В старенькую печатную машинку цвета охры, перепачканной чернилами, был аккуратно вкручен крупный листок лопуха. На нем, среди ярких зеленых прожилок и ворсинок сбились в неровную кашицу буквы. Самые непослушные из них едва проглядывались. Другие, словно жучки, карабкались друг на друга и вверх по листку, цепляясь своими лапками-палочками за зеленую шероховатую поверхность.
Где-то виднелось неразборчивое:
"К..гда Врем..ни с..ановится жа..ь прожиты.. м..новений, о..о, ..аверное, оч..нь печал..но ог..яд..вает..я. До..го и придир..иво ..зучает с..ои ша..и. На.. ним кр..жат кр..шечны.. феи с бумажны..и фонарик..ми-с..етлячками. А хор смычков..х дово..ит до совершен..тва вечернее ..рещендо. Над всем ца..ит дири..ер кузне..ик в зеле..ом фра..е с крапинками.
Так на..инаются сказки в ..."
Требовательные сиреневые глаза остановились на слове "хор". - Хор...Рор. Аррр... Попискивая на высоких нотках, из кроны молодого деревца отозвалась серенькая птичка. Равномерные синеватые тона подкрадывались к лесу с той стороны, где старый Плоч еще сохранил свои острые башенки. День заканчивался.
Г-н Фуфр ворчливо подергал себя за прядь седых волос, одиноко ютящуюся на виске. Так он делал всегда, когда из головы улетучивались мало-мальски полезные мысли. И как назвать ту страну, где ему посчастливилось жить пятьсот лет?
В норе, устланной сухим дерном, было еще недостаточно темно. Г-н Фуфр жмурился и морщил свой бурый, крючковатый нос. Его большие сиреневые глаза слезились, заставляли то и дело подносить платочек к лицу. Это немного отвлекало, и в конце концов старичок опустил руки.
Столик из неотесанного дерева жался к корню дуба, в котором было проделано отверстие с сеточкой для чернильниц и лопуховых листков. На столе кроме печатной машинки и аккуратной стопки сказок, лежала большая игла с ниткой. Г-н Фуфр тщательно пришивал один листик к другому на манер книжечки, чем очень гордился.
- Никто из сказочников не ведет свое хозяйство с таким усердием и чистотой. Все они ремесленники и жучки по своей натуре. Чем больше гнили, тем слаще кушать - таков их девиз, - любил поговаривать Г-н Фуфр Брауни за шитьем.
Обладая, таким образом, самым скверным характером и самым большим аппетитом, он нередко впадал в задумчивость, граничащую с глубокой печалью. Ведь верно говорят, что одними сказками сыт не будешь. Но творец, каким себя считал старичок, не может позволить времени пропадать попусту в кулинарных упражнениях. А что же делать тогда? И как жить? Г-н Фуфр Брауни потуже затягивал свой коричневый старенький ремень на красном потертом камзоле, и придерживался строгой диеты: сон - лучший повар. Но порой, рагу из молодых желудей и головастиков не давало ему сомкнуть глаз в дневное время суток. А спал он, конечно, не иначе как при свете солнца...
Г-н Фуфр почти случайно выдернул волосок там, где они еще остались, а именно - на висках, и сокрушенно вздохнул. Это не приносило никаких успехов. Идеи его не посещали. Хотелось со вкусом ударить кулаком по столу, когда вдруг послышался шорох снаружи.
- Ваш дом принимает, - пропел тоненький голосок, - да будет в нем место для всех.
- Кто по своей воле идет, найдет в нем приют, - проворчал в ответ Г-н Фуфр и встал с кресла, что бы усадить гостя. Гость занял примерно четверть предложенного места, поблагодарил и надолго замолчал. Это был маленький пикси, чьим домом всегда служит чашечка цветка. К Г-ну Фуфру наведался один из самых проворных посыльных Тю-ю. Но Брауни отчего-то не обрадовался посетителям, тем более пришедшим с пустыми руками. (О том пришел ли пикси можно было долго спорить, в конце концов природа наградила этих маленьких проныр крылышками, они, как известно - мечта любого почтальона).
