Бухацкий Александр Петрович. Могила

Петр Иванович Бухацкий.

Могила.

-------------------------------------------------------------

На склоне каменной горы,

Над Койшуарскою долиной,

Еще стоят, до сей поры

Зубцы развалины старинной.

"Демон" М.Ю.Лермонтов.

Тебе, любви моей весна.

Тебе, звезда моих стремлений.

Пусть эта песня как волна,

Толпу забывшихся видений,

Воспоминанья юных лет,

Любви счастливую пору

В минуты грусти или бед,

Несет в воображенье взору.

С далекого как небо края.

Прими подарок скромный мой-

Преданье синего Алтая,

Как песнь любимого тобой.

Посв. Фриде Ф.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

С далеких лет, в горах Алтая,

В долине Курунгур, стоит,

Полуразрушена, большая,

Гробница давняя.... Бежит

Под ней река. Тропа змеится,

Полузаросшая травой.

По ней давно седок не мчится

Она опасна, только птица

Над нею в выси голубой

Без страха, гордая, кружится.

Алтай, Алтай.... Сверкая льдами,

Под голубыми небесами,

Стоишь ты, чуден и велик.

Прекрасен.... Но суров и дик.

И неизведанный, пустынный

Ты долго был.... В твои стремнины

Сбегали шумно водопады

Без имени, и скал громады,

Лишь беркутам приютом были

Века за веком проходили

Без перемен, как волны вод

И беден жил в горах народ.

Под гнетом баев жаднооких,

В плену обычаев жестоких

Любви и счастья он лишенный,

Но в жизни тяжкой, закаленный

И сильный, смелый, полный бури

Как беркуты родной лазури.

Свободой жаждущий вздохнуть,

И к ней в борьбе искавший путь.

Алтай, Алтай - прекрасен ты

К тебе несут меня мечты

Но редко нынешней порою

Тебя я вижу пред собою.

Воспоминая юны годы,

Когда любил, завороженный

Смотреть на алые восходы

И слушать дальний, однотонный

Потоков бесконечный гул

Спешить тропинкою в аул.

Встречать, где предрассветные туманы

Плывут на тихие поляны,

Бесчисленны стада и гурты.

И чабану "салам" отдать,

И руку дружнюю пожать

Остановившийся у юрты

И сердцем звезды увидать.

И в час досуга, вечерами,

Собраться с близкими друзьями,

Войти в девичий хоровод,

И под звенящий домбры звук

Те песни, что слагал народ,

О прежнем рабстве, песни мук

Я слушал жадно. Предо мною

О прежней жизни чередою,

Плыли картины. Был знаком,

В ту пору я со стариком,

Он был пастух. И у костра

Его я ночи коротал.

Однажды, мне он рассказал

Легенду грустную. И до утра

Его я слушал. О любви

Раздавленной в потоках крови,

Была та повесть, миновавших дней

И сохранил ее я в памяти своей.

Над дикими Алтайскими горами

Ночь нависла. Месяц меж звездами

Из хоровода в новый хоровод

Он царственно обходит небосвод.

Все уснуло в Курунгур долине,

Только ветер с буйною рекою

Нарушая сладкий сон пустыни

Разговор ведут между собой.

Лишь в пастушеском кочевье не уснет

Одна юрта. Певец седой,

Гостьми там окружен сидит

И песнь поет. Она звучит

Наполнена весельем. И порой

Отнявши губы от айрана *айран- казах. Кислое молоко

Хозяин пира молодой

Акфар, из пьяного тумана

Вдруг выныряя, сам рукой

Певцу кумыс он преподносит

Благодарит. И гости хором,

Ему вторят. И вот он просит,

Последним будет пусть узором

Песнь о любви. И вот певец

На пира пышного конец

О струны домры ударяет

И песню предков запевает:

песня акына:

-Аллахом свыше нам даны

Бесценные дары:

Никто не знает им цены,

Еще до сей поры.

Жизнь - первый дар,

Любовь - второй

Алмаз в оправе золотой.

Но первый дар бывает адом,

С вторым - же - ад бывает раем.

Но злато нам тогда лишь злато

В труде, когда мы добываем.

Так и любовь - тогда любовь:

Коль ей всем жертвовать готов.

Познает только тот любовь

В ком сердце честное в груди,

Душа орла, горяча кровь

Решимость на своем пути.

В ком совесть чиста с детских лет.

В ком для обмана места нет!

Певец окончил. И ему

В ответ на песню эту,

Акфар промолвил: Я возьму

Себе любовь. А ты монету

Возьми вот эту золотую,

Я даже дам тебе вторую!

Окончен пир. Во тьму ночную

Лишь ветер песни свои шлет.

И звездам что-то он поет.

Луна укрылась за горами,

И спит долина. Небосвод

Усеян яркими звездами.

Бежали дни, бежали годы,

Акфар добрался до седин

Оставлен силами природы

Он слаб и хил. Но властелин,

Полузабытых тех долин.

И жизнь его рекой медовой,

Плыла спокойно. Но душой

Суровой отличался он.

И никогда мольба и стон

Его решений не меняли.

Он властелин в пример другим.

И люди в страхе преклоняли

Свои колени перед ним.

Подвластно все его руке-

Захочет - реки потекут

Из кумыса, и вдалеке

Стада гулящие дадут,

Ему и шелк и молоко.

Захочет- будет решено

Построить юрты табунам,

Нет, и не будет здесь и там,

Его богаче и сильней.

Его соседи покоренны,

Его враги давно казнены,

И на пиру, среди гостей

Хвалит поэт его щедроты:

О ближних вечные заботы,

Его стада, его луга.

И час когда он был рожден,

И с тайной завистью врага,

Хвалит его прекрасных жен!

Не знает бай, в горах весною

В долинах тихих меж травою,

Куда ни глянь, цветов не счесть.

Красивых жен его хвалят,

Но руки байские хотят,

Как можно больше роз нагресть.

Он знает, что земля богата

И стоит только захотеть,

С глубин ее сребро и злато

Само всплывет - греби лопатой.

Но не старайся так смотреть,

Чтоб кровь и пот видать с далека

На драгоценности востока.

Он дальнозорок. Сквозь туманы

Сквозь массы гор, снегов и льда,

Он видит скрытые поляны

На них несчисинны стада,

Они его. К нему с Китая,

Везут и фарфор и шелка,

И рис китайский поедая

И жен щипая за бока

Он мыслит. - Мало! И сдирает

Седьмую шкуру с бедняка.

Однажды, по делам к соседу

Он ехал. Севши на коня,

Промолвил сыну - "Жди меня,

Дня через три назад приеду,

С моим попутным караваном"

И в даль укрытую туманом

Удачи ждущий, бай направил путь,

А сын вернулся в юрту отдохнуть.

Темны в горах Алтая ночи-

Но у Ивы темнее очи!

Как ярко пламя начала дня-

Но во взоре у Ивы больше огня!

Как цветы весною, улыбки красивы-

Но прекрасней улыбка Ивы!

Как серна изящна на крае обрыва-

Но серны стройнее Ива!

Но если в душе пламя пожара-

То юрта у Ивы дырява и стара!

Но если серна изящна, стройна-

В нужде и горе Ива одна!

Высокогорные луга,

Покрыты травами густыми,

Коврами свесились. Над ними

Сверкают вечные снега.

Под ними, елей лес зубчатый.

Когда горят вечерние закаты,

С лугов высоких есть куда взглянуть.

Есть где очам уставшим отдохнуть.

Там Ива с детских лет, пасет

С отцом своим стада Акфара.

Тропа, где виден след архара, *архар - горный козел.

По берегу ручья ведет,

К их юрте старой. И в долину,

Минуя темную стремнину

На караванный пыльный путь.

Там под скалой у водопада

Нередко Ива была рада

В часы досуга отдохнуть.

Унылая пастушки юность протекала

Вот как-то раз жара дневная спала

И тихий час в долине тут царил.

Но вдруг тропою на коне усталом

Седок к ней подскакал. Ружье рукою

Крепко он держал.

Мгновенно Ива скаменела,

Стоит, ни жива, ни мертва.

Глядит, боясь, пошевелится,

А всадник крикнул - Кыз! Скорей, *кыз - казах, -девушка.

