Бронштейн София. Я здесь...

София Марковна Бронштейн

26/11/1948 - 17/11/2017

Книга включает неизданные стихотворения.

Стр. 242

Израиль - Нетания

2018

В подготовке книги к изданию принимали участие друзья семьи Аркадия и Софии Бронштейн: Галина Айзендорф, Галина Таск, Юлиан Татти, Лев Вайсфельд, Сима Левина, Розалия Бланк.

Книга издана при материальной поддержке родных и друзей Софы и Аркадия.

Дизайн-вёрстка - Галина Айзендорф.

Идея эскиза обложки - Ольга Подлесная.

Бронштейн София, Я здесь...

Идите за стихами

Книга, представленная вашему вниманию - посмертное издание произведений нетанийского поэта Софии Бронштейн.

Много стихов, чуть-чуть прозы - в них разговор о добре и зле, истине и заблуждениях, любви и симпатиях. На этих страницах не найти ни строчки о равнодушии - такого чувства София не знала. Золотой ключик к её характеру - слова:

"Я всех люблю - так много и так мало -

Люблю любить, любимой быть люблю."

Это не игра с глаголами, а отражение живых сильных чувств к родным покинутым городам и к городу, где прошли последние годы поэта, к земле, где София увидела свет, к земле, в которой обрела дом, и, главное, к читателю. Если он запутался, заблудился, представленные вам стихи станут добрыми провожатыми - вернут странника на путь добра, покажут силу и беззащитность красоты, помогут жить, а не выживать.

Идите за стихами, доверьтесь им, как путеводному посоху - эти строки не подведут. Не случайно автору так понятны проблемы усталого ангела-хранителя.

Осенью 2018-ого года могло бы исполниться пятьдесят лет с тех пор, как Софочка подарила мне свою дружбу. Мы в те дни стали студентами; присматривались, жались по углам новоявленной Alma Mater, а юная филологичка из Севастополя казалась уверенной в себе, она помогала робким, подбадривала растерянных. Красивая, статная, неунывающая, Софа шутила, много и очень хорошо пела. Её комната в общежитии стала штабом, исповедальней, лечебницей.

Через год в нашем, почти девичьем кругу, появился Аркадий, быстро сложилась пара. Дом стал ещё теплее, гостеприимнее, украсился разговорами о филологии и истории: бывший солдатик о том стосковался. У фонтанирующей идеями, стихами, шутками хозяйки комнаты появился чуткий умный слушатель - любящая направляющая рука.

Жизнь не всегда была добра к моим друзьям: неразрешимые проблемы и тяжкое горе нередко приходили в их дом, но, как обещали "под венцом", в горе и в радости они поддерживали друг друга, не забывая о судьбе всего мира, который пропадёт без бронштейновской заботы.

Добрые и умные, крепко помнящие о миссии интеллигента на этой земле, мои друзья и в Израиле стали центром небольшого, но сплочённого круга. Нетанийская поэзия, филология, бардовская песня осенялись их именами...

И вот - последний сборник стихов. Невозможно признать, что остались только строки, что утешение нам - слова, вобравшие сущность человека - Софии Бронштейн.

О стихах. В них каждым словом поэт говорит с миром, принимает его разнообразие и огромность, вбирает в сердце человеческие трагедии, постигает извилистые пути истории. Автору равно открыты томная красота парижского вечера, непреклонность античных героев, большие заботы маленького принца и многое-многое ещё.

Но особое внимание - вопросам любви: ни один нюанс не уходит от мудрого и внимательного взгляда Софии. Автор не судит персонажей - наблюдает, ласково направляет, и по-матерински улыбается им и читателям.

Эта нежная лукавая улыбка почти в каждом стихотворении, даже наполненном слезами и болью. Улыбка сквозь горькие, часто бессильные слёзы - особенность творческой манеры поэта С. Бронштейн, и это сближает её авторский почерк с Сервантесом и Бабелем, Диккенсом, Чеховым и Светловым.

Ещё София очень любит слова, играет ими, экспериментирует с рифмами и строфикой, жонглирует звуками, пытается объединить игрой смыслов русский язык и иврит.

Чувствуется, что поэт влюбился в слово, повторял его, лелеял, не смог с ним расстаться и вложил свою любовь в стихотворение. Таковы истоки большинства юмористических стихов и не только.

Нежный интерес к миру воплощается во внимание к деталям. Добросовестный художник, София уделяет особое внимание мелочам. Они ярки, колоритны, часто парадоксальны, не отвлекают читателя от глобальных проблем, но заостряют их, часто ставят эффектную точку. Так страшный оскал на морде чернобурки открывает нам сложности жизни благополучного ребёнка, подмеченные через десятилетия.

Соединение в одной строке вожделенной каждым поэтом музы и назойливого кота сближает бытовое и высокое, что всегда рядом в стихах Софии.

Поэтический сборник перед вами. Он может стать надеждой и опорой, вывести из жизненного тупика, объяснить: малое есть неотъемлемая часть великого.

Поэт София Бронштейн призывает каждой своей строкой: "Люди, будьте читателями, вам станет легче жить!"

Теперь о другом, о болезненном. Почему-то сказки (а в них, как известно, укрылась мудрость человечества) утверждают, что умереть в один день - счастье. Аркадий - Софочкина опора и вдохновитель, бессменный критик и собеседник - не задержался в нашем мире даже месяца после смерти жены. Надеюсь, им хорошо сейчас вдвоём.

А мы?.. Как прощаться навсегда, как остаться навсегда без наших Бронштейнов?!

Образовалась пустота, где холод и вечный ветер...

Но в минуту уныния эта книга голосом Софы напомнит: "Я здесь..."

Значит друзья не покинули нас, нет одиночества, их слова и мысли рядом.

Здравствуйте, дорогие...

Сима Левина

Желание славы

Кто знает обо мне - на пальцах посчитать.

Кому мои стихи приносят утешенье?

Зачем мне их писать, зачем вам их читать?

Сиюминутен грех, но вечны прегрешенья.

Кто знает обо мне? И кто меня поймет

Не по пустым словам - по глуби междустрочий?

Настырных голубей окаменел помет

На постаментах гениев и прочих.

Зелёная трава вселяет оптимизм,

Вечерний львиный зев росы глотает влагу.

Кому нужна моя обыденная жизнь

Из боли, слёз и рифм, обернутых в бумагу.

От елей голубых и небо голубей,

Могильная плита, гвоздички к дате смерти...

Я булочку крошу для сизых голубей:

Пусть хоть они меня когда-нибудь отметят.

2010

То, что осталось

* * *

Как искренне и преданно глядел

Восторженными наглыми глазами!

Какой крутой любовный беспредел

Творился между нами и над нами!

Ты мне слова такие говорил,

Что плавилась от нежности округа.

Ещё никто так сильно не любил,

Как полюбили мы с тобой друг друга.

Мы жили без запретов и табу,

Когда и души, и тела - едины.

Я лишь тогда поверила в судьбу

И в верность, что зовётся лебединой.

Но краток был счастливый наш полёт.

Теперь глядишь ты с нежностью телячьей

На ту, что для тебя так много значит,

Покуда не придёт её черёд.

2006

Кома

Мы вроде бы ходим, мы вроде бы дышим -

Друг друга не видим, друг друга не слышим.

Спешим на работу, выходим из дома,

Но всё это - кома.

Газеты листаем за утренним чаем,

Готовим салат, телевизор включаем,

Бездумно болтаем со старым знакомым,

И всё это - кома.

Что более ценно для этого мира?

Работа, машина, большая квартира.

На службе халтурим, в театре скучаем,

Детей своих выросших не замечаем.

В любую погоду зимою и летом

В бесчувствье одеты, как в бронежилеты.

Чужая слеза не пробьёт, не достанет.

И кома быть комою не перестанет.

2006

* * *

Одинокая и осенняя,

Как сапожник, что без сапог,

Как евреи в стране рассеяния -

Прихожу не на свой порог.

По закону о возвращении

Мне давно уже вышел срок.

Попросить у тебя прощения

Я на твой прихожу порог.

Потерявшийся в день рождения

Беспородный щенок,

Задыхаясь от восхищения

Я замру у твоих ног.

Ты укрой меня сиротливую

Под размахом могучих крыл...

Я когда-то была счастливою,

Ты когда-то меня любил.

И бессрочна твоя каденция -

Для меня ты - почти что Бог.

Просто выдай мне индульгенцию,

Хоть простить до конца не смог.

Ты прими меня сирую, нищую,

Как от верных вассалов дань,

Протяни над главой поникшею,

Как эгиду - свою длань.

2006

* * *

Уже не мне, теперь моей подруге

На ушко шепчешь ты слова любви.

И не мои тебя ласкают руки,

И губы обжигают не мои.

Уже не мне холодным утром гулким

Несёшь ты кофе в тёплую постель,

Где в каждой складке, в каждом закоулке

Твоих страстей ещё таится тень.

Любимый мой, уже не мой, конечно,

Легко прошёл ты по моей судьбе

Беспечный, безмятежный, бессердечный,

Ты новую любовь нашёл себе.

И я простила, я совсем простила -

Ведь быть чему, того не миновать.

Тебя я без рыданий отпустила,

Будь счастлив. Я останусь доживать.

Но что мне делать с памятью жестокой,

Бескомпромиссной памятью моей,

Когда меня оставил одинокой

Ты в череде грядущих долгих дней.

Да Бог с тобой - мне больше нету дела

До тех, кому ты голову кружишь.

Смирилась я. Душа окаменела.

И у меня теперь другая жизнь.

2006

Поэтам

Мы прокляты. Мы прокляты, мы прокляты,

Мы дьявольски безгрешны и чисты.

Не капли слёз, а вёдра крови пролиты

На нотный стан, бумагу и холсты.

Мы прокляты. Нас тяготят таланты,

Что иссушают души и сердца -

Художники, поэты, музыканты,

Заложники пера, смычка, резца.

Бег крови то в безмолвии, то в рокоте

Неудержим и неостановим.

Мы прокляты, мы прокляты, мы прокляты

Огнем испепеляющим своим.

И важных слов во мне скопилось столько,

Что опасаюсь только одного:

За жизни мне оставшуюся толику

Я не успею высказать всего.

Но если эти главные слова

Решат однажды всё же проявиться,

То, думаю, что хватит мне едва

Той крови, что во мне пока струится.

И все же, зная цену одиночеству,

В разладе с целым миром и собой,

Наш сладкий ад проклятия и творчества

Не поменяем мы на рай земной.

2006

* * *

Прощайте. Забудьте. И я вас забуду.

Вы мне не пишите, и я вам не буду.

Вы мне не звоните - я вам не отвечу.

Быть может, случайно на улице встречу,

Но вас не узнаю, совсем не узнаю.

Пройду незаметно по самому краю.

И жизнь моя прошлая будет чужая.

Забудьте. Считайте, что я уезжаю,

А там, где я буду, когда вас покину,

Из памяти вашей навеки я сгину.

2006

* * *

Я думаю, что я схожу с ума,

Что я давно живу и много знаю.

Порою я себя боюсь сама,

Порой сама себя не понимаю.

Мне кажется, всё это не со мной,

И лишь со стороны я наблюдаю,

Как я от безнадёги умираю,

Нет выхода. И жизни нет иной.

2007

* * *

У счастья свой особый запах:

Морской волны или песка,

Горячих булочек на завтрак,

Цветов, парного молока.

У горя - запах валидола

И безнадёжный вкус тоски.

И горечь крупного помола,

Как соль, присыпала виски.

Теперь обыденно и скучно

Я проживаю день за днём:

Как бы в пространстве безвоздушном -

В безлюбье будничном твоём.

Нет вкуса, запаха и цвета

У безразличья твоего.

Да, в нашем доме горя нету,

Но в нашем доме счастья нету,

А значит, нету ничего,

Что было дорого и мило,

Что стало общею судьбой,

За что бы я тебя простила,

Что ты уже не грезишь мной.

2007

* * *

Не кентавры, не звери, не боги,

Но властители нашей судьбы

По просёлочной пыльной дороге

Уносили не раз от беды.

