Когда умирал отец, он сказал "Торопитесь. Иначе можете не успеть". После он ещё много чего наговорил, но именно эти слова запомнились Максу надолго. Эта фраза застряла в его голове и, словно морская волна, раз за разом всплывала в памяти. А всё потому что Макс не понял её смысла. Отец ведь умер из-за спешки врачей, из-за дрогнувшей руки, сорвавшей всю операцию. Так почему, умирая, старик наказал всем своим родным спешить?
Парень вспоминал эту фразу каждый день, особенно, когда видел иссыхающее тело родителя. Даже когда доктор принёс печальную новость о смерти - вместо первого трёхколёсного велосипеда, подаренного ему отцом в детстве, Макс вспомнил эти слова. И даже наблюдая, как безжизненное тело накрывают серой крышкой и медленно опускают в яму, он повторял их в уме, раз за разом. Но всё равно не понимал суть.
Понимание пришло чуть позже, когда умирал сам Макс. Опухоль сразила его внезапно, не оставив на спасение никаких шансов. Уже лёжа в больничной палате, он вспоминал, что не успел сделать за свою короткую жизнь. Он любил соседку по квартире - Лену, хоть та и была намного младше него и ещё даже не окончила учёбу. Он долго искал в себе силы подойти к ней и рассказать о том, что чувствует, но так и не сделал этого.
Он много чего не успел.
В последние дни Макса навещали многие. Вряд ли можно было сказать, что он всегда и везде являлся душой кампании и имел множество друзей, но попрощаться пришли даже давние знакомые. Больше всех горевала мать. После смерти мужа единственным родным человеком у неё был Макс, а теперь умирал и он. Парень жалел её больше, чем себя.
Его спасла неожиданность. В день, когда до его смерти оставалось несколько десятков часов, ему предложили стать испытателем нового, едва изобретённого лекарства. "Оно с невероятным успехом удаляет опухоли у крыс и кроликов, однако мы не знаем, как оно будет действовать на человека" - сказал Максу доктор. Терять было нечего, и тот согласился.
Распахнув глаза после операции и поняв, что ещё в этом мире, он поклялся себе, что отныне будет ценить каждый миг своей жизни и успеет сделать всё. Всё, что можно успеть.
На следующей неделе он собрал в кулак всё своё мужество и подошёл к Лене. Теперь, когда он успел сотню раз прокрутить в голове слова признания, они вышли легко и уверенно. Через день они вместе отужинали, а спустя ещё три месяца Макс сделал ей предложение руки и сердца. Лена согласилась, но ей недавно исполнилось семнадцать, а по закону она не могла вступить в брак и завести детей до совершеннолетия. Эта мысль тревожила Макса сильнее всех других. За эти три месяца он успел сделать многое: наладил дела в бизнесе, купил загородный дом, даже написал половину собственной книги. Он спешил, словно смерть всё ещё гналась за ним и в любой день могла забрать его в свои холодные объятия. Год он ждать не мог.
Тогда то к нему и пришли эти странные люди с не менее странным предложением. Вернее, прилетели. Когда они вышли из вертолёта, Макс в первую очередь приметил их туфли, которые стоили, как вся одежда, что он купил за свою жизнь.
- Это предложение одно на миллион, - говорил ему мужчина в парадном костюме с улыбкой на блестящем, словно пластмассовом лице. - Вы проведёте внутри этой камеры всего минуту, а для всего остального мира это будет год. Теперь вы понимаете, почему стоит принять это предложение? Следующий раз вы сможете воспользоваться им только через несколько лет, когда из камеры выйдет наш предыдущий клиент.
Не долго думая, Макс согласился и дал мужчине с пластмассовым лицом столько денег, сколько стоила его недавняя операция.
И вот перед ним та самая волшебная "машина времени" - небольшая, наверняка тесная металлическая капсула, стоящая в одиночестве на голом камне. Макс никак не ожидал, что её построили здесь, в горах. Это было сделано для того, чтобы устройство постоянно находилось на твёрдой, не изменяющейся поверхности, как объяснили ему хозяева чудо-машины. Вокруг, метров на десять, устройство огораживал низкий забор, окрашенный предупреждающим красным цветом.
- Устройство преобразует пространство вокруг себя, - это уже объяснял мастер-наладчик машины - здоровый, статный мужик в рабочей одежде и с щетиной и грязью вместо глянцевого блеска на лице. Он остановил Макса, его мать и будущую жену перед этим забором. - Дальше идти нельзя. Только самому пассажиру.
Максиму стало неловко стоять перед ним, ведь он и сам был одет в парадный костюм. Было бы кощунством встречать такое событие в домашней майке и джинсах. Он обернулся к родным.
- Точно уверен? - спросила его Лена. По глазам было видно, что ночью она плакала.
- Прости меня, пожалуйста, - сказал ей Макс. - Я не смогу ждать. Ты сильнее меня, ты сможешь. Всего год, прошу тебя.
- Всего год, - кивнула та. - И мы поженимся в тот же день, когда ты выйдешь.
- Вот и договорились.
Обнявшись с невестой, Макс подошёл попрощаться с матерью. С ней он задержался немного дольше. А под конец та застегнула последнюю пуговицу на его пиджаке.
