Всадник на сером скакуне (главы 1,2)
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
В первую очередь это роман о человеке, зовущемся Бродяга, который всегда путешествует по землям сказочного мира на своём сером коне и ищет ответ на казалось бы лёгкий вопрос: что такое добро и что такое зло? Но не всё так просто. Уважаемые читатели, произведению крайне нужны обоснованная критика и отзывы. Если уж сложно, напишите хотя бы пару слов...
|
Пролог.
Он появился рано утром, когда солнце только всходило над вершинами туманных гор. Всадник на сером скакуне, скрывающий лицо под капюшоном плаща. Он появился под шелест травы и щебетание птиц. Ещё только брезжил рассвет.
В место посреди ручьёв и посевных полей его привело печальное известие. Купец, встретившийся ему на пути, рассказал, что видел дым со стороны леса. Голос дрожал, но глаза не лгали, и всадник поскакал туда немедля. Теперь, когда он своими глазами увидел сожженные дотла дома и безжизненные тела селян, его лицо, скрытое под чёрным капюшоном, оставалось неизменным, не выражающим ничего, словно принадлежало вовсе не человеку.
Всадник спешился, медленно прошёлся по улице между едва чадящими буграми пепла, обступая труппы, и остановился ровно посередине дороги.
Он появлялся и уходил всегда, сколько себя помнил. Вечный странник, всадник на сером скакуне, Бродяга, как его прозвали люди. И ему нравилось это прозвище. Ведь он появлялся и уходил, сколько себя помнил. Появлялся везде, уходил всегда. И, уходя или появляясь, задавался вечным вопросом: что такое добро и что такое зло?
Даже в эти секунды он не переставал думать над этим. Он всегда искал ответ на этот вопрос, искал и сейчас, среди трупов и сожженных домов. Но, как и всегда, не нашёл ровным счётом ничего.
Он развернулся и зашагал к своему коню, размышляя над причиной случившегося. Враги, орки, или же несчастный случай... оставалось только угадывать истинную причину уничтожения деревни. Пусть это было не очень сложно, оставалось только угадывать.
"Что ж, - подумал Бродяга. - Значит так предначертано судьбой!".
Он верил в судьбу. Жил и верил, что о том, как всё сложиться в дальнейшем, кто-то знает. Что кто-то уже придумал, что будет спустя день или год с ним, с всадником на сером скакуне, и всем остальным миром. Дорога его судьбы привела его к этой деревне, куда она приведёт его в дальнейшем - он не знал. И знать не желал.
Всадник двинул коня на юг. Теперь ему предстояло ехать к другой деревне. Он боялся обнаружить её в таких же руинах, но знал, что, если откажется, никогда себе этого не простит. Рано или поздно он всё равно окажется на невысоком пригорке перед стройными рядами домов, чтобы потом вновь уйти, и задаться вечным вопросом: что такое добро и что такое зло.
* * *
Утонув в пёстром зареве заката, солнце оставило на небе тусклое пламенное мерцание. Стемнело. В долине, окружённой кряжем скал и редким лесом, ещё никогда не было так темно. По крайней мере, Партегон не помнил ни одной подобной ночи. Маг стоял на склоне невысокой горы, осматривая мерцающий вдали огонёк, который венчал высокую каменную башню на голом холме. Этот огонёк испускал во тьму свой единственный луч, освещая округу белым магическим светом. Партегон спустился со склона и направился сквозь тёмный недружелюбный лес, ориентируясь на ослепительно белое свечение.
Он шёл, не оборачиваясь, не глядя по сторонам на голые, почти высохшие деревья, на ночных зверьков, прытко скрывающихся от него, кидаясь в заросли вереска, на птиц, неподвижно сидящих по ветвям мёртвых крон. Шёл, не обращая внимания на гомон этих птиц, пока за его спиной не раздался крик ворона. Маг остановился, резко обернулся через левое плечо и уставился на птицу мёртвым глазом, обезображенным длинной полосой шрама, начинающейся у правой брови и заканчивающейся возле левой скулы. Маг смотрел на ворона пронзительно, не моргая, так, что ворон не выдержал подобного взгляда и улетел, хлопнув на прощание крыльями. Ещё немного постояв во мраке леса, волшебник продолжил свой путь.
Когда он поднимался по склону к неприступной громаде башни, воронам уже не требовался пристальный взгляд, чтобы улетать с голых деревьев, стоящих у подножия холма. Они порхали где-то в вышине, криками заставляя мага нервничать. Партегон старался не слушать их гомон, он взбирался по холму к башне, смотря себе под ноги, но всё равно постоянно ловил себя на том, что думает об этих птицах. Как только та долгожданная, приветливая тень неширокого отверстия - вход в башню - оказалась совсем рядом, он не колебался ни секунды, шагнул туда, позволяя мраку поглотить себя целиком.
Маг шёл в полной темноте, бегая взглядом единственного целого глаза по углам и коридорам башни. Прекрасно видящий во тьме, он нашёл лестницу, спиралью взвивающуюся вверх, к самой вершине постройки, и стал подниматься по ней. Он не торопился, не перешагивал через ступени, поднимался медленно, занятый мыслями. Когда маг проходил мимо небольшого окна в стене, очередная ступень вдруг обломилась, ушла из-под его ступни. Партегон чудом не упал вниз. Он грозно глянул в окно, встретившись глазами с пепельно-чёрным вороном. Птица, не долго думая, сорвалась вниз и скрылась в ночи.
