Назад к "Наш Нью-Йорк"

На поезде в тоннелевой трубе Из пункта "А" умчусь до пункта "Б" Земли, в которой априорны знанья Про неизбежность наказанья. Там от состава преступленья Вагон агонии - последний - Отцеплен, и в тупик проник Из перечтенных в детстве книг, В них стрелочник, виною пьяный, Вдоль шпал хрестоматийных строк Находит то, что было Анной, И продолжается урок - Урод - до перемены рабства На мыло оперных страстей. Как выдавить по капле бабство Из мозга собственных костей?          Рита Бальмина     Чего-то сегодня мне скверно - Не просятся крылья в полет. Из сердца,               как кровь из каверны, Боль горлом наружу идет. Я странные вижу виденья, Лежа на полу неглиже. От этого кровотеченья Скончаться недолго уже. Вдруг доктор сурового вида Над койкой склонился ко мне: "Еще одного суицида Достаточно будет вполне". На бритвой изрезанных венах Под пластырем -               розовый блик. Белеют больничные стены Тоннелем,               ведущим                          в тупик...          Майка (Элла Титова-Ромм)     Нью-Йорк я вижу только из "сабвея" - похож на поэтэссу средних лет. Ведь мне от Чёрч до "Лафайт-Бродвея" Глядеть в окно на свой стеклянный след. Лишь на мосту - пространство и Свобода Под вспышки грозового небосвода...          Рита Бальмина     В пророчествах дневного света Ночь умирает багровея. Спускаемся в нутро сабвея, Попутчик гасит сигарету И говорит мне по секрету: "Привольней по фривею, фея, Нахально на обгон левея. Карету, что ли мне, карету..." Но, взявшись за руки вдвоем, На эскалаторе плывем - В Аид ли в Ад? Вергилий где ты? Глубокой лужи водоем Как Стикс подмерзший отдаем Творцу новейшего завета.          Рита Бальмина     О других мы помним редко. Кто-то помнит ли о нас?   Старый позыбытый джаз, ностальгическое ретро.   До скончанья наших дней мгла смертельная нависла.   Больно потерять отчизну. Душу потерять больней.           Михаил Бриф     В Нью-Йорке мне всё чаще грозит душевный срыв. не англоговорящ я, а англомолчалив. К ликбезам не привычен, в Нью-Йорке сник совсем, не столь англоязычен, сколь англоглухонеим.           Михаил Бриф     Рай здесь для смурных шутов. Озираешься с опаской. Среди многих языков громче всех звучит испанский.   Не скажу что благодать, но, пожалуй, выжить можно. Здесь евреев не видать, здесь еврейку встретить сложно.   Всё ж тебя я повстречал, издали ещё приметил. Что ты краше всех на свете, я глазами прокричал.   Ты потупила свой взор, я же слышал гром оркестра. Потому с тех самых пор не найду себе я места.   Трэйн вдруг стал вполне пригож., благостный как акварелька. Езжу здесь всего недельку! знобко так мне отчего ж?           Михаил Бриф

Назад к "Наш Нью-Йорк"