В году 1410 знаменательное событие, как все вы знаете, случилось. В лето Господне, 15 июля, повержен был Тевтонский орден крестоносцев в битве под Грюнвальдом. Не выстояли они против силы армий короля польского Владислава-Ягайло и великого князя литовского Витовта, двоюродного брата его. Славная то победа была и сильная, ибо сам Великий магистр ордена Ульрих фон Юнгинген пал в той битве.
Но о том, люди добрые, вы и сами знаете. Потому расскажу вам о событиях, о которых, разумеется, нигде не написано и не сказано. Потому как там и описывать летописцам нечего. Так, дорожная байка, не боле. Но правдива она, я скажу, хоть и не верится в это.
Непросто, доложу я вам, жить по-прежнему, когда сказка на ваших глазах оборачивается явью. Когда вы совершенно неожиданно взглянули на мир с другой стороны. Одно дело, слушать истории и рассказы. Совсем другое, дорогие мои, когда всё случается с вами. Не потому, что вы избранные. Такие догадки, скажу я вам, бред собачий. Так получается случайно.
***
- Дрянная кобыла! Не пойму, какого чёрта я тебя купил!
Тракт, ведущий в Менск, не пустовал. Но и переполнен не был. Полдень давно миновал. Ветерок уже распространял вечернюю прохладу.
Однако медику, яростно ругающему свою и без того несчастную лошадь, он мало чем помог. Человек был раздражён. Да и посмотрел бы я на вас, если бы вы провели всю ночь за вожжами на повозке. Глянул бы я на вас, как вы поносите свет, когда уставшие путники останавливались на отдых, съезжая с дороги. И нельзя осуждать этого человека хотя бы потому, что он героически простоял всё утро на месте из-за поломки колеса.
Выручил попавшего в беду путешественника седовласый священник, проезжавший мимо. Разумеется, сам он мало чем мог подсобить в трудном деле починки колеса, но вот его талант к ораторству и проповеди... Короче говоря, на тракте вызвалось трое крепких ребят и вернули сломанной повозке работоспособный вид. Спасённый долго благодарил служителя церкви, и попросил его ехать с ним, так как духовное лицо также направлялось в Менск. Куда ж ему ещё было направляться по тракту, ведущему в город?
- Приеду, продам хоть за грош, лишь бы избавиться! - негодовал медик.
- Тише, брат Анджей, - проговорил спокойно отец Георгий, - Сейчас заедете вон в ту чудную ямку.
- Курва!
- Вы слишком напряжены.
- Это всё проклятая дорога, - вздохнул Анджей и после некоторой паузы продолжил, - Святой Отец, почему Вы называете всех братьями?
- Потому что все люди братья друг другу, - ответил священник, - Об этом учит моя вера. И кстати, перестань называть меня Святым Отцом. Я православный священник.
- Простите, отец Георгий, - проговорил медик, снова маневрируя, чтобы не заехать в очередную яму.
- А зачем православный батюшка едет в Менск? - поинтересовался Боян, третий из их странной компании.
Купец Боян присоединился к отцу Георгию и Анджею чуть раньше полудня. Казалось, что может заинтересовать купца в такой парочке? Ничего. Просто Анджей был его старым знакомым.
Фура Бояна устроилась позади повозки медика. За вожжами сидел помощник и телохранитель купца. Ещё двое шли пешком. Сам же Боян ехал верхом на гнедой кобыле.
- Так всё-таки? - любопытство Бояна не удовлетворила многозначительная улыбка седобородого священника.
- Возвращаюсь домой, в Московское Княжество, - ответил он после короткой паузы, - А через Менск еду, потому что есть одно дело в этом городе.
- Ну, хорошо, отстаю от Вас, отец Георгий, - проговорил Боян, - Я в чужие дела не сую носа.
- Ну да, как же, - усмехнулся Анджей.
- Ну, может чуток, - широкое лицо купца расплылось в улыбке, - А ты, Анджей, зачем направляешься в город?
