О'Брайн Бригита : другие произведения.

Волк Агмарена. Пролог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ОБНОВЛЕНО: 06/12/2008

Волк Агмарена

Бытовой роман гальтарской эпохи

Вере и Александру

  

ПРОЛОГ

92 год Круга Ветра, Гальтары

  
  

Узнайте: ваша дочь себя ведет

Безнравственно, соединив без спросу

Свое богатство, честь и красоту

С безродным чужеземным проходимцем.

В. Шекспир

  
   В оплетенной побегами клавийского вьющегося лимона мраморной беседке было немного прохладно. Созревшие лимончики - размером в треть настоящих - весело и вызывающе светились ярким желтым золотом среди темной зелени. Вот только годились они лишь для приготовления благовонных масел... Осенний полдень был свежим и ясным, оды модного поэта Рубеллиана - весьма недурными, а скука - убийственной.
   Ливилла Ракан отложила свиток и окинула взглядом очаровательный сад, разбитый в Большом перистиле, обрамленном изящной колоннадой. Может быть, не стоило отсылать зост? Нет. Возможно, когда-то богорожденные жены и девы и развлекали своих повелительниц беседами, достойными залов Литериона... и, вероятно, развлекают сейчас, но это происходит в покоях Феано. А со светлейшими клушами, оставшимися ее свекрови, еще тоскливее, чем без них. Кто бы сказал Ливилле год назад, что она начнет тосковать по тем временам, когда сын был холост!
   Впрочем, затишье не грозило быть долгим!
   Старый верный мажордом Вассени Натта почти бесшумно возник у изукрашенной барельефами вазы, заполненной чистой водой, в которой плавали душистые лепестки жасмина.
   - Эорий Дексион Ларэа умоляет божественную анаксэа об аудиенции. - церемонно сообщил управляющий.
   - Что ему нужно?
   - Он не сказал, - голос управляющего исполнился осуждения: - Однако светлейший эорий имел смелость заявить, что не уйдет, не повидав Божественной.
   И этому можно было поверить. Дексион, даром что глава четвертой младшей семьи Дома Волн, всегда отличался прямо таки каменным упрямством! Если сослаться на нездоровье или занятость, будет являться снова, пока не добьется своего...
   - Хорошо! - кивнула Ливилла, - Пусть войдет...
   - Моя анаксэа примет светлейшего Ларэа здесь?
   - Разумеется...
   Выходить в великолепный Большой атрий не было ни малейшего желания - наверняка там вновь не протолкнуться от возмущенных эориев, которые станут нудно жаловаться и приставать с мольбами "образумить" и "повлиять"! Нет... Аодани - давно не мальчик, которому можно указывать. Он - Наследник Ушедших, четырежды божественный анакс, а пышный титул его матери, и раньше-то бывший сродни миражам, случающимся в Багряных Землях, окончательно обратился в ничто после его женитьбы ...
   Ливилла протянула руку и наугад вытащила из шкатулки со свитками первое, что попалось. Это оказались "Толкования древних гимнов Анэму" Красидия Гариканского. Вдовствующая анаксэа усмехнулась с каким-то мрачным удовлетворением: вот так и узнаешь, что на самом деле думают о тебе подданные, старательно превозносящие несравненную красоту и неувядающую молодость государыни. Смирись, Ливилла - ты уже в том возрасте, когда перестают присылать очаровательные любовные поэмы, и начинают с почтением вручать добропорядочные религиозные сочинения...
   - Радуйся, Божественная! - Дексион поклонился, останавливаясь у ступенек беседки. Вообще-то мать Ливиллы доводилась родной сестрой его отцу, но этом был весь Дексо - скорее умереть, чем нарушить этикет.
   - Радуйся, волею Иларитэя, - Ливилла бросила обратно в шкатулку благочестивый труд Красидия.
   - К сожалению, сейчас у меня мало причин для радости. - признался Ларэа: - Я пришел просить помощи Божественной в деле, касающемся чести всех эориев Золотой Анаксии.
   Чего и следовало ожидать. Не зря ей так не хотелось выходить в Большой атрий. Потомки Богов! Теряющие дар речи от одного взгляда владыки, а потом скорбящие о своих утекающих в чужие руки привилегиях. Да простят Абвении, она скоро начнет думать, что сын не так уж не прав...
   - Во имя Ушедших! Дексо, ты бы еще явился на площадь Волн и взобрался на священный камень... К чему этот выспренний тон? Если Совету до сих пор не дает покоя передача должности стратилата Запада этому худородному Галлио Сагитте, я ничего не могу с этим поделать, равно как и с приговором Субрию... - Сказать по чести, делать что-то с приговором Субрию Ливилла не имела не только возможности, но и желания. Видят Боги, Аодани и так обошелся с ним излишне милосердно.
