За "Минтопэнерго" предупреждаем:
Распоряжения и приказы, описанные в настоящей книге, противоречат п.4.6 ПБЭЭ и запрещены к выполнению.
Юмористическая поэма из жизни, а может быть и не из жизни, Одесских и не только Одесских энергетиков, и не только энергетиков.
Автор заранее снимает с себя ответственность за возможные случайные совпадения и не совпадения, а может и не случайные.
Никакие претензии не принимаются. Автор что обязан отвечать за те байки, которые ему рассказали другие, за события, в которых он не участвовал, а может и участвовал, но точно не помнит.
Студентам энергетических факультетов, учащимся ПТУ и начинающим специалистам в области энергетики, как людям с неустойчивой психикой, читать не рекомендуется
Не умеешь сам - учи другого.
Не умеешь научить - накажи другого.
Не умеешь работать - охраняй труд.
Ну, вот наконец-то! Все бросили и начинаем рассказывать!
Прелюдия. Ба, какие люди без конвоя. Новака нет и не предвидится, лягушек снова - тоже.
Нельзя сказать, что псы, аборигены птицефермы, уж очень обрадовались, даже скорее наоборот, комиссию они встретили с глухим ворчанием, быстро переросшим в откровенное недовольство с соответствующим рычанием. Опытные и не однажды битые, собачьим умом мгновенно доперли, что прибывшая толпа - откровенные нахлебники, и поднадзорное куриное поголовье, понесет серьезные потери. Их не мог обмануть даже большой таз с рыбой. Серьезные "ребята", украшенные шрамами и другими многочисленными знаками собачьей доблести, не раз присутствовавшие при проведении подобных мероприятиях, твердо знали - уха без петуха - не уха! Следовательно, подотчетное поголовье в очередной раз понесет непредвиденные потери. Причем явно на халяву. Не похожи были приезжающие на людей, которые расплачиваются, за уху.
Но заведующий птицефермой взмахнул, не случайно, подвернувшейся палкой, и четвероногие сторожа, поджав хвосты, спрятались за кучей соломы, пропитанной куриным пометом. Порядки на ферме были жестокие - провинившийся, изгонялся без объяснительных записок, заседаний профкома и другой шелупонской бюрократии. Заведующий был - бог, царь и собако - куриный начальник. Его слово было законом, окончательным, бесповоротным и неукоснительно соблюдавшимся. Виной всему была жесточайшая конкуренция. Псам откровенно завидовали четвероногие собратья не только из близлежайших деревень и сел, но даже из самого районного центра, за исключением мясокомбинатовских. Ну те были -совсем крутые.
А на столе, на фоне озерной глади и славного города - порта Рени, слегка завуалированного вечерней дымкой, в лучах багрового заката, для начала были закуски:
- бастурма,
- куриные окорочка, натурального копчения,
- помидорчики;
- огурчики с пупырышками, свежие, с капельками росы и малосольные,
- лучок перышками,
- сальцо кусочками,
- колбасы мокрые и копченые, домашние и казенные,
- перцы сладкие, крупные болгарские и мелкие острые, но тоже болгарские,
- рыба жареная, и, конечно же, брынза болгарская (а как же без нее, без брынзы, в болгарских краях),
- вина бессарабские (килийские, измаильские, болградские, тарутинские, саратские, арцизские и, конечно же, ренийские).
Новак (особо популярное вино, изготавливаемое домашним способом, в дунайской Венеции домашнего розлива, городке Вилково Килийского района Одесской области) - как всегда зажали. Странно, но факт! Когда проверяется энергосбыт, Новак на столах есть. Когда энергосбыт персонально не трогают, Новака нет.