Дорогу покажи мне скрыться,

На выстрел от людских очей!

( А за долиной между скал

Проход виднелся тонкою строкою.)

Ему она: Там путь глухой

А здесь весь виден и крутой.

Езжай, тебя я не видала...

И вся недвижная стояла,

Вослед его глазами провожала.

И тут далекий выстрел, чуткий слух

Ее поймал. Она почуяла душой

Погоня это! И как птица

Ива встрепенулась. И укрыться

Быстрее серны побежала.

И домой, едва заметною тропой

Она ушла, тревогу в сердце унеся...

10.

Но смелый всадник не бежал.

Закрыт тенистою листвою

За нею долго наблюдал,

Пока не скрылась за горою

Она совсем. Тогда вокруг

Он осмотрелся. И оврагом

Коня направил тихим шагом.

И напрягая взор и слух

(Кругом был темный лес)

Между деревьями исчез.

11.

Настала ночь. Вокруг костра

Сидели пастухи. Меж ними

Ива тут была. Пора давно уж

Пастухам стада Акфара обойти

Но Ивы сбивчивый рассказ

О встрече с нею на пути

Лихого всадника, в тот час,

Когда они пальбу слыхали

Их взволновал. И все они

В своих рассказах вспоминали,

Что стали часты в эти дни

Никем не знаемых джигитов

Набеги смелые на баев

Извековечных их хозяев,

И вот со злобою открытой,

Как старый, всеми уважаем,

Заговорил седой старик.

То Ивы был отец - Смотрите.

Я стар и слаб, к нужде привык,

Еще я с детства. Вы ж поймите,

Нас, как и баев женщины родили

Людьми такими же на этот свет.

Но с разницей, какою мы прожили:

Их изобилье окружало с детских лет,

Как влагою и солнцем пышны розы.

А нас нужда встречала ледяная

И в колыбели материнской слезы

Нам лились с песнями унылыми без края.

Мы знали голод, труд и униженье

Всю нашу жизнь. И кто теперь из вас

Скажите, справедливое осудит мщенье

Тех молодых джигитов неизвестных.

Я помню час....В долине Киндер - Лык,

Когда я молодым был, то полюбил

Невесту Саке - Бая.

Жених в ту пору был седой старик,

Невеста ж, как весна прекрасна, молодая

Хотела жить. И не могла любить

Тварь жаднорукую, дряхлеющего волка.

И сколько у отца молила не губить

Ее, родную дочь, но все без толка.

Он, ждя калыма, был неумолим!

И я решил прорваться сквозь законы,

Я знал, что жарко ею был любим.

И вот, когда вершины гор

Растаяли во мраке тьмы ночной,

Она пришла ко мне. И быстро, кони,

Помчали нас знакомою тропой.

И мы три дня бежали от погони,

С трудом ушли.... Как звери дикие

В горах скитались мы,

И, наконец, к Акфару, под именем чужим

К его стадам пришел я пастухом.

И вынес свою кару...

Я стал преступником - за то, что полюбил.

Она преступницей - за то, что полюбила.

За это мы работали сверх сил,

За это нас нуждою окружила

Та кара байская. Аллах жесток...

Моя жена - прекрасная Байдгул,

Увяла как оборванный цветок

Я схоронил ее, когда весенний гул,

Шел по горам дорогою зеленой

А сам один, с ребенком на руках

Под спудом горя, долей обозленный

Ушел я в горы. Долго по ночам

Баюкал неумелою рукою

Малютку дочь. Я сна тогда не знал

И как живу, залитую слезами

Свою жену повсюду я видал.

Покуда сердце стало словно камень,

Покуда дочь не выросла. И то,

В груди, иной раз так бушует пламя

Что, кажется, лишь вырвется оно,

И сам Аллах его не остановит.

Умолк старик, седую голову склоняя.

И долго в эту ночь, угрюмое молчание храня,

Сидели пастухи и его дочь.

12.

Шумит весна. Как звезды несочтимы,

Горят повсюду яркие цветы.

И брызгами сверкая, словно бирюзой

С громадной высоты спадая

Бушует водопад. И Ива над рекою,

На прежнем месте вновь одна,

Стоит недвижно, глядя пред собою,

Нерадостными думами полна.

А перед ней: прекрасный, величавый,

Стоит Алтай. Сверкающими льдами

Его хребты зубчатые горят.

В лучах заката тучи полыхают

Его ковры лазурью украшают,

Весны цветущей, праздничный наряд.

Но Ивы грудь стесняют тяжко думы,

Как и орлу, рожденному в неволе,

Которому, как только не взглянуть,

На небо синее и чисто поле,

Становится и больно и тесно

В железной клетке, потому что крылья

Природой для простора слеплены.

И злобно бьет орел решетку,

Становится и мстителен и злобен,

И человек в тюрьме ему подобен,

И, как и он тоскует и грустит,

К свободе путь, и к счастью жадно ищет,

Скорей тогда, как буря грозно свищет.

Он может быть спокоен, но вскипит

Скорей тогда, когда во всей красе

Увидит дня прекрасное рожденье.

Но Ива человеком лишь была. Как все

Судьбою брошены навеки в заточенье.

И вспомнила она ту памятную ночь

Отца рассказ, джигита молодого

И не имея сил волненье превозмочь

И с памяти угнать наездника лихого,

Смотрела жадно на свой край родной

Скоряясь этому прекрасному величью.

И незаметно для себя самой

Запела песню грустную девичью.

13.

Как тяжек путь. В горах туман

Дорогой пыльной, караван

Идет усталый, нагруженный.

В шелках, одет как богдыхан

Акфар, дорогой утомленный

Меж тюков молча восседал.

И над нависшими горами

Опасный путь, порой глазами

Преравнодушно пробегал.

Под ним, поток ревел могучий,

Над ним. На север плыли тучи,

И ветер выл, и шаг верблюда

Его баюкал, усыплял.

И вдруг, (где не бывает чуда)

Он песню близко услыхал.

В пустыне песня? Мыслит он,

Ошибка слуха? Быстрый сон?

Песня Ивы:

Последний луч заката тает,

На темный небосклон,

Двурогий месяц выплывает

Звездами окружен.

Не осветил он никого,

Я над рекой одна,

И отражением его

Играется волна.

Но нет мне радости желанной,

Любовь в груди моей,

Незаживающею раной

Болит, горит сильнее, чем огонь.

Ты далеко, любимый мой.

Как радость, что приносит силы,

Но рядом образ твой со мной

Как отражение луны ночной.

Это не сон. Акфар не спит,

Под ним, пенясь, поток ревет,

На берегу его стоит

И песню грустную поет,

Красива как весна Алтая,

Как серна стройна, молодая

Простая девушка. Но вдруг

Заржали кони бая, и она

Взглянула, песню оборвала,

Невольно вскрикнувши, меж скал,

Как призрак легкий, убежала,

И хотя ветер не затих,

И путь как прежде утомлял,

Но бай не спал. Забыв про сон

Он в сладки думы погружен.

14,

Спустя три дня его гонец

На стан далекий пастухов,

Примчал, проливши сто потов,

С приказом строгим: Где отец?

Седой старик и его дочь

Немедля вызывались в ночь,

Чтобы у бая быть с рассветом

Зачем? Гонец не знал об этом.

15.

Темны в горах Алтая ночи

Темней чем ночи над Невой,

Темнее чем казашки очи.

В горах вечернею порой

Опасны горные дороги,

Опасны рек весенних воды,

Опасны скользкие отроги,

Еще обвалы там страшны...

Быстрей! Быстрей! Не любит ждать,

Бай пастухов. Уж полночь наступила

И все пастух не мог понять

Зачем Акфару увидать

Вдруг захотелось его дочь.

Быстрей! Быстрей! Опасен путь,

Но тяжек он коням уставшим,

Им нужно малость отдохнуть,

И над потоком грохотавшим

Они пошли спокойным шагом.

Идут тропою над оврагом.

И вдруг гора, всегда немая

Загрохотала. И вокруг,

Друг друга, пулей обгоняя

Дробя преграды в прах и пух,

Несутся камни, полускалы,

Рванулись кони. Поздно! Вмиг,

Они раздавлены, и валы

Речные, моют раны их.

