Я вновь услышал зов Хёрна и пришел. Пришел, чтобы увидеть. Мне как никогда нужен был совет. Совет из неведомого. О том, что я должен сделать. И о том, чего не должно произойти. И я увидел. И, как никогда, навеянные отваром образы были однозначно ясны. Мне даже не потребовалось расспрашивать своего Бога и выслушивать его туманные объяснения.
Белый олень с золотыми рогами прятался в моем лесу от погони. От разящей стрелы, преследующей его неотступно, повсюду. Листва и стволы деревьев не могли укрыть священное животное. Его мог спасти только я. Должен был спасти. Но как? Стать мишенью вместо него. Я это понял, и внутри меня все сжалось в дрожащий комок. Нет, я не боялся смерти. Я боялся боли. И того, что последует за ней. Память о боли была еще слишком свежа в памяти тела. Боль от стрелы. Тело помнило, тело боялось. А душа боялась больше никогда не увидеть Марион. Больше никогда не увидеть солнца, просачивающегося, как сегодня утром, дрожащими лучами сквозь слегка тронутые золотом листья дубов и кленов. Больше никогда не услышать смеха друзей и... возможно... со временем... быть стертым из их памяти тем, кто придет, обязательно придет, и станет их вожаком вместо меня.
Олень с золотыми рогами...
Смешно. Почему я должен снова спасать жизнь королю? Будто бы больше некому? Будто бы нет у него верных вассалов, нет обученной армии, нет больше во всей чертовой Англии храбрых рыцарей? Вот уж за кого мне вовсе не тянет жизнь отдать. За того, кто празднует сейчас мою смерть. И... если уж на то пошло, я умер для него. Он сам так пожелал. Как же не выполнить волю короля.
Я вернулся в лагерь. У нас осталось всего ничего времени, чтобы собраться и двинуться в путь. Самое разумное, было затаиться и переждать королевское веселье (чем бы оно ни кончилось) в той части леса, куда король никогда не пожалует. В Шервудскую трясину. Протянувшаяся на много миль, убогая и зловещая. Утыканная корявыми чахлыми деревцами, густо заросшая камышом и сочной осокой вперемешку с сором выше человеческого роста. Да, по этим прячущимся в траве тайным тропкам не пройти королевским охотникам. Сюда даже зверь не бежит. Слишком ненадежна земля под ногами, предательски зазывно зеленеют лужайки, под тонким слоем мягкого дерна которых прячется коварная пустота.
В самом сердце этой "долины смерти" есть два маленьких островка. Там мы и переночуем и останемся ждать, пока все не успокоится. Там можно провести хоть несколько дней, если подготовиться и прихватить с собой пищи и теплых вещей. Спать придется под открытым небом. И костер в этот день, пожалуй, разводить не стоит.
И вот. Мои люди суетятся, собираются, тщательно скрывают следы нашего недавнего пребывания в лагере. Никто не должен догадаться о том, что мы все еще вместе. Что не разбрелись в унылом забвении кто куда. Пусть враг торжествует в полной уверенности, что победил. Веселится в последний раз. На любого врага найдется по врагу.
Я закрыл глаза и вновь увидел сияющие на солнце золотые рога, делающие сакрального зверя таким беспомощно заметным среди листвы.
Я должен. Такова моя судьба. Возможно, Хёрн спас меня тогда на холме, чтобы я в свою очередь выполнил это финальное предназначения. Что уж там говорить - король есть король. Убей его и страна погрузиться в хаос. И весь наш мир погрузится в хаос.
И я понял. Я должен спасти не короля, а нас самих - Марион, Мача, Уилла, Тука, Назира с Амирой, Джона и всех тех, кто пришел сюда, чтобы встать под мое невидимое знамя и рисковать своей жизнью ради других. Я должен отдать жизнь не за Английское королевство, а за тех, кого знаю, люблю. И хочу, чтобы они жили.
- Робин!
Я оглянулся. Они встревожено сгрудились в кучку, уже готовые идти, и тут заметили, что я... я направляюсь совсем в другую сторону.
- Робин! - Марион выглядела испуганной, даже больше, чем Мач.
Как я объясню им? Какими словами я должен сейчас убедить их оставить меня и сидеть тихо в безопасном месте? Какими словами я могу убедить Марион, что ей не стоит волноваться? Сказать, что Хёрн показал мне будущее, и со мной все будет хорошо? Что я вернусь под вечер, усталый, разгоряченный и голодный, а ты, любовь моя, протянешь мне чашу с прохладной родниковой водой и щедрую краюшку хлеба? И что мы будем жить долго и счастливо в этом "нашем" лесу, потому что я спас от верной смерти короля, и тот оказался неожиданно благородным?
- Я должен.
Марион подбежала ко мне, я не успел отвернуться, я не смог. Она схватила меня за руки, она смотрела в глаза и в охватывающей ее панике повторяла:
- Нет, Робин, нет! Ты не должен! Ты не можешь! Я... я не отпущу тебя... Только не снова... Только не теперь... Робин, ты ведь не знаешь... Робин...
Остальные стояли, замерев в дурном предчувствии и их беспомощный ропот о том, чтобы я перестал дурить и отправлялся с ними, что они не бросят меня, что без меня не смогут - я впервые в жизни не желал слышать. Слишком больно. Снова.
- Марион! - Я с трудом проглотил комок подступивший к горлу. Ну, почему она так смотрит! Она ведь не может не понимать, как мне больно произнести снова эти слова, глядя ей в глаза. - Это не я решаю.
- Ты! Ты! Ты! - Марион сцепила пальцы вокруг моих запястий так крепко, что я даже почувствовал, как дрожит от напряжения жилка на ее горячей и влажной ладони - Не оставляй меня, Робин... пусть будет, что будет, только не оставляй... - прошептала она сквозь слезы.
Долгое и бесконечно утраченное время я не мог сделать ни шага. Ни туда, ни обратно. Ни оставить ее и погибнуть одному, ни уйти вместе и "будь, что будет".
И...
Будь, что будет, Ваше Величество!
Будь, что будет, ставшее человеком древнее Божество!
