Аннотация: История, открытая и тихая, покоилась седыми прядями изжитого времени на гордых плечах Жизни, являя собой круги винтов вечности...
Перед тем как стать птицей
Uстория, открытая и тихая, покоилась седыми прядями изжитого времени на гордых плечах Жизни, являя собой круги винтов вечности. И Жизнь, в её время, отбивая новый ритм и темп истончённо - узловатыми пальцами о поверхность горизонта, конечно, все зная, все помня, ждала и смотрела на путаницу дорог и рек, на раскрытые, потрескавшиеся ладони высохших озёр, на все исжаждавшиеся пустыни Морей Бытия, как на давно поставленную ею пьесу повторяющихся событий, по сути являющих собою тавтологию, переходящую в фарс. К каждому её пальцу привязаны мириады тонких, ослабленных, до безумия натянутых нитей. Они переплетаются, путаются, рвутся,... завязываются плотными узелками и... нужный рывок дрожащего темпа её симфонии, и всё становится на нужные места. Какие-то нити она берёт в другую руку, и та спокойно и мрачно лежит на холодном колене. Луч дрожащих нитей переливается светом и тьмой в такт бессмертной пьесе. Миг... и на другом конце одной из них вновь открылись глаза...
Yтро. Украдкой стремится в даль свет, оставляя пустые следы и застигая врасплох Тишину с лицом пустой пещеры, стоящую у чужой кровати. В минуты когда она рядом, секунды зреют как плоды, как влага, собираются в одну каплю воды, и с тяжестью, болью рушатся вниз, наполняя собой чашу вечности. Но одно лишь мгновенье и сёстры, - Тишина и вновь обретённая Пустота, отступают, не оставляя следов, будто их никогда и не было. Ещё миг и стало светло. Остался только звук срывающихся с тела секунд. Он уносит с собой что-то важное.
Dень. Как дерево стоишь на берегу мёртвой реки - имя которой Инерция. Она подступает всё ближе и ближе, размывает корни
и уносит все, чем дышалось раньше. И стоишь как, чайный куст без верхних листков, в ожидании завтрашнего Водопоя... тоже по инерции, уступая место всеобщей атрофии. И... находишь себя на месте персонажа чужой истории. Люди с судьбами, мечтами, болью, любовью становятся плечом к плечу, имя им толпа, их лица больше ничто, их судьбы обезличены. Это лишь грани мантии, сотканной из этих нитей - рвущихся судеб. И рано или поздно, - эта сопряжённость, эта пряжа будет верёвкой, удавкой для того, кто не в ней. Лишь маленькое забвение, как истинная тишина, даст покой. Как мать убаюкивает и ласкает, окуная в бесконечность, в сон времени.
Bечер. И рты домов раскрыты,
помнят стены
глаза, смотрящие на них.
Сквозь сон обрывки
светлой веры,
Что дом родной
не только в них...
Организм города живёт. Тёмные рты арок. Зарево душ распластанных в небе, а тело пожирает город, двигая по пищеводам - улицам туда, где всё мираж и ничего больше.... Сон не нарушит молчания, сон не спасёт от пустоты. Дурман охватит тело, изгнав душу вон, бросит в водоворот лжи. Ложь как вино, - насытит, обманет и даст видимый покой...
Пыль чёрных углов, беж оконных рам, мотыльки, слепой оравой, разбивающиеся о желтизну предела, и тень сидящего в кресле самого себя, от которой тоже душно. Разум пытается высвободиться... это похоже на биение в дверь, которой нет.
Hочь. Под крыльями ночи, шурша подошвами, вновь подходит Тишина и Пустота. Стоят... то перед глазами, то за спиной, смотря пустыми глазами и повествуя о том, чего не хочется знать. Совсем не спится, всё думается, думается о чём-то... и пустота застит глаза.... И знаешь только то что, скоро наступит утро, и ничего не изменится, кроме теней и света, двигающихся по комнате вместе с солнцем, придающим янтарный тон коже рук, безвольно лежащих на подлокотниках. И вот... наступило утро. Всё что думалось - повторилось. И в без того голубых глазах, вновь отражается небо, и в ресницах гнездится свет. Так хочется вытянуть руки, потянутся к окну, зависнуть в хрупкой основе солнечного света, оттолкнутся от жёсткой основы бытия и... выпорхнуть, как птица, в небо и оставить для окружающих лишь звук разрезающих воздух крыльев, как след чего-то утраченного.
Bозьми меня небо, туманным рассветом,
Где тени ещё так туманны...
Где солнце зажмурясь, искало портреты,
Тобою когда-то данных...
Возьми меня ветер, обрывком дыханья,
Сном, исчезающим взглядом...
Я тихо над миром, скользну на прощанье,
Но будет всегда рядом...
Да! Так и получилось.... И, завершая круг, прощаясь, видно самого себя с открытыми в небо глазами, тихо сидящего в пустой и маленькой комнате одинокого одиночества.