   - То, что случилось, известно моей государыне, и это не имеет отношения ни к Сагитте, ни к молодому Агусталу. - возразил Ларэа, - Причина, по которой я здесь, одна - моя дочь! На священный камень Волн встают те, кто просит защиты Богов и правосудия анакса. Но кто защитит Ариану от воли владыки, из одного лишь каприза приговорившего ее к бесчестью, какого не ведал гальтарский мир?
   Ливилла медленно кивнула. Дексион не преувеличивал, дело, с которым он явился, и впрямь было важным. И, что самое мерзкое, она, как всегда, бессильна! Во всех Золотых Землях не найдется женщины, обладающей меньшим влиянием, чем именуемая "властительной" и "всемогущей" коронованная пленница, которую сначала не слушал муж, а теперь не слушает сын. Если кто сейчас и может повлиять на Аодани, то это "божественная" Феано. Вот только она и слова не скажет, потому как - Ливилла была в этом убеждена! - сама же и надоумила августейшего супруга, мерзавка!
   - Я глубоко чту моего анакса, но он должен понять... - посетитель осекся, бросив тревожный взгляд на замерших в отдалении стражей в пурпурных с золотой каймой эксомидах Личной когорты статорской гвардии.
   - Не беспокойся, - "утешила" Ливилла, жестом приглашая гостя располагаться на застеленной мягким покрывалом мраморной скамье. - Они не слышат... Можешь взять подушку... А если бы и слышали, ничто из сказанного здесь не удивит моего сына и не разгневает его. Он просто не обратит внимания.
   - Что весьма печально, - вздохнул Дексион, - Если бы я, хоть и ценой немилости, имел надежду образумить Четырежды Божественного, то не преминул бы сделать это. Когда выскочки вроде Сагитты занимают места, по праву принадлежащие эориям - да, это грустно. Но Сагитта, по крайней мере, гражданин Золотой Анаксии. Тогда как Атилий Ферра... а вернее - Железный Атли, - голос Дексиона дрогнул от гнева и возмущения, - Это немыслимо! Никогда еще меч гимнетарха не носил простолюдин, не говоря уже о... Но главная беда в том, что государь Аодани не собирается на этом останавливаться! Теперь он вознамерился осчастливить своего любимца женой-эорией...
   Ливилла яростно сжала пальцами край пеплоса, пряча гнев. Дексион снова был прав. А виноват проклятый Адаларди, годами поощрявший нелепую привязанность наследника к заложнику-агмару. Привязанность, о причинах которой в Гальтарах уже ходили самые разнообразные слухи, вплоть до откровенно пакостных. Абвении милосердные! Аодани перещеголял и отца, и прадеда: те раздавали государственные должности плебеям - наследник пошел дальше и вручил один из высших военных постов дикарю с севера! И, между прочим, с благословения прежнего гимнетарха, Арренио Марикьяре... не иначе, глава Дома Молнии был не в себе, когда посоветовал своему государю подобную в уме не укладывающуюся нелепость.
   Когда-то анаксэа лелеяла надежду, что соплеменники Атли, как это водится у варваров, при первом же древесном скрипе нарушат договор. В этом случае Совет Эориев с полным правом мог бы потребовать казни заложника, и государю не осталось бы ничего, кроме как удовлетворить это справедливое требование. Ливилла даже не стала бы возражать, чтобы Совет уважил высокий воинский ранг "всадника Атилия Ферра", дозволив тому привести приговор в исполнение "собственной десницей и своим боевым оружием", лишь бы проклятый северянин наконец-то перестал быть колючкой в ее сандалии. Увы! Горцы вот уже четырнадцать лет исправно соблюдали все свои клятвы, и, похоже, не собирались их нарушать и впредь. Еще бы, ведь честь в данном случае весомо подкреплялась вульгарной политической необходимостью. Агмары отнюдь не желали остаться одни против многочисленных племен варитов, вот уже несколько веков видящих в блаженных снах аквиллийские перевалы - и заложник продолжал здравствовать, беззастенчиво пользуясь расположением анакса, хватая должности и почести, по праву принадлежащие другим, и несказанно раздражая всех здравомыслящих эориев, помнящих заветы Богов. Пару раз Ливилле от отчаянья даже являлась мысль отравить ненавистного. Останавливало лишь соображение, что Аодани немедленно поймет, в чем дело, и не простит во веки вечные.