Добродушны и неприхотливы -

Лишь бы вволю воды и овса -

И опять развеваются гривы,

И сердца замирают счастливо,

И от ветра слезятся глаза.

Раздувались свирепые ноздри,

Зло косил антрацитовый глаз.

Высекая копытами звёзды,

Выносили, родимые, нас.

От клинка и от вражьей погони,

В белый день и в полуночный час

Уносили нас добрые кони,

Наши добрые ангелы-кони,

Что хранили отчаянных нас.

Не ловчили и не предавали,

Наши беды несли на себе.

Лишь подковы блестящие стали

Отпечатками в нашей судьбе.

Отстучали лихие копыта,

Словно отзвуки прошлых атак.

Но над дверью подкова прибита,

Как удачи и памяти знак.

2007

* * *

Кому он нужен, прошлогодний снег,

Кому вообще он нужен, день вчерашний.

Кого волнует лист, уже опавший,

Прекрасный, хрупкий - наступил - и нет.

Я для тебя такой же палый лист -

Ещё красив, но хрупок и непрочен,

И тленом увядания подточен.

Кленовая открытая ладошка,

Ещё красива, словно понарошку.

У мартовских снегов короткий век.

Они ручьи весенние пополнят,

Но через день никто о них не вспомнит,

Как о слезах, упавших из-под век.

У палых листьев танцы поутру -

Они мечтают к веткам вновь вернуться,

Но, словно птицы, в стаи соберутся -

Как Жанна Д'Арк, готовые к костру.

Я для тебя такой же палый лист -

Кленовая ладонь в иссохших венах,

Вся в пятнах стариковских откровений,

И двигаюсь уже не вверх, а вниз.

Любимый, что не стал любимым мужем,

Я ухожу, но ты не смотришь вслед.

Кому он нужен прошлогодний снег?

Кому нужна я? И кому ты нужен?

2007

Посмертие

Без эпиграфа, но с послесловием

Умереть без любви в равнодушье,

Задохнуться с последним глотком,

Словно звонкая дудка пастушья

Захлебнулась зыбучим песком.

Только веник поскрипывать будет,

Выметая за мною углы,

И чужие случайные люди

Хлебосольно накроют столы.

Широко отгуляют поминки,

Чуть поплачут, чуть-чуть попоют,

Перемыв разномастные вилки,

Наконец облегченно вздохнут.

Через месяц, наткнувшись случайно

На одну из забытых вещей,

Лишь вздохнут лицемерно-печально,

Словно зная про жизнь изначально:

Всё, мол, бренно у нас, у людей.

Только я в захолустье Вселенском

Среди мрака, безлюдья и льдин

Со своим одиночеством женским

Вдруг останусь один на один.

Ни забыть, ни простить, ни исправить -

Так положено было судьбой.

Что же после себя мне оставить?

Только слезы, пролитые мной.

Растворяясь в космической пыли,

Обрывая все корни свои,

Буду помнить: меня не любили,

Когда я так просила любви.

Послесловие

А, наверное, было бы счастьем

Жить в покое, довольстве, любви,

И потом в одночасье скончаться

Средь рыдающей в голос родни.

Только нет, не дано, не дано мне,

И в пустой растворяясь дали,

Я мучительно помню, я помню,

Что напрасно просила любви.

2007

* * *

Зачем вы, ребята, куда вы?

Стремитесь к кому, от кого?

На поиски смерти и славы

Влечёт вас бесстрашный "Арго"?

Какие откроются тайны

На вашем тревожном пути?

Какие вас ждут испытанья?

Кому не дано их пройти?

И вот уже звёзды сияют,

И руки сжимают руно,

И каждый из вас понимает,

Что главное в жизни одно:

Когда принимаешь участье

В погоне за призом своим,

Не сам он является счастьем,

А счастье - в погоне за ним.

2007

* * *

Чтоб больше не влачить в тоске и горести

Недолгие оставшиеся дни,

Прошу последней милости, о Господи:

Мою больную память отними.

Не только болевые точки прошлого,

Саднящие сильней день ото дня,

Ты забери и память про хорошее,

Что тоже было в жизни у меня.

Так долго я блуждала неприкаянно

По лабиринтам и по тупикам,

Пусть горечь и обида глыбой каменной

Сойдёт с души, как слёзы по щекам.

Беспамятна, безумна, беззаботна,

Не помня боль и горькие слова,

Умру в свой срок счастлива и свободна,

Как придорожный камень и трава.

2007

* * *

Галине Таск

Да, о чем тут говорить,

Все так просто,

Как поэзии парить

По-над прозой.

Не с заоблачных высот,

Озираясь,

А идти, как жизнь идёт,

Улыбаясь.

По ромашковым полям,

Да с росою,

По пылающим углям,

Да босою.

Пароходик на Днепре

Раскричался,

Лист каштана в октябре

Задержался,

Словно лист календаря

С красной датой,

Долгий праздник нам даря

Безвозвратно.

Мне крикливый пароход

Да на речке

Прозу в стих переведет

По словечку.

И звонят колокола,

Слово будят,

Чтоб поэзия жила

Среди будней.

2008

Памяти Сергея Есенина

А в Рязани все грибы с глазами -

Их едят, они себе глядят.

По тебе горючими слезами

Плачет табунок лесных опят,

Плачет голенастая берёза,

Плачет старый деревенский дом,

И роняет утренние слёзы

Ива в застоялый водоём.

Херувим с глазами, как озёра,

Хулиган с оплеванной душой,

Что же ты оставил нас так скоро

Одиноких на Руси большой?

За обрывки тонких нервных нитей

Ты цеплялся из последних сил.

Где же был он, ангел твой хранитель,

Что ж не удержал, не защитил?

Почему так стыдно и так жутко

Нам теперь смотреть в твои глаза?

Что же ты умолкла, Божья дудка,

Главное про нас нам не сказав?

Больше дудка не издаст ни звука,

Но восьмой десяток лет подряд

Воет ощенившаяся сука,

Разом потерявшая щенят,

Да запутавшись в ветвях осины,

Утираясь желтою листвой,

Плачет ветер о любимом сыне

С золотой, как осень, головой.

2008

* * *

По скучному зимнему парку,

Где каждый наш след - как печать,

С тобой побредём мы на пару -

Вдвоём веселее скучать.

По тонкой февральской пороше

Скользит наша общая тень,

Такой уж сегодня погожий

Совсем не по-зимнему день.

По снежной безлюдной аллее

Так славно бродить и молчать,

Вдвоём на морозе теплее,

Но наши носы всё краснее,

Устали из шарфов торчать.

Морозный безжалостный глянец

Окрасил нам щёки с тобой.

И мы обезумели малость...

Ну всё, я уже нагулялась,

Ну всё, я уже намолчалась,

Пойдём-ка, любимый, домой.

2008

* * *

Пожалуйста, постой, не убегай!

Терять я не готова совершенно,

Несовершеннолетний мальчик мой,

Последний принц трилогии волшебной.

Минул весёлый большеглазый март:

Капель, зелёных почек шквал -

Весны-принцессы мудрый старший брат -

Согрел, очаровал и убежал.

За ним умчал улыбчивый апрель,

Он даже не заметил на бегу

Кипящую миндальную метель,

Цветущих яблонь нежную пургу.

Как жаль, что время задержать нельзя,

Когда мы спим и в полночь видим сны,

Приходит лето, оттеснив назад

Волшебную трилогию весны.

Тебе пора. Весна трубит отбой.

Берёза плачет, источая сок.

Все яблони беременны тобой

И разродятся каждая в свой срок.

Уже заложен в соты майский мёд,

Засахарив твой цвет и запах твой,

И будет летним завтрашний восход.

И всё-таки, пожалуйста, постой.

Несовершеннолетний мальчик мой,

Твой век недолог, как у мотылька.

Не исчезай, не улетай, постой...

Ты всё-таки уходишь...

Ну, пока.

2008

* * *

Да что ж ты такой колючий -

Не приласкать, не обнять?

Какой золотой ключик

К душе твоей подобрать?

На жизненном карнавале,

Чью маску ты примерял?

Зачем тебе не сказали,

Чем кончится карнавал?

Когда отзвучат оркестры,

Осыпятся конфетти,

И станет таким неуместным

Порванный серпантин,

Когда поменяются краски,

Цветы уронят пыльцу, -

Ты вдруг заметишь, что маска

Уже приросла к лицу.

И в праздничной канители,

Средь будничной маеты,

Вряд ли понять сумели,

Какой настоящий ты.

Шёлковый ли, колючий,

Нежный ты или злой,

Ты для меня - лучший.

Ты для меня - мой.

2008

* * *

Случайно ли, намеренно,

Но крохобором-временем

Жизни мне отмерено

С воробьиный клюв.

Некогда бояться мне,

Некогда меняться мне,

Время лишь признаться мне:

Я тебя люблю.

2008

* * *

Не девушка, не бабушка,

Не женщина во льдах -

В стране своей взаправдашней,

От неба в двух шагах.

Не птица быстрокрылая

Среди птенцов своих,

Живёт душа открытая

Для радостей чужих.

2008

Варим борщ

По дому - Боже правый - что за запахи! -

Готовим борщ - тут и дурак поймёт,

И каша, что была у нас на завтрак,

Да просто и в сравненье не идёт.

2008

* * *

Так находит коса на камень,

Так корабль налетает на риф.

Я глаза закрываю руками,

Чтобы глаз не видеть твоих.

Ни покоя, ни мира, ни ладу -

Нас воинственный крушит стих.

Мы с тобою попали в засаду

Непомерных амбиций своих.

Беспощаден и неуступчив,

В заблужденьях неколебим,

Ты когда-то был добродушным,

Ты был счастлив и был любим.

Что теперь происходит с нами?

Что ж мы мечемся день за днём

Между нашими прошлыми снами

И сегодняшним бытиём?

Словно в крепости осаждённой,

Каждый смотрит сквозь щель бойниц,

Не желая быть побеждённым,

Не желая склоняться ниц.

И чем дальше, тем нам труднее

Возвращаться из наших атак:

Уступает тот, кто умнее.

Что же мы поглупели так?

Так находит коса на камень,

Но, уставшая воевать,

Я хочу сказать на прощанье,

Отправляясь за полночь спать:

Все средства хороши вполне,

Ведь победителей не судят,

Но в нашей жизненной войне,

Знай, победителей не будет.

2008

* * *

В день погожий и в непогодье

На любовь твою не ворожу.

Двери настежь - иди, свободен.

Не держу.

Возвращаться плохая примета -

Так легко ты оставил свой кров.

На четыре стороны света

Разнесут тебя семь ветров.

Но чужие заморские царства не заманят тебя,

Но чужие заморские яства не насытят тебя,

Но чужие заморские вина не опоят тебя,

И чужой любви паутина не удержит тебя.

И тогда ты поймёшь, что счастье

Для тебя лишь со мной одной.

Дверь не заперта, возвращайся,

Возвращайся домой.

2008

* * *

А у судьбы альтернативы нет.

Рождённый ползать - в небе не летает.

Мы тем грешны, что родились на свет,

И наша смерть грехов не искупает.

Не страшась крушащей всё волны -

Кто должен быть повешен - не утонет -

Мы знаем, что мы все обречены

И в первом вздохе, и в последнем стоне.

И некого уже благодарить

За то, что всем грехам наперекор

Дано нам счастье редкое любить,

Пустив свою судьбу наперекос.

И лишь тогда по венам побежит

Живая кровь, и сердце оживёт.

И мы впервые понимаем: жизнь -

Не безнадёжно мёртвое жнивьё.

Но быстро поправляя перекос,

И нашу предназначенность верша,

Бросает кто-то жизнь свою вразнос.

И умирает грешная душа.

2008

* * *

Птица нежная, цапля-цапелька,

Что ж застыла ты над водой?

А по горлышку - остра сабелька -

Голова долой.

А по горлышку - остра сабелька,

Голова долой.

Кровь горячая алой капелькой

На земле сырой.

Кровь горячая на земле сырой,

На зелёном мху.

Исповедуюсь, да перед тобой,

Словно на духу.