Тю-ю чего-то ждал, или устал с дороги и переводил дух. "Как некстати", - подумал Г-н Фуфр, - "именно тогда, когда меня посещают все эти идеи".
- Приглашение для сказочника Фуфра Брауни.
Наконец, издал пикси и сложил ладошки лодочкой.
У Г-н Фуфра давно не осталось ничего съестного в доме, что бы угостить Тю-ю, но одна особенная страсть маленьких почтальонов не была для него секретом. Как будто нарочно оставленная на видном месте игла, ковыряла маленькую дырочку в пальце хозяина. Всего одна капелька крови, но до чего же больно! Тю-ю несколько секунд взирал на свои перепачканные ладошки с упоением, потом попробовал языком. Тот, кстати, оказался очень длинным и совершенно белым. И когда трапеза была окончена пикси отер руки о кресло, на котором сидел. Г-н Фуфр не возражал такому проявлению плохих манер, он только нетерпеливо переступал с ноги на ногу.
- Желтеющий лопух приглашает Г-на Фуфра Брауни забрать свой заказ, а именно две связки совершенно свежих листков-подстрочников...по новой цене.
Последние слова были произнесены совершенно непонятным для Брауни тоном и он спросил:
- Что еще за новая цена?
Пикси отвечать не стал, а только снова подставил ладони. Как не был старый сказочник любопытен, только поморщившись, он принял решение спрятать иголку подальше. И сделал это незамедлительно, увидев, как Тю-ю облизывается.
- До свидания?
Спросил пикси разочарованно.
Г-н Фуфр кивнул и даже не сказал "спасибо". Его пальчик почему-то болел от зависти, что кто-то сегодня кушал, а кто-то - нет.
Глава 2. Желтеющий лопух
Г-н Фуфр дожидаться полуночи не стал, и только посыльный ушел (улетел), как в норе началась суматоха. Были собраны лучшие книжечки сказок. Автор аккуратно упаковал их в заплечную сумку некрашеной шерсти, к пузырьку с перебродившим цветочным нектаром, очень крепким, кстати. Брауни хорошо знал место, которое его звало, и не решился идти с пустыми руками. К тому же нектар достался Г-н Фуфру совершенно бесплатно от одного кузена...
Когда нора осталась позади и ночная прохлада овладела всем вокруг, путник поймал себя на том, что глаза больше не болят и не слезятся. Они были широко открыты и ловили любое, даже самое мимолетное движение. Брауни от души веселился. Он давно не совершал вылазок в город Желтеющего лопуха за подстрочниками. То ли использовал их с прирожденной экономностью, то ли стал меньше сочинять. Заказ, правда, сделал еще в прошлом сезоне, но ничего о новой цене не слыхивал.
Это заботило и занимало его только первые тридцать два шага, потом Г-н Фурф увидел из-за деревьев черную громадину Плоча и все мысли неожиданно покинули его. Старый замок, как старый друг отчего-то совсем стал плох. Половина башенок-клыков его затупилась, а стена на востоке и вовсе уступила место лесу. Сейчас в темноте это было прекрасно видно - веточки молоденьких деревьев прижимались вплотную к камню. Они не в силах были еще пробить брешь, но те, что постарше и помудрее давно заглядывали кронами внутрь. Оттуда, кстати, точно такие же зеленые (а ночью синеватые) соседи торчали своими листьями во все стороны. Тянулись к солнцу, наверное. Плоч был печальным свидетельством былой славы. Мимолетной и угасающей с каждым поколением. В плане похож на знаменитую корону Великанов, развернутую игольчатыми башнями к северу, туда, откуда поминутно ожидался враг. (И почему только враги всегда живут на севере? Традиции!..)
Г-н. Фуфр хмыкнул, недовольный временной запинкой, но с места не сдвинулся.
- Ночью вся гусень сера!
