Аннотация: Первый в цикле рассказов о Ярусном мире. А в романе "Боги не чешутся" это эпизод 2.
1. Драконы валяются
В обязанности писца при городском совете города Глукщ входило, как выяснилось, не только написание текстов. И даже не только переписывание, каталогизация - весь документооборот оказался довольно-таки скуден, занимал не более четырёх часов в день даже при всём желании Бац продемонстрировать свою хвалёную усидчивость.
Не усидчивости потребовал от неё главный советник, но намного худшего. Долгих часов унылой праздности в элитном парке городского совета. И добро бы наедине с собой, так нет. У мёртвого советника неведомо как завелась парочка живых детей, их ей и приходилось выгуливать. Словно какой-то няньке!
'У нас живая прислуга, - доверительно пояснил советник Буэ, - детям же с малолетства следует прививать мёртвые понятия. Сами увидите, Бацилла, лучше вас никто не справится!'.
Ну и что с того, что прислуга живая? Что же теперь, высокообразованной мертвечихе Бац выполнять унизительную роль гувернантки?
А пришлось выполнять.
И это ещё что: вот спустя год старшему сыну советника стукнет шесть, а прижимистый папаша пожалеет денег на приличного учителя - те берут некроталер в сутки как минимум - и как тут кстати придётся бесплатная служба Бац!
'Только вы справитесь, госпожа Бацилла, - скажет советник, - больше никому я не готов доверить обучение и воспитание Мозеса!'.
А что - так и будет. Вот увидим.
Сейчас же Бац вышагивала по дорожкам весеннего сада, толкая перед собой перамбулятор - чудесное изобретение мертвецов из Нижнего мира. Как бы вам его описать? По сути - повозка. Своего рода рессорный экипаж. Но для маленьких детей, не достигших трёхлетнего возраста. И лошадей в него не впрягают.
Вместо лошади, а заодно и няньки работает Бац.
Впрягли, как есть впрягли! А утешение, что перамбулятор истинное чудо мертвецкой техники - слабое всё-таки утешение.
Когда везёшь в экипажике спутанного по рукам и ногам годовалого Кикеса, некое мстительное удовольствие испытываешь, особенно когда он пытается выбраться наружу, а не может. Но Мозес-то пятилетний всё это время бежит рядом, ничем не спутанный. И на справедливые одёргивания отзывается через раз.
Вот и сейчас: что он там забыл, в той россыпи дурацких чёрных камней, сваленных вдоль дороги?
- Мозес, извольте следовать чинно рядом с вашим младшим братом!
Да где там: разве с первого раза услышит?
- Мозес, поверните ко мне своё лицо!
Мальчишка повернул, но совсем не лицо, а что пониже.
- Мозес, как вам не стыдно! Ваш брат смотрит на вас и готовится взять пример!
Мальчишка фыркнул, изображая пьяного ёжика - Бац уж поневоле разузнала, как эта гримаса у детей называется.
- Мозес, прекратите изображать пьяное животное!
- А? - впервые её посетил взгляд воспитанника. Но тут же сорвался на какой-то чёрный камень, который ему вздумалось немедленно поднять.
- Мозес, немедленно оставьте! Не пачкайте руки наземным грунтом!
Зла не хватает на этого мальчишку. Хоть бы с ним что-нибудь...
Весь остаток прогулки Мозес торжественно нёс дурацкую свою находку, правда, больше по камням не скакал, чинно вышагивал по аллейкам сада, как того и требовала Бац. И, пусть это и не в её правилах, пришлось удовлетвориться таким половинчатым успехом. Да, пришлось поневоле, но главное, что удалось. Как-никак, переписчица Бацилла знает меру во всём, даже в принципиальности.
Для вида поувещевала Мозеса ещё с минуту, да и оставила в покое. С каким благодарным облегчением он после того вздохнул! Мелочь, а приятно.
Отношение Бац к маленькому Мозесу трудно назвать простым и непринуждённым. В нём причудливо сочетаются презрение к живому существу, снисхождение к его малолетству, уважение к его будущему мёртвому статусу, а ещё увесистая толика раболепия в отношении начальства.
К Мозесу просто невозможно относиться отдельно от отношения к его начальственному родителю. Не будь советника Буэ... О, Бац бы тогда к Мозесу вообще никак относиться не стала!
