой. Думаешь куда-то денешься? Ха".
Джейкоб вскакивает, кидается по коридору обратно, ему надо выбежать в комнату, там окно, надо прыгнуть в него всем телом, вышибить собой и вылететь на спасительную улицу.
Выход из символа, который обозначает дверь. Пленка, много символов. Сейчас Джейкоб бежит (я чувствую его, я знаю куда он стремится) к окну. Символ окна. Вход. Я здесь.
Эта сволочь уже здесь. Мне не опередить ее. Она слишком быстрая. Рывок к окну в другой части дома. Она опять здесь. Ясно. Окна-двери держит. А внутрь, прямо в помещение, почему не входит? Не может? Или играет со мной? Мразь. Просто мразь. Но я так не дамся. Я хочу жить.
В Джейкобе проснулся древний инстинкт, в Джейкобе проснулся зверь. И этот зверь не собирался умирать, а собирался как-то выпутываться из той нехорошей истории, в которую каким-то непонятным образом вляпался.
Джейкоб схватил стул и запустил им в окно, в окне тут же появилась тень. Стул ударился о стекло, но не разбил его, а отскочил, как если бы то было сделано из гибкого пластика.
Я немного заигрался. Надо было входить в дверь или же окно одновременно с Джейкобом, но не раньше. Так бы я его уже взял. Теперь я вижу, что Джейкоб имеет слишком много против того, чтобы стать едой. Молодец! Но из этого дома он не выйдет.
Джейкоб стал медленно отступать вглубь холла. Надо держаться в стороне от окон, двери и, конечно, телевизора. Бывшие раньше твердыми стены его дома теперь колыхались, словно резиновые, и по ним скользили густые, темно-фиолетовые тени. Звуки тоже стали другими. Сейчас он мог услышать шорох в любом, даже самом отдаленном закоулке своего дома. Обострились запахи. Помимо этого появилось ощущение поля. Своего собственного энергетического поля. Полей окружающих его предметов, вообще всего хора полей, слившихся и перемешавшихся в доме Джейкоба. Дом был за Джейкоба, это очевидно. Но что делать?
"Лестница на второй этаж" - промчался титр в голове. А что там? Неизвестно. Но почему-то надо туда.
Лестница действительно была. Она находилась чуть в стороне от телевизора. Джейкоб оценил расстояние между лестницей и телевизором и решил, что проскочит. На этот раз он не побежал, а тихо-медленно-спокойно пошел. Сердце бухало как молот, в висках пульсировала кровь. На полдороге телевизор снова включился. Из него смотрела пакостная девица лет пятнадцати с двумя не менее пакостными светло-русыми косичками.
- Джейкоб, - ласково сказала девица, - ты никуда не уйдешь.
Джейкоб остро ощущал, что не стоит вступать ни в какие переговоры. Сжав зубы, он продолжил свое движение.
Девица издала резкий сиренообразный звук, мерзкий крик на грани ультразвука и этот визг обрушился на Джейкоба всей своей мощью. Он чуть не сбил его с ног, чуть не парализовал, но стремительная сила, обитавшая внутри Джейкоба, рванула его к лестнице, он взлетел по ней и кубарем вкатился на второй этаж.
Здесь получше. Здесь хотя бы стены не колышутся и тени по ним не бродят. И дышится полегче.
Эх, если бы также легко можно было впрыгнуть прямо внутрь короба - но нет, пока я могу держать только границы дома, там где есть входные значки. Ну и глаз, конечно, мой целиком и полностью. Но пока старина Джейк прячется на втором этаже толку от него мало. Надо разузнать обо всем этом побольше. Здесь все идет через общую электрическую сеть. Это очень удобно. Много проводов. По ним тоже можно двигаться. Пленка. Кружок. Вход. Я в проводе. Второй этаж короба. А вот и дружище Джейкоб. Сидит прямо на полу в коридоре. Я смотрю на него сверху. Из лампочки. Мой друг заслужил салют. Он молодец.
И Глак шумно взорвал лампочку, висевшую над головой Джейкоба.
От неожиданности Джейкоб вздрогнул, по телу неконтролируемой волной пробежали мурашки.
После салюта от Джейка отделилось немного энергии, я ее тут же поглотил. Но этого мало, это ничто.
И Глак одну за другой взорвал все лампочки в коридоре второго этажа. Еще немного энергии отделилось от Джейкоба. Но затем тот как-то подобрался, выражение его лица переменилось. Оно стало упрямым. Этот парень явно не собирался сдаваться.