Проговорил сказочник не к месту и зачем-то поежился. Не было слишком холодно или слишком жарко, даже ночной ветер не теребил полы камзола. Слишком страшно тоже не было, может совсем чуть-чуть. И этот страх нельзя было объяснить...
Со стороны старого Плоча послышался едва уловимый шелест.
- А гусень всегда превращается в бабочку...
Брауни отошел на два крошечных шага и повел рукой, как бы отгоняя от себя плохое предчувствие. В воздухе пахло лесом, ночью и стариком. Г-н. Фуфр не на секунду не усомнился, что это его собственный запах замшелости и земли. Ему показалось, что существо ростом с кочерыжку выглянуло из-за большой глыбы камня, видимо-невидимо разбросанного вокруг. Г-н. Фуфр сглотнул комок, подступивший к горлу, и тихонько позвал:
- Эээй...
- Эй-эй...
Ответил тишайшим эхом замок.
Брауни засунул маленькие ручки в карманы красного камзола, но нашел там только пыль и несколько песчинок. И в ту же секунду что-то повалило сказочника на землю. Г-н. Фуфр успел разглядеть большие, поросшие кое-где волосами руки, сомкнувшиеся в замок на его животе. И стало темно...
Позже, вспоминая этот злосчастный случай, Брауни будет рассказывать, что проявил настоящую храбрость. Но пока он лежал, уткнувшись бурым носом в траву, и видел не цветные, но очень правдоподобные сны.
Ему снился город Желтеющего лопуха, с его двойственным пространством, зажатым между землей и листьями. Странное дело, никто не строил подобных городов ни до, ни после! На земле дома занимали большую площадь, все они были очень разными, не похожими в плане. Их крыши разнились формой, цветом и даже таким интересным фактом: были ли они выпуклы или представляли собой маленькую лейку, в которую стекала роса. В домиках с башенками жили лекари Лысые Феи, чьи познания врачевания брали свои истоки еще в те времена, когда только строился старый Плоч. Эти Феи были очень стары и немногочисленны, они рассказывали странные истории и никогда не повторялись. К Лысым Феям Г-н. Фуфр захаживал очень редко, наверное, раз в сто лет, потому что их услуги стоили столько книжечек со сказками, сколько, к примеру, можно было обменять на содержимое всех амбаров города. Может быть поэтому жители Желтеющего Лопуха почти никогда не болели.
Домики с круглыми крышами-близнецами занимали Г-жи Бильвизы. Их еще называли Ржаными Тетушками. Ох и трудно было Фее Управительнице справиться с этими поварихами! Существовал даже отдельный указ, гласивший, что Ржаные тетушки не имеют права покидать свои жилые помещения без соответствующей одежды, но многие из них продолжали ходить по улицам в чем родила их мать - Г-жа Бильвиза. Детишки никогда не ходили покупать булочные изделия в этом городе.
Были еще те самые знаменитые домики-лейки, в которые жили прачки. И домики под прямоугольными крышами - паромные станции. Но самым красивым, конечно, был домик Рынка и Всех Благ, который находился в центре города расположившегося на земле. Это зданьице занимало много места и очень напоминало цветок. Между его лепестками кишели разные существа.
Над всем этим разнообразием нависал огромный лопуховый лист, такой большой и красивый, что бросал тень на город и даже пригород в полдень, а в грозу закрывал домики жителей от дождя. Снизу к нему приклеился (а может быть прирос) второй город - Налистный, город Фей. Он тоже тянулся крышами и башенками, только не вверх, а вниз. И феи не ходили там вверх тормашками, а дела ли это так, как и мы с вами, потому что переходы, коридоры и комнаты соединялись друг с другом. Составляли одно целое пространство. Существовала легенда о том, что Налистную часть Желтеющего Лопуха основала не Фея вовсе, а какое-то другое существо, что превышало размерами всех известных, и даже великанов, просто приклеив к лопушку немного белой глины. Но никто, конечно, этому не верил.