На сей раз, я уйду из-под стрел. И уведу с собой своих людей и свою любовь. Я больше не вправе рисковать их жизнями ради великой цели. Я не вправе рисковать своей жизнью, потому что теперь знаю, насколько от нее зависит жизнь любимого человека. Великие цели требуют кровавых жертв, пусть возьмут другого. Пусть получат сполна. Пусть насытятся наконец! Нет, я не струсил, Хёрн. У меня хватило храбрости пойти наперекор судьбе. Наперекор твоему пророчеству. Наперекор здравому смыслу.
Ради любви.
Мы шли молча. Даже Мач инстинктивно понял, что происходит что-то важное и надо забыть о глупостях. Назир, замыкающий цепочку временами останавливался и придирчиво вглядывался, не осталось ли каких заметных глазу следов. Марион не отпускала моей руки, пока мы не добрались до своего нового временного укрытия. Я не четко помню, что было дальше, потому что, казалось, что все так же, как обычно. Только разговаривали все в полголоса. Только не было костра. Только Марион не спускала с меня настороженного взгляда и всю ночь крепко сжимала меня в объятиях, готовая проснуться от малейшего моего движения. Я не спал. Потому, что стоило мне закрыть глаза, как я видел оленя и нацеленную на него стрелу.
В пустой сон усталости я провалился только под утро. Я проснулся и с ужасом осознал, что уже полдень. Солнце стояло в зените лишь слегка припудренное белесой облачностью.
Что это?
Мне показалось, что охотничьи рога протрубили где-то совсем близко. Где-то всего в полмили от нашей укромной стоянки. Еще не успев сообразить, что такого просто не могло случиться, поскольку нас окружает болото более чем на три мили окрест, я вдруг увидел - увидел так ясно и отчетливо, что мороз по коже - белого оленя с золотыми рогами. Загнанный зверь стоял прямо передо мной, ноздри трепетали, бока дрожали от частого дыхания, шкура была испачкана грязью и покрыта темными подпалинами пота.
Я не успел закричать, потому что в этот миг стрела со свистом вылетела из-за кустов...
И...
Я снова открыл глаза.
Полдень. Солнце в зените. Те же молочно белые облака, растекшиеся по небу. Чуть слышно переговариваются Уилл с Джоном. А там, за теми самыми кустами, из-за которых в моем кошмаре вылетела стрела, сидят Марион и Амира... и кусты эти вовсе не такие уж густые и высокие...
Что же это? Все кончилось? Все уже свершилось без моего участия? И как именно? Сколько нам придется сидеть здесь, ожидая, когда прочесывающие лес королевские гвардейцы совместно с Ноттингемским гарнизоном под предводительством упрямого сэра Гая Гизборна наконец доберутся по трясине к нашему укрытию?
Заметив, что я проснулся, Уилл встал, подошел ко мне и доложил обстановку:
- Все тихо. Зверь прошел мимо болота, мы слышали рога и лай гончих. Потом все смолкло и уже долго никаких звуков, кроме ругани новобранцев, которых мы заставили собирать малину вон в тех колючих кустах. Надо ж их было чем-то занять. А то нервничали и ругались между собой. Так хоть только кустам достанется.
Уилл решил меня повеселить? Славный друг. Улыбку таки выбил.
- Думаю, если так тихо будет и дальше, завтра утром можно послать кого-нибудь в Уикхем и узнать, чем все закончилось. Или... Джо опять в Ноттингем зашлем?
- Завтра решим, Уилл. Быть может, Хёрн сегодня все же сообщит мне свою новую волю. Если, конечно, он все еще хранит нас.
- Да пошли ты его к черту, Робин! Как он послал к черту тебя тогда на холме. Тоже мне, Бог - еле вытащил уже, считай, с того света! Уж если он так всемогущ, мог бы и вовсе не засылать.
- Уилл... - впрочем, если честно, я был с ним почти согласен. Если бы только не тревожное чувство, смешавшееся с чувством смутной вины...
- А что, я не прав? Стоило придумывать всю эту катавасию с Гизборном, когда легче было помочь уйти нам всем от погони?
Вот черт! На самом деле я выслушивал это уже не в первый раз. Интересно, Уилл хоть во что-то верит, кроме того, что Гизборн - исчадие ада?
- Одно из трех, Робин: либо наш старик не так уж мудр и силен, либо ему наплевать на нас, либо...
- Либо это все уже заранее решено. - Закончил за него я, вставая и направляясь к Марион. - Завтра, Уилл, все решим завтра.
АНАСТАСИЯ
- Миледи! Миледи, проснитесь! - я с трудом приоткрыла глаза, и непонимающе уставилась на служанку, склонившуюся надо мной с тазиком в руках - не то принесла умыться, не то намеревалась будить радикальными средствами. - Вставайте скорее, вот-вот подадут завтрак, а вам еще нужно одеться! Милорд шериф будет недоволен, если вы опоздаете...
- Завтрак? - за окном еще и не думал рассеиваться предрассветный мрак. Что за чепуха? Ошалели они там, что ли?
- Конечно, миледи, ведь сегодня королевская охота!
Охота! Конечно...
Я села и принялась умываться.
Выспаться мне сегодня не удалось. Ночью снилась какая-то чепуха. Я металась по приснопамятным подземным коридорам Ноттингема, пытаясь спрятаться от дикого охранника Брианны, явно горящего желанием не то задушить меня, не то сотворить что похуже. Проклятый валлиец словно чуял, где я, и преследовал с упорством гончей. Наконец мы выскакивали на круглую каменную арену, где он догонял меня, заливаясь разбойничьим хохотом, а на трибуне восседала Айриш Брин в обнимку с шерифом де Рено и Гизборном (они сидели по бокам от нее), и с интересом любовалась зрелищем.
К счастью, у меня в руках откуда-то возник пистолет, и я, прежде чем проснуться, всадила в валлийца всю обойму. Спасибо служанке, разбудившей меня, потому что, несмотря на глухие удары пуль и разлетающиеся брызги крови, Грендель упорно не падал, и продолжал надвигаться на меня, словно киборг из старинного фильма ужасов.
Странно. С чего б такое приснилось?
Возможно, с того, что я, будь возможность, и впрямь с радостью пристрелила бы этого мерзавца, и не только (и не столько) за его оскорбительное поведение в таверне. Как только Рэд мог с ним общаться! Хотя, разведки ради чего не сделаешь! Я-то общаюсь с шерифом, и сэра выхаживала, несмотря на то, что больше всего мне в тот момент хотелось его добить! Вот и Рэд...