Исповедуюсь, как в последний раз,

Да в последний вздох,

Пока кровь моя вся не пролилась,

Как брусника в мох.

Не живёт одна цапля-цапелька

Да без милого своего,

Ты меня руби, остра сабелька,

Ты меня руби, не его.

2008

* * *

По циферблату бесконечно медленно

Ползут минутки, как улитки в дождь.

Ах, сколько их - не считано, не меряно -

До часа, когда ты ко мне придёшь.

Как горестно, как безнадежно горестно

Глядит в окно безмолвная луна.

О женской я своей забыла гордости.

Я жду тебя, и я совсем одна.

Как в раковину домика улитьего

Ползут минуты медленно, как смерть.

И бесконечно время. И убить его

До твоего прихода не успеть.

2008

Я кактус

Я кактус. Пыльный кактус. Колкий кактус.

Я пасынок сухих песчаных бурь.

Но я таким на свет родился, каюсь,

Не божья тварь, а дьявольская дурь.

Я просто кактус. Никаких изысков.

Не лилия, не ландыш, не нарцисс,

Не утренняя роза в росных брызгах,

Не мощный дуб, не стройный кипарис.

Не кедр ливанский - воплощенье силы,

Не лавр - для победителей венец.

Чего вы ждёте от меня? Текилы?

Когда же вы упьётесь наконец?

2009

Страница дневника

Повернувшее вспять течение,

Мой нечаянный случайный приз,

Белый горький мой шоколад,

Сумасшедшие наши качели:

Вверх - вниз,

Рай - ад.

Между раем и преисподней,

Между ангелом и сатаной

Я живу лишь вчера и сегодня -

Завтра нету у нас с тобой.

2009

* * *

На этот Новый год сойду с ума,

Куплю весёлых мандаринок груду

И в комнате их разложу повсюду,

Чтоб запах нам напоминал: зима,

И ёлка и любимый с детства праздник,

Конфет полно в хрустальных вазах разных,

И ёлку наряжаю я сама.

Сошью обновку плюшевому мишке

Из бархатной скатёрки прошлых лет.

И в новеньких зелёненьких штанишках

Он будет так красив, что спасу нет.

2009

* * *

Ах, как беспощадно нынче бьют часы,

Наверно, это возрастное.

А на арене циферблата стрелки-псы

Бегут из никуда до вечного покоя.

Так на арене времени в удилах и подпруге,

Бегу безостановочно, движению не рад.

Высчитываю мысленно свой путь, как площадь круга -

?r², и замкнут мой квадрат.

2009

Морской пейзаж

О чём ты думал, Айвазовский,

Когда писал морской прибой

В глухом дворе среди вазонов

С гортензией и резедой?

И взглядом упираясь в стену

Времён османовской войны,

Животворил густую пену

На гребне девственной волны.

Ты море не писал с натуры,

Ты слышал шум его глухой.

Туч мимолетные фигуры

Над чёрной маялись горой.

Скажи мне, так о чём ты думал,

О чём хотел нам рассказать -

Как с гор порывисто задула

Осенней хмари благодать?

Как летних штилей безмятежность

Сменяют бури и шторма,

Что жизнь - и берег, и безбрежность -

И бесконечна, и мала?

2009

Время не лечит

Тамаре Брусиловской

Время не лечит, не лечит, не лечит -

Просто идёт.

Побелели виски.

Но, как и прежде, мне давит на плечи

Груз безысходной дремучей тоски.

Боль нестерпимей обычно под вечер.

Только пичуга под самым окном

Мне обещает, что станет полегче.

Станет полегче. Попозже. Потом.

Чаще горят поминальные свечи,

Чем именинные на пирогах.

Чёрные дни мои кровью отмечены

На застарелых сердечных рубцах.

Время не лечит, не лечит, не лечит,

Только меняет листву и траву.

Может, потом мне и станет полегче,

Только потом.

Если я доживу.

2009

* * *

Оказалось, что всё казалось -

Рая выдуманного нет.

От него всего и осталось:

Сердца мышечная усталость

Да ромашек садовых букет,

И неистребимый, как жалость,

Горький дым не твоих сигарет.

Померещилось все, помстилось,

Миражи кругом, миражи,

Как расколотые витражи,

Словно время в часах разбилось.

К небу ближние этажи

В небоскрёбах сдаются на милость

Тем, кто вверх быстрее бежит,

Обгоняя чужую жизнь,

Что зачем-то вслед потащилась.

На ночной гудроновой крыше

Кот чердачный, опухший от сна,

Сам не понял, зачем он вышел.

Он, наверно, подумал: весна,

И решил, что капель услышал -

Это я всплакнула одна

У раскрытого в полночь окна,

Ощущая, как вечность дышит,

Сигаретным дымом полна.

2009

Собачий вальс

Философия радости

В самом деле предельно проста,

И достаточно малости:

Солнце светит, трава зеленеет,

Пробежаться неспешно от куста до куста,

Миску вылизать чисто,

И облаять кота,

Что топорщит загривок пушистый,

Обнаглел негодяй, как он смеет!

Почеши меня за ухом -

Я завиляю хвостом,

Захлебнусь твоим запахом,

Улыбаясь от уха до уха.

Хоть на самоубийцу я совсем не похож,

Но подохнуть готов

Под любым захудалым кустом,

Подставляя под ласку твою, как под нож,

Беззащитное нежное брюхо.

Для тебя я могу

Всё, что скажешь, прикажешь, велишь,

Хочешь, двор наш сто раз обегу,

Да бери ты хоть всю мою псиную жизнь -

Для тебя я умру и воскресну бесчисленно раз,

Всё отдать, не жалея, могу я:

Хочешь ухо мое, мою лапу и глаз,

Шкуру всю или клок,

Мячик, миску, подстилку и поводок,

И любимую косточку с хрящиком, мозговую.

2009

Крестный путь

Вверх и вверх по Виа Долороса,

Окропленной сохнущей росой,

Я влачу свой крест, простоволосый,

В порванной хламиде и босой.

Женщины стыдливо голосили,

Словно прикрывая чью-то гнусь.

Долго вам придётся ждать Мессию.

Я всего лишь Бог.

Я не вернусь.

Долго вам придётся ждать Мессию,

В песнях воспевать, слагать стихи...

Я всего лишь Бог.

И я бессилен

Вас простить и отпустить грехи.

И пока свой путь страданий вечный

Каждый в одиночестве вершит,

Может кто-то станет человечней

И замолит то, что нагрешил.

Может быть, родится кто-то новый,

Тот, кто жизнь за вас отдаст, любя,

Тот, кто горький мой венец терновый,

Не страшась, примерит на себя.

Губы сжав от боли, сдвинув брови,

Крестный путь свой кровью окропит...

Но роса всегда дороже крови.

Он всего лишь Бог.

Пусть он простит...

2009

Шарф

Сезон дождей. Период листопада -

Преддверие грядущих холодов.

Достанем с антресолей всё, что надо -

Зима придёт, а ты уже готов:

Перчатки из киоска у вокзала

И куртка с меховым воротником.

Я тёплый шарф сама тебе связала

На спицах. А могу ещё крючком.

Морозным утром выйдешь за порог,

Я провожу тебя в домашнем платье,

Поправлю шарф. Пусть он мои объятья

Хранит, чтобы озябнуть ты не смог.

Пока в мороз не вылилась прохлада,

Я лишь один вопрос тебе задам:

Готов ли ты в период листопада

К уже недальним зимним холодам?

2009

Сентябрь

Сентябрь.

Почти конец сезона

И лета бабьего пора.

В дыру прохладного озона

Течёт последняя жара.

По набережной бродят снобы,

И свежевыпеченной сдобы

Настойчив сладкий аромат,

И ароматно бабье лето.

Купальник сух.

Прощай, диета,

Да здравствует французский торт!

Сентябрь.

В ребро толкает чёрт,

Мол, можно всё и всё возможно.

Поверить в это так несложно

Под шум и музыку, и праздность

В сентябрьских соблазнах разных.

И бомж прибрежного разлива -

Сократ беспечных пляжных дней, -

Держа в руке бутылку пива,

Прошествует неторопливо

В компании других бомжей,

Чтоб обсудить букет вопросов,

Всегда глобальных и насущных.

Философ - он везде философ:

На рынке, в бане, в райских кущах.

К примеру, к нам туристы прут:

Как мёдом мазано им тут.

Чего им дома не сидится,

В Париже и других столицах:

В Берлине, Каннах или в Ницце,

В Сиднее или, скажем, в Нанте...

И, как сказал великий Данте,

Здесь вам не тут, а тут не там.

Пора, пожалуй, по домам...

И где твой дом, шальная баба?

Ты бомж всемирного масштаба,

Попавшая в ощип, как кур.

Да мало ли подобных дур,

Влетевших, словно шарик в лузу,

Но лузе, впрочем, все равно...

По набережной прут французы,

Забывшие Бородино.

2009

Зависть

Моцарт и Сальери

Дожил бы Моцарт до седин,

Смакуя каждое мгновенье,

Ужель бы понял в миг один,

Что вдруг иссякло вдохновенье?

Нет. Он доволен и успешен,

Живёт, ни грешен, ни безгрешен,

В минуты скорбные утешен

Всей многочисленной роднёй -

Гамливы, алчны, как вороны -

Детишки, жены, кредиторы,

Все проходимцы или воры.

Что за семейка, Боже мой,

Ну, хоть не приходи домой!

И в творчестве одни повторы...

Никто талантом не отмечен,

Никто не думает о вечном,

Как будто бы душой увечен

Наследник гения любой.

У уличного музыканта

Немного подзанять таланта,

Глоток вина - ничтожна плата

За ноту звонкую стаккато,

За восхищенье и любовь.

Сальери часто забегает,

Слегка обрюзг и лысоват,

Он лихо кьянти попивает

И постоянно напевает

Отрывки из своих сонат.

Спасибо, что не забывает...

Что, бедному, ему осталось?

Глухая старческая слабость,

Страх не дожить до Рождества,

При гении играя втору,

Давно бы удавиться впору,

И лишь одно даёт опору -

Та зависть, что ещё жива.

Сам Моцарт мнил: бессмертна слава,

Его отрада и отрава,

Лишь гении имеют право

На сладких лаврах почивать.

Звучат бессмертные трезвучья -

Не написать вовеки лучше,

Ему счастливый выпал случай -

На струнах вечности сыграть.

...Что дальше? Время пробежало,

Словно по клавишам рука.

И только зависть - эка жалость! -

Одна останется в веках.

2010

* * *

В туманном марте на Монмартре

Жива печаль по январю.

В анатомическом театре

Дают последнее ревю.

Герой безмолвен и бездвижен,

Открыт, как никогда досель.

Под Вяткой, а не под Парижем

Сойдёт в постылую постель.

Окрашенные маслом стены,

Окошка ржавый переплёт.

Окончена немая сцена.

Массовка плачет, дождь идёт...

2010

Сцена

Легки листвы овации

Под мартовским дождём,

Красивы декорации,

В которых мы живём.

Бесстрастная статистика

Надежна и проста:

Статисты мы, мы листики

Ветвистого куста.

Как на поляне солнечной

Довольны мы вполне,

И радуемся очень мы

Такой простой весне.

Движенья веток плавные

Похожи день за днём,

Мы не герои главные,

Но главное - живём.

Обыденно, как водится,

Живём давно уже,

И время позаботится,

Пожалуй, о душе.

Быть может, собираться нам

Пора уже, пора.

Красивы декорации,

И наша жизнь - игра.

2010

* * *

Ах, бедный мой мальчик, мой маленький принц,

В этом мире гармония проявляется слабо -

В хитросплетении колючей проволоки границ

Нету места для лишнего баобаба.

И хоть дворники утром свои тротуары метут,

Не становится на планете ни чище, ни лучше, ни краше,

Равнодушные розы, как на кремовом торте цветут,

Может быть, чтобы скрасить чуть-чуть бытие унылое наше.

На Земле только лисам в курятнике и благодать:

Без труда, без стыда - абсолютная сытость и неправедное

блаженство.

