Аннотация: Как мы испытали на себе выликую силу искусства и народного эпоса.
ПЕСНЯ
Когда поют солдаты,
Спокойно дети спят.
Лисянский М.С.
Когда долго живешь в отрыве от цивилизации, начинаешь ценить простые человеческие радости, такие как походить по асфальту, поесть жареной картошки и хотя бы посмотреть на женщин. Просыпается так же тяга к культурным ценностям - песням, танцам, живописи и гравюре. За неимением в полевых условиях живописи и гравюры остановимся на песнях и танцах.
Лето. Песок. Жара. В округе на много километров - только ты и тебе подобные, на которых и смотреть-то уже сил нет после многих дней совместного выполнения учебно-боевых задач. И вот по воскресеньям, когда офицеры низшего звена буквально изнывают от любви к прекрасному, мы вызывали рядового Антипаса (такие вот фамилии бывают в Москве). Антипас приходил в курилку - главный культурный центр нашего отдельного батальона, имея при себе контрольно-выверочную мишень и кассетный магнитофон. Разложив на песке фанерную мишень, он включал магнитофон и начинал танцевать на ней модный тогда в столице брейк-данс. Так как репертуар Антипаса не отличался разнообразием, скоро он нам наскучил. Личный состав получил задачу искать таланты в своей среде. Вскоре поступил доклад, что рядовой Жакулов из третьей танковой роты до службы играл в вокально-инструментальном ансамбле в Караганде. Прослушивание Жакулова по случаю дождливой погоды состоялось в офицерской палатке третьей роты. Национальность и город призыва Жакулова поначалу никого не насторожили.
- Ну, что, Жакулов, петь-то умеешь? - спросил его старший лейтенант Леша Ермаков, который с солдатами разговаривал крайне редко, общаясь с ними больше на языке мимики и жеста с помощью условных сигналов. - Умею, товарищ старший лейтенант, - ответил Жакулов, затравленно оглядываясь по сторонам. - Ну, пой, акын, - разрешил Леша.
Жакулов сел на нары, поджав под себя ноги, пристроил гитару и, зажав одну струну, начал играть и петь.
В этой песне было все. И бескрайние казахские степи весной красные от цветущих тюльпанов, и быстроногий скакун, несущий молодого казахского батыра к далекому аулу, в котором живет его любимая девушка. Была в песне и сама девушка - плосколицая, узкоглазая и низкорослая казахская красавица, которая уже давно ждет своего батыра. А батыр все никак не едет к ней, а черт знает чем занимается где-то далеко от родных просторов.
Самое интересное было то, что из всей песни мы не понимали ни слова, так как исполнялась она на казахском языке. Но никто не решался прервать народного сказителя.
Жакулов пел, закрыв глаза и мерно раскачиваясь в такт песне, то повышая, то понижая голос, подвывая в конце фраз. В палатку стали заглядывать любопытные, пополняя аудиторию слушателей.
Наконец, минут через десять, Жакулов закончил петь, открыл глаза и сказал: "Все!"
Наступила долгая пауза, которую прервал все тот же Леша Ермаков: - А песня-то о чем?
Жакулов подумал, почесав в затылке, и сказал: - Ну, в общем, про любовь.
Акына, повысившего до нельзя наш кругозор, отпустили с миром и решили перейти от общения с прекрасным к спортивно-массовым мероприятиям. Натянув на два столба маскировочную сеть, мы пошли играть в волейбол.