- Ты правда с ним пил? - спросила я, когда мы шли через норманнскую часть города, возвращаясь обратно в замок.
- Я не просто с ним пил, я его порасспрашивал, - объяснил Рэд. - Разве тебя не заинтересовала его болтовня, что будто бы он с шервудским разбойником подрался? Так вот. Грендель сцепился с Робином. Именно с ним, я уверен, все приметы сходятся, а Майкл вряд ли бы справился с бывалым наемником. Конечно, его рассказ был пресыщен красочными преувеличениями, так присущими представителям его народа, но... его разукрашенное лицо и перемотанная тряпками рука доказывают, что хотя бы половина из его баек - чистая правда. Да и хвастаться такой встречей я бы на его месте не стал бы. Помнишь, как шериф высмеивал сэра Гая, когда тот заявил, что видел Локсли живого на холме? Как думаешь, понравится ли валлийцу, если его на смех поднимут? Я, конечно же, рисковать не стал бы, но мало ли дураков на свете! И про Альбион парню вызнать неоткуда. Да и бой закончился не в пользу кимра. Он и его хозяйка еле ноги унесли. Даже, если бы ребята вовремя не подоспели, и не наставили на валлийца стрелы, в лучшем случае драка кончилась бы изнурительной ничьей. Но самое интересное, как парень описал нашего Робина. В какой-то момент боя он заметил, что разбойник не просто силой меряется, а бьется до смерти. Говорит, что даже в лице переменился, озверел от ярости. На своих рычал, одного чуть мечом не рубанул.
- Робин не мог! - почти вскричала я, пытаясь представить себе такую несуразную картину. Робин - не такой. Не мог он сделать подобного ни в какой ярости! - И ты веришь ему? Он же грязный убийца, которому безразлично, за что и за кого сражаться!
- Ну, если твоя подруга сочла возможным нанять его в телохранители, может, он не такой уж потерянный человек? - задумчиво проговорил шут.
Я, от избытка чувств, чуть не ляпнула, что Брин мне такая же подруга, как шериф.
Наивный ты парень, Рэд! Будь этот Грендель (ну и кликуха, сама за себя говорит!) не таким уж потерянным человеком, он, встретив Робина, попросился б к нему в отряд, а не стал с ним драться! Хотя Брианна говорила, что сама спровоцировала драку... Узнать бы, зачем ей это понадобилось...
Вечером я вышла на связь и получила от Иры полное подтверждение сказанного Рэдом. Не соврал наемник, чтоб ему провалиться! Вместе с нанимательницей. Чтобы Робин угрожал мечом Уиллу? Наверняка она как-то на него воздействовала!
Треща, как сорока, служанка, - кажется, ее звали Берта, - принялась облачать меня в какое-то совершенно мне незнакомое, но красивое темно-розовое платье. Платье, насколько я могла судить, было сшито по последней моде, и, без шуток, очень шло мне.
- Оно ваше, миледи! - заверила девушка. - Милорд шериф приказал сшить его для вас к сегодняшнему дню. Ведь вы будете представлены их величествам!
Вот как? Честно говоря, гостеприимство и щедрость его лордства уже начинали наводить меня на неприятные подозрения. Неужели он действительно решил на мне жениться? Этого только не хватало! Если так, придется уходить в леса!
Затянув все шнурки, какие положено, Берта старательно причесала меня и поднесла начищенную тарелку, заверив, что на празднике не будет ни одной более красивой дамы. Обозрев себя в мутном донышке металлического блюда, я кивнула и отпустила служанку. Признаться, я побаивалась этих вездесущих девиц, знающих все и вся, но при этом почитающих верхом счастья и удачи забраться в постель к Гизборну. Временами у меня язык чесался объяснить той же Берте, как унизительна и позорна ее жизнь, и попытаться привлечь на свою сторону служанку, пребывающую в курсе всего, происходящего в замке. Останавливало соображение, что та не только не станет помогать, но и немедля заложит меня своему драгоценному сэру. Признаться, я не понимала, что они в нем находят, кроме рыцарского звания: денег у Гая кот наплакал, а влюбляться там... да просто не во что!
В дверь настойчиво и как-то тревожно постучали.
- Передайте милорду шерифу, что я сейчас буду! - отрезала я тоном недовольной знатной леди.
- Настя, это я, - в приоткрывшуюся дверь сунулся Рэд. Но в каком виде! Я едва не упала.
Избавившийся от своего пестрого шутовского одеяния Рэд был облачен в форму ноттингемского гвардейца. Под голубой коттой, украшенной красно-серой ноттингемской "стрелой", поблескивала кольчуга, а на поясе висел меч.
- Ты что, Рэд! - возопила я почти с ужасом. Не может такого быть! Мне что - Освальда с Кенриком, предателей двоих, мало?
- Не смотри на меня так, это только на сегодня, - отозвался шут. - Так надо.
Он подал мне руку.
- И, прошу тебя: будь сегодня очень осторожна. Смотри в оба и держись подальше от его величества.
- Конечно... Рэд, может, мне все-таки остаться? - я умоляюще поглядела на шута. - Ну, скажу... что я не люблю охоту! А ведь и правда! Не люблю. Мне оленей жалко.
- Вот-вот, - кивнул шут. - Все вы, благородные дамы, такие. Оленей стрелять вам жалко. Что-то не видал ни одной, которой было бы жалко кушать оленину. Пошли скорее, завтрак подали.
- Но если король и правда начнет ко мне приставать...
- Не начнет, - заверил Рэд. - Там же королева! В ее присутствии король на тебя и глядеть не станет. Я не об этом говорю.
- О чем же тогда?
- Я не могу тебе сказать. Просто не приближайся к королю.
- Да на кой черт мне к нему приближаться! - возмутилась я. - Глаза б мои на него не глядели!
Завтрак прошел в раздумьях. Я пыталась сообразить, что же случилось, но мне катастрофически не хватало информации. Рэд так ничего толком и не сказал, только повторял, как попугай, чтобы я была осторожна во время охоты. Что происходит-то? На ум упорно являлась приснопамятная "охота на волков"... Но ведь шериф не знает, что Робин жив, а отряд не рассеян!
Или...
А если знает?