Наверху волшебника кто-то ждал. Партегон почувствовал это, когда до конца лестницы оставались считанные ступени. Появившись из-за изгиба стены, словно воспаряя вверх, он увидел его - того, кто его ждал. В дальнем конце смотровой площадки, большая часть которой была занята фонарём, опёршись на стену, стоял молодой парень. Не прошло и нескольких секунд, как он, словно ужаленный, вскочил с места и со всех ног бросился к Партегону.
- Учитель! - ещё издали крикнул он отчаянным голосом. - Учитель, как? Как всё прошло? Что сказали жители подземного мира?
Маг посмотрел на своего ученика единственным глазом.
- Ничего существенного. Сказали, что в ближайшее столетие сожгут этот мир.
- Ффух, - выдохнул тот. - Как всегда. Значит, нам нет повода для беспокойства?
- Да. Если эти жалкие существа всего лишь раскидываются пустыми обещаниями, значит всё повториться, как и в прошлый раз. Мы разобьём их ещё одним заклинанием.
Партегон замолчал, посмотрел на горизонт и его лицо, освещённое пламенем фонаря, приняло задумчивый вид.
- Но я же вижу, что тебя что-то беспокоит. Расскажи мне, учитель.
- Ты почувствовал это? - спросил маг, не теряя хладнокровие в голосе. - Почувствовал своей магией?
- Да. Пока тебя не было, я всё время работал над своими способностями. Нужно признать... Учитель, не переводи разговор на другую тему. Не обязательно быть магом, чтобы понять, что ты чем-то взволнован. Это видно по твоему лицу и можно услышать из твоего голоса.
- Да, - едва заметно кивнул Партегон. - Таралон, мой ученик, ты станешь хорошим волшебником, если продолжишь учиться в таком духе. А что касается моих волнений, то ты прав. Есть вещи, мысли о которых не хотят выходить из моей головы.
Ученик посмотрел туда, куда смотрел учитель.
- Это вороны? Ты беспокоишься из-за воронов?
- Так и есть, - признался тот. - Меня на самом деле волнует их появление в этих краях. В краях, где воронов не замечали со времён сотворения мира.
- Что бы это могло значить?
- Я обязан полагать, что это послание от наших врагов. Это знак. Знак, говорящий ужасные вещи.
Он простёр руку в сторону фонаря и магией повернул линзу, освещая площадь под башней. Огромное число воронов, сидящих на ветвях кустарников и деревьев, взмыло в воздух, не выдержав яркого света.
- Вот оно. Зло. В самом неизменном виде. Первозданное зло, чёрное, как бездна, неусыпное и жестокое!
- О чём ты, учитель? Какое зло ты имеешь в виду?
- Подумай, и ты сам найдёшь ответ, - шепнул Партегон.
Его ученик задумался. Мысль, внезапно озарившая его ум - ответ на вопрос - заставила Таралона перейти на крик.
- Что? Нет! Этого не может быть! Ты не можешь видеть всё...
- Пускай у меня вполовину меньше глаз, чем у тебя, вижу я гораздо большее, - перебил его маг.
- Я не это имел в виду, учитель. Ты же знаешь! Просто, то, о чём ты говоришь, невозможно!
- Почему? Ты думаешь, не могло сложиться так, что из тысячи лет хаос выбрал именно годы твоей жизни? Ты просто боишься, что это окажется правдой. Запомни, Таралон. Свет не может существовать без тьмы, добро не может существовать без зла, мир не может существовать без войны. Всегда найдутся те, кто желает чего-то большего, чем то, что у них имеется. Те, кто не ценит мир и покой. Те, кто тёмен душой и телом. Так было всегда, Таралон. Так есть и сейчас. Я чувствую: что-то тёмное надвигается на этот мир. И я не могу пока понять, что именно.
Над башней повисла полная тишина. Лишь трескучие звуки костра, доносящиеся со стороны фонаря, витали в воздухе.
- Что насчёт того шара, что ты принёс с собой из подземелья много лет назад? - Первым нарушил молчание Таралон.
- Хм... - задумался волшебник. - Возможно, ты прав. Самое время воспользоваться им.
Он развернулся и зашагал обратно к лестнице.
Они спустились вниз, к самому основанию постройки. Туман здесь витал беспрепятственно, а холод пробивал до костей. Партегон коснулся правой рукой каменной поверхности стены, и та, издав грохот, исчезла, словно утренняя дымка. Волшебник спрятал руку обратно под плащ и ступил в темноту открывшегося прохода. Его спутник двинулся следом.
Таралон понимал, что сейчас он находится в самом секретном месте магической башни - в потайном лабиринте, где веками хранятся секреты магов Великого Совета, самых могущественных волшебников мира. Партегон шагал по длинным тоннелям, пропуская повороты и поспешно выбирая направление, словно не боясь ошибиться и заблудиться навсегда. Таралон следовал за ним, стараясь не отставать. Вскоре темнота, царившая в лабиринте, стала кромешной, непроглядной, и Таралон перестал видеть спину своего учителя. Лишь звуки шагов, эхом бродившие между стенами, не позволяли ему отстать.