А между прочим, чтоб я так жил, Новак этот тот цимес? из-за которого стоит проехать 250 км до Вилково. Прозрачный рубиновый напиток с клубничным ароматом навсегда остается в памяти. Пить его надо только из фужеров, в крайнем случае, из тонких чайных стаканов. Ни в коем случае нельзя - пить из граненых. Это же не коньяк и не водка. В граненом стакане не увидишь переливов солнечного блеска, диамантовых брызг и не уловишь тончайший, неповторимый аромат лесной земляники. Как говорят аборигены, только симбиоз (слово то какое попало на язык, сомневаюсь что оно имеет хождение в Вилково), симбиоз винограда и клубники высаживаемой в междурядьях и дунайский ил (дерьмо со всей Европы) обильно осаждающийся на плантациях во время весенних паводков рожают знаменитый Новак - гордость Килийского района.
Не признают Новак только москвичи, питерцы и киевляне. Опрокинув пару стаканов, гости начинают возмущаться, - "Что у вас кроме компота налить нечего. Нате бабки! Смотайтесь за водкой, самогоном, портвейном по - быстрому", - и тому подобные, обидные реплики приходится выслушивать хозяевам, впрочем, длится это, до пятого стакана.
После пятого, москвичи, питерцы, даже сибиряки и другие великороссы обычно запевают "Бродягу", и после третьего куплета делают попытку выбраться из-за стола, чтобы "посмотреть на природу". К их удивлению, попытка оказывается неудачной. Голова в порядке, веселая и светлая, настроение отличное, но ноги упорно не желая подчиняться, разъезжаются в разные стороны. Удивленным пришельцам приходится использовать в качестве дополнительной опоры столы, стены, стулья, деревья и кустарники, для того, чтобы добраться до укромного местечка, где их с небольшим запозданием обнаруживают киевляне, распевающие традиционное - Ты ж мене пiдманула!.?
В такие минуты за гостями надо смотреть в оба. Иначе в звездную, но темную и тихую украинскую ночь резко уставших гостей будет сложно отыскивать в зарослях камыша и дикой маслины.
Жаль, конечно, что Новака не было, но впереди опытная комиссия, не раз бывавшая в подобных переделках, в качестве компенсации морального ущерба, предвкушая тройную уху, с петухом.
В прошлом году, в Кардамычевском лесу, баранью шурпу и уху из толстолобика подавали в одном казане. Пожелавшим уху, ее приносили в кружках, шурпу тоже. Только после третьей рюмки, кто-то из особо бдительных и избалованных членов той комиссии, разглядел, что уху и шурпу черпали из одной посуды. Конечно, это было оригинально, по крайней мере, неожиданно, но то, что можно делать в Кардамычевском лесу, с его, мгновенно отрезвляющим, прудом, с ледяной, кристально чистой водой, нельзя в Рени. Ренийские ребята такого, себе не позволяли.
Уха для них - дело святое. Они гордились, справедливо и не без оснований, считая, что их уха лучшая во всей Бесарабии, Одесской области, Украине и во всем мире. Правда это утверждение у них оспаривали, уроженцы села Приморское Килийского района, (не путать с Приморским Татарбунарским и тем более с Крымским), хотя там тоже есть кура, но кура с гриппом Н5N1, а в Рени, кура если и погибала, то гордо, в желудках местных рыбаков и приезжих комиссий.
Кстати, лягушек то, тоже не было. Потомки суворовских ветеранов, придунайских казаков, хана Аспаруха, старообрядцев - Некрасовцев и древних римлян постоянно хвастаются местным квакающим деликатесом, в деталях разъясняя требования к качеству:
- вес от 40 до 60 граммов, изумрудный цвет, резвость и т.д.);
- Технология ловли и приготовления - бочка с лампочкой от карманного фонарика, на свет которой прыгают бестолковые лягушки, попоясное подрезание и снятие лягушачьих штанов. Но тридцать лет, приглашая на лягушек, хозяева каждый раз жалуются на очередную причину их отсутствия. То выловили для французов. То - для немцев, считая, что бестолковые приезжие не в курсе, что немцы лягушек не кушают. То квакушки не доросли, то переросли. Даже для комиссии не постарались.
Ох - эти комиссии, жалко, что так и не нашлось поэта для создания, гимна или оды комиссиям незабвенных времен развитого социализма.