Мальчик мой, ничего тебе люди не смогут хорошего дать -

В нашем мире по-прежнему нет совершенства.

Что же будет, мой маленький, с этой землёй и с тобой,

Когда вымрут романтики, точно мамонты и динозавры?

Я боюсь, что из жизни исчезнут тогда доброта и любовь.

Милый принц, я люблю Вас.

Пожалуйста, доживите хотя бы до завтра...

2010

* * *

Белле Ахмадулиной

О Белла, чао, не прощай, а чао -

Иссяк исток живительной воды,

И твой уход - печальное начало

Огромной нескончаемой беды.

Волшебница изысканных пассажей,

Когда любое чувство на кону,

О, как владела ты душою нашей,

Кроме тебя, не нужной никому.

Высокий смысл дарила ты предметам,

Травинку и песчинку возлюбив,

Снежинка, не растаявшая летом,

Симфонии затейливый мотив.

Поэзии российской примадонна,

Тропический цветок среди зимы,

О, Белла донна, чао, Белла донна,

Как рано без тебя остались мы.

Сосредоточие тепла и света,

Вне лозунгов, парадов и знамён,

Великая малютка из квартета,

Где каждый был знамением времён.

Теперь в своей неистовой печали,

С любовью, что останется в веках,

Мы повторяем: "Чао, Белла, чао.

До скорого. До вечного. Пока".

2010

Обратная сторона

Обречённый на поражение,

Не сдающийся до конца,

Получает вознаграждение -

Девять грамм литого свинца.

Телефонные злятся зуммеры,

Упиваясь сами собой.

Это выше благоразумия -

Не склоняться перед судьбой.

Если вы поговорки помните,

То не верьте им ни одной:

В тихом омуте, в тихом омуте

Только муть, обман и покой.

Есть покой и есть напряжение,

Есть прилив и отлив волны,

Есть победа, есть поражение -

У медали две стороны.

Неизменно земли движение,

Да пребудет славен в веках

Обречённый на поражение,

Победивший собственный страх.

2010

Гадание

Чёт и нечет, утро - вечер, нечет - чёт,

Чёрный - белый, боль и радость - жизнь течёт.

Обрываю я с ромашки лепестки:

Любит, плюнет, поцелует -

Что ромашка наколдует?

Лепесток последний сдует,

Словно бабочку с руки.

Как весёлые монашки до обета,

В поле белые ромашки - для букета.

И под ветром их отчетливы движенья,

Ритуальные, как танцы ворожеи.

Ворожи - не ворожи,

От судьбы не убежишь.

Что ж я, дура, все гадаю: нечет - чёт?

Все ответы знаю я наперечёт:

Любит - не любит, плюнет - поцелует,

К сердцу прижмёт, к черту пошлёт...

Да хоть все ромашки в поле оборви,

Мне не выпадет ни лепестка любви.

2010

Попытка примитивного мышления

Переставить мебель.

Волосы покрасить

В радикально чёрный, нет, в зелёный цвет.

И устроить праздник -

Ты меня оставил, вот и весь балет.

Все твои подарки - бусы и конфеты,

И цветок, засохший в сборнике стихов -

Не дадут ответа на вопросы, где ты,

Чем заполнен список не моих грехов?

Ты меня оставил. Разлюбил и бросил.

Одинокий вечер тягостен и пуст.

По планете мёртвой пыльный ветер носит

Горький одинокий перекати-куст.

Просыпаюсь утром. Поливаю кактус.

Он хоть и колючий, но вполне живой.

Не живу, а только выживаю как-то,

Без тебя, как будто всё ещё с тобой.

Но грустить не буду. Вымою посуду.

Приберу за кошкой - начала линять.

Переставлю мебель и поверю в чудо...

Что-то надо в жизни к лучшему менять.

2010

Мы были другими

Давно это было, но всё-таки было:

Трава зеленела и солнце светило.

Бессмертны, как боги, стройны, как богини,

Мы были другими, мы были другими.

Что с нами взрослело, что с нами осталось,

А что незаметно в пути потерялось.

Свиданья и ссоры, разводы, женитьбы,

Ах, только бы юность в душе сохранить бы.

Кусты и деревья остались нагими...

Мы были другими, мы стали другими.

2010

Снов моих тёмнокрылые птицы

Когда солнце за море садится,

Наступает покой на земле,

Снов моих тёмнокрылые птицы

В изголовье слетают ко мне.

Что приснится мне нынче под утро,

Когда так шелковисто-мягка

Под серёжкою в ушке подушка

Невесомая, как облака.

И тогда, как бывает не часто -

Раньше чаще, теперь иногда -

Я проснусь с ощущением счастья,

Как и в детские эти года.

Мне приснится счастливое детство

И мальчишка, что жил по соседству.

2010

День победы

Мы играли в "войнушку"

Во дворе возле арки,

Мы с Наташкой-подружкой

Были там санитарки.

Мы азартно стреляли,

Мы дружили навечно,

И победа за нами

Оставалась, конечно.

И верны, и отважны.

И крепки, как из стали,

От врагов не однажды

Мы друг друга спасали.

И на верность народу

Мы присягу давали,

И за честь, и свободу

Так легко умирали,

И под танки бросались

Без гранаты порою,

Мы взаправду сражались,

Все мы были герои.

Над ребятами павшими

Мы всерьёз горевали,

Словно прошлое наше мы

На себя примеряли.

Увлекаясь игрой,

Мы всегда побеждали,

И бежали домой,

Где нас к ужину ждали

Воевавший отец

И блокадница-мама,

На столе холодец

И на клавишах гаммы.

И назавтра опять

Убежим мы с обеда,

Чтоб в "войнушку" играть

И вернуться с победой.

2010

Черешня

Был июль - макушка лета,

Комариная напасть,

Ничего вкуснее нету,

Чем черешневая сласть.

В жёлтой мякоти прозрачной

Видно косточку в упор.

Мы полезем на удачу

В сад соседский за забор.

Не заслужена награда,

Словно милость свысока:

Соловьиная рулада

Под луною в облаках.

И вкусней не отыскать мне

(Нынче вкус совсем иной),

Чем черешня тети Кати

После вылазки ночной.

Кто святой, кто многогрешный -

Не суди, да не судим.

Вкус ворованной черешни

На губах неистребим.

2011

Колокола

То не туча злая шла - вражья конница,

Било ботало в борта - любо-дорого,

И заслышав тот набат да со звонницы,

Запирали ворота да от ворога.

Как с победою домой возвращалися -

Каждый чудо-богатырь, каждый сам - герой -

Звонари вовсю трудились-старалися,

Созывая люд честной да на пир горой.

Позабыты времена те былинные,

Растеряли, что завещано предками,

Редко в праздники звучит звон малиновый,

Да и праздники теперь стали редкими.

Иногда лишь защемит боль-тоска в груди,

Ты уж, Господи, прости нашу немоту -

Звонарей у нас, поди, да хоть пруд пруди,

Только лить колокола больше некому.

2011

* * *

Леониду Будько

Жил один музыкант в Калифорнии,

Он сонаты писал и симфонии,

Зарабатывал ихние рублики,

Исполняя концерты для публики,

В нём звучали мелодии чудные,

Порождённые лучшими чувствами.

Он большого б успеха добился,

Но однажды он взял и влюбился.

А девица была не возвышенна,

Отродясь симфоний не слышала,

Вышивала гладью и крестиком,

В ступке мак толкла медным пестиком,

Выходила на кухню в халате

И варила тефтельки в томате.

Вилки звякали, ложки стучали,

В сковородках шкварки скворчали,

Ароматы витали густо,

Создавая симфонию вкуса.

И талантливый, окрылённый,

Музыкант был счастливым влюблённым.

В нём звучали такие мелодии,

Что сирень в феврале расцветала,

Ничего, что любимая, вроде бы,

Его музыку не понимала,

Ведь влюблённым во все времена

(В Калифорнии именно так)

Только музыка сердца нужна,

Чтобы с сердцем любимого в такт.

2011

Казанова

Прости меня, о Казанова,

Что ты не принц моей мечты,

Не мною был ты коронован,

Не мною был развенчан ты,

Магистр искусства искушенья,

Любовь творящий и дарящий,

Наверно, ты не помнишь лиц

Тобой "погубленных" девиц,

Пылавших страстью настоящей,

Твоих прилежных учениц,

С тобой искавших утешенья.

Не я не ведала сомненья

За вечность до грехопаденья,

Не я так жаждала греха,

Что мнился истинным блаженством,

Не я в изнеможенье женском

Была к молве людской глуха.

Не в нашей спальне свет притушен,

На простынях ручной работы

В измятой пене белых кружев

Колье, подаренное мужем,

От твоего тускнеет пота,

Не на моей груди, увы.

Я не теряла головы

Под поцелуями твоими,

И чести не моей во имя

Сверкал клинок, звенела сталь,

Но валансьенских кружев шаль,

Камзол твой с золотым шитьем

И золотая гарда шпаги

Лежали в кресле, не моем,

Не я от страсти в полушаге

Уже была готова пасть,

Но не случилась эта страсть,

Прости меня. Мне очень жаль.

2011

Бремя первопроходцев

Диптих

В Божьей воле не сомневаться -

Этот промысл не без небес -

Словотворцы и словознатцы -

Без корысти, без пафоса, без...

Где прошли по земле рудознатцы,

Без имён занесенные в святцы,

Где простор не имеет лица,

Низкорослых лошадок бурятских

По степи непоспешна трусца.

Не геройство лелея и холя,

Не ища себе лучшую долю,

Не известности тщась заслужить,

Не страшились живот положить

За России величье и волю.

Как судьбу, взнуздав иноходца,

По степям, где колодцы пусты,

Шли туда, где медовое солнце

Лижут сумерек серые псы.

Припорошены колкою пылью,

Бастурму под седлом хороня,

Молоком умывались кобыльим,

Утирались седою ковылью,

И нагайкою гнали коня.

Никакой не просили награды,

И призванию свято верны,

Чем богаты, тем были и рады,

И сокровищ несметные клады

Добывали для блага страны.

Мы причастны к великому братству

Открывателей кладезей слов,

Совладельцы иного богатства -

Буквоведы и словознатцы,

И магистры печатных листов.

Не нагайкою сбитые фразы -

Наша правда проста и мудра:

Огранённых созвучий алмазы

Дарят нам осознанье добра.

И по первоосновным просторам,

По степям, не измеренным словом,

Ибо путь сей неведом для нас,

К словотворным сокровищам новым

Нас ведёт непоспешный Пегас.

2011

Детское питание

Арбуз трещал, как лёд под ледоколом,

Был вкус его нам сызмальства знаком,

А рано утром мама перед школой

Давала нам какао с молоком,

Какао со сгущённым молоком.

И на большой желанной переменке

В буфете школьном купим курабье.

Какое это, право, объеденье,

И я кусочек отломлю тебе.

В столовой мама накрывает стол,

И запахи терзают обонянье.

Ах, ужинов семейных обаянье,

Ах, маминых огурчиков засол.

В бульоне лук с варёною морковкой -

Их полагалось люто не любить,

Кричать: "Не буду, не хочу, противно",

А в выходные газировку пить -

Пломбир вкусней со сладкой газировкой.

Вечерним криком: "Папочка пришёл!"

Знаменовалось счастье много лет.

Ах, как нам в детстве было хорошо.

Там хорошо... Но нас там больше нет.

2011

* * *

Речей любовных ненадёжна нить,

И сердце там, где тонко, там и рвётся.

Мне больше ничего не остаётся -

Внимать тебе, дышать тобой - любить.

В тебе, как в море, недостатков нет,

Ты весь - одно сплошное совершенство.

До боли нестерпимое блаженство

Ловить тобою преломлённый свет.

Ах, Андерсен, зачем ты так жесток

К русалочке, влюблённой безоглядно,

Что отдала свой нежный голосок

За боль и счастье быть с любимым рядом.

2011

Золушка - послесловие к чуду

Небо полно желаний несбывшихся,

Что на облаке золотом вышиты,

Ну а те, что уже сбылись,

И с небес, и из памяти вышвырнуты,

Как ненужный опавший лист.