Наконец, вдали показался тусклый свет. Дойдя до конца коридора, Партегон и Таралон оказались в округлой комнате, освещённой вечными факелами, которыми было уставлено помещение. В центре на невысоком подиуме стоял огромный стеклянный шар, сверкающий отполированной поверхностью.
- Орк меня побери! Как ты его сюда приволок? - удивился Таралон.
Партегон не ответил, подошёл к шару поближе, выждал минуту, а потом прикоснулся к нему обеими руками. В мыслях он молил предмет показать будущее, небольшой отрывок наступающего времени.
Ум волшебника погрузился в иную реальность, руки задрожали. Вскоре его тело, едва видимое, словно дым, очутилось в прекрасном месте, на утёсе горы. Солнце, висевшее посреди безоблачной синевы неба, освещало пологий берег моря, видимый внизу. Погода стояла прекрасная. Но никто ей не радовался. Маг обнаружил, что стоит в самом центре битвы, разгоревшейся между хентами* и монстрами, не имеющими плоти.
Партегон осматривался вокруг, стараясь понять, в каком времени и где оказался. Место не было ему знакомо. Вдруг сквозь мага прошёл некто в блестящем доспехе, с надетым на голове шлемом, забрало которого было опущено. Он командовал хентами, иногда давал приказы тем, кто бился внизу, под утёсом, сам же изредка пронзал мечом, имеющим довольно оригинальную рукоять, одиночных монстров, посмевших подобраться к нему ближе.
Внезапно с другой стороны утёса появился чёрный конь и восседающий на нём всадник в чёрном доспехе. Лошадь и латы сливались, словно составляли единое целое. Чёрный рыцарь двинул коня в сторону хента, отдающего приказы, взмахивая толстым лезвием меча. На месте Партегона любой бы попытался предупредить хента, но волшебник знал, что тот всё равно его не услышит. Здесь, в этой реальности и в этом времени, его не услышит и не увидит никто. Всадник оказался рядом с рыцарем быстро, не успело пройти и нескольких секунд. Неожиданность была на его стороне, и ударом меча чёрный воин сбил своего противника с ног. Тот распластался по земле, выронив меч из рук. Он пытался встать, но из этого ничего не вышло. Всадник за его спиной спешился и медленным размеренным шагом двинулся к своей жертве. Партегон видел, как с каждой секундой его грудь, украшенная красным гербом с неизвестной магу символикой, вздымалась всё чаще.
Чёрный рыцарь остановился в шаге от беспомощного хента, стал глядеть на того сверху вниз, как бы демонстрируя своё превосходство. Несколько минут казалось, что он забылся - стоял, не двигаясь, и его глаза, замершие на уже почти поверженном противнике, не выражали никаких эмоций. Кто-то вскрикнул далеко со стороны, послышался чей-то плач, и только после этого чёрный рыцарь поднял над головой меч и двинул клинок на свою жертву.
Магия вспыхнула, и Партегона прилично откинуло от шара.
- Ты несколько минут стоял без движений, и твои глаза светились, - Таралон не дал ему упасть, подхватив за спину. - Что ты видел?
- Ничего такого, что могло бы пролить свет на грядущее, - печально ответил волшебник, вставая на ноги. - Из увиденного я смог лишь понять, что нам не следует ожидать лучшего от наступающего времени.
- Что же будет? - спросил Таралон.
- Будет то, чему суждено сбыться, - ответил маг, загадочно блеснув глазами. - Я уже сказал, что-то тёмное надвигается на этот мир. Зло не дремлет!
Глава 1. Выгодное предложение.
В начале была борьба между хаосом и порядком. Они боролись за ничто, за пустоту. Затем появился свет, а вместе с ним тьма, и извечное противостояние затянуло их в свою пучину. Так возник мир.
Ночь и день, жизнь и смерть, темнота и свет. Они не могут существовать друг без друга и не могут прекратить борьбу. В битве между добром и злом заключается природа хаоса и порядка, в этой битве заключается мир.
Тот, кто зовётся Бродяга, уже почти высвободил напряжённую тетиву из хватки арбалета, как вдруг заметил какое-то движение рядом со своей целью. Он двинул лишь зрачки, не шелохнувшись больше ни мускулом.
Обойдя товарища по дуге, разбойник зашагал к исполинскому валуну, который высился по другую сторону от зарослей, где прятался Бродяга. Походка была вольной и своеобразной. Бандит, как только подошёл вплотную к камню, потянулся к нему правой рукой и стал ладонью искать на поверхности громады определённое место. Наконец, он нашёл. Раздался душераздирающий треск, и две половины серого исполина стали расходиться в противоположные стороны.
Бродяга ужаснулся от увиденного. Камень служил вратами в лагерь тех, кого он принял за простых разбойников, он был преградой для шальных взглядов. Внутри, в самой бездне открывшегося прохода, Бродяга увидел толпы людей, вооружённых саблями и луками. От скалы к скале были протянуты отвесные мосты, их канаты прогибались и колыхались от постоянных перебежек бандитов.