Ты мне нравишься, Джейкоб. Но это не означает, что мне будет жаль тебя съесть. Так устроен мир - одно поедает другое. И сегодня мне под руку попался ты. Я вовсе не намерен проторчать остаток своих дней в плену у этой реальности. Я должен тебя съесть, чтобы вырваться отсюда. Моя энергия не бесконечна, я уже ощущаю ее потери от наших с тобой танцев. Ладно, пойду посижу в глазе. Подумаю, что с тобой делать дальше.
Так. Что это вообще такое? Что происходит? - мысли были быстрые и четкие.- В общем, здесь кто-то есть. Кто это? Сильная штука. Что она здесь делает? Неважно. Что мне делать??????? Из дома она меня не выпустит. Я чувствую ее. Сейчас соберусь и притронусь к ней мысленно... Что она такое? Нечто чуждое... Сильное... Что ей надо?.. Она голодная... Ей нужна моя энергия... Ее можно как-нибудь ударить? Или как-то выпроводить отсюда? Прогнать? Попросить уйти? Нет, не уйдет. Это, это... - Джейкоб, так окончательно и не перетранслировав свою мысль в слова, обреченно рассмеялся. Но тут же собрался и стал размышлять дальше.
Если бы знать, как с этой штукой управляться. Прикоснусь еще раз. Облако. Большое темное облако. Больше ничего понять не могу. Живот болит. Когда настраиваюсь на нее, живот схватывает. Еще раз. Возможно, от этого зависит моя жизнь. Голова сразу начинает болеть. Еще раз. Пауза. Покой. Пауза. Дыхание становится медленным, воздух втекает как вода. Хорошее ощущение. Пауза. Эта хрень специально пугает меня. Пауза. Бояться не надо. Не поможет. Для вопроса выживания страх сейчас помеха. Так. Хм. Я всем собой ощущаю дом. Все чувствую. Могу заглянуть в любой уголок. Медленно втягиваю струю воздуха через нос. Теперь я абсолютно спокоен. Нервы хоть и натянуты, но не дребезжат и не визжат. Они как хорошо настроенные струны. Еще глубокий вдох. Как хорошо. Холодная отстраненность. Знакомое чувство. Нечасто оно со мной. Но когда оно приходит, я становлюсь эффективным. Очень эффективным. И иногда чертовски опасным.
Ощупываю дом. Ну, вот она. Опять в телевизоре. Как тяжелая набухшая темно-фиолетовая туча. Вдох. Пауза. Долгая пауза. Сидим как два ковбоя на дуэли. Те стоят, а мы сидим, но это неважно. Между нами связь. Мы оба ощущаем друг друга. Плохо, что я ничего не знаю об этой штуке. В спальне есть телефон. Позвонить? В какую-нибудь службу спасения или куда там еще можно позвонить? Так. Мысленно конструируем. Вот я иду к телефону. Тяну руку к трубке. Ах, какое напряжение. Опасность. Может прихватить. Эксперимент ценою в жизнь. Нет. Нельзя. Схватит. Так. Дальше. А что дальше? Слушаю. Скоро она что-то предпримет. Но пока ничего поймать не могу. Просто вижу ее в телевизоре. Лучше не приближаться к электроприборам. Что еще? Пауза. Слушаю... Слушаю... Слушаю...
Нет, ну так скучно. Прогуляюсь. Глак пробежал по розеткам, потрещал электричеством, взорвал на кухне тостер, затем залез в патрон из-под лампочки, которую он до этого взорвал над Джейкобом, собрался и выдал электрическую молнию. Молния получилась сильная, но до Джейкоба не дошла. Джейкоб сдвинулся в сторону. Глак взорвал выключатель на стене. Джейкоб обхватил руками колени и сидел не шевелясь.
Глак почувствовал, что устает. Скверно ощущать недостаток силы. Это как ощущать потерю частицы самого себя. Надо предпринять что-то решающее.
Глак растекся по всем проводам второго этажа, окружил Джейкоба как гигантская электрическая каракатица и стал жать. Он жал всей своей энергетической массой, жал своим сознанием.
Джейкоб ощутил над собой тяжелый мрачный купол. Купол давил на него с такой силой, что мышление стало прерывистым, а затем вовсе остановилось, и Джейкоб перестал понимать кто он такой и что происходит. Медленно, но неуклонно стала мягчать воля.
