Аннотация: 6-й рассказ в цикле.А в романе "Боги не чешутся" это эпизод 8.
3. Герой ушёл домой
Гарпия - это не ремесло. Это состояние души. Что до ремесла, то оно зачастую остаётся всё тем же, что и раньше. Только ты в ремесле не та же самая. Ты гарпия. И в посмертии своём гарпия, и в ремесле.
Если скажем, ты просто писец, то превращаешься в писучую гарпию с остро заточенными перьями, которые так и тянет обмакнуть во вражескую кровь, или даже в тёплые бальзамы сторонников. И тогда все договоры на крови - это твоё!
Если же ты творец рукописных листков, то бойкое перо своё обмакиваешь в сильнодействующий яд. И нежишься на хладных волнах размышлений о том, сколькие человеческие особи будут твой ядовитый листок мусолить, сперва проникаясь отравой, а потом передавая её дальше, и дальше, и дальше, и только тогда, когда трупные пятна всласть расползутся по кожным площадям реципиентов - тогда только ты и будешь удовлетворена.
Удовлетворена, да?
Да. Но не так, чтобы очень сильно. Скажешь: 'Браво', пару раз лениво хлопнешь в ладоши - вот и все знаки твоего удовлетворения. По большому же счёту ты ненасытна. И потому ты пишешь новый ядовитый листок, и посылаешь его в мир людей, и, не теряя времени, пишешь следующий.
Подпитываешь круговорот. И подталкиваешь его вращение. И кто когда успеет разобраться, что толкаешь ты в обратную сторону. В том, что ты делаешь, вроде бы, ничего личного. Но нет, неправда. Личное есть. Трупные пятна. Ты просто обожаешь трупные пятна. Что?
Да, у тебя появились новые предпочтения. Возможно, ты лучше себя поняла, а если и не лучше, факт в том, что ты понимаешь себя по-другому. И всякий, кто знал тебя в Глукще, неминуемо поразится тому, как сильно-сильно ты изменилась. Да не изменилась - сотворена заново. Подготовка в Циге - она дорогого стоит.
Да, дорогого. А дорого - это дорого. Оно не измеряется в некроталерах.
* * *
Бац не считала слишком удачным свой ранний опыт выпуска в Глукще 'Дистка Буэ'. Не чаяла к чему-либо подобному возвращаться. И всё же вернулась, раз уж гарпия - не ремесло.
Сразу после инициационного испытания в Саламине, вылившегося в катастрофу, знатно вспахавшую хитрозадый пиратский город, прочертившую глубокие борозды по улицам, площадям и сторениям. После бегства, после погони и расправы с погоней, после вторичного появления на свет в милых её новому сердцу Некрополисах - Бац была направлена в Отшибину.
Зачем? Поддерживать некрократическую революцию.
Которая развивалась как перманентный погром, охвативший практически всю отшибинскую территорию. Карлики вырезали живых, когда живые закончились, принялись и за мёртвых. Лишь бы что-то делать. Лишь бы революция продолжалась.
В ту пору революционные карлики как раз штурмовали Глиняный дворец, в котором засел очередной революционный вождь со своими прихлебателями. Вождь рвал рубаху на груди за некрократию, его неспровергатели также ратовали за некрократию, мертвецкие бальзамы лились рекой с обеих сторон. К вящей славе Владыки Смерти, ясное дело.
Та, прежняя Бац, осудила бы всю эту нерациональную стихию, причём заранее - и приказу поучаствовать в свалке удивлялась бы всю дорогу. Но прошлой Бац давно уже не стало, на её месте проклюнулась свирепая гарпия, которой стихия разрушения очень даже по нраву.
Но Ангелоликая отдала приказ, который можно было истолковать именно так: ввязаться в драку на стороне штурмующих.
И Бац... Она тогда прислушалась к себе и почувствовала, как сильно любит эту самую некрократическую революцию, как сильно возбуждена запахом крови и бальзамов, как хотела бы скорей воспользоваться чудным поводом, чтобы, чавкая кровавой пеной, смачно вгрызаться в глотки врагов революции, ночи напролёт сладострастно валяться в революционной грязи, совокупляясь с фрагментами тел, и наутро расковыривать хладную революционную падаль...
Эх, мечты...
По приезде в стоицу Отшибины ей стало ясно: пушечного мяса у карликов и без неё хватает, любителей почавкать плотью в кровавом месиве - тоже. Чем же она может пригодиться революции? Пером, сказали ей, бойким революционным пером.
- Так о чём же вам написать? - спросила она семерых революционных карликов, которые её сопровождали.
- Напиши, что мы герои, - попросили они.
- Сделаю, - хихикнула она.
- А ещё напиши, что наши противники - слабосильные трусливые дураки.
- И это сделаю... - согласилась, а потом подумала...
Добро бы только подумала, но досконально осмыслила и высказала:
- Так какие же вы будете герои, если ваши противники - слабосильные дураки? У героев - у них другие противники.
Карлики оскорбились, да так, что чуть её не изнасиловали.
- Она вас нарочно провоцирует, - так и сказал, - это ж гарпия, поняли-нет? Дрянь, каких мало. Сука недотраханная. Только и ждёт, кто бы её отымел. Ублажите её, так сами ещё виноваты будете!