- Хоть в этот раз пусть так будет, - сказала она, но, едва отойдя от забора, Макс расстегнул эту пуговицу обратно. Он не любил, когда она застёгнута. Как и отец. Отца даже хоронили с расстёгнутой последней пуговицей.
- В нашем устройстве сквозь время уже путешествовали три человека, - рассказывал Максу усатый мастер, что-то подкручивая и настраивая позади машины. - Среди них даже президент! Все три путешествия были удачными, но - он вдруг перешёл на деловой тон. - Наша компания не берёт ответственность за вашу жизнь и здоровье и не ручается, что это путешествие пройдёт успешно. И уж пойми нас, будь добр. Изобретение новое, бог знает, что может произойти.
Он бросил к ногам Макса большую железную пластину с маленьким экраном посередине.
- Весы, - сказал он. - Вставай.
Послушно ступив на пластину, Макс с любопытством взглянул на появившееся число и остался доволен результатом - сбросил ещё килограмм. Однако после двузначного числа и точки шли ещё с десяток цифр, обозначающих десятичные, тысячные и даже миллионные доли.
- Зачем так досконально? - спросил Макс у записывающего эту длинную вереницу символов мастера.
- Затем, - буркнул тот. И лишь когда пассажир занял место в капсуле, он стал объяснять, набирая число уже на циферблате внутри машины. - Если вес окажется неверным хотя бы на грамм или даже на сотую часть грамма, весь процесс собьётся...
- И что будет?
- Не знаю. Такого ещё не было. И, надеюсь, не будет. Всё!
Нажав на большую зелёную кнопку, мастер резко захлопнул крышку капсулы, и перед лицом Макса теперь были красные цифры. 1.00. Минута. Которая изменит его жизнь. Пару секунд цифра не менялась, затем - 0.59... 0.58...
Интересно, - подумал парень. - Что сейчас происходит за этой металлической стенкой. Наверняка, время летит с невозможной скоростью. Возможно, пока я это думаю, успевает пройти целое время года.
0.45
Уже, наверняка, прошла зима. Лена успела соскучиться по мне. Я, как ни странно, тоже. Может, мне только кажется, что время так быстро летит?
0.30
0.20
И всё-таки это для меня одного пройдёт всего минута. А для матери и Лены целый год. Для них это будет гораздо более значимое событие, чем для меня.
Макс подумал, что ради такого можно потерпеть и верхнюю пуговицу и, с трудом протиснув руки в узком проёме, стал застёгивать её. Ему было жутко неловко это делать, и вот, когда непослушная пуговица уже почти пролезла в тонкую прорезь, послышался короткий щелчок, словно при далёком выстреле, и, хоть и неразборчиво, но Макс смог увидеть, как оторвавшаяся пуговка пролетела до пола и канула в одну из щелей, через которые, по видимому, перемещался воздух в капсулу и обратно. Справа от пассажирского места красным загорелось та самая длинная числовая вереница. Кажется, последние несколько цифр изменились. Время же так и остановилось на четырнадцати секундах.
"Вот чёрт!" - почти вслух выругался Макс. Он попытался открыть крышку капсулы, но она не поддавалась. Видимо, путешествие во времени всё ещё шло.
- Проклятье! Проклятье! - не сдержавшись, заорал пассажир, изо всех сил стараясь вытолкнуть дверь. Тщетно.
Те четырнадцать секунд давно прошли.
"О нет! Мать и Лена уже наверняка пришли меня встречать! А может, уже и ушли. Я опаздываю! Жутко опаздываю!"
Он ещё раз попытался открыть дверь. Бесполезно. Время неумолимо, нещадно летело.
"Сколько же сейчас Лене? Она ведь наверняка догнала меня в возрасте! Надеюсь, она не предаст меня! Не выйдет за другого! Я ведь пообещал ей! Я признался ей! Я выйду отсюда, скоро выйду!"
Но цифра веса так и пылала красным. А время шло.
Максим проснулся от щелчка, почти такого же, как когда-то от его пиджака оторвалась пуговица. Он давно потерял счёт времени, а потом заснул. Он понятия не имел, сколько проспал.
Уже ничего не пылало красным. Вокруг лишь темнота. Макс попробовал толкнуть крышку - та с легкостью поддалась, и парень вышел на свободу. Как долго он ждал этого момента?
Выйдя из капсулы, он увидел будущее. Вернее, уже настоящее. Оно не понравилось ему. Вокруг множество непонятных, неизвестных предметов. Что-то пронеслось мимо него с огромной, невообразимой скоростью. Он обернулся и увидел, что даже скала, на которой была капсула, изменилась. Она стала почти вдвое меньше, а поперёк неё теперь змеилась большая трещина, которая сдвинула капсулу с места и, наверняка, тем самым остановила процесс перемещения.
У края забора Макс нашёл какое-то подобие могилы и нарисованную на глянцевом камне хоть и уже почти выцветшую свою фотографию. Лена уже давно умерла. И бизнеса, которым владел Макс, тоже наверняка больше нет. Столько лет прошло!
Он опоздал. Опоздал, потому что сильно торопился. И если он найдёт в себе силы не сброситься с этой скалы, всю оставшуюся жизнь он будет вспоминать эту проклятую капсулу и ни за что себя не простит.