Бродяга хотел опустить арбалет и пойти прочь, но ему не дали это сделать. Холодное лезвие кривого меча упёрлось ему в горло. Неизвестный схватил его за копну каштановых волос и велел идти вперёд, молча ударив коленом в спину. Они вышли из укрытия. Незнакомец, пленивший Бродягу, не говоря ни слова, вёл своего пленника вперёд, к проходу между камнями. Вокруг из леса выходили десятки разбойников: кто-то нёс ящики с неизвестным никому содержимым, кто-то ходил взад-вперёд толи от безделья, толи из желания показать другим, что он занят, кто-то вовсе стоял, как статуя, наблюдая за работой других. Никто не обращал внимания на бандита и человека, которого он вёл, держа за волосы.
Наконец, они остановились. Пленника привели почти к самому проходу в скале.
- Командих, я поймал постохоннего, - услышав голос своего пленителя, Бродяга вздрогнул. Бандит имел громкий голос, но не выговаривал некоторые звуки.
Люди рядом положили ящики на землю и стали собираться возле него. Разбойник в красной рубахе с лицом, правая щека которого была продырявлена в двух местах, посмотрел в сторону Бродяги и что-то сказал двум другим стоящим рядом бандитам, раздетым по пояс и придерживающим руками ножны с изогнутыми саблями. Вокруг собралось половина лагеря - сотни разбойников окружили то место, где стоял Бродяга, выкрикивая что-то неразборчивое и не имеющее смысла.
- Кто ты? - спросил у него бандит с дырявой щекой, когда подошёл вплотную. Гомон утих.
Ответа не последовало. Бандит ударил Бродягу в живот, отчего тот согнулся и некоторое время хрипел. Вскоре он вновь был повёрнут к изуродованному лицу за волосы.
- Повторяю вопрос...
- Гарет Брейнтхил, - ответил Бродяга.
Он почувствовал, как рука в его волосах слегка разжалась. Бандит присмотрелся к нему внимательней.
- Чёрный плащ, откинутый капюшон, короткая поседевшая борода, взгляд, пронзающий до костей... - перечислил он, осматривая собеседника. - Да, похоже, перед нами действительно "Всадник на сером скакуне". Мэлс, отпусти его. Он не уйдёт.
Бродяга наконец-то смог размять шею и поправить волосы. Холод от клинка ещё чувствовался у горла.
- Итак, Гарет Брейнтхил, знаешь ли ты, кто мы?
- Те, кто сжёг деревню Хенсток к северу от моря, - не раздумывая, ответил он на вопрос бандита.
- Немногое ты о нас знаешь, - сказал тот. - А вот я знаю о тебе даже больше, чем ты думаешь.
"Нет, - подумал Гарет. - Не знаешь. Ты не знаешь обо мне так много, что трудно даже представить. Просто не можешь знать".
- Мне известно, - продолжал бандит, - что тебя наняли убить нас жители небольшого селения на востоке от леса. Наняли, заплатив смешную сумму.
Лицо Бродяги сохранило хладнокровное выражение, хотя в мыслях он проклял бандита, ведь тот только что действительно описал недавние события, не ошибившись ни словом. Гарет перевёл взгляд на пики, стоящие по кругу от лагеря. На них были нанизаны человеческие головы. Бродяга смотрел на эти головы, не испытывая никаких чувств.
- Я слышал, - тем временем продолжал бандит, - что ты наёмник, использующий магию. Но признайся, даже она не поможет тебе справиться со всеми нами. Тебе не поможет ничто и никто. Я могу сказать одно слово. Одно единственное слово - и тебя прирежут, как свинью. Но у меня есть идея получше. Видишь ли, жители той деревни, которые заплатили тебе за нашу смерть, вскоре умрут сами. Все, до единого. Уже завтра мы выйдем из леса, чтобы спалить это селение. Никто не выживет. Вот только ради этой паршивой деревушки придётся столько возиться: собирать парней, выдвигаться, следить, чтобы никто не нарушил кодекс. Я тут подумал, вспомнив то, что о тебе говорят, и решил сделать тебе предложение. Убей их за нас. Убей всех и сожги деревню. Я заплачу тебе втрое больше, чем тебе предлагали. Ну, решай!
- Что будет, если я откажусь?
- Мы убьём тебя, а потом всё равно сожжём деревню. Это неизбежно.
Бродяга посмотрел на головы, на солнце, на изуродованное лицо бандита. Смотрел долго, вдумчиво. А потом кивнул.
- Вот и отлично, - улыбнулся ему бандит. - Держи деньги. Думаю, тут достаточно, может даже впятеро больше, чем тебе предлагали. И не пытайся нас обмануть. Мы следим за тобой, и у нас есть кони. Быстрые кони.
Бандиты расступились, пропуская незнакомца. Бродяга шёл, не обращая на них внимания. В одной руке он сжимал кошель с деньгами, другой накрывал голову капюшоном. И продолжал думать: в чём разница между добром и злом. Одно борется за исчезновение другого. И у добра и у зла свои методы, свои законы. Когда-то они были чётко разделены, сейчас смешались. Добро и зло. Разницы нет. Уже нет.
* * *
Трещина шла извилистой линией вдоль изгиба каменной арки. Дейнёр посмотрел вверх, пытаясь уловить взглядом её основание, но, убегая за угол первой пластины и прячась за второй, пробоина не оставляла ему на это никаких шансов. Страж просунул пятерню вглубь, поиграл пальцами меж двух разлученных плит, потом отошёл от арки на расстояние, с которого можно было оценить повреждение.