А вдруг вернулся беглый капитан Госс, или его поймали?! За свой "золотой запас" шериф перероет весь Шервуд, а люди короля с радостью ему помогут!
Быстро позавтракав, мы выехали из Ноттингема - как раз, когда начало светать. Придворные орали, горячили коней, и вообще веселились, кто во что горазд, а у меня мороз шел по коже от этих радостных криков. Особенно бил по нервам неумолкающий лай гончих.
Впрочем, не я одна нервничала. Ехавший рядом со мной Гизборн напоминал натянутую струну. Попытка осторожно завести светский разговор не увенчалась успехом - вопреки обыкновению, сэр почти не обращал на меня внимания. К моему удивлению, он был сегодня, так сказать, "в штатском": вместо привычных доспехов на Гае было сюрко цвета пожелтевших листьев. Как ни странно, ему шло. Этакий осенний рыцарь...
Я огляделась по сторонам, пытаясь отыскать Рэда, но отличить воинственного шута среди ехавших поодаль стражников было невозможно.
- Вы впервые на королевской охоте, миледи?
Рядом гарцевал светловолосый парень, тот самый, что пытался ухаживать за мной вчера на пиру. Как же его... Роберт? Сын графа Хантингтона. Он что, опять вознамерился нудить мне о розах, которые растут у них в замке? Я вспомнила насмешливое лицо Брианны, окидывающей меня оценивающим взглядом: "Классический типаж прекрасной дамы!". Бог мой! Из-за того, что у меня золотистые волосы и зеленые глаза, я теперь должна постоянно отбиваться от средневековых дураков, западающих на "классический типаж"?
- Я заметил, что для вас это внове, - пояснил Роберт. - Разве дома вы не выезжали на охоту с вашей принцессой?
- Дома было иначе. - Как бы там ни было, он мою тревогу заметить не должен! - Принцесса Софья предпочитает охотиться с соколами.
- У милорда шерифа тоже прекрасные ловчие птицы! - немедля обрадовал меня настырный кавалер. Ну, прекрасные, и что?
- Милорд шериф слишком занят, - отрезала я.
- Вас что-то тревожит? - мгновенно отреагировал он. Ох, участливый ты мой!
- Вовсе нет, - беспечно откликнулась я, с некоторым трудом проглотив фразу: "Не твое дело, отцепись!" - Просто... я не слишком люблю оленью охоту. Олени так красивы... И беззащитны... Жаль убивать их.
Надеюсь, мне удалось изобразить глупенькую и жалостливую девочку.
- Я тоже так думаю, - внезапно согласился Роберт. - Если уж схватиться со зверем, так с тем, что может дать отпор! Конечно, вепрь - королевский зверь, охотиться на которого имеет право лишь его величество, но... На волка, к примеру.
На волка?
Я внимательно посмотрела на Роберта, пытаясь понять, на что он намекает.
- Вы хотите сказать, что его величество передумал, и сегодняшним трофеем будет волк?
- Нет, - удивился Роберт. - Почему вы так подумали? Добыча сегодняшней охоты - олень, которого съедят на пиру. Просто я хотел... Отец подумывал устроить охоту на волков в одном из наших поместий, они так расплодились, что уже нападают на скот.
- Так вы хотите меня пригласить? - с облегчением догадалась я.
- Да! - обрадовался парень и опустил глаза, залившись румянцем. Признаться, я готова была его расцеловать, если б не опасение, что это будет превратно истолковано. - Это настоящая рыцарская забава, мне уже случалось брать матерого волка один на один, - похвастал он с полудетской гордостью. - Я слышал, лорд Клан тоже любит волчью охоту. Выходит на них с одним засапожным ножом!
Лорд Клан? Я попыталась припомнить, кого из гостей называли этим именем, но не смогла.
Впереди кто-то прокричал, что заметили оленя. Вся придворная орава свернула на крик. Решить, сворачивать следом, или нет, я не успела: Роберт подхватил под уздцы мою лошадь и потащил меня, куда считал нужным, продолжая увлеченно трепаться о волчьей охоте, которая, кажется, заменила ему вчерашнюю тему хантингтонских роз. Интересно, чем он станет завешивать мне уши завтра, если не успею убежать? Турнирами или балами?
- Лучше зайти чуть со стороны, - пояснил Роберт. - Носиться по лесу в этой толпе просто смешно. Не тревожьтесь, миледи, я... опытный охотник.
- Всецело полагаюсь на ваш опыт! - улыбнулась я, надеясь, что это прозвучало достаточно светски. В конце концов, действительно лучше иметь рядом человека, знающего, что к чему. Почему-то я совершенно не опасалась, что Роберт, когда мы скроемся из глаз остальных, может стать чересчур настойчивым в своих ухаживаниях. Гизборн, возможно, и мог бы, но этот робкий, то и дело краснеющий мальчик? Никогда!
Я подумала, что этот день, возможно, удастся провести с пользой: пока остальные будут гонять несчастного оленя, я успею погулять по лесу и расспросить Роберта... хотя бы о семействе Хантингтон. Семья знатная, влиятельная, в родстве с шотландскими королями - ну как парень расскажет что-нибудь исторически интересное? Надо было его еще вчера поспрошать, а я за каким-то чертом слушала про розы!
- Может быть, мы просто прогуляемся? - предложила я, незаметно отвязывая ленту, удерживавшую у пояса кошель - благо в нем не было ничего нужного.
- Как пожелаете, миледи, - если Роберт и удивился моему желанию, то несильно. Кошель упал. Молодой Хантингтон ничего не заметил.
- Пожелаю! - кивнула я. - Это куда приятнее. Мы проедемся по лесу, побеседуем... И вы расскажете мне... О чем захотите! Ну, например... О том из ваших предков, что пришел в Англию с Вильгельмом Завоевателем?
- Завоевателем? - Роберт рассмеялся. - Миледи, мои предки не приходили с Вильгельмом. Хантингтоны - саксонское семейство!
Точно! Как же я могла забыть? Позорище!
Этот парень - сакс! Из древнего королевского рода! Потомок того самого графа Валтеофа, о котором Тук как-то рассказывал ребятам, когда мы выхаживали Робина!
- Простите, теперь буду знать, - я улыбнулась юному английскому аристократу, который сразу же показался мне куда симпатичней.