   - Я уже пыталась говорить с сыном, - призналась анаксэа, - он не слушает моих доводов. Этот дикарь его словно околдовал...
   - Именно что дикарь! - согласился Дексион, по лицу скользнула едва уловимая тень брезгливости, - Презренный безродный варвар, и не говорите мне о царской крови! В молодости, в годы военной службы, я достаточно повидал этих так называемых "царей": немытых, хлебающих отвратительное пойло, швыряющихся костями и вытирающих пальцы о волосы... А в каких норах они живут - это и вообразить невозможно... И этому животному я должен отдать дочь? Даже анакс не вправе обрекать мою семью такому позору! Деву из дома Унда швырнуть в постель безродному чужаку? Не во гнев Божественной: что будет дальше? Наш государь пожелает, чтобы дочери и сестры эориев ублажали его любимых коней и псов?!
   - Не забывайся, Дексо! - Ливилла резко хлопнула рукой по резной мраморной столешнице. Братца можно было понять, но сейчас он хватал через край. К тому же, Аодани, может, и пропустит мимо ушей, зато старый паук Гестий Греда не пропустит, когда его только Абвении приберут...
   - Прошу прощенья у моей анаксэа... - осекся братец.
   - А кроме того, - холодно продолжала Ливилла, - я не понимаю. Да, мой сын лелеял мысль женить своего агмарского волка на Ариане, но тот сам отказался от этой чести...
   - Это так, - согласился Дексион, - Он отказался, но лишь из опасения еще сильнее поссорить государя с эорийской знатью, не всегда одобряющей... Однако, сколь мне известно, анакс все еще не оставил эту мысль. И я опасаюсь...
   Договорить он не успел.
   - Моя анаксэа! - возгласил, являясь на пороге беседки, Вассени Натта, - Светлейший эорий Леонтиск Ларэа ожидает в Большом атрии.
   - Леонтиск? Ну и пусть ожидает... - равнодушно дозволила Ливилла, мимолетно удивившись. Вассени не имел обыкновения кидаться докладывать госпоже обо всех столичных бездельниках, мечтающих увидеть ее по какому-нибудь ничтожному делу, представляющемуся им решающим судьбы мира. Даже если эти бездельники доводились ей племянниками.
   - Юный эорий умолял позволить ему немедленно увидеть Божественную и светлейшего Дексиона. Я ответил ему, что эорий Дексион беседует с моей анаксэа, и что я не стану тревожить Божественную...
   - И правильно поступил. - одобрила анаксэа-мать, - Так в чем же дело? Разве он посмел настаивать?
   - Юный Леонтиск со слезами заверял меня, что речь идет о жизни и смерти, и что светлейший Дексион не простит ни себе, ни ему, если не узнает немедленно новость, которую он намерен сообщить отцу. Я прошу меня извинить, но юноша походил на безумного!
   - Хорошо, - кивнула Ливилла, поднимаясь. - Он желает нас видеть - он нас увидит. Я приму его... в Малом атрии. И скажу юному эорию все, что я думаю о подобной дерзости!
   Вассени исчез. Ливилла сделала знак Дексиону и направилась через резную арку в галерею, соединяющую покои анаксэа с садом. Было слышно, как обменялись краткими репликами гвардейцы, после чего тяжелая завеса в дверях отдернулась - Ливилла не стала снисходить до того, чтобы отбросить ее самой. Пускай юные прознатчики в пурпурных эксомидах, наводнившие ее дом, потрудятся услужить той, которая несмотря ни на что - их госпожа!
   Дексион молча последовал за двоюродной сестрой. Если он и был встревожен, то ничем этого не выдавал. Глава семьи Ларэа всегда гордился своим умением владеть собой. А вот что нашло на его сына?
   После залитого полуденным солнцем сада в небольшом изысканном Малом атрии царил мягкий полумрак, в котором особенно яркими казались солнечные лучи, прозрачным снопом падавшие сквозь отверстие в крыше. Ручной скворец, обученный соловьиным трелям, свистел и щелкал в клетке, установленной на ажурной подставке возле обсаженного лилиями бассейна для дождевой воды. Птичка была подарена анаксэа-матери Повелителем Молний год назад к празднику Летнего Излома. Ливилла тогда так и не сумела решить, издевался Арренио, или нет...
   Леонтиск Ларэа, без гиматия, в измятой тунике, потерянно стоял, уставив рассеянный отсутствующий взгляд на бронзовую морскую астэру, восседавшую на позеленевшем от влаги камне. Змеехвостая найери поднимала в обеих ладонях полукруглую чашу, из которой лилась сверкавшая в солнечных лучах вода.