Ему и раньше доводилось видеть на Вратах трещины, некоторые были совсем крохотными, другие вполне могли привести к серьёзным поломках, а то и к разрушению каменной арки, но всякий раз после первого же заклинания они исчезали на следующий день. Эта трещина беспокоила лилипута уже вторую неделю. Призванные духи уже испробовали все известные заклинания, но это не смогло скрыть повреждений. Каждое утро Дейнёр встречал с мыслями, что Врата уже лежат в руинах. К лесу, на опушке которого стояла каменная арка - врата, ведущие в никуда, - он шёл медленно, боясь оказаться правым.
- Дейнёр! - голос был грубым, громким, искажённым сотнями метров, разделяющих его хозяина и слушателя. Воздух вокруг уплотнился, завибрировал, отчего лилипут подскочил на месте, тело задрожало.
- Чего тебе, владыка, - злобно сплюнув, крикнул в пустоту Дейнёр.
- Чем ты занимаешься? Что ты делаешь сейчас? - каждое слово казалось ему чем-то непереносимым.
- Проверяю твои проклятые Врата, - ответил лилипут, ещё раз просунув пятерню между камней, разделённых трещиной. - Повреждения не исчезли, как ты предполагал. Более того, они...
- Дейнёр! Ты должен был выяснить причину повреждений, а не искать способ их исправить. сколько раз тебе повторять...
- ...Врата не разрушатся до того момента, когда это понадобится тебе, я помню. Но духи утверждают обратное. Ты же говорил, им лучше тебя известны все свойства Врат.
- В одном мои знания превосходят их, в этом можешь быть уверен - Врата не разрушаться от повреждений, но до нужного момента их сможет открыть любой смертный, нашедший ключ, если не устранить причину.
Голова Дейнёра гудела от сильной вибрации. Уже начинало двоиться в глазах, и лилипут больше всего в эти секунды желал закончить разговор.
- Хорошо! Я понял, но трещина начинается где-то между плитами врат, и я не могу увидеть, где именно.
- Что ты будешь делать в ближайшее время?
Вопрос владыки оказался для него неожиданным.
- Не твоё дело, повелитель. Знай только, что у меня нет времени заниматься Вратами. У меня тоже есть свои проблемы и свои планы.
- Если все наши планы удастся реализовать, все твои проблемы решатся сами собой, глупый лилипут. Иди, прогуляйся, реши свои проблемы и сразу же приступай к поиску ключей, с помощью которых возможно открыть Врата. Нельзя допускать, чтобы они попали в чужие руки...
Слов прощания не прозвучало, чему Дейнёр был несказанно рад. Воздух перестал вибрировать, стал таким, как обычно. Напряжение спало, но голова продолжала болеть и кружиться. Лилипут побрёл прочь, уходя всё дальше от одинокой каменной арки, стоящей в окружении редкого леса.
* * *
Посёлок гиблонтов, низких людей с выпущенными из больших ушей прядями волос, на которых росли грибы и ягоды, как всегда, встретил его шумом скрипучих тележек и криками маленьких гиблонтов. Так же он встречал лилипута каждый день. Дейнёр тайно радовался этой стабильности, зная, что другим такая радость показалась бы сумасшествием. Всякий раз, проходя мимо дома здешнего кузнеца, он, не глядя туда, махал рукой хозяину, ни разу не пропустившему подобного приветствия. Всякий раз, приближаясь к таверне, Дейнёр кидал монету в сторону, которую даже не видел, где всегда сидел один и тот же бедняк, с радостью ловящий эти монеты. Лилипут кидал их каждый день, не глядя. И никогда не ошибался.
Наконец, Дейнёр вошёл в таверну, в душное задымлённое помещение, где работал поваром его друг, гиблонт Клайк.
- Дейнёр, дружище! - позвал повар. Увидев кивок лилипута, он скрылся за углом.
Вскоре он вернулся с двумя порциями приготовленного лично кулеша и поставил их на стол перед своим другом.
- Вот, держи. Кстати, я тут подумал и, кажется, нашёл одну эмоцию, которую ты не сможешь выразить улыбкой.
- Какую же?
- Когда вдруг тебя вырывает после несвежей рыбы, и ты стоишь, вспоминая, сколько рыбы съел, и понимаешь, что рвать тебя будет ещё долго.
Дейнёр улыбнулся.
- Вот ведь орков сын! И вправду, как будто тебя только что выволокло. Пресвятые гоблины! Ты бледен, как мой кузен, счастливой ему загробной жизни. Ешь, давай, и рассказывай, что случилось.
- Я не голоден. Спасибо, Клайк.
- Ешь, говорю. - Гиблонт согнулся над своей тарелкой и принялся уплетать кулеш за обе щеки, откидывая ото рта волосы, которые всё время лезли в еду. - Ешь и рассказывай.
- Рассказывать нечего, - соврал Дейнёр. - Деньги кончаются. В последний раз, когда был в вашей таверне, кто-то подрезал мой кошелёк. Когда я потянулся за деньгами, нащупал обрывки верёвки. Его просто стащили у меня из-под носа. Причём, я был трезв. Почти. Пришлось объясняться перед трактирщиком.
- Эх, жаль не в мою смену. Я бы одолжил. Ну, так, если денег нет, работай. Устройся каким-нибудь лесорубом или продавцом.