И дальше мчатся, а на них

Труп человеческий чернеет.

Обвал гремит. Но вот слабеет,

И прекратился, наконец.

Шумел лишь ветер, да порою

Девичий голос над рекою,

Со стоном звал: Отец!? Отец!

16.

В прохладе юрты бай сидит,

Мулла покорный рядом,

Глаза прикрыл, как будто спит

И бай с ним тихо говорит,

Блуждая диким взглядом.

"Сейчас я вспомнил песнь одну,

Давно - давно пропету мне,

Ее, послушав в старину

Я дал певцу монету.

-Аллахом свыше нам даны,

Бесценные дары.

Никто не знает им цены,

Еще до сей поры.

Жизнь- первый дар. Любовь- второй.

Алмаз в оправе золотой.

Немало жен имею я

Красавиц нежных и покорных

Но есть одна в долинах горных,

Ч то обыщи хоть все края,

Прекрасней девушки, чем та,

Не отыскать, клянусь Аллахом! ...

Под разоренья полным страхом,

Когда наступит темнота

Ты украдешь ее. И сам

С ее отцом ее искать,

Поедешь в горы. И вот там

Труп старика волнам отдай.

Так я велю! С людьми моими,

Исполнишь волю ты мою. А потом,

Тебе, своими я руками

Дам награду. И кругом

Распустишь ты слух ложный,

О том, как сразу, в одну ночь

Погиб обкраденный пастух.

И как нашлася его дочь.

И вдруг он слышит, изумленный,

-Сегодня вынесла река, на берег к нам,

Истерзанное тело старика.

Обвал в горах был ночью, он погиб...

17.

И в трупе пастуха узнали,

И долго люди между скал,

Напрасно дочь его искали

В том месте, где гремел обвал.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В неволе раненный орел,

От малой раны умирает.

Но на свободе исцеляет,

И от смертельной, степи дол,

Бездонный неба океан,

И грозной ночи ураган.

В горах высоко угнездился

Стан пастухов. Здесь каждый год

Селенья бедного весь скот

Порою летнею кормился.

И был один меж пастухов

Отличен дерзкою отвагой,

Нередко дружною ватагой

Вослед за ним, под шум ветров,

Укрыты ночью, уходили

В набеги тайные они

И косяками уводили

Коней Акфаровых лихих.

Их и засады не ловили

И яркие огни.

Туман и ночь всегда спасали

Кто атаман их ... То не знали

Они и сами. К ним весной,

Оборванный, полуживой,

Явился как-то он. Приняли

Пастухи его и приютили,

И как-то сразу полюбили

Его, за то, что увидали

В нем душу смелого орла.

Широкой дружбы чистый пламень,

Упорство, твердое как камень.

Таким везде хвала.

Горит заката алый луч

На гребнях серебристых туч,

И от ущелья пеленой

Ползут туманы над рекой.

Клубится дым над яркими кострами,

И за рекой веселый голос молодой

Поет, сложенную отцами,

Лихую песню старины,

Со дней походов и войны:

Песня:

Я добыл в бою коня,

И винтовку одну.

А товарищ добыл

Молодую жену.

Слышите клич боевой?

Враг за рекой голубой!

Кто добыл в бою коня-

Ожидает прибыль.

Кто добыл в бою жену-

Ожидает гибель!

Слышите клич боевой?

Враг за рекой голубой!

Сидел и слушал атаман,

И мыслей грустных караван

Им завладел. Тяжка минута,

И вспомнил он, как с детских лет,

Один, голодный, без приюта,

Родных утратив и друзей

Он долго жил как зверь лесной,

Привыкший он ко всем невзгодам

Как кедр высокий к непогодам,

Бродил один, под небом синим,

Своей отчизны, по аулам

Пас табуны, вел караваны

Служил немало разным баям,

И видя подлые обманы

Жестокости и жадность их,

Их самодурства нездержимы,

Стремленье, силой рук чужих,

Свои карманы неизмерны,

Земли богатством, набивать,

Не мог стерпеть. Душой кипя

Однажды, байского он сына,

За оскорбленье, излупя, забрал кинжал,

И ночь не спя, укрылся в горах.

И долина, где встретил он пастуший стан,

Теперь ему приютом стала.

Теперь ему ночной туман

Теплее был, чем баю юрта,

В тот час, когда охрана спала,

У байского большого гурта.

Теперь он мстил им - Кровь за кровь!

Теперь он знал, почем свобода

Теперь жалел, прошедши годы,

Им не вернутся нынче вновь.

Но не от этого, угрюмый,

Сейчас он был. Другие думы

К нему плыли. Он вспоминал,

Как месть кровавую свершивший,

Он от погони поспешивший,

На путь незнаемый попал.

И там, над быстрою рекою

Он встретил девушку. Рукою

Рванув, коня остановил.

Взглянул в лицо. Она прекрасна.

И в этот миг не стало-б сил,

Словам, мечтам, была-б напрасна

Попытка срисовать ее.

И положение свое чуть не забыл он,

Но она, сама как - будто ото сна

Вдруг пробудилась, путь к спасенью

Указала. Ее взволнованная грудь

Весною юности дышала.

Минутный победивши страх,

Огонь души в ее глазах

Горел так ярко, что она,

Казалось им освещена.

Взглянув- бы на нее хоть раз,

Сказал - бы каждый, - Как алмаз!

Алтай сверкал в лучах заката

В тот вечер памятный. И он

Ее красою поражен.

В плену волненья и захвата,

Он понял, что с тех пор

Как матерью Челкаром наречен,

Ему впервые помогла

Случайность ясно увидать,

Как жизнь прекрасна, может быть,

Коль с жаркой верностью любить

Не знать врагов.

И вот сейчас,

У вечера в прекрасный час,

От песни той, далек мечтою

Он был...

Костры на стане полыхали,

Его друзья дела ночные вспоминали.

Они все молоды, дружны,

Как в дни опасности, войны.

И песню слыша за холмами

Невольно подпевали сами.

И вдруг летит вспененный конь,

Остановился в двух шагах,

С тяжелой ношею в руках

Спешит наездник, как огонь.

Поднял друзей. Челкар глядит,

В руках джигита, молодая,

Залита кровью и немая

Недвижно девушка лежит.

И словно вспрянув ото сна

Невольно крикнул он - Она!

И жадно вглядываться стал,

И ужаснувшись, замолчал.

Она недвижна. Только бровь

Чуть дрогнет, да по рукаву,

Из раны свежей, на траву,

Росинками сбегает кровь.

И рану видно у спины,

И над толпой людей

Ни звука. Лишь только за рекой

Несется песня старины:

"Кто добыл в бою коня,

Ожидает прибыль.

Кто добыл в бою жену,

Ожидает гибель!

Слышите клич боевой?

Враг за рекой голубой!"

И всадник тихо рассказал-

"Сегодня ночью был обвал.

В его камнях она лежала.

Меня заметила. Рукой в поток,

Пенящий грозно подо мной,

С тяжелым стоном указала,

Там конь лежал. Я догадался,

Что кто- то с жизнью распрощался

И вздох последний испустил.

И, наконец, с каким трудом, не знаю,

Она промолвила - Отец...

И больше слова не сказала,

Вот все что про нее я знаю"

Восток алеет. Дремлющий туман,

Лежит в ущельях, но пастуший стан

Уже проснулся. Ржание коней

Трехкратно скалы отражают.

Горят костры. И весело ручей,

Звенит, струясь между камней.

И сизые дымки, как призраки витают,

Над пламенем костра. И снежные хребты

Залитые багрянцем. И страшной высоты,

Друг преданный - Архар, как статуя

Недвижно замер на краю скалы.

А в небе высоко кружат орлы,

Следя себе добычу. Там радужным сияньем,

Роса дрожит на травах и цветах,

На золотом песке, на мшистых валунах,

На склонах и обрывах чудных

И на вершинах сосен изумрудных.

Так утро вслед за ночью проходило,

Бежали дни, как за волной волна.

Так по Алтаю пронеслась весна,

Так незаметно время плыло, плыло...

