Наша с Настей семья считалась самой крепкой в подъезде. Каждая пожилая соседка, встречавшая меня и знавшая о незыблемой крепости нашей любви, находила своей святой обязанностью пожелать нам семейного счастья и в дальнейшем. Мы с Настей действительно жили душа в душу. Чудо она была, хорошенькая! Любил я ее очень сильно...
В один ноябрьский, холодный, самых серых оттенков вечер, спустившийся откуда ни возьмись на наш город , я решил - так, от нечего делать - отрастить бороду. Сначала я думал отрастить тевтонскую или, может, польскую, но потом счел, что русская, окладистая, свисающая гигантским ульем с головы и словно образующая под ней вторую - нижнюю голову, мне подойдет куда больше. И вот, спустя неделю,когда мой подбородок уже покрылся густыми волосами, начались первые сложности.
Настя заявила, что ее вовсе не привлекает мое колючее детище, что ее пугают дикость и брутальность, которые прячутся в этой черной бороде. Настя сказала, что любит мою мягкость, мои тонкие гладкие руки, стройные, покрытые белым пушком, как у птенца, ноги, голубые глаза и немного детский пухленький живот...
- Теперь ты бородат! Ты все меньше похож на того чудного юношу,
того мальчика, которого я так сильно люблю! Побрейся, пожалуйста, я тебя очень прошу...
Сначала я побежал в ванную, чтобы, конечно же, побриться, но потом, по- гамлетовски, повел решительный разговор с самим собой:
- Я - Мужчина! Я, черт возьми, - настоящий мужчина! и я должен поступать как мужчина! я должен сам принимать решения! Вот еще, какая-то баба будет мной командовать! не буду бриться!
Затем, мне в голову пришла замечательная идея. Я не буду бриться и докажу своей непреклонностью, что я - главный в этом доме... Зато, на восьмое марта я сделаю своей милой маленькой Насте подарок. Я побреюсь, и она, моя дорогая маленькая Настенька, снова будет счастлива, будет светиться, радоваться и улыбаться, а потом... Потом мы пойдем в кино, потом в кафе и будем кушать сладости, сначала обычные марципановые пряники, шоколадные конфеты и мармеладных мишек, а дальше, за чаем с дорогим ромом для согревания, полакомимся нежным кремовым тортом с ягодами- звездочками... Каким красивым будет тот день! Как здорово будет!
В течение недели Настя ни слова не сказала о моей бороде, но я видел, что ей было неприятно даже глядеть на мой заросший подбородок, а уж тем более целовать его.
- Ну ничего, ничего, ты можешь потерпеть эту мою причуду, я же все-таки мужчина, а ты - моя жена, я - хозяин в доме, я - главный, я - черт возьми, защитник. Ничего-ничего, потерпишь, Настенька. - так я думал.
Прошел еще месяц, и Настя опять не говорила ни слова о моей колючей густой бороде, но между нами появилась некоторая отчужденность, мы стали меньше разговаривать, реже ужинали вместе, даже спать ложились теперь в разное время. Несколько раз я собирался побриться, но потом решал, что это смешно и даже немного злился на себя за слабохарактерность.
- Я ведь мужчина! Я - глава семьи! И я буду поступать, как мужчина... Но я ведь ее люблю, она ведь такая хорошенькая милая девочка... Мне хотелось бы сделать ей приятное. Ладно, покажу ей, что я - настоящий мужчина, а потом побреюсь...
К концу зимы наши отношения совсем охладели. Мы с Настей почти не разговаривали, а в подарок на 23 февраля я получил отличную электрическую бритву, о которой так мечтал во времена своей подбородогладкости... Настя, видимо, надеялась, что я сразу пожелаю опробовать прибор, однако тут мне удалось продемонстрировать неожиданную стойкость духа... Когда бритва отправилась в мусоропровод, Настя поняла, что трюк ее не удался и, может быть, в душе зауважала меня еще сильнее. Я был очень горд собой...
Буря поднялась седьмого марта. За один день до нашего семейного счастья. Настя вошла в квартиру после работы и с порога, подернув своим маленьким острым носиком, сказала визгливо-настойчивым тоном:
- Если ты не побреешься к завтрашнему утру, я уйду! Я больше не могу так жить!
Это был взрыв. Моя милая, терпеливая девочка, как я люблю ее, милая маленькая девочка. Я побежал в ванную, лихо рванул кран, надавил указательным пальцем на тюбик с пеной и... И замер с бритвой в руке...
- Нет! Так уже совсем не пойдет, дорогая! Настя, я тут мужчина! - начал я моноложить, запугивая взглядом молчаливое зеркало. - Настя, ты не будешь мною командовать! Настя, ты никогда не посмеешь ставить мне условия! Настя, я не буду бриться! Ты сама все испортила! А я так хотел сделать тебе подарок! Я уже сам хотел избавиться от этого лохматого черного кома на подбородке, который врос в меня, впился и не отпускает. Мне надоела моя борода! Но нет! Ведь я мужчина! и я должен поступать как мужчина!
Я усмехнулся, вымыл руки и отправился спать.
Наутро, когда я проснулся, весь день словно светился праздником, солнце горело в ясном, бирюзовом небе, а за окнами носилось в воздухе шумное и радостное птичье пение. Я пошел на кухню. Хотелось кофе. Настя собирала вещи.