Аннотация: Август просил меня притормозить публикацию. Сами понимаете, я не мог ему отказать. Вторая часть романа. Пока отрывки, версия от 22 июля 2005.
Мы были не одиноки. Мужик во Львове попросил у меня денег, сорок монет. Подачку. Я дал.
Но он решил ещё чуть побазарить со мной. Чувство брезгливости вспыхнуло у меня, ровно на одно мгновенье. Первая же его фраза напрочь уничтожила этот всплеск. Он ЗНАЛ обо мне всё, потому что мог читать прямо из моей памяти.
Стоило ему насытиться, и его возможности исчезали немедленно. И наоборот - пустой в течении нескольких дней желудок делал его похожим на нас с Фёдором.
Как он сказал тогда, чуть после? - "Будут и у нас ещё женщины". Да, знал, чем цеплять. Фраза куда дороже сорока мелкобрежневок.
Но самым сильным был некий пацан. ЭТО приходило к нему во время карточной игры. Чем больше были ставки, тем стремительнее нарастала его мощь. Его считали идеальным шулером, потому что он мог ещё и передёргивать. Пацан делал это, но вынужденно, только во времена малой игры, когда могли лишь слегка побить да отобрать выигрыш. А в карточных финалах - просто пользовался тем, что читал расклад прямо из мозгов сидящих с ним за одним столом. Мы с Федей были в Сочи, в соседних номерах со своими пляжными подружками, а он... Как мы поняли, где-то на Черноморском побережье, в тайном игорном доме. Он сам вышел на нас, ставки были высоки, игроки нервничали, потели, перебирали варианты. Сжульничать никому не было никакой возможности. Времени свободного у него было много, и он откровенно наслаждался своей властью. И блефовал! И блефовал! Мы были ему для забавы, найдены простым поиском по расширяющимся радиусам. В хорошем своём состоянии мы могли вести такой поиск в пределах нескольких десятков метров, если поодиночке. Вдвоём - до полукилометра, научились уже здесь, в Хабаровске. А он...
Даже имени его мы не знали. Игрок - и всё. Мы только слегка, совсем слегка, намекнули ему на опасность этого занятия - где там! Успели узнать у него, у Игрока то есть, что есть и ещё подобные нам, но тоже - слабаки. Неинтересные, унылые люди. Мелочь телепа... Грязное слово!
Раз пять или шесть он находил нас, в разные сезоны. Убили Игрока в 1982 году. Его предсмертный сигнал долетел к нам до Москвы аж из Махачкалы. "Меня... сняли... с пробега". Доигрался.
Тогда, в Сочи, секс был безнадёжно испорчен. Пришлось нам с Фёдором отдохнуть, укрепить нервишки фруктовыми калориями, накопить семенной материал, прежде чем подыскать новых красоток. А счётчик дней торопил на работу. Мы всего два раза в жизни имели полный одновременный отпуск, тогда в Сочи, и вот - в Хабаровске.
Бывают и у бабников проколы (история, рассказанная Андроном)
Замечаю за собой изменения. Не тот голос, не те интонации. Становлюсь интеллигентиком, гуманитарием долбаным. Главарь корпорации.
Это тоже надо. Еще при моей установке Дорощенко завозникал, дескать, с Кувалдой он на других условиях работал, не его вина, мол, что крыша под землю съехала. И т.д. Но Волчок мне заранее объяснил, что досье на каждого крупняка имеется, до них мусоры не добрались, да если бы и добрались, в Империи копии никогда не сгорят. Доктор исторических наук этот Дорощенко, языки, поездки за границу в прежнее время. Не дурак, хотя и под каблуком у жены, которая в спекуляции-коммерции более его соображает. Представительство, работа с поставщиками - на нём, а сама торговля импортной бытовой техникой - на ней, торговке бывшей. Страдала, наверное, дура, что выше завсекции не поднялась, и что мужу не пара. Поменялась жизнь, поменялась. Думал этот идиот, что сам на ноги поднялся. Кувалда его пропас, иначе торговый дом Гамма съел бы новобранца с потрохами. Почему у Гаммы не получилось, Волчок объяснил. Заважничал хозяйчик её выше меры, пришлось сбросить. Выражением лица Волгин показывает: потвёрже, Август, с ним, потвёрже.
Я и выдал. Португальский язык - самый ругательный в мире, но мой испанский немногим ему уступит. Не только с богом на нём можно. Таких длинных почти цензурных фраз Дорощенко в жизни в Эквадорах да Никарагуах не слышал, перевёл, думаю, не более половины, но что ругань изощрённая, понял сразу. А я в конце упростил: "A lo echo, pecho". И всё, больше ни разу хохол не мыркал. Образцовым стал.