Да, время шло. И раны заживали

На теле Ивы. Но еще порой,

Нередко к ней, мучительной чредой,

Картины ужасов прошедших проплывали,

Картина гибели несчастного отца.

Теперь она узнала кто виною

Его был смерти, ночью роковою.

С какою целью, быстрого гонца

Направил старый бай Акфар...

Но нет! Не быть тому! Орлице

Ближе небо голубое.

Скорее бурю сможет полюбить,

Скорей в нужде тяжелой будет жить,

Но сердце жаркое, могучее, пылает.

В плен не пойдет! И это уж не новь-

Кто силою берет любовь,

Теряя стыд, теряя честь,

Получит ненависть и месть!

Но в ночи час, когда всплывает

Луна на темный небосклон,

Когда ресницы замыкает,

Богатый миражами сон,

Тогда с картиной прошлых бед,

Как милый близкий с юных лет,

Челкара образ видит Ива.

И радостен он ей, как утра алый луч

Прогнавший ночь и гребни темных туч.

Румянцем заливаясь, но тиха и стыдлива

Была с ним наяву. И почему, не зная

Наедине как с ним случалось быть

Смущенно, очи к низу опуская,

О чем и как не знала говорить.

10.

А между тем, когда в досуга час

Когда закат начнется над горою

Движимые участьем к ее горю,

Джигиты молодые каждый раз

Ее печаль улыбкой отгоняли,

И песни старины возле костров звучали,

И легкие, носились в вихре пляски,

Они в кругу, под звуки домры

И битвы и любовь их наполняли сказки,

И не напрасен труд их был. И мукой

Глаза у Ивы не горели

Когда они смеялись. Вместе с ними,

Смеялась и она. Когда плясали,

Она на домбре им мелодии играла,

Лихими становились пляски их тогда.

Коль Ива пела с ними иногда.

Как полны радости и счастья они были,

И знали юноши, что жарко полюбили

Ее любовью братской. Жизнью новой,

Зажил их стан. Челкару в те часы,

Картина родины суровой

Казалась раем чуднейшей красы.

Его любовь горела все сильней,

Он забывал лихих набегов пору,

Его мечтой, наполненному взору,

Был всюду виден блеск ее очей.

Как крылья ласточки, как бархатные брови,

Ее улыбку, как рассвет весенний

Ее всю, всю так полню жаркой крови

И станом стройную, как горные олени.

И знал Челкар, что больше чем с другими,

Она была с ним ласкова. И раз,

Случайно, в разговоре между ними,

Он помнит, взгляд ее прекрасных глаз

Горел так пламенно, и знал,

Что взгляд тот много обещал.

11.

Был у Челкара друг. Роднее брата

Считал его Челкар. Невзгоды,

Радости, опасности, когда - то

Делил он неразлучно с ним,

И звался юноша Алим.

Но с той поры, как меж камней обвала

Нашел он Иву и на стан привез,

Их дружба как-то холоднее стала

И словно между ними стал утес.

Быть может, оскорбил Челкар Алима?

Быть может, он нечестен к нему был?

Нет. Честь им была всегда хранима.

Но он виновен в том, что Иву полюбил.

Виновен в том, что строен и красив!

Виновен в том, что, словом может приголубить,

Виновен в том, что нынче он счастлив,

Виновен в том, что Ива его любит!

И злобы скрыть не в силах уж Алим.

Угрюмый, замкнутый, друзей своих дичится,

Алим не трус. Но если Ива с ним,

Любовь свою открыть, как смерти он боится,

И мысли у него отчаянно роятся,

Давно он жил по истине одной,

Что в жизни, боязни лишь нужно и боятся,

И если уж язык его немой,

Дождется часа он, как прежде ожидал

В ночных набегах, и тогда себе

Возьмет любимую руками он в борьбе.

При нем ружье его!

При нем его кинжал!

12.

Однажды, в час заката алый

Когда зажег костры, усталый

От дня забот, пастуший стан,

Когда луга покрыл туман,

И очертанья дальних гор,

Холодно- белый их убор.

Неясной полны синевою

Стояли чудною стеною,

Как задремавши облака

И непокорная река

В теснине темной чуть видна.

Вилась, как змей, шумя в изгибах.

В тот час спокойный, между скал,

Пройдя к ужасному обрыву,

К груди могучей прижимал он Иву,

И полный счастья целовал

Челкар в уста ее прекрасны,

О как она была прекрасна,

Как полон взор ее любви,

И как он много говорил,

Впервые в жизни он любил,

Ради нее о всем забыл.

Ее любовь, ее душа,

Волненьем радостным дыша,

Переплетя в объятьях руки,

Слова бессвязные любви,

И клятвы жаркие... Что горе, муки,

Дороги счастья иль крови,

Какие им падут судьбой,

Делить бестрепетно, Собой,

Друг другу жертвовать, шептали.

Настала ночь, под ними в глубине

Шумел поток. В небесной вышине

Алмазной дробью звезды замерцали,

Чуть дышит ветер. Горные леса

Не шелохнут и веткой в тишине,

Лишь двух влюбленных здесь

Звучали голоса.

Челкар-

- Любви моей прекрасная весна,

Пока не знал тебя я, Ива, до сих пор

Была жестоким холодом полна,

Моя вся жизнь, как те вершины гор,

Где вечно блещут вечные снега.

Как плен, в темнице клятого врага,

И как они в студеной их лазури

Я выносил внезапные их бури,

И как они, с орлиной высоты

Я видел многое. И чувства и мечты

Душа и сердце говорили ясно

Что жизнь должна быть светлой и прекрасной,

И к ней стремлюсь не ради я забавы,

На путь вступил опасный и кровавый.

Я знал, что будет жизнь моя тяжка,

Я знал, что милая свобода не близка.

Но знал и то, что даже и рабу,

Как не клянет он горькую судьбу,

Любовь заносит ветреное счастье.

А я не раб! Я мститель! И любовь,

Пусть даже путь мой весь через ненастье,

Мне принесет для всех моих годов

И счастье, и отвагу и отраду,

И силу для борьбы с моим врагом,

Как крутизна для водопада высока,

Давно люблю тебя, не утаю,

Люблю тебя я, как зарю восхода!

Люблю тебя, как родину свою!

Люблю тебя. Люблю, люблю, люблю!.

Ива-

За то, что благородство, сила,

И справедливость в тебе есть,

Отвага, откровенность, честь,

Тебя Челкар я полюбила!

Но, так - же как и ты, свободу я люблю,

И, так - же как и ты, рабыней я не буду,

И, так - же как и ты, я клятвы не забуду!

И пламени любви водой я не залью,

Но нам наперекор закон Аллаха...

Челкар-

Буть проклят он! Закон нужды и страха!

Закон для тех, кто подлый и богат!

Закон жестокости, обмана, лести!

Его не знаю я! И мной руководят,

Законы справедливости и чести.

Законы дружбы, совести, любви...

И ты вот этими законами живи!

Я здесь рожден был, Ива, как и ты

И не однажды с горной высоты,

Еще подростком юным наблюдал,

Как мой Алтай хребтами полыхал,

В лучах востока, в зарождении дня

Долин глубоких пышно процветанье,

И водопадов дальних грохотанье...

Я думал - это для меня,

Все то, что солнце освещает,

Все то, что вижу я под ним,

Все то, что нравится другим,

И жажду страсти утоляет

Должно быть всем вокруг принадлежать.

Но я жестоко поплатился

Забывши, что в аду родился!

Где розы колются шипами,

А черти дружат здесь с богами

Акфарам служат и другим.

Знай, Ива, счастье в песнях лишь поется

И тело женщин продается

Как табуны и крепкий чай

Здесь запрещается свободная любовь

Здесь труд людей оплачен лишь плетями

И ты права, во мне бунтует кровь

И тем, кем был, я не хочу быть вновь

И ты, и я безмолвными рабами

Не станем никогда. Давно поклялся я

К свободной жизни путь найти.

Но я был, слеп и плыл как по воде бревно

По воле волн, не ведая пути

Но я упрям, и путь сумею я найти.

Пусть справедливости таинственная дверь

Откроется пред ними. Я буду мстить Акфарам

Не только за страдания свои,

За тысячи невинных, и твои...