Надо подтащить его к выключателю. Заставить до него дотронуться, а затем втянуть. Глак вложил весь остаток своих сил в накат на Джейкоба.
На мгновение Джейкоб очнулся и осознал, что он уже не сидит, а плетется вдоль стены, придерживаясь за нее руками. Выключатель. Он недалеко. Надо к нему прикоснуться и все кончится и все будет хорошо. Как тяжело идти. Голова как чугунная. Чугунный воздух давит на него, перед глазами прыгают чугунные мушки, надо дойти до выключателя, прикоснуться к нему и все закончится. Стоп. Стоп. Все не так. Ничего не закончится. Хотя нет, закончится. Но хорошо не будет. Это наваждение. Это он, оно, она - не знаю, кто - но это оно его туда тащит. Стоп. Надо остановиться. Глубокий вдох. Мразь. Какая сильная мразь. Джейкоб прислонился головой к стене. Затем тихо произнес вслух:
- Мразь.
Затем чуть громче и четче:
- Мразь.
А затем все громче и громче Джейкоб стал проговаривать это слово. Он повторял и повторял, вкладывая в него все больше и больше злости, ярости и мощи. Слово звенело в воздухе, ударяло в нависший над ним тяжелый купол, и каким-то образом экранировало Джейкоба. Джейкоб повторял как заведенный, повторял без конца, он лупил о стену кулаком и выкрикивал свое боевое слово. В какой-то момент от прежнего Джейкоба не осталось ничего, осталось только слово и ярость, которые он вкладывал в свои выкрики и удары. Сколько времени это продолжалось оценить невозможно, наверное, в тот момент Джейкоб вообще пребывал в каком-то другом времени.
И вдруг все закончилось. Накат прекратился. Глак отступил.
Джейкоб прислонился спиной к стене, осел вдоль нее и стал ждать, что будет дальше.
Глак сидел в телевизоре. Его силы после схватки с Джейкобом сильно иссякли. Он понимал, что на вторую такую атаку его уже не хватит. Тогда он решил провести переговоры.
Внизу свистнул телевизор, попереключались каналы, затем еще раз что-то свистнуло, и телевизор произнес:
- Надо поговорить, Джейкоб. Спускайся.
- Ага, разбежался, - ответил Джейкоб.
- Ничего не случится, обещаю.
- Мне плевать.
- Обещаю, Джейк.
- Отвали.
- Ладно. Не хочешь спускаться, слушай там. Обрисовать тебе ситуацию?
- А ты вообще кто?
- Зови меня Глак.
- Это многое объясняет.
- Извини, дружище, но это все, что я могу сообщить.
- Что тебе нужно?
- Энергия.
- Поищи в другом месте.
- Не могу, Джейк, сдается мы оба влипли. Я не уйду отсюда пока не получу энергию, а ты не выйдешь отсюда, пока мне ее не дашь. Ты долго не протянешь - тебе надо что-то есть. А я могу ждать долго. Ждать у холодильника, ждать у двери, ждать у окон, ждать у телефона. Тебе никуда не деться. Рано или поздно ты попробуешь вырваться - голод толкнет тебя на это, и я тебя перехвачу. Жаль, что к тому моменту ты будешь уже истощен, но это лучше чем ничего.
- Что ты предлагаешь?
- Спускайся.
Джейкоб крадучись подошел вплотную к лестнице и посмотрел вниз. Телевизор, лежа на полу, пульсировал мягким синим светом, никакого другого изображения на экране не было.
- Говори. Я здесь постою.
- Видишь ли, я застрял в каком-то пространстве и не могу из него выйти. Мне препятствует то, что ты бы назвал стеной. Но в этой стене я чувствую метку своего входа. Это как пятно. Однако мне не пролезть в него. Я ощущаю нечто новое для себя - плотность. И эта плотность меня не пускает. Я имею основания полагать, что если повышу свой энергопотенциал, мне все же удастся выбраться. Забавно - раньше я даже не знал таких понятий, но наш контакт меня явно обогатил.
- И чего ты хочешь от меня?
- Чтобы ты отдал мне свою энергию. Добровольно. Поверь, так будет лучше для нас обоих. Тебе все равно никуда не деться, надеюсь, ты это уже понял. У тебя нет выбора. Избавь себя от мук, отдайся мне сейчас. Обещаю, все случится быстро и безболезненно.
- Ага, я прямо бегу.
- Как хочешь, - равнодушно сказал Глак, - я подожду.
Джейкоб мучительно соображал, что ему делать дальше.
