* * *
 
Дж. Гершвин "Рапсодия в стиле блюз"
 

Полутёмная зала исчерчена струнами света,
Тишина, звучащая арфой под взмахом ресниц...
На возвращенье наложено тяжкое вето,
И время течёт, ни тел не касаясь, ни лиц.
 
Обнажённые тени в полупрозрачных мгновениях
Упиваются струями ночи в муаровой тьме,
И дремлет сознание на обветшалых ступенях
Гобеленовых замков в небесно-лазурной тесьме.
 
Мысль не тревожит сонных лощин кулуары,
- Это впервые, и знаю, в последний раз -
Стук сердца не смеет спугнуть торжества фанфары:
Дебют тишины  - "Рапсодия в стиле экстаз"!
 


* * * 
 
Солисту камерного оркестра Юрия Башмета "Московские Солисты" - 
Юрию Голубеву и его контрабасу.
 

Поздний час, - порог отвесный,
Месяц, любодей известный
Вышел нынче прогуляться,
Скрипнув дверцею небесной.
 
До утра погасли звуки,
Время скорчилось в гримасе,
Вдалеке играет ветер
Чью-то грусть на контрабасе.
 
В сердце сладко и тревожно,
В мыслях тишина курится,
Не пытаются сегодня
С духом плоть договориться;
 
В этот час со мною только
Месяц грешный, да в углу,
В ожидании участном
Молчаливый мой ЈгурУ"...



* * *

Касаются клавиш пальцы, 
Волнуясь, смыкаются связки,
Втиснув душу в стальные пяльцы,
Вдеваю сознанье в иглу развязки;
По струнам скользят молоточки,
А звуки под сердцем режут...
Расставив по строчкам точки,
Я знаю: конец неизбежен;
Колеблет струна пространство,
Пустота  - эха след изувечит,
И бессердечно слукавит, 
Кто скажет, что время лечит. 



* * *

Тишина, босыми ногами
Наступив на половицу скрипучую,
Замерла посредине комнаты...  -
Знаю, знаю, тебя я мучаю.

Стебель лунный в паутину липкую
Угодил в темноте - незадачливый, -
Для кого-то добыча сладкая,
Для кого-то гибель невзрачная.

Ночь занавешена шторой тёмною,
Ниткой серебряной звёзды вышиты,
А на полу валяется 
Сердце, до капли выжато...



Истина в вине

Звук зацепился в глубине,
И не желает на поверхность...
Играешь Јистину в вине" -
Не проверяй ее на верность.

Вот пустота открыла рот, -
Сейчас она тебя проглотит,
... А кто-то правду-мать колотит,
И попадает между нот.

Ты раздевалась натощак,
- Нет, здесь не та аппликатура, -
Сказал какой-то лысый фрак,
И ты осталась дурой дура.

Не страшно, - опадают перья?,
В чернила будет что мочить..,
Вчерашний день бы заточить,
Да написать два - три неверья.

При свете - крошечном клочке,
Что пал на краешек стола,
Как тощий волос на смычке
Редеют скудные слова.

Все оттого, что мысли - ноль,
Как флажолет в пустом кармане..,
..Как бы порадоваться манне,
Как бы вкусить земную соль...

Так до минор звучит фальшиво,
Что мы от ужаса запили,
А вы, Јпока танцует Шива",
Нас так изящно перебили.

...Звук зацепился в глубине,
И не желает на поверхность...
ЈОна" и Јмы" - не помним ценность,
И ищем истину в вине...



ЈЗелёные рукава", Јстойкий оловянный", Јлев, колдунья и платяной шкаф"

Пасмурно.
Небо свернулось в ракушку.
Тонкие струйки
Из ноздрей тёплых окон,
Босоногий асфальт
Шлёпает звонко по лужам;
Каждый спешит
В свой заточиться кокон.

Время лист за листом
Вырывает из книги,
И хочется очень
Оспорить его права,
И, пока кто-то спорит
О смокве и фиге,
Средь жёлтой листвы
Зеленеет нахально трава.


Оловянным солдатом
Мнит себя столб бетонный,
Объявленье Јкуплю - продам", 
Как бумажная брошь,
И до самого до Арбата
Под мотив монотонный
Танцовщица прозрачная
Исполняет дрожь.

Сквозь дверь приоткрытого шкафа -
Фонарь одноглазый,
Мир безрадостный 
В белый укутан саван, -
По эту сторону
Дождь подбирает стразы,
По ту - на флейте
Мелодию грустную фавн.