Королевская охота тем временем удалялась, грозя оставить нас с Робертом в лесу вдвоем. Романтично, ничего не скажешь! Хотя и к лучшему. Лай охотничьих псов и крики егерей снова болезненно отдались в моей памяти, напомнив рассказы ребят об облаве, устроенной шерифом.
Беседуя, мы ехали по лесу, стараясь не терять из виду стайку придворных дам - тех, что тоже, видимо, не разделяли охотничьего азарта мужчин. Интересно, королева здесь, или с охотниками? И ведь шериф не представил меня его величеству, как собирался! Похоже, Рэд прав, и мне действительно не грозит опасность, пока здесь миледи Изабелла... Кстати, это еще Изабелла де Клер, или уже Ангулемская?
Говорил больше Роберт, а я слушала вполуха, полагаясь на браслет, переключенный на запись. Нет, история борьбы шотландской королевской семьи и англо-нормандского рода де Санлис за титул, наследник коего излагал мне сейчас подробности всей этой свары, была интересна, но меня в данный момент занимали несколько другие вещи. Я пожалела, что не поехала с кавалерами - одному Хёрну известно, куда может вынести злосчастного оленя. Ну как выбежит прямо к укрытию шервудцев?
Дамы во главе с ее величеством облюбовали тем временем полянку и прочно застряли там, увлеченно переговариваясь о чем-то.
- Ой, кажется, я обронила кошель! - огорченно воскликнула я.
- Позвольте, я найду его! - немедля воскликнул парень, на что я, собственно, и рассчитывала.
Дождавшись, пока он скроется за деревьями, я отъехала в сторонку и перевела браслет в режим связи. К счастью, Ирка откликнулась почти сразу, сообщив, что ребята пережидают грозу, забившись в самое сердце Шервудской трясины. Если б я еще знала, где это! Утешало то, что, по словам Иришки, ни один олень не стал бы искать спасения в таком гиблом месте, а заплутавший охотник мог только обойти топь по краю, если не знает тропок.
За деревьями снова послышались крики и собачий лай - но на этот раз я не сумела определить, где именно, но очень близко.
- Осторожней, миледи! - отчаянно прокричал рядом мужской голос сзади... или сбоку?
Кто-то подхлестнул мою лошадь, и она рванула куда-то в сторону - очень вовремя. Еще чуть, и я могла бы оказаться затоптанной или поднятой на рога - олень промчался так близко, что я, казалось, могла бы коснуться вытянутой рукой его бурого бока. Мне представилось, что вся королевская охота сейчас выскочит мне навстречу и, чего доброго, действительно затопчет. Я вновь пришпорила испуганно заржавшую кобылу, и вылетела на ту самую полянку, где собрались придворные дамы.
Те дружно уставились на меня, словно им явилась Леди Озера с Эскалибуром в руках. Я заметила с краю черноволосую девушку - ту самую, что позавчера в замке так старательно висла на руке у Гизборна. "Если появится приезжая леди, которая начнет добиваться его внимания..." Вот кто бы мне сказал - докладывать о ней, или нет?
- Приветствую вас, ваше величество! - брякнула я той, что показалась больше всего похожей на королеву.
Сделать реверанс, сидя на лошади, было невозможно, поэтому я просто склонила голову, и, не дожидаясь, пока кто-то из них ко мне обратится, помчалась дальше, торопясь скрыться за деревьями. В конце концов, я чужеземка, может у нас так принято! Где-то за моей спиной милорд шериф во всеуслышание честил сэра Гая.
- Леди Нэста!
Оглянувшись, я увидела Роберта.
- Слава Богу! - выдохнул графский наследник, теребя в руках старательно потерянный мной кошелек. - Я едва вас нашел! Признаться... Я очень испугался за вас, миледи! - парень слегка побледнел и действительно выглядел испуганным. - Вы, я думаю, жизнью обязаны милорду де Карнаку!
Ах, вот значит, кто так решительно хлестанул мою кобылу! Круто! А если б я из седла вылетела?
- Кто это - де Карнак? - спросила я, понимая, что и впрямь подверглась нешуточной опасности.
- Начальник королевской охраны, - пояснил Роберт, протягивая мне пропажу: - Возьмите, пожалуйста, миледи...
- А лента? - без всякой задней мысли спросила я, недоумевая, как я без нее приделаю кошель на место.
Роберт с самым скромным видом опустил глаза, поглядывая на меня из-под ресниц.
- Ладно, можете взять ее себе, - великодушно разрешила я, сообразив, что к чему. Парень просиял. Не иначе, на ближайший турнир нацепит. - Скажите, Роберт, а вы участвуете в турнирах?
Ответить он не успел - позади вновь раздался шум, тут же сменившийся паническими криками. Де Карнак (теперь я знала его голос) резким тоном отдавал какие-то команды. Дамы вопили. Шериф, до сих пор продолжавший безостановочно честить помощника, внезапно умолк. Придушил его Гайка что ли, не выдержав?
Мимо нас стрелой пронесся ноттингемский гвардеец в синем плаще.
- Что-то случилось, - встревоженно проговорил Роберт, и мы бросились обратно, к разбитой копытами оленьей тропе.
Придворные спешились, столпились, окружив кого-то. Несчастный случай? Роберт решительно протиснулся между расфуфыренным толстяком и плечистым охотником в сером плаще, проложив путь и мне.
Двое вельмож почтительно поднимали перемазанного, непонимающе оглядывающегося монарха. Рядом склонился над кем-то начальник королевской охраны. Я шагнула вперед и замерла: на земле лежал сэр Гай Гизборн.
"Короля... - шелестел в толпе потрясенный шепот. - Покушение на государя..." Кто-то громко требовал лекаря.
Покушение? Это что - Гизборн покушался, что ли?! На фиг ему?!
- Чья? - рыкнул де Карнак, показывая собравшимся окровавленную стрелу.
Стрелу...
Длинную, оперенную стрелу лонгбоу! Именно такую, какие носили в своих колчанах вольные стрелки Робин Гуда! Не может быть! Ребята не могли! Они что - с ума сошли?!
- Его! - рявкнули сзади.
У поваленного давней бурей дерева стоял Рэд, удерживая за шиворот и за связанные сзади руки свою добычу - молодого, не старше его самого, парня в красной гвардейской котте. Парень был без шлема, на лице проступали характерные следы применения силы при задержании. На шута было жутко смотреть - казалось, он готов удавить пленника на месте.
