- Я был там, когда это случилось. В тот день я, как всегда, нёс дежурство у западного входа в левое крыло дворца. Со мной был Март. Старик с рассвета ворчал, что у него жутко болят кости и что, если бы он знал, какого это - служить в гвардии короля - то ни за что бы не стал сюда записываться.
Уже надвигался вечер, когда неожиданно для всех на вершине башни, самой высокой, что есть во дворце, - все зовут её королевским оком - зазвучали колокола. Насколько я помню, последний раз в них били пять лет назад... Ты же помнишь, Лилия? Помнишь тот день, когда я стал добровольцем в армии? Я помню: тогда мы с тобой и познакомились. В колокола тогда били, потому что пришли вести из Куастока. На резиденцию магов напали эльфы, наплевав на мирное соглашение. Король в тот день созвал своих лучших солдат и отправил их через горы к Куастоку. Мне повезло тогда, что я ещё не был гвардейцем.
С тех пор я ожидал услышать этот звон только через десять лет, когда перемирие с эльфами закончится. Но судьба распорядилась по-другому. Мы с Мартом несколько минут думали, стоит ли покидать наш пост, пока к нам не подбежал командир. На его жёлтой накидке чётко выступали мокрые следы - от пота. Представить трудно: оббежать весь дворец, чтобы созвать всех гвардейцев. Тогда он и сказал нам то, что мы никак не ожидали услышать. "Разыскать и поймать Джекса Локинка..." - кажется, он сказал что-то ещё, но я не расслышал. Голос у него надломился, и командир побежал дальше, к следующему посту.
Джекс Локинк. Я тогда несказанно удивился: ещё вчера король казнил бы любого, кто не так посмотрел на его придворного провидца, а уже сегодня приказал арестовать его. По пути мы повстречались с Карлом и Реджетом. Они всегда обо всём узнают первыми. Хех, потому что они дежурят в тронном зале. Они то и рассказали нам о том, что случилось, о чём сейчас беспрерывно сплетничают в тавернах. Все знали, что король нанял Локинка, вопреки предостережениям магов, потому что тот умел глядеть сквозь материи. Он прикасался к пухлому животу беременной королевы, пытаясь увидеть, мальчик у неё или девочка. Он пророчествовал мальчика. Так и случилось: родился мальчик. Но, увы, мёртвый. А королева, она умерла при родах.
Король был в ярости. Он обвинил во всём Джекса, потому что тот предупреждал, что магия может быть опасна для ребёнка. Я уверен, прошёл бы день, и король, успокоившись, не стал бы отдавать этого приказа. К сожалению, когда провидца отыскали, тела мёртвого принца и его матери ещё даже не успели остыть. Сначала его величество хотел казнить Локинка. А потом передумал и велел заточить преступника в Красном ущелье.
Лили, ты хоть раз видела самую надёжную в этом мире тюрьму? Мне тогда не посчастливилось её увидеть. Командир выбрал первых двух попавшихся на глаза гвардейцев. Ими были мы с Мартом. Провидца оставили под нашим наблюдением, и мы повели его к Ущелью, слушая, как за спиной из окутанного вечерним туманом парадного входа во дворец доносятся безумные крики короля: "Он заплатит! Заплатит! Мой сын!"
Начался дождь.
Ни я, ни Март не обронили ни слова по пути, стараясь не сводить внимания с провидца. Кто знает, что ещё он умеет, кроме как смотреть сквозь материи? Повезло: Джекс ничего не предпринял. Он был спокоен, как скала, и лишь редкие вздохи раздавались с его стороны.
Когда мы привели его к огромной пылающей бездне - о Боги! Она показалась мне бесконечно идущей вниз, под землю - к нам присоединился судья Аливер. За его спиной я увидел женщину, чьё лицо было залито слёзами. Шёл дождь, но я видел эти слёзы. Они словно были другого цвета, нежели падающие с небес капли. Женщина стремглав ринулась к Локинку, и Март даже не успел остановить её.
- Пусть! - сказал господин Аливер.
Только потом я узнал, что это жена провидца, Сара Локинк. Всё это очень странно: как я слышал, у магов не бывает жён.
- Джекс! - крикнула она, кинувшись в объятья к заключённому. - Пожалуйста, не оставляй меня одну! Джекс, прошу тебя!