Небо синью осеннею мучая,

Через облачко цвета золы

Пробивается солнечный лучик -

Чудо-нить золотой иглы.

А на ослике цвета пепла -

Символ сбывшихся наших надежд -

Едет Золушка непоспешно,

В пыль макая края одежд.

Взгляд её безнадёжно-кроткий,

И чумазинки на лице.

Не прижиться бедной сиротке

В золотом королевском дворце.

На ногах деревянные сабо,

А не туфелек бальных хрусталь,

Он и помнится очень слабо,

И потери такой не жаль.

Ни кареты, ни кучера-крысы,

Лишь в конце дороги видна

Синь осенней небесной выси,

Что чужих мечтаний полна.

Это добрая фея сдуру

Превратила желание в быль,

Но нельзя изменить натуру,

В чьей душе лишь зола и пыль.

И чтоб наши желания лучшие

Вышить в небе цвета золы,

Нам даётся солнечный лучик -

Чудо-нить волшебной иглы.

Под копыта ослику бросили

Листьев золото неспроста,

Словно поймана в невод осени

Золотая рыбка листа.

2011

Ожидание

Не будете ли так добры сказать, который час?

Застыли стрелки на часах, как острия штыков.

С тех пор, как в спаленке у Вас в окне огонь погас,

Прошло, наверно, много лет, а может быть, веков.

Мне подождать? Я подожду, я терпелив безмерно,

Романов Ваших пережил десятка полтора,
Не отличите от других моё лицо, наверно,

Но я безмерно терпелив, а наша жизнь - игра.

Мне при раздаче козырей досталась только верность,
Я с ней не нужен Вам совсем, у Вас другой расклад:

Тузы, валеты, короли - лишь гости из таверны,

В которой шум, и пир горой, и кавалеры в ряд.

Я только лишь шестёрка треф, мой ход ещё не скоро,

От Вас, коварной дамы пик, я в дальнем далеке,

Я в этой партии статист, играющий актёра,

И верность - главный козырь мой - припрятан в кулаке.

Быть может, время не моё и век не тот сегодня,

У Вас опять крутой роман, интрижка, рандеву.

Мне подождать? Я подожду, раз так судьбе угодно,

Скажите мне, который час, и я уже умру.

2012

* * *

"Здесь всё меня переживёт"...

Вчера была - сегодня нету.

На место мёртвого поэта

Вполне живой поэт придёт.

И воплотит себя в слова,

Никем не сказанные ране,

И боль его взорвётся в ране,

Прикрытой кожею едва.

В музее имени меня

Слов позабытые огарки,

Те, что когда-то были ярки,

Теперь ничтожны без огня.

Не приходи - меня здесь нет.

2012

Не привыкай к дождю

Не привыкай к дождю, он ненадолго:

Он тёплый и зовут его слепой.

И от него совсем не будет толку,

Он кончится, уйдёт, как пьяница в запой.

2012

* * *

Вселенская мука - разлука:

Ни слова, ни стона, ни звука -

Вокруг немота пустоты.

Гора не сойдётся с горою,

И мы не сойдёмся с тобою -

Не мы - или я, или ты.

Как звери холодной зимою,

Ветра безнадёжно завоют -

Прервётся незримая нить.

О том, что забудется это,

Что канут страдания в Лету -

Не надо со мной говорить.

И будет всё пусто и немо,

Повиснет бездонное небо

Над моря бездонной водой.

Терпенья безмерная чаша

Бедой переполнилось нашей -

Бессрочной разлукой с тобой.

Но если, во что я не верю,

Ты всё же оценишь потерю,

Возникнешь из пустоты.

К тебе поползу по-собачьи,

Поправ все обеты - безбрачья,

Безлюбья и немоты.

2012

* * *

Леониду Будько

Давайте простим друг друга,

Простим и полюбим друг друга,

И прочно замкнутым кругом

Станет цикл Зодиака,

Прощение - злая наука,

Терпенье - безумная скука,

А ненависть - подлая сука -

Не имеет своего знака.

Давайте не будем браниться,

Жениться и разводиться,

Сходиться и расходиться,

Не будем страдать вообще.

Давайте будем попроще,

Как рыжик в осиновой роще,

Потратим последний грошик,

Подумаем о душе.

Душа без страданий - мыло:

Забыла о том, что было,

Не помнит, кого любила,

Сама себе хороша.

Не холодно ей, не жарко,

И никого не жалко,

Ни искорки, ни огарка -

Медуза, а не душа.

Давайте простим друг другу,

Смирим сердечную вьюгу,

И, словно пони по кругу,

По кругу пустим года,

Забудем с тобой о прошлом,

Подумаем о хорошем,

Потратим последний грошик

На что-то, что навсегда.

2012

* * *

Наша жизнь не крики "Браво!",

Не прогулка, не парад.

Очень просто: все мы правы,

И никто не виноват.

Славы сладкая отрава,

Шитый стразами наряд,

Все мы правы, все мы правы,

И никто не виноват.

Луговые никнут травы,

Вызревает виноград.

Это осень. Все мы правы,

И никто не виноват.

Неудач безумных лава,

Яблок падающих град.

Утешает, что мы правы,

И никто не виноват.

Соли пуд - одна приправа,

Слёз обильных водопад.

Плачь-не плачь, а все мы правы,

И никто не виноват.

Под огнём у переправы

Не поймёшь, кто зол, кто рад,

Потому что все мы правы,

И никто не виноват.

Нет вины - нет укоризны:

На войне как на войне.

Так ведётся в нашей жизни -

Правый виноват вдвойне.

2012

Памяти Герострата

Блаженны не видевшие, но уверовавшие.

"Евангелие" от Иоанна, гл.19, стих 21

Ну что, забогател? Ты счастлив,

Свершив свой нравственный обвал?

Ты целого единой частью

Совсем недолго пребывал.

И что ты купишь на тридцатку -

Одежду, землю или скот?

Годов и дней твоих остатки

Почти закончили свой счёт.

Зачем? Корысть ли, страх ли, слабость?

Но как ты это смел посметь!

Тебе в веках одно осталось -

Бесчестье, большее, чем смерть.

Так повелось у нас от века -

Взрывает мир не динамит:

Предай, спали библиотеку -

И ты всесветно знаменит.

Какой бы ни была утрата,

Исток единый у всего:

Зачем мы помним Герострата?

Затем, чтобы проклясть его.

2012

Семь непрожитых жизней

Если б я была мужчина,

То любила бы всех женщин -

Стройных гурий длинноногих,

И толстушек пышногрудых

С тонкой кожею прозрачной

И пушком на нежной коже.

Ох, как я бы их любила.

Если б я была девица

Строгих принципов моральных,

Мне б, наверно, было скучно

Соблюдать их неуклонно.

И моё грехопаденье

Встречей роковой с тобою

Было б определено.

Если б я была блудницей

Я любила бы безумно,

Всех мужчин без передышки,

Без подарков и без денег,

Потому что я люблю

И любить, и быть любимой

Хоть на день, хоть на мгновенье.

Если б я была рыбёшкой

В чешуе с холодной кровью

В водах мутных и проточных

В косяке себе подобных,

Я не думала б о вечном,

Я б любила червяков,

Я б их ела-ела-ела

И ловилась на крючок.

Если б я была бы кошкой,

То мышей бы не ловила,

Я б вообще не суетилась,

Я б лежала на диване,

Грея шёлковую шерстку

В теплоте твоей любви,

Зная: я её достойна.

Если б я была собакой -

Преданной твоей собакой,

Непородистой, лохматой -

Я б в глаза тебе глядела,

Я лизала б твои руки,

За тебя отдала б жизнь я,

О, великий мой хозяин.

Если б я была тобою,

То меня бы я любила,

Не жалела б слов достойных

И в глаза смотрела мне.

Хоть бы с временной любовью.

А была бы снулой рыбой, -

Мне бы было всё равно.

2012

Туман

Давай с тобой простимся

Без слёз и без печали,

Смотри, туман сгустился

Над улочкой прибрежной,

Где нас с тобой венчали

Ветра дыханьем нежным,

А мы не замечали.

Здесь много лет друг к другу

Дома боками жмутся,

Как старые супруги:

Умрут - не разойдутся.

Петух на всю округу

Орёт, как ненормальный.

Всех разбудил - и в спальню,

В курятник, в коммуналку,

Где утром сладко спится

У клуши под крылом.

Пускай поспит - не жалко,

Петух - такая птица,

Что мнит себя орлом...

Прощай, ещё не вечер

С соблазном и обманом,

Ещё фарцует ветер

Любовью и туманом,

Как на приморском рынке

Турецкими платками,

Индийскими шелками,

И фруктами в корзинке,

И простоквашей в крынке.

Там груды спелых вишен

И семечки мешками,

Там шустрые мальчишки -

Проныры и воришки,

Медовые коврижки,

Помада и духи.

Простимся, так уж вышло.

Уже туман растаял,

Всего-то и оставил,

Что тени под глазами,

Да грустные стихи.

2012

* * *

От любви задыхаюсь. Люблю - не могу.

Может, я и раскаюсь, но позже, но позже.

А пока я домчусь, долечу, добегу,

Чтоб успеть на последний, уходящий мой поезд.

Ни сомнений, ни трепета. Никаких "может быть" -

Всё быть может. Всё будет сейчас и сегодня.

Я люблю - не могу. Не могу не любить,

И сгораю в лучах сумасшедшего полдня.

Ни о прошлой рассветной безумной любви,

Ни о том, что закатная тоже настанет,

Я не думаю.

Чувства сегодня мои

Победительней вечности.

Откровеннее тайны.

И как только ворвусь я в последний вагон,

Обниму и прижмусь, и пойму, что любима,

Вдруг дойдёт, что уже проскочила свой перегон.

Не люблю.

Не могу.

И мой поезд проносится мимо.

2013

* * *

Слогов ударных, безударных

Полно в словесном ассорти -

Поэтов множество бездарных,

А заурядных - пруд пруди.

В зубах навязшим бутербродом

С колбаской, сыром, ветчиной,

Всегда довольные собой,

Торгуют со своим народом

Спекулятивной пустотой.

От сытой и унылой жизни

Рифмуя с лёгкостью слова,

Плетут стихи, как кружева,

Простой не допуская мысли,

Что смысл - не палая листва,

А тамада на горькой тризне.

Многозначительность без смысла,

Красивости без красоты,

Очаг замаскируют стылый

В дому, где тихо и пустынно.

А что страшнее пустоты?

Увы, бездарность правит миром,

Она напориста, шустра,

И из себя сама кумиров

Творит с утра и до утра.

2013

Июнь грешный

Ах, этот мальчик был непростительно юн,

Он ещё не таил рубцов от сердечных ран,

Кончался медово-черешневый грешный июнь,

Кончался предусмотрительный наш роман.

Ах, этот мальчик сложен был, как греческий бог,

Нашу любовь-однодневку выбрала я сама,

Нежный пшеничный чуб, зачесанный вбок,

И пухлые детские губы сводили меня с ума.

И наплевав на приличия, страх и стыд,

Благословляя выпавший мне удел,

Я наслаждалась им, словно живой водой,

Воздух ночной над пляжем песчаным стыл,

И раскалялись звёзды от жара сомкнутых тел,

Вставало полночное солнце для нас с тобой.

Ах, этот мальчик познает ещё не раз

Опьянение страстью под звёздный дождь среди дюн,

Но на донышке сердца сохранит он память о нас,

Неповторимую, невозвратную, как тот июнь.

2013

Золушка XXI века

Башмачник, башмачник, рукастый мужичок,

Трудиться для людей - похвальный принцип,

Построй ты мне, башмачник, хрустальный башмачок,

На этот башмачок, как на заточенный крючок,

Словлю себе я сказочного принца.

Не храбрые портняжки, а сказочный портной,

Сшей платье мне, чтоб краше не бывало.

Встречают по одёжке, не по стрелке часовой,

Но в полночь под часов ехидный бой

Мне будет не впервой смываться с бала.