Но указание получено: воспитать из отвратительно живого ребёнка приличного мертвеца. Что значит: не потакать его глупым поползновениям куда-то слинять посреди прогулки. Учить двигаться степенно и чинно, как надлежит советникову потомку. Вокруг себя смотреть, но красотами весеннего сада чересчур не проникаться. Подумаешь, яблони зацвели? Подумаешь, чёрный камень напоминает драконий глаз?
- Это настоящий глаз дракона! - снова завёл Мозес в ответ на деликатный вопрос, а не выкинуть ли ему камень. Ох, ну сколько можно?
- Ерунда! - твёрдо сказала Бац. - Вы подобрали его на куче таких же чёрных камней. Я же сама видела.
- Никакая это не куча камней! Это дракон рухнувший!
- И кто вам это сказал, Мозес?
- Пикс.
- Какой Пикс?
- Сын садовника.
Так вот кто смущает умишко Мозеса! Вот откуда дракон в каменной насыпи. Ну конечно... Комедия: сына советника просветил сын садовника!
- И вы верите всему, что этот невежественный Пикс вам расскажет? Стыдитесь!
- Он вежественный. Он точно знает.
И ещё он тебя на год старше. Среди живых детей год разницы - достаточный повод верить во всякую брехню.
- А вы подумали о том, сколько в здешнем саду куч камня, совершенно неотличимых от той, где вы копались? Да вы поглядите, Мозес: вон. И вон. И вон! - Бац не без определённой доли злорадства указала на кучи чёрного камня, и впрямь очень густо усеявшие тот участок сада, мимо которого они сейчас проходили. - Это что. тоже драконы?
Убийственный аргумент, но не для маленького мальчика, одержимого духом противоречия.
- Конечно, драконы. Они все здесь попадали.
- Откуда попадали?
- С небес.
Делать драконам на небесах нечего, как только падать в сад городского совета Глукща! Превращаясь притом в чернокаменное крошево.
- И обо всём этом вы, Мозес, узнали от малограмотного мальчишки Пикса, садовничьего сынка, да? Но он-то от кого узнал?
- От Дгая.
- А это кто таков?
- Садовник, отец Пикса.
Час от часу не легче. Оказывается, сам садовник внушает сыну всякие бредни, а тот передаёт их бедняге Мозесу... Бац фыркнула, да так громко, что в перамбуляторе проснулся Кикес.
А стоило проснуться Кикесу, он так закричал, что дальнейшие увещевания Мозеса пришлось отложить на неопределённое время.
Качая перамбулятор на рессорных пружинах, Бац думала о том, как бы присоветовать отцу Мозеса посильней ограничить его круг общения. Чтобы дурное влияние садовничьего сынка Пикса наверняка исключить. Чтобы...
Но время заканчивать прогулку.
Бац направила перамбулятор по кратчайшему пути к дому советника Буэ. Вырулив на прямую аллею, ведущую до самой калитки на заднем дворике, поневоле сосчитала большие кучи черного камня, понасыпанные слева и справа. К своему немалому изумлению насчитала четырнадцать куч.
Ага, четырнадцать драконов с небес только вдоль этой аллейки шлёпнулись. А пока летели, окаменели от страха. И распались на куски. Бред какой!
- Мозес, убедительно прошу вас не проносить в дом этот грязный камень. Оставьте его снаружи.
- Но он мне нужен внутри! - надул губу советничий сынок. - У меня же там коллекция!
- Коллекция чего? - не поняла Бац.
- Драконьих глаз, конечно. А что грязный, так я его помою. В фонтанчике, - и Мозес дёрнулся было к овальному бассейну с осклизлой золотой рыбиной в центре. Бац его еле перехватила.
Пообещала:
- Лучше я сама его вымою!
Ведь известно, что бывает с живыми детьми на склизких бортах подобных фонтанчиков. Живые тем уязвимее, что им приходится постоянно дышать. Стоит не подышать с минуту-другую - и они уже не шутя задыхаются. Слабые организмы.
Споласкивая камень под струёй, вырывающейся из золочёного рыбьего рта, Бац ненароком разглядела его. И нахмурилась. Что за ерунда?
На чёрном камне действительно был высечен глаз. И даже с явственным намёком на драконью многозрачковость.
Да, подлинным глазом дракона такое не назовёшь. Но... Откуда взялось изображение? Осколки барельефа, найденные среди битых камней в саду - явное указание на искусственное происхождение всех этих чернокаменных куч.
Пожалуй, оно и не мудрено. Никаких месторождений чёрного камня в Глукще нет, значит, он привозной. Но зачем завозить столько бесплодного чёрного камня сюда, в сад городского совета? Это ведь не чернозём, не удобрение.