Но не по прежнему. Теперь моим ударам

Иная сила будет подана.

Ива-

Челкар, я знаю, муками полна

Вся наша жизнь. Но если ты вступаешь

В открытый с нею бой.... То, зная долю женщин,

Рабынь, рабов.... Добыв желаемую волю,

Я по тернистому пути с тобою рядом,

Готова до последнего идти!

Челкар-

Когда тьму ночи солнце побеждает,

И люди, и земля, и розы, и трава,

Имеют все, кто утра ожидает

На радость одинаковы права.

Ты будешь не рабыня, а подруга

Товарищ верный в жизни трудовой

Ты будешь песнею моей в часы досуга,

И всюду, и всегда - любимою женой!

И долгий, жаркий поцелуй,

Прервал их клятвенные речи.

Дремал Алтай. "До новой встречи,

Желанной нами, не тоскуй"

Когда последний луч заката

Погаснет, сумраком гоним,

Когда долина сном объята

Затихнет.... Знай, тобой любим,

Тебя здесь ждет. Ему ответом

Немым согласием об этом,

Было пожатье Ивой рук.

Бежала ночь. По небу плыл двурогий месяц,

Там песни звук в долине ветер доносил:

Песня Ивы-

Месяц, быстрее по небу плыви,

Ветру дорогу свети.

Ветер крылатый. Мою песнь любви

Пой на своем пути.

Скалы, я радость свою вам пошлю

Звонким мотивом своим.

Песню, как жарко его я люблю,

Эхом пошлите другим.

О горы и небо, о милый мой край,

Как сладко волненье крови.

О беркут бесстрашный, ты всем передай

Счастье мое в любви!

И эхо звучало в долине широкой,

И ветер гулял, и луною высокой

Поток освещенный, пенясь, рокотал.

Тропинкою узкой, меж камней и скал,

Змеящейся, близко от края обрыва,

О будущей жизни, своей говоря

Порою, друг друга за руки беря,

Спускались Челкар вместе с Ивой.

Тропинка все круче, и редкие ели

Все гуще и гуще, чем ближе к долине,

На темных уступах чернели, шумели

И где- то далеко, упрямо в теснине

Гремел водопад. И Ива прильнула

К любимому с силой

Ива-

Смотри, промелькнула фигура людская,

За тою сосною, мне боязно, милый...

Челкар-

Я рядом с тобою...

И в то же мгновенье, над ним у сосны,

Невидимой брошен рукою,

В пол пальца всего над его головой

Воткнулся кинжал! В секунду одну

Челкар его вырвал. С тигровою силой

Пустил он во тьму. Но поздно. ...Укрыла

Врага его ночь. И взбешенный, сжимал,

Напрасно метаясь он, острый кинжал.

Бесплодные поиски. ... С Ивой, на стан

Пришел он, когда над широкой долиной

Густой пеленою, неровной и длинной

Поднялся румяного утра туман.

13.

И день прокатился. Луна серебрит

Потока пенящие воды,

Челкар одиноко над кручей стоит,

Челкар ожидает ее и не спит,

И взгляд его счастьем наполнен...

Но время идет, а не слышно шагов

Не видно меж скал ее тени,

Давно уж затухли костры пастухов,

Давно по долине осенней

Туман расстелился. А Ивы все нет,

И конь атамана грызет удила

"Ужель изменила?" и кровь залила

Лицо молодого джигита.

И вот далеко, как будто в ответ

Услышал он крик, и не верит он слуху.

В дали ее голос донесся,

И цокот копыт. И опять тишина

Царит по долине. И мрачно над кручей

Герой наш стоит. Зажегся костер

На стане далеком. И цокот копыт

Опять зазвучал. И направленный взор

Седока увидал. И вот он мчится к нему

Но что он кричит? Что взывает во тьму?

14.

Как черный ворон меду скал

Несется всадник с вестью черной,

Челкар, Челкар, ты долго ждал,

Но понапрасну упрекал

Ее изменою позорной.

Ни смерть, ни хладная могила

Ее с тобою разлучила.

Она, вечернею порой

К тебе знакомою тропой

Одна спешила. Вдруг аркан,

Удалой брошен был рукою,

Стянул ее, внезапно стан.

К седлу мгновенно привязали

Ее, невидимые руки

И кони быстрые умчали

Виновников той злой разлуки.

Но Ивы крик отчаянный, звонкий

Друг другу скалы эхом посылали.

Челкар, Челкар, ты долго ждал

Но ночи роковая мгла

Шакалам бая помогла...

Акфар любовь твою украл,

Челкар, Челкар, ты проиграл!

15.

Два всадника во тьме ночной

Неслись опасною тропой,

К кострам разбуженного стана.

Там пастухи их ожидали

И обнаженные клычи сверкали - клыч - (казах.) - сабля

У каждого из них.... И вот с тумана

Два седока примчались к ним.

Но не узнали атамана

Его друзья. В нем все кипело

Он страшен был. Глаза сверкали

Ужасной местью угрожали

Они невидимым врагам,

И обратился он к друзьям,

Он крикнул громко - "Все за мною!

По коням! Обнажить клычи,

Мы не укроемся в ночи!

К открытому готовьтесь бою.

Они далеко не ушли,

Они узнают Иве цену!"

И восемь всадников мгновенно

В ночной растаяли дали.

16.

Вихрем скачет радостный мулла,

Он ликует. Тот бесценный дар

Что требовал с него Акфар

Привязан у его седла.

Вслед за ним, открыто восторгаясь

Мчат беспечно десять седоков.

Вот и солнце с дальних облаков

Глянуло на землю, улыбаясь.

Труд окончен, можно отдохнуть,

И потом счастливый кончить путь.

17.

И вдруг нежданно, словно гром зимой,

Отряд Челкара налетел огнем.

Вертя клычом над головой

Движимый яростью слепой,

Челкар мгновенно озверел,

Он рубит и коня и седока,

За ним никто с друзей не поспевает,

Но чья, вдруг, храбрая река

Аркан, связавший Иву, разрезает?

Кто смело от врагов ее уносит?

Кто боль забыл, хоть боль и переносит

От тяжкой раны, а в спине кинжал.

То был Алим. За скалы нес он Иву, спотыкаясь

И пошатнулся сам, и кровью обливаясь

Упал за камни остры, недвижим он,

Без сознанья. Зловещей белизною

Лицо его покрылось.

Над ним склонилась Ива,

Из ручья водой обрызгала его лицо.

"Алим!? Алим!?" зовет его испуганно в слезах

И он очнулся. И с последних сил он,

Напрягшись, приподнялся на руках.

Увидел Иву. И в его глазах

Вновь засверкало пламя. "До могилы,

Недалеко мне Ива, знаю я. Прощай,

Но помни обо мне. Меж скал

Тебя от смерти дважды я спасал,

Прощай и жизнь. Прощай, любовь моя".

И раною ослабленный он снова

На землю повалился. И без слова

Над ним склонилась Ива. Уста его,

Обняв, поцеловала.

И солнце утра осветило ярко

Ее лицо. А по нему бежала

Вслед за слезой, нескрытая слеза.

Окончен бой. И громко голоса

Над нею раздались "Все ли убиты?"

"Нет, четверо осталося в живых,

Туманом утренним укрыты

Они удрали, и мулла меж них!"

Так отвечал Челкару, стирая кровь с клыча

Один из пастухов. Забравши Иву и Алима,

И мигом скрылась в утренней тени холмов

Отважная ватага молодая.

Лишь пыль вдали курилася седая

Да коршун, в небесах далеко

Над трупами кружился одиноко.

18.

В юрте только двое они были

Два друга, два соперника. Из них

Один был умирающий. И голос его тих.

Последние его мгновенья приходили

И чуя их, собрав последни силы

Он, на краю безвременной могилы

Рассказывал причины угрызенья

Терзавшие его. И слушал их Челкар

Склонивши голову, не пророня ни слова.

В душе Алима от признанья зова

Горел последний, пламенный пожар.

Он говорил "Послушай, как и ты

Не знал я счастья с детских лет,

Мне, как тебе, был темным белый свет

И жизни путь лежал через ненастья.