- Затем же, зачем и ты, язык твой без костей, - обрезал Анджей.
- А что в повозке? Как обычно везёшь с собой всё, что было в лаборатории.
- Прекрати!
- Шучу, шучу, - расхохотался Боян, - Это часть моей профессии: знать как можно больше.
- Вы правда так считаете? - спросил отец Георгий.
- Несомненно, - кивнул купец, улыбаясь, - Зная, что творится в мире, я могу соответственно планировать свои действия. Или эти знания продать. Так или иначе, с выгодой для себя. Как, например, сейчас. Через пять дней в городе будет большой праздник Рождества Иоанна Крестителя. И даже язычники, которые скрываются под личинами праведных католиков, будут праздновать Ивана Купалу. А для меня это отличная возможность заработать.
Отец Георгий внимательно слушал. Анджей качал головой. Они ехали дальше.
- Господин Боян, - спросил священник после некоторой паузы - Полагаясь на Вашу осведомлённость, осмелюсь спросить, что Вы знаете об успехах короля Владислава в войне против тевтонцев?
- Признаюсь, знаю немного, - сразу же ответил купец, - Известно мне, что Ягайло, Владислав то бишь, собирает армию в Вольборже и вот-вот выступит на орден. Насколько я знаю, Менск отправит, или уже отправил, целую хоругвь на помощь.
- Тевтонцам давно пора задницы надрать! - снова недовольный брыканием лошади проворчал Анджей.
- А ты почему не в Вольборже? - Боян снова начал улыбаться, - В армии медики крайне необходимы.
- Хорош чушь нести, Боян, - фыркнул медик, - Прекрасно знаешь, что я не полевой врач.
- Точно, точно, - прохихикал купец, - Ты же у нас всё исследованиями занимаешься, ну-ну.
- И правда, должны, - задумчиво проговорил священник.
***
На закате было решено разбить недалеко от тракта лагерь. Анджей воспринял это решение настолько критично, что его долго пришлось уговаривать, заверяя, что если он приедет на полсуток позже, в городе от этого никто не умрёт. В конце концов, он согласился на остановку.
Помощники купца быстро развели огонь. Сам Боян не поскупился на хорошую свиную тушу, которую компания с радостью насадила на вертел. Отменным пивом, прибережённым для себя, купец тоже не пожадничал.
Ели и пили все. Путники расположились вокруг костра на расстеленных пледах. Солнце уже село. На тракте стихло. Появились первые звезды. Было тепло. Лёгкий ветерок шелестел в недалёких, но редких деревьях, колыхал траву и листья кустарников.
Разговор завязался сразу, как только компания управилась с сытным ужином. Дискутировали Боян и отец Георгий.
- И Вы хотите сказать, что равнодушно относитесь к тому, что Литовское Княжество приняло католичество? - спрашивал купец, облизывая жирные пальцы.
- Абсолютно, - подтвердил священник, - Православие и католичество проповедуют одну и ту же идею. Различие только в том, как они это делают. К тому же, мы оба знаем, что принятие католичества это политический ход. Кревская уния не была бы заключена, если бы не он.
- Да, это так, - согласился Боян, - Однако меня всё же удивляет Ваше спокойствие.
Священник пожал плечами.
- Единственное возмущение, которое я бы мог себе допустить, могла родить нужда ехать через всё Литовское Княжество домой, чтобы снова получить возможность проповедовать. Но к счастью я люблю путешествия.
- Ненавижу политику, - присоединился к разговору Анджей, - Столько людей головы сложили из-за неё.
- Согласен, политика это дрянь, - кивнул купец, ставя на землю уже пустую кружку из-под пива, - Однако это изобретение человечества позволяет держать хоть какой-то порядок в границах государства, над коим эта политика распространяется.
- При условии, что правитель умён, - сказал Анджей, - А это редкость. Постоянные споры из-за территорий, конфликты, войны. Страдают и гибнут обычные люди. Из-за прихоти правителей.
