Приснился мне однажды сон. Из тех, что в жизнь длиной.
М-да. Сон. А что ж ещё?
Проснувшись в комнате санатория (где сон, в общем-то, и начинался), долго терла глаза, недоверчиво поглядывая то на монитор электронных часов, то на мирно спящую рядом соседку. По всему выходило, что почти год, прожитый мной в другом мире, оказался парой часов сна.
Настолько живого, богатого на события и, в большинстве случаев, логичного, что ещё с неделю я вела себя, как прибитая веником мышь. Казалось, весь мир вокруг припорошен пылью времён. Я даже имя соседки успела забыть и, стесняясь уточнять - на меня и так удивленно косились - подсмотрела его в её курортной книжке, а, вернувшись на работу, долго вспоминала когда-то (всего две недели тому) отлетавшие от зубов процессы и алгоритмы. Стоит ли упоминать ощущение того, что с друзьями и знакомыми я не виделась вечность?
И подсознательно, а иногда и вполне осознанно, засыпая, ожидала, что проснусь там, в другом мире. Мире - похожем на нашу Землю, но, образно говоря, "сдвинутом" - вначале прошлого века в результате страшной катастрофы, утопившей почти две трети суши и угробившей девяносто процентов населения планеты. Но во время моего появления там, а если быть точной - выныривания, о катастрофе мало что напоминало, разве что чародеи разных мастей и хитростей, отсутствие больших городов по достаточно объективным причинам, и вредные для меня, как опасной чужачки, но весьма полезные для стабильности мира Смотрящие (правда, это уже совсем другая история).
Впрочем, анализируя воспоминая о том мире, очень подробные кстати, вплоть до звуков и запахов, я всё больше склонялась к мысли, что это действительно сон. Закрадывающуюся и тихо, но заунывно, бренчащую на струнках моей души (очень мерзкий звук) тоску по такому интересному и полному приключений миру, я постаралась изгнать, найдя и в этой ситуации светлые стороны. Например, теперь я располагаю неиссякаемым запасом баек для желающих погреть уши, и частенько собираю подружек на посиделки с побасенками.
А сейчас в голове мелодия, подаренная мне первым моим незнакомцем того мира, и она тянет окунуться в события сна.
*
Начиналось всё на курорте. Вроде, обычная водолечебница - всё тот же Миргород, только вода - живая.
Утром второго дня возле бювета мне повезло понаблюдать за ее действием. Собралось довольно много народу и, на глазах у толпы, происходили чудеса: в скоростном режиме заживали раны, исцелялся зверский кашель, или паралитики, испив воды, вставали-таки и уходили. И если второе и третье можно в принципе инсценировать, то первое действительно впечатляло. Очень - хорошо, что я вышла, не позавтракав. Впрочем, необычным это всё было для меня, а тут... Люди видят, люди верят, люди исцеляются. Круг замыкается. Вода "оживает".
Да-да. К тому моменту я успела выяснить из весьма достоверных источников, что "живость" эта - фикция, и лечит феномен массовой магии вкупе с известным у нас "плацебо". Правда, очень быстро. Ну и, где-то в толпе затерявшись, штатный чародей страхует процесс, чтоб "система не сбоила". Дешево и сердито, в общем.
Но я отвлекаюсь от темы, а рассказ мой о человеке, встреченном тем утром. Он был слепым, и в толпе говорили, что омывает очи он уже около недели. Раньше только на пса-поводыря полагаясь, сейчас вон - пустил его погулять. Я оглянулась в указанном сплетником направлении: совершенно седой, но держащийся гордо и прямо, такой - видный мужчина. Назвать стариком, язык не повернется.
Слепец, уже бывший, пожалуй, был одет в белую рубаху, вышитую по вороту и рукавам, светлые льняные штаны, крепкие сапоги. За спиной - сума, или скорей чехол, натянутый на нечто плоское и громоздкое. Покончив с процедурой, он неспешно удалялся в сторону реки, пса не звал - тот сам, оставив свою возню на поляне, понесся за хозяином. Я смотрела им вслед. Было в них что-то такое, цепляющее, словами не передать - задремавшее любопытство, урча и потягиваясь, точило когти.
Освободилась сама минут через десять. Ничего интересного вокруг уже не видела, к смеси стилей в одежде, из-за которой не покидало ощущение, что здесь бал-маскарад без привязки к эпохе и месту, успела привыкнуть - подумаешь: мини-юбки, облегающие кожаные брючки, на фоне средневековых бальных платьев, восточных нарядов, разнообразных народных костюмов, и неимоверных форм головных уборов. Это так, не вдаваясь в детали - мода это вообще не моё. Возвращаться решила длинным путём, мимо моста вдоль реки: и прогуляться, и, чего уж там, посмотреть, куда подалась занятная парочка. Не заметила их ни по дороге, ни шаря взглядом по другому берегу. Что ж, не судьба. Пора домой.
Домой...
Прошли всего сутки, а при мысли о доме перед глазами возникла картинка комнаты, в которой мы обосновались. Казалось, я привыкаю, приживаюсь здесь. Я озадаченно почесала затылок... и вздрогнула от неожиданности.