И так - же как тебе, впервые за все годы

Во мне, как буря шумной непогоды,

Поднялось пламя жаркое любви.

Я полюбил. Но был ли я любимым?

И чтобы быть хоть час один счастливым

Я честь поправ, пошел дорогою злодея.

И в полночь поздней, в тихий час

Однажды встретил обнимавшихся я вас.

И та рука, что промаха не знала,

В минуту роковую задрожала.

Я промахнулся. И клянусь, потом,

Когда назад я шел в лесу густом,

Как подлый трус, стараясь ближе к тени,

Казалось мне, что о моей измене

Кричали даже камни. И тогда

Я понял, что молчания года

Мне дружбы нашей прежней не вернут,

И я решил, что если уж придут

Еще с оружием с тобой бороться

Соперники, какие. То рука моя

Как прежде, грозна и крепка

Им смерть неся, тогда не промахнется.

И час пришел, и с ними мы столкнулись.

Не знала промаха моя рука

И первым с плена вырвал Иву я,

Но и они не промахнулись....

Прощай Челкар. Уж если так от роду

Тебя судьба любовью приголубит,

Люби, как любишь ты свободу!

Люби, как беркут небо любит!

А мне прости, еще, коль не простил,

Ведь кто-б скажи, ее не полюбил....

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

Алеет вечер пеленой

Легли туманы на долины

Румяно- зубчатой стеной

Алтая снежные вершины,

Глядят на синий небосвод.

С востока ночи тень плывет,

Теснины сумрак наполняет

Чуть дышит легкий ветерок,

Кругом все тихо, лишь поток

Один шумит, не умолкает.

И там где сдавленный горами

Он мчит, как будто из ворот,

На берегу, между камнями

Горит костер. Кого-то ждет

Возле его Челкар угрюмый.

Взлетают искры, гаснут в вышине,

Прекрасна ночь. Но думы, думы

Иные нынче у Челкара. Как порой стене

Закат лучи свои подарит,

И трещины и щели освещая

О многом ей опасном говорят.

Челкар, Челкар, не забывай что рая

Ты не добудешь на земле без бою,

Не забывай, что сладкою мечтою,

Спокойно ожидая, можешь ты

Быть свергнутым с добытой высоты.

Не забывай, Челкар, что жизни непогоды

Как горные, бунтующие воды

Которым нет конца во времени и силе

Ведут ослабшего к позору и могиле.

Но повстречая на пути своем

Скалы могучей каменную грудь,

В бессильной злобе изменяют путь.

Нет, не забыл он этого. И в нем

Упорство есть и силы и стремленье,

Но есть и то чем рисковать опасно

Его любовь. А кто же своечасно

Удара тайного укажет направленье.

И думы, думы хмурые плывут

И пламенем досады душу жгут.

И дикой злобой наполняют грудь.

О, если - б мог вперед он заглянуть,

И будущее знать. Но он не знает,

И в даль печально смотрят его очи,

И видят красоту осенней тихой ночи,

И видят жизнь, как дышит, процветает,

Могучего полна очарованья.

Ночной ли, утренней порою,

Любовью спаянны святою

Природы, вечно пышные создания

На зависть людям счастливо цветут.

О люди, люди, скоро ли найдут

Они дороги к счастью своему?

Когда, опомнившись, они в порыве злости

Развалят свою мрачную тюрьму?

И всех Акфаров, сломанные кости

Сожгут, развеяв пепел по ветру.

Когда? О думы, не волнуйте,

Уйдите, как туманы по утру,

Нет, не идите - жажду мести куйте.

Не будет он спокоен до тех пор

Покуда красота его любимой

В соединении с красотою гор,

В соединении с любовью негасимой,

Со справедливостью и счастьем, и свободой,

Его не будет. Если же судьбой

Ему, как дереву, ненастной непогодой

Придется сгинуть в этот жаркий бой?

То он не трус, пускай и не герой.

Но стоя мать его на свет рожала

И буря колыбель его качала, - По казахскому обычаю, женщины

И стоя он привык на ужасы смотреть, рожали детей стоя.

И стоя он сумеет умереть.

И ждет Челкар.... Долиною широкой

Там где река несется одиноко,

Акфара, окруженного толпой

Головорезов нанятых "за нею",

Во много раз и злее и сильнее,

Ведет мулла знакомою тропой.

И вот рассвет. Костер потух,

В зелено - каменной глуши,

Куда ни глянь, живой души

Нигде не видно. Только вдруг,

Как будто ветер сам принес

С горы утесистого склона,

В долине, где река бежала

Лихая песня зазвучала.

Песня-

Вечерней тихою порой

Одна к реке ты подойдешь

И там, под заветной скалой

Недолго меня подождешь.

Я двух быстроногих коней

К тебе, незаметной тропой,

Тайком приведу. И ветра быстрее

Мы в горы умчимся вдвоем.

И местью дыша, вслед за нами помчится

Упрямо погоня. Но кроме коня,

Чтоб к счастью любви можно было пробиться,

Есть клыч и ружье у меня.

И громкий выстрел песню оборвал,

И эхо, отраженное от скал

В ущелье троекратно отозвалось.

И над пучиной водопада

За каменною, мрачною громадой,

Фигур семь- восемь показалось.

И ружья в их руках блеснули,

И снова воздух сотряснули

Три выстрела. И дым пороховой

Поплыл, белея над рекой.

За каменным валом, с дымящим ружьем

С бесстрашным и злобным горящим лицом,

Лежал Челкар, друзьями окруженный,

И в даль долины зорко он смотрел

И ненавистью взор его блестел.

Как клыч блестит, на солнце обнаженный,

Смерть и могилу предвещая всем.

Там где река, по валунам играя,

Свершает поворот нежданный и крутой,

В открытую, оружием звеня,

Акфар ведет буланого коня,

К засаде путь указуя рукой,

И смело, обнаглевшею ордой

Идут вперед шакалы господина

И шумом боя, мирная долина

Наполнилась, как летнею порой,

Внезапною и страшною грозой.

Челкар лежал за камнями в дыму

И пуля вслед за пулей улетала

С его ружья. Но не видать ему,

Как четверо друзей, один по одному

Убитыми свалились. И кровь горячая бежала

С их ран, на раненные скалы.

Он все стрелял. И местью пламенея,

Несвязной речью баю угрожал,

И бой хотя слова те заглушал,

Но слышно было "Осторожней буть!

Врожденные привычки позабудь!

Шакал трусливый, не раба встречаешь,

Я солнце и свободу полюбил,

И хватит у меня, и смелости и сил

Живым не отдать то, о чем мечтаешь,

Добычею своею сделать ты!"

И мнилось - если бы из ада пустоты,

В тот миг шайтан внезапно - б появился,

И с бая шкуру медленно содрал,

Ему бы, как Аллаху он молился,

Хоть и Аллаха он давно проклял.

Но в чудеса не верил он,

И вот последний выпущен патрон,

И врукопашную бойцы сошлись.

И крик, и стон, и стали звон

В долине мирной разнеслись.

Окончен бой. И снова тишина

Царит в долине над рекой,

Окончен день. И снова над землею

Желанного покоя лишена

Плывет по небу яркая луна.

И горные снега над нею серебрятся,

И вдаль пустынную, играя по камням,

Упрямо волны с грохотом катятся,

И брызги их на трупы опадают

И раны моют. А ночная птица

Над ними с криками невидимо кружится.

И позабытые клычи сверкают,

И неподвижностью своей

Пугают подобравшихся зверей.

Скакун лихой косится и храпит,

Тропой опасной сквозь туман,

Его ведут. На нем лежит

Недвижный, после тяжких ран,

Челкар - пастуший атаман.

И кровь его спеклась на нем,

И очи мстительным огнем

Во мраке ночи не сверкают.

Два пастуха коня ведут

А на востоке звезды тают.

Но дальний путь они пройдут

Там, за далеким перевалом,

От глаз людских большим обвалом,

Ущелье темное укрылось,

Меж скал угрюмых приютилось

Там одинокое жилище

Людьми забытое давно.

И беглецами решено

Укрыться там, где буря свищет,

Где зверь без страха всюду рыщет,

Где нет тревог. Быстрее раны

Души и тела заживут

И как последние туманы

При блеске утра пропадут.