Чёрному камню присущи кой-какие магические свойства, но к садоводству они никакого касательства не имеют, ни даже самого наималейшего. Ведь это камень Шестой расы, а у них там, в глубочайшем подземелье, садоводство если и есть, то очень специфическое. Бац достаточно образована, чтобы это понимать.
Эх, понимать бы с той же лёгкостью и остальное. Бац привыкла всем показывать, что она очень любит загадки, но от себя не спрячешь совсем другого к ним отношения.
Загадки Бациллу злят. Самые сложные - так даже приводят в бешенство.
А безобидные с виду кучи чёрного камня в глукщском саду, на которых Мозес пасётся с лёгкой руки садовничьего сынка, собирая коллекцию - эх, Бац уже чувствует, в какую сложнейшую загадку они грозят перерасти.
- И много драконьих глаз в вашей коллекции, Мозес?
- Сто тридцать семь! - с гордостью отозвался мальчик.
Ого, Мозес считает дальше чем до ста? Что ж, в изучении арифметики его страсть к коллекционерству, как оказалось, даже полезна.
- А сколько есть чернокаменных куч - здесь, в саду?
- Наверное, немножко больше... - замялся Мозес. - Но точно не скажу, не знаю.
- А надо бы посчитать! - заметила Бац. - Пожалуй, завтрашнюю прогулку стоило бы посвятить подсчётам.
Если не понимаешь качественной стороны изучаемого предмета, будь готов определить хоть количество.
* * *
Вечером того же дня её позвали в кабинет к советнику Буэ.
Собираясь отчитываться по проделанной работе, Бац прикинула, что ей сказать и о воспитании Мозеса с Кикесом.
Достигла ли чего в ходе длительных прогулок аллеями сада? Пожалуй, да. Кикес развивается правильно. Ест, спит, интересуется игрушками, кричит сугубо по делу. И главное, выбраться из своего рессорного экипажика старается всё реже и реже. Важное качество для будущего мертвеца: умение не расходовать силы понапрасну.
С Мозесом сложнее. Строптив, да к тому же попал под влияние сына садовника. В последнем факте - никакой вины Бац. Уж она-то малейшее движение Мозеса в сторону детей прислуги пресекала на корню. Хорошо бы их там вовсе и не бывало, вот только садовник - не кухарка. Его сына из сада запросто не выгонишь, иначе как по недвусмысленному распоряжению самого господина советника.
Отдаст ли он такое распоряжение?
Но, едва взглянув на кисловатую мину Буэ, Бац определила: наверное, не сегодня.
Советник грузно сидел за тяжёлым столом, на котором громоздились тома секретной переписки городского совета Глукща с особо важными корреспондентами из мёртвого Запорожья. Бац хорошо их узнавала - сама ведь каталогизировала пару месяцев назад, навела образцовый порядок.
Взгляд же Буэ был не то чтобы рассеян, но обращён словно бы на некоторую руководящую точку внутри собственной головы. О том, что заметил приход Бац, советник возвестил более чем сдержанным кивком. Сей знак предостерегал её от проявления лишней инициативы.
Бац поняла, что соображения о воспитанниках придётся отложить. Буэ настроен иначе. В таком настроении, как сейчас, он предпочитает говорить, а не слушать. Как пить дать, отдаст какие-нибудь новые распоряжения, и расспросит её лишь о том, как она их поняла.
Пока же она демонстрировала понимание желания Буэ помолчать, и пауза тяжёлая, словно туча, висела, пока он собирался с мыслями.
- В нашем захолустном городе, будь он неладен, истинная некрократия и не ночевала, - зыркая на Бац тяжёлым взглядом исподлобья, наконец произнёс Буэ.
Во взгляде было столько осуждения, что ей пришлось себе напомнить: установление в Глукще некрократических порядков - это компетенция самого советника. Её же роль куда как скромнее. Писарь, он торжество некрократии приближает лишь на бумаге, да и то - по команде вышестоящих лиц.
- С этим надо что-то делать, - сообщил Буэ.
Бац молча кивнула. Искусством воздерживаться от словесных интерпретаций она овладела интуитивно в первые же дни службы.
- А что делает наш городской совет? По большому счёту - ни-че-го! Да, какого советника ни спроси, каждый всеми руками и ногами за некрократию, но когда доходит до реальных дел, вдруг выясняется, что деньги от Владыки Смерти, присланные специально на её развитие, куда-то испарились. Деньги потрачены, декларации прозвучали, а город по-прежнему скорее жив, чем мёртв! - в сокрушении Буэ исторг из глаза драматическую слезу, а ведь мертвецы не плачут и не всякому дано овладеть подобным глазным фокусом.
