Самые неизгладимые впечатления - это первые впечатления.
Со временем восприятие действительности притупляется, но события, которые потрясли тебя до глубины души на заре военной карьеры, остаются в памяти навсегда.
БСВ - это в переводе с военного языка на нормальный - боевые стрельбы взвода.
Меня всегда поражала одна закономерность - если учебные занятия проходят в классе, то на улице непременно светит солнце, птицы выражают свою радость веселым щебетом. Хочется выйти в этот прекрасный мир из душного помещения с пыльными, скучными плакатами и разрезными макетами, вдохнуть свежий воздух и по-детски улыбнуться, глупо и бессмысленно. Но нельзя...
Зато когда надо совершать чудеса героизма где-то в районе танковой директрисы или учебного тактического поля погода отличается своей особой мерзопакостностью. Либо из-за мороза слипаются ноздри и лопается кожа на щеках, либо идет дождь, что навевает особую тоску и уныние.
Шел дождь, мелкий, гнусный и противный.
Я, молодой, недавно испеченный лейтенант, который о БСВ отдаленно что-то слышал на занятиях по тактике в гвардейском танковом училище, сидел на броне БМП рядом с командиром роты старым капитаном Зубовым, который все происходящее вокруг него характеризовал одним словом: " Паскудство! ".
Танки плыли по полки в грязи. Где-то там впереди за пеленой дождя должны были быть мишени, обозначающие ненавистного врага. Наступал тот миг возбуждения и азарта, который так любят описывать замполиты в боевых листках - переход в атаку. Даже старый капитан Зубов слегка вытянул шею, как кавалерист, приподнявшийся на стременах.
И тут правый танк как-то нехорошо накренился влево, зачерпнул стволом пушки пластилиновой глины и, жалобно взревев, заглох.
Зубов выплюнул окурок " Беломора ", выразил в очередной раз свое личное мнение о происходящем и окружающих и по радиосвязи остановил решительное наступление двух других машин. После этого он грозно сказал ларингофонам, затянутым на его худой шее: " Второй, к машине! "
Экипаж " второго ", составленный сплошь из славных сынов кавказских гор и калмыцких степей, выбрался из люков несчастной машины и неуверенно столпился на трансмиссии, не решаясь прыгнуть в пучину грязи в поисках дна.
Зубов, за это время переместившийся на передний ребристый лист БМП, крикнул им: " К машине, я сказал! ". Однако и этот властный окрик не пересилил природной брезгливости джигитов.
Капитан острым взглядом бывалого офицера заметил, что другие экипажи с интересом наблюдают за развитием событий через благоразумно слегка приоткрытые люки. Мгновенно оценив ситуацию, Зубов подал команду, которую знает и беспрекословно выполняет каждый боец независимо от национальности с момента появления в небе военных летательных аппаратов. Он гаркнул: " Ложись! ". Экипаж упал, как
подкошенный. " Ко мне! " - крикнул ротный, прибавив к уставной команде несколько слов, идущих из глубины души.
В повестях и романах, в песнях и стихах, из уст в уста передаются легенды о слове командира. Этим словом командир воодушевлял бойцов на подвиг, поднимал их в атаку, вел их в бой и делал героями.
" Герои-танкисты " поползли.
Жидкая грязь заливалась в рукава, в голенища сапог и за пазуху. Движения джигитов напоминали перемещения крокодилов по мелководью далекой африканской реки Лимпопо в период сезона тропических ливней. Глаза сверкали мстительным огнем абреков соплеменных гор.
Зубов, дождавшись прибытия экипажа " второго " и получив удовлетворение от трех параллельных прямых, оставленных их мужественными телами на топкой глади тактического поля, с высоты БМП провел подробный разбор действий экипажа, отметил слабые стороны в их действиях и пути устранения недостатков. Его выступление изобиловало яркими примерами и меткими метафорами, самыми культурными из которых были: " Ишаки почтовые " и " Шакалы гималайские ". После этого ротный пообещал отправить этих " уродов чуркистанских " в пехоту " гранатомет таскать ". Получив команду " Кругом, к машине! ", уроды развернулись на брюхе и поползли к своему танку. Это зрелище уже не интересовало Зубова. Он отвернулся и снова закурил.
Остаток дня мы вытаскивали застрявший танк. Ни одного выстрела так и не было сделано.
В ведомости с результатами стрельб, которая была подана в штаб батальона, значились только отличные оценки.