Волчок потом, после второго стакана, спросил, что это было. Я начал на новой фене нечто семиэтажное, но оборвал. Сказал, что примерно вот это, только метисское наречие. Филолог ты. Волчок мне брякнул. Для филолога я слишком метко стреляю, и ещё многому обучен. Кому они сейчас нужны, филологи мягкотелые?
Сашок, наверное, и не видел толком Августа. Он уже сидел в машине, разве что обернулся на миг. Август полез первый, удивил Лямзю. Когда вчетвером, хозяин должен быть сзади справа. Тёртый, садясь правее Сашка, буркнул шефу: "Ты чего это сегодня?". Август медленно отмахнулся рукой, почти заслоняя лицо: перебрал вчера, мол, крутит чуть-чуть.
Но Лямзя был физиономист высшего уровня. Выслеживать нужного человека так, чтобы тот ничего не заподозрил - это не просто двигаться сзади и не заглядывать объекту в глаза. Когда, когда ЭТО произойдёт? Почему именно его, Лямзю, это должно коснуться? Вспомнилось настоящее имя, и представилось в виде надписи, которую человек никогда не увидит собственными глазами. При его жизни.
Август придержал дверь открытой. Тоже новость. Пришлось сесть.
Команды Сашку отдавал Тёртый. Да она была всего одна - на Варшавку. И ещё велел пропустить нетерпеливого лихача, который вздумал сигналить, пытаясь обогнать.
Близорукость у Тёртого?
Август глядел в окно, чуть повернув голову влево. Молчал всю дорогу. Ну, это ладно, такое бывало.
Лямзя хорошо запомнил, как Август захватил его к себе в банду. Перехитрить Августа, который всё просчитывает, было невозможно. Значит, остаётся только один шанс.
Вспомнил, как метко Тёртый стреляет. Никакая это не близорукость. Тогда что же?
Хорошо, что отвлёкся на Тёртого. Тёртый из Стечкина не промахнётся. Если надо, и автомат успеет достать, подстрелит меня, бедолагу. За углом достанет. След нужно оставить, чтоб гарантией для мусоров служил. И для наших.
Скорость во втором ряду была дневной и заторной. Целый квартал Лямзя сдёргивал с пальца колечко, стараясь делать это незаметно. Хотя, какая разница?
- "Август, а мы куда вообще едем? У меня совсем срочное дело, вспомнил только что. Я могу попозже подскочить. А?"
Август неопределённо хмыкнул. Тёртый понял это как передачу власти ему.
- "Какое ещё дело приспичило?"
- "Друга позавчера заметил, вместе в детдоме были. Точно он! Я знаю, где мать его живёт. Мне бы забежать, узнать всё, о встрече договориться и ...".
- "Адрес! Как зовут друга?" - опять Тёртый!
Но Лямзя был готов к таким вопросам. Крюк был изрядный, ради друга Лямзи Август такого делать не будет. Но Август опять хмыкнул.
Тёртый обозлился. Он уже видел раньше шефа в таком состоянии. Сам наркотой не брезгует, а банде запрещает!
- "Нет, слишком далеко".
Вмешался Август:
- "На Варшавке я Мизгиря беру, а потом все вместе - в Долгопрудный".
У Лямзи всё приподнялось. Шанс был не безнадёжным.
- "Так я попаду, подъеду. Может, и не опоздаю, по кольцевой. Здесь - сплошная пробка".
Август опять хмыкнул.
- "Что?" - Тёртый просто не мог показать шефу свою злость на него.
- "А пусть".
Сашок понял это как приказ, и спросил у Лямзи:
- "Где тебя? Тут?"
- "Да, можно тут".
Сдерживая себя, при полной остановке, Лямзя вышел, аккуратно захлопнул дверь: Август не любил хлопающих ударов. Затем, быстрым шагом, (он же торопится!) пошёл к ближайшему подземному переходу. Спустившись на нужное число ступенек, стал ждать взрыва. Рот успел открыть заранее.
Вспомнил выигранное в карты кольцо. Жалко было его терять, но жизнь была ценнее. Тогда, в Махачкале, игра была ого-го какая! Лямзе удивительно шла карта, колечко ему досталось почти честно. Потом масть пошла салаге. О нём уже предупреждали всех, но придраться было не к чему.
Двое других оказались раздетыми. Лямзя и не слышал о таких проигрышах. Своих денег ему не хватило, пришлось договариваться с пацаном и его командой. Но когда он, вскоре, понёс долг, оказалось, что платить некому. Эх!