Я стоял ближе всех к ним двоим и, клянусь тебе, Лили, я слышал всё, о чём они говорили. Всё до последнего слова.
- Джекс, прошу тебя! - снова всхлипнула женщина.
- Клятвенное проклятье, Сара! - ответил ей Локинк. - Если бы это зависело от меня...
- Но ведь ты не виновен в смерти королевского отпрыска! Ведь ты не виновен?
Тот покачала головой в ответ.
- Нет. Мальчик умер из-за того, что королева была слишком стара, чтобы справиться с родами. Я говорил об этом королю, но он не слушал. Он был слишком одержим идеей получить наследника. Теперь королевская династия обречена...
- Тогда за что они отправляют тебя в это Богами проклятое место?
Он ей не ответил - не хватило слов.
- Мы, что, больше никогда с тобой не увидимся?
- Да, - вздохнул Локинк. - Тот, кто попадает в Красное Ущелье, больше никогда не видит солнца. Оттуда дорога на волю заказана.
Он обернулся, чтобы взглянуть на пульсирующие красным ворота в тюрьму.
- Подумать только! Когда-то я сам был в числе тех, кто создавал это. А теперь буду гнить внутри плода собственных трудов.
- Джекс! - вскрикнула Сара и, горько рыдая, прижалась к его груди. - Нет, я пойду с тобой. Пусть нас заключат вместе.
- Я не позволю тебе сделать это...
Заключённый встряхнул её за плечи. Дождь лил как из ведра, но то, как с заплаканного лица слетел целая горсть слёз, заметил бы любой. Женщина вдруг вырвалась, перехватила его руки и выпалила:
- Вспомни слова клятвы, вспомни, что ты говорил в день нашей свадьбы: радость и счастье - вместе; горе и отчаяние - вместе... Вместе, Джекс.
- Сара, я не позволю. Я хочу правосудия...
- Я тоже его хочу! Я требую, чтобы ты остался со мной! Навсегда!
Джекс схватился за её голову и повернул к себе лицом.
- Правосудие в этом мире - вещь, подобная распустившемуся цветку розы. Оно не наступит без чьей-либо помощи. И ради него нужно пожертвовать большим, чем получишь, когда оно осуществится. Но без правосудия этот мир не будет иметь смысла.
Женщина перестала рыдать.
- О чём ты говоришь?
- О правосудии, Сара. Подумай сама: если мы вдвоём окажемся в Ущелье, несправедливость коснётся нас обоих, а Ричард окажется безнаказанным. Но если ты останешься, то сможешь отомстить ему.
Она стояла спиной ко мне, и я не видел её лица, но был готов поспорить на свою никчёмную жизнь, что оно в тот момент исказилось ненавистью и нечеловеческой злобой.
- Я сделаю это, Джекс. Я позову Марика, и мы вместе убьём Ричарда. Мы нападём на него объединённой армией и заставим его смотреть, как исчезают в огне его города и как гибнет его народ. Мы превратим его страну в пепел!
- У тебя хороший настрой, любимая, - сказал ей Локинк. - Но, боюсь, сил твоего брата окажется недостаточно.
- Я знаю, что нужно делать, - кивнула та, и на лице провидца заиграла едва заметная улыбка.
Он поцеловал её и, клянусь, в этот поцелуй вложил всю свою любовь. Мне стало жаль этих двоих несчастных, но что я мог поделать.
- Время отправляться в небытие, господин Локинк, - напомнил судья Аливер.
- И всё-таки, - сказала Сара, когда их губы, наконец, разомкнулись. - Может быть, судьба повелит так, что мы с тобой ещё встретимся.
Джекс вновь посмотрел на ворота в Красное Ущелье, после чего сказал:
- Я надеюсь, что нет.
Он с трудом расстался с ней и зашагал в сторону красного свечения, окружавшего огромные ворота. Перед самым входом, когда двери распахнулись, не обращая внимания на речь господина Аливера, он развернулся, чтобы в последний раз поглядеть на Сару. Та, обхватив ладонями свои руки, словно ей было холодно, снова была в слезах. Он помахал ей рукой на прощание и, не оборачиваясь, пересёк красную магическую стену, чем навсегда обрёк себя на вечную жизнь в неволе. Вниз, к самому ущелью он, кажется, спускался уже спиной к свету.
