Каждый эпилог мог бы стать прологом.
Росчерк пера на краю холста  ,   
про всякую жизнь ,   ( о нас)
которая так блестит,
отражая  угрюмость  тел,
вы скажете такой удел, 
покорность свеч гореть  дотла,
все равны  для фитилька ,
что костер, что полымя  ,
и тряпичный вязнет в воске,
осыпаются листья в чужих отголосках.
Осыпаются  листья с веток рябин,
на гладкость и покорность   равнин,
которые всегда равны,
что бы по ним играли в гольф,
какой нибудь буржуа и рольф.
Не то что моря и волны,
их не оградить, на них не построить заборов ,
и в мяч сыграть не выйдет,
чернилами их не облить и не вымыть.
Лишь написать роман ,
почерком  начертав стакан,
граненность его краев ,
к шторму на блюде добавить  слов ,      
поменять пролог
сразу на эпилог,
разбавить   его немотой  ,
добавить  степей    покой,
забыть про моря и шторм,
в стакан налить красный  ром
забыть про гольф забив гол ,
на равнине  сыграть в футбол,
выпив с утра арбидол   ,срезать  ботву ,
заглавными выводя строку:
"Как премудрый пескарь  живу"