Комиссии проверяли все. Надежность электроснабжения и противопожарное состояние, партийную работу и профсоюзную деятельность, комсомол и женсоветы, питание в детских яслях, садах и на фермах крупного рогатого скота, политико-воспитательную и культурно-массовую работу, наличие соли у коров и колец у быков, отсутствие ящура и присутствие медикаментов, уборку на полях и приемку на элеваторах. Комиссии поднимали надои молока и урожайность подсолнуха.
И чем выше был уровень комиссии, тем больший урон наносился карману проверяемых, здоровью проверяющих и проверяемых. Ибо если обычную, простую комиссию, можно было поить Московской, то комиссии под эгидой обкома полагался коньяк, цековской? - пятизвездочный. Секретарей ЦК полагалось поить французским. Но все это - не наш уровень.
В Беляевский район приезжал сам Ковпак. Стол накрыли на берегу лимана, само - собой, по самому высшему разряду. Каково же было изумление хозяев, когда легендарный, народный герой, окинув стол опытным взором, поинтересовался,
- Хлопцы, у вас, что и выпить нечего?
Хозяева выпали в осадок. Коньяки были не просто французские, а коллекционные, из винотеки Всесоюзного института виноделия и виноградарства им. Таирова.
- У вас, что натуральной нема? Одна казенка на столе....
Секретарь райкома понял с полуслова. Начальник районной ГАИ - под рукой, персонал тоже. Задача была поставлена, и хлопцы на трехколесных мотоциклах, в течение получаса обеспечили доставку необходимого количества натурального, национального напитка. По ходу операции, утерев нос, работникам местной милиции, которые целую неделю, до приезда, председателя Верховного Совета, боролись с незаконным самогоноварением, изъяли рекордное количество аппаратов, отчитались за уничтожение немыслимого количества зелья, выявили и оштрафовали.
Но как оказалось, уничтоживших не все, не вся и не всех. Может быть, они и уничтожили самогон, но только некачественный, или только незаконный? Хохлы же они все-таки или не хохлы. Покажите пальцем на хохла, у которого рука подымется на пляшку с самогоном. Позволит ли ему совесть вылить натуральную, оковитую, прозрачную как слеза младенца, горилку куда-нибудь помимо собственного желудка? Не станет он издеваться над национальным достоянием.
Добытый, доблестными спасителями чести не только Беляевского района, но и всей Одесской области, напиток был самого наивысшего качества. Если бы проводились конкурсы Евровидения на лучший самогон, Беляевский, безусловно, занял бы первое место. В крайнем случае, третье, после Савранского и Березовского. По крайней мере беляевские сельские хлопцы и девчата, убиравшие со столов после отбытия народного героя и сопровождающих лиц, допили его с нескрываемым удовольствием и "спивали" до следующего утра.
Но в этот раз комиссия была специфическая, сугубо профессиональная, энергетическая. Она состояла из чиновников аппарата управления и начальников или главных инженеров подразделений. Чиновники умели писать. Начальники или главные инженеры писать не умели, зато работу знали на голову лучше чиновников. Без их профессиональных навыков чиновникам было бы, мягко говоря, сложно.
Но начальники и главные не сильно надувались и пыжились, они прекрасно понимали, что через какой-то месяц сами окажутся проверяемыми, а сегодняшние проверяемые станут проверяющими, и не упустят случая отыграться. Ухо надо было держать востро и главное так перенять опыт, чтобы через месяц, со столом не опозориться. Ибо главное в энергетике - хороший стол.
В принципе, состав комиссии был вполне сносен.
Травмоопасных было трое, но Слава был особо опасен сонным. Это четко запомнил Юра, местный начальник, когда по сердобольности попытался водрузить упавшего с кровати Славу обратно. Слава, до глубины души, был возмущен грубой попыткой нарушить сладкий сон. В конце концов, кому какое дело. Может, он всю жизнь спит на полу. Со дня рождения. Как из коляски выпал, так и лежит. Свое недовольство Слава подкрепил мощнейшим хуком справа, послав Юру в нокаут.