   Ливилла придала своему еще красивому тонкому лицу царственно-недовольное выражение, долженствовавшее разъяснить наследнику дома Ларэа, что анаксэа-мать полагает его поведение в высшей степени предосудительным, но знак пропал втуне. Молодой человек явно намеревался возвестить о пожаре разом во всех четырех Городах Гальтар.
   - Что с тобой, Леонтиск? - язвительно осведомилась анаксэа-мать, - Что такого произошло, что ты счел возможным тревожить меня и своего отца во время беседы? Да еще в таком позорном виде! Разве Подземные Твари покинули свои лабиринты, и бегают по улицам?
   - Нет... Нет... - с отчаяньем выдохнул юноша, падая на колени. Судя по его лицу, новость была такова, что молодой эорий не колеблясь предпочел бы Тварей. - Да простит моя анаксэа... Но... Моя сестра... Она тайком ушла из дома, и...
   - Эорий Леонтиск, ты можешь говорить толком? - сердито оборвала Ливилла, встревожившись, уж не вздумала ли племянница и впрямь совершить какую-нибудь крайность, дабы избежать ложа государева фаворита. - Куда ушла? Где она, Леонтиск?!
   - Здесь! - тряхнул головой тот, - В Цитадели, в... малом храме Унда Талассэя! - молодой Ларэа окончательно подавился собственными словами.
   А вот Дексион стал зеленее своей безупречной парадной тоги. Похоже, братец догадывался, что именно может делать его драгоценная дочь в часовне, посвященной великому Унду в его главной ипостаси - Владыки Моря, Благословляющего Брак.
   - Она выходит замуж за этого агмарского пса! - подтвердил Леонтиск полным отчаянья голосом, - Отец, она нас опозорила!
   - Замуж? - Дексион тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, -Глупости, как она может выходить замуж? Ни я, ни моя жена никогда не дадим согласия...
   - Вряд ли это поможет, брат. Если... - задумчиво проговорила Ливилла. Если родители невесты не могут или не желают присутствовать на свадьбе, дать согласие имеет право глава Дома... или анакс, - Четырежды Божественный там?
   - Я не видел Четырежды Божественного... - Леонтиск затравленно уставился на царственную тетку, - Там был эорий Гордиан...
   Вот как. Анакс не при чем, а Повелитель Волн пусть сам разбирается со своей младшей родней, как ему и положено. И, разумеется, старого мерзавца так вовремя занесло в храм по чистой случайности... Интересно, Аодани это сам придумал, или многоученая жена посоветовала?
   - Ладно... - Дексион напряженно кивнул, - Несомненно, моя дочь сделала это, дабы уберечь свою семью от гнева государя... Ее принудили... Эории поддержат меня! Мы добьемся развода...
   - Отец, она не захочет... - юноша на мгновенье замолк и закончил тихо, словно сами произносимые слова внушали ему непреодолимый ужас: - Она сказала... что она ЛЮБИТ его...
   Прикидывающийся соловьем скворец издевательски громко, словно торжествуя победу, защелкал в воцарившейся тишине. Луч солнца нежно скользил по бронзовому лицу морской астэры, все так же невозмутимо вздымавшей в изящных руках вечно переполняемую сверкающей влагой чашу. Спутница милосердного Владыки Волн и Любви улыбалась...
  
   Зоста - придворная дама, фрейлина супруги монарха или главы Высокого Дома.
   Литерион - величайший в Золотых Землях храм Лита, включающий в себя Академию и библиотеки.
   Анаксэа - древнегальтарский титул, соответствующий титулу императрицы.
   Иларитэй - "радостный" - одно из священных имен Анэма.
   Статоры - "останавливающие" - элитные войска Анаксии, гвардия, созданная на Изломе Скал и Ветра анаксом Аэтани Великим. Состоит из пяти легионов, несущих службу в разных частях Анаксии, и Личной когорты (1600 человек), непосредственно осуществляющей охрану государя и его семьи. Гвардейцы Личной когорты также именуются "гимнетами". Статоры носят туники и плащи, окрашенные "солдатским" поддельным пурпуром, у гимнетов - с золотой каймой.
   Гимнетарх - командир Личной когорты, начальник охраны анакса, ответственный за обеспечение безопасности священной особы государя. В армейской иерархии должность соответствует званию легата.
   Аквиллийские горы, Аквиллэя - древнее гальтарское название гор Агмарена и Торки
   Талассэй - наиболее часто употребляемое священное имя Унда - в ипостаси бога-покровителя моря и брака.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"