Г-ну. Фуфру снилось, что в городе праздник, и серые создания ходят по черной мостовой, вдыхают прозрачные запахи и смотрят на темные шпили, подвешенные к крыше, похожей на сказочный подстрочник. Брауни видел много еды и жующих Лысых Фей, выглядывающих из своих окон.
Проснулся он от того, что в животе громко заурчало.
Глава 3. Родственники
Г-н. Фуфр зевнул и беспрепятственно повернулся на другой бок. Он лежал на мягком коврике мха в тени какого-то дерева и плакал от того, что светило солнце. День начался давным-давно, но и спать, к сожалению, уже не хотелось. Ночное приключение, конечно, вылетело из головы, и теперь Брауни не совсем понимал где находиться. Так бы могло длиться вечно, если бы за спиной не послышался душераздирающий храп. Сказочник не удержался и подпрыгнул на своей импровизированной постели.
Существо, напавшее на Г-н. Фуфра ночью, теперь мирно спало, подложив под голову пузырек, еще недавно хранивший в себе то самое перебродившее зелье. Нектар, который Брауни так тщательно хранил для похода в город.
- Ах ты жучий ус! - выругался Г-н. Фуфр и не удержался от пинка.
- Ты вечно пьяная ночная моль!
На этот раз сказочник был всего в шаге от истины.
Существо не ощутило пинка, но проснулось от криков, огласивших убежище. Жбан, кузен Фуфра Брауни, а это был именно он - недоуменно мотал головой и улыбался сквозь сон.
- Фуфричек!
Издал он, и опять сомкнул свои руки на теле старичка, как делал это раньше, обнимая.
Что было дальше не подлежит описанию, скажем только одно - воссоединение семьи прошло очень бурно.
Брауни стряхивал пыль с камзола, а Жбан пытался приладить на место клок вырванных волос. Получалось плохо.
Остаток дня два путника провели под древом, прикрыв глаза широкими травинками и еще по одной жуя во рту. Жбан рассказывал о том, как в его дом прилетал Тс-с, пикси, и выел там ни много ни мало - целый котелок жареных желудей. От этой подробности у нашего сказочника разболелось сердце. Он спросил, нет ли у кузена чего-то поесть, и не получив утвердительного ответа надолго замолчал. Тс-с рассказал, что заказ Жбана на новую тканую сумочку для трубки готов, и что цена ее изменилась. Поскольку кузен Г-на. Фуфра был более щедр, чем наш старый знакомый, посыльный доложил нечто интересное о новой стоимости товара. Говорил, что она теперь одна для всех и что ее назначает Управляющая Фея. Было там что-то еще, но Жбан забыл. И долго-долго пытался вспомнить. Да так, что выпил дома весь нектар, а за добавкой пошел к своему старому родственнику.
- Я знал, что ты хранишь мой пузырек, Фуфричек! Ведь ты всегда отличался особенной экономностью! Но как мило с твоей стороны, что ты нес его мне на встречу! Только объясни мне одну вещь... Ты стал так стар, что от объятий своего кузена падаешь в обморок?!
Г-н. Фуфр закашлялся, подавившись травинкой. Он даже хотел что-то ответить, но никак не смог.
День в лесу, как и в любом другом месте, никак не заканчивается, если этого очень ждешь. Время тянется очень медленно. Как рыжий слизень, покрытый пупырышками, - оно оставляет по себе неприятный след.
Наши герои не стали дожидаться ночи, и отправились в путь еще засветло. Оба они очень страдали от яркого света, сильно щурились, и прикрывали ладошками глаза. У Г-на. Фуфра были крупные руки, с удлиненными чистенькими пальцами, привыкшими стучать по кнопкам печатной машинки. Руки его кузена были большими, грубыми, и покрытыми волосиками, а пальцы заканчивались широкими ногтями не первой свежести. И это было не единственное отличие, хотя Жбан и не знал, есть ли у него родственники ближе Брауни. Два существа хорошо уживались вместе пока старый сказочник не ворчал, а его кузен не шутил. Так как делали они это постоянно, сами понимаете, какой обещала быть дорога. Она, кстати, вилась между мелким кустарником, старыми дубами и вплотную приближалась к речке, чье название не донесли до нас потомки.