- Отсутствие звона в кармане не так важно, - вздохнул лилипут, - как то, что меня обокрали, и я даже ничего не почуял. Понимаешь, Клайк, - он стал волочить ложку по тарелке, размазывая не очень аппетитную массу. - Я теряю навыки. Нужна работа, в которой я смогу развеяться.
- Так, что тут думать-то, - сказал гиблонт, следя взглядом за движениями ложки собеседника. Он перестал жевать и стукнул по столу кулаком. - Пойдём завтра на охоту! Тушу пойманного животного продадим. Деньги пополам. Что скажешь?
Не обратив внимания на кашу, отлетевшую от ложки Клайка ему в лицо, Дейнёр слабо кивнул, потянул еду ко рту и вдруг остановился.
- Клайк, - шепнул он. - Пей до дна.
- Чего? Кого пить? Мы ж пива не заказывали.
- Нет, ты не понял. Пей до дна! - глаза лилипута смотрели за спину гиблонта.
Тогда повар вспомнил, что такими словами они договорились предупреждать друг друга о прибытии наёмников из леса, которые заимели на них зуб после одного не очень приятного для этих наёмников происшествия.
- У меня за спиной? - испуганно спросил Клайк, и даже не дождавшись подтверждения, стал ерзать на стуле, боясь обернуться. - Пресвятые гоблины! Что делать?
- Навряд ли гоблины, тем более святые, знают, что делать с наёмниками, желающими твоей смерти, - сморщил нос Дейнёр.
Он придвинул поднос, в котором его друг подал своё блюдо, взял с него небольшую чашу с крышкой, откинул крышку, но не обнаружил внутри ровным счётом ничего.
- Орки! Где вся соль?
- Я высыпал её тебе в кулеш, - дрожа, признался Клайк. - Хотел посмотреть на твоё лицо, когда ты...
Он на минуту забылся, и его губы тронула лёгкая улыбка. Но потом вновь помрачнел и принялся трястись, как ветка на ветру. Дейнёр собирался кинуть соль в глаза приближающимся к их столу наёмникам, но, к несчастью, этот план провалился. Правда, слова Клайка навели его на другую мысль.
Когда трое гиблонтов в лёгких кольчугах, украшенных блестящими пластинами, вынув мечи, приблизились достаточно близко, лилипут метнул свою порцию в ближайшего к себе. Тот, потеряв обзор и равновесие из-за влетевшего в лицо содержимого тарелки, попятился, едва не сбив того своего товарища, что шёл следом. Второго наёмника Дейнёр пронзил изогнутым мечём, едва тот успел откинуть в сторону первого. Человеческие внутренности упали на столик таверны, прямо в суп одному посетителю. Кого-то вырвало. Оттолкнувшись от столика, Дейнёр пролетел в воздухе половину своего роста и, внезапно появившись из-за спины падающего замертво второго наёмника, оказался на расстоянии удара к последнему вооружённому противнику. Свистнул клинок, послышалось хрипение, и голова гиблонта упала на пол, залив кровью башмаки богатого посетителя трактира. Тот наёмник, что ещё в начале сражения упал на пол, сражённый порцией пересоленного кулеша, даже не успел вновь приготовиться к бою, как был обезглавлен, следом за своим товарищем.
В таверне вдруг стало тихо. Так тихо, как ещё никогда не бывало.
В течение следующей минуты почти ничего не происходило. Все посетители трактира провели её в той позе, которую приняли, когда битва ещё была в разгаре. Среди них числились и Клайк с владельцем трактира. Лишь Дейнёр, сам виновник случившегося, медленно поворачивал голову, осматривая трупы. Когда осмотрел, неожиданно улыбнулся.
- Эм... - неуверенно промычал трактирщик. - Что за беспорядок? Эм... Кто будет за это платить?
- Извини, приятель. Я заплачу, - кивнул лилипут. - Ах, орк! Клайк, ты был прав. Мы идём на охоту. Дело в том, что у меня опять подрезали кошелёк. Ах, вы сволочи! Никогда, смерд вас дери, вы не поменяетесь! Прости, трактирщик, отдам чуть позже. Клайк, ты идёшь?
Гиблонт молча двинулся следом.
* * *
Стрела на мгновение дрогнула, затем со свистом полетела в сторону ничего не подозревающего оленя, сбивая листья со встречных веток. Раздался стон. Животное, не шевеля поврежденной конечностью, с помощью трёх других побежало сквозь стену ветвей и кустов, стараясь оказаться как можно дальше от того места.
- Дьявол! - выругался Дейнёр.
Он хотел, было, ринуться в погоню сквозь лес, но потом вспомнил, что в том направлении, куда побежал олень, прячется Клайк, стрелок из которого не самый хороший, но и не последний. Лилипут покинул укрытие и, не спеша, побрёл по лесу, переступая через поваленные ветки и пни. Держался цепочки кровавых следов, оставленной раненым оленем, стараясь оценить рану по количеству крови.
Он остановился резко и неожиданно. Почувствовав чей-то взгляд, лилипут замер в нескольких шагах от высокого дерева. Затем, не успело пройти и нескольких секунд, Дейнёр быстро переместился за толстый ствол и незаметно достал лук. Стрела уже лежала в тетиве, когда он решил выглянуть и определить местоположение незваного наблюдателя.