Над Алтая, дикими горами

Бродит осень ветром и дождями,

Золотым ковром украсила долины,

И закрылись горные вершины

Тучами седыми. По ночам

Прячется луна, и по камням

Шумная река несется в темноту,

И луч рассветный, небо разрезая,

Кочевье шумное привычно поднимает.

Там дым от маленьких костров,

Там, чуя приближение снегов,

Пригнав в долину скот, как рой пчелиный,

Поставят юрты пастухи,

Наполнив гулом дно долины.

Достойно сану своему,

Акфара юрта на холму,

Богаче всех, пестрее всех,

Стоит отдельно. Песни, смех,

Звучат оттуда. Щедрый той - Той- казах.- Пир

Готовится его семьей

Ему на свадьбу. И гонцы

Разъехались во все концы.

Соседей пригласить богатых,

А кухни байской ароматы

По всей долине разлились,

И те, кто бедными родились

Сильнее пояс затягали

И втихомолку рассуждали,

Кто в юрте. Кто на стороне

О байской будущей жене.

И ночи тьма окутала долину,

И все в желанный погрузила сон.

И тихо месяц всплыл на небосклон,

Он облаков вихрастую седину

Осеребрил холодными лучами,

Уснуло все, но не уснул Акфар,

Погашенный летящими годами

Животной страсти неуемный жар

В нем вспыхнул вдруг. И к пленнице своей

Он поспешил, в мечтах рисуя смело

Ее прекрасное и молодое тело

На мягком ложе. И очей

Покорно приопущены стыдливо

Ресницы черные. И в юрту торопливо

Он входит. Ива у огня

Сидит, недвижно голову склоняя.

И цвет лица ее, мертвей, бледней луны,

И по нему, огнем освещены,

Стекают слезы. Акфар к ней молча подошел.

Не подняла очей она, не шелохнулась.

И жалость, незнакомая доселе,

В душе Акфара шевельнулась.

Припомнил бай последний стон

Того, кого она любила,

И молвил ей, "Не плачь, могила

К тебе его не возвратит.

В роскошной жизни пролетит

Твоя тоска по нем стрелою.

Поверь, назначено судьбою

Тебе лишь быть моей женою,

И память ветхую о нем,

Как непробудно, сладким сном

И счастьем вечным усыпишь,

И бая отблагодаришь...."

Ива -

Тебя ли мне благодарить?

Тебя, убийцу, полюбить?

Так знай же, зверь жестокий, знай!

Я презираю весь твой рай!

Ты силой смог меня обидеть,

Благодарю тебя сердечно,

Что научил ты бесконечно

Душою всею ненавидеть

Таких как ты! Как волк в тумане,

Подкрался, искусал, и раны

Теперь зализывать пришел!

Акфар-

Тебя искал я и нашел,

И взял как должное по праву!

Как драгоценную оправу

К алмазу или самоцвету,

А мог ли он знать цену эту?

Движимый дерзостью слепой

Как мог тягаться он со мной

Всего лишь раб, рожден в неволе,

И подчиненный рабской доле!

Ива-

Ты лжешь, шакал! Он брат был воле!

И трудный путь борьбы и силы,

Его был путь. И в бой кровавый

Он не затем с тобой вступил

Чтобы добыть богатство, славу,

Или оспаривать оправу.

Нет, он душою всей любил,

И в смерти баям находил

Лишь счастье вечное людей,

Пусть льются слезы из очей!

Они, клянусь моей любовью,

Падут на землю твоей кровью!

Акфар-

Ты дерзкая, не забывай,

Что ты лишь женщина. И бай

Не запасил свое терпенье,

И вместо дерзости, моленье

Он слушать выявит желанье,

Зря проявил я состраданье!

Пора и жесткость проявить,

Тебя заставлю полюбить,

И научу покорной быть!

Ива-

Не угрожай. Мое страданье

Не первое твоей вины,

И не рабыня я. Спины моей

Ты не согнешь. За кровь

Тобой убитых! За любовь

Убитою тобой, сумею

Я отомстить рукой своею!

Узнай, шакал оправе цену!

Мертвец ходячий, проклятый ты всеми,

Умри! ....

Мгновенно

Она была перед Акфаром,

Его кинжал, рванув из ножен,

Она взмахнула. И ударом

Холодной стали поражен,

С безумным криком повалился

На землю мертвый бай Акфар.

Свершилась месть! Души пожар

Безумным блеском отразился

В ее очах. "Бежать! Свобода!"

В уме мелькнуло. В тот же миг

Тревожный топот ног людских

И крик раздалися у входа.

Акфара сын с большой толпой

Ворвался в юрту. Смолкли крики,

Над трупом грозного владыки

Храня молчанье, молодой,

Стоял наследник. Сошлися хмуро

Его брови, взгляд суровый

Упал на Иву, и ружье он резко поднял на нее.

Как звук в бою скрещенной стали

В молчании грозном прозвучали

Его слова:

"Клянусь Аллахом - ты волчица!

На руках твоих,

Отца родного вижу кровь!

К жестокой смерти приготовь

Себя, убийца! Я упьюсь

Своей священною расплатой!"

Ива-

Не боюсь

Твоей я мести. Кровью бая

Я обагрилась. Я, страдая

Прошла всю жизнь его виной,

Нужды, костлявою рукой,

Меня давил он, зверь жестокий.

Мои надежды и мечты,

В рассвете сил и красоты

Стервятник чахлый, жадноокий,

Ногами попирал. И кровью

Отважных мстителей в бою,

Хотел залить любовь мою.

И тою же убит любовью.

В земле пускай бесславно он гниет,

И пусть молва рассказ передает

Потомству бая в устрашенье,

О женщине, не вынесшей мученье,

Рабыне, вдруг нашедшей силу,

Кинжалом кровопийцу покарать.

О девушке, что поседела за ночь,

Но за любовь свою, что подло вы убили,

Сумела по заслугам вам воздать!

Сын Акфара-

-Довольно! С баем спать в постели

Ты не хотела. Так в могилу

С ним ляжешь навсегда!

Ива-

-Убивай!

Любовь ведет меня в тот край,

Где мой Челкар...

И выстрел прогремел...

На землю Ива пала.

Молчанье гробовое сохраняла

Толпа покорная. И глянув ей в лицо,

Убийца в ужасе отпрянул.

С дрожащих рук на землю выпало ружье,

И отзвук выстрела, постыдной тишине назло

В долине спящей эхо разнесло...

10.

Бежали дни. В теснине, где катила

Седые воды Курунгур - река,

Была людьми возведена могила,

Как пирамида, мрачна, высока.

В ней, после всех обрядов погребальных,

Молитв и песен, скучных и печальных,

С гостьми, которые на свадьбу поспешили,

Акфара с Ивой. Долго люди

Там оставались, но грозой,

Вдруг разразившейся, домой

Все были угнаны. А в их груди,

Вливая страх, как гром орудий

Гремели молнии, сверкая между скал,

И долго ливень землю умывал,

Но к вечеру затих. И рваные седины

Бегущих туч, и снежные вершины,

Луна порою ярко серебрила,

И мрачная, высокая могила

Далеко тень отбросила свою.

И тропой, что вилась на краю

Крутого берега, к могиле прискакали

Четыре всадника. Их загнанные кони

Дышали часто, словно от погони.

Далекий путь так быстро пробежали.

И седоки сошли с своих коней,

При свете факельных огней

Лицо Челкара различимо.

Он у могилы недвижимо

Стоит безмолвный. Мраком ночи

От взоров дружных приукрыло

Все то, что выражают очи

В минуты эти. Есть натуры,

Которым жизненные бури

Дают закал подобный стали.

Его друзья не увидали

Ни слез его, ни той печали,

Присущим многим при утере

Любимых, близких.... Но Челкар

Свое страданье, гнева жар,

В какой то фанатичной вере

В расплату близкую укрыл

В себе самом. И вдруг очнулся,

Как ото сна, и обернулся

К своим друзьям, проговорил:

" В могиле этой, с Ивой рядом,

Как с розой, змей наполнен ядом,

Убитый ею бай лежит.