- Глак, - позвал он. - Ты уверен, что тебе не пролезть? Попробуй еще раз.
- Уверен, - отозвался Глак. - К тому же сил у меня теперь меньше, чем вначале. Но не обольщайся. Их у меня хватит надолго. Фактически я могу сидеть тут дольше, чем ты можешь себе вообразить. Такая перспектива меня хоть и не прельщает, но и не отпугивает. Предлагаю еще раз - спускайся, я поглощу тебя, и все закончится.
- С чего ты вообще взял, что моя энергия поможет тебе выбраться? - цепляясь за соломинку, воскликнул Джейкоб. - Может быть, ты ошибаешься!
- Я опираюсь не на мысли и не на рассуждения. Я опираюсь на ощущения. Они говорят мне, что тот барьер, который встал на моем пути можно преодолеть, повысив свой энергопотенциал.
- И ты абсолютно уверен, что для тебя здесь нет чего-нибудь съедобного кроме меня?
- Абсолютно, - ответил Глак.
- Это катастрофа, - выдохнул Джейкоб. - Но знаешь, Глак, ты тоже не обольщайся. Рано или поздно кто-нибудь из моих знакомых обеспокоится моим долгим отсутствием и придет сюда.
- Не придет, - молвил Глак. - А жаль. Я бы съел его прямо на входе. Но в ближайшее время никто не обеспокоится и никто не придет.
Это было чистейшей правдой. Джейкоб являлся представителем так называемой творческой профессии, а значит обладателем редкой возможности заниматься своими делами прямо дома, и его распорядок жизни не включал в себя частые гостевые визиты друзей и знакомых.
- Я что-нибудь придумаю и вырвусь отсюда, - пообещал Джейкоб
- Сомневаюсь, - усмехнулся Глак. Потом, чуть помедлив, добавил: - Впрочем, есть еще вариант. Но он тебе тоже не понравится.
- Слушаю, говори.
- Мы можем попробовать слиться. Для этого мне надо прикоснуться к тебе. Я открою проход и выйду. А ты останешься здесь. Так шансов несколько меньше, но они все же есть.
- Какая дешевая ловушка, - фыркнул Джейкоб. - Ты и вправду собирался меня на это купить?
- Знаешь, Джейк, вряд ли ты в это поверишь, но я испытываю к тебе то, что ты бы назвал симпатией, или интересом. И я тебя не обманываю. Возможно, такой компромисс будет лучшим решением для нас обоих.
- Почему же ты сразу не озвучил его? Разве не понимал, что добровольно на съедение я не отдамся?
- Кто знает, вдруг согласился бы? По крайней мере, попробовать стоило. Давай сделаем так - обещаю, что если мы сольемся, но мне не удастся выйти, я отпущу тебя, и мы продолжим решать наш общий вопрос из той позиции, в которой находимся теперь. Ты мне не веришь? Смотри. Я мог бы, к примеру, сказать, что сейчас подожгу дом и схвачу тебя, когда ты будешь выбегать из огня. Но признаюсь - я не уверен, что огонь не повредит ту пленку, через которую я вхожу в элементы вашей реальности. Я просто-напросто ничего об этом не знаю. Так же как этого не знаешь ты - мой основной поставщик сведений об этом мире. Поэтому я так делать не стану. Как видишь, сейчас я честен с тобой. Не пытаюсь тебя ни запугать, ни обмануть. Все что я могу предложить - это либо ты отдашь мне свою энергию сам, либо мы на время сольемся, либо я заморю тебя голодом. Выбирай.
- Это ты называешь "я не пытаюсь тебя запугать", - хмыкнул Джейкоб. - Мило. А уж про "обмануть", я вообще помалкиваю.
- Я не пытаюсь тебя ни запугать, ни обмануть - повторил Глак. - Я констатирую факт.
- Сначала ты выдвигаешь абсолютно неприемлемый вариант, потом якобы приемлемый, а в итоге сожрешь доверчивого идиота. Я не верю. Я не могу тебе верить.
- Ты сам просил придумать что-нибудь другое. Вот тебе другое. Что тебя не устраивает?
- Сдается мне, это "другое" может оказаться тем же самым.
- Тогда придумывай сам. Я подожду. У меня много времени и мне некуда идти. Удачи, Джейк. Когда проголодаешься, скажи. Я буду ждать у холодильника.
Синий свет погас и по экрану пошел снег.
Джейкоб постоял-постоял, затем выкрикнул:
- Глак! А что такое слиться?