Пока Дранг обливал её грязью, Бац морщилась. Надо же всё так извратить!.. А впрочем, не всё. В чём-то карлик прав, пожалуй, что и во всём. Только не всё учёл - где ему! А того не учёл, что после того, как эти семеро её удовлетворят, она бы члены им пооткусывала. Ну, чисто в назидание. А то возомнили: гарпий насиловать!
Возможно, что этим семерым попало бы и за то, что в революцию её не пустили. Не дали отведать кроваво-бальзамного пойла. Отвели презренную роль борзописца при 'Отшибинском листке'...
- И вовсе не презренную! - весело возразил вертлявый ближневосточник Мустафа из Уземфа - редактор листка, то есть начальник над всеми революционными борзописцами из отшибинской столицы. - Важнейшую роль! Наш листок - это не горло рвать или кишки вытягивать. Наш листок - это поддерживать нужное настроение!
- А какое нужное? - зло полюбопытствовала она.
- То, при котором горло хочется рвать, а кишки вытягивать.
Ответ был явно заготовлен, однако Бац всё равно понравился.
- А кроме того, - добавил Мустафа, - наш листок формирует лицо войны, лицо революции. Кто бы кого в ней не победил, кто бы кого не зарезал, а узнают об этой войне что? То, что мы напишем.
- А коли не поверят? Начнут ворчать...
- Да кого это волнует, когда у них это просто ворчание вслух, а у нас - написано? Уж их-то ворчание в истории никак не сохранится!
- Так мы работаем для истории?
- И для неё тоже. И, кстати, поэтому-то подходить к публикациям в 'Отшибинском листке' придётся с большой ответственностью. Мы не ворчим, мы делаем историю! А история должна быть какой? Во-первых, достоверной, во-вторых, некрократически выверенной, в-третьих согласована с Владыкой Смерти. Ибо... Смерть нас защити от опасной самодеятельности!
Бац его слушала и проникалась.
Мустафа из Уземфа был прежде наложником, да и сейчас по ночам часто подрабатывал у состоятельных карликов обоего пола. Освоенное с детства ремесло придало ему должную гибкость, а шестьдесят шесть искусств, изученные тогда же, предрасположили к изяществу речи.
Как придирчиво он правил стилистику!
С каким негодованием он преображал некрасивые факты!
Кто, как не он, практически ежедневно вмешивался в историю?
И добивался от неё некрократического совершенства!
* * *
Сознавая свою ответственность, Бац куда внимательнее, чем когда-то в Глукще, относилась к написанному для листка. 'Прежде чем что-то писать, следует осмыслить задачу!' - так учил Мустафа. Ему доставляло удовольствие поучать гарпию. И, наверное, не меньшее, чем то наслаждение, которое он сам дарил высокопоставленным карликам. Ну, то есть в подработках своим уземфским ремеслом.
У всякого действия есть цель и смысл.
Вот, скажем, у её публикаций в 'Отшибинском листке' цель какова?
Поддерживать некрократическую революцию, сказали ей.
В чём поддерживать? В борьбе, сказали ей, конечно же, в борьбе.
А против кого борьба? Против других, неправильных революционеров.
А в чём эти другие неправы? Не делятся, пояснили ей. Во первых, суки, во вторых, не делятся, а суки - потому что не делятся. А главная сука - действующий вождь Отшибины по имени Янгитравн. Поскольку он сука, мы его свергнем. А то чего он не делится?
Чтобы Янгитравн поделился, по мнению карликов, и затеяна была революция. Революция - это чтобы поделился, уверяли они. По правде говоря, они не слишком хорошо понимали мудрёное иноплеменное слово, но приняли его с чистым сердцем, так как пришло оно не то от Владыки Смерти, не то от его лучших друзей и преданнейших слуг. Хорошее, в общем, слово. Умное. Возвышенное.
Как и многое, о чём пишет 'Отшибинский листок'.
* * *
Чтобы верно излагать факты в 'Отшибинском листке', Бац приходилось двояким образом осмысливать каждый из них. Во-первых, отличать реальный факт от того желаемого, о котором следует написать в листке. Во-вторых, ни в коем случае не отличать, а верить в желаемый факт, как в реальный.
Как эту двойственность отношения можно проявить? Последовательно. На первом этапе ты реалистка, и решаешь, о чём писать. На втором этапе - в процессе написания - ты веришь в мечту.
А верить надо. Иначе замучает придирками Мустафа из Уземфа. То ему замени, это добавь, а ещё - прекрати хихикать!
Но ведь попробуй не хихикни, беседуя с обидчивыми отшибинскими 'героями'. Попробуй смолчи. Попробуй удали ироническую интонацию из прославляющего их твоего текста. Ибо карлики такие потешные!
Гарпии, прошедшей недурственную подготовку, слушать об их проблемах было довольно-таки весело. Даже о проблемах штурма Глиняного дворца. Смешнее же всего то, что и внутри дворца и снаружи находились ярые сторонники некрократии, и тех и других поддерживал Владыка Смерти, только тех, которые снаружи, он поддерживал немного сильнее.
