Чехов тут ни при чем и его рассказ тоже. А название подошло как нельзя лучше, только главный персонаж в одном лице. Итак...
Однажды, в некоей южной стране, изобилующей любителями вкусно покушать, столкнулся в обычной типовой квартире при теплой веселой и шумной компании с очень большим в обхвате персонажем. При нем (вернее - вокруг него) имелась в кружении тоненькая симпатичная женщинка небольшого росточка все время спрашивающая: "Сенечка, а вареникiв з сирком ще не хочешь? А може з картоплею? А ось я тобi морсика налила. Попей, моя пташка, морсику?.
Семен пыхтел, вытирал пот большим платком и ел, ел, ел... и пил, пил, пил...
Жена Семена происходила из другой (менее южной) страны, где также одной из национальных забав имело место быть ЕДА.
Но, там еще выпивали, а ели исключительно, чтобы закусывать выпитое. Сеня алкоголь не употреблял и для меня было странно наблюдать человека много закусывающего и совершенно трезвого.
- Для чего тогда есть? - сидя за одним столом с Сеней, все время, думал я.
- А если человеку нравится сам процесс поглощения еды?
- Но это же глупо как-то.
- А бегать сто метров с секундомером? А лазать по горам с огромным рюкзаком? А ...
Вот такой происходил внутренний монолог. А пока я внутренне рассуждал, Сеня запихивал в свое нутро новые порции исключительно вкусной продукции своей любящей жены. Я поражался количеству и вместимости и, в это же время, в связи с увиденным, у меня напрочь пропал аппетит, а значит... А значит и выпивать было невозможно. А значит, я был жутко зол на этого персонажа и мне, естественно, и в голову не могло прийти делать из него портрет. Так он и в размер холста не влез бы! Что же это за портрет, ежели голова занимает совсем небольшую часть холста, а остальное сплошь ТЕЛО?!
Мне было и жаль его и, как-то пугающе настораживало - а вдруг и со мной такое приключится... Я же большой любитель вкусно закусить.
Прошло некоторое количество времени. В очередной раз посетив некую южную страну и навестив родственников, столкнулся в их гостеприимном доме с новым человеком. Человек был новый, а женщинка с ним сильно мне знакома и памятна. И говорила она на том же мягком и певучем языке и так же ласково смотрела на нового избранника. Избранник, кстати, совсем не пил спиртного и я подумал так: нужно устраивать раздельное питание для пьющих и не пьющих, как ранее раздельное обучение мальчиков и девочек. Родственники так не считали и пришлось досиживать застолье практически всухую.
Хозяйка подала сладкий стол. Все, что было до него, достойно всяческих похвал, но роскошный струдель превзошел все мыслимые пределы пищевого изыска. Нахваливая хозяйку, трескал один кусок за другим и ... чуть не подавился, услышав: "Сенечка, коханий, спробуй струделька шматочок. Ну, хоч один шматочок, мiй дорогий. Вiн зовсiм не калорiйний. Зовсiм-зовсiм.
Неужели и новый избранник под тем же именем?! Но ведь спросить нельзя, то есть, можно, но неудобно. Осталось ждать конца приема.
Отяжелевшие, с мутными глазами, мужчины выползли на балкон.
- Семен, это снова ты? - Не выдержал неизвестности я.
Сеня покрутил, ставшей длинной и тонкой, шеей и произнес:
- Снова и всегда! Только на две трети усохший.
- Как же тебе удалась эта фантастическая перемена?
- Американская методика! - с гордым восторгом изрек Сеня. Только не спрашивай в чем заключается - тебе не зачем, а мне совершенно неохота сейчас вспоминать.
Сеня протер узкие очки, водрузил их на тонкую переносицу и спросил:
- Ну так что, будем теперь портрет изображать? Теперь я влезаю в твой любимый размер?
Вот так, благодаря американской методике, родился портрет. Про саму методику не имею понятия до сих пор, а красил Семена с большим удовольствием.