На всякий случай Бац кивнула ещё раз. Много кивков не бывает.
- В конце концов, это несправедливо по отношению к нашим кураторам из Шестой расы и лично Владыке Смерти! - поведал Буэ уже доверительным шёпотом. - Они заплатили столько, что вправе рассчитывать как на пылкую любовь горожан к западной некрократии, так и на чистосердечную ненависть к царству Эуза. Скажите-ка мне, Бацилла, можно ли найти в Глукще первое и второе?
А вот теперь надо ответить по существу:
- Любовь к некрократии проложила себе дорогу в сердцах горожан, - с уверенностью заявила Бац, - что же до ненависти к Эузе - здесь сложнее... - она замялась, подыскивая округлую формулировку. - По большому счёту, в нашем нейтральном городе до Эузы никому нет дела. Близкой войной с нею никого не соблазнишь.
- Вы очень верно подметили: действительно, дела нет никому! О том лишь пекутся, чтобы войны не было. А стоит ей начаться... - Буэ безнадёжно махнул рукой, а глаза его тревожно заблестели. - А ведь момент истины наступит уже скоро, и нашему Глукщу в стороне не остаться. Какую сторону выберут наши горожане, а?
Бац вполне честно пожала плечами.
- А ведь Владыка Смерти спросит с руководителей тех городов, что не смогут обеспечить достаточного количества добровольцев для его войска. И с нас спросит. И с меня. - на сей раз Буэ втянул в глаз набежавшую было слезу и от избытка чувств лишь тихонько скрежетнул зубами. Ибо страдать надлежит мужественно.
Бац тоже прониклась трагическим величием ожидаемого пришествия Владыки. Да уж, никому не спрятаться... Но советник - тот в точке горестных раздумий надолго не задержался, а с головокружительной быстротой перепрыгнул в царство надежды.
- Эх, кажется, время ещё есть, - молвил он. - Мало, но есть. Важно его не потерять, - Буэ в волнении встал из-за стола и заходил по кабинету, - и я придумал неплохой выход. Рукописные листки! Да, да, рукописные листки, которые наши люди будут распространять на рынке. Переписанные двести, триста, пятьсот раз... Смекаете, Бацилла? Это примерно то, что в Призе называют 'газетами'. А у нас в Глукще мы их назовём просто и непритязательно 'Листками Буэ'.
Смекнула ли Бац? Ну, ещё бы не смекнуть. 'Листки Буэ'. Двести, триста, пятьсот раз переписанные от руки - интересно, кем? Ясное дело, безотказной Бациллой. Ведь её почерк так аккуратен и так разборчив - любой грамотей из простолюдинов легко прочтёт!
- В Призе, насколько я знаю, газеты печатаются на особых станках. Может, и нашу задачу печатный станок облегчит? - не смолчала.
Буэ покачал головой.
- Выписывать печатный станок из-за Порога Смерти - дорого и долго. Когда он будет произведён и доберётся до Глукща? Нет, ждать мы не можем...
Бац подавила понимающую улыбку. Ей-то понятно, что 'долго' - лишь прикрытие для 'дорого'. Прижимист советник Буэ, не то слово. Его бы воля - избегал бы гнева Владыки и вовсе бесплатно.
- Боюсь, я одна не сделаю столько копий...
- Кто говорит 'одна'? Найдём помощников.
Неужели бесплатных? Похоже, да:
- В Глукще открывается школа для простолюдинов, желающих учиться грамоте. Вот они и будут переписывать 'Листки Буэ'. Двести, триста, пятьсот раз, - улыбнулся советник. - Разумеется, под вашим руководством, Бацилла.
- Под моим?
- Да-да, под вашим. Думаете, не согласятся?
Согласится ли сама Бац, советник Буэ, по обыкновению, не спросил.
- Так вот, согласятся, и даже будут благодарны! Потому что на наших заказах они будут обучаться письму. Полезнейшее умение в наш век - и для мёртвых, и для живых.
- То есть, надо договориться с учителями... - чуть замешкалась Бац в понимании сказанного.
Буэ отрицательно покачал головой:
- Не придётся договариваться. Обучать их грамоте будете вы.
- Я? - неожиданно, очень неожиданно.
- Разумеется! Кому другому я могу доверить контроль за тиражированием листков? Вы будете их учить путём переписывания образца, вы же будете собирать тираж, не забывая похвалить отличившихся... На последнее обратите пристальное внимание, Бацилла. Вы непозволительно скупы на похвалу, а ведь она людей окрыляет. Думаю, если ваших учеников как следует похвалить, они согласятся и на рынке бесплатно раздать собственную писанину. Вы как думаете, Бацилла?
Как думает Бац? Да о чём ей вообще осталось думать... Буэ нарочно спросил о второстепенном, чтобы она не посмела ставить под сомнение главное. Но:
- Из меня вряд ли выйдет хорошая учительница...
- Не ваша забота! - отрезал Буэ. - Ваше дело - рукописные листки, влияющие на умы горожан. А чему там научатся ваши ученики - да какая разница! Они у нас - эффективная замена печатному станку. И всё.
- И всё, - эхом откликнулась Бац. Конечно же, она не сможет отказаться. Остаётся прояснить детали. Например, куда приходить на занятия с простолюдинами - но это подождёт. Или вот:
- А где взять образцы 'Листков Буэ'? - но советник воззрился на неё с иронией, и она, смешавшись, постаралась прояснить. - Ну то есть... Какие тексты нам переписывать?
Буэ усмехнулся:
- Вы недопоняли, Бацилла. Это они будут переписывать. А вы будете - писать!
Сама? Час от часу не легче.
- Но... о чём именно будут листки?
- Я так думаю, - Буэ нахмурился, - там должно быть побольше достоверных сведений, порочащих Живого Императора, царство Эузу, а также их союзников, прежде всего небесных драконов.
- Э... достоверных сведений? Порочащих их всех? - Бац растерялась. - Но где их взять-то, эти достоверные сведения?..
- Ищите, - посоветовал советник.
Легко ему говорить.
* * *
Она думала, обязанности по воспитанию детей советника с неё снимут. Наивная!
Просто теперь кроме двух детей советника ей приходилось возиться с десятком разновозрастных простолюдинов, премущественно живых. Давать им уроки каллиграфии - это почище, чем возить на перамбуляторе примерного мальчика Кикеса. И даже чем оттаскивать сорванца Мозеса от любимых им чёрных куч.
Писарь, воспитательница, учительница, газетчица - что дальше? Хорошо, что Бац хоть мертва, много времени на еду и сон ей не требуется.
Первый выпуск 'Листка Буэ' вышел тиражом в одиннадцать с половиной экземпляров. К тому же разношерстная компания учеников Бац писала, как курица лапой. Многие ещё не знали букв, то-то и вырисовывали вместо них нечто невообразимое. Трудно поверить информации, написанной неуверенной рукой, да ещё с такими ошибками. Стыдно ли было Бац за такой результат? Ещё как!
Она велела поскорей распространить тираж, чтобы его качество и количество, не приведи Смерть, не попались на глаза советнику. Про себя чётко решила умножать число реально скопированных листков на четыре (а кто проверит?) и прятать подальше безвозвратно испорченные экземпляры (Буэ не простит за попусту изведенную бумагу).
Единственный экземпляр 'Листка Буэ' - каллиграфически выписанный лично ею - она принесла показать советнику. В листке говорилось, что Эуза - очень плохая, её правитель вообще ужасен, а все эузцы сущие варвары, склонные к насилию и несправедливому попранию некрократических свобод.
Буэ прочитал 'Листок Буэ' и остался недоволен. Сказал:
- Как-то здесь всё абстрактно. Просто утверждения. Спрашивается, где факты?
Где-где... Бац и без того была по уши занята на занятиях в школе для простолюдинов, на прогулках в саду, а сверх того по прямой специальности писаря. Не было у неё времени отыскивать какие-то факты...
- Ну нет, Бацилла! Нет, не то! - критиковал Буэ. - Вот вы тут пишете 'ужасно', а я читаю, но не испытываю никакого ужаса. Вам об ужасе не просто словами надо писать, а создавать образы, от которых, понимаете, и мёртвого бы продирал мороз по коже. Просто всё это неконкретно. Нам же нужны конкретные дела, за которые население Глукща ненавидело бы Эузу. Ясно ли вам это?
- Ясно, - вздыхала Бац, - но, к сожалению, я так и не знаю фактов, господин советник, а потому вы хоть намекните, про какой факт написать.
- Ой, не люблю я этих всяких там полунамёков... - озадаченно протянул Буэ.
- Тогда прямо скажите, без намёков! Ну что вам стоит? Вы ведь знаете, что писать, а я путаюсь. Так давайте вы только скажите, что надо написать, и мы именно это в точности и напишем. С нужным качеством и в нужном количестве.
- Ишь чего захотели? - вызверился советник. - чтобы я для вас добывал сведения, а вы себе прохлаждались? Не выйдет!
Бац бы порассказала о своём 'прохлаждении', но была давно уже мертва и иначе воспитана. Потому ей не составило большого труда промолчать. А что губу прокусила и бальзам из неё закапал - так ведь не на платье. Стоило поражённое место поглубже завернуть внутрь рта - и снаружи никаких следов.
- Тогда, господин советник, скажите мне хоть, где я смогу добывать нужные сведения.
- Вы и этого не знаете? - фыркнул советник, а сам задумался.
Пальцы шевелили секретную корреспонденцию из-за Порога Смерти. Может, ему там и писали о каких-то вопиющих фактах, но ведь эта информация засекречена! Нет хуже, чем разболтать в 'Листке Буэ', чего не следует.
- Ладно, - сказал советник примирительно, - в будущем я постараюсь запрашивать у своего куратора информацию специально для распространения. Но к тому времени наш листок должен себя уже зарекомендовать. И в Глукще, и в сопредельных городах (я подумываю о расширении нашего дела на Бегон с Уземфом). Поэтому - изыщите собственные источники.
Да какие собственные?
- В Глукще за новостями традиционно ходят на рынок, - осторожно прикинула она.
- Именно, - поддержал её усилия Буэ.
- Вот разве что слухи на рынке и могут лечь в основу 'фактов', излагаемых в листках, но ведь рынок это... - Бац нервно хихикнула, - то самое место, где нам надо распространять сведения! Получается, что узнаём, то и в листке пишем?
- Не совсем так! - возразил советник. - Узнаём-то мы на рынке всякое разное. А вот в листках напишем лишь о том, что как следует опорочит Эузу, Живого Императора, а также подлых драконов. Улавливаете, Бацилла?
Бац уловила.
- Но есть одна тонкость. Сведения в нашем листке должны выгодно отличаться от простых слухов. Они должны быть достоверны, или хотя бы выглядеть достоверно. А достоверный факт - это какой? Тот, который быстро не опровергнешь. Вот за этим - непременно следите. Если вы с утра раздали на рынке листок Буэ, а к обеду над ним все потешаются - так такого допускать не след.
Бац и это уловила.
А напоследок Буэ сказал, комкая несовершенный листок в ухоженной мёртвой пятерне:
- Мой куратор убеждён, что в Глукще действует мощное эузское подполье, которое мешает укрепляться людской ненависти к Живому Императору и ему подобным персонажам. Я не пытаюсь его разубедить, но сам считаю иначе. Лень, безынициативность и разгильдяйство - вот наше истинное подполье. Их у нас столько, что эузских шпионов не надо. Так вот, Бацилла, призываю вас бороться с этими вредными качествами в самой себе. Именно в себе. А про подполье Эузы мы лучше в своё время в листке напишем.
* * *
Как-то так получилось, что идеи Бац иссякали намного быстрее, чем выпускались 'Листки Буэ'. Да, по большому-то счёту, советник безоговорочно не одобрил ни одну из идей первых трёх выпусков. Даже и говорил 'Велите распространять', а сам хмурился. Ибо не то.
В том выпуске, где рассказывалось, что Эуза что-то замышляет против Глукща, Бац так и не решилась раскрыть, что же именно имеется в виду. Вот ведь напишет, а у неё спросят: откуда узнала? Отвечать, что всё выдумала - тогда верить перестанут. А что Эуза наверняка что-то замышляет, так такое и без помощи 'Листков Буэ' всякому понятно. Чтобы Эуза, да не замышляла, такого и представить-то трудно. Ну и в чём новизна сообщения?
Хоть Бац и мертвечиха, но всё равно валилась с ног от усталости. Нелёгок этот хлеб писаря-воспитателя-газетчика, объединённых в одном лице во имя общей буханки.
Яблони уже отцветали, когда Бац пришла счастливая идея написать в листке о нападении драконов. А что? Драконы - раса пакостливая, которая так и смотрит, чем бы помочь Эузе. А тот, кто помогает Эузе, вредит делу мира и прогресса - уж последнее то всякий знает.