Было тихо. Слишком тихо для лесной чащи. Лилипуту показалось, что, кроме своего дыхания, он слышит дыхание находящегося за сотню метров Клайка.
Стрела попала точно по середине центрального изгиба его лука, пригвоздив оружие к стволу дерева. Выстрел был произведён со стороны, которую Дейнёр не просматривал, нельзя было даже предположить, что там кто-то есть.
Лилипут попытался высвободить свой лук, но крепкая стрела не хотела выходить из ствола дуба. Наверняка, её наконечник был зазубрен. Оперение было твёрдым, не сгибалось и не пропускало лук сквозь себя.
Он вышел из стены кустов в паре шагов от Дейнёра - невысокий слегка полноватый хент, на вид лет сорока. Крепкой рукой он обратным хватом сжимал короткий, но с широким лезвием кинжал. Ещё одно движение справа, откуда прилетела стрела, и перед лилипутом появился второй хент, крупный и мускулистый, в безрукавной куртке, надетой на голое тело.
Дейнёр не медлил, бросил лук и, выхватив из-за пазухи короткий нож, метнул его в того противника, что вышел из укрытия первым. Хент легко, как будто делал это каждый день, отбил снаряд своим кинжалом и продолжил идти в прежнем направлении.
- Мы не хотим драться, - сказал он. Слова звучали крайне убедительно, но Дейнёр не спешил делать выводы.
Хент в безрукавной куртке натянул ещё одну стрелу.
- Ты сам видел, как стреляет мой друг, не советую проявлять по отношению к нам агрессии. Лучше, давай поговорим.
Дейнёр не торопился принимать решение, посмотрел ещё раз на лучника, на мужчину с ножом, на свой лук. Всё это время его покорно ждал тот невысокий хент, поигрывая с рукоятью кинжала.
- Хорошо, - решив, что будет гораздо хуже, если отказаться, сказал лилипут.
Стрелок в безрукавке спрятал лук обратно за спину, подошёл ближе и сломал древко застрявшей в дереве стрелы пополам. Теперь Дейнёр мог спокойно забрать своё оружие.
Они неспешно зашагали по лесу, охотник и два его преследователя.
- Я слышал, у тебя есть одно очень интересное свойство, - сказал хент, не глядя в сторону лилипута. - Выражать все эмоции, всё, что только можно, через улыбку. Говорят, улыбкой ты можешь выразить всё, что пожелаешь.
- Об этом ты хотел говорить, - спросил у него Дейнёр.
- Нет, о другом. Для начала представлюсь. Меня зовут Бронг. Бронг...
- Мне плевать, как тебя зовут, - честно признался Дейнёр. - Не сочти это за грубость, но так оно и есть.
- Что ж, - улыбнулся Бронг. - Я рад, что ты откровенен со мной. И вижу, что не настроен на длинный разговор. Поэтому перейду сразу к делу. Я слышал о тебе, как о профессиональном наёмнике.
Лилипут молчал.
- Действительно ли ты можешь выполнить любой контракт?
- Это зависит от обстоятельств, - сказал собеседник.
- Оплата не заставит себя ждать. У меня много денег, Дейнёр. - Он впервые назвал его по имени. Дейнёра вообще редко называли по имени, уж больно сложно оно произносилось.
- Уже одно обстоятельство в твою пользу, - сказал он. - Но для начала хотелось бы узнать, какого характера данный контракт?
- Поиск вещицы. Вещь та у человека, которого можно убить или оставить в живых... Мне всё равно. Главное - камень.
- Значит, камень. Стало быть, драгоценный?
- Для меня - да, - кивнул Бронг. - Неосведомлённый увидит в нём лишь восьмиугольный булыжник.
- Восьмиугольный? - зрачки глаз Дейнёра расширились. - Ты говоришь об одном из ключей времён?
- Да. Вижу, ты всё же не относишься к неосведомлённым.
- В этом случае, у меня одно важное условие: ты должен сказать, что ты собираешься им открывать.
- Не так быстро, - опешил Бронг. - Откуда такая любознательность?
- Если ты, господин Бронг, собрался открыть Врата Гиблонтского леса, то я не намерен в этом участвовать. Я даже...
Дейнёр хотел сказать, что попытается остановить Бронга здесь и сейчас, если его догадка верна, но, подумав, решил умолчать об этом.
- Болт! - Бронг обернулся к идущему позади молчаливому спутнику. - Я похож на идиота?
Тот покачал головой.
- Болт считает, что я не похож на идиота. А ты говоришь: открыть Врата. Что мне там может понадобиться? Женщина в белом одеянии? Девок у меня в штабе больше, чем... чем мужиков. Нет, мой дорогой лилипут. Я не собираюсь открывать вонючие врата. Ключи времён могут открыть и другие двери.
- Тогда мы сможем договориться, - кивнул Дейнёр. - Насчёт оплаты, как я понял, можно не волноваться...
- Ты правильно понял.
- Но как мне узнать, что ты не обманываешь, - лилипут задумался. - Я могу распознавать ложь, глядя в глаза собеседника, но ты какой-то... непробиваемый. Поэтому спрошу у твоего друга. Эй... Болт. Твой спутник, он шарлатан?
Ответом ему было молчание.