А всё почему? Вождь Янгитравн отказывался делиться. Можно подумать, следующий вождь делиться захочет.
Почему-то революционные карлики действительно верили, что новый вождь с ними поделится. Каждый из многочисленных претендентов на эту роль и впрямь пока что проявлял щедрость. Ну ещё бы: пора скупости посетит их попозже.
* * *
О чём писала Бац в 'Отшибинском листке'? Об успехах осаждающих Глиняный дворец, о потерях среди его защитников, об ущербе для здания, О некрократии, которая восторжествует. Что ещё? Грубо льстила Великому народу - это необходимое условие того, чтобы листки хоть изредка бывали прочитаны. Критиковала захватническую политику Живого Императора. Припоминала ему давний отшибинский голод.
Будто бы войска Эузы, тесня мертвецов, проводили в Отшибине особо жёсткую фуражировку. Преследовали-то они мертвецов, которым на марше питаться не обязательно, зато сами в пище нуждались. Вот и требовали её от местного населения, которое поголовно поддерживало Владыку Смерти. Как итог, еду императорское войско получило, но с опозданием, которое вылилось в потерю инициативы. Вот так героический народ Отшибины спас некрократические государства запада от эузского варварства и кошмара.
Но то давно. А про недавнее время Бац писала, что Великий народ приглашался властвовать в Цанц. Целое некрократическое вече решило, что быть этому Цанцу отшибинским Занзом, а вождю Вроду Занзу-Ундикравну сидеть на высоком троне недостойного Цилиндрона.
- Отлично! - восхищался Мустафа. - Кто в Отшибине будет изучать историю по нашим листкам, тот, безусловно, наш человек!
Гордилась ли тем Бац?
В любом случае, она не обманывалась лояльностью карликов. Малорослики с готовностью терпели рядом с собой её, Мустафу, ещё с десяток полнорослых людей, но то были люди, помогающие в борьбе, к тому же присланные помогать по указанию Владыки Смерти.
А будь они незащищены и бесполезны?
Стоило пошарить по лицам хоть мало-мальски внимательным взглядом - и самого вопроса больше не возникало. Карлики с таким бешенством зыркали на каждого, кто выше их ростом, что становилось ясно: только почувствуют, что долговязые союзники больше не нужны...
Не нужны? Тут впору посмеяться, и первым посмеётся Владыка Смерти, на безусловную поддержку которого карлики уповают.
Конечно, союзники будут им нужны всегда, но в какой-то момент глуповатые карлики могут подумать иначе.
У них и между собой-то - такие усобицы точатся. Ведь каждый думает, что Владыке Смерти более всех любезен именно он. А любимчикам - им ведь многое позволено, ведь так? И спросится с них Владыкой не так, как со всех, а любя, мягонько. Ну подумаешь, дитятко ошиблось, с кем не бывает.
Бац такую особенность отшибинцев замечала и думала по ходу дела: на ней ведь можно играть! И с немалой выгодой.
Причём как в воду смотрела!
Однажды её вызвал Мустафа из Уземфа и для начала похвалил:
- Должен отметить, у вас идеально выходит выдерживать генеральную линию Владыки Смерти, - в руках его было с десяток выпусков 'Отшибинского листка', и он ими потрясал с таким серьёзным видом, словно прочитал в них каждое слово.
А ведь править стилистику Бац он сподобился только в первых трёх выпусках. Дальше - скорее всего, пустил на самотёк.
- Спасибо, господин, - в ноги поклонилась она. Эти начальственные уземфцы, она слышала, очень любят, когда им кланяются в ноги.
- За правду не благодарят, - весело поднял её Мустафа, - к тому же я ещё не всё досказал. - Главное в нашем деле ты освоила, но остались нюансы. Чего касаются нюансы? Отношений с карликами!
Бац немного напряглась, подумала было, что редактор направит её кого-то из карликов ублажить сексуально, но нет - это была его собственная парафия. Но ублажать карликов он всё-таки ей предложил. Через всё тот же 'Отшибинский листок'. Разумеется, в рамках генеральной линии.
- Я, конечно, не против, сказала Бац. Но хотела бы уяснить, зачем?
- Затем, что дни вождя Янгитравна сочтены, - пояснил Мустафа. - Кто-то будет следующим. Хорошо бы, чтобы наш листок успел к следующему вождю - подлизаться, что ли... - он хихикнул, видимо, припоминая собственные способы подлизываться.
- Но я ведь даже не знаю, кто будет после Янгитравна!
- Из наиболее вероятных кандидатов на кресло вождя Отшибины - племенные вожди Бронф из Глонга, Сифт из Стубра, Ройх из Нового Отшиба, а также богачи Птур из Фыбла, Грок из Шенка, Крудс из Ыйгана. Из маловероятных - Тябн-младший, Торч Вонючка, Педл-недоумок. Из вовсе невероятных - Бляшк из Ы. Пожалуй, и всё. Остальным не так уж и хочется.
- Наша задача угадать победителя? - предположила Бац.
- Нет. Наша задача - помочь одному из них.
- Кому же?
- Бляшку из Ы.
- Ему? Да ведь он же непроходной, если я не путаю?..