Взрыва сейчас так и не произошло.
- "Возьмут ли меня теперь наши?" - подумал Лямзя. Ответа не нашёл.
Лямзя был ценным информатором для Меленького. Прислушиваясь ко всем разговорам, давал менту информацию о делах в других бандах. Тут же необязательно доказательства собрать, лишь бы знать, вот это - точно! Но никогда не говорил ничего такого, что могло бы серьёзно повредить шефу. Любит главаря? Боится? Теперь бесполезно задавать этот вопрос.
Дело о взрыве в автомобильной пробке вели другие. Двенадцать (неточно) погибших, более сорока (тоже неточно) раненых. Неточно погибших - потому что когда есть только куски окровавленных тел или, ещё хуже, внутренности, назвать нужное число - работа тяжкая. Не Меленькому её вести, одна радость. Неточно раненых - так развозили скорые в разные места, а когда слух прошёл, что компенсации положены - люди с обычными синяками приходить начали.
Меленького подключили, потому что погиб Август. Туда ему и дорога! Но кто ещё был в автомобиле?
Среди кучи всяких вещдоков было массивное золотое кольцо. Ни Август, ни Тёртый таких не носили, их опознали быстрёхонько. Тем более - Сашок. Но это - не было надето ни на чей палец, и выглядело знакомым. Меленький оба раза видел его на пальце Лямзи. Этого оказалось недостаточно. Формалисты!
Пришлось вызывать следующего, Чокера.
Кучу сделали поменьше и только из разных колец. Чокер сразу показал на нужное: "Вот это Лямзя всегда носил. Он с Августом уехал в то утро".
- "А как доказать сможешь?"
- "Ну как я ошибиться могу? Почти каждый день его видел. Я... а если... я мерял его, с закрытыми глазами определю, только на палец надеть".
Чокер не соврал. У Августа - минус четыре, с ним самим. До Варшавки он не доехал, и Мизгирь был жив, и был временным. Пока Император не назначит другого.
Деревенским мама казалась бабушкой. Женщины в её возрасте уже не рожают, а она выглядела старше своих лет. Что (или кто) могло заставить её рожать
стольких детей? Ещё в Воронеже, перекидываясь друг с другом, мы пытались найти ответ на этот и многие другие вопросы. Что у нас было? Смутные предположения, не более.
Мы оба вздрогнули, когда Верейский принёс ответ. Мы смотрели его глазами на предмет, знакомый с детства. Много, много раз мама вынимала эту книгу из окованного сундука, сажала нас обоих на колени, и читала молча страницы, одну за другой. Нам разрешалось перелистывать, даже водить пальчиками по строкам, только сначала обязательно вымыть руки. Картинок не было, но первые знаки на каждой странице были очень крупными и красивыми. Мы ещё не знали тогда, что это - буквы, и что все эти буквы - нерусские. Большие буквы - это буквицы, я кинул Фёдору это новое для него слово.
Настоящие буквы мы смогли запомнить и выучить незадолго до нашего бегства из Прохоровки, слово "Чита" на здании вокзала было первым прочитанным словом, мне запомнившимся. Фактически грамоту нам преподал Пашка.
Я узнал этот алфавит - мне положено. Вооружившись несколькими словарями, я смог бы перевести эту книгу, медленно, слово за другим. Но это работу за меня уже проделали другие, штатные чекистские переводчики. Мы обнаружили, что переводов было два основных, полных, и ещё несколько вариантов переводов отрывков. "Они не доверяли толмачам," - кинул мне Фёдор. Действительно, каждый случай несовпадения приводил к дополнительной работе.
Считается, что библия написана на древнееврейском языке. Это не так. Ранние версии были написаны на другом языке, более древнем, и затем переведены.
Именно на этом, первоначальном языке и была написана книга, вынутая энкэвэдэшниками из нашего семейного сундука. Это была наша родословная.
Паспорта были сделаны Пингвином. Насколько они были настоящими, Август не знал. Но понимал, что след оставлен. Конец верёвочки - в руках оборотня. Воронин спросил: "От кого бежишь? От конторы? Или от Империи?".
Он не сказал: "От наших?". Что это, случайность, оговорка, или позиция?
После гибели Клеща его место занял Костыль. Но временно. Умолял не давать ему должность казначея. - "Поздоровее меня подыщите", - просил. Пожалуй, всех переживёт.
Но не это волновало Августа. Знают ли имперские про новые документы? Почему контора дала добро на выезд? Неужели у них полный развал?