Три звука. Звонких и внезапных. Они разогнали мои мысли без следа, а я совсем утратила чувство реальности, "зависла". Три ноты, три удара по клавишам... словно на пробу - и тишина, даже пташка в ветвях умолкла, отвлеченная необычными звуками. Я затаила дыхание вместе с ней, огляделась, так как понять, откуда они донеслись, на слух не вышло - не из этих же цветущих желтым зарослей на берегу. Уж не рояль ли где-то умостился? И ведь поблизости - ни здания, ни беседки. Может с того берега порывом занесло? Или просто показалось? Когда я не выдержала и вдохнула, звуки прозвенели снова, словно дразнясь. Причем именно из этого золотистого кустарника.
Три перелива - и снова звенящая тишина. А когда она стала совсем невыносимой - зажурчала ручьем музыка, все ускоряясь, выплетая кружева звука. Я тихо подошла к зарослям, которые расступившись, явили - не рояль, нет - маленький столик и лавочки. Ограждение беседки было соткано из густых ветвей, сплошь укрытых мелкими цветами теплого солнечного оттенка. Подсвеченные лучами утреннего светила, они сияли живым огнем. Ощущение перемещения в сказку вскружило голову, а воплощением сказочного чуда был музыкант, с порхавшими в руках колотушками. Он играл не глядя, зная каждую струнку из множества, натянутых на большой деке-трапеции, играл вдохновенно и самозабвенно...
Я не слышала этой мелодии прежде, а может, ее не слышал никто - и она рождалась сейчас, подаренная тихим шёпотом реки, шелестом молодой листвы, птичьей трелью... каплями дождя... порывами ветра. Никогда не думала, что цимбалы могут так звучать. Непередаваемо! Не знаю, сколько это длилось. Колотушки словно жили своей жизнью, трепетали и танцевали, завораживая не только музыкой, но и самим движением. А я слушала, не шевелясь, чтоб не спугнуть волшебство момента.
Закончилась мелодия тем же переливом, только тише и мягче - я встрепенулась и встретилась взглядом со "своим" бывшим слепым. Нашла все-таки. В лицо я его тоже стариком не назвала бы, как и слепым.
В ясных синих глазах, в лукавых морщинках вокруг них, крылся задор:
- А я знал, что придешь ты.
Изумиться я не успела, кто-то пихнул меня сзади чуть повыше колен - ноги подломились, я, пошатнувшись, отодвинулась в сторону, а пес (испугаться я не успела тоже) протиснулся в щель между мной и столиком, положил морду на колени хозяину, и - скосил взгляд на меня.
И все-таки, как? Почему знал? Я же даже лица его не видела. А искала? Да сложно сказать почему. Зверь любопытства счёл его необычным. И не в первый раз, и, думаю не в последний, меня водит куда-то любопытство, хотя ещё чаще я его держу на голодном пайке, стесняя рамками приличия. Но откуда знать о моих чудачествах незнакомцу?
- Всё шутите? - других вариантов нет.
- Может, и шучу, - улыбка коснулась и его губ, скрытых белыми усами. - Но, сдаётся мне, ты ищешь. И пришла бы, не сегодня-завтра, - колотушки снова начали танец, вызывая незатейливую, но бойкую мелодию.
- Что же я ищу? - и самой любопытно.
- Да где ж мне ведать-то? Не знаю даже, нашла ли, - хитро щурится, склонив голову, собеседник.
А я смутилась: на что это он намекает? Что я жаждущая страсти курортница?! Урр-р!
- Нашла! - заявляю с вызовом. - И именно то, что искала - вы действительно необычный человек! - Впрочем, злость, не успев зародиться, гасится мелодией, но печати тактичности уже сорваны, и я вполне бесцеремонно интересуюсь: - Слепой музыкант решил вернуть краски мира?
- Истинно так, - улыбнулся он, и снова меня озадачил: - Я часто так делаю.
- То есть?
- Часто прихожу, дабы вспомнить их. И снова забыть, отдаваясь власти звуков.
- Но почему? Вы не исцеляетесь полностью?..
- Девочка, ты же ведаешь: эта вода помогает, лишь тем, кто веры исполнен.
Откуда, опять же? У меня на лбу это написано? Видно - да, так что не придираюсь и не возражаю.
- Но ведь прозреваете же, значит - помогает...
- Они верят, - усмехнувшись, он кивнул в сторону бювета, намекая на чудотворную толпу, - и я вижу. Да только вскоре вернусь в свой мрак.
- Зачем? Даже если не верите сами, есть чародеи...
- Не нужно мне сие, - перебил меня музыкант. Мелодия замедлилась, стала тише, настроение потянулось за ней, от бесшабашного веселья не осталось следа. - Чтобы ценить по-настоящему, нужно иногда терять, - с легким пафосом заключил собеседник. И задумчиво добавил: - Да и не охватить всего своей силой, нужно выбирать. Я о-очень давно плутаю миром, лишившись света в раннем детстве. Он, - мужчина ласково взглянул на пса, тот махнул хвостом, словно поняв, что речь о нем, - был шкодным щенком, но ради меня научился ждать, внимать, вести. Да, Дым? - хвост замотался быстрей, но взгляд был прикован ко мне. - Если прозреваю - он теряет свой смысл...