- Парню отрезали язык, чтобы он никогда не разболтал чью-то тайну, - сказал Бронг. - Он немой, потому тебе долго придётся ждать ответа на свой вопрос. Хотя, ты сможешь найти этот ответ сам.
В руки лилипуту упал тяжёлый мешок, откуда донёсся чистый звон золота. У Дейнёра ещё никогда не было при себе столько денег.
- Это половина, - пояснил хент. - Ах, ладно уж - треть. Остальное получишь тогда, когда я получу свой камень.
- Ключ, - поправил его Дейнёр.
- Камень, - настоял на своём Бронг. - Никто не должен знать, что у меня в скором времени окажется Ключ времён. Потому ты будешь нести мне "камень".
- Это ясно, - сказал Дейнёр. - Теперь хотелось бы поговорить о сложностях, предстоящих мне. Видя твоё мастерство и мастерство твоего немого друга, я понял, что в использовании моих бойцовских способностей не будет заключаться основная задача. Иначе бы вы сами, вдвоём, справились со всем.
- Я рад, что эта догадка пришла в твою голову. Значит, ты тот, кто справится с этим делом. Нет, драться носитель камня не умеет. Но его крайне сложно найти. Следов уйма, но все обрываются.
- Быстрее, Бронг, - сплюнул лилипут. - Говори, кого мне нужно найти.
Хент произнёс имя. Услышанное не так впечатлило лилипута, как он того ожидал. Но всё же Дейнёр понял: легко не будет. Как всегда.
Он протянул свою когтистую руку в сторону собеседника. Бронг пожал её, глядя сверху вниз в глаза лилипуту. Спустя какое-то время они разошлись. Оба хента исчезли в мгновение ока. Там, где только что стоял низкий полноватый мужчина и его немой приятель, Дейнёр видел лишь вздымающиеся листья.
Он думал о заключённой сделке. Это было похоже на помощь свыше. Теперь он сможет убить нескольких зайцев одной стрелой: заработать денег, восстановить навыки и избавиться от одного из ключей. Похоже, жизнь налаживается. Главное, чтобы не развалились эти орковы Врата.
Откуда не возьмись, появился Клайк.
- Дейнёр! Прости меня. Я упустил его. Упустил раненого оленя. Я стрелял, но промахнулся...
Гиблонт увидел на лице своего друга лёгкую усмешку.
- Ничего страшного, Клайк. У меня будет к тебе более выгодное предложение. Если, конечно, ты готов уволиться из трактира.
Глава 2. Основа морали.
Карлот видел его - всадник на сером скакуне. Его фигура замерла на пригорке, заслоняя собой солнце. Стоя в тени своего дома на окраине деревни, крестьянин позвал Бродягу.
- Эй, Гарет! Иди сюда, ты чего там встал?
Отреагировав на его слова слабым поворотом головы, всадник спешился, медленно пошёл навстречу.
- Как дела?
- Пойдёт, - как всегда, немногословно ответил Гарет.
- Значит, ты разобрался с бандой?
Карлот заметил, как губы Бродяги дрогнули, прежде, чем произнести ответ.
- Да. С ними покончено.
- Это же такая хорошая новость! Пойдём, выпьем. Или закусим.
Тот покачал головой.
- Нет, Карлот. К сожалению, нет. Я не могу. Я раздумываю над тем,.. - он помедлил, - почему солнце стало не так ярко светить, как светило, когда я был ребёнком.
Его взгляд на небо был полон грусти.
- Это очень странный вопрос, Гарет. Почему ты вдруг задумался над ним?
Ответа крестьянин не дождался. Бродяга заговорил лишь спустя минуту.
- Карлот?
- Что?
- Я хотел спросить. Как твои дети?
- Хорошо. А зачем тебе?
- Они в последнее время только и делают, что веселятся?, - дождавшись кивка своего собеседника, Бродяга продолжил. - А жена? Вы не ссорились с ней?
- Да нет же! Гарет, почему ты спрашиваешь?
В его голосе Бродяга услышал отчаяние. Он фальшиво улыбнулся.
- Я просто хочу сделать тебе небольшой подарок.
- Подарок? Гарет, ты шутишь? Ты никогда не дарил мне подарки.
- А сейчас решил. Отвернись.
- Что?
- Я говорю, отвернись. Не хочу, чтобы ты его видел... раньше времени. Отвернись и закрой глаза.
Карлот покорно выполнил приказ своего друга.
- А это хороший подарок?
- Да. Это самый лучший подарок, который я могу тебе подарить, - Бродяга сделал так, что меч покинул ножны беззвучно. Он протянул лезвие к шее своего друга, почти положил его ему на плечо.
- Слушай, Гарет. Я, кажется, понял... Понял, почему солнце светит не так ярко, как в твоём детстве.
- Не открывай глаз, Карлот.
Проигнорировав слова Бродяги, крестьянин продолжил.
- Когда ты был ребёнком, ты не задумывался над тем, как выжить, что хорошо, а что плохо, что зло, а что нет. Ты верил, что этот мир держится на добре, что он прекрасен. И ты по-другому видел и землю под ногами, и воду в реках, и солнце. Они казались тебе более прекрасными, чем сейчас, когда ты знаешь, что на самом деле служит опорой миру, на чём он основан.
Бродяга улыбнулся. Впервые искренне.
- Ты совершенно прав, Карлот. Наверняка, так оно и есть.