- Кажется, она когда-то называлась Велью?
Спросил Жбан.
- Ну, нет. Скорее Ви-ли-ю.
Ответил Брауни.
- Значит, Вилью. Говорят, что так же звался торговый путь между великанами и феями-северянами.
- Нету на севере фей.
Проворчал Брауни.
Жбан согласился, но продолжил.
- Ну, нету сейчас...А раньше были.
Может и были, этого никто не знает. Знают только, что по Вилью-реке ходили Кворабли. Что это такое кузены уверенны не были, да и не верили, что слово до них правильно дошло.
До города Желтеющего Лопуха оставалась целая ночь пути, и что бы успеть прийти туда к рассвету, сказочник Брауни, да его кузен Жбан прилагали все усилия.
Глава 4. Из которой читатель узнает что-то новое.
Горизонт, как домашний пирог, полосатился слоями. Зоря здесь едва окрасила его в малиновый цвет. Сочные тени легли на лес, поделили территорию и переругались за двух маленьких существ. А вышло вот как: Жбан стоял у невысокого деревца увитого плющом, в кругу фонарного света, а Г-н. Фуфр задумчиво разгуливал вдоль по аллее, которая и служила дорожкой к самому большому городу фей в округе. В фонариках, похожих на капельку росы, свисавшую с палочки увенчанной листочком, горели свечи. Каждое утро их огарки собирали, что бы сделать сувениры для приезжих, наводнивших город. Каждый вечер, за вырученные средства, город ставил новые свечи, что бы осветить эту Росистую аллею.
- И что прикажешь теперь делать?
Долгое время у Г-на. Фуфра было плохое настроение. Он мерил шагами глиняную мостовую, а иногда останавливался, что-то кричал и размахивал руками. Сумка на его плече была неумолимо легка. Книжечки сказок - вот все, что в ней хранилось. Этот факт очень огорчал сказочника.
- Но, Фуфр, почему мы просто не войдем в город?
- "Просто не войдем!",- передразнил старичок, гримасничая.
Жбан развел руками и бойко направился вперед, туда, где в кирасах из дубовых листков стояла городская стража. Брауни подпрыгнул на месте и засеменил ножками, догоняя кузена.
- Доброго рассвета вам!
Дружелюбно пропел Жбан, приближаясь. Он держал руки чуть разведенными в стороны и было хорошо видно, что они так пусты, как не может быть пустее. Стражники наградили его взглядом лишенным интереса, но все таки поднесли ладони к желудевым орденам, в знак приветствия. Наши старые знакомые таким образом попали в город Желтеющего Лопуха без приключений, хотя и столкнулись с феями Светлячками в плотных кольчужках из панцирей какого-то жучка. В таком виде они были похожи на личинок из которых торчали крылышки, но их грудь увенчивала связка огарочков, а это было почетно. Г-н. Фуфр чуть шею не свернул, наблюдая за Светлячками, совершавшими свою рутинную работу - уход за фонарями города, и поэтому не заметил, как враз опустели улицы. Мимо пронеслась одинокая прачка с кренделем наперевес, спеша укрыться в своем домике-леечке. И все стихло. Но враз вспыхнуло тысячью огнями. Зажглось солнце.
Не разбирая дороги в этой какофонии цветов, кузены мигом исчезли за ближайшей дверью, очень удачно попав в таверенку. Жбан смахнул рукавом слезы, мешавшие смотреть. Все вокруг утопало в приятной темноте, на полу мягкими складочками желтел мох, на стенах висели какие-то старинные окаменевшие лопуховые листки, а столы были расставлены так, что бы невозможен был путь между ними.
"Какой интересный ход" - подумал Г-н. Фуфр и мысленно поднял кверху палец. "Это задержит клиента на самый долгий срок".
- Скажите, есть ли у вас свободные комнаты, что бы переждать день?