Сара Локинк разрыдалась. Господин Аливер приказал мне проводить её назад во дворец, но, едва я прикоснулся к её руке, она вырвалась и посмотрела на меня, словно собиралась убить.
Шёл дождь, капли бились о красную поверхность входа в Красное ущелье и превращались в сгустки пара. Было холодно и мне казалось, что этот мир только что начал погибать. Мне стало страшно.
Я был там, Лилия. В тот день я сам был участником всего этого кошмара. Многие отдали бы душу, чтобы оказаться на моём месте, но за то, чтобы кто-то другой оказался на моём месте, я отдал бы больше.
Он замолк и перевёл взгляд на обнажённую девушку, лежащую рядом с ним в постели.
- Ах, Голзи, - пропела та. - Всё-таки, ты неисправимый романтик.
Её голос был звонким, прекрасным, как пенье птицы.
- Неужели! - изумился парень и с большого размаха впился ладонью в её ягодицу.
Девушка в ответ громко вскрикнула и сразу же, перехватив его руку своими руками, подплыла на неприлично близкое расстояние. Тела сомкнулись, переплелись руками и ногами и покатились в сторону. Она победила в этом состязании, оказавшись у края кровати верхом на своём партнёре. Решительно сомкнула пальцы на его ладонях и посмотрела в глаза.
- Поэтические мысли всегда превращаются в похотливые при близости женской задницы? - спросила она у Голза.
- Только красивой, - парировал тот и раскинул руки в стороны, словно распахивал объятья, тем самым приблизив её лицо к своему. Растрёпанные длинные волосы легли на его шею и на его напряжённые плечи. Она пошла навстречу. Голз освободил руки и обнял мягкое, как перо, тело. Его губы издали короткий вздох и больше не обронили ни звука, ибо были заняты более важным и приятным делом. Лилия же не была скупа на стоны и прочие звуки удовольствия.
Это продолжилось недолго и одновременно вечность.
Голз открыл глаза. Лилия смотрела на него сверху и переводила дыхание. На её коже выступал пот. Казалось, что она задыхается.
- Не думала, что твои истории со службы так заведут нас, - произнесла она, едва шевеля губами.
Они вместе рассмеялись. Её глаза сощурились от смеха, и несколько капель сорвались с ресниц и упали на лицо парня. Ему было приятно.
- Может, буду рассказывать их каждый раз...
Они снова взорвались смехом. Лилия легла на Голза и прижалась к нему грудью. Они смеялись долго. Долго смеялись ни над чем. Они были счастливы.
- Расскажи сейчас, - попросила она. - Я хочу ещё... Расскажи, что было после.
Голз чертыхнулся. То, что произошло тем вечером дальше, держалось в строжайшей тайне. Об этом знали лишь несколько человек... ну а заодно и весь дворец.
* * *
Король Ричард Третий, известный как Могучий, хотя за спиной многие называли его Трусливым, всегда любил смотреть на скульптуры, украшавшие главную залу его дворца. Это были статуи знаменитых монархов, которые правили страной в далёкие годы, вершили по истине великие дела, и которых Ричард любил называть "праотцами". Он смотрел на них подолгу, внимательно изучая каждую морщинку на хладнокровных лицах своих предков, и тогда каменные изваяния оживали; их взгляды, ранее бесчувственные и холодные, становились живыми и, пожалуй, самыми понимающими во дворце.
Статуи умели сохранять хладнокровие, что бы не происходило вокруг. Они реагировали на всё терпеливым, расчётливым молчанием, и ни одна каменная морщинка на их лицах не дёргалась. Король Ричард Могучий завидовал им, ведь наверняка это очень выгодно: молчать тогда, когда твой авторитет ставят под сомнение, непоколебимо выслушивать требования своих врагов и убивать, растаптывать их этим молчанием и этой невозмутимостью. Наверное, это крайне приятно: наблюдать, как краснеют лица тех, кто так упорно пытается разбудить в тебе первобытного зверя, как этот зверь пробуждается в них самих.