Тогда на видном месте оставив башмачок -

Им, принцам, не напомнить - забывают,

Не намекнуть - за так не понимают -

Босая побегу, зажав в ладошке пятачок,

Ведь даром на трамвае не катают.

Спасибо, работяги, башмачник и портной,

Мир держится на вас, гласит пословица.

Трамваи в парк, а я домой,

И принцы на хрусталь уже не ловятся,

А сказка свадьбой кончилась, мне, помнится.

Блестящие осколки предсвадебных одежд

В серванте так безжалостно сверкают,

На то, что всё возможно намекают,

Как будто урны, полные несбывшихся надежд,

А сбывшихся, наверно, не бывает.

2013

Заявление по собственному желанию

Я ангел-хранитель, это моя работа,

Я весь белый, пушистый, крылатый,

Моё дело - любить человечество, спасать, беречь и охранять.

Вот и машу крыльями до двадцать седьмого пота.

И заметьте, я за это не получаю зарплаты,

Тружусь, так сказать, по велению свыше,

откуда деньги-то взять?

Вы думаете, ангелом быть легко и приятно:

Паришь себе в небе бездумно, пёрышки чистишь

и снова паришь,

Амброзия - даром, нектар и фрукты - бесплатно,

Квартира, хоть и казённая, но хорошего метража,

Выше самого высокого этажа, даже выше крыш.

Но за все эти блага тоже надо платить -

ангелом быть тяжело:

Люди не стали ни лучше, ни чище, не перестали страдать,

Того и гляди, замараешь себе крыло,

А то и оба можно запросто обломать.

Когда я парю над землёй - а дежурю я сутками (через двое),

То вижу внизу лишь море чёрных огней.

Это отблеск людских проблем, аура их гордыни и горя,

И любить человечество мне всё трудней и трудней.

Люди привычно страдают, их проблемы реальны и ложны,

Бывают ниспосланы свыше, а чаще выдуманы

самими людьми.

Человека любить стало прямо-таки невозможно.

Уволюсь из ангелов на фиг, пойду в сторожа, чёрт возьми!

Ничего не меняется под луной от сотворения мира:

Сколько людей - столько болей, тревог и кривых дорог.

Кто берёт мзду, кто застенчиво суёт взятку...

А на пушистом облаке цвета любимого в детстве зефира

Сидит кудрявый бело-розовый добрый Бог

И чешет покусанную комарами пятку...

2013

Картинки из детства

На Приморском бульваре по-летнему:

Запах роз и акаций уют,

Репродукторы музыку льют,

Чайки с рыбами делятся сплетнями,

Голубиные толпы снуют,

Крошки склёвывая предпоследние.

На скамейках с чугунными лапами

Крепдешиновый вернисаж,

Дошколята с серьёзными папами,

Груднички на руках у мамаш.

Здесь пломбир, эскимо и фруктовое,

Шоколадки, печенье, ситро,

И носочки, и бантики новые,

Куклы, мячики, домино.

По аллее я с шиком проеду,

Мой подарок - прекраснее нет -

От пока что не старого деда

Трёхколёсный велосипед.

Со звоночком блестящим, заливистым

Лихо мчусь, обогнав облака,

Среди взглядов пацаньих завистливых,

Что безвелосипедны пока.

Разлетаются толстые голуби,

Под колёсами гравий хрустит,

И мою "под канандочку" голову

Ветер с моря слегка холодит.

На площадку аттракционов

Без билета не проскочить -

Всем охота себе порционно

Счастья капельку отхватить.

Ах, какое бывает везение:

Карусели, качели и тир,

А потом колесо обозрения,

Когда виден весь парк и весь мир,

И наш дом, и наш двор, и скамейка,

На скамейке зелёная лейка -

Это Ленка забыла её,

Поливала цветы и забыла...

Сверху видно, что есть и что было,

И грядущее счастье моё.

2013

* * *

Это парк аттракционов:

Оптом или порционно

К небу взмыть - аж дух займётся.

Вниз сорваться - страшно, ах!

Нет, она не оборвётся -

Эта лодка на цепях.

2013

* * *

Зачем ты тревожнее свечки зажжённой,

Наверное, спать ты сегодня не будешь.

Дрожит твой вопрос, словно нерв обнажённый:

- А ты меня любишь? А ты меня любишь?

Уже задымилась подушка от страсти,

И щёки пылают, и плавятся губы,

Но знать тебе нужно для полного счастья:

- А я тебе люба? А я тебе люба?

Каких ты ещё доказательств желаешь?

Я пьян от любви и от страсти порочен,

Но ты меня, словно на дыбе, пытаешь:

- А ты меня очень? А я тебе очень?

Сморившись под утро, вздыхаешь ты сонно,

Последние сны заблудились в ресницах,

Но неотвратимо, как марш Мендельсона,

Вопрос назревает:

- Жениться? Жениться?

2013

* * *

Среди иных людей блуждая

Так много весен, зим и лет,

Дрожало сердце, ожидая,

Что вдруг отыщется твой след,

Что отзвук голоса родного

Не заглушить, не изменить.

И в будущее из былого

Протянется незримо нить,

И будешь ты любить безмерно,

И счастлив тем, что мы нашлись -

Ведь друг без друга мы, наверно,

Совсем другую б жили жизнь.

Ты нота "до", я нота "после",

Ты слово "да", я слово "нет".

Какая нынче в мире осень

Струит любви последний свет...

2013

* * *

Не осложняя жизнь стихами -

Не так пишу, не так дышу -

Душусь болгарскими духами,

На пальцах серебро ношу,

Чту непрочитанные книжки,

Пью обезжиренный кефир,

И кошка трётся о лодыжки,

Проста, как весь подлунный мир.

На пляже золотого цвета

Жива тоской по ноябрю,

Десятимесячное лето

Не проклинаю, не корю,

Живу. Но в час, когда медуза

Всплывает в синь прибрежных волн,

Моя непрошенная муза,

Как кошка прыгает на стол.

Она совсем не виновата

В несостоявшейся судьбе,

Она слегка придурковата,

И осеняет так себе.

Сидит, растерянно моргая,

Ей слова резко не скажи -

Мол, брысь отсюда, дорогая,

Не осложняй мне рифмой жизнь.

Она назойлива до зуда,

Она настойчива, зануда,

Как насморк, корь или простуда.

Приманчивей иных обуз...

Пожалуй, заведу я мужа,

Муж дома, безусловно нужен,

Он будет подавать мне ужин

И отгонять котов и муз.

2013

Баллада о любимых книгах

Никто не бывает вечно прекрасен, и свеж, и юн,

Лишь вечные в небе вечном плывут над землёй облака.

О чём умолчал ты, всезнающий кот Баюн,

Какую сказку нам не рассказал пока?

Куда уходят из детства герои любимых книг,

Как без нас проживают взрослые жизни свои?

Ромео с Джульеттой, к примеру, внуков везут на пикник

И там им расскажут сказку о вечной, великой любви.

Кощею Бессмертному пишут из разных стран -

Стать долгожителем в мире у нас мечтает любой.

Царевна лягушка открыла свой ресторан,

Ей ближе французская кухня, само собой,

Жар-птица на маленькой кухоньке жарит цыплят-табака,

Иван-дурак диссертацию пишет, вторую уже.

Он, правда, и первую не защитил пока -

Тема уж больно остра: иголки зачем на еже.

Ассоль по привычке готовит на ужин фасоль,

Такая бедняцкая пища: рыба, фасоль и хлеб.

Адмирал Грей очень любит свою Ассоль,

Но терпеть не может фасоль ни на ужин, ни на обед.

Сестрица Алёнушка братцу проела плешь.

Не каждый выигрывает жизненные бега,

Не каждый, конечно, до старости весел и свеж,

Но этот козёл только пьёт и чешет рога.

Ах, где вы сегодня подвиги, верность и чудеса,

Кто б научил нас любить, побеждать и дружить,

Если б Грей не поднял в Каперне алые паруса,

А Овод не показал бы, во имя чего жить?

Книги моего детства, где быль нереальна, как небыль,

Никто не бывает вечно юн, прекрасен и смел.

Три белых перистых облака, словно

три седых мушкетёра в небе

Мчатся в другое детство, у них ещё много дел.

2013

Шапито

Судьба ведёт по жизни нас.

Всегда ль к успеху?

Распят под куполом гимнаст

Нам на потеху.

Страховка-лонжа не видна,

Не в ней везенье,

Но жизнь одна, и цель одна -

Преодоленье.

Мы одряхлели, как пальто,

Как кекс в буфете,

Но есть на счастье шапито,

Где все мы дети.

Где тигры прыгают в кольцо,

Слоны танцуют,

Факир с загадочным лицом

Для нас колдует.

Где в вышине, не глядя вниз,

По нити тонкой

Идёт-плывёт эквилибрист

С душой ребёнка.

Где клоуны глупее нас,

Но мы похожи,

И всё боимся, что гимнаст

Сорвётся с лонжи.

2013

Памяти Вивьен Ли

За нами подсматривают из былого

Ослепший фонарь и шарманка без звука,

Из прошлого в прошлое мост Ватерлоо -

Любовь и разлука, любовь и разлука.

И плёнка потёрта, и фильм чёрно-белый,

И сказки кончаются, веришь не веришь.

Не важно всё то, что ты думал и делал,

А важно всё то, что уже не успеешь,

И слёзы - не горечь, и смех - не веселье,

И в сердце убитое не достучаться,

Любовь не отпразднует там новоселье,

Но, Господи Боже, как хочется счастья...

2013

* * *

Я всегда умираю по вторникам

Накануне сезона ветров,

Когда мётлы ответственных дворников

Выметают листву со дворов.

Я всегда умираю под вечер,

Когда в окнах всё томно и смутно.

Когда бренное чудится вечным,

Когда вечное сиюминутно.

Когда кот, обожравшись "Вискаса",

Засыпает, в клубочек закручен,

Напоследок невнятно мне высказав,

Что корма, мол, бывают получше.

Я всегда умираю под пледом

На кушетке ковровой потёртой,

Когда пахнет столовским обедом

И сползаются в спальню потёмки.

2013

* * *

Фонарь ослеп. Шарманка онемела.

Дрова в камине не дают тепла.

Какое нам, на самом деле, дело

До той, что здесь давным-давно жила.

Шарманка больше не издаст ни звука.

Её хозяин - кто о нём вздохнёт.

Хит всех времён - "Разлука, ты, разлука" -

Пронзительностью душу не проймёт.

Та барышня, которой мы не знаем,

Кормила рыбок в маленьком пруду,

Легко скользили пары в бальном зале

В с трудом определяемом году.

Шарманщик под окном играл "Разлуку",

Листвы осенней бушевал развал.

И попугай в протянутую руку

За грошик счастье щедро раздавал.

В камине лишь остывшая зола,

Ни горечи, ни радости, ни муки.

И лишь за гранью и добра, и зла

Тень музыки, как след чужой разлуки.

Шарманщик много лет тому как помер,

Кто принял от него последний вздох?

И попугай его давно издох,

Он помнил всех.

А нас кто будет помнить?

2013

Дикий пляж

продолжение

...мы закинули в бездну часы, телефон, календарь,

Даже память о времени погребена под песком,

В ридикюльчике модном твоём, как комар,

заключённый в янтарь,

Спит Царь-пушка, укрытая кружевным носовым платком.

Нам мало это море, и берег немыслимо мал,

Ваши вечные истины нам непонятны и внове.

Знать, на Нижней Тунгуске не обломок планеты упал,

А песчинка, осколочек, наша общая капелька крови.

В нашей личной вселенной закон непреложный таков:

Что любовь - это воздух и свет, и ягодная поляна.

Там по смуглой нежной ложбинке между твоих позвонков

Стекает последняя капля великого океана.

А потом, представь, мы, обнявшись с тобою, уснули,

Как счастливые дети, набегавшись по песку,

И приснилось мне, как медленно-медленно ползёт пуля

К беззащитному, с синей жилочкой моему виску.

2013

Памяти синей птицы

Да полно о прошлом томиться,

Ведь столько воды утекло.

Какая-то странная птица

Живёт у меня за окном.