Снег сменился синим свечением и Глак ответил:
- Это просто. Это почти то же самое, как если бы я тебя съел, но только я тебя не съем. Здесь главное, чтобы ты мне доверял и держал себя в руках. Мы сольем наши поля, я открою проход, а затем отпущу тебя.
- Но как это выглядит технически?
- Ты подойдешь к телевизору и притронешься к нему. Дальше я все сделаю сам.
- Нет, Глак. Не пойдет.
- Подойди и прикоснись ко мне. А я прикоснусь к тебе и сразу отпущу. Так тебе будет легче мне доверять. Обещаю - я прикоснусь и отпущу. И дам тебе время подумать.
- Как я могу доверять тому, о ком ничего не знаю?
- Выбирай, Джейк, больше мне предложить нечего.
Текли мгновения, текли секунды. Джейкоб стоял и думал. Он пытался мысленно прощупать Глака, чтобы понять лжет тот или нет, но так ничего и не понял. В нем боролись два чувства. Первое - довериться Глаку, второе - послать его подальше и ждать. Но неожиданно в нем что-то перевернулось, и он стал медленно спускаться по лестнице.
Телевизор излучал синий свет. Джейкоб подошел к нему и остановился на расстоянии вытянутой руки.
- Что дальше?
- Прикоснись.
Джейкоб, несмотря на то, что какая-то часть его существа вопила, что он сумасшедший, которому осталось жить секунду, протянул руку и прикоснулся к углу телевизора. Медленно и плавно по руке побежали мурашки. Они становились все сильнее и сильнее, пока рука не онемела, а затем мощная сила сжала ее, и Джейкоб понял, что теперь ему не вырваться. Сила держала его, а холодный и безжалостный глаз Глака смотрел на него из глубин своего неведомого существа. Это были секунды, когда Джейкоб стоял на краю. Глак легко мог его дернуть, и на этом бы все закончилось. Но напряжение спало и Джейкоба отпустило. Дрожащей рукой он вытер пот со лба и сел на пол. Тело неприятно поламывало.
- Твои неприятные ощущения вызваны тем, что ты не привык к моей силе, - словно читая его состояние, произнес Глак. - Если бы у нас было больше времени для знакомства, возможно, она бы тебе даже понравилась. Но этого времени у нас нет, поэтому давай сразу перейдем к делу. Как видишь, я тебя не обманул. Ты оценил это, Джейкоб?
- Оценил. Что дальше?
- Чтобы выйти мне нужно полноценное слияние. Подойди к телевизору, приложи ладони к его боковым стенкам, а животом прижмись к экрану.
Джейкоб на коленях приблизился к телевизору, взялся руками за боковины, а животом прислонился к экрану.
Опять по нему пошли волны уже знакомой силы Глака, затем все его существо было охвачено ей и они слились. Пожалуй, только сейчас Джейкоб смог оценить со сколь мощным существом имеет дело. Перед ним понеслись картины неизвестного мира, где живет бледно-розовый туман, порождающий из самого себя съедобные шары. Затем тот обычный Джейкоб, коим он был в повседневной жизни, стал далекой точкой, где-то за экраном телевизора в его не менее далекой и теперь уже нереальной комнате. А нынешнее его существо - тот тандем с Глаком, который они сейчас являли - оказалось в коридоре между мерцающей пленкой с символами и стеной, вставшей на пути странного существа, пришедшего столь издалека. Ощущения были одновременно и дискомфортными и захватывающими. Полнота, каковую он обрел, слившись с Глаком, была неописуема, но его энергия действительно еще в должной мере не привыкла к энергии Глака.
Глак между тем открывал проход. Он буквально наполовину пролез сквозь стену, и половина Джейкоба тоже оказалась по ту сторону. Там была холодная, бездонная и пугающая чернота бескрайнего пространства, в котором не было ничего знакомого.
Для общения с Глаком ему уже не требовался телевизор или переводчик - он слышал его всем существом, как если бы говорил сам.
- Сейчас мы разделимся, - сказал Глак. - Ты отскочишь обратно в комнату и попадешь в свое тело. А я полечу домой. ОК?
- ОК, - мысленно просигналил Джейкоб. Затем, чуть помедлив, добавил. - Глак...
- ?
- Хорошо, что не обманул. Хотя как меня угораздило тебе поверить я до сих пор не пойму.
- Жаль, у нас было слишком мало времени и возможностей, чтобы познакомиться получше. Прощай.