- Всё верно, - вздохнул Мустафа. - Непроходной. А жалко: хороший он карлик, щедрый. Да и любовник ласковый, - уземфец прямо сама откровенность! При Бац он никогда не стеснялся своих пристрастий, а способностями из арсенала наложника был склонен даже бравировать. - И ещё... Знаешь ли, Бац, кто даёт деньги на наш Отшибинский листок?
- Владыка Смерти! - сказала она.
- Да. Но не только. Почти такую же сумму жалует и весельчак Бляшк. Обидно было бы её потерять...
- Но чем же мы поможем Бляшку, если он непопулярен?
- А почему непопулярен? Эх, не потому ди, что из Ы?
- Что в этом такого?
- Только то, что из Ы происходит и Янгитравн. Та мерзкая лиса, которая узурпировала кресло и захватила Глиняный дворец. Когда мы его оттуда выкурим, конкуренты что нам скажут? Что два подряд вождя из Ы - нечестно. А ещё скажут, что из Ы нет ни одного сколько-нибудь известного героя. Кого ни возьми: Замн-Ыйд происходил из Урлача, Ёрст - из Фыбла, Штонг - из Дыбра. Кто же из Ы? Совсем никого. Потому-то и помнится один Янгитравн, что больше оттуда никого мало-мальски известного.
- Так что мне сделать? - спросила Бац.
- Найди мне героя. Героя Великого народа родом из Ы.
* * *
И Бац нашла. Героя звали Пардр. Пардр из Ы. Колоритная полумифическая фигура, однако - имеющая родственников. Ну, по крайней мере, отца. Старого торговца Брефта из Ы, платяную лавку которого многие знали. То, что надо? Да, то, что надо. Мустафа может спать спокойно - со своим ненаглядным Бляшком.
Но лучше бы изложить всё по порядку.
Что в ту пору представлял собой Дыбр - столичное село Отшибины?
По сути, осаждённый Глиняный дворец, окружённый неровным кольцом баррикад. За баррикадами на небольшом отдалении - шатры, палатки, раскинутые прямо на пепелище. Последнее ничуть не странно, ведь всё столичное село выгорело, а разбивать шатры где-то в отдалении было бы непростительным для военного времени чистоплюйством.
Чтоб их не уличили в чистоплюйстве, карлики так и сидели в грязи и золе на месте сгоревших зданий, причём пребывали в неудобной скученности и даже отхожие места копали рядом. Желательно, под носом у соседей.
Поскольку в шатрах да палатках собрались карлики чуть ли не со всей Отшибины, то и на шатры свои вешали опознавательные знаки. Полотнище с нарисованным топором, как помнила Бац, это Ыйган, край суровых лесорубов. На другом шатре - флаг с изображением ветряной мельницы. Это Фыбл, там кругом одни мельники. Каменный арочный мост - это Глонг, там у них прямо под селом точно такой и находится, иначе и не проедешь.
А где же Ы? Внимательной Бац на силу встретилась маленькая палаточка с флажком, на котором красовалась единственная буква. 'Ы' значит Ы, не так ли? О, Бац никогда не подводила интуиция!
В палаточке сидел единственный карлик, на героя штурма Глиняного дворца он походил мало. Не героический такой дедушка. С брюшком, с дряблыми мускулами рук, с морщинами во всё лицо, без единого боевого шрама. Сразу видно: дедуган сподобился войти в посмертие в очень преклонных летах. В тех, когда руки боевой топор удержать удержат, но широко взмахнуть уже не сподобятся. Только с близкого расстояния: тюк!
- А где герои? - прямо спросила Бац. К чему рассусоливать?
Оказалось, никаких героев Ы в наличии нет. В палаточке лишь этот старикан и обитает, и зовут его Брефтом. Видать, брехливый.
- А что, вождя села Ы здесь не бывает? - удивилась Бац. - Я слышала, его люди участвуют в осаде.
- Что ему делать в моей конуре, вождю-то? - развёл ладошками Брефт. - С его животом не особо-то и поместишься. Но что люди участвуют в осаде, это чистая правда: я вот участвую!
Хвастовства, конечно, больше, чем самого участия, но карлики-то все таковы. Сделают на пятак, а славы захотят на некроталер.
- Значит, уважаемого Бляшка из Ы я здесь не застану?
- Конечно, нет.
- И вассалов его тоже?
- Он ведь вождь в изгнании, потому многих людей ему собрать неоткуда. Разве, здешних нанять? Но наш вождь всё больше не по воинам, а по мальчикам. Такое у него воспитание. Вот в палаточных борделях вдоль реки Плук - там он и ночует.
Вот, стало быть, куда легкожопый Мустафа к нему бегает, догадалась Бац. Так ведь и виноградная улитка - и та бы догадалась!
- Так Бляшк в изгнании? - Бац произнесла вслух. - Вот бы не подумала.
- Ну, это временно, - заверил её старик, - пока Ы не освобождено.
- А его уже освобождают?
Карлик замялся:
- Не совсем так. Освободили бы, но пока некому. К сожалению, среди населения Ы наш Великий народ не составляет большинства, - он шмыгнул носом по навеки упущенным шансам. - Когда по приказу Владыки мы впервые стали громить живых и длинных... В общем, так получилось, что они разгромили нас. И кто из нас был самым активным, тогда же и полегли.
- Бывает, - вздохнула Бац.
Что сказать, с героями в Ы не сложилось. Кто что-то мог бы, бездарно погиб в неудачном погроме. Кто не мог, тот и ныне не может. А изгнанный вождь слоняется в районе боевых действий: и хотел бы, наверное, славных подвигов да кто из конкурентов его вперёд пропустит? Нема дурных. Вот и жарит Мустафу почём зря за свои же деньги.
- Ладно, - сдалась Бац. - Раз уж в Ы с героями не сложилось, пойду в Урлаче поищу...
И тут карлик из маленькой палатки вдруг засуетился, подскочил, забегал вокруг неё, стараясь не отпустить:
- Погодь, погодь, длинноногая! Знаю героев из Ы. Как же без героев? Да куча у нас героев, больше, чем где-то. Тебе надо заметку для листка накропать? Так это мы мигом! Героев тебе подавай? Из Ы? Так бы и сказала! Да хоть мой сыночек, Пардр - знатный герой, всякий ответит!
- Да где он сейчас, этот ваш Пардр?
- Томится в темнице у живых негодяев! - не моргнув глазом, выпалил дедушка и тут же моментально всплакнул.
И тогда только Бац поняла: оно! То, что надо.
* * *
- Знаете, какой у меня сын? - хвастался Брефт. - Настоящий герой! Не далее, как в позавчерашнюю неделю вывел меня из родного Ы, а самого - к моему прискорбию, арестовали полнорослые дылды.
- Так это первое, что он совершил героического?
- Обижаете! Вовсе нет! Это последний его подвиг - накануне с прискорбием ожидаемой трагической кончины! - папаша пустил слезу не очень-то натурального вида, но факты излагал бойко и уверенно. Верно, был заранее наслышан о героических подвигах сынка. На ходу выдумывать не пришлось.
Особым талантом героя Пардра оказалось то, что он много где арестовывался и сидел. Первая отсидка - ещё прижизненно, лет в семнадцать - произошла на родине, в Ы. Был арестован за пьяную драку, в которой кого-то ненароком зарезал. Не со зла. Но ведь удаль-то показать надо!
В поселковой тюрьме (хотя какая в Ы тюрьма - так, сарайчик) герой повстречался с дурной компании. Пардру льстило, что из-за одного зарезанного сверстника его окружили уважением. И не успел оглянуться, как уже совершал разбойные нападения на торговцев, что возили товары между Карамцем и Адовадаи. Потом дурную компанию изловили в Нефотисе, главарей повесили, а Пардра снова закрыли...
- Стойте-ка! - велела Бац. - В том, что вы пока рассказали, героического мало. Ну, парень отсидел по малолетству. И что?
- Зря сомневаетесь, - возразил Брефт. - Он готовился! Он готовился к главному! Набирался боевого опыта!
А, ну, если так... Интересно, догадалась бы сама Бац повернуть истолкование ранней истории героического карлика в эту сторону.
А потом Пардр из Ы бежал из Нефотиса в Кройдон и стал там наёмником. Участвовал в усобице между правителями Кройдона и Стуна, в составе разведовательной группы попал в плен, где и находился целый год. В Стуне надеялись, что его выкупят, но выкуп запросили такой дорогой, что родня при всём желании не смогла его собрать...
Слушая об этом эпизоде героической биографии Пардра, Бац внутренне посмеивалась. Карликов она уже немного знала - в отличие от наивных пленителей, алчущих за Пардра выкупа. Чтобы эти ребята сбросились на выкуп сущей мелочью - и того, по правде говоря, не бывает. А уж назначать 'дорогой выкуп' за человека, который потом не расплатится - тут уж 'нема дурных', как говорят в Юго-Восточной Отшибине.
А потом Пардра продали на галеру, что можно, наверное, считать за четвёртую отсидку. Галеры для карликов - Бац о таких слыхала, хотя сама не видела. Ну ладно, Пардру больше посчастливилось.
И плавал он галерным рабом по морю Ксерска, заходя в Адовадаи, Тиавло, Лопволарое и Саламин. Красивые, помнится, города. Плавание же на вёслах, поди, сойдёт за путешествие героя. Герои - они всегда путешествуют.
Когда же плавание галеры закончилось - кажется, бунтом галерных рабов, но Брефт в точности не запомнил - юный Пардр бежал оттуда далеко на север. Оно и не мудрено, море-то Ксеркса кому угодно быстро опостылеет, стоит совершить по нему пару-тройку навигаций на вёслах.
На севере Пардр пытался наниматься в сезонные войска тамошних городов. Кажется, не очень успешно, и Бац опять-таки понимала, почему. Чтобы северяне хоть когда взяли наёмником карлика - такого за всю историю не бывало. То-то обидчивые карлики и не пытались идти к северянам в наёмники. Если Пардр попытался - видать, очень сильно верил в себя. Чувствовал себя героем.
Вот бы и Бац его таким почувствовать. Всё легче было бы писать.