- В таких случаях, - усмехнулся Боян, - как раз и говорят: "это политика".
- А я согласен с господином Анджеем, - подсел к костру один из помощников Бояна, - Мой младший брат сейчас в Вольборже и вот-вот отправится на войну под знаменем князя Витовта, где, возможно, погибнет. К чертям такую политику!
- Друг мой Конрад, Вы сентиментальны как ребёнок, - купец похлопал помощника по спине, - Война есть война. Тевтонский орден давно пора было присмирить. И король наконец-то занялся этим.
- Присмирит ли? Какова вероятность, что мы победим?
- Победите, - произнёс голос из темноты.
Все испуганно обернулись в ту сторону, откуда он донёсся. Но в темноте никого не было видно.
- Кто здесь? - вскочил Конрад, - Ян, Павел, сюда!
Оба телохранителя появились через мгновение. У того, что был пониже в руках был готовый к бою самострел. Второй держал в руках два клинка. Один из них, видимо, принадлежал Конраду.
- Кто здесь? - повторил Конрад, поймав меч, брошенный ему на бегу.
К самой границе света подошёл человек. Вернее, так казалось. Было видно, что он был облачён в какие-то лохмотья. Голова была покрыта капюшоном, однако лица он не скрывал. Глаза пришельца казались большими и странно блестели в темноте, отражая блики костра. Он молчал. Путешественники были напряжены. Телохранители Бояна держали клинки наготове. Один отец Георгий был спокоен.
- Братья мои, - наконец проговорил он, - Разве так встречают гостей на тракте? Тем более ночью.
- Пусть скажет, кто он и зачем пришёл, - быстро проговорил Конрад, - Тогда мы опустим оружие.
Священник повернулся к пришельцу, неподвижно стоявшему за границей света.
- Я услышал вашу беседу, - проговорил гость хрипловатым голосом, от которого волосы на затылке у купца и медика встали дыбом, а телохранители крепче сжали в руках рукояти мечей, - Мне стало интересно. Моё имя Морок. Я просто странник, бредущий в ночи.
- Что ж, господин Морок, не сочтите за грубость нашу настороженность. Нечасто приходится встречать неожиданных гостей в лагере ночью. Осмелюсь пригласить Вас к нашему костру. Надеюсь, мои спутники не будут против. Вы голодны?
- Благодарю, - прохрипел Морок, - Нечасто в нынешние времена можно встретить гостеприимство ночью на тракте. Нет. Не голоден.
С этими словами пришелец вошёл в освещённый круг. Всё, кроме отца Георгия негромко ахнули. И неудивительно. Кем-кем, а человеком Морок не был точно. Лицо существа было пепельно-серым. Большие глаза горели жёлтым. Бледные тонкие губы были сомкнуты. Одет он был действительно в лохмотья.
Никто не заметил, каким образом он оказался сидящим на земле. Чуть наклонив голову вбок, Морок уставился своими глазищами на компанию, чуть слышно сопя раздувающимися вытянутыми ноздрями.
- Ну вот и чудесно, - проговорил отец Георгий и перевёл взгляд на телохранителей Бояна, - Всё в порядке, братья, опустите оружие.
Конрад кивнул. Вернул меч в ножны, которые держал в другой руке. Настороженно вернулся на своё место у костра. Ян и Павел тоже медленно спрятали оружие и неуверенно, оглядываясь, направились к обозу - продолжать ночную вахту.
- Победят ли, спрашиваете Вы, брат Конрад, войска Владислава и Витовта? - как ни в чём не бывало продолжил прерванную беседу отец Георгий, - Думаю, победят, хотя точного ответа, разумеется, дать невозможно.
- Победят, - повторил тихо Морок, направив взгляд в огонь.
- Простите, - невнятно проговорил Боян, потом, прокашлявшись, докончил, - Но почему Вы так уверены, госпо-дин... Морок?