Она неусыпно всего лишь

Следит за мной ночью и днём,

Как будто я птах-несмышлёныш,

Потерянный стаей её.

Своей красотой не гордится,

И голос не звучен её.

Такая печальная синяя птица

Глядится в окошко моё.

Глупа, одинока, нелепа,

Ей капля дождя - как слеза,

В нелётное летнее небо

Таращит бездумно глаза.

Она нас, конечно, простила

За нашу бескрылую жизнь.

Её поднебесная сила

Ей больше не принадлежит.

Чего не хватает ей, дуре?

Есть кров и еда, и питьё,

Но свойственно птичьей натуре

Распахивать сердце своё.

Наверно, могла б научиться

И чтению, и письму,

Но птица мечтает влюбиться,

Такая вот глупая птица -

Не учится ничему.

Но что-то со мной происходит,

Когда, пробудившись от сна,

Скрипучие звуки выводит,

Глаза прикрывая, она.

И время над нею не властно,

Как будто под бархатом крыл

Хранит она память о счастье,

А я его чуть не забыл.

Ей в этом миру не прижиться,

Но ждёт своего журавля

Нелепая глупая птица,

Похожая на меня.

2013

* * *

Наверное, это действительно поздно,

Но времени нету, чтоб время терять:

Вздыхать и страдать, и разглядывать звёзды,

Стихи - и свои и чужие - читать.

И сердцу пора с перебоями биться -

У каждого возраста ритмы свои,

Но сердце упорно не хочет смириться,

И жаждет любить, но так трудно влюбиться

На первом дыханье последней любви.

Так тягостна эта счастливая мука,

Бессонные ночи так долги и злы.

Амур неприцельно стреляет из лука,

И промах больнее, чем рана стрелы.

Но если любовь через край перельётся,

Да всё предсказуемо, что с ним случится

Всё ясно, как в старой немой киноленте,

А сердца-то максимум грамм триста тридцать,

Но только в тротиловом эквиваленте.

2013

* * *

И что это значит: "Я больше тебе не нужна?"

Куда ты уходишь? Какая такая другая?

Ах да, поняла, не такая, ещё не жена.

Чем я не угодна? Не понимаю? Ругаю?

Ведь жизнь не начнёшь в одночасье с иного листа.

А я? Что же будет со мной без любимого мужа?

Что значит привыкну? К чему? Что квартира пуста?

Но - ты-то мне нужен. Как воздух, как солнце - ты нужен.

Какие красивые дети у нас народились с тобой!

Такие рождаются только в любви и согласьи.

А ты говоришь, что отныне ты счастлив с другой.

Куда же ушло наше общее долгое счастье?

Да Бог с ним.

2014

* * *

А утром ты скажешь небрежно: "Ну всё, созвонимся. Пока.

Петух не кричал ещё, но мне пора на работу".

Отныне напрасно будет моя рука

Обрывать календарь с воскресения по субботу.

Я сама тебе не позвоню ни за что -

боюсь, ты не вспомнишь меня.

Эта ночь любви для тебя одноразова, как питьевая посуда.

Даже когда сердце в груди сгорит от ледяного огня,

Всё равно я звонить не буду,

не буду, не буду.

И отсыплет судьба, не скупясь, мне

по мере моей, по вере моей

полной горстью тягучих минут,

И календари опадут - и не два,

и не три, и не пять.

Говорят, время лечит, и эти печали минут.

Но подушка-болтушка слова твои давние

шепчет мне в ухо опять и опять.

И когда я случайно в парке

увижу тебя снова

В спортивном костюмчике, с лысиной, брюшком

и мохнатым йоркширцем на поводке,

Ты не бойся, не будет укора -

Ни взгляда, ни слова,

Только пульс - биение мёртвого сердца -

вдруг замрёт на левой моей руке.

2014

* * *

Не съездить ли в Ниццу, не съездить ли в Ниццу,

Отбросив тревоги, оставив заботы?

Курортный роман непременно случится

На лоне изящной французской природы.

Наряд от Диора и сумка от Гуччи,

Бутики, шампанское, устрицы, пляжи,

Фантазий моих романтических лучше

Мужчина, что завтра в постель мою ляжет.

За столиком под полосатой маркизой

Бордо, Божоле и букетик фиалок,

Гарсон, аккуратный, как старый провизор,

Отмерит нам счастье, как кофе, в подарок.

Шелка простыней, обжигающих тело,

Помады мазки, как укусы вампира,

Какое нам дело, какое нам дело

До вашего скучного внешнего мира.

Потребовать в номер клубнику и фрукты,

Безумие счастья пронзительней боли,

Когда из оков обнимающих рук ты

Не рвёшься на волю, не рвёшься на волю,

Так может быть, всё же не съездить ли в Ниццу,

Ни в Рим, ни в Париж, ни в другую столицу,

Хотя для того, что со мною случится,

Любая провинция тоже сгодится.

2014

* * *

За всё, что не было и было,

За всё, что будет и пройдёт,

Я от души тебя простила,

Я всё простила наперёд.

И буду я или не буду

С тобою рядом целый век,

Я все обиды позабуду,

Как смою краску с нежных век.

Любила или не любила,

Или казалось, что люблю,

Я всё тебе уже простила,

И все обиды позабыла,

Как отрубила на корню.

Без контрибуций и аннексий,

Как вражеские города -

Не на три дня подписан вексель,

А на любовь и навсегда.

А ты свои обиды копишь,

В отягощённом сердце носишь,

Как скряга золото в суме.

А быть счастливым так несложно.

Обиды злы, наветы ложны -

Забудь и воротись ко мне.

2014

Качели

Пойдём с тобою на качели:

Взлетать и падать в тот же час,

И нежность кисти Боттичелли,

Когда-то умершая в нас,

Вернётся вновь - уже навечно.

Мы в прошлом были так беспечны,

Что ей позволили уйти.

Жаль. Облака потоком млечным

Плывут бездумно, бесконечно

По невозвратному пути...

Но мы с тобой не облака.

И если не дано вернуться,

То может с нежностью коснуться

Моей руки твоя рука.

2014

* * *

Я ненавижу зеркала в своей квартире -

Их бесконечна глубина, им на меня плевать,

Им всё равно что отражать в моём домашнем мире:

Диван, кастрюлю, натюрморт, будильник иль кровать.

В них отраженья не мои живут веками,

И я останусь где-то там без чисел и часов.

Здесь жмутся кресло и диван потёртыми боками парусов

Мой скудный быт убогий в зеркальном отраженье

Даёт картину миража роскошного, как бред.

2014

* * *

Меня убили в керченской траншее,

Я даже испугаться не успел,

Я крепко маму обнимал за шею,

Ей в ухо то ли плакал, то ли пел.

Остался паровозик под кроватью,

Зелёно-красный мяч застыл в углу,

И мамочкино праздничное платье

Зачем-то оказалось на полу.

Я взял с собою только медвежонка,

Он спал со мной и так привык ко мне,

И мама обещала мне сестрёнку,

Но после снега, где-то по весне.

За все свои два с половиной года

Я плакал разик или, может, два,

И детская счастливая свобода,

Росла со мной, как вешняя трава.

Сестрёнке, что жила пока что в маме,

Наверно, снились радостные сны...

Мы все лежим под Керчью в длинной яме -

Семь тысяч, не доживших до весны.

2014

Баллада о жизни собачей

Дом у Докова оврага,

Старый каменный забор.

Во дворе живёт дворняга

По фамилии Трезор.

Он лохматый и кудлатый,

И смешно пушит усы,

Подаёт охотно лапу

За кусочек колбасы.

А за косточку и хрящик

Из воскресного борща,

Он заскачет, словно мячик,

Поощрения ища.

Он хвостом вилял усердно,

И служил, и охранял.

Прогонял котов соседских,

Галок и ворон пугал.

Но с бездомным псом инертным

Через крашенный забор

Вёл Трезор интеллигентный

Откровенный разговор:

Мол, хозяин выпивает,

Хоть бросал уже раз сто,

Что хозяйке не хватает

Средств на новое пальто.

С деньгами вообще не густо:

Лишней тряпки ни одной,

В щах - картошка и капуста,

Мясо только в выходной.

Блохи-гады закусали,

Настоящая беда.

Каша пшённая на сале

Утром очень даже да...

Мы считали, что Трезорка,

Словно детство - навсегда,

Под его приглядом зорким

Не застигнет нас беда.

Мы недолго заблуждались -

Дом сменили, подросли,

Други детства затерялись

В серой будничной пыли.

Шрам остался от колючки -

Кровь тогда ручьём лилась,

И щенки соседской Жучки -

Их Трезор любил, как нас.

Наша память что-то значит,

Давняя любовь жива,

Ты в раю своём собачьем

Дополучишь всё сполна:

Кости, хрящики и каши -

Их полно в твоём раю.

Ты прости нам в детстве нашем

Недолюбленность твою.

2014

* * *

О Боже мой, как немыслимо давно

Была я юной розою пахучей.

Теперь же, словно кислое вино,

Пардон, я пахну уксусом не лучшим.

И пчёл громожужжащая семья,

И бабочек прозрачнокрылых россыпь

Нектар с пыльцой вкушают не с меня,

Они летят на молодую поросль.

Но я была такою не всегда,

Всех покоряла дивным ароматом,

Как лепестки, опавшие года,

Лежат небрежно сброшенным халатом.

Увядший шёлк уже поблек слегка,

Полощет осень праздные одежды,

Не помнящие лето облака

Уносят вдаль погибшие надежды.

Лишь только иногда в ночи глубокой,

Полузабытой сладостью маня,

Вдали белеет пестик одинокий

Цветка, всю жизнь любившего меня.

2014

* * *

Не покидай меня, любовь,

Ещё я не насытилась тобою,

Укрыта, как волною с головою,

Отсутствие твоё несу, как боль.

Прошу не покидай меня, пока

Не вызрел плод из завязи неплотной,

Не выцвели великие полотна

И не погасли окна маяка.

Молю тебя о малости одной,

Как молят лишь о милости великой:

Ты можешь быть простой и многоликой,

Но только безотлучно будь со мной.

2014

* * *

Средь зарослей бугенвиллеи

И прочей такой чепухи

Сижу одиноко, старею,

Читаю чужие стихи.

Бездумна, бездельна, счастлива,

Как кошка в кошачьем раю,

И лёгкое летнее чтиво

Судьбу не меняет мою.

Сижу на скамейке зелёной

Собою довольна весьма,

Прекрасней, чем быть невлюблённой,

Влюблённою быть без ума.

Конец многоцветного мая -

В октябрь позолоченный нить,

И я не спеша выбираю

Любить тебя или забыть.

Карась в обезщученных водах

Спокоен и счастлив во всём,

И в этом такая свобода,

Что хочется плыть карасём.

А сердце в кисельном покое,

Как купол в сусальном огне,

И счастье такое-такое,

Что муки любви не по мне.

Варенье не этого года -

Седая с крупинками сласть.

А нынче такая погода,

Что жизнь без любви удалась.

Лягушки в молочном болоте

На берег кисельный плывут.

Поеду в Саратов я к тёте -

И там тоже люди живут.

2014

Мессия

Открой мне, что же с нами будет

В уже недальнем далеке,

Какая запись Книги Судеб

Зажата в божьем кулаке?

Надолго ли нам хватит силы,

И сколько их осталось сил

До возвращения Мессии,

А он однажды приходил,

А может, дважды, трижды, чаще...

Неузнаваем среди нас,

Он брел сквозь каменные чащи,

Не торопя возврата час.

Мы, не смущаясь, ели-пили,

И воровали, и любили,

И за наживой гнали в мыле

Коней в амбициях своих.

Смеялись, плакали, шутили,

Привычно врали и грешили,

Какие есть - такими были,

Слагая песню или стих.

А он, омыв босые ноги,

- Устал, пройдя свой бренный путь -

На тёплый камень у дороги

Присядет просто отдохнуть.

Потом, почёсывая темя

В кедровой роще до утра,

У постоялого двора,

Где бродят призрачные тени -

Потомки древних привидений,

Решит: пока ещё не время,

Ещё, пожалуй, не пора.