Позеленевший де Карнак вскинул голову. Судя по выражению лица, желание Рэда он разделял целиком и полностью.
- Как ты посмел поднять руку на короля Англии, Джеффри Мортон? - прорычал он с такой потрясенной яростью, что я заподозрила, не доводится ли несчастный покушенец начальнику королевской охраны племянником, бастардом, или еще каким родичем.
Секунду Джеффри молчал. Взгляд сверкнул вызовом.
- Король Англии - Артур Бретонский! - с отчаянной решимостью выкрикнул он.
ГАЙ
Хрупкая фигурка всадницы в розовом платье возникла впереди, словно соткавшись из воздуха. Да и откуда на тропе взялся олень, я тоже не понял, видимо, загонщики расстарались и пригнали еще одного. Это было явно не то животное, которое мы преследовали перед этим - олень был силен и свеж, и бежал совершенно с другой стороны... прямо на девушку!
Олень - не настолько беззащитное животное, как принято думать. Недаром в геральдике он символизирует воина, обращающего в бегство врага. Я пришпорил коня, чувствуя, что не успеваю оттолкнуть Нэсту или загородить от опасности собой и Фьюри. Успел де Карнак - от удара его плети кобыла отпрянула прочь с тропы и унесла явно напуганную, но живую и здоровую всадницу за деревья, туда, где собрались окружившие королеву придворные дамы.
- Назад, Гай! - резко приказал королевский страж.
- Да, милорд! - выдохнул я. Черт, я ведь должен быть рядом с королем, или во всяком случае, не выпускать его из виду. Запоздалое понимание, что я непозволительно забыл о долге, наполняло меня мучительным стыдом. Можно ли забыть о короле и Англии - ради девушки? Раньше я твердо сказал бы - нет.
- Или это твоя дама? - проницательно усмехнулся лорд Роджер. - У тебя хороший вкус! Но, как бы там ни было, не отвлекайся от дела!
Кого? Ах, да, олень! Зверь, сообразив, куда угодил, развернулся и дунул прочь.
Меньше всего мне хотелось отвлекаться на то, чтобы останавливать и разворачивать в другую сторону удирающего оленя.
...Ощущение опасности нахлынуло внезапно, совсем как в Нормандии, и к охоте оно не имело ни малейшего отношения. Олень невозбранно пронесся мимо меня. Плевать! Я сам не запомнил, как оказался возле его величества.
Шерифа перекосило. К счастью, я почти не слышал, как он - по своему обыкновению цветисто, - изливает свое негодование. Или слышал, но меня не трогали его слова.
- Гизборн, вы ни на что не годный болван! - Поддержал моего сюзерена король Джон. - Вы упустили зверя, который несся прямо вам в руки. Вы не справляетесь со своими обязанностями! Убирайтесь к чертям, не портите мне охоту!
- Но, милорд король... - Об этом я не подумал. Он не может меня отослать! Ни в коем случае! В отчаянии я поискал взглядом Джеффри Мортона. Двоюродный племянник де Карнака, лорд Роджер познакомил нас еще утром. "Этому парню можешь верить, как мне..." Если король все-таки прогонит меня, очень кстати было бы оставить рядом с ним кого-то, кому можно верить, как самому начальнику королевской охраны... Как назло, Джеффри куда-то запропастился.
- Я должен быть рядом с вами... - взмолился я, словно герой рыцарской поэмы, взывающий к жестокой возлюбленной. - Поверьте мне, вам грозит опасность. Я знаю. Я чувствую...
Помимо опасности я чувствовал также, что позорюсь и несу чушь, но что я еще могу сказать, если это - правда?
Король скривился, словно попробовал незрелый виноград.
- Оставайтесь лучше с дамами, это они вечно что-то чувствуют! От вас все равно никакого толку. В этом чертовом лесу мне угрожает разве что остаться без трофея по вашей милости. Только не пытайтесь снова рассказывать мне про призрак Робин Гуда.
- Мой государь, я имею в виду вовсе не Робин Гуда, и не его призрак. Прошу вас, выслушайте меня...
- Я не хочу вас слушать! - поморщился Джон Плантагенет. - Я уже имел удовольствие поговорить с де Рено, и прекрасно знаю, в чем дело: вы отравились бешеной вишней, предназначенной вашему господину, и от этого у вас начались видения. Весьма самоотверженно было спасти сюзерена с опасностью для себя, но не заикайтесь о своих видениях мне! Вы мне надоели, Гизборн! Клянусь, если я еще раз услышу в каких бы то ни было разбойниках, засадах и покушениях, вы отправитесь в темницу и останетесь там до моего отъезда.
Предназначенной шерифу? Что за нелепица! Я же не чужой бокал со стола взял! И отравитель, наверное, не думал обнаружить за решеткой моего начальника вместо меня.
Король подхлестнул лошадь и поспешил за шерифом. Следом устремился кто-то из гвардейцев де Карнака - рядом, но все же позади... Слева от короля ехал шериф, и, сам того не зная, создавал королю неплохой щит. Справа... Справа никого не было. Цепочка всадников растянулась на неширокой тропе. Если бы я хотел убить его - стрелял бы сейчас.
На краткий миг я сам испугался этой мысли. Видение стрелы, пронзающей сердце короля, стало пугающе отчетливым. А в следующий миг болтовню придворных непостижимым образом перекрыл отчаянно знакомый звук - легкий скрип сгибаемого лука.
Я не стал гадать, померещилось мне, или нет. Мысли о том, что, если выстрела не будет, я сам окажусь в немилости, а то и обвиненным в покушении, прошли краем сознания, безнадежно запоздав - пришпоренный Фьюри в одно мгновенье покрыл расстояние и, словно в бою, врезался плечом в королевскую лошадь. Та, непривычная к таким атакам, истошно заржала и шарахнулась. Перед моими глазами мелькнуло ошеломленное лицо государя. Король издал невнятный звук и неловко трепыхнулся, безуспешно пытаясь вырваться из моей хватки. В следующий миг знакомая боль ударила в правый бок - так, словно по ребрам со всей дури засадили обухом топора, и мы вместе с королем рухнули под копыта, в размытую дождями грязь. Последней отчетливой мыслью было: упасть так, чтобы прикрыть его величество своим телом.