Произошло нечто, по ощущениям напоминавшее лопнувший воздушный шарик, и Джейкоба выкинуло в комнату - он снова оказался в своем физическом теле. По нему пробегала непривычная ломота в сочетании с небывалой наполненностью чем-то странным, но тем не менее приятным. Он выключил телевизор, повалился на пол, закрыл глаза и уснул.
***
Когда Джейкоб проснулся, за окном было раннее утро. Он сладко потянулся, лениво встал и огляделся. Мир был удивительно свеж, мягок и чист. Веселая легкость разливалась вокруг, проникала в Джейкоба, в каждую его клеточку, дарила бодрость.
Совсем не хотелось думать, а вернее делать то, что обычно принято выдавать за думанье, но на деле являющее из себя лишь сборник никчемной суеты.
Мир был другим. Или это Джейкоб стал другим? Мир населяли голоса предметов; теплота и прохлада имели свое, особое значение; разговор легкого ветерка за окном был наполнен смыслом - ощущения эти всегда были здесь, но раньше он их просто не слышал, словно был глух. Ну, разве может только в глубоком детстве, да вот только кто теперь о том помнит?
В нем будто отключилась гигантская фабрика - та, что являлась поставщиком беспокойства, однообразных мыслей, мелких забот и ненужных глупостей. Непрестанно гудящие маховики этой фабрики вырубились и застыли, и больше не беспокоили его своим беспардонным вращением. А взамен этому Джейкоб обрел восприятие в его невыразимой полноте.
Он вышел из дома, переступив порог - тот самый, что еще совсем недавно был огневым рубежом, где таился Глак. И долгожданная улица, которую Джейкоб уже почти и не чаял увидеть, ударила ему в лицо буйными ароматами летнего утра и особым чувством неповторимости Жизни.
Он наслаждался прогулкой.
Он мог заглянуть под крыши соседних домов и узнать, что там творится. Он мог понять, о чем думают деревья. О чем переговариваются птицы. О чем шуршит полиэтиленовый пакет, гонимый ветром по земле. Он мог получить знание обо всем, что его окружало. Он воспринимал прямо и непосредственно.
Он шел по новому для него миру как новорожденный младенец, и мир приветствовал это его новое рождение яркими красками и впечатлениями.
***
Уже когда утро вступило в полную свою силу и стало превращаться в день, Джейкоб вернулся домой. Он сел в кресло напротив опрокинутого на пол телевизора. Его чувство покоя и удовлетворенности было несравнимо ни с чем испытанным им ранее в жизни. В какой-то момент по телу побежали знакомые мурашки, воздух вокруг тела словно вспенился. Что-то знакомое прикоснулось к нему.
- Ты здесь? - негромко спросил Джейкоб.
- Здесь, - прямо в голове прозвучал ответ Глака.
- Можешь говорить через телевизор? Чтобы я ничего не напутал?
- Да, конечно.
Телевизор включился, по экрану бежал снег, но Джейкоб знал - Глак внутри.
- Рад снова тебя видеть, Джейк, - сказал телевизор. - Знаешь, зачем я вернулся?
- Наверное, опять проголодался? - улыбнулся Джейкоб.
- Нет. Я хорошо подзарядился дома. Но теперь мне там скучно. А стена теперь не является для меня препятствием. Наша встреча меня изменила. Тебя, как я вижу, тоже.
Джейкоб неторопливо кивнул.
- А неплохо мы покуролесили? - продолжил Глак.
- О, да, - согласился Джейкоб.
- И у меня есть идея. Почему бы нам не продолжить знакомство? Что нам мешает стать в некотором смысле компаньонами?
- Имеешь в виду на пару охотиться на людей?
- Ну что ты. Для того чтобы восполнить ресурс, мне достаточно просто слетать домой. Но мне кажется, вместе мы способны на интересные маневры. Как ты полагаешь?
- Еще когда я поджидал тебя у двери, - после паузы продолжил Глак, - мне было интересно, что творится за порогом твоего дома? Однако я бы не решился отправиться туда сам, поскольку опасался окончательно заблудиться. А с тобой мне это не грозит. Почему бы нам вместе не поизучать окружающий нас мир, да и самих себя? Я в свою очередь могу показать то, о чем ты пока не имеешь никакого представления. Тебе не кажется, что такой союз может быть продуктивным и интересным для нас обоих?
Телевизор выключился. Вновь в голове у Джейкоба возник голос Глака: