Кузнецов Бронислав : другие произведения.

Драконы смеются

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман, продолжающий тему "Мёртвых". Написан третьим, но по очерёдности описанных событий - четвёртый в серии (после "Демонов", которые были написаны затем). Здесь - уже не самый поздний текст, к тому же частично потёртый. На роман заключён договор с издательством. По согласованию с ним, здесь оставлен лишь ознакомительный фрагмент. Купить можно здесь (в новой красивой обложке)

Александр Бреусенко-Кузнецов

br.kuznetsov@gmail.com

Драконам на смех

(фэнтези)

  
   Третий роман из цикла о мертвецах и драконах.
   Распадается давний союз живых людей из царства Эуза и небесных драконов. Власть в Эузе становится необычно лояльной к мертвецам; драконы околдованы неведомой силой и перестают признавать правящую династию Драеладров. Новорожденный дракон-наследник не оправдывает человеческих и драконьих надежд, ибо растёт и развивается медленнее обычного, а враждебное окружение неуклонно наносит удары по немногим верным его сторонникам.
   Начиная с младенчества, перед маленьким Драеладром поставлена судьбой триединая задача: выжить самому, спасти своих человеческих родителей и доверившихся ему людей, возродить Восточно-Человеческую империю, некогда разрушенную мертвецами. Но сперва ему приходится прояснить скрытую суть происходящих событий - посещая засекреченную Академию наук Эузы и бестолковый корабль дураков, разгадывая мрачные тайны столичного Обсерваториума.
  
   Оглавление
  
   Глава 1. Маленький сфинкс
   Глава 2. Человек-рептилия
   Глава 3. Словить дракона.
   Глава 4. Закуски из подполья.
   Глава 5. Ярал для двоих
   Глава 6. Последний герой
   Глава 7. Вертикаль
   Глава 8. Горизонталь.
   Глава 9. Передний край науки
   Глава 10. Судьба бальзамировщика
   Глава 11. Результаты научного поиска
   Глава 12. Верный диагноз
   Глава 13. Войны биомантов
   Глава 14. Пути воскресения
   Глава 15. Страшный суд
   Глава 16. Сомнительные рокировки
   Глава 17. Сказаться живым
   Глава 18. Парад уродов
   Глава 19. Корабль дураков
   Глава 20. Мечты дознавателей
   Глава 21. И они пошли дальше
   Глава 22. Исступление и истязание
   Глава 23. Диагональ
   Глава 24. Тёмная пашня
   Глава 25. Обретение и предсказание
   Глава 26. Тень от сундука
   Глава 27. Держи на запад
   Глава 28. Пятнадцать человек на сундук мертвеца
   Глава 29. Ночь биоманта
   Глава 30. Драконам на смех
  
  
   Глава 1. Маленький сфинкс
  
   Как и все драконы, новый Драеладр появился на свет из яйца. Необычным кое-кому казалось лишь происхождение яйца: его снесла человеческая женщина по имени Лулу Марципарина Бианка. О диковинном событии быстро узнал весь Ярал, ведь лучшая повитуха города, которая при нём присутствовала, не преминула растрезвонить о загадочном яйце по всей Белой горе. Впрочем, сведущие люди удивляться не стали. Роженица-то вышла из смешанного рода, объединившего несколько поколений драконов и людей. Из рода легендарного Великого Драеладра.
   - Легендарного? А что это за легенда, дядя Хафиз?
   Собеседник дракончика, грациозный выходец из Уземфа с тонким и подвижным лицом, на миг состроил горделивую мину сказителя героических саг, но призадумался и огорчённо признал:
   - Легенду о Драеладре лучше всех рассказывает Бларп Эйуой. Если он когда-нибудь вернётся, нужно будет у него выспросить, а то я слышал урывками. Вроде бы самого первого - ещё не Великого - Драеладра в битве под скалой Глюм победил человек Ашогеорн из Гуцегу. А вот жена того Ашогеорна, царевна Элла, почему-то родила дракона, которого за подвиги, мудрость и объединение враждующих драконьих родов назвали Великим Драеладром. Он-то и стал подлинным основателем ныне правящей династии...
   - А сколько всего Драеладров было до меня?
   - Много. К тому же все они долго жили, благодаря исцеляющему свету волшебной жемчужины, унаследованной ещё от первого Драеладра...
   - И мне тоже дадут жемчужину?
   - Нет, она потеряна. Вернее, выкрадена мертвецами из Шестой расы. Если бы её не похитили, прошлый Драеладр мог бы ещё жить и сражаться.
   - Прошлый Драеладр? - переспросил дракончик. - То есть мой отец?
   - Отец ли? Не уверен, - хмыкнул Хафиз, - у драконов всё сложно. Для наследования важна принадлежность к роду, но следующий Драеладр - не обязательно сын предыдущего. Чаще правнук. Главное же - принятие имени. Пока один Драеладр жив, другого дракона так не назовут.
   - А почему люди на площади говорили, что я похож на отца? Они ведь имели в виду недавно умершего Драеладра.
   - Не разобрались, - Хафиз усмехнулся, - о том, кто именно был отцом, лучше всего ведает твоя матушка. Но на прошлого Драеладра ты таки похож, да оно и не странно. В любом случае, вы с ним родственники.
   - А чем я на него похож?
   - Окрасом, формой чешуек, выражением глаз, цепким умом. А ещё он принимал такие же величавые позы, как ты сейчас. Думаю, эта чудная пластика ему пригодилась, когда он стал Живым Императором... - Хафиз прекрасно разбирался во всяких позах, сказывалась подготовка наложника и длительный опыт служения в сералях. Но Драеладр в его словах нашёл совершенно иной предмет интереса:
   - Мой предшественник возглавил империю? Разве у драконов бывают империи? Или ты имеешь в виду человеческую?
   - Да, Восточно-Человеческую, - пояснил Хафиз, - она объединилась вокруг Эузы ради борьбы с мертвецами. К сожалению, империя жила недолго и давно распалась; мёртвые и в тот раз оказались сильнее.
   - Значит, восстанавливать империю придётся мне? - задумчиво произнёс Драеладр. - Кажется, я начинаю понимать, что за надежды с моим рождением связали люди под дворцом...
   Да уж, давление этих надежд Драеладр ощущал задолго до того, как вылупился. У драконьих яиц чувствительные кожистые стенки, за которыми не спрячешься от внешнего мира. То-то он медлил выходить наружу, тщась вернуть спокойствие и сонную безмятежность - следы прошлого состояния, в котором яйцо ещё не было рождено.
   - Ну, сейчас мало кто надеется возродить империю. Хотят, чтобы не было хуже, - Хафиз скривился. - Мертвецы ведь в человеческие земли так и лезут. Уже бы и на Эузу пошли войной, но до сих пор боялись Драеладра.
   - Значит, мне тоже надо быть страшным?
   - Для мертвецов, - уточнил Хафиз, - по крайней мере, для них.
  
   Беседы с Хафизом помогали Драеладру лучше понять события полуторагодичной давности, когда сам он упрямо сидел в яйце, стесняясь проклёвываться наружу, пока за окнами на площади не разойдётся толпа. Да уж, очень многие в Ярале напряжённо ждали, когда же дракончик вылупится. Они, забывая о собственных обязанностях, чуть ли не дежурили под южным крылом пустующего дворца Драеладра-старшего, в трёх комнатах которого обосновалась Лулу Марципарина Бианка со снесённым ею яйцом.
   Ещё загодя, в ожидании рождения яйца, мать дракона обставила эти комнаты по своему вкусу - развесила по стенам картины да гобелены, обновила шкафы, починила столы и стулья. Всё это сделали люди из уважения к старому Драеладру, который и открыл Марципарине замок.
   Кроме Лулу в одной из трёх обновлённых комнат дворца жил ещё Хафиз - бывший её наложник, а с некоторых пор - друг и помощник по хозяйству. Хафиз умел быть незаметным: дракончик в яйце его присутствия почти не чувствовал. Лишь порой отчётливо слышал негромкий мужской голос с особым певучим акцентом, выдающим уроженца Уземфа... Да и не слишком-то мужской, если вслушаться.
   Мать обращалась с яйцом, как с ребёнком - носила его на руках, баюкала, успокаивала, закрывала от яркого света шторами, нежно разговаривала с ним, пела колыбельные, только что пока не кормила. Сквозь тонкие стенки яйца Драеладр чувствовал её заботу и терпеливое ожидание. И сам испытывал тёплые благодарные чувства и желание встречи. Если бы не люди, зудевшие за стенами, он бы вышел раньше. Если бы не напряжение, от которого не отгородиться ни белокаменными стенами, ни тёмными шторами, ни материнскими объятиями, ни одеялом, ни кожистой оболочкой. Непросто драконам появляться в кругу людей, а в особенности - многими ожидаемым.
   Обычно дворец пустовал и специально не охранялся (в Ярале - не от кого), но с первого дня, как его окружила толпа, на страже у всех дверей и проходов встало добрых три десятка мужей с решительными лицами. Их прислала лично Эрнестина Кэнэкта - подруга роженицы и бессменная глава всех разведчиков Эузы. Пока Драеладр не вылупился, он не мог видеть госпожу Кэнэкту, но слышал уверенный грудной голос и чувствовал исходящую от неё игривую силу. С нею в жизнь дракончика вошло веселье и ещё один круг защиты. Людьми - от людей.
   Кэнэкта навещала подругу довольно часто, иногда с нею приходил во дворец некто Дулдокравн. Ещё не видя его, только по голосу дракончик догадался, что этот человек - карлик. Происходил Дулдокравн из Отшибины, в ней карлики - почти все. В большинстве отшибинцы вредный народ, но Дулдокравна госпожа Кэнэкта любила, да и Лулу к нему благоволила. И жалела - неизвестно, почему.
   Реже других друзей Лулу Марципарины Бианки во дворце появлялся Бларп Эйуой. Громкий уверенный голос, богатство интонаций выдавали в нём человека не только сильного, но и умного. И владела им какая-то сильная страсть, которая звала куда-то далеко, на поиски чего-то неимоверно важного. Даже приходя, он словно отсутствовал во дворце, а когда обращался напрямую к Драеладру - он, как и Марципарина, разговаривал с яйцом - у дракончика оставалось впечатление, что чего-то ему не хватает. Верней всего, того самого, чего этот Бларп тщился найти.
   Как и Кэнэкта, Эйуой занимался разведкой, но - совсем по-другому. Он не командовал людьми, да и не отчитывался, а просто на пределе сил искал нечто крайне нужное для всех. Нечто самоценное.
   Умных советов Бларпа непременно слушались. Именно Эйуой, заметив, что Бианка подолгу гуляет по дворцовым залам с запеленатым яйцом на руках, указал, что дракончику сейчас важнее покой, а не новые впечатления. А значит, яйцо следует положить и лишний раз не трогать, пока Драеладр не вылупится.
   Ух и нелегко пришлось Лулу, но прежнюю привычку таскать яйцо с места на место, величаво показываясь толпе в окнах, она всё-таки поборола. Помогло ли это чем-то дракону? Скорее нет, чем да. Но зато и ничуть не навредило: Бларп Эйуой глупости не посоветует.
   В покоях матери, среди подушек на широкой постели, яйцо с затаившимся Драеладром пролежало до середины лета, когда толпа перед дворцом наконец-то схлынула. Облегчение при том испытал не только ожидаемый дракон. Сама Лулу, прекратив прогулки с яйцом, вскоре стала тяготиться настойчивым вниманием горожан (куда девалось первоначальное воодушевление!) и неотлучно сидела при яйце, тревожась за дитя.
   Хитрые зеваки поняли, что под дворцом ожидать нечего, и старались разговорить Хафиза, разделившего с Лулу хозяйственные заботы; его как бы ненароком встречали на выходе из дворца, либо на рынке. На расспросы не чуждый стихосложению Хафиз всегда отвечал одно:
   "Драеладр пока в яйце,
   В белокаменном дворце".
   За новости люди из толпы Хафиза неизменно благодарили. От него всегда были рады услышать и это.
   Момент, когда из кожистого драконьего яйца показался Драеладр, пришёлся на ночную пору; в небе над Яралом собралось четырнадцать звёзд. Бларп Эйуой, не чуждый астрологии, догадался о причине такого парада, и наутро первым явился приветствовать Драеладра. За ним явилась госпожа Кэнэкта и с нею - отшибинский карлик Дулдокравн. Так у кружевной подушки, на которой возлёг новый глава драконьей династии, собрались все друзья Лулу Марципарины Бианки, с которыми она общалась в Ярале. Кроме них матери явленного дракона хотелось видеть лишь некоего Чичеро, но тот никак не мог прийти, поскольку пребывал в заключении в тяжёлом сундуке, который делил с жутким демоном, именуемым Владыкой Смерти.
  
   Вылупившись, Драеладр получил возможность хорошо рассмотреть тех, кого доселе слышал и чувствовал.
   Лулу Марципарина Бианка, его человеческая мать. Изящная и гибкая светловолосая женщина с глазами, лучащимися счастьем. Ждёт ли она от сына чего-то особенного? Да нет: ждёт его самого и с радостью. Её руки всегда готовы обнять, а улыбка - такая трогательная. И она хочет нравиться Драеладру. Бескорыстно, лишь для того, чтобы воспитать в нём чувство прекрасного.
   Эрнестина Кэнэкта - женщина постарше, с более пышными формами , чем у матери, но в талии - почти столь же тонка. Округлая мягкая податливость в теле, тёмный огонь в глазах - Драеладру понятна и такая красота. В ней - вызов живого тела бесстрастной мертвечине, с которой издавна борется разведка Эузы. В ней - обещание всему живому. Сейчас у неё карлик, но она всегда готова помечтать, хоть бы и о драконе. Когда-нибудь он вырастет, и разведчица положит на него глаз, обещает она. Обещает не ему, а самой себе. Всё разведать, всё изведать и на личном опыте убедиться - это ли не цель её желаний?
   Дулдокравн - отшибинский карлик, чернолицый, да ещё и одноглазый - кажется карикатурой на человека. На лице - заученная недовольная гримаса, знак принадлежности к Великому народу. Но при том он непрост: осанка выдаёт аристократа, во взгляде - затаённая боль. Нет, не об утерянном глазе он печалится. Его потеря больше него самого, и даже жаркой любви Кэнэкты не исцелить жестокой раны.
   Бларп Эйуой - высок, крепок. На лице - печать ума, закалённого неудачами. Лёгкая карамцкая бородка (Бларпу случается выдавать себя за купца из тамошних земель). Ироничная усмешка в бороду. И взгляд, такой же отстранённый, как и голос. Разведчик ищет, причём что-то, чего здесь нет.
   А вот и Хафиз. Тонкое смазливое лицо, ловкость движений, вся фигура выражает готовность услужить и спокойное удовлетворение малым. Цель? Если и есть она у Хафиза, то он к ней не стремится. В прошлом он избежал лютой смерти, при этом лишился ремесла: после всего он больше не наложник. Он мечтал вернуться к Лулу Марципарине - и вот она рядом. Выходит, жизнь Хафиза удалась?
   Много позже Драеладр научился говорить и нанизал слова на гибкую образную основу. Вместе со словами в его опыт пришли знания об обычаях Уземфа, Карамца да Отшибины, о разведке Эузы и её задачах, о прошлом и будущем дня, когда он вылупился и распахнул глаза.
  
   Драконы склонны постигать мир не постепенно, а как бы заглатывая его целиком. Но чтобы постигнуть мир, населённый людьми, дракону-младенцу сперва приходится поделить его на части. Очень уж люди неоднородны.
   Важнейшей частью мира, прежде равновеликой целому, для Драеладра оставалась Лулу Марципарина Бианка, очаг нежной любви и заботы. Интереснейшей частью человеческого мира был ближний круг друзей матери: Эрнестина Кэнэкта, Бларп Эйуой, одноглазый Дулдокравн, бывший наложник Хафиз, а ещё спрятанный в сундук Чичеро, чьё незримое соучастие в своей жизни Драеладр всё далее прозревал.
   Прочие части человеческого мира состояли в своей основе из слаборазличимых масс. Таких масс дракон мог бы насчитать три.
   Далёкая, но страстная толпа на площади составляла самую большую часть воспринятого мира людей, а молчаливые стражи, оградившие дворец от этой толпы - часть скромную, но необходимую. Кроме того, вокруг матери Драеладра сформировался отдельный - чисто женский мирок, в который вошли не столько близкие подруги, сколько любопытные приятельницы.
   Итого, в своём делении человеческий мир насчитывает пять частей: мать - друзья - толпа - стражи - приятельницы. Или так: мать - друзья - стражи - приятельницы - толпа. Или ещё как-нибудь.
  
   Хотя вылупился дракон в ночной тиши, увидеть толпу ему привелось очень скоро. Известие о появлении на свет Драеладра жители Ярала встретили бурным ликованием; масса на площади вновь собралась в считанные минуты. Счастливая Лулу Марципарина Бианка вынесла его на балкон показать собравшимся. Дракончик жмурился от солнца и от множества устремлённых на него взглядов, а гром приветственных криков побуждал его спрятать голову под перепончатое крыло.
   Вылупившись, маленький Драеладр первое время не понимал человеческую речь, хотя превосходно её слышал и запоминал на будущее. В дальнейшем он о многом расспросил верного Хафиза, с которым коротал последние месяцы младенчества в уединённой хижине на вконец обезлюдевшей юго-восточной оконечности Ярала, в своё время трижды накрытой жестокими оползнями.
   Бедная событиями жизнь протекала в снах и беседах с Хафизом, которые возвращали Драеладра к событиям более ранним.
   Вот снова дворец в Ярале, впервые увиденная толпа на площади, отдельные голоса. О чём они тогда говорили?
   - Ну, слава Божествам, - облегчённо перешёптывались меж собою люди, - раз в роду Драеладра пополнение, мертвецы до нас больше не дотянутся из-за своих Порогов Смерти.
   А другие улыбались:
   - Один Драеладр нас покинул; было страшно, но недолго; новый Драеладр нас спасёт, - и глядели на малыша такими взглядами, словно он уже вырос до размеров изрядного холма, способного их заслонить от всех напастей.
   Так выглядело лишь самое начало. В какой-то момент настроение людей резко изменилось - всего через месяц после бурной радости. Что-то такое узнали эти люди, о чём дракончик ничуть не догадывался, но чувствовал: теперь его существование не вызывало у них особого восторга, а скорее досаду и раздражение.
   Тут-то и пригодились стражи, охранявшие дворец. Составив особую часть человеческого мира - дружественную, но закрытую и недоступную, они встали безликой преградой против безликой стихии.
   Да, тоже безликой. Среди стражей выделялись только двое: Уно и Дуо. Верно, не только потому, что первый вечно прибеднялся и норовил переложить на других свои обязанности, а второй всюду таскался с обшарпанным арбалетом. Их обоих неплохо знали все друзья Марципарины, тогда как остальных - только Кэнэкта.
   Кажется, Уно и Дуо не были коренными яральцами, а прибыли откуда-то из-под Цанца, ныне скрытого от мира живых Порогом Смерти. Их особая судьба не позволяла им слиться с остальной массой охранников дворца и походила на судьбы иноплеменников Хафиза или Дулдокравна. Лишь случай превратил Уно и Дуо в стражей. Не завербуйся они к Кэнэкте на службу - как пить дать, входили бы в круг друзей.
  
   В пору, когда толпа на площади утратила к нему требовательный интерес, а стражи напряглись, готовясь в случае чего отразить натиск, облегчённо сузившийся мир Драеладра почти целиком заполонили умильные женские интонации. Несколько родственниц и приятельниц Лулу Марципарины Бианки теперь ежедневно её навещали с единственной целью выполнить нехитрый ритуал: всплеснуть руками, погладить по чешуйкам, произнести одинаковые слова с разной мерой искренности.
   Первая яральская модница - госпожа Ута из дальней ветви рода Драеладра - стала появляться во дворце ещё с того момента, как входы в него перекрыли стражи. Прежде она Марципарину и знать не знала; верно, горячий интерес толпы побудил её искать запоздалого знакомства. После того же, как Драеладр вылупился, в круг неравнодушных посетительниц вошли Капитолина и Валериана - супруги градоначальника Ярала и первого советника, потом их число ещё возросло за счёт подруг Уты.
   Хотя всякий человек в Ярале знал о его великом предназначении - Драеладр чувствовал это знание окружающих всеми чешуйками - для женщин из этой группки дела семейные представлялись много важнее, чем подвиги, которые предстоит свершить.
   Стремление к непостижимому женскому счастью, которым весь этот кружок сплотился вокруг материнства Марципарины, принимало разные оттенки от сладкого сорадования до едва прикрытой зависти. Кажется, многим здесь хотелось бы родить дракона вместо неё - даже Уте, которая своего дракона уже некогда родила, но, правда - без особых почестей. Не к любому дракону в роду переходит главное имя.
   Как и люди, маленький Драеладр появился на свет беспомощным комочком, способным вызвать симпатию у кого только можно. Что за прелесть этот малыш! Какие милые глазки! Что за носик! А щёчки круглые-круглые - в мать! И как задорно он улыбается! И такие ладные ручки, ножки, крылышки! И чешуйка смешно топорщится на пузике!
   Драконы ничего не забывают и способны задним числом осмыслить речь на непонятном ещё языке, но слушая день за днём примерно одно и то же, Драеладр заранее определил некоторые речи как пустые - и намеренно от них отвлекался. Ведь запомнишь эти слова - и они однажды введут тебя в заблуждение, ибо правильного смысла не имели изначально.
  
   А ведь настроение людей на площади не мог понять не только маленький Драеладр. Даже кое-кого из людей оно ставило в тупик. Лулу Марципарину, которая и подумать не могла, что кто-то перестанет восторгаться её любимым крылатым детищем. Довольного жизнью Хафиза, который не интересовался дворцовой политикой Эузы, и потому-то многое пропустил.
   Иное дело - госпожа Кэнэкта, Бларп Эйуой и другие разведчики. Незадолго до изменения настроения жителей Ярала они встревожились, день-другой что-то между собой обсуждали, затем предупредили Бианку, что хорошо бы ей с сыном-драконом на людях показываться пореже. Сказать, что мать Драеладра совету удивилась - ничего не сказать. Должно быть, она раньше думала, что с появлением на свет Драеладра весь мир спасётся без дополнительных усилий.
   Совету друзей из разведки мечтательница вняла не сразу. С момента, как Драеладр только вылупился, у неё вошло в привычку подолгу гулять во внешнем дворе замка с дракончиком на руках. Она подставляла чешуйчатое дитя горячему летнему солнцу и с удовольствием делилась выпавшим ей счастьем с близкими друзьями и любопытными знакомыми. Спрятаться? Укрыть всеобщего любимца и надежду всего Ярала? Да это смешно!
   И тогда госпожа Кэнэкта предложила Лулу показать сына отшельнице Бланш, кстати, родной бабушке Бларпа Эйуоя. Наивная мать Драеладра, кажется, хотела похвастаться любимым сыном и перед Бланш, потому с воодушевлением согласилась. Правда, быстро доставить старушку в Ярал оказалось не под силу даже её прославленному внуку. Бланш удалилась от суеты на остров Новый Флёр, затерянный где-то на краю нижнего из небес. И пусть от высокогорного Ярала до нижнего неба ближе, чем от любого другого наземного города, всё же полёт туда и обратно в воздушном замке отнял у Бларпа Эйуоя кучу времени.
   Гостья вошла во дворец с чёрного хода и под покровом ночи, стараясь не попасться на глаза непосвящённым горожанам. Только четырнадцать звёзд на небе не просто видели Бланш, но и освещали ей путь. Эти звёзды, по уверениям Хафиза, появились в ночь, когда Драеладр вылупился, и не пропадали даже в облачную погоду.
   Провидица держалась с уверенностью, говорила сухо и глядела так, что дракончику под её взглядом было не по себе. Без долгих расшаркиваний она велела Лулу Марципарине Бианке показать ей дитя.
   Старая Бланш была известна как предсказательница будущего по глазам драконов. Что она там обычно видела в драконьем взоре, её дело, но встретившись взглядом с Драеладриком, старушка перепугалась не на шутку. Заслонилась ладонью, зашептала заговоры-обереги, прислонилась к стене. И, ничего никому не сказав, поспешно удалилась.
   Наутро её внук, хитроумный Бларп Эйуой, просил Марципарину не держать зла на впечатлительную бабушку, назвал причину страха смехотворной, но в чём она состояла - утаил. Когда же кто-то из близких друзей матери Драеладра пытался настоять на прояснении смехотворной причины, Эйуой отшутился.
   - Он сказал: "Смехотворные причины бывают слишком опасны", - припомнил дракончик.
   - Да, что-то наподобие, - согласился Хафиз. Таких подробностей ему самому не упомнить: как-никак, чистокровный живой человек со всеми положенными несовершенствами.
   В тот же день Лулу Марципарина Бианка унесла новорожденного сына-дракона в маленькую комнатку без окон в магически защищённом от наблюдения свыше уголке дворца, где и выкармливала своим освежающим молоком. От кого она его прятала, осталось тайной. От людей, или от четырнадцати любопытных звёзд, пронзивших лучами льды семи небес, чтобы выведать подробности возрождения легендарной династии? Люди не могли пронзить взорами стены комнатки, от внимания звёзд малыша закрывала заговорённая люстра.
   - А что такое звёзды, дядя Хафиз?
   - Очаги божественной энергии, - не задумываясь, отвечал тот, - их довольно много в небесном ярусе. Четырнадцать главных звёзд - глаза Семи Божеств, сотворивших наш мир.
   - А зачем звёздам за мной наблюдать?
   - Ну, это у самих звёзд спросить надо бы... - с некоторых пор ответ Хафиза на вопрос о наблюдателях стал уклончивым. Наверное, чтобы подрастающий дракон не заносился. Но Драеладр прекрасно помнил все прошлые ответы, в которых Хафиз не осторожничал. Дракон твёрдо усвоил, что принадлежит к правящему драконьему роду Драеладров, каковой накануне его рождения едва не пресёкся с уходом Живого Императора. И догадывался, что за надежды с ним связывают Божества. Те самые, от которых отпали малодушные жители Ярала.
  
   Ох уж эти люди! Отчего они тобой восторгаются и чего ради разочаровываются? Непостижимые люди, склонные сливаться в стихийные массы, неразличимые даже цепким умом дракона!
   Даже выучившись речи и выспросив у Хафиза, что только можно, Драеладр не понимал в чём-то главном людей - даже самых близких и дружественных. Во-первых, загадочного Чичеро, рассказывая о котором, Хафиз путал и себя и собеседника. Во-вторых, самого Хафиза: что он делает здесь, в Ярале, где нравы лишены утончённости и мало кто нуждается в наложниках? В-третьих, Бларпа Эйуоя: каково его родство с драконами, о чём он постоянно думает и куда исчезает? В-четвёртых, Эрнестину Кэнэкту: чем она встревожена, когда напускает на себя беззаботный вид? В-пятых, одноглазого чернолицего карлика Дулдокравна: как он, отдельный живой человек, мог быть составной частью мертвеца Чичеро? В-шестых, конечно, провидицу Бланш - ибо никто до конца не поймёт настоящую провидицу.
   Ну, а в-седьмых... (да нет, это во-первых!), он ещё не мог понять Лулу Марципарину Бианку - собственную мать. Что с ней стряслось и где она теперь? Теперь, когда дворец пришлось сменить на отшельничью хижину и рядом остался один Хафиз.
   Почти каждое событие, в котором участвовали люди, дракону приходилось долго истолковывать, прибегая к помощи Хафиза. Взять бы хоть ту самую первую, благостную встречу с толпой, когда гордая Лулу вынесла вылупившегося сына на балкон. От слишком громких приветствий дракон спрятал голову под крыло. Люди же огорчённо ждали, когда же он на них посмотрит, чтобы осчастливленными разойтись.
   - Зачем они караулили моё рождение? - как-то спросил Драеладр у Хафиза. Тот ответил, что яральцы, должно быть, надеялись своим участием помочь ему вылупиться. Помогли - и ушли восвояси.
   - Да? - усомнился дракон. - Что-то я не почувствовал никакой помощи. Даже наоборот.
   Тогда Хафиз нехотя припомнил иной повод для стечения народа:
   - Есть ещё примета. На кого поглядит новорожденный Драеладр, тому подарит удачу и долгую жизнь.
   - Вот это уже похоже на правду, - с усмешкой в голосе заключил дракон. Ну ещё бы не усмехаться: Хафиз перестал темнить - и всё тут же прояснилось. Отдельный вопрос - зачем темнил Хафиз, но зато люди...
   Люди ему с этих пор казались с каждым днём всё понятнее. Если и подбрасывали загадки, то - решаемые без труда.
   Следующая загадка - о людском разочаровании. Оно ведь не случилось просто так, ни с того ни с сего. Значит, причина отыщется, если поймать Хафиза на слове. Что это он говорил о дворцовой политике Эузы?
   И Хафиз вспоминал о внезапном разочаровании толпы, призаваясь: тот момент потому хорошо запомнил, что не мог его уяснить. Ну, а может, всё же уяснил, но скрывал от Драеладра: уземфец-то умел плутовать.
   - Люди с площади во мне разочаровались. Хафиз, я не верю, что ты не прослышал, в чём было дело! - как-то раз заявил дракончик, прикидываясь не на шутку рассерженным.
   - Я узнал лишь одно: в Эузе в ту пору поменялся правитель.
   - И что это могло значить?
   - Ума не приложу, - с изяществом пожал плечами наложник.
   Если Хафиз и знал, то не желал объяснять. Может, это уловка, чтобы дать дракончику пищу для ума?
   Драеладр пытался думать самостоятельно, но выходила ерунда. Конечно, Ярал - один из городов Эузы, но расположен он в верхней части почти неприступной Белой горы, сменившийся же правитель так далеко: в столице, куда ехать - не доехать... Похоже, в рассуждения вкрался серьёзный изъян. Или не очень серьёзный. Ведь если Драеладру мешает понять людей его инородная драконья суть, то что же тогда мешает человеку Хафизу? Незнание дворцовой политики?..
   А ведь другие люди из близкого круга Лулу Марципарины сделали какие-то выводы. Будь теперь рядом Кэнэкта или Бларп Эйуой, они бы уж точно помогли разобраться в этой загадке. Увы, к моменту, когда Драеладр выучился сносно говорить, с ним остался только Хафиз, а что тот понимает в дворцовой политике? Нижне-восточная поэзия, которую уземфец тонко чувствует, воспевает иные предметы.
   Конечно, для молодых драконов с особым предназначением Хафиза подходящим воспитателем не назовешь, ибо и сам он получил весьма узкую подготовку - для карьеры наложника в серале царевны Уземфа. У драконов совсем иные запросы, чем у любой из царевен тамошнего пустынного края. А всё же, когда выбирать круг общения не приходится, будешь благодарен и единственному своему воспитателю, каков бы тот ни был.
   И от раздражения Драеладр переходил к благодарности, словно впуская в себя неразумную толпу с её крайностями.
   Впрочем, нет, благодарность дракончика имела надёжные основания. Как на него ни дуйся, Хафиз честно старался быть полезным. Всё-таки именно от него, а не от признанного знатока легенд Бларпа новый Драеладр узнал свою родословную. И в годины лишений уземфский наложник не раз напоминал воспитаннику, что по матери тот приходится прямым потомком легендарной царицы Эллы, которая впервые родила, выкормила и воспитала Великого дракона.
   - А как же моя мать? - не раз удивлялся дракончик. - Отчего она перестала меня кормить и воспитывать?
   - Она обязательно вернётся, - терпеливо убеждал Хафиз, - ей только надо для этого немножко расколдоваться...- и к слову запевал длинную песню в нижне-восточном стиле, посвящённую совсем другой заколдованной царевне и семерым кочевникам картау с ней.
   Кто заколдовал мать маленького Драеладра, Хафиз точно не знал, как и того места, куда её увезли прибывшие с небесным замком драконы. Некая "Канкобра": поди догадайся, где это расположено.
  
   Иной раз лишь теперь ты можешь осмыслить важное тогда.
   Маленький дракон начал говорить и самостоятельно двигаться вовремя, но и слишком поздно. Поздно - чтобы успеть полноценно прожить ключевые события собственного младенчества, чтобы расспросить о происходящем тех, кто лучше его понимал. И чтобы хоть на что-нибудь самому повлиять.
   Воспоминания, сновидения, размышления - вот из чего складывались дни опоздавшего Драеладра. Поводов для немедленного действия жизнь не давала, побуждала ждать, переосмысливая одни события и пытаясь предвосхитить другие. И решать загадки. И придумывать новые.
   Одной из загадок, приснившейся ему беспокойной ночью, Драеладр чуть не сбил с ног Хафиза, у которого на плече сам и сидел.
   - Кто летает утром на четырёх крыльях, днём на двух, а вечером на трёх? - выпалил он в ухо наложника, отчего тот споткнулся и вызвал мощный камнепад.
   - Ума не приложу, - признался Хафиз. - А ты-то сам знаешь?
   - Конечно. Это дракон. Но не всякий. Только тот дракон, который стал человеком.
  
   Глава 2. Человек-рептилия
  
   Некоторые события своего младенчества дракончик узнавал только от Хафиза. Его собственная память их не хранила, поскольку он так и не стал их участником, был удалён от них матерью и её друзьями. От некоторых встреч они берегли его с большим тщанием, чем от настроений человеческой толпы. Например - с драконами, что прилетали в открытую сверху парадную залу. Случалось, Драеладр видел их прилёты - и глядел во все глаза, пока его не уводили - нежно, но настойчиво.
   А уж как сами драконы заинтересовались рождением Драеладра! Да, с известным опозданием, но с каким азартом!
   Не успела Лулу Марципарина Бианка по совету Бланш укрыть дитя от любопытных человеческих глаз, как с небес спустилась сама Гатаматар - огромная бледно-зелёная Мать-Драконица. Приходилась она далёким предком драконам из почти всех неугасших родов, и Лулу Марципарину с маленьким Драеладром также могла числить среди своих потомков. Не каждого явившегося на свет дракона Гатаматар удостаивала личным вниманием. К Драеладру ей пришлось лететь насквозь через все небеса в места, населённые людьми.
   Лулу Марципарина Бианка встретила Мать-Драконицу в открытом сверху парадном зале дворца. Вышла к ней настороженно, шёпотом попросила Бларпа и Хафиза держаться поближе; вынести Драеладра отказалась. Да и не зря: выяснилось, что Гатаматар прилетела не просто поприветствовать новорожденного, а хотела забрать его с собой.
   - Дракон должен расти среди драконов, - проникновенно вещала она. - пойми, доченька, у людей ему делать нечего.
   - Вы хотите у меня его отнять и держать у себя в пещерах? - поразилась женщина.
   - Не обязательно отнимать, - уточнила драконица, - мы и тебя не против принять вместе с сыном. Правда, не каждый человек выдержит драконий быт, да и не уметь летать у нас бывает опасно. Но я попрошу кого-то из молодых драконов, и за тобой проследят, не позволят глупо погибнуть. Зато - Драеладру будет у нас лучше...
   - Род Драеладра всегда жил среди людей, Великая Мать, - отвечала Лулу Марципарина, - в нашем роду судьбы и сущности людей и драконов переплетены. Все мы драконы, но мы же и люди, и не столь важно, кто как выглядит.
   Драконица настаивала:
   - Люди предадут драконов, вот увидите. И убъют Драеладра, пока он мал и уязвим.
   Мать Драеладра заявление Гатаматар испугало и разозлило.
   - Ваши суждения о людях, Великая Мать, - сказала она с резкостью, - несправедливы и неверны. Вы весь век провели с драконами, и людей совсем не знаете!
   - Не знаю? - горько рассмеялась Гатаматар. - А я ведь старше тебя, девочка. И весь мой век люди пресмыкаются перед Шестой расой, добиваясь права превратиться в мертвецов.
   - Но люди Эузы совсем другие!
   - Все люди одинаковы.
   Лулу плохо понимала по-драконьи, роль толмача с начала разговора взял на себя Бларп Эйуой. Он же и одёргивал Марципарину Бианку, когда та против воли слишком проникалась внушёнными драконицей переживаниями: сочувствием к её мольбам, страхом перед скрытыми угрозами, стыдом за вынужденную дерзость и плохое гостеприимство (с Матерью ведь не принято спорить).
   Гатаматар пыталась пророчествовать. Расписывала беды для всего мира, которые проистекут от человеческой неблагодарности. Печалилась человеческой неспособности воспитать полноценного дракона. Пытаясь подняться выше личных обид, обещала всегда быть открытой к любому из своих чад, даже к непослушному. И вечно ждать покаяния Лулу Марципарины, буде та одумается.
   Женщина выстояла. Пользуясь аргументами, подсказанными Бларпом, она опровергла все вкрадчивые доводы, и напоследок объявила:
   - Не думайте, Гатаматар, что мой маленький дракон живёт среди людей. Помните, что его и здесь окружают драконы, пусть и в человечьем обличии. В роду Драеладра все люди - тоже драконы, извольте впредь это помнить! - последняя фраза прозвучала с обидной для драконицы резкостью.
   - Я надеюсь, дочь моя, ты успеешь раскаяться вовремя, - отбила её выпад Гатаматар.
   Улетая, огорчённая Мать-Драконица сделала добрый десяток кругов над дворцом, причём издала протяжённый плач, способный ввергнуть в волнение и самого хладнокровного из людей-яральцев.
   - Я поссорилась с Гатаматар? - спросила Лулу.
   - Ещё нет, - ответил Бларп, - настоящая ссора впереди.
   Хафиз также предположил, что если Гатаматар и высказала все горькие слова, которые имела, то обидные слова пока придержала.
   - Обидные слова нам скажут её чада и сподвижники, - добавила Эрнестина Кэнэкта, - раз убедить нас не удалось, прибегнут к устрашению.
   И как в воду глядела: вслед за Матерью-Драконицей явился самый несдержанный из её крылатых сыновей - некто Мадротор, цветом и порывистостью движений подобный пламени. В красных глазах этого оранжевого дракона явно читался гнев и жажда мести за поругание справедливейших начинаний его матери, из пасти так и брызгала едкая слюна. Не успев подлететь, Мадротор издал леденящий души вопль, потом с тою же громкостью заговорил, но так и не произнёс ничего нового.
   - Дракон должен расти среди драконов! - возмущённо восклицал он. - У людей ему делать нечего!..
   Недостаток собственных слов Мадротор восполнил угрожающими действиями: имитировал воздушную атаку на замковые постройки. Одну из труб в южном крыле замка грубиян снёс тяжёлым крылом - несомненно, намеренно, с целью демонстрации силы. Из пасти изрыгнул жёлтое пламя, опалившее Хафизу волосы. Мол, такое вам недоступно, мерзкие людишки.
   Ответ Бларпа Эйуоя не заставил себя ждать. Быстрее молнии разведчик выхватил огненную плеть, поджёг её и полоснул по пронёсшемуся над головой драконьему брюху. Тем самым Эйуой подтвердил, что и он - самый настоящий дракон, и тоже вполне огнедышащий.
   Хафиз успел не на шутку встревожиться, думал, теперь Мадротор станет ломать дворец чудовищными лапами и сокрушит его до самого основания. Но на следующий заход опалённое чудовище не отважилось. Улетая, Мадротор бормотал угрозы, но претворить их в жизнь пока не пробовал.
   - Всерьёз напасть на защитников маленького Драеладра? Да его за это сама Мать-Драконица в блин раскатает, - усмехнулся Бларп.
   Потом требовательные драконы зачастили. Прилетали и по двое, и по трое, и каждый доступным ему языком убеждал человеческую мать Драеладра отдать малыша соплеменникам. Но Лулу Марципарина Бианка вновь и вновь проявляла необходимую твёрдость, и её было кому поддержать. Бларп Эйуой на время отложил свои обычные разъезды, чтобы в случае надобности поучаствовать в разговорах знанием языка да огненной плетью. Впрочем, плеть больше не пригодилась: драконы не стремились настолько обострять отношения.
   К середине осени поток драконов иссяк. Последняя драконица из свиты Гатаматар прилетала трижды и вела нудные разговоры без надежды на успех. Когда Лулу попросила эту драконицу больше не прилетать, та подчинилась с видимым облегчением.
   - И всё-таки, зачем Гатаматар хотела забрать у меня Драеладра? - недоумевала Лулу Марципарина.
   - Из самых искренних добрых побуждений, - уверил её Бларп Эйуой, - чтобы надёжно защитить от вероломных людей.
   Человеческая мать Драеладра недоумённо проговорила:
   - Правда? А мне казалось иначе... Так отчего же мы тогда сопротивлялись?..
   - ...Так и сказала, дядя Хафиз?
   - Примерно так. Думаю, Великой Матери-Драконице удалось-таки зародить у неё сомнение в безопасности для тебя жизни в Ярале. И стоило драконам отступиться, Лулу начала спорить сама с собой.
  
   Когда Марципарина спорила сама с собой, то не слушала никого, кроме своей подруги Кэнэкты. Та же - в согласии с Бларпом, Дулдокравном и Хафизом - настаивала, что драконов отвадили правильно. В споре слова госпожи Кэнэкты звучали убедительно и ярко. Да и опыт общения с драконами у неё имелся, причём доброго общения на равных. Всё-таки её успехи в разведке снискали уважение не только людей, но и драконов. А это дорогого стоит, учитывая, что в родстве с драконами Кэнэкта не находилась.
   - Дядя Хафиз, а как они познакомились, если матушка не бывала в Ярале? - поинтересовался младенец.
   - Зато госпожа Кэнэкта где только не побывала! - улыбнулся Хафиз. И рассказал историю, которую видел сам.
   Знакомство двух дам произошло в городе Цанц, где издавна правили мертвецы. Лулу Марципарина Бианка находилась там на правах дочери Умбриэля Цилиндрона - цанцкого градоначальника и воеводы, но на самом деле была просто заложницей высокопоставленного мертвеца (её похитили в младенчестве из драконьего гнезда). Эрнестина Кэнэкта прибыла в Цанц специально, чтобы помочь Марципарине бежать - и в том преуспела. Что до способа побега, то он впечатлил всех посвящённых. За беглянкой, сосланной в замок Окс, с небес явился сам Драеладр, разместил её и Кэнэкту на своей широкой белоснежной спине, да и перенёс к труднодоступному Яралу.
   Новый Драеладр слушал и возвращался мыслями к тайне своего происхождения. Пусть Хафиз её и не знает, а Лулу - далеко, но есть ведь очевидные факты!
   Как отметил для себя наблюдательный дракончик, у его матери был случай пообщаться с прошлым Драеладром, а значит, и родить ему сына. Но Хафиз упрямо твердил, что их связь не больно-то вероятна.
   - Но почему? - допытывался он, в волнении хлопая кожистыми крылышками. - Мать летела в Ярал на драконе, я родился драконом, очень на него похожим. Почему бы этому Драеладру не быть моим отцом?
   - Потому что он скорее всего твой дед! - отвечал Хафиз с раздражением. - Твою мать мертвецы похищали из его гнезда.
   Из беседы о родстве с прошлым Драеладром дракончик вынес важную истину: порой очевидное толкает на неверные заключения. Жители Ярала думали, что Лулу Марципарина Бианка потому родила дракона, что могла с драконом переспать. Но стоит принять во внимание происхождение от дракона самой родительницы, как остаётся согласиться с Хафизом: отцом маленького Драеладра мог оказаться кто угодно: не только дракон, но и человек. Например, бывший наложник красавицы - сам Хафиз.
   Мысль о том, что он мог бы быть сыном наложника, дракончику не слишком польстила. Хафиз - он скорее уж в матери годится, а не в отцы. К счастью для Драеладра, Хафиз к нему в отцы вовсе не набивался и даже твердил об обратном:
   - Единственное, что знаю наверняка, так это то, что твой отец - не я, - тут Хафиз вздыхал с заметным сожалением, - мои близкие отношения с твоей матерью остались в далёком прошлом, и возобновить их не удалось. От такой давней связи, как наша, не рождаются ни человеческие дети, ни драконы; в последние же годы нас связывала просто дружеская забота.
   - Но кто же тогда?..
   Хафиз развёл руками в знак неразрешимости загадки, но под требовательным взором Драеладра нехотя добавил:
   - Последним, кого по-настоящему любила Лулу Марципарина, стал некто Чичеро Кройдонский.
   - Человек-сундук? Тот самый, что прихлопнул злодея-некроманта, вознамерившегося проклясть небеса? - вспомнил наследник один из рассказов Хафиза о прошлых днях.
   - Да, это он. Но Чичеро не всегда сидел в сундуке. У него с Марципариной были романтические встречи в замке Окс, позже он её разыскивал и в Ярале...
   - Вот как, значит, Чичеро, - собрался было поверить Драеладр, но Хафиз поспешил добавить:
   - Всё бы говорило за него, но только Чичеро - мертвец, а значит, детей иметь не может...
   - Стало быть, не Чичеро, - скоропалительно решил Драеладр.
   - Хотя... не думаю, что Чичеро не при чём. В замке Окс с ним было трое живых карликов, каждый из которых мог восполнить его ограничения. Их звали Лимн, Зунг и Дулдокравн - очень живые и резвые ребятки. Думаю, кто-то из них и сделался отцом. Но - под влиянием Чичеро.
   Маленький Драеладр слушал и непроизвольно сворачивался в клубок, прикусив кончик хвоста недавно прорезавшимися зубками. Сложнее нет, как совмещать в себе драконью природу с человеческой. Поди разберись в возникающих хитросплетениях!
   Чтобы дракон родился от карликов под влиянием мертвеца - мудрено такое для понимания! Что это за приёмное отцовство? Может, Хафиз шутит?
   - Не шучу. И напоминаю, что для наследования отцовство не важно. Важно только для самих матери с отцом. И может остаться семейной тайной, а то и тайной самой Лулу.
   Тут в памяти Драеладра мелькнул обрывок одного из прошлых разговоров, прежде не отнесённого к неразрешимой загадке его сыновства.
   - Мать хотела меня показать этому Чичеро? - встрепенулся он. - В тот день, как я вылупился.
   - Очень хотела, - припомнил Хафиз, - Лулу даже посылала стражей за этим сундуком, но Бларп Эйуой отсоветовал. Сказал, присутствие Владыки Смерти может повредить неокрепшему драконьему разуму. Так оно и есть, скорее всего.
   - Представляю, каково самому Чичеро сидеть в сундуке с этакой заразой, - грустно подметил дракончик, - да и сам сундук ведь далеко не яйцо. В смысле, не убежище. Думаю, этот Чичеро день и ночь стучится наружу!
   - Нет, молчит, - возразил Хафиз. - Чичеро очень ответственный. Он ведь добровольно там сидит. Понимает: стоит ему выбраться из сундука, как освободится и зловредный демон.
   - Ты, похоже, хорошо знал этого Чичеро, дядя Хафиз, - сделал вывод малыш Драеладр, - раз так уверенно говоришь о том, что он понимает там, в сундуке. Вы были дружны?
   - Да, я знал Чичеро, и, хотя дружбы с ним не водил, но как-то раз мы вместе выбирались из-за Порога Смерти - перелетели на воздушном замке. А потом шли через Нефотис, Карамц и Уземфскую пустыню, спасаясь от гнева одной царицы... - гордый пережитым приключением Хафиз мог бы о нём рассказывать часами, но Драеладра интересовал сам Чичеро, а толком объяснить, кто он таков, и почему един в нескольких лицах и - главное - при чём тут карлики, наложнику не позволяли пробелы в образовании.
  
   Великое назначение Драеладрика ко многому его обязывало. И как великому герою да властителю, ему следовало, конечно, расти не по дням, а по часам. Но вот незадача: дракончик рос почти незаметно для человеческого глаза. Лулу Марципарина Бианка прилежно выкармливала его молоком, сосунок вовсе не пренебрегал её грудью, жадно приникал к ней на долгие часы - и куда что девалось? Мать-кормилица тревожилась, спрашивала у подруги:
   - Может, моё молоко ему не подходит?
   - Ты подожди, он ещё наберёт, - успокаивала её Кэнэкта.
   - Действительно, отчего бы не набрать? - поддерживал Бларп. - Обычно драконы растут быстро, даже без молока. Надо ждать.
   - А с молоком они должны расти ещё быстрее, - вздыхала Лулу.
   - Это Ута сказала? - проницательно предположила разведчица. - Когда приходила своим лицом в дворцовом зеркале полюбоваться?
   - Да, Ута. Она ведь тоже как-то раз снесла яйцо и выкормила дракона...
   - Десять лет тому назад, - уточнила Кэнэкта, - и выкормила не до конца. Всего лишь до размеров среднего телёнка. На то ушло месяца три...
   - А Драеладру три месяца исполнится через две недели, - напомнила Лулу, - Ута была своему дракону лучшей матерью, чем я.
   - Лучшей? Да ведь Ута отдала своего ребёнка Гатаматар, - заметила Кэнэкта с осуждением, - и так мечтала отделаться, что сама же её и приглашала. Очень звала... посоветоваться! - ирония последней фразы могла бы утопить в омуте не только Уту, но и всех, кто с ней знается.
   - Ну и что? Ей и правда был нужен совет. Не каждый год женщины драконов рожают, - пожала плечом Лулу, прижимая к другому плечу маленького Драеладра, - а что воспитывать того дракона взялась Гатаматар, тоже понятно: драконице ведь лучше знать...
   - Да, лучше, - тряхнула Кэнэкта головой, - только вот сына своего, Куркнарта, без посторонней помощи Ута уже не узнает.
   - Да и сам он теперь людей не особенно признаёт, - добавил Эйуой, -. и дракон из него вышел - так себе. Попал под влияние порченного.
   - Порченного?
   - Да, дракона, лишённого имени. Серого. Того самого, кто потерял жемчужину Драеладра, а потом клюнул на простую приманку и много лет провёл на цепи в замке Глюм.
   - Слыхала я о том драконе, - Лулу вздохнула, - кажется, от Чичеро.
  
   Немного погодя о сером драконе, некогда томившемся в замке Глюм, узнал и маленький Драеладр - от карлика Дулдокравна. Вообще-то с этим одноглазым мелким человечком наследник правящей драконьей фамилии общался нечасто, зато - наедине.
   Стоило к Лулу Марципарине прилететь драконице Гатаматар, или кому-то из её приспешников, как Драеладра она прятала в крошечной комнатке без окон, куда ни один взрослый дракон не то что не просунется, а и заглянуть не сможет. Вынужденная беседовать с крылатым гостем, Лулу оставляла дракончика на Дулдокравна, либо же на Хафиза. Обоим она полностью доверяла, другим же близким друзьям - Кэнэкте, Бларпу - поручить сына не могла уже потому, что эти незаменимые в беседах с драконами советчики и переводчики и сами всякий раз оказывались заняты.
   Когда с Драеладром оставался Хафиз, он пытался развивать малыша - разучивать человеческий язык, тренировать горделивую осанку и походку, прививать вкус к поэзии уземфского края. Карлик Дулдокравн был менее изобретателен в своих занятиях с дракончиком. Он всякий раз рассказывал маленькому Драеладру одну и ту же длящуюся несусветную историю, называемую "Как я был посланником Чичеро", причём настаивал, что повествует о подлинных событиях.
   Как такое возможно, чтобы живой карлик являлся при том мёртвым посланником Смерти, Драеладр задумался много позже - как только более-менее выучил человеческий язык. Увы, надежда что-либо спросить у Дулдокравна к тому моменту истончилась донельзя. Карлика увели - и вряд ли увели туда, откуда скоро выпустят. Предвещало ли что-то такое развитие событий? Ну, разве что странное поведение провидицы Бланш...
   В те же долгие часы, когда одноглазый отшибинец потчевал дракона своей монотонной историей, резонные вопросы ещё не созрели. Драеладр впитывал всё, что ему рассказывалось. И о том, как Дулдокравн вместе с ещё двоими карликами составляли одного Чичеро, и как прятались под чёрным плащом, стараясь никому не показать, что кроме них втроём там никого нет. И как трудно было им втроём ужиться: то-то Дулдокравн лишился лучшего своего глаза. И как заманил их в замок Глюм подлый великан Плюст, а замок оказался тюрьмой. И как потерялись в том замке два карлика, и Дулдокравн под плащом Чичеро остался один как перст.
   Грустно и тревожно было Дулдокравну одному посланником Смерти прикидываться, да слоняться по замку, из которого нет выхода. Вот тогда-то и наблюдал одноглазый карлик воздушный бой между замковой башней, мечущей молнии, и двумя небесными замками, что подлетели свыше. Отразили они донными своими зеркалами жестокую молнию обратно в Глюм, да так ловко, что снесли тюремную башню, а узник её - посаженный на цепь серый дракон - ничуть не пострадал, а вырвался на свободу, оглашая небеса... Хотя нет, не оглашая. Молча улетел.
   Позднее, вспоминая поведанный карликом эпизод об узниках Глюма, маленький дракон и сам прочувствовал тоскливую жуть положения того злополучного серого дракона, ощутил пробирающий до дрожи холод оков и глухую печаль долгого заточения среди каменных стен. Нечто подобное испытал и сам Драеладр, прячась вместе с Хафизом в позабытой людьми ветхой хижине. Скрываться в ней им пришлось, чтобы не лишиться свободы, но эта тайная свобода вышла сродни заточению. Вроде, и не прикован, а наружу не покажешься.
  
   К четырёхмесячному возрасту после вылупления ползать Драеладр с грехом пополам научился, а летать - нет. Он разве что невысоко вспархивал. Глядя на его потуги, Лулу Марципарина горестно качала головой и, должно быть, винила себя. Мало любила, мало кормила, мало понимала - вот какие темы зазвучали в её речах - без различия, говорила ли она с кем-то из ближнего круга друзей, или с завистницами из женского кружка. Кому единственно Марципарина не жаловалась, так это драконам. Оно и понятно: свита Гатаматар обрадовалась бы любому поводу забрать её крылатое дитя к себе в труднодоступные небесные пещеры.
   Драеладр, чувствуя состояние матери, пытался её ободрить то улыбкой, то очередной озорной проделкой - но тщетно. Из улыбки Лулу вычитывала отчаяние и готовность примириться с безнадёжно глупой матерью, из озорных проделок - жажду мести за нанесённый ущерб.
   - Он дракон настоящий, а я - только по происхождению; я совсем его не понимаю! - жаловалась Марципарина Кэнэкте.
   - Не тужи: в самом крайнем случае поможет Гатаматар! - утешала та. - Только до крайнего случая мы доводить не будем. Драеладрик ведь нужен и тебе самой, правда?
   - Правда, правда! - кивала Марципарина Бианка, преданно глядя в глаза подруги. И минуту спустя начинала тот же разговор заново.
   В ту пору Драеладр устал выдерживать многочисленные тревоги матери, обращаться к ней стал реже, а весь ушёл в исследование дворцовых покоев. Где он только не проползал! Он бывал даже там, где с момента постройки не ступала ни нога человеческая, ни швабра наводящей чистоту прислуги! И под лестницами, и в чуланах, и в чердачных помещениях, куда много лет сваливали пришедшие в негодность драгоценности.
   Фамильный дворец Драеладра давно стоял не очень-то обитаемым. Прошлый Драеладр редко в нём появлялся, а в его отсутствие и люди-родственники сторонились помпезного сооружения. Лишь тот, кто не имел в Ярале собственного жилья - вот как Марципарина после перелёта из замка Окс - использовал дворец в качестве временного пристанища. Всё же здесь удобнее, чем в тесных яральских гостиницах. Конечно, на виду, ну и пусть!
   Из всех дворцовых покоев - пустых, почти лишённых мебели, маленький наследник более всего полюбил комнатку без окон в самом углу второго этажа южного крыла. Именно здесь он проводил с Дулдокравном или Хафизом часы пребывания в замке драконов из свиты Гатаматар. Комнатка была мала - конечно, лишь в сравнении с прочими - и вёл к ней особенно узкий коридорчик, где и маленькому дракону не было опасности себя потерять. А вот потолок в комнатке равнялся по высоте с потолками всех дворцовых залов. Тем самым комнатушка напоминала колодец и звала Драеладрика учиться летать.
   Под самым потолком висела люстра с тремя серебряными фигурками дерущихся грифонов - разинутые орлиные клювы, отточенные львиные когти, расправленные драконьи крылья. Люстра очень нравились маленькому Драеладру, в чём Лулу Марципарина не преминула отыскать себе упрёк.
   - Мой мальчик очень скучает по сородичам, - вздыхала она, раскрывая душу завистливой моднице Уте, честолюбивой супруге градоначальника Капитолине и жеманной советнице Валериане, - и что самое грустное: он их ни разу не видел! Ведь не могу я его представить ни Гатаматар, ни другому дракону!
   - И то правда, - глубокомысленно кивала Капитолина, - а впрочем, почему это?
   - Ну как вы не понимаете: драконы просто заберут у меня ребёнка! Особенно, если увидят, что он у меня плохо растёт... Страшно подумать, что они могут вообразить!
   - Вы правы, дорогая, - изрекала Валериана, - но с чего вы взяли, что он скучает по драконам, если он их не видел?
   - Всё очень просто, - грустно улыбалась Марципарина. - Он ищет и не находит среди людей себе подобного, поэтому так обожает грифонов!
   - Каких грифонов? - округлила глаза Капитолина.
   - Скульптурки на люстре в той угловой комнатке, - показала Лулу в конец коридора. Мой малыш там часами ползает и всё глядит на люстру с грифонами, пытается летать - и не может!..
   - Не может летать? - переспросила Валериана. - Наверное, он слишком тяжёл. Может, вы его перекармливаете?
  
   Драеладр и правда полюбил грифончиков на люстре - таких же серебряных, как окрас его собственной чешуи, к тому же соответствующих ему по размеру. Конечно, пока ему не удалось подняться в воздух, эта подпотолочная игрушка оставалась недоступной. Но нашлись другие игрушки - те оказались в пределах досягаемости.
   Во-первых, три аметистовые бусинки от любимого ожерелья Марципарины. Как-то раз Драеладр за это ожерелье дёрнул, оно рассыпалось - и собрать его удалось не полностью. В годины познания дворцовых пространств дракончик нашёл все недостающие бусины, большинство из них снова потерял, но самую красивую оставил для будущих игр в укромном месте. Потом добавил туда самую круглую и самую прозрачную.
   Во-вторых, карманное зеркальце Хафиза. Когда-то уземфец нуждался в нём, чтобы привести себя в порядок до и после возлежания с госпожой, но теперь от ремесла наложника Хафиз отошёл - и не столь уж нуждался в этой вещице. Драеладру же часто желалось посмотреть на своё зеркальное изображение. Может, чтобы убедиться: он по-прежнему не такой, как все люди. Имеет крылья и чешую, а ещё мал ростом.
   В-третьих, тусклый маленький ключик, похищенный из кармана платья Эрнестины Кэнэкты. Как-то раз чересчур самоуверенная разведчица куда-то Драеладра не пустила - и была наказана за самоуправство. Отобрав этот ключ, он тоже куда-то её не подпустил.
   В четвёртых, блестящая монетка. Золотой карамцкий манат, как без труда определил Бларп Эйуой. Манат, должно быть, обронил Хафиз, но, видя его у дракончика - не претендовал. Ещё бы: попробуй забери!
   В-пятых, шкатулка. Изящная резная шкатулка из лучшего яральского малахита, найденная под одним из столов, задвинутых шкафами в заброшенной дворцовой библиотеке. Шкатулка была пуста и не закрывалась. Но зато в неё прекрасно помещались все остальные сокровища маленького Драеладра. Кроме недостижимых грифонов, понятное дело.
   В пору тягостных раздумий о судьбах своей родины Драеладр обращался к шкатулке с ценными предметами, перекладывал их то наружу, то внутрь - и они, кажется, помогали движению его мысли. Что немаловажно, учитывая покуда не проявившуюся у дракона способность к освоению человеческого языка.
  
   Ощущение неправильности всего посещало Драеладра, начиная с пятимесячного возраста. Лулу Марципарина Бианка, слишком озабоченная его малым ростом и весом, стала забывать его покормить. Она то застывала на месте, словно застигнутая внезапной мыслью, то озабоченно слонялась по дворцу, неслышно скользя из комнаты в комнату, подобно привидению.
   Если она что-то и искала, то этого во дворце точно не было. Если и была у неё какая-то мысль, додумать её ни разу не удавалось. Может, она потеряла свой мир? Тот, в котором рождение Драеладра становилось событием для всех людей и драконов.
   Когда кто-то из близких друзей напоминал ей о сыне, Лулу спохватывалась и бросалась его искать, чтобы обессилено остановиться в соседней комнате. Она подозревала, что Драеладр заколдован. Да и как он может не быть заколдован, если за все истекшие месяцы ничуть не вырос, и мог бы легко поместиться в собственном яйце?
   Правда ли подвергся околдованию Драеладр? Не исключено, конечно. Только Кэнэкта, Дулдокравн и Хафиз сошлись во мнении, что заколдована сама Лулу. Кем заколдована, и есть ли возможность расколдовать? О том стоило бы спросить Бларпа Эйуоя, но вот незадача: он находился в постоянных разъездах. Где он, Кэнэкта точно не знала - перед нею Бларп отчитывался лишь тогда, когда сам считал нужным.
   - Спасибо, хоть помог общению Лулу с драконами, - с безнадёжностью махала рукой начальница разведки, - а теперь он где-то там, за Порогом Смерти. Говорил, ищет способ проникнуть в Котлован. Говорил, что на дне этой дыры должна лежать жемчужина Драеладра. Та, что носит имя Лунный Пламень.
   - Ну, раз так, пусть ищет, - уважительно качал головой Хафиз.
   - Да он её двадцать лет ищет, а что толку? - взрывалась разведчица.
   - Не везёт! - щурил Дулдокравн единственный глаз.
   А Драеладр ползал между ними, слушал, смотрел, запоминал на будущее. Чему он к пяти месяцам научился, так это быть незаметным. Не потому ли человеческая мать так часто о нём забывала?
   Странности в поведении Марципарины стали настолько явными, что Эрнестина Кэнэкта взяла на себя смелость отказать в посещении госпожам Утте, Валериане, Капитолине - и прочему "женскому мирку", ведь в нём никто не утруждал себя держанием языка за зубами. По мнению Хафиза, отказ прозвучал в излишне резкой форме. Не удивительно: в тот день и саму Кэнэкту настигли серьёзные неприятности.
   Нет, новый царь не велел сместить её с должности. Он придумал новую должность, чтобы своего человека поставить над нею. Кэнэкта вся кипела: намедни мужья этих самых Валерианы и Капитолины злорадно перемигивались, узнав о скором приезде в Ярал самого господина Конана - Гросс-Патриарха царского Обсерваториума по прояснению злокозненных намерений иноплеменных супостатов.
   - Что, так и называется? - присвистнул Дулдокравн.
   - Именно так. Полночи зубрила, - процедила Кэнэкта. - На днях к нам поднимется этот Гросс-Патриарх и начнёт распоряжаться. И всех кругом проверять.
   - И меня проверит, - вздохнул карлик, - я ведь из Великого народа Отшибины, а значит - иноплеменный супостат. Явился в Ярал выпытать секреты, подольстился к главному лицу...
   - Не язви, дорогой, - оборвала его Кэнэкта, - ибо так оно и будет!
  
   В ожидании Гросс-Патриарха о чём только не переговорили друзья Лулу Марципарины. Вспоминая эти разговоры, Драеладр неожиданно для себя понял, что имеет все недостающие звенья для понимания давешнего разочарования толпы на площади. Мог бы и не приставать с вопросами к уклончивому Хафизу.
   Определённо, люди Ярала отвернулись от Драеладра неспроста. Пожалуй, их стоило бы упрекнуть в малодушии, но не в беспочвенной смене упований. Что-что, а почва нашлась. Увы: в Эузе сменился царь, и это никак не мелочь. Ибо он, во-первых, настоящий царь, во-вторых, сменился.
   Если прошлый царь ненавидел мертвецов, то нынешний - не любил драконов. Разумеется, многоопытной Кэнэкте такая черта нового правителя была известна заранее, но и она не предполагала, что дело настолько серьёзно. Недоверие драконам чревато. Если люди расторгнут союз с драконами - не поздоровится всем, и прежде всего людям. Ведь именно к ним вломятся мертвецы Шестой расы - придут из-за Порогов Смерти, да ещё из каждого пещерного города, коими щедро усеяна Большая тропа мёртвых.
   Конечно, драконы не смогут помогать Эузе, если царь против. Ясно, они сильно обидятся и предоставят людей их судьбе. Судьба людей на доступных мертвецам низинах будет куда печальней, чем у яральцев. Да, Ярал - город Эузы, но это особый город, расположенный на неприступной горе. Сюда иначе, как на воздушном замке и не поднимешься, а замками-то управляют драконы! Так что же могло настолько угрожать жителям Ярала, что они так перетрусили на той злополучной площади у дворца? Не иначе - царская немилость. Точно, именно она.
   Ответ пришёл из обрывков диалога Кэнэкты с Дулдокравном, по которым дракон задним числом восстановил целое. Те тоже спорили о судьбе Ярала, и карлик видел её - судьбу - веселее, чем следовало:
   - А вот что: раз без драконов Ярал невозможен, драконы здесь будут! Мы живём не просто в Эузе, а - на полпути от земли до небес, между людьми и драконами. Чего опасаться, дорогая? Сюда точно не доберутся мертвецы, хоть бы они и всю Эузу захватили с неразумным царём в придачу!
   - И что же, царь Эузы настолько неразумен, что не поймёт твоей простой логики? - молвила Кэнэкта несколько навзрыд.
   - Почему не поймёт? Он ей последует! - воскликнул Дулдокравн,
   - Нет, воспротивится! - устало возразила Кэнэкта. - Царь Эузы не допустит, чтобы в его царстве остались города с особым мнением. Именно поэтому Ярал из всех городов Эузы пострадает первым!
   Именно поэтому, - добавил от себя Драеладр, - толпа перестала меня приветствовать, а нам с Хафизом пришлось унести ноги из дворца.
   Толпа яральцев - особая толпа, способная чуять опасность заранее. Ибо (о том когда-то говорил Бларп) и строился-то Ярал как город разведчиков да шпионов. Здесь почти нет других ремёсел. Лишь разведка, да ещё разведка, да всё то, что делает возможным разведку. Потому-то главным человеком в Ярале никогда не считался градоначальник - к особенной досаде жены его, госпожи Капитолины. Право же: главнее Эрнестины Кэнэкты здесь издавна мог считаться лишь дракон Драеладр.
   Ах да, был ещё Бларп Эйуой, который мог её не слушаться и даже давать советы. Но Эйуой - исключение; второй такой в Ярале невозможен. Впрочем, вряд ли дело в простом исключении. Что, если Эйуой - как родственник Драеладра - негласно руководил той же самой разведкой со стороны дружественных драконов?
   Знает ли новый царь об особом положении Бларпа? Даже если и не знает, то уже положение Кэнэкты его не оставило равнодушным. То-то и присылает он ей на погибель своих Гросс-Патриархов.
   Задача Гросс-Патриарха заранее понятна: освободить разведку от влияния драконов. Даже ценой полного её разрушения. До сих пор ведь было как? Кто главный разведчик Ярала, тот главный разведчик и во всей Эузе. Зачем царству другая разведка, коли яральская так потрясающе хороша?
   Нет никакого смысла в существовании Ярала, если не заниматься разведкой, а в ней с необходимостью участвуют драконы. Если драконов приравнять к иноплеменным супостатам, тогда и Ярала быть не должно...
   - Новый царь могущественен и недоверчив, - произнёс Драеладр вслух сделанный им вывод, - это сочетание и приведёт к опасности, которую предчувствовали люди на площади.
   - Ты становишься проницательным, - польстил Хафиз Драеладру, - мне и самому не сразу открылось главное. Царь Эузы - это совсем не то, что правитель Уземфа! Я этого не понимал, пока не случилось худшее.
   - Это ещё не главное! - возразил дракон. - И худшее ещё не случилось. Когда драконы откажутся помогать людям, тут-то всё и начнётся...
   - Значит, где-то есть драконы, которые откажутся? - вдруг рассмеялся Хафиз. - Интересные речи о драконах порой услышишь от Драеладра!
   Драеладр и сам уже устыдился сказанного: он, глава династии драконов, повёл себя так, будто недоверие людей на площади заранее лишило его всех полномочий заодно с принадлежностью к крылатой расе.
   - Я вижу, ты заметил, что только что исключил себя из драконов, - мягко подытожил Хафиз.
   - Причина одна: я повторил не свои слова, - догадался Драеладр и ловко описал круг над головой Хафиза в малом промежутке под низким потолком хижины.
  
   Прибытие в Ярал Гросс-Патриарха не дало Кэнэкте повода расслабиться. Встреча с ним и его приспешниками подтвердила худшие её подозрения.
   - Индюки в зелёных мантиях! - восклицала она, и пышная грудь её в ярости вздымалась. - Приехали делить мою власть. Последняя сошка пыталась распоряжаться у меня в башне, как дома!
   - Сошка ещё жива? - улыбнулся карлик.
   - Жива, но уяснила, что пока она не сам Гросс-Патриарх, ей лучше заткнуться! - мстительно проворчала Кэнэкта. - Нигде не записано, что я должна слушаться не только господина Конана, но и всех его прихвостней!
   - А что же сам Гросс-Патриарх Конан?
   - Плохо! - вздохнула начальница разведки. - Первым же долгом потребовал, чтобы я немедленно расторгла все договорённости с драконами. И чтобы изгнала из Ярала всех драконов и членов их семей. Обещал проверить город специальным камнем-индикатором драконьего присутствия.
   - Однако, - призадумался Дулдокравн, - что тут скажешь!
   - Положим, я нашла, что сказать, - невесело усмехнулась разведчица, - я смиренно спросила у Гросс-Патриарха, планирует ли он когда-либо покинуть Ярал.
   - Ну, а он?
   - Сказал, что долго в нашей дыре не задержится, но оставит вместо себя Кляйн-Патриарха Викта со всеми полномочиями, и вручит ему для контроля за драконами свой индикаторный камень.
   - Но ты нашла, что возразить?
   - Ещё бы! Я сказала, что если выполню приказ о немедленном изгнании драконов, господину Конану покинуть нашу дыру никак не удастся. Я напомнила, что господин Конан со сподвижниками прибыл в Ярал на воздушном замке, управляемом четырьмя драконами.
   - Ловко!
   - Гросс-Патриарх понял, что оконфузился перед своими же подчинёнными, но признался, что о транспорте-то и не подумал, - со смехом в голосе продолжала Кэнэкта, - да так и припечатал взглядом Кляйн-Патриарха Викта: мол, плохо подготовил решение. Эта лиса Викт, ясное дело, давай выкручиваться: говорит, воздушные замки возят подневольные драконы, а это другое дело. Дескать, врагами Эузы можно объявить лишь свободных драконов, а подневольным позволить работать.
   - Пожалуй, выкрутился, - оценил Дулдокравн.
   - Нет уж! Я этому Викту и говорю: "Подневольных драконов не бывает. Просто некоторые драконы провинились и отбывают наказание на всяких полезных работах!". Кляйн-Патриарх мне в ответ: "Подневольные, провинившиеся - какая разница?". "А та, - говорю я, - что драконы-водители замков провинились не перед людьми, а перед свободными драконами. Стоит людям со свободными драконами поссориться - и они отзовут тех, которые провинились". Эти гадостные Патриархи аж позеленели в тон своим мантиям.
   - Так им, выскочкам, - поддакнул Дулдокравн.
   - Весело было, - вздохнула Кэнэкта, - только зря я им всё это выложила. Теперь они всё обдумают и точно не сядут в лужу, когда начнут нам вредить... Да, вот ещё что. Гросс-Патриарх завтра отбывает из Ярала и просит меня лично показать ему основные подпольные дружины - в Бегоне, Уземфе, Карамце, Глукще и Адовадаи. Боюсь, эта поездка задумана, чтобы выманить меня из Ярала, но отказаться не могу.
   - А может, всё-таки...
   - Нет, неповиновение будет на руку этому Конану. Он получит удобный повод уничтожить меня раз и навсегда.
   - В Ярале много верных тебе людей - не выдадут...
   - Да нет же! - молвила Кэнэкта с испугом. - Втравить верных людей в гибельную авантюру - ради чего? Не могу же я затевать войну со всей Эузой!
   Потом Дулдокравн с Кэнэктой долго - едва ли не весь день - сидели, не разжимая прощальных объятий. Беззастенчиво пользуясь тем, что во дворце их видит один Драеладр, а не пришельцы в зелёных мантиях, перед которыми они опасались афишировать свои отношения. Куда-куда, а во дворец Драеладра Патриархи не сунули носы. Пока что.
  
   Бларп Эйуой разминулся с улетевшей Кэнэктой на какую-то недельку. Ещё причаливая к пирсу для воздушных замков, бывалый разведчик уловил перемены: дежурство в порту людей в зелёных мантиях и обилие стражников в красном - разведчики Ярала так не одевались.
   Эйуой ждал беды, но не настолько быстро; конечно же, его заметили. Прибытие воздушного замка к любому из городских пирсов незамеченным не проходит, и всякого, кто спускается по верёвочной лестнице, видно почти из любой точки Ярала, широко расползшегося по склонам Белой горы.
   Перекинувшись парой слов с верными ему людьми в порту, Бларп заторопился во дворец Драеладра - поговорить с Лулу и Хафизом. Да и не столько расспросить, сколько сориентировать.
   Хафиз очень обрадовался приходу Бларпа, но и удивился, что тот уже в курсе основных новостей. Верные стражи поведали Эйуою много больше того, что из вторых рук узнали обитатели дворца. Ни об одной из тех мелких подробностей, что заинтересовали Бларпа, Хафиз поведать не смог. Вот хотя бы о тёмно-зелёных мантиях: что они значат?
   - Их носят Патриархи как знак принадлежности к из царскому Обсерваториуму, - неуверенно предположил Хафиз.
   - Не думаю. Мантии не выглядят новыми, - возразил Эйуой, - да и люди с ними успели сродниться. Обсерваториум же создан недавно. Скорее, в него вошло уже сложившееся сообщество людей. Тайное сообщество.
   - Почему тайное? - не понял Хафиз.
   - Иначе бы я о нём знал, - усмехнулся Бларп, - и мне не пришлось бы на пустом месте фантазировать о зелёном цвете. К сожалению, ничего не приходит на ум, кроме давно распущенных орденов стихийной магии. Представители одного из них - Ордена дерева - носили зелёные мантии. И не встречались ни в какой другой местности, кроме Гуцегу.
   Беседа о судьбах Ярала и человеческо-драконьего союза тотчас угасла, стоило мимо Бларпа с Хафизом пройти Лулу Марципарине. Как она шла! Так, словно ноги её переставляют дети, забавляющиеся с восковой куклой.
   Марципарина совсем не удивилась Эйуою, да и не обрадовалась, хотя без видимых затруднений узнала дорогого гостя. Кивнула, прошла дальше. Она всё переживала о судьбе Драеладра и не первый день безостановочно блуждала по полумраку прикрытых шторами дворцовых комнат.
   - Лулу заколдована? Она как не здесь, - кивнул Хафиз ей вслед.
   - Она в Сумрачных мирах, - уточнил Эйуой.
   Хафиз было обрадовался, что Бларп об этом колдовстве и впрямь нечто понимает, но тот пригасил его надежду:
   - Мне с таким не справиться. Драконы-целители. Только они.
   - То есть...
   - То есть придётся обратиться к Гатаматар, - поморщился Эйуой, - и сделать это поскорее. Драконица-Мать и сейчас не в духе, но когда её прогневят Патриархи из Обсерваториума...
   - Гатаматар потребует Драеладра... - напомнил Хафиз.
   - Конечно, потребует, - признал Эйуой, - и в торге с нею мне будет нелегко проявить твёрдость. Но Драеладр рождён человеком и его должно воспитать среди людей. Даже если без матери.
  
   Глава 3. Словить дракона
  
   Стремительный Бларп Эйуой недолго пробыл в Ярале. Прямо из дворца Драеладра он отправился к пирсам, чтобы, не откладывая, лететь к Гатаматар. Хотя, откладывай - не откладывай, а до небесных драконьих поселений лететь очень долго.
   Хафиз, а с ним и маленький Драеладр, глядел вслед уносящемуся ввысь замку из окна дворцовой библиотеки. Замок впечатлял размерами: лишь такие огромные воздушные замки и летают до небес. Замки поменьше - те не слишком удаляются от поверхности земли; намного выше Ярала им не подняться.
   - Теперь - ждать! - молвил Хафиз Драеладру. - И надеяться, что драконы от Гатаматар прилетят раньше, чем явятся люди из Обсерваториума.
   Дракон, как обычно, запомнил сказанное на будущее.
   Вечером заглянул Дулдокравн. Его Кэнэкта оставила своим неофициальным заместителем в Ярале, потому целыми днями отшибинец вынужденно прятался в одном из убежищ на краю города. Зато именно к нему, а не в главную башню разведки, стекались все последние сведения из дальних и ближних земель, да и из самого Ярала.
   - Город понемногу пустеет, - сообщил карлик, - все, кто может, уезжают со всем скарбом. Спускаются на равнину, либо поднимаются в небеса от греха подальше. И вовремя: зелёные-то мантии готовятся к строительству подъёмника! Как построят - начнут выгонять драконов и прочёсывать Ярал со своим индикатором.
   - Этот индикатор для многих опасен? - удивился Хафиз.
   - Иди знай, что он покажет. Доказывай потом, что ты не дракон! - усмехнулся Дулдокравн.
   Вернее же, как спустя добрых полгода объяснил Хафиз, люди не так боялись индикаторного камня (о котором вряд ли знали), как опасались попасть царёвым слугам под горячую руку.
   Требование Патриарха изгнать из города драконов и их родственников пока не вступило в силу, но всяк имел его в виду. И, небось, понимал, что из настоящих драконов - крылатых да чешуйчатых - в Ярале и есть один маленький Драеладр, а кроме него - разве что рулевые воздушных замков. Но те в городе проездом, да и за полноценных драконов не считаются. Коли начнут изгонять - этой мелочью, явно уж, не удовлетворятся, а значит, уделят внимание драконам человекоподобным, проще говоря, людям-родственникам драконов. Но и тех не страх как много. Всего один драконий род - Великого Драеладра - некогда породнился с людьми. Род славный, но не слишком-то многочисленный.
   Самих представителей Драеладровой фамилии в Ярале вряд ли насчитаешь больше полудюжины, включая Марципарину с малышом, Бларпа Эйуоя и самовлюблённую болтушку Уту. Можно было бы учесть и провидицу Бланш, но та в Ярал наезжала не больно-то часто. Что же станут делать красные кафтаны да зелёные мантии, когда враги закончатся? Понятное дело, искать новых, ведь они только-только войдут во вкус!
   То-то и пустел Ярал. А стоило - в числе первых - сбежать Уте, как следом потянулись её товарки, а ведь именно они, мелькая у всех на виду, придавали небольшому и скрытному в своих занятиях городу разведчиков вид весёлый и многолюдный.
   Ещё Дулдокравн похвастался, что сундук с телом Чичеро ему удалось вовремя перепрятать. И даже закопать при одном из тайных убежищ в городе. До самого-то убежища не донесли - из-за неподъёмной тяжести сундука, но оно и к лучшему. Об убежище вдруг бы кто прознал, да проверил специальным камнем, а сквозь такую толщу присыпавшей сундук земли патриарший индикатор, надо полагать, не подействует. Он бы и так вряд ли подействовал, ведь Чичеро, как-никак, мертвец, да ещё расчленённый, но в захоронении - оно как-то надёжнее.
   - А разве Чичеро - родственник Драеладра? - изумился Хафиз.
   - А то нет! Он ведь приходился женихом старой Бланш и дедом Бларпу Эйуою, - объяснил карлик, - а в них уж точно - драконья кровь.
   - Но предки-то у Чичеро были людьми! - настаивал Хафиз.
   - Да кто их знает, его предков? - почесал затылок Дулдокравн. - Видать, и у них в Кройдоне не всё чисто. Я знаю лишь то, что эти гадостные Патриархи озаботились найти сундук с посланничьим телом, да собирались там посветить своим магическим камешком. До сих пор сундук стоял в особой кладовой, на видном месте, но мы его вовремя унесли.
   - Патриархам понадобился Чичеро? Зачем? - воскликнул Хафиз, и даже Лулу Марципарина Бианка сошла с привычного пути через комнаты, чтобы присоединить к этому вопросу своё удивлённое лицо. Ещё бы: Чичеро, как-никак, был её возлюбленным и, возможно - в каком-то отношении - отцом маленького Драеладра.
   - Уж не знаю, зачем он им, но нам-то Чичеро всяко не чужой! - пожал плечами карлик. - Умыкнули бы Патриархи сундук с телом, так выпроси его потом, когда в подземельях отыщется сердце!
   Последние слова были для Драеладра темны и полгода спустя, когда Хафиз по его просьбе давал им толкование. У Хафиза выходило что-то уж больно сложное. Дескать, Чичеро, прежде чем попасть в сундук, был инициирован в мёртвые, потом убит, но тёмными хитростями некромантии снова возрождён - только в движение его теперь приводили трое живых карликов.
   Но прежде чем возродиться, Чичеро утратил свою кирасу, а в ней - туловище и сердце. Утащили враги сердце Чичеро глубоко в подземелье, к самому Мёртвому престолу, где видала его парочка дружественных некромантов - и даже выкрала, прежде чем самим сгинуть в неизвестности.
   А в сердце-то и сидел зловредный демон, называемый Владыкой Смерти. Способный, кстати, через сердце влиять на остальное тело (карлики-то этого не знали!). Когда о том демоне прознал Бларп Эйуой, запечатал он тело Чичеро в сундук своей особой печатью. Хорошо, хоть Дулдокравна перед тем выпустил - не выжил бы карлик в сундуке. И обещал Эйуой изгнать демона и вернуть Чичеро к его мрачному посмертию, когда принесут ему сердце. Только не несут пока: от давешних-то добрых некромантов - никаких вестей, а больше никому в подземный мировой ярус спуститься недосуг. Это ж мало просто захотеть: чтобы сыскать в этакой глубине сердце Чичеро, надо самому быть мертвецом. Живые там не ходят.
   - А что, не нашлось у Чичеро мёртвых друзей? - нашёлся Драеладр, когда хоть окончание сего рассказа более-менее уяснил.
   - Как не найтись? - вздохнул Хафиз. - Да только нету их больше. Некроманты Гны да Флютрю со спасённым было сердцем Чичеро на поверхность земли так и не поднялись, а посланник Смерти Дрю из Дрона - тот угодил в Котлован, разверзшийся за Порогом Смерти. Со спасённой было от мертвецов жемчужиной Драеладра.
  
   В следующий месяц после отлёта Бларпа Эйуоя к Матери-Драконице толпа на площади перед дворцом вновь стала собираться. Первоначально Хафиз наивно полагал, что эти люди пришли поддержать Драеладра с его человеческой матерью накануне их возможного изгнания из Ярала. Наложник был столь уверен в добрых намерениях яральцев, что даже пытался убедить Марципарину в редкие часы просветления взглянуть на толпу с балкона. Бианка неизменно отказывалась - и оказалась права. Когда толпа заговорила, Хафиз быстро понял свою ошибку.
   Чувствительный же к людскому настроению Драеладр с самого начала смекнул, что перед дворцом собралась совершенно новая толпа, пусть и составленная во многом из тех же самых людей. Эти люди не просто пришли без надежды в сердце - на возрождённого Драеладра-спасителя, как бывало. Они пришли обвинять.
   - Ярал погиб, - ворчали голоса в толпе, - все наши силы, отданные разведке, пошли прахом. Мы будем стыдиться, что мы - яральцы, выходцы из мёртвого города, глупо выстроенного на неприступной горе, куда без помощи драконов никакой торговец не повезёт продуктов. Теперь мы вынуждены уходить с насиженных мест, бросать хорошие дома, чтобы зарабатывать где придётся на кусок хлеба. И ходить, вечно озираясь, не рыщет ли по пятам кто-то, кто заподозрит нас в былом сговоре с драконами.
   Конечно, в бедах людей из толпы оказались виновны драконы и члены их семей. Ведь и правда они ничего не сделали, чтобы помириться с царём Эузы, или хотя бы с присланными в Ярал зелёными Патриархами.
   Стражи, выставленные у дворца Эрнестиной Кэнэктой, теперь на всякий случай вооружались более основательно, да и держались как-то особенно скованно. Их верность Кэнэкте подвергалась серьёзному испытанию отсутствием начальницы, а ещё доходящими до Ярала слухами.
   Поговаривали, что случился глупый инцидент во время инспекции Гросс-Патриархом Конаном разведывательной дружины в Адовадаи: один из мастеров тамошней разведки, некто Бабозо, выкрал у господина Конана кошель с ценными артефактами и был застигнут с поличным; Кэнэкта же неосмотрительно пыталась прикрывать распоясавшегося подчинённого - и ловкий Гросс-Патриарх обвинил её в соучастии.
   Вот так времечко пришло! Не проклюнься Драеладр столь неосмотрительно из яйца - сидел бы в нём и никуда не торопился. Однако, дело сделано. Дракон вышел в большой мир и вынужден развиваться.
   Развитие? Летать и говорить: вот покуда две вещи, которым необходимо научиться, как бы ни мешала внешняя обстановка. Попробуй выучись летать, когда вокруг тебя этого никто не умеет. Попробуй выучись человеческой речи, когда вокруг тебя - одни люди, способные к ней с рождения. Нет, дракона не научишь говорить, болтая языком, как не научишь летать, взмахивая руками на манер крыльев.
   Драеладр учился летать и говорить одновременно - молча сидя на месте в подобной колодцу комнате с подпотолочной люстрой, где застыли посреди схватки серебряные скульптуры грифонов. Грифоны - единственные создания, которые в этом дворце умели летать. У кого и учиться, как не у них? А ещё грифоны не умели говорить, и поскольку они молчали, Драеладру приходилось говорить вместо них. Грифоны не ждали громкого ответа, поэтому Драеладр говорил с ними безмолвно. И грифоны поневоле всё понимали, ведь у скульптур нет воли, чтобы от понимания отказаться.
   - За что вы боретесь? - спросил Драеладр у грифонов. Поскольку те молчали, он ответил себе от имени одного из них:
   - Мы боремся за звёздное небо.
   - На вашем небе давно не зажигались звёзды, - кивнул Драеладр на укреплённые на люстре свечи. Чтобы их зажечь, кому-то следовало сходить за лестницей в хозяйственные пристройки дворца.
   - Чтобы зажечь звёзды, надо их достигнуть, - молвил Драеладр за второго грифона, - и как следует на них подышать.
   - При условии, что дышишь огнём, - напомнил он себе от имени третьего грифона, самого глубокомысленного.
   Потом грифоны приглашали Драеладра к себе на звёздное небо, он же отказывался. Грифоны обещали уступить ему люстру без боя, ведь сами они не были огнедышащими, а значит, не могли помочь возгоранию звёзд.
   - Бедный милый Драеладрик, - говорила Лулу Марципарина, заглядывая в угловую комнатку при каждом навязчивом обходе замка, - он плохо ест и потому совсем не летает, - но грифоны её не слышали и продолжали верить в силы своего живого товарища.
   От грифонов дракон узнал, что свечи на люстре объединены в созвездия. Все созвездия люстры были бы одинаковы, если бы не чудесные названия, способные превратить звёзды в нечто иное. Как правило, подпотолочные созвездия повторяли реалии мира на полу. Среди них тоже нашлась малахитовая шкатулка, зеркальце, золотая монета, три аметистовые бусины - и тусклое по причине удалённости созвездие ключа.
   От астрономических занятий грифоны непринуждённо переходили к искусству полёта, а от него - к мастерству ближнего боя. И в любом деле выискивали они проявления тех же созвездий. Драеладр понимал, что может летать, как малахитовая шкатулка - погрузившись внутрь себя, а может, как зеркальце - отражая чужие движения. Скользящая лёгкость полёта бусины, решительные взмахи монеты, непредсказуемое в своей неуклюжести порхание ключа - все эти способы доступны постижению дракона, если только он растёт в окружении человеческих предметов.
   И каждый из способов полёта даёт преимущества в бою, настаивали воинственные грифоны. Шкатулка запросто поймает бусину, а вот монета от неё отскочит. Ключ вскроет шкатулку, а вот зеркало обманет монету.
   Когда грифоны уставали учить Драеладра, они просто им любовались.
   - Ты такой же серебряный, как и мы, - шептали они с потолка, - ты нам ровня. И если понадобится тебе надёжное убежище от рождённых ползать, наше звёздное небо тебя всегда примет. На нём от начала времён оставлено место для созвездия Дракона.
   - Мне рано на небо, - со смехом отвечал Драеладр, - но место для своего созвездия заранее присмотрю и запомню.
  
   Люди на площади, как вскоре узнал Дулдокравн из стекающихся к нему донесений, собирались не только по велению сердца, но и по личному поручению Кляйн-Патриарха Викта. Толпе немного приплачивали. Самим-то носителям мантий приходить к дворцу казалось несвоевременным, но уж больно хотелось этим ревнителям чистоты Седьмой расы донести до драконов и их пособников своё пренебрежительное о них мнение.
   Впрочем, среди собиравшихся под дворцом ненавистников Драеладра чистосердечные встречались тоже. Один подросток уж точно выкладывался не ради денег. В горластом пареньке Хафиз без труда узнал племянника аптекаря Зорна - того самого тихого старичка, который снабжал дворец успокоительными каплями для Марципарины, изготавливая их по рецепту Бларпа. Между племянником и аптекарем в скором времени вспыхнула ссора - да такая, что мальчишка лишился жилья. Но права покричать на площади старый Зорн его не лишил.
   Верно, добрый аптекарь уж давно терпел в своём доме племянничка из особой милости, тот же испытывал его терпение много раз - но изгнание парня на улицу ничуть его не образумило. Напротив, у ненавистника драконов появилось дополнительное свободное время.
   Как-то раз именно в ночную пору, когда всякий не отлучённый от дома живой человек тяготеет завалиться спать, этого самого беспокойного парня поймали стражи при попытке влезть в дворцовое окно. При злоумышленнике имелся короткий меч далеко не лучшего качества. По уверениям пойманного, его целью было не что иное, как поединок с Драеладром.
   - Я Георн из рода Ашогеорна! - дерзко заявил подросток стражам и разбуженному ими Хафизу. - Мой предок сражался с драконом и победил его. Я пришёл, чтобы сразиться с вашим драконом и тоже убить его!
   - Пришёл? Или всё-таки пролез? - усмехнулся Хафиз.
   Подросток дёрнулся было в его сторону, но страж Уно крепко держал его за ухо, а страж Дуо умело заломил руки.
   - Запомните мои слова, - прошипел Георн, - э...
   Кажется, слов-то для запоминания мальчишка и не заготовил.
   - Вот герои пошли! - с издевкой хмыкнул Хафиз. - Со взрослым драконом им недосуг сразиться. Им малыша подавай!
   - Знаем мы ваших малышей! - рассвирепел пойманный. - Они растут, как грибы поганые! Этому Драеладру минуло полгода, значит, он вдвое выше меня вымахал... - откуда-то у этого Георна нашлись вполне достоверные сведения об обычных темпах развития дракона. А вот увидать Драеладрика ему пока не посчастливилось.
   Хафиз дал указание Уно и Дуо вышвырнуть мальца. Глуп, неинтересен - так пусть убирается с позором. Георн, однако, пытался переложить свой позор на драконьи крылья. Кричал под окнами, что "рептилия струсила", отказавшись иметь с ним дело.
   Драеладр слышал одинокие крики в ночи, чувствовал в них отчаяние и уязвлённое самолюбие не состоявшегося героя. Но, правду сказать, малахитовая шкатулка занимала его больше.
  
   Потом к Лулу Марципарине прилетал дракон-целитель, присланный Гатаматар по просьбе Бларпа Эйуоя. Маленький Драеладр целителя не увидел, поскольку его, как и прежде, прятали от свиты Драконицы-Матери. Хафиз о визите этого дракона мало что мог рассказать, ибо драконьего языка по-прежнему не знал, да и основная часть беседы произошла наедине между драконом и самой Марципариной.
   Дракон-целитель дал понять, что пришёл к некоторому выводу, после чего свернулся калачиком в парадной зале под открытым небом и стал ожидать Эйуоя, чей замок уступал ему в скорости.
   Момент прилёта целителя толпа под дворцом встретила бурными проявлениями негодования - слава Божествам, только словесными. Дурачок Георн, судя по его выкрикам, принял этого взрослого дракона за Драеладра, но вызова на поединок повторять не стал. Поди, впечатлился размерами.
   Спустя добрую неделю к Яралу подлетел и воздушный замок Бларпа, сопровождаемый эскортом из ещё троих свободных драконов. Замок завис также прямо над дворцом (с некоторых пор замки, причаливающие к пирсам в воздушном порту Ярала, подвергались тщательному, порой многодневному досмотру). Бларп Эйуой спустился по верёвочной лестнице прямо в парадную залу к дракону-целителю.
   Дракон поведал Бларпу что-то неутешительное. Это почувствовал каждый, несмотря на непереводимость большинства применённых целителем выражений на драконьем языке. Всё же худо-бедно Эйуой растолковал Хафизу, что к чему. Дескать, расколдовать Марципарину Бианку целитель затрудняется. И находит её состояние опасным для неё самой и юного Драеладра. И знает единственное место, где за таких глубоко заколдованных драконов, как Лулу, хоть кто-то возьмётся. Это место - Канкобра.
   - Где это? - спросил у Бларпа Хафиз.
   - На одном из небес, ясное дело. Не на ближнем.
   - И что там, в Канкобре?
   Эйуой вздохнул, прежде чем ответить:
   - И в небесах бывают мрачноватые места. Канкобра - одно из них.
   В тот же день Бларп Эйуой снова улетел. На сей раз - не один. Он отвозил человеческую мать Драеладра в неведомую Канкобру, а четверо свободных драконов сопровождало его замок - словно в поддержку тем четверым драконам, которые трудились внутри.
   Прощания у маленького Драеладра и Марципарины толком не получилось. Мать, замкнувшись в себе, проливала слёзы над плохим аппетитом у дракончика, тот же сосредоточенно прятал свои игрушки в малахитовую шкатулку и благодарил скульптуры грифонов за доверие.
  
   Появление над дворцом Драеладра стольких драконов (четверых в воздушном замке плюс четверых снаружи) спровоцировало негодование зелёных Патриархов и волнение толпы, которую они собрали. Надо же: эти драконы, вместо того, чтобы попрятаться и ждать решения своей судьбы, размахнулись и отвесили Обсерваториуму звонкую пощёчину!
   Поглядывая из окон, Хафиз нет-нет, да и сожалел, что Драеладра не отдали на воспитание заботливой Гатаматар. Конечно, драконы не обеспечат малышу человеческого воспитания, и он от людей неминуемо отдалится... Но какое воспитание способен ему дать сам Хафиз? Под силу ли ему заменить околдованную мать? И думать нечего: не под силу! Да только решения, принятого ранее, Хафизу не изменить тоже.
   Уж так случилось, что ни Лулу, ни Кэнэкты, ни Бларпа вокруг Драеладрика не осталось. Его теперь окружали Хафиз, Дулдокравн, стражи - их заместители да исполнители. Люди, несомненно, верные, но не склонные брать на себя выбор его судьбы. Люди, которые из последних сил будут бороться за выполнение ранее принятых решений.
   - Может, отвести Драеладра в убежище? - прикидывал Дулдокравн. - Во дворце становится небезопасно. Того и гляди - толпа нападёт, либо Патриархи за ним пришлют своих краснокафтанных стражников. Их ведь в Ярале с каждым днём всё больше...
   Хафиз отрицательно качал головой:
   - Есть ли в Ярале по-настоящему тайные убежища? Кто поручится, что о них не донесут Обсерваториуму? Ведь люди на площади - тоже разведчики. В основном, конечно, бывшие, но...
   - К сожалению, не поручусь, - признавался карлик.
   - Тогда во дворце безопаснее. Он даст хоть какую-то защиту, ведь здесь Драеладр дома. Если что, не придётся объяснять, от кого и зачем он прятался. А повезёт - так и успеем спровадить из дворца в последний миг.
   - Хорошо, что чужие Драеладра не видели, - добавил Дулдокравн, - могут не догадаться, что он так мал ростом, а мы его как раз в мешке и пронесём, будто кота какого-то.
   - А рассказывать станем, что Марципарина взяла его с собой! - подхватил Хафиз. - Мол, в Ярале им житья не стало...
   - Уж это точно: не стало житья! - скрипнул зубами карлик.
   В плену своего мучительного вопроса ни Хафиз, ни Дулдокравн не заметили, как дракончик взлетел. И мудрено было заметить: Драеладр обошёлся без неловких вспархиваний с тяжёлым приземлением на пол. Он просто скомандовал окрепшим серебристым крыльям, и те единственным точным движением послали его к потолку.
   Уцепившись когтями за люстру, Драеладр занял то небольшое пространство, которое оставили ему рядом с собой дерущиеся грифоны, да и повис вниз головой. В этом-то положении его и застали новые перемены.
   Перемены явились ранним утром, когда ни о чём не подозревающим драконам и членам их семей полагалось крепко спать. Сперва перемены докатились до стражей, выставленных у дворца Эрнестиной Кэнэктой.
   - Просыпайтесь! К зданию подтягиваются красные кафтаны! - закричали стражи, прежде чем их смял более многочисленный противник.
   Хафиз и Дулдокравн не спали. Они вели исполненный тяжких предчувствий разговор в одной из тех трёх комнат дворца, которые обставила мать дракона.
   Подхватившись из-за стола, Хафиз, следуя выработанному плану, понёсся вниз, навстречу эузским стражникам, с намерением их задержать, а то и убедить, будто Драеладра во дворце нет. Дулдокравн же поспешно шмыгнул в ту подобную колодцу комнату, где любил проводить время дракон-младенец.
   На полу лежали только шкатулка, зеркальце, монета... Дулдокравн поглядел вверх и заметил успех крылатого малыша Лулу Марципарины. Вот только порадоваться за него, как следует, не успел.
   - Драеладр, друг мой, полезай в мешок! - громким шёпотом попросил карлик, глядя снизу на люстру, где среди переплетения серебряных грифонов висел и дракончик. - Скорее, Драеладр, пока не поздно! - пытаясь договориться с ним, Дулдокравн в то же время, кажется, прикидывал на глаз расстояние до люстры и с видимым огорчением понимал, что потолки во дворце слишком высоки: нет, не ему с его карличьим росточком допрыгнуть до Драеладра. Сыскать же в хозяйственных постройках подходящую лестницу, поди, времени не оставалось.
   - Спустись, дружок, мне нужно тебя незаметно вынести! - пустился Дулдокравн в пространные объяснения, надеясь, что дракон его хоть немного понимает, - по дворцу уже шныряют стражники, хотят тебя забрать. Если они тебя найдут... - тут из коридора раздались гулкие шаги, Дулдокравн метнулся к двери, в досаде прорычал:
   - Поздно! - и швырнул свой пустой мешок в угол комнаты.
   - Имя! - повелительно рыкнул возникший на пороге рослый сотник в красном кафтане войска Эузы.
   - Моё? Дулдокравн, - честно ответил карлик.
   - Вил, Бук, Топта - сюда! - бросил сотник через плечо и вновь обратил всё внимание на одноглазого отшибинца. - Так вот ты каков, Дулдокравн? - взгляд сотника так и ввинчивался в карлика, а рот кривился в недоброй усмешке.
   - Вы что, меня знаете? - карлик замешкался.
   - Ещё бы не знать! - хохотнул сотник. - Эй, растяпы, тащи верёвку! Вяжи его!
   - Этого карлика? - переспросил один из вбежавших стражников в красных кафтанах - как у сотника, но попроще.
   - Карлика? - сотник заржал. - Да это ведь сам Дулдоладр! Щенок с перепугу сразу признался, - последнее объяснение адресовалось человеку в тёмно-зелёной мантии, вошедшему вслед за стражниками.
  
   Глава 4. Закуски из подполья.
  
   - Карлика? - заржал сотник. - Да это ведь сам Дулдоладр! Щенок с перепугу сразу признался, - объяснил он человеку в тёмно-зелёной мантии, который оглядывал Дулдоладра с явным недоверием.
   - Не ошибся ли ты, Зван? - подал голос зелёный. - Драконы не таковы. Они крылаты и на людей не похожи.
   - Эх, демон их знает, этих ящериц, - сплюнул на пол сотник Зван, - наверное, они способны превращаться.
   - Точно, они на многое способны, - подтвердил ещё один человек в зелёной мантии, придирчиво оглядывая Дулдокравна (тот упустил момент выскользнуть из комнаты и теперь отказался от сопротивления, тихо лежал на полу, надёжно связанный магической верёвкой).
   - И превращаться? - с сомнением поднял бровь первый зелёный.
   - Смотри сам! - хихикнул второй зелёный, бережно доставая из-за пазухи и открывая коробочку с мутным изумрудом. - Если дракон в этом помещении, камень загорится, - изумруд тотчас засветился, замерцал, погружая и без того неподвижно висящего на люстре Драеладра в дремотное оцепенение. Так недолго и свалиться прямо на склонённые над Дулдокравном головы.
   К счастью, хозяин колдовского камня поспешил его спрятать и добавил назидательно, отметая последние возражения:
   - Драконы - оборотни ещё те! Хорошо, этот ещё совсем юный, прикинуться настоящим человеком у него не вышло. Глядите, какой получился маленький, черномордый, да ещё одноглазый!
   - Ага, совсем на человека не похож, - хмыкнул сотник, - да только сбеги он из дворца - никто бы не догадался присмотреться. Хорошо, госпожи Валериана с Капитолиной точно указали, где искать: в южном крыле, в этой самой комнате, где люстра с грифонами.
   Вот оно как бывает: порой знают, где искать, да не знают, кого, - думал Драеладр, в сотый раз вспоминая, как стражники Вил, Бук и Топта пинками подняли Дулдокравна и повели к выходу из дворца. И затем откуда-то из внутреннего двора долго раздавался зычный голос довольного сотника:
   - Да, человеком прикидывался. Но я пригляделся - на человека, вроде, не похож. Больно мелок, чёрен и не все глаза на месте. И точно - оказался Дулдоладром... Что? Ну да, Драеладром... У этих драконов имена не то, что у людей, а такие заковыристые - сам демон голову сломит! Я этого Драекравна и спрашиваю... А он мне... А я сразу смекнул...
   Дворец Драеладра заняла целая сотня стражников в красном. Захват обошёлся без кровопролития и потерь, ибо никто так и не схватился за оружие. Не обнажать же мечи против своих, когда они прекрасно поймут крепкое слово да увесистый кулак! Оставленные Кэнэктой стражи, видя пятикратное превосходство противника, не слишком-то лезли на рожон и тем сохранили свои жизни. Лишь некоторых из них слегка побили за особо дерзкое неподчинение. Охрана охраной, но не было ни малейшего смысла в геройском стоянии насмерть у здания, которое - отнюдь не крепость.
   Хафизу, конечно же, задержать краснокафтанников разговорами не удалось. Пока он выспрашивал, как найти главного, стражники уже вовсю хозяйничали во дворце, прочёсывая помещения. Как оказалось, именно главный - сотник Зван - первым добрался до комнатки с Драеладром; Хафиз его просто караулил на другой лестнице.
   Как только весь дворец наполнился стражей, по её пятам пришли Патриархи в зелёных мантиях. Этих набралось человек восемь. Некоторые из них проследовали по центральной лестнице дворца, где стоял Хафиз, и в ответ на его робкую попытку заговорить лениво приказали:
   - Молчи, уземфец, отойди с дороги. Ты нам не нужен.
   Хафиз рассудил, что к совету помолчать стоит прислушаться. А то как бы не заговорить - в другом месте, под пытками.
   Между тем мимо него провели связанного Дулдокравна. Карлик, как верный сын Отшибины, зыркал вокруг исподлобья, с отчаянной злостью. Единственный глаз, налитый кровью, остановился на Хафизе - и мрачно мигнул. Тотчас пара стражников оттеснила уземфца подальше, верно, чтобы тот не вздумал взяться за оружие и освободить товарища.
   Потом стражники и Патриархи, как ни в чём не бывало, ушли. Даже почти ничего не прихватили из обстановки. Увели - одного лишь связанного карлика. Избитых стражей от Кэнэкты прислонили к воротам. Один из них крикнул вдогонку сотнику Звану:
   - Так что, мы можем охранять дворец дальше?
   - Охраняйте! - обернувшись, разрешил тот.
   Найдя маленького Драеладра в обычном для него месте - в комнатушке под люстрой, наложник долго не мог опомниться. Выходит, дракон стражников не заинтересовал. Ну, дела, - подумалось Хафизу, - бросить столько сил, чтобы захватить одного карлика? И это при том, что его запросто могли подстеречь в городе! Воистину, противник усыпляет нашу бдительность своими бестолковыми поступками.
   И даже после объяснения стражей Уно и Дуо, что краснокафтанники просто обознались, Хафиз ещё долго искал скрытые смыслы в происшедшем. Ну да смыслы - смыслами, а Драеладра стоило вынести из дворца, пока незадачливые захватчики не догадались об ошибке. Вынести - да хоть бы под видом пожитков Хафиза...
  
   Драеладр почти не возражал, когда Хафиз предложил ему место в мешке - том самом, брошенном Дулдокравном перед странным его пленением. Единственное, что потребовал дракончик - так это свою любимую шкатулку с игрушками. А ещё перед уходом из дворца Драеладр молча, про себя простился с каждым из серебряных грифонов на люстре - и получил от них напутствия. С игрушками да напутствиями даже мешок не показался таким уж неудобным способом переезда. Свернувшись вокруг шкатулки, дракон заснул.
   И хорошо, что заснул, ведь выйти из дворца Хафиз мог не иначе, как мимо толпы зевак. Те уже знали, что во дворце побывала царская стража да Патриархи, но с тем большим рвением стеклись на площадь.
   - Поздно пришли! Драеладра здесь больше нет! - разговаривал с толпой страж Уно, которого Хафиз попросил отвлечь от себя внимание.
   - А кого ты тогда охраняешь? - спрашивали из толпы.
   - Дворец охраняю. Чтобы такие, как вы, мебель не повыносили!..
   В целом толпа вела себя благодушно - непримиримого Георна в ней не было, и разговорчивый охранник не принимался в штыки. Ведь он давал шанс любопытным что-то узнать об утреннем захвате дворца.
   Хафиз умел двигаться незаметно, ускользая от внимания - без такого умения ремесло наложника немыслимо (не попасться под горячую руку госпожи сераля - это самые азы). А всё же стоило Драеладру зашевелиться в мешке, как разоблачение не заставило бы себя ждать.
   На некотором отдалении за Хафизом следовал страж Дуо - смотрел, не взбрело ли кому-то из толпы дворца за ним увязаться. Не взбрело: давешнего племянника аптекаря по дороге так и не случилось, а другим играть в шпионов не слишком хотелось. Проводив Хафиза до Оленьей скалы на краю города, Дуо вернулся к дворцу.
   Хафиз шёл к единственному известному ему убежищу для разведчиков Ярала - к пещере близ расщеплённой молнией сосны, что у Высокого обрыва. Дулдокравн - тот знал таких убежищ куда больше, но сейчас бедный карлик больше ничем не мог помочь.
   Устроившись в пещере (оказавшейся не больно-то глубокой нишей в скале), наложник извлёк из мешка Драеладра - и вскоре понял свою ошибку. К пещере то и дело кто-то подходил. Если Хафиза признавали - то спрашивали Дулдокравна. Наложник догадался, что принёс дракончика как раз в то самое убежище, которое Кэнэкта назначила для связи с карликом.
   До полудня Драеладра увидело четверо связных, после чего Хафиз догадался покинуть это бойкое место и перебрался за ближние заросли ежевики. Там дракончику захотелось размяться, и Хафиз, мешая ему выползти на открытое место, основательно пострадал от ежевичных шипов, расцарапал себе нежные руки да личико.
   Вечером к убежищу Дулдокравна подошёл и Уно. Хафиз окликнул стража, и тот удивился встрече - никак не ожидал, что дракона доставят сюда. Наложник признался, что не знает, где бы спрятать Драеладра от посторонних глаз. К счастью, Уно знал об ещё одном убежище - ветхой хижине на Оползневом Склоне. Когда-то на том склоне была не одна хижина, а много домов, но остальные развалило, да снесло, да засыпало. Когда случился первый сильный оползень, думали - пройдёт. Так нет же: оползни повторялись каждую весну, потом участились - и теперь там круглый год всё так и ползёт.
   - Но туда ведь не пройти! - воскликнул Хафиз.
   - Нет, там есть тропинка, - возразил Уно, - правда, безопасной её не назовёшь. Тем надёжнее убежище, что место там - не для прогулок. Оползень, а под ним - обрыв. Сперва поедешь, а там и полетишь...
   - Скоро солнце сядет, - заметил Хафиз, - в темноте там вообще не пройдёшь. Придётся подождать утра.
   - Ни в коем случае. Если туда идти прятаться, то только ночью. Днём всё, как на ладони просматривается.
   Эх, знал бы Хафиз получше город Ярал и прилегающие скалы да леса! Но увы, он здесь - человек пришлый, стражи Уно и Дуо - те в Ярале тоже недавно, а из старожилов, которым можно доверять, Хафиз толком ни с кем не знаком. Конечно, и из коренных яральцев он кое-кого знает - Кэнэкту и Бларпа Эйуоя, да и Дулдокравн, даром, что отшибинец, Ярал неплохо изучил. Но где Хафизу их искать? Вот и придётся ломать ноги ночью на Оползневом склоне.
   На тропинку, ведущую к хижине, Уно Хафиза вывел, но проводить - не решился. Объяснил:
   - Это неоправданный риск. Чем меньше людей здесь пройдёт, тем лучше будет для всех.
   И пошёл Хафиз через ночь с Драеладром на плече. Дракон, как мог, помогал ему удерживать равновесие на особенно крутых участках тропы. Помощь пришлась кстати. Наложники, конечно, народ ловкий и гибкий, но навыков скалолазания они не получают, по крайней мере, в местности, откуда родом Хафиз. Конечно, и в Уземфе можно найти пару небольших скал, чтобы взобраться на них интереса ради - да поглядеть на ровный песчаный пейзаж вокруг. Но тем несчастным скалам придётся полностью осыпаться, чтобы воспроизвести подобие здешнего оползня.
   Вспоминая, как при свете дня и со стороны выглядело место, по которому он идёт, Хафиз живо представлял два или три впечатляющих обрывчика. Козья тропка над ними вилась с живописным изяществом. Оставалось радоваться, что в ночи с самой тропы это изящество незаметно.
   Дважды - видать, над теми самыми обрывами - Хафиз понимал, что тропа обрывается; он пытался взять выше, но сползал, вызывая камнепад. Приходилось обходить опасные места снизу, цепляясь за редкие ломкие кусты. Их корни с готовностью вылезали из-под камней наружу.
   Дойдя, наложник сам едва поверил в успешное завершение пути.
   Об одном спаситель Драеладра боялся думать: где он будет брать еду и питьё? Похоже, чтобы не умереть от голода и жажды, ему придётся ходить по этой жуткой тропе довольно часто...
   Трудно передать радость Хафиза, когда он откинул крышку люка в полу заброшенной хижины и заглянул в подпол, доверху забитый всевозможной снедью и выпивкой. Вот она - счастливая возможность не высовывать нос из-за облупленных стен в течение долгих месяцев!
  
   Ночью в хижине Хафизу оказалось мудрено уснуть. То ему слышались шорохи, то постукивания, то изрядный грохот. Казалось, кто-то ищет-рыщет за ними по пятам, затем крадётся вокруг хижины - единственной более-менее сохранной на всю здешнюю округу. Оскальзывается на осыпи, замирает, шагает снова. И так ночь напролёт.
   Поутру в щели заколоченных окон Драеладр и Хафиз разглядели вокруг развалины домов, почти полностью присыпанные камнями. И камни продолжали сыпаться да катиться. То мелкие, то побольше... Конечно, никто здесь не ходил. Камни в таком приглашении и не нуждались. Казалось, они имели внутренние источники движения и устойчивую цель: заровнять человеческие постройки на всей юго-восточной части Ярала.
   - А ведь к этому звуку придётся привыкнуть, - невесело проговорил Хафиз, - и тебе, Драеладр, и мне. Последнее будет особенно сложно.
   И привыкли. Месяца не прошло - привыкли.
   Случилось так, что мир вокруг Драеладра сузился до размеров хижины. Дворец - тот был куда просторнее. А хижина кого хочешь соберёт в точку и заставит развиваться. Хотя бы просто от нечего делать. Вынудит учиться говорить - за неимением других занятий. Связывать в единое полотно жизни свои воспоминания. Углублять каждое из них новыми толкованиями. Обобщать толкования, проводя между ними смысловые связи.
   Хафиз выдерживал добровольное заточение в хижине без серьёзных страданий. Наложники - народ, привычный к несвободе и замкнутым пространствам. Любой сераль встречает их такими ограничениями. Правда, хозяева сералей золотят клетки.
   Драеладр осознавал ограничение как ведущее правило жизни. Стоило ему очутиться у двери наружу, как Хафиз грозил пальцем:
   - Выходить нельзя!
   И дракон слушался. Нельзя, так нельзя. И в самом деле, пока что можно заняться чем-нибудь другим. Например, шкатулкой, откуда до сих пор не выложены игрушки. И не расставлены на полу на манер новых созвездий эпохи перемен. И не исследованы на предмет провозвестий эпох грядущих.
   - Лишь здесь мы на воле. Лишь это наш мир, - поучал Хафиз. - Глупо высовываться. Стоит кому тебя увидеть - и окажешься в заточении.
   - А каково оно, заточение? - спрашивал Драеладр, который как раз учился говорить вслух и задавал множество наивных вопросов.
   - Да ничуть не лучше, чем здешняя воля! - убеждал Хафиз. - Ничего тебе не разрешат: ни выйти из камеры, ни полетать вокруг...
   - И точно, заточение - скверная штука, - делал вывод дракон.
   Или другой вывод:
   - Воля - она тоже заточение!
   Против второго вывода Хафиз возражал:
   - Да нет же: добровольное заточение - совсем не то! Ты и правда сидишь в четырёх стенах, но свободен выйти. Просто знаешь, что стоит тебе выйти, и окажешься в совсем другом заточении, откуда ты выйти не свободен.
   - Значит, воля есть добровольное заточение накануне заточения недобровольного! - упорствовал Драеладр.
   - Ну, в какой-то мере, - признавал Хафиз, - но главное отличие не в этой предварительности. В добровольном заточении есть игра!
   - Игра?
   - Ну, ещё бы! Это игра в прятки. Представь: ты знаешь, что тебя ищут по всему Яралу, да? Ходят по домам, вынюхивают, сверяются с камнем-индикатором. А ты сидишь в таком месте, на которое никто не подумает. Это место прекрасно просматривается из центра города, поэтому твой разумный враг понимает, что прятаться здесь - глупее не придумаешь.
   - И точно! Глупо здесь прятаться.
   - Поскольку прятаться здесь глупо, твой разумный враг не считает нужным эту хижину проверить. Он бы и проверил, но здесь оползни; зачем терять людей в заведомо безнадёжном поиске?
   - Незачем.
   - Вот разумный враг и посылает людей в направлениях, которые манят его надеждой. Он всё надеется тебя перехитрить, потому действует всё разумнее, а значит, ищет всё дальше от места твоего неразумного заточения.
   - Здорово! И как долго будет продолжаться эта игра?
   - Пока у нас не закончатся продукты.
  
   Еды в подполе было вдоволь, воды же - лишь на первое время. Но погибнуть от жажды человеку с драконом не пришлось - помогла сама природа.
   По счастливой ли случайности, либо же Дулдокравн о том позаботился, когда оборудовал это убежище, но в пяти десятках шагов от хижины из горы бил родник. Не будь Хафиз жителем пустынного Уземфа - не различил бы он с такого расстояния слабый звук журчания воды. Но, видать, суждено было Драеладру победить зелёных Патриархов в игре в прятки.
   К роднику Хафиз и Драеладр выходили строго в ночное время, набирали два ушата - и не испытывали нужды в воде дня четыре. На пятый - снова выходили. Путь к роднику серьёзной опасности не представлял, если только во тьме не промахнуться мимо нужной тропинки.
   Сама возможность ночных выходов из хижины Драеладра весьма радовала, ведь и в добровольном заточении далеко не всегда удаётся себя почувствовать игроком-победителем. Сидя на плече Хафиза, можно было воображать себя путешественником в дальние страны.
   А ещё прогулки к роднику помогали дракону развивать ночное зрение. Всякий дракон имеет задатки видения во тьме, но резкость и дальность такого видения достигаются тренировкой. С некоторого момента зрение и речь Драеладра позволили ему руководить движениями Хафиза, который до того шёл к роднику, ориентируясь в основном на слух, а обратно - просто по памяти.
   В хижине Драеладр подолгу беседовал не только с Хафизом, но и с другими людьми: с матерью, с Эрнестиной Кэнэктой, с Бларпом Эйуоем и Дулдокравном. Поскольку этих людей рядом не было, Драеладр заменял их предметами, которые сам и озвучивал. Вместо Лулу Марципарины Бианки он обращался к аметистовым бусинам, госпожу Кэнэкту замещал похищенный у неё ключ, Эйуоя представляло изображение мудреца Авдрама на карамцкой монете, а Дулдокравна - оставленный им мешок.
   С зеркальцем Хафиза дракон разговаривать не пытался ни разу. Когда наблюдательный наложник эту деталь подметил, Драеладр ему всё растолковал:
   - Зачем обращаться к твоему зеркалу, когда сам ты находишься здесь и способен мне ответить?
   А ещё Драеладр пытался говорить с малахитовой шкатулкой. Прикрывал её крышку для полноты сходства с человеком-сундуком и звал:
   - Посланник Смерти Чичеро из Кройдона, отзовись!
   Но молчал Чичеро. Может, сказывалось то обстоятельство, что встретиться наяву ни с Чичеро, ни с его сундуком Драеладру доселе не довелось?
   Лулу, Кэнэкта, Бларп и Дулдокравн оказались куда разговорчивее. Правда, и от них толковых ответов дракончик дождался лишь спустя полгода, когда с помощью Хафиза восстановил основные события собственной ранней жизни да расплёл загадочные узлы младенческой памяти.
   - Да, милый мой, я в Канкобре, - отвечала Драеладру самая прозрачная аметистовая бусина, - плохо мне здесь! Вокруг меня - одни лишь драконы, и почти все они не в себе. Здесь каждый день - одно и то же. Здесь почти не светит солнце и царит исцеляющий полумрак. Можно подумать, что мы - не в Небесах, а в Подземелье. Вся Канкобра - это огромная небесная пещера, в ней так заведено, что всё движется по кругу. Всё по кругу, всё одно и то же...
   - Я отвёз Бианку в Канкобру, и сейчас мой замок в небе над Котлованом, - сообщал Бларп Эйуой через изображение на золотом манате, - это поистине загадочное место. Надеюсь, в Ярале всё более-менее спокойно, так как я не скоро туда собираюсь...
   - Нам с Хафизом пришлось бежать из дворца и найти убежище в хижине среди оползня, - вставлял Драеладр пару слов от себя.
   - Да? Ну что ж, держитесь. Постараюсь вас навестить, как только сумею. Этот Котлован - ключ ко всему. Где-то на дне его застряла жемчужина Драеладра. Стоит её добыть - и не страшна никакая мёртвая сила. Все демоны попрячутся, когда у нас окажется Лунный Пламень...
   - Но что-то мешает? - проницательно замечал дракон.
   - То-то и оно, что мешает, - признавало изображение Авдрама, - почему-то в Котлован нельзя спуститься на воздушном замке. Я уж не один замок раскрошил вдребезги, пытаясь подойти к этой яме с разных сторон - всякий раз что-то не пускает. Невидимая преграда. Всё другое пропускает, а небесные замки останавливает.
   - А без замка спуститься никак нельзя?
   - Замок даёт надежду вернуться, - напоминал Эйуой.
   Обращаясь к тусклому ключу, Драеладр узнавал подробности событий в Адовадаи. По словам Кэнэкты, её подчинённые в этом портовом городе и прежде пользовались особой свободой действий. Подворовывали почём зря: сперва - чтобы сойти за своих в местном порту, потом же - втянулись.
   - Бабозо - тот совсем от рук отбился, - жаловалась Кэнэкта, - мог бы хоть из уважения ко мне удержаться. Так нет - свистнул кошель у этого индюка Конана прямо в принадлежащем мне портовом трактире!
   Самыми лаконичными ответами на вопросы Драеладра отделывался Дулдокравн. Он был явно не в настроении долго болтать, в особенности - с дракончиком. Мешок его досадливо вещал:
   - Где я? Где-где: в камере сижу! Угадай, по чьей милости я тут загораю?
  
   Однажды летом Хафиз слазил в подпол хижины и с грустью молвил:
   - Всё. Закуски закончились. Теперь недельку-другую поголодаем, и будем выбираться из убежища в город.
   - Отчего же ждать недельку-другую?
   - Да больно уж не хочется идти по этой осыпи, - скривился Хафиз.
   Драеладр пожал крыльями:
   - По-моему, пора двигаться; дальше откладывать бесполезно.
   - Ладно, сегодня ночью, - сдался наложник.
   - Думаю, и ночи ждать не обязательно. Обращённая к нашей хижине сторона города уж пару месяцев, как затихла. Будто вымерла.
   - Ты тоже заметил? - хмыкнул Хафиз. - Вот и я думаю: остался ли кто в Ярале кроме нас с тобой? Только если остался, то наверняка - в засаде.
  
   Глава 5. Ярал для двоих.
  
   - Пожалуй, ты прав, малыш, - выпрямился Хафиз, оторвавшись от щели, через которую озирал вид на замерший город, - ночи ждать не станем. При свете безопаснее, - и вновь о чём-то задумался.
   - Идём сейчас? - предложил Драеладр, видя, что человек медлит.
   - Ну, почему же именно сейчас? Можно и обождать... - тут Хафиз сам рассмеялся над произнесенным. - Хотя чего нам ждать? Пойдём! - и он решительным рывком распахнул дверь, сдвигая полдюжины небольших камней, прилетевших к ней с нависающего склона за последнюю ночь.
   Выйдя за дверь, человек поёжился.
   - Отвык ходить по открытому месту, - признался он, - чувствую себя мишенью. И тропа впереди - она меня страшит даже в дневное время. Умом понимаю, что ждать нечего, а тело упирается.
   - Мы ведь выходили за водой к источнику, - напомнил Драеладр, - там хоть недалеко, а всё же ночью можно так промахнуться...
   Пока он говорил, откуда-то сверху раздался приглушённый расстоянием грохот, постепенно набирающий силу.
   - Сюда летит, - сориентировался Хафиз. - скорее, пока не накрыло! - и, подхватив дракона на плечо, поспешил к тревожащей его тропе, - Держись коготками! - как ни пугался Хафиз камнепадов, о маленьком воспитаннике он ни разу не забывал.
   Оглянувшись с тропы на хижину, Драеладр даже присвистнул (он недавно научился). Огромный камень, высоко подпрыгивая катился по склону прямо к ней. Вот он подпрыгнул в последний раз перед ударом - шарах! - и снёс с хижины крышу вместе с куском стены. Однако, вовремя пришла догадка уйти!
   - Безопасных мест не бывает! - прокомментировал Хафиз и зашагал ещё быстрее, не забывая смотреть под ноги. А дракончик всё прикидывал, оставался ли шанс уцелеть внутри хижины. Если стоять у правильной стены - пожалуй!
   Чем дальше Хафиз с Драеладром на плече уходил от хижины, тем веселее становилось седоку. Только сейчас он почувствовал, как надоели ему её стены. А прежде? Тогда он себе таких чувств не позволял. Ведь эти чувства легко превратят в подневольного узника даже свободного игрока в прятки!
   Так случилось, что первую половину своего младенчества Драеладр жил бессловесно, а вторую - будто не жил, а вспоминал и расшифровывал события первой. Да, он нашёл, чем себя занять в отшельничестве. Но теперь - другое дело! Теперь он станет жить и думать одновременно.
   Вот и первый обрыв! Как счастливо его миновал Хафиз давешней тревожной ночью! Даже не заметил, всё выглядывал: далеко ли хижина? Теперь-то его предстоит пройти осознанно!
   - Если со мною что-то случится, - сказал наложник, стараясь не глядеть вниз, - то запомни: на выходе с тропы поворачиваешь налево. Там будет устойчивая скала, за нею - рощица.
   Начиная с рощицы, стало быть, Драеладру придётся думать самому. Это если его воспитатель не одолеет пути. Дракону-то проще - он уже немного летает, а значит, доберётся к роще и через непроходимые участки тропы.
   Первый обрыв Хафиз одолел, отделавшись лёгким испугом. Под ногами просело, загрохотало, наложник рванулся вперёд - и выскочил на безопасную площадку. Дракон, как мог, помогал ему взмахами крыльев.
   А вот ко второму обрыву человек долго не решался подойти. Теперь и тропу-то пересекла широкая трещина: если и допрыгнешь до другого края, он вместе с тобой живо осыплется.
   - Надо разбежаться, - посоветовал дракон, - а перед тем избавиться от всего лишнего: от торбы и от меня.
   Разумной идее как не последовать? Хафиз снял с плеча торбу с нехитрыми пожитками, и только было собрался что-то сказать, как Драеладр её подхватил и перенёс на ту сторону. А ведь торба вышла потяжелее самого дракона - могла запросто утянуть его в трещину.
   - Зря, надо было бросить! - запоздало выдохнул Хафиз.
   - Бросить? Там ведь шкатулка с моими игрушками! - дракон отнёс торбу подальше от края и вернулся подбадривать Хафиза.
   Тот ещё долго решался, потом отошёл, разбежался, прыгнул. Приземлился животом на противоположный край. Глинистая почва под ним поехала, посыпались камни. Перебирая руками и ногами, Хафиз рвался наружу, но, видно, плохо бы ему пришлось, когда бы не помощь Драеладра. Дракон подскочил к человеку, всеми четырьмя лапами ухватил за шиворот, ударил крыльями по воздуху. Объединёнными усилиями - выбрались.
   Отдышавшись, Хафиз предположил:
   - Уж третий обрыв меня точно доконает! - и ошибся. Третьего обрыва попросту не было. Тропа вывела на твёрдую почву. Воспитателю осталось самому привезти дракона к той рощице, о которой он рассказывал. И самому думать: а что дальше?
   По пути к роще им не встретилось никого. Неподалёку стояло несколько явно нежилых домов - с заколоченными дверьми и ставнями. От самой рощи открылся вид на полсотни яральских домов подобного же вида. Пусто.
   - Здесь никого нет, - заключил Драеладр, - скрываться за деревьями не от кого.
   - Может, они там спрятались?
   - Я бы почувствовал.
   - Ладно, подойдём ближе, - Хафиз, стараясь не шуметь, вышел из рощицы, быстрым скользящим шагом преодолел открытое место и спрятался за стогом сена, затем перешёл под укрытие сарая. Драеладр, заглянув туда через узкое окошко, нашёл лишь аккуратно уложенные дрова.
   - Ни людей, ни собак, - Хафиз покосился на пустую собачью конуру. Он помедлил, затем решительно направился к ближайшему заколоченному дому. Попробовал отодрать доски - не поддаются.
   Всё ещё таясь, наложник перешёл ко второму дому, третьему. Четвёртый не был заколочен, дверь его поддалась. Хафиз юркнул внутрь, прижался к стене в сенях, прислушался, заглянул по очереди в каждую из комнат. Дракон у него на плече хранил молчание, хоть и чувствовал: в доме никого.
   - Уходили в спешке, но добровольно, - пробормотал уземфец, - всё самое ценное забрали, остальное не бросили, а аккуратно сложили. На случай, если вернутся. Но быстро воротиться надежды не имели. Всю скотину увели с собой.
   Обойдя все дворы на пригорке перед рощей, Хафиз и Драеладр застали всё такую же картину. Покинутые дома, прерванное хозяйство. Оставленное добро, на которое никто не позарился. Ни одной живой твари не позабыто, даже паршивого пса или загулявшегося цыплёнка.
   Растения - те остались. На огородах - созревшие и перезрелые огурцы, зелень, лук, а также большие съедобные корнеплоды неведомых уземфцу названий. Всё это выросло уже после ухода людей и животных.
   - Похоже, мы действительно одни в этой части Ярала, - Хафиз высказался осторожно, хотя эта часть, кажется, ничем не выделялась из остальных.
   С обрыва за пригорком открылся вид на большую часть Ярала, в том числе и на дворец Драеладра. Маленький дракон впервые увидал его со стороны - и с трудом узнал родовое гнездо. Конечно, догадаться, что это оно и есть, помогало особое положение дворцового комплекса - в верхней части города, а также его замысловатая архитектура.
   Большое разветвлённое сооружение из белого камня с шатровыми башенками, вокруг которого разбросаны здания помельче, решённые в том же стиле - изысканном, но суровом.
   - Как много внутренних двориков в главном дворцовом здании! - приметил дракончик.
   - Это не дворики. Это залы, открытые сверху, - пояснил Хафиз. - дворец-то выстроен хоть и людьми, но в основном для драконов. А уж им-то куда сподручнее попадать во дворец со стороны неба, чем протискиваться в ворота.
   - Кажется, я бы без труда протиснулся в любые ворота, - не преминул отметить маленький Драеладр.
   - Обычно драконы вырастают до размеров э... куда больших. Прошлый Драеладр - тот не поместился бы нигде, кроме парадной залы, - Хафиз кивнул на самый большой из "внутренних двориков", - да и Гатаматар немногим ему уступает. Заполняла парадную залу настолько, что людям едва находилось место. А уж спорить с ней каково приходилось! Представляю чувства милой нашей Марципарины...
   - А вон тот полностью крытый черепицей отросток дворца с башенкой - и есть южное крыло, где я вылупился?
   - Угадал, малыш. Башенка - она как раз над той комнатушкой, где люстра с грифонами. Это ведь там тебя не нашли стражники Партиархов, - о пленённом Дулдокравне Хафиз деликатно умолчал.
   Разглядел дракон и площадку перед южным крылом, где собирались яральцы - воодушевлённые, раздосадованные, обозлённые. Отсюда она не казалась площадью, не то что из самого дворца. Вместить весь Ярал такой площадке не под силу. Лишь малая часть жителей, склонная к праздности - вот кто там собирался.
   - А с того гульбища - балкона над воротами - Лулу с тобой на руках приветствовала толпу.
   - Помню, - легко узнавал Драеладр. Да, здесь всё по-прежнему. Кроме толпы. Куда это все девались?
   - Здесь всё выстроено для прежнего Драеладра, - вёл дальше воспитатель, - но много ли нужно дракону? Вот он и оставил за собой лишь главное дворцовое здание, да несколько гостевых флигелей. В малом гостевом флигеле - вон там, выше всех, прямо над обрывом - твоя матушка поселилась, когда только-только прибыла в Ярал. Но стоило Драеладру почувствовать скорую гибель, он велел перевести её в южное крыло, где ты и родился.
   - Это переселение так важно?
   - Он хотел дать понять и людям, и драконам, кого считает наследником.
   - Кажется, это не помогло, - вздохнул дракон.
   Хафиз бессильно развёл руками и принялся показывать другие дворцовые постройки:
   - Павильоны и башни ниже дворца все отданы разведке. Самая дальняя отсюда башня принадлежит Эйуою - но он нечасто там появляется. А в том оранжерейном павильоне с башенкой жила Кэнэкта. Рядом - библиотечный павильон, в башне при котором раньше стоял сундук с Чичеро (его и закопали где-то неподалёку - не смогли далеко унести). Чуть ближе - тюремный павильон, а рядом - казармы. А в том приземистом двухэтажном строении Кэнэкта разместила Патриархов.
   - Пока радует одно, - молвил Драеладр, - Патриархов тоже не видно.
   Дворец, павильоны, башни, примостившиеся снизу дома - всё молчало и не шевелилось. Весь Ярал застыл перед взорами человека и дракона, точно вытканный на гобелене.
  
   Чтобы взглянуть на пирсы для швартовки воздушных замков, Хафизу с Драеладром пришлось немного спуститься по склону. Пирсы оказались пусты, как никогда прежде: ни висящих при них замков, ни груды мешков да пирамиды бочек, ни - тем более - портовых грузчиков не обнаружили там наши наблюдатели. Порт замер, ощетинившись пронзающими воздух пирсами, словно сучками на сухом дереве.
   И ещё одну перемену нашёл Хафиз: к нижнему пирсу притулилось какое-то сооружение. Исполинские деревянные блоки на металлических осях, толстенные канаты, уходящие вниз.
   - Что, раньше этой штуки не было? - спросил Драеладр.
   - Кажется, нет, - наложник не настолько надеялся на свою память, чтобы утверждать наверняка, но подозревал её в новизне.
   Те же подозрение охватили и дракона: смахивало на то, что дерево на этой конструкции - совсем свежее.
   - По виду напоминает лебёдку... А, я понял, - сказал Хафиз, - это же подъёмник, который выстроили Патриархи. Надо же: сумели. А все говорили, Белая гора слишком высока.
   - Значит, на этом подъёмнике всех и спустили? Людей, собак, овец и так далее? Но зачем? - терялся в догадках дракончик.
   - Кажется, придётся спуститься в порт. Отсюда не догадаемся.
   Хафиз двинулся вниз по тропинке - крутой, но вполне надёжной (слава Божествам, Оползневый склон в Ярале только один). Дракончик, сидящий на плече, предложил разделить сферы внимания: пусть наложник смотрит под ноги, а он сам - по сторонам, но Хафиз, хоть и согласился, не мог полностью довериться воспитаннику, нет-нет, да и озирался, рискуя переломать ноги. Над самыми пирсами, где тропинка становилась крутой до невозможности, человек поневоле перешёл на бег, и Драеладру пришлось тормозить крыльями. Сверзиться с вершины Белой горы - это ничуть не смешно.
   - Почему мы не спустились по вон тому более пологому пути? - спросил воспитанник, как только угроза падения миновала.
   - Это было бы опасно: тот путь весь на виду! - отвечал запыхавшийся Хафиз. Ещё бы: сгинуть в безвестности куда безопаснее.
   - Но здесь некому нас видеть. Я не чувствую ничьего внимания.
   - Потому и не чувствуешь, что мы спустились под прикрытием зарослей, - упорствовал Хафиз, - а почувствуешь - будет поздно. И без того странно, что порт не охраняется: смахивает на ловушку.
   Впрочем, заглянуть во все щели между портовыми складами в поисках соглядатаев осторожный наставник поленился. Он прямо прошёл к нижнему пирсу с пристроенным подъёмником, подёргал за ворот, поднатужился изо всех сил. Никакого движения.
   - Похоже, механизм застопорен. Там, внизу, - сказанному не хватало убеждённости. Видать, Хафиз сомневался: может, просто его невольничьих силёнок для запуска подъёмника не достало. Шуточное ли дело - поднять клеть на заоблачную высоту Белой горы.
   Драеладр поглядел вниз. Канаты уходили куда-то далеко, но куда именно - мешал определить слой тумана.
   - Можно спуститься, держась за канаты, - предположил он.
   - Это если нам ещё понадобится - спускаться, - проворчал Хафиз.
   Уж точно - для себя такой вид спуска уземфец отверг. Но дракон-то на это способен. Крылья у него не особенно крепки, но лапки - весьма цепкие. А понадобится спускаться, или нет, это зависит от поставленных целей.
   - Дядя Хафиз, а какая у нас цель?
   - Ясно, какая - спастись! - без раздумий брякнул воспитатель.
   - Спастись? А потом?
   - Там видно будет.
   Драеладр задумался и понял: определить цель предстоит ему самому. Ведь это он - наследник династии. А Хафиз - тот волею судьбы его воспитатель, не более того. Когда дракон сформулирует настоящую цель, тут-то и человеку в его окружении "станет видно".
   В чём же его цель? Расколдовать мать, вернуть её из Канкобры? Спасти Ярал, вернуть в него жителей? Вернуть безвинно пострадавшего Дулдокравна? Вернуть Кэнэкту из её злосчастной поездки? Вернуть жемчужину Драеладра - и пусть Бларп успокоится? И этому несчастному Чичеро, которого закопали в сундуке - ему тоже надо что-то вернуть. Как похоже звучат его цели: вернуть, вернуть, вернуть. Неспроста они таковы. Это цели опоздавшего дракона.
   Наверное, чтобы что-то вернуть, придётся спуститься с Белой горы. С Хафизом или без - но придётся. Ибо на горе нет ничего, кроме отсутствия, а в отсутствии всего ничего не вернёшь. И нет в отсутствии безопасности, что бы ни говорил осторожный наставник.
   Уже поднимаясь от пирсов, на стене портового кабака, Хафиз нашёл объявление, которое и зачитал:
   - "Данным указом повелеваю упразднить город Ярал, что на Белой горе. Всем жителям велю покинуть сей город, назначенный к упразднению, до первого дня лета. Кто же не подчинится, да будет уведён под стражею, бит плетьми и платит штраф в размере сотни золотых за каждый просроченный день. Переселенцев принимать беспрепятственно во всех городах царства и отстраивать жильё взамен оставленного за счёт местной казны. Государь всея Эузы Ван с-Йела VI"
   - Кого съела? - не понял Драеладр.
   - Ван с-Йела - так зовут нового царя Эузы, - вздохнул Хафиз. До сих пор, общаясь с малышом в хижине на Оползневом склоне, он никак не мог это имя вспомнить, то-то и дракон его услышал впервые.
   - Скверное имя, - буркнул Драеладр, - как будто он весь Ярал съел.
  
   На ночлег устроились в одном из домов на Припортовой улице - из тех, что был заколочен, но не слишком крепко. В доме нашёлся мешок с сухарями. Запив сухари водой из колодца, получили ужин не намного хуже прежних. Улеглись на чердаке - хвалёной осторожности ради.
   Хафиз, который за этот длинный день успел вымотаться, сразу заснул, но среди ночи проснулся. Уж больно его волновал некий вопрос:
   - Всё-таки не понимаю! Зачем? Зачем этому Вану Сйелу VI упразднять город? Ну, раньше-то - понятно: для жизни Ярала и сообщения с Эузой нужны были воздушные замки, а это - зависимость у драконов. Но теперь-то, когда выстроен подъёмник, на котором всех жителей, в конце концов, и спустили? Нет, не понимаю!
   Драеладр ничего не ответил. Он тоже этого не понимал. Возможно, думалось ему, для выяснения причин придётся побеспокоить самого Вана с-Йела VI. Для этого уж точно придётся спуститься с Белой горы, ведь царь Эузы на эту гору наверняка не полезет.
  
   Наутро Хафиз с Драеладром продолжили обыск Ярала на предмет "есть ли кто живой". Конечно, подход уземфца к обыску не назовёшь достойным подражания. Он, как и вчера, просто смотрел, достаточно ли хорошо заколочен тот или иной дом, а вламываться в каждый не считал нужным. Так бы от них и полгорода спряталось, но Драеладр не роптал. Во-первых, он пребывал в уверенности, что во встречных домах и впрямь никого нет, во-вторых, быстрый темп осмотра домов приближал его к моменту принятия решения. Ведь пора!
   Впрочем, манеру Хафиза можно назвать по-своему тщательной. Ни одного строения не обходил он своим поверхностным вниманием. Заглянул даже к Карантинной башне, что стояла вдалеке от домов и, конечно же, оказалась запертой. Штурмовать настоящую крепостную башню - это не ставенку на хижине взломать, потому горе-разведчикам осталось бы обойти вокруг башни и уйти, но Драеладр неожиданно вспомнил о своих возможностях и воспарил с плеча воспитателя к узеньким окнам-бойницам.
   - Ну что там? - крикнул снизу Хафиз.
   - Пусто! Закрыто! - отвечал дракончик, проникая в одну бойницу, другую, третью.
   Так ничего и никого не нашёл, но показал Хафизу, как именно его можно использовать при обшаривании встречных домов. Глупо, ну да ладно. Зато довольный уземфец на обратном пути от башни рассказал связанную с ней историю:
   - А ведь именно здесь, в Карантинной башне когда-то стоял сундук с Чичеро. Точнее, в подвале под нею. Дело было во второй приезд Чичеро в Ярал.
   - А как же первый приезд? - потребовал полноты сведений дракон.
   - В первый - Чичеро ещё никуда не упрятывали, так как не знали о присутствии демона. Я тогда прибыл к Яралу вместе с ним и Бларпом Эйуоем. Как сейчас помню, на воздушном замке, прямо из Уземфской пустыни, из-под оазиса Гур-Гулуз, где... ну, это не важно. И я, и Чичеро мечтали о встрече с Лулу Марципариной Бианкой, твоей матерью. Увы, Чичеро задержали дела: он зашёл по дороге к известной тебе госпоже Кэнэкте, а та его не отпускала до утра. Может, и не столь важные вопросы решали, просто охота была ей одолжить у Чичеро его карлика - сказать не берусь.
   - Как одолжить? Какого карлика?
   - Известно, какого, Дулдокравна. Истомилась по нему разведчица! Я-то в таких делах разбираюсь.
   Драеладр всё равно не понял, но больше перебивать не стал.
   - Ну так вот, продержала его Кэнэкта в своей Оранжерейной башне, а наутро надо Чичеро улетать. Воздушный замок не подождал бы, а ведь у него - важные дела за Порогом Смерти. С неким Дрю - тем, которого Бларп Эйуой до сих пор ищет. Улетел Чичеро, а вернулся - уже таким, как сейчас. Вот и не привелось ему с Лулу пообщаться. А ведь ждала она его, не меня. В Малом гостевом флигеле дворца, я показывал.
   Хафиз отвлёкся на осмотр одиноко стоящего сарая, затем продолжил:
   - Так вот, вернулся Чичеро совсем слабым. Никак по пути не мог справиться с вороватым демоном. Даже попросил Уно - ты его знаешь, он теперь один из стражей при дворце - запереть его в башне воздушного замка. Только Уно говорил, всё равно слабо помогло. Взбесившаяся голова Чичеро как выкатится - и давай кусаться! То-то и забрали у него карлика Дулдокравна, а самого в сундук определили, да поставили в подвал Карантинной башни. И сам сундук тяжелющий, а Бларп на него ещё охранных заклинаний навесил. Кстати, нам сюда, - Хафиз вышел к улице, взбирающейся по склону холма, увенчанного Библиотечной башней.
   На этой улице наставник вдоволь поиздевался над малышом, заставляя его проникать в заколоченные дома через узкие чердачные окна. Драеладр, не желая тратить время на пререкания, покорно исполнял требуемое. И правда, прочёсывать улицу получалось у него быстро.
   Во дворе верхнего из домов устроили привал. Наступило обеденное время, и двое последних яральцев с удовольствием подкормились овощами со здешнего огорода. По завершении трапезы Хафиз вспомнил:
   - Да, о Чичеро. Провёл он в сундуке в Карантинной башне какое-то время, а тут вдруг призывает его сам Драеладр на седьмое небо. Говорит, приспело время умирать, так он хочет, чтобы сундук с телом Чичеро непременно стоял рядом. Странное желание, но против Драеладра не поспоришь. Доставили ему сундук, и надо же такому случиться, что умирает Драеладр, а рядом с ним подлый некромант, хитро прикинувшийся добрым мертвецом...
   - С этого места я уже знаю, дядя Хафиз. Некромант Гру хотел проклясть небеса и призвать на них из подземелий своих искусственных драконов. Но Чичеро договорился со своим демоном, которому тот некромант как раз крепко насолил. Демон напрягся, поднял сундук, да и прихлопнул им того Гру. Тут же и проклятие пало, и ложные драконы с неба попадали.
   - Всё верно! - улыбнулся наставник. - Кроме Чичеро там отличился Дуо (ну, да ты его тоже знаешь, он так же, как Уно, стал стражем дворца). Этот Дуо первым разоблачил некроманта и побежал за подмогой, но вряд ли кто другой одолел бы врага, как Чичеро. На радостях его чуть из сундука не выпустили, но Бларп воспротивился. Говорил, вот изгоню демона из похищенного сердца, только тогда. Пока же ожидали доставки сердца, сундук с Чичеро вернули в Ярал и поместили в Библиотечную башню. Она, не в пример Карантинной, часто посещаема разведчиками. Вот и стоял в ней сундук на почётном месте - как живой пример мёртвого героя.
   - Кстати, где-то под башней его ведь захоронили, - напомнил дракон.
   - Верно. Это Дулдокравн придумал, чтобы Патриархи его не нашли. Кстати, правильно поступил: кто знает, как эти обсерваторы истолкуют находку. Они ведь только ищут повода для чего-нибудь плохого.
   - А что, если мы сейчас раскопаем Чичеро?
   - Зачем?
   - Вдруг он скажет что-то важное?
   - Может и скажет, - скривился Хафиз, - но только если карлик спрятал, вряд ли мы что найдём. Он и место наверняка заровнял.
   - Пошли искать! - настоял дракон.
   Дверь в Библиотечную башню оказалась открытой. Ага, здесь кто-то побывал! Внутри - беспорядок, явные следы обыска. И точно, прав Дулдокравн, что унёс отсюда сундук. Что бы Патриархи ни искали - могли и сундук прихватить. Хоть бы и чисто случайно.
   Выйдя из башни, Хафиз всего в паре десятков шагов от неё наткнулся на яму. Словно могила раскопанная, зияла она, скрытая от дороги лишь чахлым кустиком. Драеладр оживился:
   - По-моему, здесь искали именно сундук.
   - А по-моему, здесь его искали и нашли! - хмыкнул Хафиз.
   Час от часу не легче: вот и похищен человек-сундук. Новому Драеладру так и не привелось с ним побеседовать. А ведь прошлый Драеладр не зря призывал его к себе перед смертью. Какие-то тайны мог ему поверить, а мог и стараться выведать. Теперь эти тайны ушли к расторопным Патриархам.
  
   От раскопанной могилы человека-сундука вернулись к Библиотечной башне. Ещё раз прошерстили её и близлежащий библиотечный павильон, который - оказалось - подвергся не менее суровому обыску Патриархов. Сломанный стеллаж, на полу куча книг и документов. Вандалы! А выглядели похоже на образованных людей, мантии нацепили.
   Драеладр пока не умел читать - и потому ни книг, ни документов, извлекаемых наставником из кучи, толком не различал. Он надеялся, что Хафиз более-менее знает, что ищет, но постепенно приходила догадка: наложник просто приводит книги в относительный порядок.
   Когда куча на полу была разобрана, под нею обнаружился тайник. Квадратный люк отчётливо выделялся на паркетном полу. Поглядев Хафизу в глаза, дракон уловил не изумление, но торжество, и понял: о тайнике тот знал заранее. Да и тот, кто производил здесь обыск, тоже знал. И не пожелал дать знать своим же товарищам. Верный Кэнэкте разведчик среди краснокафтанных стражников, привезенных Патриархами?
   - Ты знал о тайнике, дядя Хафиз? - спросил дракон.
   - Нет. Но я заметил у нагромождённой здесь кипы книг одну особенность: ни одна из книг не пострадала. Даже страницы не замялись. При падении со стеллажа такого не бывает. Их просто аккуратно сложили, чтобы нечто закрыть.
   Вот оно что! А ведь умён воспитатель, ничего не скажешь.
   Хафиз попытался поднять крышку люка, но не тут-то было.
   - Здесь отверстие для ключа, - приглядевшись, заметил он, - не хочется ломать люк. К тому же, тут возможны магические ловушки. Может, заровнять всё книгами? Вдруг то, что в тайнике, нам совсем не нужно?
   - Нет, нужно, - запротестовал Драеладр, - это ведь один из тайников моего города! Ломаем. Или, может, подберём ключ?
   - Как подберём?
   - У меня есть один. Среди игрушек в малахитовой шкатулке.
   Ну да, конечно. Тусклый ключ, с которым можно общаться, словно с самой госпожой Кэнэктой. Он ведь приблизительно подходит по размеру?
   Хафиз снял с себя торбу, из неё достал мешок Дулдокравна, из мешка - малахитовую шкатулку, а из последней - ключ. Как ни странно, ключ подошёл. Два поворота, замок клацнул и тайник раскрылся. Надо же, какая удача. Люк вёл в тёмный подвал. Уземфец вздохнул и засунул туда голову: узковато для взрослого человека. Того и гляди, застрянешь.
   Тогда с плеча его слетел Драеладр. Как ни узок подвал, а маленький дракончик в него легко протиснется. И даже умудрится местами лететь. Что-то ему вслед кричал Хафиз, кажется, о ловушках. Дракон не оборачивался. Он долетел до конца подвального коридора и увидел там маленькую коробочку, мерцающую слабым призрачным светом. Ловушка?
   Нет, Драеладр счёл разумным не бояться ловушек. Сам узкий коридор с каменными стенами - достаточное препятствие для Патриархов и их стражников. А зачем разведчикам Ярала ставить ловушки против кого-нибудь иного? Дракон смело подхватил коробочку, развернулся в тесноте и полетел обратно. Вот и выход: потайной подвальный коридорчик его не поймал.
   По лицу Хафиза было заметно, что коробочки вроде поднятой снизу ему неплохо знакомы.
   - Что это такое? - прямо спросил Драеладр.
   - Если по учёному, такая штука называется киоромерхенной суэнитой. А по-простому - это "призрачная шкатулка". В таких коробочках мертвецы хранят свои души.
   И впрямь - коробочка с призрачным светом. И почти невесомая, ведь часть её веса приходится на потусторонний мир. Но есть ли в ней душа, и если есть, то чья? Неужели здесь спрятана душа Чичеро? И в самом деле: чья же ещё? Ярал - город издавна закрытый для мертвецов.
   - Я спрячу коробочку к себе в шкатулку, - решил Драеладр, - в малахитовую. Не беда, если зеркальце там теперь не поместится.
  
   Глава 6. Последний герой
  
   На следующий день Хафиз и Драеладр прочесали все дома Ярала, примыкающие к дворцовому комплексу. В каждый дом дракончик находил возможность забраться, так что мог с уверенностью заявить: в домах центральной части Ярала либо никто не прятался, либо - трусливо перебегал от дома к дому, чтобы не быть замеченным.
   Засада? Засады не было, иначе на них с Хафизом давно бы уже напали. Попутно с поиском людей уземфец просил дракона запоминать, в каких домах сохранилось что-нибудь съестное: на кухнях, в погребах, на огородах. Кто знает, сколько времени придётся провести в Ярале. Может статься, что и запасов всего города им не хватит - ну, если здесь состариться.
   Укладываясь спать на постели с балдахином в доме какого-то яральского аристократа (может, самого градоначальника - мужа несносной Капитолины), Хафиз хмурился. Хотя чему хмуриться: ведь в этом доме нашёлся и богатый погреб с веселящим вином, и снеди выше крыши; если положить за цель истощение городских запасов, то начинать надо отсюда. А всё же наложник не скрывал неудовольствия. Видать, какие-то его надежды истаивали. С довольно кислой миной он и уснул.
   - Если мы остались одни на весь Ярал, это с одной стороны хорошо, с другой - не очень, - принялся Хафиз размышлять вслух уже поутру, - хорошо с той стороны, что никто из Патриархов нас не ищет и не ловит. А с них бы сталось наводнить город засадами. Плохо же с той стороны, что и свои люди о нас забыли. Где, например, страж Уно? Не предупредил о переселении города, пропал. А он ведь знал, где мы прячемся. Дуо - тот тоже был в курсе...
   - Может, им не дали случая вырваться. Собрали всех стражей дворца и сказали: вон из Ярала! - предположил дракон.
   - Случай вырваться всегда представится, было бы желание, - назидательно проворчал наложник, вспоминая что-то своё.
   Да, подумал Драеладр, соратники нас не предупредили. Хотя знали ли они сами, что происходит, эти Уно и Дуо? И на что они могли повлиять? Помогли бы вместе со всеми спуститься вниз? Но перед отправкой толпу яральцев Патриархи со стражниками уж наверняка придирчиво досматривали, просвечивали своим камнем-индикатором.
   Если реально помочь стражи не могли, оставалась ещё свобода зайти посочувствовать - преодолевая опасный склон. Только Хафиз бы первым зубами скрипел, если бы Уно или Дуо ненароком раскрыл врагам оползневое убежище. Получается, стражи поступили верно.
   Да что там стражи? А мы-то сами позаботились о том, чтобы разузнать, что происходит у нас под носом? Нет, Хафиз не желал лишний раз ходить по опасному участку, и был по-своему прав.
   Итак, все правы. И осталось ещё добраться до дворца, чтобы убедиться, что Ярал и впрямь всеми покинут. И кто знает, может, во дворце-то и встретится засада - не вражеская, так дружеская. Что, если Уно и Дуо затаились в глубине комнат и оттуда продолжают охранять вверенное им здание?
  
   Оранжерейный павильон Кэнэкты тоже подвергся обыску, о чём предупреждала выбитая дверь. Правда, внутри следов грубого присутствия патриарших стражников Драеладр не увидел. Ну, разве одна из карликовых пальм завалилась вместе с кадкой. Может, кто из краснокафтанников пнул в раздражении, но могла и сама кадку перевесить.
   Ни клочка пергамента не гнашлось в апартаментах Кэнэкты. То ли она загодя всё вывезла, то ли удивительно аккуратный обыск подмёл решительно всё, то ли никаких документов здесь и не хранилось. Глава разведчиков Ярала в своей работе больше надеялась на память, чем на бумаги. Всё по-настоящему важное она старалась держать в уме.
   Обыск в башне Бларпа Эйуоя выглядел иначе. В том складе ненужных вещей, который она собой представляла, словно ураган пронёсся. Видно, знание того, что хозяин башни приходится родственником драконам, добавляло стражникам злости. А уж как увидели ту рухлядь, которой Эйуой заставил свою почти необитаемую башню - тут-то и разгулялись.
   От башни Бларпа Хафиз поднялся к Малому гостевому флигелю. Отсюда, с обрыва открывался чудесный вид на Ярал. И Оползневый склон виднелся в дымке, и пирсы воздушного порта далеко внизу. Тонкое зрение дракона позволяло на Оползневом склоне углядеть остатки их хижины, а на нижнем пирсе - подъёмник.
   Предстал, как на ладони, и дворец - молча и величаво. Прямоугольные провалы открытых залов, изящные крыши и шатровые купола башен. Южное крыло отвернулось парадной стороной к притаившейся за дворцом площади, зато повернулось к любопытному дракону тыльной стороной с бестолково добавленными хозяйственными пристройками. Прячутся ли там охранники Уно и Дуо? Видать, очень хорошо прячутся.
  
   Кроме точки обзора в Малом гостевом флигеле не нашлось ничего примечательного. Хафиза умиляли какие-то воспоминания, но то его дело; своей собственной истории Драеладр в этом здании не видел. Да, едва Марципарина Бианка нашла приют у минувшего Драеладра, она здесь гостила. Но как только появились предчувствия, что быть ей матерью его наследника - переехала в южное крыло центрального здания. Там и начинается его ранняя история, но никак не здесь.
   Терпеливо дождавшись, когда Хафиз освободится от сентиментальных поводов задержаться в Малом гостевом, Драеладрик повёл его к главному дворцовому зданию - именно повёл, медленно летя чуть впереди. Обогнув угол южного крыла, дракон первым заглянул со стороны фасада и в изумлении завис в воздухе. Углём по белому камню дворцовой стены развязно шла размашистая надпись.
   - "Смерть дракону!", - честно прочитал Хафиз. - Верно, кого-то из мародёров охранники не впустили внутрь.
   Наивный уземфец ещё надеялся встретить Уно и Дуо, а также их товарищей. Но нет! О том, что верными стражами дворец вовсе не охраняется, стало понятно уже на подходе к выступающему вперёд крыльцу под широким балконом. Двери настежь, стены пописаны внутри, как и снаружи. И далеко не славословиями.
   - О, здесь тоже написано "Смерть дракону!", - с удовольствием приметил наблюдательный Драеладр знакомые очертания букв на колонне, подпирающей гульбище, - и меч нарисован.
   - Надеюсь, того грамотея, который это написал, тоже спустили вниз Патриархи, - проворчал уземфец.
   А Драеладр прислушался и заметил вслух:
   - Кто-то приближается!
   Сидел бы он по-прежнему на плече Хафиза, тот живо метнулся бы прочь от крыльца и скрылся за углом южного крыла, откуда они пришли, но дракон так и висел на высоте, превышающей человеческий рост. Пытаясь увлечь его за собой, воспитатель упустил время.
   Из дверей дворца выбежал человек с мечом. Да нет, давешний подросток с мечом, которого Хафиз тут же узнал:
   - Ба, юный Георн! Это ты пачкал стены углём? - прозвучало весьма пренебрежительно. - И меч свой, вижу, подобрал. По кладовкам лазил?
   Скривившись от откровенной издевки, подросток выплюнул с ненавистью:
   - Я вызвал твоего дракона на бой, прихвостень. А Георн слов на ветер не бросает! - почему-то воинственный отрок обращался исключительно к Хафизу, а самого дракона, висящего над головами, вниманием как раз и не удостоил. Может, потому что дракончик висел против солнца?
   Драеладр поглядел на его надутую физиономию с любопытством. Герои, не бросающие слов на ветер - да, он такое слышал. А Хафиз - тот и в грош не ставил отроческого героизма, даром что сам и драться-то не научился. В сералях Уземфа подростки не получали такого опыта.
   - Зови дракона, прихвостень! - разорялся взбешённый Георн, всё так же игнорируя Драеладра. - Он не смеет уклониться! Я обещал его сразить мечом в честном поединке.
   - В смысле, исподтишка зарезать? - Хафиз проявил себя мастером тонкого сарказма.
   Георна аж перекосило от насмешки. Он чуть не бросился на Хафиза с мечом, но опомнился: ему ведь подавай честный поединок, зарезать - не считается. Подросток повторил свои требования с чуть большим хладнокровием и добавил, что не явившийся на бой дракон покрывает себя несмываемым позором. До конца дней.
   - Это правда, Хафиз? - спросил сверху Драеладр. - Меня кто попало может вызвать на бой, а мне нельзя отказаться?
   - Щенок что-то выдумал, - откликнулся наложник, поднимая к нему лицо и щурясь от солнца, - все эти правила наверняка - лишь для взрослых драконов.
   - А вот и нет! Для наследников правила жёстче... - Георн кинулся было с азартом спорить, но осёкся; до него постепенно доходило, что дракон очень-очень мал, и это и есть тот наследник-Драеладр, которому он бросил вызов.
   - Если даже и жёстче, воспользоваться такими правилами сможет только законченный подлец! - уверенно заявил Хафиз. - И славой его убийство не покроет, - бесстыжие уземфские глаза так и лучились весельем.
   Драеладр чувствовал, что наложник разговаривает со свирепым подростком не без опасений: возраст ещё тот! С кого-то из сверстников Георна станется и бесславно зарезать Драеладра с Хафизом заодно. Но этот - особый случай: ему подавай славы да почёта. Вынь да положь ему честный поединок! Вот за эту горделивую слабость и ухватился ловкий уземфец - как за союзническую силу.
   Хафиз не ошибся. И правда, Георн вдруг принялся оправдываться. Мол, он не подлец. Он, видите ли, не думал, что наследник Драеладра настолько мал. Он ожидал равного противника, пусть и не взрослого, но большого и опасного.
   Не сказать, что Драеладру понравилось, что его считают не слишком опасным. Спасибо, конечно, Хафизу за потуги отвести от воспитанника угрозу, но - не такой же ценой! Теперь от способа, которым наставник пытался сорвать поединок, уже и сам дракон почувствовал унижение. В какой-то момент он не выдержал и, спикировав с небес, хлестнул Георна крылом по лицу:
   - Я принимаю вызов!
   Пощёчина вышла хлёсткая, но показала и слабость Драеладра: чем он способен насолить противнику, кроме таких пощёчин?
   - Нет, теперь я не согласен драться! - вдруг заявил Георн. - И правда, так нечестно: я намного сильнее. Мне скоро исполнится четырнадцать лет!
   - Вот-вот, - с улыбкой поддакнул Хафиз, - разумнее всего подождать. Чуток подрастёт наш Драеладр, тогда схватка с ним принесёт много чести. Того и гляди - не справишься! - подмигнул наложник Георну.
   - Боюсь только, не вырастет, - помрачнел отрок.
   - Почему это? - хмыкнул Хафиз.
   - Ему ведь год уже? С прошлого лета, - подсчитал Георн, - да, год есть. Так за год обычному дракону случается вымахать ого-го! А этот всё не растёт. Значит, правду болтали в Ярале, что отцом дракона был тот пойманный Патриархами карлик.
   - Что? Мой отец - Дулдокравн? - не поверил ушам Драеладр.
   - Болтали, - неопределённо пожал плечами Георн, - да ты и правда ростом в него пошёл. Не зря болтали...
   - Кто болтал? - быстро спросил Хафиз.
   А вот дракончика такие подробности не занимали вообще. Ну да, в Ярал просочились сведения, что наследник не вышел ростом. А через кого, какая разница? Наверняка Ута, Валериана и Капитолина рассказали всё, что знали, да и стражи могли проговориться.
   А важно - вот что. Выходит, Лулу Марципарина не зря переживала; он и правда гораздо меньше положенного. Именно гораздо. Настолько, что стражи с Патриархами даже не пытались разыскать его среди грифонов на люстре. Они искали просто небольшого дракона - но уж никак не меньше отшибинского карлика.
   Впервые Драеладра всерьёз задела тема его роста. Он почувствовал собственную злость, так и рвущуюся наружу, навстречу обозлённому Георну, а ещё досаду на Хафиза - за его недостойные ухищрения. Поединок - так поединок. Драеладр готов!
   В знак готовности он отвесил Георну подзатыльник крылом: нечего отказываться от своего вызова, если дракон-наследник его принял. За дело!
   От неожиданного удара Георн еле устоял на ногах - и весь побледнел от усилий сдержаться. Неизвестно, чем ему прежде насолили драконы, но теперь-то его дважды весьма унизительно коснулись.
   Хафиз догадался, к чему идёт, и досадливо сощурился. Да уж, попробуй разведи мальчишек, когда им обоим не терпится поиграть в поединок человека с драконом. Если гордый подросток и согласился пощадить Драеладра, то - не терпеть его истязаний. От них он обязательно взорвётся. А как начнёт убивать дракончика - тут ему станет не до высоких материй вроде благородного отказа от недостойных героя целей и приёмов.
   А Георн - тот так и разрывался между нападением на дракона, зависшего в поле досягаемости, и следованием прежнему решению. Ясно, что подмывало напасть: меч в его руке так и вздрагивал. Стоит Драеладру приблизиться в третий раз - и слабые плотины не выдержат.
   Вдруг подросток нашёл выход, показавшийся ему удачным - насупленное лицо аж просияло:
   - Я вызываю на бой вас двоих! Дракона и его приспешника! - гаркнул он, победоносно глядя на Хафиза.
   - Совсем сдурел? - огрызнулся наложник, а глаза-то забегали. Нет, не для Хафиза такой итог переговоров. Он-то при чём? Что ему до глупой ненависти подростка и его драконоборческих амбиций? Но вся эта мощь только что переключилась на него.
   - Защищайся! - грозным басом выкрикнул Георн, только голос его дал петуха.
   - Вот ещё! - хмыкнул Хафиз. - С раннего детства не брал в руки оружия, а тут вдруг возьму для твоего удовольствия? Не бывать тому. А ну брысь!
   - Ну, так пожалеешь! - рыкнул Георн и совершил выпад мечом. Пора разговоров миновала.
   Хафиз без труда отклонился. Он не был обделён ловкостью, да и атака не преследовала смертоубийственных целей (пугнуть, да лицо клинком пописать -и все дела). Правда, последовал новый выпад, и снова вёрткому наложнику пришлось уходить от удара.
   Выпады следовали с такой скоростью, что не давали Хафизу что-либо сказать. Да и поздно было сообщять вошедшему в раж юному мечнику, что бой с безоружным противником не приведёт к твёрдой славе. Видно, Георн чётко поставил себе не обращать внимания на маленького дракона, а все свои обиды сполна взыскать с его воспитателя.
   Пару раз Драеладр налетал на Георна, бил крыльями, даже глубоко оцарапал когтями мальчишеское лицо, но дракононенавистник по-прежнему не обращал на него боевого задора, а упрямо теснил Хафиза: от крыльца к углу дворца, затем - под невысокой дворцовой оградой к распахнутым воротам, от них - наискось через пустую площадь.
   Хафиз заметно устал. Он утратил надежду в чём-либо переубедить преследователя, и молча отступал перед ударами, которые становились всё серьёзнее. Зазеваешься - и голова прочь! Повернуться и бежать? Подросток догонит.
   К счастью, мечник из Георна получился такой себе. Племянничек аптекаря - где бы ему тренироваться среди зелий да микстур? Махал мечом, как придётся, не проводя хитроумных приёмов. Да и сам меч был коротким, далеко таким не достанешь. Но Хафизу - тому, наверное, казалось, будто он уворачивается как минимум от двуручника. Непросто так далеко отклоняться от клинка. Зато и не получил ещё ни царапины.
   Все попытки Драеладра привлечь к себе внимание не увенчались успехом. Поди, Георн решил порешить человека, а тогда уже и с дракончиком разбираться - без свидетелей неблагородного поступка. Воспитанник остро сожалел, что так подвёл Хафиза, но не мог догадаться, как его теперь спасти.
   Отступая, несчастный уземфец покинул площадь перед дворцом и двинулся спиной вперёд по довольно-таки крутому спуску. Споткнулся о камень на дороге - и чуть не растянулся, но проворно вывернулся над самой землёй, а меч Георна высек из каменистого пути яркие искры.
   Хафиз попятился дальше, Георн, размахивая оружием, устремился за ним, а Драеладр, повинуясь неясной догадке, спланировал на тяжёлый камень, сдвинутый наложником. Удастся ли мне его поднять в воздух? Надо же, удалось. Держа камень в четырёх лапках, дракон летел низко-низко над почвой, потом, поднатужившись, поднялся чуть выше человеческого роста.
   К счастью, дорога уходила вниз, и набирать высоту Драеладру оказалось не так уж трудно. Чуть не роняя свою ношу, дракончик полетел к повороту пути. В этом месте Георн прижал Хафиза к невысокому обрыву и готовился воспользоваться достигнутым преимуществом самым жестоким образом. Но Драеладр не дремал: он завис над головой мечника, хладнокровно прицелился и с облегчением отпустил камень.
   - Вот и всё, - сказал он Хафизу, - теперь нас в Ярале опять двое.
   Уземфец ответил не сразу. Долгое время он не мог отдышаться.
  
   - А ведь он дышит. Крепкая голова у героя, - заметил Хафиз, выпрямляясь. Подойдя к оброненному Георном мечу, наложник с брезгливостью поднял орудие убийства и понёс к расположенной неподалёку мелкой усадебке, - закопаю на огороде!
   Ещё бы не закопать. Если Георн очнётся, а меч окажется под рукой - кошмар может повториться. Кто-то другой, может, оставил бы меч себе, а для верности прирезал бы беспомощного врага, но Хафиз - не из тех, кто уважает науку убивать. Драеладру тоже меч без надобности. Камнем с высоты - вот его победная тактика.
   - Не поможет. Меча не найдёт - так топоры здесь на каждом шагу в сараях оставлены. А что не боевые - этому всё едино, - вернувшись к дракону, поделился опасениями Хафиз.
   - Разговаривать с ним надо! - придумал Дракон. - Убедить, что бой уже состоялся и продолжать бессмысленно. Он сражался, как э... лев, но дракон его одолел. Ему ещё повезло, что выжил.
   - Хорошая идея, - похвалил уземфец, - а ещё надо спросить, что он думает делать дальше. Два человека и один дракон на целый город - это и так маловато. А уж одному здесь совсем грустно. Я бы ещё попробовал, но этот - точно сломается. Мал ещё выдержать настоящее одиночество.
   - Я думаю, в Ярале и мы не останемся, - возразил Драеладр, - ещё походим, посмотрим, что здесь да как - и будем собираться.
   - Куда?
   - До небес меня крылья не поднимут. Значит, вниз, с Белой горы.
   - Самим? Невозможно. Вот если бы прилетел воздушный замок...
   - Как долго нам его ждать?
   - Пока не прилетит, - устало предложил Хафиз.
   - А если не дождёмся?
  
   Георн из рода Ашогеорна очнулся поздно вечером. Хафиз его заблаговременно связал, чтобы любитель поединков почувствовал себя побеждённым. После боя мечами не машут - кажется, так говорят в Эузе?
   Победители договорились обойтись без иронии. Унизишь врага - и дураку захочется реванша. А Хафизу становится тошно при одном лишь воспоминании о взмахах короткого меча. Повторять победу на бис? Нет, такое не для него.
   Встреченный уважительно, Георн мужественно признал своё поражение. В знак доверия к нему Хафиз тут же распутал узлы на верёвках. По правде говоря, наложник переживал за надёжность этих узлов - и опасался, что пленник сам вырвется на свободу. Не то, чтобы Хафиз вообще не умел вязать узлы, но что годится для постельных утех госпожи, не всегда пойдёт и для обездвиживания врага.
   Потом состоялся долгий разговор. Георн поведал свою короткую историю - и длинную-длинную предысторию к ней. Иной у потомка Ашогеорна и ожидать не стоило.
   Отец героя - человек непутёвый - прибыл в Ярал в гости к брату-аптекарю. Тот пользовал своим искусством лучших разведчиков Эузы и явно не бедствовал, к тому же, как человек уважаемый в городе, мог дать рекомендации.
   И точно, по рекомендации брата Зорна отец будущего драконоборца нанялся к молодой ещё Кэнэкте в шпионы - и отправился выполнять важное задание куда-то в далёкий Глукщ. Что там, в Глукще, пошло не так, отец Георну не рассказывал. Но работы с тех пор он не получал, сидел в Ярале на шее у брата, целыми днями торчал в кабаке при воздушном порте, где и спутался с одной певичкой, ставшей Георну матерью.
   Мать свою Георн как-то не запомнил - завеялась она не пойми куда, а вот отец врезался в память накрепко. Много отец о предках рассказывал, да и нашлось, что рассказать: не каждый похвастается такими.
   Говорил, имя Георн получил не просто так, а в честь великого легендарного героя Ашогеорна - своего прародителя. Тот герой убил дракона и женился на царевне - как, в общем-то, и надлежит настоящим героям.
   Царевна, правда, перед тем спуталась с драконом и родила основателя династии Драеладров, таков уж он - женский пол, но Ашогеорн-то не при чём. Он-то драконов не миловал, разговор с ними имел короткий. И в потомстве у него - одни люди; никаких драконов.
   Было среди множества детей у того Ашогеорна двое близнецов: Шувшер и Керокегер. Бывало, спорили между собой, кто из них старше. На самом деле старше был Керокегер, но мать всегда говорила, что первым родился Шувшер. Тот Шувшер вечно уверял, что любит Драеладра как сводного брата, и тем был царевне любезнее, а Керокегер любезностей не разводил, зато говорил чистую правду. А драконы правды не любят.
   Вот подросли Керокегер да Шувшер; первый подался в Эузу, да стал в ней наёмником, а второй завёл себе аптеку и давай людей дурить, будто он их лечит. Шувшер - тот себе состояние скопил, а Керокегер зато по миру походил и много где потомство оставил. Из детей его вышли в основном герои.
   Так вот, у одного из потомков Ашогеорна по линии Керокегера - долго рассказывать - и родилось всего двое сыновей: Бибз и Зорн. Который Зорн - тот очень драконов уважал, а ещё завёл себе аптеку в Ярале. Который Бибз - тот был честным наёмником, перед драконами спины не гнул, за что и пострадал.
   Ясное дело, сыну Бибза тоже любить драконов не за что, Драеладра в особенности. И ремесло аптекаря ему претит, как же без этого. Но вот беда: Бибз уже лет пять, как покинул Ярал, устроился не то наёмником, не то надзирателем при какой-то там тюрьме - и никаких от него вестей, ни добрых, ни злых. Никак, сгинул?
   А сынка-то, самого Георна, тот Бибз в Ярале оставил. На попечении брата-аптекаря, будь тот неладен. А каково жить под одной крышей с этим последователем подлеца Шувшера! И драконов тот гадкий Зорн обожает, и правды ему не скажи, а ещё - стыдно сказать - приневолил Георна идти к нему в подмастерья. Заставлял травы лекарственные изучать, и всё такое. Издевался, одним словом.
   Георн подчинялся, но обиду затаил. А тут как раз для аптекаря горе великое - умер очередной Драеладр. Страдал противный Зорн, будто похоронил родственника, ну а Георну - весело. Успокоился аптекарь лишь когда узнал: новый Драеладр на подходе. Георн же возми, да и ляпни: следующего Драеладра я сам отцовским мечом прикончу.
   Что тут началось! Аптекарь кричал, как никогда сроду, грозился племянника из дому в три шеи выгнать, если он ещё раз чего подобного скажет. А ещё об обещании Георна сверстники прослышали. Как они его шпыняли, как дразнили да потешались - даже дракону не пожелаешь.
   К счастью, народ Ярала быстро образумился. То ходили ко дворцу Драеладра лицезреть, а тут - стали говорить правду. Ведь у всех накипело. Тут и правильный царь в Эузе к власти пришёл. Прислал Гросс-Патриархов со стражей, чтобы из Ярала драконов повыгонять. Только разве всех так просто выгонишь! Зараза - она внутрь проникает, с драконами в Ярале кто только не повязан. Почти все - драконьи прихвостни. А ещё разведчики!
   Под дворцом теперь собирались очень умные и решительные люди. В такой хорошей компании как не повторить прежние обещания. Никто, правда, не верил, что Георн и правда пойдёт убивать дракона. Только аптекарь Зорн поверил - да и выгнал нерадивого племянничка из дому.
   Кричать на площади правду Георну показалось мало: кричи - не кричи, а драконам хуже не становится. Тут-то и задумал он проникнуть во дворец: даже коли не судьба убить грозного Драеладра - то никто не скажет, будто Георн испугался и не сдержал слова. Влез он во дворцовый сад, а тут как тут - охрана набежала. Стражи Уно и Дуо, они самые, да и Хафиз подошёл. Отобрали меч отцовский, выгнали, как кота шкодливого.
   Потом почти никто не поверил, что Георн ходил во дворец с Драеладром биться. Нелегка судьба у героев. И голову сложишь, а скажут - поскользнулся.
   Пока Георн рассказывал, Хафиз воздерживался от ехидных замечаний. Уж кто-кто, а Драеладр прочувствовал, каких усилий это ему стоило. Юный дракононенавистник так и напрашивался на колкости. А всё же наложники умеют быть сдержанными, когда очень надо. Даже когда побеждённый подросток спросил об отцовском мече, не вернут ли ему его, Хафиз ответил без тени сарказма:
   - Меч мы пока не вернём. Это очень ценный трофей.
  
   Мысль уземфца о высокой ценности меча отрока не удивила.
   - И правда, - согласился Георн. Однажды-то он свой ценный меч нашёл в дворцовых кладовых, куда его Уно и Дуо бросили за ненадобностью. Искал, надо полагать, долго, ведь кладовая во дворце не одна.
   - А давно ты во дворце прячешься? - спросил Хафиз.
   - Давненько, - признался Георн, - с того дня, как стражники всех выселили, все дома трижды прочесали, да и сами прочь подались. Меня-то не нашли: у меня и дома своего не было.
   - А что во дворце-то делал? - осведомился Драеладр.
   - Тебя ждал. Я ведь слово дал, что с тобой сражусь, как же мне из Ярала уйти? Моё слово - оно не просто слово.
   - Но почему ты решил, что я появлюсь во дворце?
   - Как не появиться? Если люди Ярал покинули, а дома свои не пожгли, значит, оставили драконам. Те ведь - известные мародёры. Только когда прилетят драконы, вернётся и Драеладр. Чтобы сказать: "Это мой дворец, не трогайте!" - Георн уморительно изобразил озабоченность. - Кстати, пока я во дворце околачивался, то стены чуток углём размалевал. Не серчай, это я со зла.
  
   Глава 7. Вертикаль
  
   Два человека и дракон - вот и всё население Ярала. Такой итог осталось подвести после того, как Хафиз, Георн и Драеладр осмотрели улицы на отдалённых от центра склонах. Георн родился в Ярале и знал город лучше всех, но и он здесь не сыскал никого живого.
   - Стражники проходили трижды, - вспоминал племянник аптекаря, - первый раз по-доброму, второй - с угрозами, третий раз - просто стояли над душой и ждали, когда люди соберутся. Если те не чесались - поторапливали.
   - А объясняли, зачем надо уходить?
   - Да. Показывали приказ царя Эузы. Неграмотным - зачитывали. Чтобы время потянуть, неграмотными сказались многие.
   - А ты где был?
   - В роще прятался. Вон той, за Большим гостевым флигелем.
   - А стражи из дворца ушли вместе со всеми?
   - Большинство - во второй обход стражников, а двое - те самые, что отобрали мой меч - в третий. Уно и Дуо - так их звали. Уйти им пришлось в спешке, вот меч-то и не прихватили! - Георн радовался очень по-детски.
   После того, как убрались и сами стражники, все городские дома и некоторые башни обшарил Георн, как два месяца спустя - Хафиз с Драеладром. Только Оползневый склон герой посетить не догадался: он ведь герой, а не бесславный самоубийца. А что Драеладр куда-то скрылся, так весь Ярал думал, что вместе с матерью дракон бежал на небеса в летающем замке - том самом, что у всех на глазах улетел в Канкобру.
   - А как думаешь, почему царь упразднил Ярал? - выказал интерес Драеладр. - Ведь наладили же подъёмник!
   - Подъёмник? Да нет, его не смогли достроить. Он спускается не к подножию Белой горы, а едва на треть высоты.
   - Всего на треть? Надо же! На чём тогда всех вывезли?
   - Ясно, на чём: на летающих замках. Это перед тем, как отправить рулевых драконов восвояси.
   - А, на замках! - озарила лицо Хафиза разгадка давнего вопроса. - А я-то думал, как смогли погрузить на несчастный подъёмник столько вещей, да ещё домашнего скота. Если на замках, то понятно: на них места много.
   Итак, многое прояснилось: раз подъёмник закончить не удалось, Ярал остался городом, существующим по милости драконов. Потому-то Ван Сйел его и упразднил. Правда, и упразднение потребовало милости драконов, но - одноразовой. Свезли драконы яральцев к подножию горы, да и свободны.
   То-то никто из здравомыслящих жителей города стражников не обманул, да сами стражники ретировались, никого специально не оставляя в засаде. Попробуй потом спустись, когда подъёмник не достроен, а все рейсы небесных замков навеки отменены.
   И попробуй спустись теперь!
   - Любопытно ещё, как так случилось, что драконы согласились спустить яральцев, - заприметил Хафиз новую загвоздку, - Ярал ведь - город, важный и для драконов. Не могли же они не замечать, что город с их помощью потихоньку "упраздняется".
   - Не потихоньку! - запротестовал Георн. - У царя-то с драконами шли специальные переговоры о прекращении сотрудничества.
   - Странно, - задумался Драеладр, - что-то мне подсказывает, что подобные переговоры должны бы проходить с моим участием. Выходит, кто-то с драконьей стороны всё решил за меня? Но чего ради?
   Да, если мотивация царя Вана Сйела в целом ясна, то о выгодах для драконов от такого "сотрудничества в прекращении сотрудничества" попробуй догадайся! Вроде, вовсе не выгодно, а чтобы спешить с решением прежде, чем наследник Драеладра скажет своё слово... Уж не измена ли в драконьей среде?
   - Надеюсь, наше бегство из дворца в ответ на попытку захвата стражниками и Патриархами нельзя расценить как твоё уклонение от переговоров, - горько усмехнулся Хафиз.
   Неужели царь вёл переговоры с драконами, которых сам же взял в заложники? Что за дикие идеи приходят!
  
   Дворец Драеладра, южное крыло. Здесь вновь обосновался дракончик, а с ним - Хафиз и Георн. Где, как не во дворце, новый Драеладр должен себя чувствовать лучше всего? Здесь он вылупился, дождавшись, чтобы схлынула толпа на площади. Теперь она там никогда уже не соберётся, но дракону всё-таки неспокойно.
   Обследование покинутого города дошло до того момента, когда пора заняться чем-то другим. Прятаться в Ярале, что бы ни говорил осторожный Хафиз, не решение. Уземфец предлагал ожидать, когда же сюда прибудет воздушный замок, чтобы на нём убраться прочь. Но если верно, что царь Эузы договорился с драконами о прекращении сотрудничества, то прибытия замка попросту не будет. Никогда.
   - Чепуха, - говорил Хафиз, - в замке улетел Бларп Эйуой, в замке он и вернётся. Замок для Бларпа - это совсем не то же, что замки для царя Эузы. Царь не отменит средства передвижения для человека, который сам наполовину дракон.
   - А те загадочные драконы, с которыми царь договаривался? - напомнил дракончик. - Эти, похоже, будут рады отменить всё, что угодно. Если они приняли упразднение Ярала и отказались подчиниться Драеладру, то что их заставит сохранить за Бларпом летучий замок? Ведь Эйуой для них - просто один из людей-представителей рода Драеладра, не более.
   - Жаль, что мы не можем переговорить с Бларпом, - голос Хафиза тихо на что-то намекал, - тогда бы не пришлось принимать скоропалительных решений.
   - Не можем? - понял намёк Драеладр. И ушёл к любимым игрушкам на второй этаж дворца.
   Вот она, торба Хафиза, которую уземфец носил через плечо. В ней - тёплые вещи, а ещё малахитовая шкатулка. Внутри малахитовой - другая шкатулка, призрачная. Она мерцает в руках и почти ничего не весит. В ней заключена душа мертвеца. А ещё в малахитовой шкатулке - старые игрушки маленького Драеладрика. Тусклый ключ Кэнэкты, зеркальце Хафиза (поместилось-таки), бусина Лулу Марципарины, золотой карамцкий манат.
   Да, именно эта монета и нужна, чтобы оживить в воображении голос Бларпа Эйуоя. Именно от неё Драеладр услышит советы, которые передаст и Хафизу. Советы будут такими разумными, словно их давал сам Эйуой.
   - Бларп! - позвал Драеладр.
   - Да? - настороженно откликнулась монета. Вернее, сам дракон сказал за неё изменённым голосом, в котором сочетались интонации Бларпа со звоном карамцкого золота.
   - Я Драеладр, - представился дракончик, - мы с Хафизом сейчас во дворце. Переждали выселение всего Ярала и вернулись.
   - Я знаю, что Ярал отселён, - донеслось из монеты с тихой печалью; дракон даже позабыл, что это он её озвучивает, и подумал: Эйуой печалится неспроста. Не тот он человек, чтобы поддаваться настроению.
   - Нас тут всего трое, - продолжал Драеладр, - я, Хафиз и ещё один юнец. Мы не знаем, что делать. Ждать ли небесного замка, выбираться ли своими силами?
   - Своими силами, - эхом отозвалась монета, - небесные замки больше не летают. Ни один, даже тот, на котором летел я.
   - Значит, пора спускаться! Я так и думал, - Драеладр ощутил жажду новых впечатлений и удовольствие от верного решения, к которому склонялся и так, - останется переубедить Хафиза...
   - Драеладр! - перебила монета. - Уверен ли ты, что способен сойти с Белой горы? Если да, мы все спасены.Только у меня будет просьба, - о, монета быстро сориентировалась и перешла к важному для неё делу.
   - Какая просьба?
   - Видишь ли, я совершил ошибку. Вместо того, чтобы лететь прямо к Яралу, заглянул к провидице Бланш на нижнее небо. Думал привезти её к тебе и кое-что уточнить, но вместо того застрял у неё на небесном острове.
   - Как так застрял? - удивился дракон.
   - В точности как и вы с Хафизом на вершине Белой горы. С той разницей, что небесные острова с землёй вообще не сообщаются, - Бларп на несколько мгновений остановился и приступил к подробному рассказу. - Прилетел я к Бланш, только успел покинуть свой замок, зашёл к ней домой, а тут, откуда ни возьмись, мерзавец Мадротор. Хафиз этого хамоватого дракона должен помнить по Яралу. Мадротор сказал две странные вещи: во-первых, главенство династии Драеладра оспорено родом Рооретрала, во-вторых, отношения с людьми расторгнуты. Никакой помощи людям - ни в борьбе с мертвецами, ни в полётах по небесам. Даже провинившиеся драконы не должны служить людям, не смеют водить их воздушные замки.
   - Но почему?
   - Подчинение драконов людям-де унизительно. Драконы, видишь ли, "старшая раса"! - монета даже подпрыгнула в негодовании. - Не успел я слова сказать, как Мадротор едва ли не силой выгнал из замка рулевых драконов, а без них замку не взлететь.
   - Чем же мы с Хафизом поможем?
   - Слушай внимательно! - потребовал манат Эйуоя. - К подножию Белой горы спускаетесь вместе. Кстати, не позволяй Хафизу остаться, помни: он понадобится внизу. Дракон, даже маленький, в человеческих селениях очень заметен. Человек же сможет незаметно нести э... небольшого дракона, не привлекая внимания, - монета остановилась, ожидая кивка Драеладра.
   Бларп Эйуой даже из маленькой монетки выдаёт мне задания, внутренне усмехнулся дракон-наследник. И это же я сам озвучиваю его просьбы-приказы, ведь монеты не говорят. Бларп учит меня подчинению? Можно подумать, наследник - он, а не я. Отчего такое впечатление?
   Да, я мал и возрастом, и ростом, но главное - внутренней силой. Потому и Бларп раскомандовался из монеты, да и драконы перестали признавать мою династию. Что ж, подчинению я выучусь - для начала. Но я выучусь и подчинять других. И внутри династии, и не только. Потомки Рооретрала ещё подожмут хвосты. Спасибо Бларпу.
   Пока дракон отвлекался, монетка терпеливо ждала. Воли перебить размышления Драеладра она не имела, ведь это он сам говорил и думал, озвучивая её от имени Бларпа Эйуоя. Но только внимание дракона вернулось к золотому кругляшу, он ожил и принялся выдавать указания:
   - После спуска я прошу вас направиться на юго-запад, в сторону Бегона. Сам Бегон вам не нужен: это пещерный город, где заправляют мёртвые, и дракону там появиться опасно. А вот в окрестностях Бегона стоит селение Су над одноимённым ручьём. Найдёте там целителя Кама из Бегона, передадите, что его приятель Кёсм (это я) застрял в Новом Флёре.
   - "Флёре" - повторил Драеладр труднопроизносимое для него слово.
   - Только не перепутайте, - встревожилась монета, - не во Флёре, а именно в Новом Флёре, что важно. Эти два места весьма удалены друг от друга. Флёр лежит на земле, а Новый Флёр - на небе. Разница.
   - Но чем же Кам из Бегона сможет помочь? - удивился дракончик.
   - Он пошлёт кого-то из детей на известное ему место встречи с драконом Яндротаром, - объяснил Эйуой, - а уж тот меня отсюда снимет. Других способов не вижу. Новый Флёр очень редко кто посещает.
   Сложно, как-то слишком сложно всё вышло. Чтобы вытянуть Эйуоя с его небес, нужен крепкий собой дракон - вот хоть бы тот Яндротар, что под Бегоном летает. Но известить того Яндротара сможет лишь человек от Кама из Бегона. А Кама из Бегона известить некому, кроме них с Хафизом. Пока всё разумно. Вот только Драеладру с Хафизом придётся вдвоём спуститься с Белой горы, которая до сих пор считалась для человека неприступной. Более того, Хафиза придётся уламывать. И самое грустное, что уломать-то не удастся.
   Уж не раз и не два уземфец заявлял, что лучше до скончания жизни в Ярале останется, чем невесть куда полезет. Переоценивает Эйуой Хафиза - и его возможности, и добрую волю. Ясно, Бларпу в небесах приходится грустно, но лучше бы придумал план попроще.
  
   Всю безнадёжность уговоров Хафиза дракончик представлял заранее. Тот охотно признавал, что внизу, под горой он был бы Драеладру полезен. Ещё бы, ведь Бегон лежит в знакомой ему местности. Бегон - это последний перед Уземфом пещерный город мертвецов. Если смотреть вдоль Большой тропы мёртвых, то так они и идут с востока на запад: Бегон, Уземф, Карамц, Глукщ, Цанц - а там уж и полностью мёртвые города Запорожья.
   Хафиз те равнинные края и пешком исходил и в повозках сераля уземфской царевны проехал, да ещё с высоты полёта воздушного замка видал, будто на ладони. Ни за что бы он там не заблудился, имея врожденное чутьё направления. Вот только одна загвоздка: с горы он спускаться не станет. Для равнинного жителя такой альпинизм заранее смертелен.
   Стало быть, пусть Эйуой на него не рассчитывает - если только не изыщет способа безопасного спуска с Белой горы. Всю горизонтальную часть пути Хафиз проделает с радостью, ну а вертикаль - не его забота.
   Среди скуки уговоров Драеладр чувствовал, что занят не тем. Не уговаривать бы ему Хафиза, а красиво попрощаться. Уземфский воспитатель дал ему всё, на что был способен. С ним дракон постиг науку притаиться, его же следует благодарить и за видение свободы в заточении, за открытие множества возможностей, таящихся в ситуации ограниченного выбора. Такого опыта свободной несвободы не усвоишь больше ни от кого - только от выходца из сералей Уземфа.
   - Дядя Хафиз, я благодарен тебе за всё, - сказал Драеладр и замолчал, чуть ли не на полуслове выйдя из тягостного спора.
   Обрадованный победой уземфец тут же перешёл в наступление, доказывая дракону, что и ему самому тоже нечего спускаться с Белой горы. Её вертикаль опаснее, чем кажется недавно вылупившимся самоуверенным драконам. Крылья хоть и держат его в воздухе, но как долго?
   А и спустится Драеладр с горы каким-нибудь чудом, кто его в дороге к Бегону станет защищать (учитывая, что Хафиз уж точно в Ярале останется)? Нет, нет и нет! Негоже так рисковать, и это - последнее слова воспитателя.
   Неожиданная помощь пришла от Георна.
   - Пожалуй, я спущусь с Белой горы, - нашёлся юнец, и провожу до Бегона, если надо.
   - Спустишься? - прищурился Хафиз.
   - А что? - Георн пожал плечами. - Пора спускаться в любом случае. В Ярале мне так и так делать больше нечего.
   - И ты одолеешь эту гору, вертикальную, как столб? По которой люди ещё не спускались? - усомнился наложник.
   - А что? Навык лазания по скалам у меня имеется! - похвастался герой-драконоборец. - Верёвку крепкую тоже сыщем. Знаете, мой предок Ашогеорн очень хорошо управлялся с верёвкой. Ну, и я старался от него не отстать. Тренировался в Большом обрыве, ни разу не убился.
  
   Отправились на следующее утро. Куда тянуть? Хафиз проводил Драеладра с Георном до нижнего пирса, простился с ними у самого недостроенного подъёмника. Пожелал счастливого спуска.
   - Счастье нам не помешает, - весело отозвался Георн, оживлённый перед предстоящим подвигом.
   - Мы тебя здесь не забудем, - пообещал Драеладр. - Попросим, чтобы дракон, который будет вызволять Бларпа, заглянул и к Яралу.
   - Берегите себя. Попусту не торопитесь. Я могу ждать долго, да и Бларп Эйуой наверняка вытерпит, сколько нужно.
   - По утрам спускайся к пирсам, - предложил дракон, - чтобы точно не разминуться с Яндротаром.
   Пока наследник прощался с наложником, Георн пытался крутить ворот у подъёмника. Как и давеча у Хафиза, ничего у него не вышло. Тогда подросток присмотрелся к механизму и пришёл к выводу:
   - Противовес отсюда убрали, вот клеть и застыла в нижнем положении. Можно чинить, но проще так, по канатам спуститься. Вроде, держат.
   Верно ли догадался воинственный отрок, ни Хафиз, ни Драеладр не сумели бы определить, потому просто поверили убеждённой речи.
   Потом Георн оттолкнулся от пирса и повис на одном из толстых канатов, отвесно уходящих вниз от огромных деревянных блоков подъёмника. Легко заскользил, притормаживая ступнями. На другой канат прыгнул Драеладр и стал быстро-быстро перебирать лапками. Спуск начался.
  
   Верхний подъёмник был высок, но несравним с высотой горы. Уже с середины Драеладр мог рассмотреть его нижнюю станцию со стоящей там деревянной клетью, на которой могло бы разместиться человек тридцать без багажа. Хоть и просторно, а всё же целый город быстро не спустишь.
   На что надеялись горе-строители? Может, на то и надеялись, что будут они строить, а Ярал тем временем продолжит существовать, а там, глядишь, и новый царь умрёт.
   Спускаясь, Георн очень спешил, и дракон прекрасно понимал, куда именно. Нет, не наложника Хафиза с родственником драконов Эйуоем так уж не терпелось поскорее вызволить этому парню. Георн спешил прийти первым, обогнать Драеладра. Нетрудно догадаться, что так же он поведёт себя на каждом участке предстоящего пути. Соперничество с драконом - вот что гнало его вперёд и вниз. Не одолел в поединке - так хоть в скалолазании обойдёт. Что ж, Драеладр ничего не имел против.
   Когда дракон прибыл на нижнюю площадку верхнего подъёмника, Георн уже успел разобраться с устройством следующего механизма, чьи канаты уходили вниз много левее по склону. Этот подъёмник выглядел чуть иначе: спускался не отвесно, а под углом. Только ворот и у него не крутился.
   - И отсюда противовес убрали, вот клеть и застыла в нижнем положении, - со знанием дела поведал паренёк, - можно опять спуститься по канатам, чтобы долго не разбираться.
   И снова человек и дракон заскользили по канатам подъёмника: Георн чуть впереди, Драеладр следом.
   Третий подъёмник сверху опять прилепился к отвесному обрыву и был не многим короче самого верхнего. Георн вновь дёргал за ворот и говорил о зачем-то убранном противовесе. Драеладр его не слушал, а всё глядел наверх. Ни Ярала, ни далеко выступающих пирсов его воздушного порта отсюда уже не видать. Похоже, дракон-путешественник покинул родной город. Похоже, навсегда.
   Потом осталось только считать подъёмники: четвёртый, пятый, шестой, седьмой, восьмой (или уже девятый?). Здесь, у девятого канатного спуска, Георн первым устал настолько, что полностью обессиленный улёгся на каменном карнизе. Ещё бы не устать: он всё время куда-то бежал впереди Драеладра, тогда как дракон умело разгружал конечности: стоило его лапкам утомиться, как он планировал вниз на крыльях - и вовсе не считал такой метод спуска нечестным или зазорным.
   - И здесь убрали противовес, - в который раз поделился новостью Георн, - чуть передохнём и полезем дальше.
   Поскольку спутник его больше не торопил, Драеладр и сам подошёл к вороту, за который привычно дёргал человек. Осмотрев механизм ворота, он приметил задвинутый между зубчатыми колёсами брусок. Вот он-то и стопорил движение клети.
   Драеладр вытащил брусок, и ворот без усилия повернулся. Канаты напряглись и стали наматываться на деревянные блоки, далеко внизу приподнимая клеть.
   - А, да, вижу, здесь-то противовес не убрали! - буркнул юнец.
   Дракону не составило большого труда поднять клеть на верхнюю площадку девятого подъёмника. Теперь можно сойти на эту подвижную площадку с перилами - и дальше не лазить почём зря, но с удобством ехать.
   Только вот что всё же неясно: спуститься-то как? Чтобы нагруженная клеть пошла вниз, кто-то должен стоять у ворота.
   Не сразу дракончик сообразил, что спускаться можно по очереди. Сперва Драеладр крутит верхний ворот и спускает Георна, потом Георн, руководя нижним воротом, опускает Драеладра. Может, не самый изящный способ - дважды гонять тяжеленную клеть, чтобы перевести сперва небольшой груз юного человека, потом и вовсе невесомого дракончика. Но и прямиком лезть по канату - не лучшее решение.
   Как и следовало ожидать, Георн идею облегчения спуска встретил без воодушевления, но и отказываться не стал. Всё же их с Драеладром спуск - не только состязание. Это ещё подвиг помощи, что и герою понятно.
   Спускаясь на хорошо смазанном и лишь изредка поскрипывающем подъёмном механизме, дракон с улыбкой думал о вышележащих подъёмниках, преодолённых варварским ползком по канатам. Удобнейшие подъёмники! Каждый из них, будь то с вертикальным или наклонным перемещением, находился во вполне рабочем состоянии. Съезжай - и только на пейзажи любуйся, коль скоро Белая гора - красивейшая в земном ярусе мира. Ползая по канатам, дракон тех пейзажей так и не видел. Как-никак, приходилось цепляться за всё, что расположено не далее собственного носа.
   И вот досада: девятый подъёмник оказался последним. Дальше вниз строители не спустились. И Драедадр этих людей прекрасно понял, когда ему открылся жутчайший обрыв, отвесной стеной уходящий вниз. И нигде, сколь хватает взгляда, не оборудуешь площадки, куда бы можно было протянуть крепкие канаты.
   - Уж стена, так стена! - даже Георна пробирала дрожь, когда он стоял на её краю. А парень-то неплохо владел собой, успешно скрывая страхи.
  
   Заночевали под нижней площадкой девятого подъёмника. Как спускаться дальше, ума не могли приложить ни Драеладр, ни Георн. Осталось дождаться солнечного утра и свежих решений. Авось утреннее солнце высветит какое-нибудь подобие тропы, а там и решения созреют.
   Георн где упал, там и захрапел, а Драеладр - тот всю ночь старался подготовить решения завтрашнего утра. Только мысли нет-нет, да и возвращались к Хафизу. Умён и предусмотрителен уземфец, что отказался даже пытаться покинуть Ярал. Даже если бы спустился он на подъёмниках сюда, в нижнюю точку, доступную для их строительства, то перед огромной вертикальной стеной остановился бы с чистой совестью, беспомощно разводя руками.
   Утром Георн походил по неровному карнизу, что уводил направо от нижней площадки подъёмника. Там он достал верёвку, закрепил её конец за скальный выступ и стал спускаться, понемногу разматывая. На ходу бросил Драеладру:
   - Не лети за мной, я пока только проверяю, можно ли здесь спуститься.
   Дракон послушался. Да, конечно, ему доступно спуститься на крыльях много ниже, чем сможет бескрылый человек. Но удастся ли ему потом вернуться? Подъём - он и на крыльях непрост. А не вернётся - потеряется. Ни человек его потом внизу не найдёт, ни он человека. Гора ужасно высока и скалиста. На ней всегда найдётся место, чтобы разминуться.
   Пока Георн лазил пол верёвке, возвращался, пробовал сыскать лучшие места для спуска справа и слева, Драеладр глядел на подсвеченные солнцем облака, клубившиеся далеко внизу. Может, под слоем облаков уже откроется равнина? А может, под первым слоем окажется второй, третий. Гора огромна, с неё станется. Может, облачных слоёв придётся пройти не меньше, чем перед этим - подъёмников.
   Георн, тяжело дыша, выбрался на карниз:
   - Так не спустишься. Очень высоко. Я связал четыре верёвки, которые взял с собой, но там всё равно отвес. И так везде.
   - Может, с самого начала стоило выбрать для спуска другой склон горы? - предположил Драеладр. - Ещё не поздно переиграть, подъёмники ведь рядом.
   - Как, возвращаться? В Ярал? Ну уж нет! - лицо Георна окрасилось стыдом. - Да и лучше пути там не будет. Не зря ведь подъёмники строили именно здесь.
   - И не зря прекратили стройку, - напомнил дракон.
   - Вот и дураки, что прекратили! - вспыхнул Георн. - А мы всё-таки спустимся.
   Впрочем, заночевали в тот день на прежнем месте.
  
   На следующее утро туман под горой всё так же весело клубился. Георн привязал свою верёвку там, где вчера спускался в самый первый раз, и сказал Драеладру:
   - Когда я крикну снизу, отвязывай верёвку. Но не раньше, чем я крикну!
   - Ты надеешься не упасть?
   - У меня есть вот что! - Георн вынул из заплечного мешка целую жменю деревянных колышков и причудливого вида молоток.
   - Ты внизу вобьёшь колышек и привяжешь верёвку? - догадался дракон.
   - Именно!
   - А потом я отвяжу верёвку, ты по ней спустишься ниже и снова вобьёшь колышек?
   - Так и будет. Ну, и тебе придётся слететь пониже, чтобы снова отвязать конец. И так далее, пока не спустимся.
   - А верёвка с колышка не соскользнёт?
   Георн показал желобок, вырезанный на колышке. Что ж, пожалуй, спасёт. Только не на всех колышках были такие желобки. Драеладр указал на это подростку, и тот признался, что попросту поленился. Решил, и меньшего количества хватит. Недоделанные же колышки прихватил на всякий случай. Их всегда можно закончить, ведь нож-то у него с собой!
   - Всякий случай уже состоялся! - строго сказал Драеладр. Дракон представил картину: висит Георн на верёвке и - колышки доводит до ума.
   - Хорошо, закончу их сейчас! - недовольно буркнул наследник Ашогеорна, высыпал колышки на карниз и, выискивая негодные, стал их ловко окаймлять желобком. - Вот и готово.
   Потом Драеладр долго парил над выбивающимся из сил человеком. По его сигналу отвязывал верёвку от верхних колышков и бросал вниз. Один раз, второй, третий. Вскоре оставленных вверху колышков стало явно больше, чем у Георна было готовых в начале.
   Несладко пришлось Георну - человеку-то надёжная опора под ногами ой, как важна! Здесь же он упирался в мелкие неровности стены, и тому поневоле радовался. Лёгкий Драеладр - тот без труда находил мелкие уступчики, где приткнуться, давая отдых натруженным крыльям. Но нелетающему созданию каково!
   А тут ещё новая напасть: каменная стена стала отступать. Всё большая нагрузка ложилась на руки Георна, ногами он мог себе помогать лишь еле-еле, а стена из под ног уходила всё сильнее, пока человек не повис просто над пропастью.
   - Дальше спускаться бесполезно, - прокомментировал Драеладр, - верёвка заканчивается в воздухе! - показалось ли ему, что это сказано с интонациями Хафиза?
   - Сам вижу, - сдавленным голосом произнёс Георн. Взгляд его затравленно метался в поисках хоть какой-то опоры, ноги соскальзывали с гладкого камня. Так ему на руках долго не провисеть.
   Драеладр слетел пониже. Да, скала, у которой болтался в воздухе Георн, уходила из-под его ног очень далеко, образуя знатный навес: под таким от дождя без труда спрячется толпа человек в двести. Досадно! И отчего это люди не способны ходить по потолку?
   - Выход один, - слабым голосом просипел Георн, - надо, чтобы следующий колышек вбил ты. И обвязал вокруг него верёвку.
   Что ж, дракон попытается. Управиться с молотком, вбивая деревянный колышек в потолок, удерживая вдобавок верёвку... Ладно, всё же у Драеладра четыре лапы, и довольно-таки ловкие. Только бы верёвка не соскочила, да и колышек не вырвался под приложенным к нему весом человека.
   - Ну как, сделал? - с нетерпением спросил Георн и раздражённо подёргал за верёвку, от чего Драеладр едва не упустил молоток (ищи его потом у подножия!).
   - Почти. Не торопи, если не хочешь свалиться, - хладнокровно ответствовал дракон и снова застучал молотком, вгоняя колышек под самым большим углом к поверхности, под каким только мог. Неужели будет держаться?
   Затем Георн, держась руками за верёвку, а ногами упираясь в навес, добрался до этого забитого Драеладром колышка.
   - Здорово! - похвалил он. - Даже сам Ашогеорн лучше бы не сумел.
   - А то! - дракончик отвязал верёвку от предыдущего колышка, и Георн закачался под навесом, как груз на верёвочке.
   Следующий колышек снова пришлось забить Драеладру, а там уже началась вертикальная стена - такая родная, близкая и безопасная.
  
   Под стеной встретился дубовый лесок, в котором Георн тут же возобновил запас колышков. Чтобы посмотреть на высоту, откуда спустились, было больно задирать голову - что человеку, что дракону.
   Навес, по которому Георну пришлось ползти, будто мухе, отсюда был виден, но выглядел совсем несерьёзно. Подумаешь, загогулина в скале.
   - Кажется, сюда не ступала нога человека! - довольно протянул Георн, растягиваясь на травке под маленькими дубками.
   И правда, не ступала. На вершину Белой горы строителей Ярала подняли драконы. Да и в дальнейшем воздушные замки полностью обеспечили связь города разведчиков с остальной Эузой. Ступать на указанное Георном место в дубовом леске было просто незачем.
   - Белая гора издавна принадлежала драконам, - вспомнил Драеладр, - с человеком они просто поделились.
   Георн промолчал. О подельчивых драконах он по-прежнему не думал ничего хорошего. Но - с драконом он уже сражался и проиграл схватку. А значит, мог теперь и расслабиться.
  
   За леском путешественников встретил новый скалистый обрыв, по которому без помощи верёвки удалось спуститься лишь на четверть. Глядя на сверху гладкую белокаменную стену, Георн со вздохом заткнул за пояс молоток и поудобнее перевесил мешок с колышками.
   - Отсюда кажется, будто мы ещё и не начинали спускаться, - с удивлением хмыкнул дракончик.
   - Спуск от Ярала по белой горе - целая жизнь, - хохотнул Георн, - а наша жизнь только начинается! - и юный скалолаз отправился жить, раскачиваемый на поднявшемся ветру.
   Сноровисто перебирая руками и ногами, Георн постепенно нашёл правильные движения, которыми ловко гасил влияние порывов воздушной стихии. Следуя за ним, Драеладр сегодня старался больше прижиматься к камням и реже прибегать к полётам - его-то ветер сносил куда сильнее.
   И снова карнизы, навесы, колышки. Оползни.
   - А спускаться не так уж и трудно, - вечером заявил измотанный Георн, - только больно долго. Уже надоедает.
   - Но обратно всё равно не полезем, - предупредил Драеладр.
   Его спутника так и передёрнуло от идеи, что можно полезть обратно. И, верно, не от самого принципа. Яркие образы пути так и стояли перед глазами. Тот убийственный навес, откуда человек с меньшим везением легко бы оторвался и до встречи с землёй мог лететь долго, хотя и быстро. Тот камнепад, который живо напомнил Оползневый склон Ярала. Ту глинистую скалу, которая, словно издеваясь, так и крошилась под колышками. Тот ветер, который так и лупил Георна головой по скалам.
   - Как долго мы спускаемся?
   - Думается, где-то с месяц.
   Может, чуть меньше, а то и намного дольше. Вот это опыт! Георн сравнивал свои успехи с ашогеорновыми. Ха! Великий герой сроду не посещал Белой горы. Он только и совершил, что спустился в скромную пропасть под горой Глюм, а потом оттуда поднялся, зачистив драеладрово логово. Его потомок достиг в скалолазании успехов куда серьёзнее, хотя и спасовал в поединке с собственным Драеладром.
   Вот опять она - сравнительная успешность. Драеладр всё более стал замечать, что в его речах и мыслях проскальзывают нотки азарта. Ну да, с кем поведёшься. Прошлый учитель - Хафиз - преподал ему науку скрытности, теперь Георн учит его воле к соперничеству. Не пересиди врага в убежище, а порази его своим решительным превосходством. Ты победишь, если и правда хочешь.
   Однажды путники спустились ниже облаков.
   - Эй, Драеладр! Я вижу землю под ногами! - возликовал Георн, который, как обычно, шёл впереди и первым успевал поглядеть с каждого обрыва. - Ух и равнина! Зелёная. До самого горизонта.
   Ликование? Да, возгласы Георна его несли, но имели дополнительные оттенки. В его словах сквозило явно различимое удивление, смешанное со страхом. Этот житель горного города о равнинах мог только слышать, он ни разу не покидал пределов Ярала. На равнине он, поди, потеряется?
   До чего разные эти люди. Вот Хафиз - тот легко определит направление, в котором отсюда Бегон, и сможет его удержать. Только с Белой горы Хафизу пешком не спуститься. Вот уж точно никак не спуститься, даже если бы уземфец того сильно захотел.
  
   Ещё пару дней Драеладр и Георн потратили, чтобы сойти к подножию. Отвесные участки пути встречались и здесь, но скалолазы проходили их в приподнятом настроении. Белая гора подчинилась.
   Вот и последний крутой обрыв. Он раз в пятнадцать, не меньше, здоровеннее Большого обрыва в Ярале, но героям горы теперь всё нипочём.
   - Что это за строения там, у подножия? - поглядел с обрыва Георн.
   Присмотрелся и Драеладр. Надо же, что-то знакомое. Такие круглые в плане крепостные сооружения он где-то уже встречал. Хотя где он мог их встречать, если дальше Ярала ни разу не был?
   - Верно, древние. Почти все побиты... - всматривался Георн.
   И тут Драеладра посетила догадка. Ну конечно же! Они видят сваленные под Белой горой воздушные замки. Никому не нужные белокаменные замки, утратившие способность к полёту. Нагромождены как попало, треснули от приземления, отчего и возникает впечатление древности. По меньшей мере тридцать огромных небесных летунов обращены в хлам.
   Что ж, царь Ван с-Йела себе верен. Он поставил главной целью преодолеть людскую зависимость перед драконами, и готов уплатить всякую цену. Покинут город Ярал, разогнаны лучшие разведчики Эузы, свален в гиблую кучу некогда гордый воздушный флот. Что дальше?
  
  
   Глава 8. Горизонталь
  
   Георн и Драеладр не отказали себе в удовольствии вдоволь полазить по развалинам воздушных замков.
   Наступил вечер второго дня после спуска, а мальчишки всё прыгали по униженным белым камням летательных сооружений. Драеладр по сложившейся в Ярале привычке снова выяснял, "есть тут кто живой?", ну а горцу Георну, кажется, было боязно далеко отлучаться от Белой горы, да идти малой беззащитной точкой по широкой равнине. Во всяком случае, предложений идти дальше покоритель горы будто не слышал.
   Остановились, когда под ногами Георна обрушилась белокаменная башня. Она бы и его погребла в той куче камней, в которую превратилась, но герой вовремя отпрыгнул.
   - Чего это она? - молвил он оторопело.
   - Летающие замки не предназначены для стояния на земле, - пояснил Драеладр, - они очень велики, а без фундамента. Мы к такому не привыкли.
   - Здорово! Откуда ты всё знаешь?
   - Хафиз рассказывал, - ответил дракон.
   О чём только не рассказывал Хафиз в хижине на Оползневом склоне, стараясь удержать дракончика в добровольном заточении. Даже и о том, о чём сам знал нетвёрдо. Казалось бы, откуда уземфскому наложнику знать о строительстве летающих замков на высотных верфях Белой горы - а рассказал и об этом.
   Воздушные замки строились не людьми, не драконами, а содружеством тех и других. Дракону не сложить белых камней так, как это сделает человек. Но без драконов не удержишь строящееся сооружение в воздухе - без их искусства и особых волшебных камней, именуемых "малыми костями вселенной". И управление готовыми замками - тоже возможно лишь в сотрудничестве. Без драконов и особых камней человеку в таких замках не полетать. Драконам же такие замки попросту не нужны. Большинство из них летать и само прекрасно умеет - и куда быстрее, чем эти каменные махины.
   - А что за особые камни? Где они: может, найдём? - предложил Георн.
   - Нет, рулевые драконы их выковыряли, я уже смотрел.
   - Где смотрел?
   - Во дворе каждого замка есть маленькое зданьице, похожее на беседку. Называются эти здания "святилищами Драеладра". Вот в них-то и находятся особые оправы, куда вставляли те камни. Эти оправы сейчас пусты.
   - Ну, пусты, так пусты, - согласился Георн, - скажи лучше, каково видеть собственное святилище разграбленным? А, святой Драеладр?
   - Святилище - одно название, - без уверенности отозвался дракон. - кстати, Хафиз говорил, что в святилище одного из летучих замков хранился камень под названием "Глаз Ашогеорна".
   - Уважают! - с некоторым злорадством проговорил потомок героя. - Ну ладно, святой, ты прав: пора в путь.
   Судя по тому, что Белая гора с Яралом на вершине располагалась глубоко на территории царства Эузы, путники находились в Эузе и сейчас. Бегон же - отдельное государство где-то на юго-западе, а путь до этих отдельных государств, уж верно, неблизкий, и придётся спрашивать дорогу, чтобы не промахнуться.
   Пока что на кладбище воздушных замков Драеладру с Георном не встретилось ни одной живой души, так что единственным ориентиром верного пути их обеспечило солнце. Заходило оно, как обычно, на западе, покорители горы взяли чуть южнее, да и пошли к Бегону, отбрасывая на зелёную траву длинные тени. Теперь Драеладр летел чуть впереди, а человек без особого воодушевления топал сзади.
   - Отчего этот Бларп Эйуой не присмотрел дракона, летающего здесь поблизости? - ворчал Георн, располагаясь на ночлег среди чиста поля. - Больно несподручно тащиться до самого Бегона. Почему Бегон?
   - Эйуой - разведчик Эузы, - отозвался дракон, - и в самой Эузе ему разведывать нечего. Бегон, верно, самая близкая из чужих земель, где у Бларпа есть знакомцы-драконы.
   - Ладно, - примирительно махнул рукой Георн, - радует уже и то, что по нашей Эузе драконы почём зря не летают.
  
   Весь следующий день путешественники шли по лесостепной местности, которая - при всех овражках да горбочках - после Белой горы казалась ровной, как водная гладь. Им по-прежнему не встретилось ни души.
   - Ха, не больно-то густо заселена наша Эуза, - сделал вывод Георн, - широка, но как-то пуста. Пешком по ней, поди, и не ходят - всё верхом, чтобы поскорее миновать эти пустые просторы.
   На необитаемой бескрайней равнине горцу недолго и заблудиться. К счастью, стоило путникам оглянуться, как они первым делом видели покорённую Белую гору - высоченный столб, пронзающий облака. Прекрасный ориентир стороны, откуда пришли, родное место, дарующее силу, и всё такое. Вот из Бегона Белой горы, должно быть, вообще не видно. А здесь - будто только спустились и не отошли ещё никуда. Посему, оборачиваясь, чувствуешь не только тихую радость, но и немалую досаду.
   Досада Георна становилась всё необузданней, потому что герой голодал. Ещё при спуске с Белой горы паренёк подъел все взятые из Ярала запасы, а взять их больше - далеко ведь не уйдёшь.
   Драеладр, который, как истинный дракон, мог долго обходиться без пищи, на запасы спутника не претендовал, ведь он-то двигался налегке. Даже малахитовую шкатулку с любимыми игрушками оставил на хранение Хафизу, чтобы не отягощать опасный спуск. Но больше ничем помочь человеку он не мог. Разве, себя отдать ему на съедение?
   Сейчас надежда Георна скоро встретить человеческое жильё, где его накормят, таяла, как масло на сковороде. Под Белой горой не нашлось никаких селений, даже брошенных. Знал бы - не стал тратить дни на осмотр приземлённых замков. Мчался бы со всех ног туда, где много вкусной еды.
   На пятый день им встретилась дорога. Следы копыт да колёс были относительно свежи. Что за радость эта дорога! Проходила она с севера на юг и явно не вела в сторону Бегона, но Георн её пропустить не мог. Дорога, коли её проложили люди, ведёт откуда-то куда-то. И там, и там найдутся хоть какие-то, да селения, а в них пусть какая-то, да еда.
   - Хоть на север, хоть на юг, но по дороге! - твёрдо стоял на своём герой. - Одни глупые драконы мимо дорог ходят.
   - Тогда идём на юг, - выбрал Драеладр.
   Какие-то ориентиры на здешней равнине ему постарался описать Хафиз. На север идти - точно не дойдёшь до Бегона. А коли на юг - то рано или поздно наткнёшься на особую дорогу - широченную, вымощенную серым камнем. Это Большая тропа мёртвых. Вот по ней-то и до Бегона без труда доберёшься. Сам Бегон - пещерный город, выстроенный мертвецами, а все их пещерные города жмутся к той серокаменной тропе.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"