...Сознание вернулось резко, от хлесткого удара по щеке жесткой, намозоленной оружием ладонью.
- Жив, - удовлетворенно констатировал де Карнак. Толпа вокруг зашумела. Где-то в стороне слышался истерично-возмущенный голос короля, требующего объяснить, что случилось, и как такое могло произойти. Шериф покаянно бормотал что-то, оправдываясь.
- Замолчите, де Рено! - оборвал бормотание резкий гневный голос его величества. Именно так король говорил, когда в прошлый раз отправлял меня в темницу. - Ничего не хочу слушать! Какая разница - кто? Вы допустили покушение на монаршую особу на охоте, устроенной вами! Вы сами случайно не заговорщик?
Сил, чтобы обрадоваться тому, что бесценный сюзерен нарвался, у меня не осталось. Я прикрыл глаза, не думая, что могу получить за это еще одну пощечину. Выстрела не было. Следующим королевским развлечением станет моя казнь.
Пощечины не последовало - в лицо плеснули водой, по счастью - чистой.
- Пей! - скомандовал де Карнак, поднося флягу к моим губам. - Гай, ты слышишь меня? Пей! Еще! Сколько сможешь.
Дешевле было послушаться, тем более, что во рту и правда пересохло. И дышать трудно...
- Молодец, что надел кольчугу, - продолжал королевский страж. - Легко отделался.
Женский голос рядом поинтересовался, что со мной. Королева?
- Ему повезло, миледи, - отозвался де Карнак. - Стрела пробила доспех и, похоже, сломала ребро, но глубоко не вошла.
Стрела? Значит, она была? Мне не почудилось!
- К-к-король... - с трудом выдавил я, пытаясь приподняться и лихорадочно озираясь вокруг в попытке отыскать государя. Черт, больно...
- Цел, - коротко отозвался де Карнак. - А вот ты - не совсем! Бес его знает, что у тебя с ребром, сейчас не разобрать. Лежи, еще потроха пропорешь!
Я замер в надежде, что раненый бок уймется. В памяти ностальгически всплыл Аржантан, и голос де Невелля, требующего лежать и не дергаться по той же причине, что и сейчас...
- Я не отказался бы увидеть, как вы принесете извинения своему помощнику! - гневно проговорил король.
Кто - шериф? Извинения? Мне? Ваше величество, помилуйте! Вы уедете, а мне здесь жить!
- Лучник... Это... Это ведь был Джеффри? - выдохнул я, готовый к тому, что сейчас де Карнак врежет мне еще раз, уже по-настоящему. За клевету на родича.
Джеффри...
Как я сумел во всей суматохе разглядеть его красно-золотую котту, прикрытую бурым плащом, и бледное напряженное лицо - сам не понимаю. Я же был к нему боком... Тем самым, в который и схлопотал стрелу.
- Джеффри, - на какой-то миг де Карнака перекосило: - Валлиец, надо же... - королевский страж усмехнулся, хотя я не уверен, что его оскал позволительно было бы назвать улыбкой. - Если только жена моего кузена наставила мужу рога! А шут твой - молодец, не забыл еще жизни солдатской, драться умеет...
Де Карнак встал, отошел в сторону, я слышал, как он отдает распоряжения.
- ...Возвращаемся в Ноттингем! - отдалось у меня в сознании.
- Де Карнак, вы-то куда смотрели?! - Кажется, недовольство короля отыскало новую жертву. - На месте Гизборна должны были быть вы, или кто-то из ваших бесполезных дармоедов, только и знающих, что красоваться в королевских цветах!
Двое солдат бережно помогли мне подняться и снять кольчугу. Я хотел возразить, но вовремя понял, что любые возражения будут лишь пустым бахвальством. Кто-то сунул в руку лоскут - прижать рану. Трогать бок было зверски больно. Поляна медленно покачивалась перед глазами, ноги подкашивались. Что ж так плохо-то! И раньше ведь ребра ломали, пережил как-то. Неужто опять отрава аукается?
Кенрик подвел Фьюри. Королевский гвардеец помог взобраться в седло. Сзади, на круп коня, немедля вскочил кто-то из ноттингемских солдат.
- Не дури! - велел я, пытаясь оглянуться и рассмотреть, кто ж это такой заботливый попался. Или ему де Карнак велел?
- Сами не дурите, милорд! - нахально прошипел на ухо знакомый голос Освальда. - Грохнетесь за милую душу!
Первой мыслью было - развернуться и врезать, чтоб свалился долой с лошади и впредь не хамил рыцарю. Второй - что солдат прав. Грохнусь. Вспыхнувший было гнев куда-то исчез. Осталось что-то вроде насмешливого одобрения. "Не дурите, милорд!" Нет, надо его точно в сержанты выводить, а там и, как я, до баннерета дослужится. А что? Для этого знатным от рождения быть не надо.
...Дьявол, как я раньше не замечал, что у Фьюри такая тряская рысь?
ЮЧИ
НЕБЛАГАЯ ОХОТА
Уже ни для кого не секрет, что Эмма де Сен-Лорент не слишком-то хороший всадник. А охота в лесу настоящее испытание. Хаотичное столпотворение загонщиков, все эти молодецкие гиканья, лай собак мельтешащих под ногами и нетерпеливо рвущихся с поводков, пугают мою и так не совсем адекватную лошадку. И посему, ни для кого не станет неожиданностью, если она вдруг сорвется с места в карьер и исчезнет в зеленом лесу навсегда. Вместе с, накрепко вцепившимся в гриву седоком. После вчерашнего дождя земля разбухла, стала скользкой, кое-где темнели лужи черной липкой грязи. Над мокрой травой стелился холодный туман. Мда... с недосыпу мне будет нелегко лихо дать деру и остаться при этом в седле.
К счастью, те кто мог бы за мной броситься в погоню, чисто из благородных соображений умчались далеко вперед. И только придворные дамочки послушно следовали за королевой, тогда как кавалеры полностью отдались охоте. Мы расположились на живописной полянке, в стороне от мужских забав. Королева Изабелла была занята обсуждением очередных интриг, дамы внимали с озабоченными лицами. А я прислушивалась, как где-то в чаще шериф надрывно отдает приказы, которые из-за кутерьмы никто не исполняет. Вскоре, судя по приближающемуся шуму, загонщики подняли зверя, и теперь он бежал в нашу сторону. Изабелла сделала каменное лицо, дамы собрались вокруг, лошади пугливо вздрагивали и семенили на месте, мы приготовились к кульминации, но... все внезапно стихло.