Жбан первый заметил за стойкой хозяйку. Она была из рода тех самых Лопуховых фей, которых не трудно было отличить. Лопуховые феи - самые крупные из всех существующих фей. Рост крылатых созданий составляет не меньше четырех дюймов. Для сравнения - четыре дюйма, это четыре пикси, но один Г-н. Фуфр с котелком жареных желудей на голове.
- О, есть!
Улыбнулась Фея в ответ.
"Ну, все", - подумалось Брауни.
- А главное, что в Каменном листке вы все еще можете рассчитывать на договорную цену..
Из этого предложения старый сказочник понял две вещи, что таверна, в которой они находились, как раз и зовется Каменным листком, и что та странность, связанная с делами Желтеющего Лопуха здесь не имеет силы. Жбан ничего не понял, но и виду подавать не стал, он продолжал улыбаться хозяйке, правым глазом лелея стройные ряды пузырьков с нектаром за ее спиной, а левым - косясь на закуски.
Спустя некоторое время оба кузена ели ореховый суп, приправленный специями разных сортов, и даже старый Брауни не удержался от довольного смешка.
- А как насчет комнаты?
Облизывая деревянную ложку, спросил Жбан.
Хозяйка ответила не сразу, она как раз была занята сложными подсчетами, от которых лицо ее заметно посерело.
- Вы к нам очень удачно заглянули, свободна одна комнатка наверху и вон та лавка под окном...
Фея указала длинным пальчиком на устланную шерстяным покрывалом деревянную лавочку.
Кузены переглянулись.
- Неужели так много клиентов?
- Очень.
От этого слова лицо хозяйки приобрело свой обычный цвет, а может быть стало еще более румяным.
- А где вы еще найдете в этом городе место, за кровать в котором можно рассчитаться пуговицами, бусинами или башмаками?
Г-н. Фуфр опешил. Его кузен недоуменно почесал затылок.
- А чем же еще расплачиваться, если не башмаками?
Закивали оба.
Фея на мгновение задумалась, потом глянула на клиентов, как бы убеждаясь в том, что они не шутят, и, убедившись, горько вздохнула.
- Золотом...,- был ее ответ.
Жбан залил свой старенький камзол ореховым супом, уронив в тарелку деревянную ложку.
Глава 5. О том, что же такое "Золото".
Незнакомые слова, как мотыльки, сбивают с ног. Но, когда ты уже сидишь, тебе это не страшно. Ты можешь только отвесить челюсть, или испачкаться супом. Можешь еще переспросить и не расслышать, или додумать ответ, истрактовав его на свой, более понятный лад. Кузены ограничились тем, что молча глазели на фею.
- Что?
Не выдержала она.
- Да, вот именно! Что?! Что это? Что такое "золотом".
Перебивая друг друга, спрашивали наши старые знакомые.
- Ну...,- она замялась. - Я видела его издали...оно такое...золотое. Да! Оно золотое!
- И все?
Г-н. Фуфр был разочарован ответом.
Хозяйка Каменного Листа пыталась подобрать слова. Было видно, что она существо не глупое, но эта задача ей не под силу.
А сами-то вы знаете, что такое "золото"? Кузены вот не знали. Не знала и хозяйка, по всей видимости.
Сразу повисло неловкое молчание... Среди которого можно было разобрать какие-то сербающие звуки. Это Жбан решил, что его кузен не будет доедать ореховый суп, и зачерпнул ложкой из тарелки Брауни.
Г-н. Фуфр никогда, запомните, никогда, не прощает подобное! Даже родственникам. Нет! Тем более родственникам.
Жбан прилег на лавке. На голове его была крупная шишка, на лице - улыбка. Рядом сидела видная фея хозяйка, что-то говорила без умолку и прикладывала холодный компресс к травмированному лбу своего неожиданного подопечного. За что Жбан был очень благодарен Брауни.
- Скажите, ваше имя такое же приятное, как и ваш голос?
Спросил кузен Г-на. Фуфра, прикрывая веки.
- Жулли.
По голосу было слышно, что она улыбалась. Жбан тут же уснул и начал храпеть.