По эту сторону 
Всё вполне привычно,
Не в первый раз
Встречает октябрь Москва,
И не впервой
У семи холмов столичных
Стали желтеть
Зелёные рукава...

Вечер прикрыл макушку
Шляпой из фетра,
На зависть продрогшего,
Полуплывущего люда,
И осень вплела
В роскошную гриву ветра
Запах костра
И ожидание чуда.



* * *

Лапы дождя топчут бордюры,
Горсть фонарей светотенит асфальт,
Из предночной сон-увертюры
Грезит по струнам призрачный альт.
Грезит по струнам высоковольтным,
Из-за зановесья пегой луны,
И на дорожки цветом  фривольным
Сыплет кокосовой стружкою сны.



На пять

(Paul Desmond ЈTake five" - джазовый стандарт)


В подёрнутых истомой небесах
Размыта акварель,
И осень в ожидании гонца -
Расстелена постель;
Воссела, как столичный олигарх,
Укуталась в вуаль,
И вторглась в осенённый златом парк
Лесная пастораль;
В ветвях дразнится солнца скорлупы
Не колотый орех,
И рядом, будто в предвкушеньи мзды,
Лукавый бродит грех,
И бьётся опьянение в висках,
И тленьем веет дол;
Шальной разгульной осени дитя
Завёрнуто в подол,
И выкормлено грудию земли,
Омыто влагой туч,
И бдит его седоволосый ветр -
Несдержан и летуч;
И до утра постится тишина
Среди смиренных ив,
И месяц зародился дотемна,
И голос птиц пуглив;
Вибрирует проросшей высоты
Ионовый стрел-звук,
Один из купидончиков смешных
Свой поднимает лук...
Пульсирует кленового листа 
Пятиконечный драйв,
И облетает с каждого куста
По ноте для ЈTake five" .



В поезде

Мы по очереди в сон бросались,
И выныривали с разбегу;
Что до нас молодому веку? -
Мы навечно, каждый в своём времени остались.
Те же люди, только, чуть с другими лицами,
Мы в дороги ночные кучимся,
Те же боли, надежды, молитвы
По слогам читать заново учимся.

...И, вагонов стареньких качающийся скрип,
И света Јфонариного" в окно за всхлипом всхлип,
И нежный детский шелест на ушко: ЈМама, спи... ";
- Так много чьих-то взглядов рассыпано в степи...

Колёсный стук проходит лейтмотивом;
Врывающимся в ночь локомотивам,
На мысли, на пугливые мои,
Вестимо, наплевать...
А я, как нерадивый и неопытный охотник
Сижу на них в засаде,
Подкрасться, что ли, сзади,
Или вперёд них забежать? -
Они, ещё непойманными - слаще,
А если их приправить вдохновеньем...

Поистине, с завидным же терпеньем
По капельке рассвет издалека,
Неосязаемая верная рука
Мне размыкает вежды,
Ни призрака крадущейся надежды 
На то, чтобы заснуть.
...И тянутся до края ночи,
Чернея, провода,
И правда в том, что я хочу не очень
Туда... туда... 

Так вот и лежу, и вслушиваюсь чутко
Во всю эту симфонию, тональную и - без..,
И не известно, кто из нас друг в друга
Сегодня ночью влез.



* * *

Кто мы такие?,
- Вытянулись, но не повзрослели...
- Цветы!, да-да, 
вон те, что в саду Јпоспели".
... Нет. Не в саду, -
полевые побеги воли,
Неба ростки, 
земли горчинки и соли.
У нас Јбабочки в животе",
а в голове - эльфы,
У нас мысли все не те
от Омеги до Альфы,
Наших волос касаются 
пальцами ветры,
И они на солнце звучат,
словно струны арфы.
Мы жизни и смерти 
златые бубен и лира,
Мы тихие, незаметные
тельца эфира,
Мы тонкие нити 
полотен многореальности,
Не лишены ни злодейства,
ни гениальности;
Мы - аромат 
испеченного пОутру хлеба,
Шоколад, что спрятан 
на дальней  полке буфета,
В старом горшке 
букетик львиного зева,
Полоса горизонта 
на той стороне света.
У себя за спиной
мы оставляем время,
Входим по локоть
в прохладную вечность,
И, снимая с себя 
покров за покровом,
Обнажаем (чуть-чуть стыдливо)
свою человечность.

07.07.04