Пес смотрел без злости, скорей с любопытством.
А музыкант замолчал. Мысль осталась недосказанной, но мелодия постепенно увела в сторону от звучавшей только что темы, и я спросила уже совсем об ином:
- Вы всегда в пути? А как же семья? - опять не тактично, что ж я делаю?
Но он не расстроился, легко приправив музыку нежностью:
- А к семье я направлюсь отсюда, все яркое время разделив с ними. И снова тронусь в путь в сумерках.
- Вы никогда не видели тех мест, где бывали?
- Может, я когда-то и захочу их увидеть, но, - он весело хмыкнул, - могу не узнать.
И снова молчание. Слова становятся лишними, а мелодия выходит на первый план, она зовет в невиданные края, играет настроением, будто кусочком сырой глины, который можно менять по желанию мастера. Я устроилась на лавочке, подтянула ноги к груди, прижавшись подбородком к коленям. Пес, похоже, что-то решил на мой счет, подошел и ткнулся холодным носом в ладонь. Я погладила его, почесала висячее ухо, приговаривая: "Красивый, хороший". Он лениво помахивал хвостом и спокойно отвечал на прямой взгляд, не проявляя и следа собачьей застенчивости. Пришлось опустить ноги, откинувшись на спинку, чтобы Дым умостил голову на колени мне и блаженно зажмурился. Ну да, мои-то руки не заняты, могу гладить. А я, наконец, присмотрелась к нему повнимательней. Незнакомая порода, обманчиво невысокий, но массивный - приземистый и коренастый зверь рыже-серого окраса. Думаю, защитник из него тоже отличный, по крайней мере, злить его мне совсем не хотелось.
А еще у него были поразительно умные глаза, словно он всё-всё понимает и вот-вот заговорит.
Музыка лилась хрустальным потоком, тонкий аромат цветов кружил голову, я расслабилась и погрузилась в эту атмосферу, совсем забыв о времени. Но женский возглас, донесшийся с аллейки, безжалостно развеял волшебство:
- Вот вы где прячетесь! А мы вас с утра ищем, чтоб послушать вашу чарующую музыку!
"Ну, так слушали бы, чего орать-то?" - мысленно огрызнулась я.
Пес вздрогнул, приоткрыл один глаз, скептически глядя, как в беседку втискивается пышная дама, в не менее пышной юбке, затянутая в корсет так, что при дыхании грудь достает чуть ли не до подбородка. Стало как-то тесновато, а сзади ещё ждала девушка в светло-голубом платье, тонкая, как трубочка коктейля. С зонтиком. На голове. Пышная бестрепетно ринулась гладить "песика", Дым мученически сморщил лоб, но не двигался. А я так и ждала, что пёс скучающе изречёт что-то вроде: "Мы Вас не ждали, мадам".
Мотнув головой, я отогнала бредовую мысль, и вспомнила, что ушла всего-то на несколько минут, торопливо попрощалась и, не без труда, покинула беседку, явно не рассчитанную на такие объемы посетителей.
*
Больше я их не встречала, и об этом случае вскоре забыла, закружил вихрь событий.
И только проснувшись, здесь, в своём мире, я вспомнила, откуда взялись мелодии, иногда звучавшие в голове там - во Сне.
Теперь часто думаю об этом. Пытаюсь найти ответы, на рожденные тогда загадки.
Например, пес. Выходит, он помогает слепому с детства. Но это невозможно: музыканту ведь никак не меньше пятидесяти. То есть собаке под сорок? Так же не бывает.
Или?..
"...не охватить всего собственной силой..."
В том мире, после Сдвига, некоторые, из тех, кому удалось выжить, научились совладать с внезапно открывшейся силой: лечить себя и других, творить иллюзии, управлять стихиями. И возрастом. Я видела многих людей далеко за сто, и стариками они не выглядели.
Так что может и "бывает" - почему бы не быть таким же долгожителем псу с поразительно умными глазами. Как и его хозяину. Неясно только, отчего нельзя прозреть насовсем.
Может сам не хочет?
"...он теряет свой смысл, когда я прозреваю..." Сомневаюсь, что речь о смысле от пса. Скорей наоборот. Помнится мне, на себя влиять значительно проще, чем на кого-то.
Пес, смысл жизни которого - помощь человеку? Кто знает...
Человек, жертвующий красками мира, чтобы сберечь такой смысл?
Это и есть выбор?
Наверно.
Но кажется мне, что они счастливы.
И все-таки этот человек остался для меня таинственным путником, дороги которого вышиты звуком, и часть этой вышивки случайно досталась мне.
*
Снова ловлю себя на мысли, что воспринимаю события сна, как бывшие наяву. Словно и проснулась-то лишь затем, чтобы вспомнить, осмыслить...
А ведь музыкант был прав, я действительно что-то ищу. Вечно. Понять бы, что. Может мне тоже нужно сделать какой-то выбор? Принести свою жертву? И пока я сомневаюсь и ищу - нет мне покоя?..