- Все это знают, - прохрипел в ответ гость, - И желают. Орден наложил цепи на Прусские земли и вот-вот их разобьют ваши мечи.
- Кто все? - резко спросил Конрад, - Выражайтесь яснее, пожалуйста.
Морок зыркнул на телохранителя. Потом снова перевёл взгляд на огонь костра. И после небольшой паузы заговорил.
- Было время, - прошептал он, и всем показалось, что огонь в костре полыхнул ярче, - когда им незачем было прятаться в священных рощах, уходить в горы и глубокие омуты озёр и рек. Было время когда, полуденницы бродили по полям, собирали цветы и плели из них венки. Русалки пели свои песни ночами под луной. Мавки водили свои хороводы на закате, а берегиня встречала уставших и заблудившихся путников и указывала им безопасную дорогу домой. Но пришли новое время и новая вера. И люди в большинстве своём отвернулись от всех тех, кто веками жили бок о бок с ними. Забыли о них. И потеряли истину. И не вера виной всему, но очерствели люди. И прикрываясь новой верой и божиим именем, творят они, и по сей день, самосуд и насилие. Над людьми и над природой. Как шаловливые дети, ослушавшиеся наказа Матери. И Матерь накажет их за это.
- Постойте, - проговорил Анджей, - Вы сейчас говорили о русалках и полуденницах? Что ж, Вы нам сказки рассказывать будете?
Морок жёлтым взором уставился на медика.
- Сказки, в которые вы в глубине своих душ верите, - ответил он, раздувая ноздри.
- Что-то эти сказочки попахивают костром, - заявил Боян.
- Вы думаете? - спросил отец Георгий, - От чего же?
- От того, что это язычество! - воскликнул купец.
- Сказки? Не думаю. В любом случае, - священник перевёл разговор в другое русло, - в войне мы, скорее всего, одержим победу. А Ваше беспокойство за брата, господин Конрад, скорее всего, обусловлено тем, что Вас нет с ним рядом. И это нормально.
Конрада заверения священника видимо не успокоили. Снова наступила тишина. Стих даже ветерок.
- А куда вы направляетесь, - на это раз первым нарушил тишину Боян, - Господин Морок?
Существо проигнорировало вопрос купца, как будто не слышало его. Морок даже прикрыл глаза. Подождав некоторое время, Боян, не решившись спрашивать ещё раз, заговорил, обращаясь ко всем.
- Кстати, друзья, - пробасил он, - Конрад у нас не только сентиментален, но и стеснителен. Не делится радостной новостью.
Все уставились на Конрада. Конрад - на купца.
- Парень женится! - воскликнул Боян.
- Поздравляю, - проговорил Анджей, улыбнувшись.
Отец Георгий, тоже улыбаясь сквозь свою белую бороду до груди, кивнул в сторону телохранителя.
- Действительно радостная весть, - мягко сказал он.
- Спасибо, друзья, - прокашлявшись, пробормотал немного смущённый Конрад.
- Любите друг друга? - спросил священник.
- Безумно, - улыбнулся телохранитель.
- Я как узнал, - подлив себе из бочонка ещё пива, проговорил купец, - подумал, негоже войне любви мешать. Нанял парня незадолго до того, как король стал войска собирать. Потому его и не завербовали.
- Благодарю, господин Боян, - кивнул Конрад, - Только вот брат пошёл на войну один. От того меня стыд берёт.
- Нечего пороть чепуху, - возразил купец, - С братом твоим всё хорошо будет. А тебя бы в самое пекло запихали, под рыцарские мечи пустили. И плакала бы потом девка.
- Может и так, - согласился телохранитель, - Да только как знать, может ещё заберут воевать.
- Не тронет крыло войны тебя, юноша, - Морок открыл глаза, - Но сопровождать любви тебя до конца твоей жизни.
Телохранитель взглянул на Морока как бы мягче. Благодарно кивнул.
- Пророчествами сыпетесь, господин путник? - хохотнул купец, - А мне скажете что-нибудь?