В пятый раз Пардр отсидел в Кляме. То ли попался на воровстве, то ли его подставили. 'Подставили завистники!' - записала Бац в свой опухший блокнот. Вариант кражей с отмела с ходу, как недостоаерный. Герои не воруют по определению, разве нет? А воруют, так не попадается, а не пойман, так не вор. Сильная вещь эта моя логика!
А потом 'героя призвал к себе Владыка Смерти и лично убедил его отринуть мирскую суету и войти в посмертие...'. Сам-то Брефт был лаконичнее, только и сказал 'прошёл обряд', но Бац-то понимает, как надо писать о посмертии героев!
Итак, Пардр сделался мертвецом. Облегчило ли это ему существование? Не особенно. Может быть, потому, что прошёл обряд не по собственному желанию, а за компанию?
В Кляме он сошёлся с бродячим цирком, в котором выступал борцом на арене. Наверное, выглядело комично, когда карлик укладывал на обе лопатки рослых мужиков с Клямщины. Но большой славы не принесло.
Из Кляма Пардр завернул в замок Глюм, думал наняться в личную охрану к великану Плюсту. Вот только великанам, поди, не больно-то нужны карлики в личной охране, им их и разглядеть-то с высоты затруднительно.
В общем, не выгорело. Да вот только уйти от Плюста из Глюма оказалось той ещё задачкой. По словам папаши, Пардр и сам терялся в догадках отчего бы Плюсту его не отпустить. Но видать, сам замок Глюм был строением тюремного назначения, а великан Плюст не любил, когда тюрьма простаивала, так что с радостью обеспечил бедняге Пардру опыт шестой отсидки. Мелочный попался великан, другие-то карликов и не заметят невооружённым глазом, а этот - вон чего учудил.
С этого-то момента в истории Пардра и пошли моменты, которые самой Бац показались бы героическими. Карлик участвовал в бунте заключённых против зарвавшегося великана - каково! И великан-то оказался не простым человеческим великаном, каких можно дюжинами встречать в Менге, а - редкой и опасной тварью: шипастым представителем Шестой расы! Попробуй-ка взбунтуйся против этакого!
По-хорошему, в бунте Пардра против великана можно было усмотреть не одну лишь бесшабашную храбрость, но и опаснейший анархизм. Бунтовать против шестой расы - это чревато! Это почти как самому Владыке Смерти выказать недоверие...
Но Бац нашла выход - единственно правильный. Если Владыка такое допустил против одного из своих подземельных вассалов, то... верен ли был ему этот подозрительный вассал, злостно нарушающий все владычьи заветы в части соблюдения некрократических свобод? .
Придётся допустить, что великан Плюст оскорбил Владыку. Тогда и героическое деяние Пардра обретает нужный вектор.
А что было дальше? Плюст повержен, замок Глюм отбит, и героический карлик отбывает в столицу Цанцкого воеводства. В город Цанц, где ему - наконец-то - становится по-пути с многими другими карликами. Ибо в это самое время к Цанцу идёт и тогдашний вождь Отшибины по имени Занз-Ундикравн. И между прочим, во главе несметного войска.
Тот факт, что карлик Пардр оказывается в Цанце одновременно со своим народом, служит для Бац указанием, что герой он - верно направленный. Положительный. Подлинно народный.
Карлики идут в Цанц, чтобы вступить во владение. Не кто иной, как Владыка Смерти обещал им город, который сами отшибинцы по-старинке величают Занзом. И Владыка исполняет обещанное: на величественном некрократическом вече обитатели Цанца неожиданно для себя передают город карликам. Акт неслыханной щедрости, если вдуматься!
Но что-то пошло не так. Беда пришла, откуда не ведали: вождь Занз-Ундиктавн оказался не на высоте. Досадный проигрыш полученного было города - что в мире бывает печальнее для неравнодушного героя? Стоит ли удивляться, что весь период возвышения и падения карличьей власти в Цанцком воеводстве наш герой провёл... опять за решёткой.
Трусливые власти Цанца закрыли его, не без оснований опасаясь, что этот сын Великого народа начнёт бузить. Ну, или он и начал бузить, просто ему не дали развернуться. И состоялась седьмая посадка Пардра. Самая жестокая по последствиям. 'Почему?' - спросит читатель. А потому, что коли был бы герой на свободе, Цанц и сейчас, уж верно, принадлежал бы Отшибине. Герои без жестокой сечи городов не теряют!
И не удовлетворяются глупой кричалкой 'Цанц - это Отшибина!'.
Событиями в Цанце уже можно бы и закончить, настолько рельефно предстал в них герой из Ы, до сих пор тщетно искомый кандидатом в вожди Бляшком и его Мустафой. А какой посыл современникам?! Парня из Ы закрыли - и вот пожалуйста! Слушайте парней из Ы. Выбирайте вождями!
Но Бац ещё рановато расслабилось. В истории маленького героя были ещё главы. Да какие: паломничество в нижний мировой ярус! Ага, в Чёрный чертог, к Мёртвому престолу. Каково? Лицезрение Владыки Смерти, да и не одно лишь лицезрение... Слишком похоже на сказочку. Но Брефт излагал уверенно, не путаясь в ключевых деталях.
Спуску Пардра в Подземелье предшествовало продвижение Порога Смерти на восток. Тем самым в черте мёртвого Запорожья оказался Цанц, где наш герой всё ещё сидел в темнице - в глубинах пещерной части города. Тогда же в Цанце происходили волнения, в которых узник не участвовал, зато его соплеменники затеяли такой погром что впору город переносить в новое место. В общем, нашлось и без Пардра, кому бузу устроить.
Когда же Пардра выпустили, то спуститься в подземный ярус ему пришлось будто бы поневоле. Почему поневоле, Бац поняла не сразу.
- Ну, то есть он не сам решал, спускаться ли ему туда, - пояснил карлик-отец, - коли решал бы, может, и не пошёл...
- А кто решал?
- Да, кажись, один некромант. Некромейстер города Цанц. Вот этому некромейстеру, Гны его звали, как раз и приспичило повидаться с Владыкой.
- А ему-то зачем?
- Кажется, чтобы разоблачить какой-то заговор. И реабилитировать невиновных, которых заговорщики подставили. Ну а Пардр ему, значит, просто помогал. В разных тяготах и опасностях.
- Так они спускались в чертог к Владыке - вдвоём?
- Не совсем так, там ещё куча народу была. Например, с ними увязалась и Бокси из Шенка. Ну, та самая, которую приравняли к святым отшибинской местности. Она в ту пору тоже в цанцкой тюрьме оказалась...
Однако, знак!
Тяготы и опасности, выпавшие на долю Пардра по пути к Мёртвому престолу, тоже впечатляли. Один чернокаменный дракон чего стоит!
Опытную Бац упоминанием об этих магических тварях, конечно же, не смутить - видала она их останки в таких количествах, что все бальзамы от лица отхлынут. Так вот, паломникам дракон встретился лишь один, зато - действующий. А последнее обстоятельство очень меняет дело!
Так вот, Пардру с тем драконом пришлось сразиться и победить. Мало того, герой подчинил каменную зверюгу - настолько, что значительную часть пути паломники провели на её спине. То есть, дракон их подбросил почти до места назначения.
Там, в самом низу, герою пришлось отсидеть уже в восьмой раз. Ну, верно, служители Владыки арестовали до выяснения личности. Как арестовали, так и выпустили, Поблагодарили, небось - о подробностях Пардр отцу не рассказывал. Поди, засекречены. Только и заметил, что тому Владыке Смерти, который правит сейчас, очень помог взойти на Мёртвый престол не кто иной, как некромейстер Гны.
Если помог истинному Владыке Смерти, то, небось, разделался с неистинным - с подлым временным узурпатором престола в Чёрном чертоге?
Додумывать так было соблазнительно, но Бац чувствовала всю скользкоту подобных мыслей. Ведь если допустить, что Мёртвый престол в принципе может занять незаконный узурпатор, то кто поручится, что нынешний Владыка - Владыка истинный? К тому же, если истинный Владыка нуждался в карлике Пардре из Ы для восшествия на Мёртвый престол, то, получается - в ту минуту он не был неуязвим? Но если Владыка Смерти бывает уязвим... Представляете, куда зайти можно?
Поэтому сведения о том, как Пардр сажал на трон Владыку, в 'Отшибинском листке' не появятся. Вместо них будет нейтральная формулировка: 'Раскрыл очередной и без того обречённый заговор против Владыки Смерти'. Заговор - это понятно. Заговор - это терпимо. Ведь в каждой организации власти встречаются слабые звенья, а Живой Император тоже не дремлет и усиленно их расшатывает.
А что там с последней отсидкой Пардра?
- Сейчас сидит! - заламывая ручки, вскричал безутешный отец. - Прямо там, в Ы! Бедный мой мальчик: только вернулся из Подземного яруса, а тут такое: за Великим народом охотятся недостойные длинные сволочюги! Лавку мою сожгли-и-и! По миру пусти-и-или! - о погибшей лавке Брефт говорил с чувствами, заметно более сильными, чем о сыне. Ну да карлики - они все таковы, удивляться-то нечему. И снова о Пардре:
- Сынок так мне сочувствовал! Добрый, заботливый сынок! Он вывел меня из Ы. Провёл через три кольца застав! Меня провёл, а вот сам попался. И кому: двум-трём несчастным калекам!
Известие о том, что Пардра сумели арестовать несчастные калеки, Бац не понравилось. Не вписывалось оно в общую концепцию сильного героя.
- Если твой сын победил каменного дракона, - возмутилась она, - то что же он калекам-то сдался?
- Мой мальчик... Он хотел их разметать, - пояснил Брефт, - но накануне плохо выспался, потому силы в нём не достало...
Ладно, подумала Бац, в конце концов, это уже детали. Количество калек в листке увеличим. Разумеется, калек был целый взвод. Истинному герою - и тому не протолкнуться. А может, враги его всем посёлком ловили: прознали, что есть шанс прямо в Ы захватить величайшего героя Великого народа, ну и навалились всем скопом.
Ничего, напишем... Стильно напишем, без неувязочек!