Соседство это возмутит

Ее покой и наши души,

Укор услышат наши уши

В толпе людской. Так пусть же он,

Как лишний клад, с могилы вон,

Перетащится в мрачные ущелья!

За Иву спорил он, так что же,

Пора настала. За него же

Пускай поспорятся шакалы!

Пусть на обгложеные кости

Боясь проклятья, смерти гости,

Вороны жадные в испуге не садятся!

Пусть это место звери оббегают!

Пусть ним отцы детей своих пугают!

Пусть там одни лишь змеи угнездятся!"

Так молвил он. И первый подошел

К проходу, заваленному камнями.

И вместе с подоспевшими друзьями

Дыру пробил и их туда завел.

И там, под сводами глухими

Дымящий факел трепетным огнем

Вдруг озарил два трупа. Вечным сном

Глаза закрыты их. Над ними

С ужасным взглядом, недвижимый,

Стоял Челкар. И вдруг, взбешенный,

С остервенением рванул,

И с силой к выходу швырнул

Акфара труп. Как обезумевший

Метнулся к Иве. Застонал,

Обнял дрожащими руками,

И долго жаркими губами

В безумстве горя целовал

Ее в уста. И ей одной

Понятные, как без сознанья,

Слова любви, слова прощанья

Шептал бессвязно. Стороной,

Храня молчание гробовое,

Друзья у выхода стояли,

И суеверья дикий страх

Порой их очи выражали.

Но, крепко сжатые в руках,

О мести им напоминали

Клинки, холодные, стальные.

Притих, страданий тяжких ураган,

Не залечить словами ран,

Объятьем сильных рук живых.

Еще никто не возвращал

Погибших к жизни. И Челкар,

Смахнув болезненный угар

Поднялся, клыч прижав к груди,

Негромко и спокойно говорил,

"Спи, мой друг. Твой сон

Никто не потревожит.

Твоя краса не приворожит,

Жестоких баев, подлых слуг.

Чуткий слух твоею речью не упьется,

Ты умерла.... Но не потух

Огонь души твоей. Во мне

Горит он. Там где сердце бьется,

И вечной силой в том огне

Твоя любовь. За все желанья,

За все стремления твои,

Тяжелой жизни, дни свои,

Отдам как долг. И за страданья

Перенесенные тобой.

Клянусь любовью я и честью!

Я отплачу кровавой местью,

Всем тем, кем были порожденны

Они для нас! Прощай!"

...И смолк.

На камни, сложены в ступени,

В последний раз, склонив колени,

Поцеловал ее. И шелк наряда Ивы,

Последний трепет факельных огней,

На миг короткий озарил.

Вот вышли все. И звук подков

Долины сон внезапно возмутил.

И видел месяц, по небу гуляя,

Как мчались всадники, друг друга обгоняя,

Как труп Акфара, следом на аркане

За ними волочился. И в тумане

Растворились словно тени.

Летели по ущелью глухому,

Направив путь к Акфару молодому.

11.

Гудит кочевье. Пламенем пожара

На склоне юрты байские объяты.

Два бывших властелина, два Акфара

Растерзаны у ног могучего Челкара.

Лежат в грязи они, и дух расплаты

В толпе разбуженной, разгневанной царит.

Как на войну сбирается джигит,

К соседям всюду разнеслася весть,

И вот Челкар, с отважными, лихими,

Голодными на битву и на месть,

Готовыми лишеньями любыми

Добыть себе и своему народу

Желанные, и счастье и свободу.

С аула выезжают, и в дорогу

Собрался провожать его и стар и млад,

И видя расставания тревогу,

Челкар поднял испытанный булат.

И мощным голосом, сдержав в словах волненье

Он молвил, обращаясь к ним:

"Клянусь тебе, любимый мой народ!

Покуда живы мы, не погасить нам мщенья!

Покуда рабство на земле живет,

Покуда горем, кровью и нуждою

Дорога жизни нашей залита!

Покуда юрта байская полна

Богатства пышного! И жирною ордою

На муках наших баи веселятся,

Мы насмерть будем с ними драться!

Жестоко, до последнего дыханья!"

И громовые крики, пожеланья

Удачи и побед, взорвали тишину.

И выехал отряд, далеко провожали

Седые старики на страшную войну

Сынов и внуков. И в печали

У бедных юрт их матери стояли,

Глядя во след им, слезы утирая,

В молчании грустном, про себя гадая

"Когда обратно он, любимый,

После опасностей, невзгод,

К отцам вернется невредимый,

И счастье в юрту принесет"

12.

Бежали годы. По горам Алтая

С вершин высоких, пеною сверкая,

Потоки мчатся, рождены весною,

И ярко изумрудною травою

Долины кроются. И радугой цветов,

Как самоцветами усыпаны их склоны,

Когда горят закаты вечеров,

Когда по небу стаи облаков

Плывут спокойно, ими озарены,

И песнь далекая, пастушья, и костер

И беркут, реющий над синей высотой,

Тогда повсюду жадно бродит взор,

И утопая в гордой красоте

Пьянеет он. И кажется ему

Что этот край для рая сотворен.

Но слух ловил в тех песнях стон,

И взору рай, менялся на тюрьму.

13.

Буря надвигалась как вулкан,

Лавы, что своей сдержать не может,

Так народа гнев наружу рвался. Сквозь туман,

Искры первые взлетали в стужу.

Рабства ненавистного начавшийся конец,

В стойбищах, аулах ожидали,

Когда бури этой первый гром

Грянет, опрокинувши вверх дном,

Все что баи долго создавали,

И повсюду дружно все ковали

Бедняки, оружие расплаты,

Чтобы в час, когда войны раскаты,

Разнесутся, пролить свою кровь,

За свободу, счастье и любовь.

14.

И нередко в тихий час полночный

В час, когда неслышны табуны,

В час, когда обманчивые сны

Видят отдыхающие очи,

Где-нибудь в долине над рекой,

Охраняя спящие стада,

У костра чабан, старик седой,

Воспоминая прошлые года,

Молодым рассказывал джигитам

О Челкаре смелом. О пролитой

На полях сражений его крови,

О любви безмерной в час суровый.

И слова его перед кончиной

Слово в слово так передавал:

"Пусть убит я. Но убит не в спину.

Враг спины Челкара не видал!

Нет, не умер я. Я вам передаю,

Воины свободы, мою силу,

С вами вместе буду я в бою.

С вами вместе Родину свою,

К счастью поведу.... И в могилу,

С вами вместе, баев загоню!"

Умер грозный воин.

А друзья его похоронили

С Ивой рядом,

В сумрачной могиле.

- - - - - -

И стоит она до сей поры.

Над могилой проплывают облака,

И река несется мимо, где-то там,

Внизу журчащая под нею,

Когда тень горы ложится на поляны,

И встают волнистые туманы,

В сумраке темнеющем, могила

Кажется зловещей. И не раз

Баев проезжавших в поздний час,

Своим видом в ужас приводила.

Но простых и бедных пастухов

Не лишает вид ее сознанья,

До сих пор живут еще преданья

О делах восставших храбрецов,

До сих пор живут в глухой долине

Ивы и Челкара имена.

До сих пор, когда шумит весна,

Водами холодными в теснине,

Каждый год неведомой рукой,

Поднесены, гроздьями свисают

Со стены заросшею травой

Первые цветы. И яркостью живой

Хмурую могилу украшают.

ОДЕССА - 22.04.1953год.

Комментарии: 1, последний от 10/05/2012. © Copyright Бухацкий Александр Петрович (etzilop@yandex.ru) Размещен: 21/01/2012, изменен: 21/01/2012. 100k. Статистика. Статья: Поэзия		Ваша оценка:
Аннотация: Эту поэму написал в 1953 году мой покойный отец Бухацкий Петр Иванович, после поездки на Алтай сразу после войны. Сам бывший детдомовец, с пятнадцати лет ушедший на фронт он не имел даже среднего образования, поэтому его произведение не отличается особым литературным изыском и никогда нигде не публиковалось, но если кому понравится этот стихотворный рассказ о любви, благородстве и верности- значит он трудился не зря....(в правописании возможны иногда ошибки- не судите строго)

Бухацкий Александр Петрович : другие произведения.

Могила