Морок, на удивление всем, снова проигнорировал вопрос Бояна. Купец покачал головой. Страх и настороженность путников по отношению к ночному гостю странным образом испарились. Компания приняла его, как будто он с ними путешествовал уже давно. А может, так оно и было?
- Любовь - величайшая сила, - проговорил отец Георгий проповедническим тоном, - Любовью продиктованы многие героические, благородные и просто добрые поступки. Любовь - самое драгоценное сокровище, которое может приобрести человек.
- И, чёрт возьми, любовь единственное, чего нельзя купить, - Боян отпил из кружки.
- Моя любовь - медицина, - проговорил Анджей, грустно улыбаясь, - Не ладится у меня с женщинами.
- Так оно и неудивительно, приятель, - Боян прикончил ещё одну кружку пива, - Меньше с пробирками своими возился бы, может чего и получилось с кем.
Анджей сердито посмотрел на улыбающуюся физиономию купца.
- Каждому свой путь уготован, брат Боян, - заговорил священник, спеша опередить какое-нибудь ругательство, готовящееся вырваться из уст медика.
- Любовь окрыляет многих и губит многих, - прошептал Морок, и, переведя взгляд на Анджея, продолжил, - Любовь как к людям, так и к призванию. Осторожней будь, целитель, на своём пути, ибо опасным ты его выбрал.
- Я направляюсь на шабаш, - прихрипел Морок, - Следующей ночью в день солнцестояния по обычаю будет шабаш. По иронии судьбы, как говорят у вас, на Лысой горе.
Купец перекрестился. Конрад, напрягся. Анджей, судя по его лицу, ничего не понимал.
Однако Морок не обратил на них внимания. Его взгляд был прикован к отцу Георгию, который, в свою очередь, нисколько не обеспокоенный, пил воду из своей фляжки.
- Господин Морок, - отчетливо проговорил Конрад, - Вы признаётесь перед нами в ереси?
- Нет, - существо перевело взгляд на него.
- Но Вы только что сказали, что отправляетесь на сатанинский шабаш! - воскликнул телохранитель купца.
- Нет, - снова ответил Морок, - Я сказал, что направляюсь на шабаш.
- Именно! - ещё раз перекрестившись, вскрикнул Боян, - На грязный ведьминский праздник! На дьявольский шабаш!
- Наш гость, вероятно, хотел сказать, что направляется на праздник солнцестояния, - закрыв флягу, успокаивающе проговорил отец Георгий, - Я думаю, что вы просто называете разные понятия одним словом.
- Шабаш есть шабаш! - воскликнул Боян, подозрительно глядя на священника, - Как ещё понимать это слово?
- Брат Боян, будьте же благоразумны, - улыбнулся священник, - Вы когда-нибудь слышали о ведьминских шабашах под Менском? Лично я, духовное лицо, никогда. Мы же не доминиканцы. Не инквизиторы. Не фанатики. Или вы относите себя в разряд таковых.
- Вы считаете инквизиторов фанатиками? - спросил купец, всё ещё искоса поглядывая на Морока.
- Не всех, - простодушно ответил священник, - Но инквизицию считаю тёмным пятном на истории католичества. Поверьте, в будущем это явление будут осуждать, и о нём будут сожалеть.
- Вы когда-нибудь читали Молот Ведьм, отец Георгий? - спросил купец, не сдаваясь.
Морок тихо зашипел, услышав название известного трактата.
- Читал, - ответил отец Георгий, - Но не нашёл там ничего интересного и ценного.
- Я видел эту чушь собачью, - вставил Анджей, - Друг Боян, я надеюсь, ты не серьёзно относишься к той писанине чокнутых фанатиков?
- Я... - замялся купец и, наконец, сдался, - Да, конечно не серьёзно.
- Всё в твоих руках, - прохрипел Морок Бояну, сверкнув жёлтыми глазами, - Осторожнее, купец.