И будет всё, и не однажды,

И повторятся много раз:

И муки голода и жажды,

И в парке - эскимо и квас,

И том Дюма на этажерке,

И полевых цветов букет,

И школьный фартучек - как жертва

Беспечных дней, минувших лет,

И креп-жоржетовое платье,

И та январская звезда...

Нет-нет, не надо открывать мне,

Что с нами будет и когда.

2014

Я всех люблю

Я всех люблю: собаку, кошку, мышку,

Клянусь в любви жуку и воробью,

Соседского сопливого мальчишку,

Девчонку конопатую люблю,

Мороженое, мармелад и пиццу,

И тишину, и птичьи голоса,

Провинцию, деревню и столицу,

Моря, поля, пустыни и леса.

Люблю кино, где победили наши,

Балет, хоккей, игрушки, Новый год

И белых лилий восковые чаши,

В которых тайна бледная живёт.

Люблю лозу с незрелым виноградом,

В безлюдный парк люблю одна прийти,

Когда там горьким шоколадным градом

Каштан в траву ссыпает ассорти.

Люблю качели, радугу, клубнику,

На пне опят весёлую семью,

Люблю ещё нечитаную книгу

И читаную много раз - люблю.

Я всё люблю - так мало и так много:

Людей, зверей: телят, ежат, свинью;

Кусты, холмы, поляну и дорогу,

Люблю любить, любимой быть люблю,

Люблю всё то, что слышу и что вижу,

Какое счастье - просто жить любя...

И лишь тебя так сильно ненавижу,

Что просто... удавила бы тебя!

2014

Фонтанка

Ты помнишь, мы жили тогда на Фонтанке,

В двенадцатикомнатной коммуналке:

На стенах - велосипеды и санки,

На кухне - дежурные перебранки.

А в комнате нашей - четвертой от входа -

Пузатый комод и диван-раскладушка,

Потёртый паркет и ковёр, и свобода,

И две общепитовские вилки и кружки.

Нам в тягость наш рай неустроенный не был

Под фикусом ласковолистым в вазоне,

В колодце двора треугольничек неба

Являл нам и время, и смену сезонов.

И было ещё сумасшедшее чудо -

Ежевечернее, личное, наше:

Из глиняной с жёлтой полоской посуды

Мы ели горячую пшенную кашу.

Соседи стучали дверьми спозаранку,

Светлел лоскуток над чердачной фрамугой

Ты помнишь, мы жили тогда на Фонтанке,

Ты помнишь, мы очень любили друг друга.

2014

Кошка Маркиза

Жизнь моя полна сюрпризов:

Вдоль по памяти моей

Ходит кошка, звать Маркиза -

Милый друг далёких дней.

Ах, как мы её любили!

Перед школой по утрам

Бутербродами кормили,

Что давали мамы нам.

Не жалели мы ни сыра,

Ни варёной колбасы,

Чтоб урчала кошка сыто

И топорщила усы...

У забора грядки с кинзой,

В лейке тёплая вода.

Далеко ушла Маркиза

За минувшие года.

Во дворе другие дети,

И фонтан у школы сух,

Ловит в "ласковые сети"

Паучок беспечных мух.

Я смотрю на небо снизу -

В небе нету ничего,

Рядом с небом по карнизу

Ходит кошка, звать Маркиза,

Кошка детства моего.

2014

* * *

Когда я была длинноногой высокой блондинкой,

В глазах у мужчин зажигала желанья пожар,

Шагал по экранам высокий блондин в чёрном ботинке,

Французский изысканный мачо по имени Пьер Ришар.

Потом сериально по миру прошествовал Штирлиц

В ореоле загадочных звёзд высокого чина.

Мы дружно бросали уборки, готовки и стирки,

Потому что такая походка, осанка, глаза -

это был настоящий мужчина!

Мы женились, рожали, растили, служили, дружили,

Пропускали сквозь сердце свои и чужие беды,

Но для тех, кто "Санта-Барбару" пережили,

Не страшны ни разводы, ни свадьбы, ни комплексные обеды.

С годами талия шире, каблучки ниже,

Мужчины заглядываются уже на дочек и внучек,

И теперь Эйфелева башня в самом Париже

Телебашни Останкинской стала ничуть не круче.

Наша жизнь - киношка без дублей и без черновиков:

Тяжела, легка, весела, скучна и занятна,

Пока однажды режиссер, что велик от начала веков,

Нам скомандует буднично: "Стоп, снято".

Ну так что ж, всем спасибо, актёры свободны,

Гениальный был замысел или так, развлекалочка и пустячок,

Смена жизни и смерти, как смена сезонов природы.

Это быстро, естественно просто,

как церковной свечи язычок.

2014

* * *

Как по потерянному раю -

Уж больно рифма хороша -

Тоскую по Бахчисараю,

Где так легка была душа.

Где каждый день был днём счастливым,

Где каждой малости был рад,

Там цвёл миндаль, и зрела слива,

И наливался виноград.

В предгорном древнем антураже

Валун лелеял мшистый бок.

Привычны были нам пейзажи,

Бесхитростные, как лубок.

Простым казалось всё, что сложно,

Как воплощение мечты -

От вседозволенности ложной

До громогласной немоты.

Въезжает солнце, как карета,

На яйлы* - вечный пьедестал,

Ствол белоснежный минарета

Из кущ цветущих вырастал.

И смутный вечер безучастно

Взирал на молодость мою -

Моё потерянное счастье

В моём потерянном раю.

2014

* горное пастбище

* * *

Леониду Будько

Не стреляйте в пианиста -

Он играет, как умеет,

Не стреляйте в машиниста -

Поезд с рельсов не сойдёт.

Не стреляйте в тётю Клаву -

В тётю Клаву-домуправа,

Тётя Клава кормит кошек,

Любит пиво и фокстрот.

Не стреляйте по больницам -

Там детей рожают мамы,

Не стреляйте в дом соседний -

Там живёт мой друг Антон,

Мы однажды с ним на пляже

За буйки заплыли даже,

А потом играли в шашки,

В дурака и бадминтон.

Не стреляйте в чёрных кошек -

Нет от них вреда нисколько,

Не стреляйте в свинок, уток,

В коз и в белых лебедей.

Не стреляйте в маму с папой...

Мне ещё три года только,

А они меня научат

Жить и не стрелять в людей.

2014

* * *

Этот город провинциальный

Позолотой осенней свеж.

Погребальный и поминальный

Для амбиций и юных надежд.

Как ждала я прекрасного принца,

Как мечтала о жизни иной -

Засосала меня провинция

Выше маковки с головой.

Ещё смята твоя подушка,

Не дочитан любимый стих,

И замотана пластырем дужка

На забытых очках твоих.

Не дозваться, не докричаться,

Не доплакаться, не допеть,

Далеко теперь моё счастье -

Самолётом не долететь.

Конопатая, круглолицая,

На тебя похожа, хоть плачь,

Моя жизнь, моя смерть - провинция,

Моя нянька и мой палач.

Позабыться бы да заблудиться

В глубине утраченных лет.

Но давно известен ответ:

Перелётными дан он птицами:

Весь непознанный белый свет -

Мирового масштаба провинция -

Глубже нет.

2014

* * *

Поливаю кактусы, протираю фикусы.

Тошно, аж белугой хочется завыть.

Ты чего-то хочешь? А накося выкуси -

Мне ещё компот варить и посуду мыть.

Сколько женских радостей было мне отмерено,

Бабий век недолог, точно говорю,

То пашу, как лошадь, то опять беременна,

То пелёнки глажу, то борщи варю.

За окном стоят в цвету вишенки да яблони,

Красота такая - глаз не оторвать,

Отказала бы тебе - хороша бы я была:

Третий муж, четвёртый сын - и опять рожать.

Зреет ягода-арбуз, просто загляденье,

Ты вокруг да около больше не елозь -

Я-то ягода опять, только из варенья,

А кто сладкое не ест, тот козёл и лось.

2014

* * *

Мы пьём испанское вино,

Как романтично, правый Боже!

Ты был не прав. Я, впрочем, тоже -

И это впрочем всё равно.

Бокал испанского вина,

Где кровь быка и матадора,

И запах яблока раздора

Мы пьём, вдыхая аромат.

2014

* * *

Я вглядываюсь в прошлое,

Где пропасть темноты:

Что было там хорошего,

Когда бы был не ты?

В картине мироздания -

Нечётки, нередки -

Из детского сознания

Отдельные мазки.

Там выпускное платьице

Белесое, как дым,

И волны пляжа ластятся

К босым ногам моим.

Друзей - подружек юности

Забытые черты.

И в этой многолюдности

Вдруг возникаешь ты.

И дальше в многочисленном

Движеньи зим и лет

Искать других бессмысленно -

Их нет.

Ещё томят желания,

Безумствуя, любя,

Да полно-те, жила ли я

На свете без тебя?

2014

Фламенко

Это танец - не танец,

Это взрыв - это молния,

Не захватанный глянец,

А безумие полное.

Словно рвётся на волю

Душа из застенка.

По танцполу, по полю -

Беспощадный фламенко.

Каблучки, кастаньеты -

И ступня, и коленка,

По брусчатке, паркету

Сумасшедший фламенко.

Черепаховый гребень,

Кружевная мантилья,

В этом вихре сгорели

И Мадрид, и Севилья.

Не принцесса - царица

В платье цвета фламинго,

Ты - волшебная птица,

Феникс страсти - фламенко.

2014

Меню

Очень-очень давно в позапрошлую среду

Ты звонил мне сто раз, приглашал меня в клуб.

Ах, в столовой студенческой - эти обеды:

Винегрет на двоих, два компота и суп.

Очень-очень давно...

Дверь распахивал ловко,

Шарф на мне поправлял и смотрел мне в лицо.

Романтический ужин в рабочей столовке:

Макароны, сосиска, с майонезом яйцо.

Что случилось потом?

Просто кончилось лето.

Привокзальный буфет,

наш прощальный обед:

бутерброд с колбасой, кружка пива, котлета.

И в плацкартный вагон с нижней полкой билет.

Я уже обрела в куховарстве сноровку -

Никакого изыска, гурманства, коварства:

Я варю макароны в рабочей столовке,

Как в Вороньей слободке щей царица без царства.

Но, быть может, однажды плацкартным вагоном,

Когда в окнах буфета уже будет темно,

Ты вернёшься ко мне - ненасытным влюблённым,

Как когда-то давно, очень-очень давно...

2014

Круговорот

Вдоль по узкой тропинке прибрежной

Там, где волны о гальку шуршат,

Я походкой вальяжной, небрежной

Променад свой вершу не спеша.

Я люблю эти праздные вторники -

Независим, тьфу-тьфу, и здоров -

Когда трудолюбивые дворники

Выметают листву со дворов.

А листва разнолика по осени,

Праздник красок нам щедро даря,

Словно маски Венеции сбросил нам

Ветер странствий в конце октября.

И, наивные, как промокашки,

Презирая метлу и ветра,

Листья прячутся, словно в кармашки,

В потайных закоулках двора.

Жёлто-красные лапки кленовые

Засушу меж любимых страниц,

Когда листья проклюнутся новые,

Отпущу их на волю, как птиц.

А ещё я люблю воскресения

И апрельские облака,

Когда листья, что станут осенними,

На ветвях молодые пока.

Что-то вечное есть в этой бренности:

В шуме волн, в обновленье травы,

В регулярной кошачьей беременности

И в круговороте листвы.

2014

* * *

Я сижу, наблюдая движение разных процессов -

Изнутри и снаружи жизнь неизменно кружит.

Я доела уже свой безвкусный, непраздничный ужин,

Муха свой доедает, лапки трет и противно жужжит.

Капля пота ползёт по виску - отвратительно жарко сегодня,

Но уже перевален экватор, как кастрюля кричащего дня.

Надо мною склоняется ночь - беспардонная сваха и сводня,

И колдует она, и воркует, и ворует тебя у меня.

2015

Февраль очередной

Галине Айзендорф

Задождил, заныл, завыл ветрами волчьими,

Лисий хвост песчаных бурь замёл асфальт,

Предъявляя непогоду нам воочию.