* * *
'Отшибинский листок', выпускавшийся Мустафой из Уземфа для карликов-революционеров был печатным изданием - какое отличие от нищенского 'Листка Буэ'! Печатный станок - дорого? Только не для карликов, особенно любезных лично Владыке Смерти. Среди палаток у баррикад находилось и действовало целых два печатных станка. Был и третий, но его к тому времени кто-то потихоньку пропил.
Да Смерть с ним, с третьим, главное - два действуют. А такое возможно лишь при добровольном самоограничении свойственной карликам алчности. Разумеется, ограничить алчность надёжнее всего применённым Владыкой методом насыщения. Уж чего-чего, а денег на свою революцию карлики получали вдоволь. Могли хоть каждый день красть, и ещё оставалось.
По пути от палаточки Брефта из Ы к шатру редакции 'Отшибинского листка' Бац прикидывала, как она изложит раздобытую историю. В один выпуск всё не поместится, это уж как пить дать. Минимум - четыре листка. А то и девять, по числу отсидок героя.
А что? Назову-ка я весь цикл 'Девять тюрем Пардра из Ы'. Начну издали, с первой отсидки, где Пардр ещё не герой, но тем ближе и роднее рядовому отшибинцу. Ведь по пьяни кого-нибудь зарезать - это не так уж трудно, это из них каждый может.
Вот справиться с каменным драконом - это сложнее, это надо над собой возрасти. Да и на паломничество к Владыке Смерти не каждый представитель избранного народа отважится. Проще слыть избранным, находясь здесь, на поверхности.
Придя к редактору листка, вкратце всё нужное изложила.
- 'Девять тюрем борца за свободу и независимость Отшибины Пардра из Ы', - поправил её Мустафа.
Тьфу, дурочка: могла бы и сама догадаться вставить эти дежурные словосочетания!
- В целом же, - Мустафа растянул губы в приторной уземфской улыбке, - мне очень нравится. Хвалю! Так держать!
* * *
Мустафа не ошибся в Бац, а Бац - в герое своих писулек. Выпуски 'Отшибинского листка' с правдивой историей Пардра из Ы быстро сделались популярны. Карлики, осаждавшие Глиняный дворец, так ими и зачитывались. Спрашивали:
- А нет у вас выпуска, где Пардр из Ы зарезал Живого Императора.
- Чего не было, того не было, - грустно говорила Бац. - Мы ведь пишем одну лишь правду...
- Так может, он его ещё зарежет?
- Всё может быть! - обнадёживала Бац очередного восторженного читателя. И окрылённый карлик с удвоенными силами шёл в атаку на Глиняный дворец.
Впрочем, удвоенных сил всё равно не хватало. Нынешний вождь Отшибины Янгитравн со своими прихлебателями о могучем Пардре из Ы не читали, так что пока и не помышляли о сдаче.
Но зато каким известным селением стало Ы! Богатенький 'вождь в изгнании' своего любовника Мустафу за это просто озолотил. Какие-то крохи и самой Бац перепали.
Впрочем, это не важно. Ведь она - гарпия. Она не за деньги.
* * *
Первый выпуск, второй, третий, чеивёртый, пятый... Слава росла! Какое счастье, что у Бац находились всё новые истории из жизни и посмертия неугомонного карлика Пардра! Можно было не беспокоиться: в каждом новом выпуске ей есть чем удивить пылких почитателей героя из Ы.
Среди особо восторженных революционеров Бац с удивлением обнаружила и Тупси - свою же сестру по боевой гексе подготовленных в Циге гарпий.
Тупси - даром что карлица - была очень хорошей гарпией. Ерундой её не проймёшь, но вот Пардр её явно задел и за живое и за посмертное.
- Я хочу его! - призналась она. - Никого не хочу так, как Пардра!
- К сожалению, он сейчас в плену. Далеко. В Ы.
- Эх, освободить бы... - но Тупси дисциплинированная гарпия, самоуправства себе не позволит. Ангелоликая направила сражаться в Дыбр, значит, будет сражаться в Дыбре.
Кстати, в отличие от Бац, воевавшей всё больше с пером наперевес, карлица участвовала и в настоящих стычках. В сражениях, как их возвышенно именовал 'Отшибинский листок'. Верно, потому и сильнее проникалась и настроениями соплеменников, и их надеждами.
- Ах, подруга, я так хочу от него ребёнка! - мечтательно призналась Тупси. А вот это заявление и вовсе встревожило Бац:
- Да что с тобой, сестра? Ты серьёзно? Какой ещё ребёнок? У мёртвой карлицы с мёртвым карликом? Это же вдвойне невозможно!
- Да знаю я, - отмахнулась Тупси. - Просто... почему бы не помечтать?
Очень жаль, но Бац представляла, куда могут завести такие мечты добропорядочного мертвеца, а уж гарпию - и подавно.
- Остановись, ты поддаёшься животному атавизму! - воскликнула она.
Тупси её чуть не ударила. Но расслабила руку и примирительно сказала:
- Если за ним в Ы соберётся спасательная экспедиция, предупреди меня. Тогда я, быть может, забуду твои злые слова.
- Предупрежу, - пообещала Бац.
Гарпии слов на ветер не бросают, но в песок - почему бы нет?