И вот, как утверждает Мозес (а он узнал от Пикса, а тот - от садовника Дгая), целая куча куч окаменелых останков драконов нынче находится на территории сада городского совета Глукща, где оная куча вовсе даже никому не нужна. Как она туда попала? По-видимому, имело место нападение. Атака зловредных сателлитов Эузы на мирный Глукщ, которая, судя по всему, была успешно отражена.
Что, так и написать?
Всё бы выглядело складно, да только вызывало смутное недоверие утверждение, будто в Глукще имеются силы, способные положить такую кучу драконов. Имеются? Что ж их никто до сих пор не видел?
Горожане помнят свой Глукщ намного менее героическим. Да и что делать героям в этаком захолустье, где и сражаться-то не за что, кроме разве контроля над городским рынком. Но последний как был в потных лапах у негероев, так в них и остался.
Что делать Бац посреди такой тучи сомнений? Разузнавать дальше, ясное дело.
Поскольку же не ясно ровным счётом ничего, то и разузнавать, почитай, с самого начала. В меру сил воздерживаясь от самообмана.
Итак...
Для начала Мозесу под руководством Бац надо как можно тщательнее сосчитать в саду общее количество чернокаменных куч, подозреваемых в драконьем происхождении. С этим-то заданием, не требующим большого ума, мальчик справится с честью. И останется горд как успехом, так и тем обстоятельством, что воспитательница ему, наконец, поверила.
Поверила ли на самом деле - отдельный вопрос. Хотя...
Да, поверила. Настолько, что допустила послабление в режиме прогулки. Разрешила отлучаться влево и вправо от аллеи, по которой едет перамбулятор с братом. Ведь иначе драконов не пересчитаешь, не так ли?
* * *
По правде говоря, Мозес возгордился даже чрезмерно.
- Я же говорил - драконы! - победоносно восклицал он.
Слыша его заносчивые интонации, Бац испытывала желание возразить. Но смысла возражать не было, а мертвецы, как существа разумные, не произносят бессмысленных реплик. Или не должны произносить - по своей близкой к совершенству природе.
- Умён не тот, кто верно говорит, а тот, кто знает почему это верно.
Что делали в саду драконы в таком подавляющем количестве, Мозес, конечно же, не знал. Но к чему ему былые цели и причины, когда драконы соприсутствуют с ним здесь, в настоящем, и их присутствие неведомой силой полностью обезврежено. Драконы, превращённые в камни, так восхитительно безопасны, что даже рады подарить коллекционеру собственные глаза. Им-то без надобности.
- Драконы, конечно, страшные, но я их совсем не боюсь! - хвастался Мозес, в очередной раз подбегая к Бац, чтобы сообщить промежуточные результаты подсчётов.
- Храбр не тот, кто не боится каменных драконов, а тот, от чьего взгляда драконы каменеют, - отвечала Бац. Но не забывала запомнить очередную цифру.
В тот день она вела перамбулятор по аллеям не бессистемно, а руководствовалась точным планом сада, разсчерченным на квадраты для удобства поиска и счёта.
Первый квадрат - один дракон, второй - три, третий - восемь, четвёртый - семь, пятый - четыре...
- А как называется эта наука? - спросил Мозес, принеся сведения из наиболее урожайного шестого квадрата (о двенадцати драконах, не считая отдельных камушков).
- Какая наука? - не поняла Бац.
- Ну, когда я драконов считаю.
- А! Ну, пусть будет количественное драконоведение.
- Ух ты! - восхитился Мозес. - Обязательно папе расскажу. Он говорит, науки надо постигать смолоду, чтобы потом на них скорей зарабатывать.
Заработает ли малыш на каменных драконах? А что, если сыщет покупателя да продаст свою коллекцию...
И снова спина Мозеса пропадает из виду. Мальчик ныряет за вечнозелёную живую ограду, и только столб яблоневых лепестков, вздымаемый его подошвами там, вдали свидетельствует: поиск чернокаменных куч идёт своим чередом.
Зачем их считать?
Так спрашивает себя Бац и честно отвечает: единственно затем, что количество узнать легче всего. Посчитал - и доподлинно знаешь.
Между прочим, восемьдесят семь. Ни больше, ни меньше.
Иное дело - отчего драконы даны в таком качестве. И в каком смысле они драконы. И какой из этого смысла выходит толк?
Вопросы множились, ответы запаздывали.
* * *
Кучи большие и кучи маленькие, расположенные у самых аллей и в глубине, полузанесённые белыми лепестками яблонь и открытые всем взглядам - но почти в каждой из них Мозес находил камень-другой с изображением драконьего глаза.