Король Ричард Третий очень любил свои статуи и иногда часами общался с ними, общался молча, одними лишь глазами. Нередко спрашивал их совета, и всегда ответом ему было долгое, протяжное молчание, из которого всё становилось ясно.
Вот Альврих, известный как Победитель. Шесть лет назад он подсказал Ричарду, что нужно напасть на южных соседей, и этот поход увенчался полным успехом. А рядом с ним король Свейнер Родитель, чьи озорные глаза постоянно наводят на самые неприличные мысли, от которых краснеет лицо и выступает пот на лбу. Если бы не этот взгляд, Ричард бы не познакомился с женой. А в углу, подняв могучие руки вверх, к потолку, стоит величавая скульптура Бэрга Непобедимого. Он был настоящим авторитетом для Ричарда. Сильный, решительный. Он принимал любые, даже заведомо неверные решения с высоко поднятой головой и таким уверенным голосом, что никто вокруг не смел сомневаться, что решение верное.
Их было множество. И все - неповторимые. Эти люди не утратили свой авторитет даже после смерти.
Возможно, король Ричард Третий и дальше продолжил бы немую дискуссию с каменными скульптурами своих предков. Возможно, он остался бы в главной зале своего дворца до позднего вечера, если бы тому не помешали государственные нужды.
- Высокопочтенные господа Советчики уже идут, Ваше Величество. Они с минуты на минуту будут здесь.
Ричард не ответил - не хотелось. К тому же он знал, что Викнис всё поймёт и не станет навязывать с вопросами "Простите! Вы услышали?", как это делал прошлый диктатор. Король простоял рядом с каменными статуями ещё какое-то время. Потом он развернулся и зашагал к тронному креслу, наполняя залу громким стуком подошв своих сапог о мраморный пол. В помещении стояла такая тишина, что эти звуки раздавались даже в самых отдалённых сторонах огромного зала и блуждали по коридорам-туннелям, ведущим в другие помещения дворца. Когда король сел на трон, диктатор, старающийся быть по возможности тихим, едва не оглох от скрипа.
Король и Викнис провели в тишине ещё какое-то время. Диктатор старался не дышать, а Ричард внимательно рассматривал двери, сквозь узкую щель между которыми струился свет солнечного утра.
Наконец кто-то толкнул ставни, и из распахнувшихся дверей повеяло прохладой. По одному в залу стали входить все те, кто состоял в королевском большом совете. Всего шестеро. Будь воля Ричарда, из них при дворце остался бы лишь один.
Совет выстроился напротив трона армейским рядом. Все шесть голов повернулись лицом к королю и диктатору. Можно было начинать.
Викнис сделал шаг вперёд.
- Волею народа и государ...
Ричард взмахнул рукой перед самым лицом говорящего. Он был серьёзен, как никогда. Он сам встал с трона, медленно поправляя локтём сизый плащ.
- Я, Ричард Третий, король великого хентского государства Колорид, известный как Могучий, покоритель юга и севера, объявляю семнадцатый в этом году большой королевский совет открытым.
Он сел обратно на трон и кивнул диктатору. Тот, не медля ни секунды, вновь затараторил заранее выученную речь.
- Сегодня будут обсуждаться вопросы военной угрозы с севера и с морского востока, угрозы нападения эльфов, общие военные вопросы, вопросы, касающиеся политических отношений с южными соседями, экономического состояния нашей страны, а также...
Диктатор бросил короткий взгляд на короля. Лицо Ричарда было каменным и мрачным.
- ...а также вопросы престолонаследия.
Он слегка поклонился и сделал шаг назад, давая всем понять, что можно приступать к обсуждениям.
Толи по сложившейся но не оглашаемой традиции, толи из скромности никто из советчиков не спешил начинать разговор, и некоторое время в зале советов стояла тишина. Кто-то, заложив руки за спину, внимательно изучал узоры на каменной плитке пола, другие деловито почёсывали подбородок или, не зная, чем занять себя, то и дело стряхивали с одежды мелкие соринки и оседающую пыль или поправляли воротник, а в периоды, когда пыли не было и все части одежды находились в приемлемом состоянии, клали руку за руку и терпеливо ждали, когда осядет пыль. Один лишь Ренгер Долвиус не занимался ерундой, а смотрел на короля из-под седых бровей.