- Вопрос веры, - вновь проповеднически проговорил священник, - Вопрос вечный. Но в вере главное знать меру. Иначе можно сойти с пути праведного на путь, что праведным лишь кажется.
- Аминь, - сказал Анджей.
Ночь незаметно ушла, уступив место новому дню. Когда на востоке забрезжил слабый рассвет, путники ещё вели беседу. Говорили о многом. О жизни и смерти, о торговле и медицине, о морали и безнравственности. Обсудили многое. И многим поделились.
Совершенно неожиданным для всех стало исчезновение Морока. С тех пор, как они закрыли тему о ереси, инквизиции и вере, странный гость не заговорил ни разу. Сидел он в основном с закрытыми глазами, лишь изредка открывая их, чтобы посмотреть на собеседников. Никто не видел, чтобы он вставал и тем более уходил. Он просто исчез. И никто не заметил этого. Исчез также внезапно, как и появился. Исчез также бесшумно. И даже не простившись. А может он и попрощался, кто знает.
- Кто же это был, - спросил Конрад, глядя на удаляющийся пустой тракт, - Сон? Мираж? Видение?
- Ни то, ни другое, ни третье, - спокойно проговорил отец Георгий.
- Тогда кто же?
Священник помолчал.
- Просто странник, бредущий в ночи, - наконец ответил он.
Тракт был пустым. Туман медленно таял. В прохладе утра на землю упали первые лучи солнца.
***
К полудню компания таки добралась до славного города Менска. Не торопясь ехали они. Некуда уж было им спешить. Да что там, казалось, вечность в их распоряжении. Но пришло время, и, въехав в город, путники стали прощаться. И знаете что? Больше не довелось никому из них встретиться друг с другом.
Молодой Конрад, получив плату от Бояна, остался жить в Менске. Женился. Было у него четверо детей. А умер он в глубокой старости, застав подрастающих правнуков. Только перед самой смертью бывший купцов телохранитель поведал своей супруге о том, что когда-то произошло с ним на тракте, ведущем в славный город Менск. Поверила она ему или нет, тут уж не наше дело.
Медик Анджей, достигнув своей давней мечты, смог глубже заняться исследованиями. Почти сразу переехал в Варшаву. Хоть убейте, но не пойму я, как можно променять ласку женщины на науку. Но как сказал тогда православный священник Георгий "каждому свой путь уготован". А уготовано было брату Анджею погибнуть в какой-то Богом забытой деревушке от неизвестной болезни.
Купец же Боян, незнамо, как и за что, чуть не загремел в дом для умалишённых. Странный тот случай был, скажу я вам, непонятный. Спасли его многочисленные связи, которыми он обзавёлся за свою не короткую купеческую жизнь. О дальнейшей судьбе его не ведомо мне.
Про отца Георгия неизвестно ничего. Слыхал только, искали некоего, под его описание похожего. В ереси обвиняли того и ещё чего-то приписывали. Мол, некий человек видный свидетельствовал против него. Купец вроде. Богданом кликали свидетеля, или Безманом. Ну не важно это. Ни в каких летописях сведений об отце Георгии нет.
Что? О Мороке почему не сказал? Да тут и говорить нечего. Приносили путешественники разные слухи. Об оборотнях кто-то говорил, об упырях. Кто о ведьмах, на мётлах пролетавших над деревнями в ночь на день летнего солнцестояния. Один пьяница утверждал, будто видел ночью у Омута, на берегу Свислочи, красавицу черноволосую в белой сорочке. Говорил, будто пела она грустную песню в свете луны. Как раз вроде накануне двадцать первого июня. Но кто пьяницам верит-то?
Но про некоего Морока никто не рассказывал, а уж поверьте, многое можно услыхать от путешественников. Да к тому же людям любопытнее было, что король Ягайло повёл войско на тевтонцев двадцать шестого июня. А там и битва случилась. В пятнадцатый день июля. Под Грюнвальдом. Но это уж другая история.