Совпадение? Чья-то шутка? Так Бац подумалось в самом начале.
Но когда Мозес показал свою коллекцию, занимавшую добрую половину детской, на Бац вытаращилось более сотни совершенно идентичных драконьих глаз. Хорошенькая шуточка - вытесать столько барельефов и равномерно разбросать по различным кучкам.
Увы, развитый для своих лет мальчик Мозес, даром что набрал здоровенную коллекцию 'драконьих глаз', оказался вовсе несостоятелен в объяснении их происходжения. Что и не удивительно: ребёнок, да ещё насквозь живой, вряд ли кого удивит проникновением в суть вещей. Просто по природной ограниченности ума (не при советнике Буэ будь сказано).
Бац пробовала забыть о фундаментальных недостатках живого ума и разговаривать с ним, как со взрослым мёртвым человеком. Погорячилась.
Почему эти чёрные камни - драконы? Потому что так сказал Пикс. Как могут драконы быть камнями? А кто их знает! Откуда в саду столько драконов? Наверное, прилетели. Откуда прилетели? Откуда-нибудь. Зачем прилетели? Это надо у самих драконов спросить.
И это все ответы?
- Пикс лучше знает, - признался Мозес. - Он здесь гуляет, в саду, но боится к нам подходить. Если ты разрешишь мне с ним поиграть, я его, может, уговорю...
Но садовничий сынок в тот день к ним так и не приблизился, сколько Мозес ни звал. Верно, у него имелись собственные соображения на ту тему, встречаться ли ему с суровой воспитательницей детей хозяина. Да и так ли ему хотелось поиграть с Мозесом, как оно мечталось последнему?
А впрочем, что ей нужно от мальчишки немногим старше Мозеса? Ясно же как день, что все представления о драконах им получены от отца - садовника Дгая. Значит, и Бац обращаться стоило бы непосредственно к нему?
Она приняла было решение, но и тут не преуспела. Дгай оказался занят. Самая середина весны, да ещё в таком изобильном садовом хозяйстве... Нет, не до ответов на вопросы Бац оказалось этому работящему парню.
Когда она подкатила перамбулятор к высоченному дереву, в ветвях которого сидел Дгай, то получила единственно предупреждение:
- Эй, там! Осторожней с ребёнком! Я здесь ветки пилю!
И это была не пустая отговорка. Дгай вовсю орудовал пилой, удаляя ветви, заражённые омелой, а те падали с высоты прямо на аллею.
Отойдя на безопасное расстояние, Бац крикнула садовнику, что надо поговорить. Но Дгай даже не услышал, забивая все звуки мерным голосом пилы.
Что ж, отложу для другого раза, с некоторым облегчением решила Бац. Откровенно говоря, душа её не лежала к опросу Дгая. Живой простолюдин - что ему вообще может быть ведомо?! Поди, недалеко ушёл от своего сынишки. Ведь если дожил до зрелых лет, а в посмертие так и не перешёл, то значит расписался в собственном ничтожестве.
А в чём расписывается Бац, надеясь у него узнать истину о драконах?
Что ж, Бац попробует сама.
Не прибегая к опросу ненадёжных свидетелей, попробует сама догадаться.
Чисто теоретически.
Хотя нет, она может опереться на доступный ей опыт взаимодействия с уликами.
Кучи чёрного камня лежат в саду на земле. Что это ей даёт?
Даёт важную возможность проверить, откуда появились все эти чёрные камни: снизу, или сверху. Единственное приспособление, которое ей потребуется - лопата. Благо, сарай с садовым инвентарём стоит открытый, а садовник Дгай всё скачет по деревьям в борьбе с омелой.
Бац поскорее завела перамбулятор с Кикесом в дом советника, сдала их с Мозесом на руки живым нянькам - и тем высвободила себе верных полчаса для обследования места происшествия.
После метнулась к сараю садовника, вынесла оттуда увесистый заступ, наметила себе чернокаменную кучу в стороне от центральных аллей и принялась подкапывать, от души надеясь, что никто её за этим занятием не увидит.
Не особенно буйный весенний дёрн легко поддавался под её натиском. Не прошло и половины отведенного на обследование времени, а Бац уже твёрдо знала, что под кучами чёрных камней лежит придавленная ими садовая почва.
То есть... Доподлинно выяснила, что камни придавили садовый грунт сверху, а не восстали из недр земных.
И это при том, что чернокаменная горная порода вообще-то специфична для глубин Подземного мирового яруса.
Итак, если пораскинуть мозгами на основе полученных данных...