- Упустили, - с садистским удовлетворением констатировала Изабелла. - никак Хёрн-охотник помешал.
Да, шериф не зря вчера за обедом подробно посвящал нас в тонкости местной языческой культуры.
Внезапно на поляну выехала юная охотница на изящном белом скакуне. Совсем, как в той сказке о короле Артуре. Это фееричное создание стремглав пронеслось мимо, поприветствовав королеву, и скрылось, как привидение за деревьями. Королева многозначительно улыбнулась (почему-то персонально мне), и мрачно предрекла:
- Не удивлюсь, если следующим увлечением государя станет далекая и дикая страна русских.
Так, чего-то я в дневнике Эммочки явно пропустила...
Но задуматься над этим было некогда.
Судя по яростному хрусту ломающихся дебрей, бравые охотники тоже подтягивались к нам. Его Величество был заметно возбужден и раздосадован, но нисколько не удивлен. Я, между тем, видела, скрытую за недовольством и надменностью ранимость ребенка, который хочет, чтобы его обняли - любо дорого посмотреть. И я завидовала непринужденному самообладанию Изабеллы. Я бы на ее месте не смогла бы отказать себе в удовольствии по-матерински прижать разгоряченного Государя к груди и потрепать взмокшие волосы.
- Гизборн! - раздался из бурелома возмущенный глас де Рено. Он изощренно выговаривал своего помощника, тот односложно отвечал, и в его голосе не было слышно ни нотки раскаяния. Казалось, ему даже неважно, что Король им недоволен.
А король был взбешен. Ему не обломилась олешка.
Его Величество с трудом подбирал слова, ругался, как сапожник, но более виртуозно, и, в итоге, послал Гизборна куда подальше, то есть - к дамам.
- Мой господин, я должен быть рядом на случай опасности, - сбивчиво лепетал белокурый рыцарь без страха и чувства юмора.
Заинтригованная, я украдкой следила за Гизборном, забавлялась игрой "найди десять отличий". Не то, что бы я все еще верила в отпустившую ярла на вольные хлеба Валгаллу, но надо же было окончательно убедить себя (хотя бы чисто визуально), что персонаж полностью оригинален.
Итак, что мы имеем с гуся (вернее, с двух гусей - Сноттинхэмского и Ноттингемского):
1) Голос. Как только услышала, сразу врубилась, что не Лейф, только из-за шока от падения забылось как-то.
2) Сутулится. Подростком, видать, стеснялся своего высокого роста. Впрочем, это же вам не частная школа для мальчиков, в средние века высокий рост ценили... может, парень стесняется показаться выше своего мелкорослого сюзерена?
3) Волосы, пожалуй, чуть темнее, короче значительно. И, разумеется, нет бронзового морского загара.
4) Если верить шерифу, увлекается употреблением галлюциногенных веществ природного происхождения.
5) Явно моложе. Нет, скорее "младше" - это более точное определение.
6) Не умеет, либо вовсе не удосуживается сдерживать свои эмоции, чтоб хоть как-то держать невозмутимое лицо, хотя оно помогает достичь желаемых благ. Нервные и истеричные особи авторитетны в стае если только по праву высокого рождения.
7) На самом деле, очень неожиданно неуклюж и тяжел. Нет той упругой кошачьей оттяжки, с которой Лейф уверенно сигал через мост (картинка прямо стоит перед мысленным взором) за спертыми мною во время купания шмотками.
8) Сложен, пожалуй, не так идеально, как Лейф. Пухловат, однако, для Сноттингхаймского Аполлона. И в плечах не так широк. Но это и понятно. Лейф то с пятнадцати лет на веслах драккара.
9) Вообще общая утонченность черт уже не та. Словно пародия на солнечноликого, эльфоподобного, злобного викинга. Выродились Лейфинги однако.
10) И наконец, в отличие от Лейфа, для которого фехтование словами - любимая забава, когда нет возможности пофехтовать мечом, Гизборн точно не умеет лаконично выражать свои мысли.
Но, на счастье Ноттингемского гуся, появился шериф, который зря времени не терял и поставил на уши всех загонщиков, ловчих и парнокопытных обитателей Шервуда.
- Ваше Величество, - сообщил он обнадеживающе - нам удалось поднять оленя.
Воодушевленные этой новостью охотники во главе с королем пришпорили лошадей. Подозрительный Гизборн остался при дамах. Я поймала на себе ироничный взгляд Изабеллы, она заметила, что я украдкой наблюдаю за опальным рыцарем. Я едва успела отвести глаза, как вдруг этот дуралей бросился вслед за едва свернувшими с дороги охотниками. Его разгоряченный вороной жеребец встал на дыбы прямо перед конем короля. Я услышала упругий свист выстрела за спиной, и в это же мгновение - и король и Гизборн упали на землю. Прямо в грязь.
Никто сразу не понял, что именно произошло. Все бросились к королю. Крики. Суматоха. Я видела бледное, искаженное ужасом лицо Его Величества, когда его подняли на ноги. Он перестал надрывно ругаться, только когда заметил оперенную стрелу, торчащую из правого бока Гизборна.
Вот и поохотились...
Бедный, геройски погибший сэр Гай Гизборн... о нет, еще не совсем погибший. Кажется, конечности шевелятся слегка...
Ну, все равно, бедный, бедный Гай, казалось бы, сейчас самое время мне вернуть вам долг за спасение моей паразитской никчемней жизни, но, к сожалению для нас обоих, я не могу выдать себя и вмешаться, чтобы спасти жизнь вам. Деловито растолкать всех тех, кто толпится у тела и что-то там бестолковое и даже возможно вредное для вашего подраненного здоровья предпринимает. Мне никто не поверит, если я скажу, что знаю о медицине больше, чем все местные коновалы вместе взятые. И более того, наверное, это покажется странным. Но, самое главное, коль суждено вам погибнуть, спасая отечество от гражданской войны, знать судьба у вас такой. Я не имею права вмешиваться в историю столь явно. Интересно, и каким только невероятным образом ваше имя попало в баллады про Робин Гуда, а не в героический эпос?