Юра в свое время был членом сборной СССР по прыжкам с парашютом. Но без парашюта, в схватке с бывшим боксером-любителем, он не показал должной реакции и последующую неделю провел на даче. Подальше от любопытных чужих глаз менял примочки у левого глаза.
Валера, тоже был бывшим боксером. Возможно, в Славином гостиничном номере он бы выглядел лучше экс-парашютиста. Но почему-то личная встреча у них как-то не случалась. Хотя бывало, и они проводили ночь в одном номере. Спарринг у Валеры, обычно ограничивался Янычаром - популярным водителем славного коллектива охраны труда, хронически обиженным на начальников.
Или профессионализма у Валеры не хватало, или Янычар был сильно здоровым. Даже без взвешивания, даже неопытному взгляду было ясно, что Янычар был из более высокой весовой категории. Возможно по этой причине, схватки заканчивались вничью. После каждой напряженной встречи, из командировки, на работу оба возвращались через дополнительную неделю, потребную для зализывания ран. Янычар писал очередную - докладную, а Валера - объяснительную.
Третьим был Юра. Дальний родственник знаменитого российского математика. Родство, по-видимому, было слишком дальним, и математические способности по наследству не передались. Юра никак не мог рассчитать, максимально возможное количество спиртного для приема в данной ситуации и практически каждый банкет заканчивал падением со стула. Для большинства и муха не успевала пролететь, как Юра уже сворачивался калачиком в ближайшем углу. Но травмоопасным, он был только лично для себя, для других он был в принципе безобидным.
И замечания писал вполне переносимые, типа - "В течение года не проведено ни одной противоаварийной тренировки". Если тренировки были проведены, Юра констатировал, что тренировки таки-да проведены, но не выставлена общая оценка. Если была выставлена общая оценка, Юра отмечал, что общая оценка выставлена, но нет индивидуальных. Если были выставлены индивидуальные оценки, Юра писал, что оценки есть, но нет замечаний. Если были замечания, Юра добросовестно отражал количество замечаний, но возмущался отсутствием мероприятий по их устранению. Если и мероприятия по устранению замечаний оказывались в наличии, Юра злорадно констатировал, что нет отметок об их устранении.
Печально, но факт, когда в журнале противоаварийных тренировок обнаруживались отметки об устранении недостатков, проверка заканчивалась тем, что бездыханное Юрино тело привозили и молча заносили на Юрин этаж, под излишне ехидные возгласы Юриной супруги, которую он ласково называл - моя Кобра. Широко известен был его афоризм - "Не та кобра, что по джунглям ползает, а та кобра, что дома шипит"!
Кстати, народ знал, что замечания можно было отыграть в шахматы. Заядлый шахматист Юра всегда соглашался играть "на замечания". Одна партия - одно замечание. Одно замечание приравнивалось к ста граммам водки. И из некоторых подразделений, чаще всего из Овидиополя или Николаевки, Юра возвращался с актами, в которых замечаниями и не пахло, только свежим перегаром.
Женщин естественно не было. С появлением платных туалетов у джентльменов появилась лишняя дилемма, - должен ли джентльмен платить за услуги, проводив даму до туалета? К тому же туалетов, на расстоянии пятнадцати километров не предвиделось. Ближайшая, заслужившая внимания дама, с идеальной фигурой, черными волнистыми волосами и бездонными изумрудными глазками, была неподалеку, но это небольшое в принципе расстояние было покрыто водной гладью озера. А народ был не в том возрасте, чтобы плыть так далеко. Народ был уверен, что если очень долго и старательно ждать, то настанет время, когда женщины приплывут сами. Тем более в комиссии собрались настоящие мужчины. А, как известно, настоящие мужчины, тем более энергетики, при наличии альтернативы - водка или женщины - выбирают водку.
Место для комиссии было подобрано первоклассное, берег озера отделен от водной глади зарослями густого камыша. Безопасность комиссии была обеспечена надежно. Ни один из приезжих, в хорошем настроении, самостоятельно не добрался бы до воды, если бы, паче чаяния, ему вдруг вздумалось искупаться. Но уж если очень захочется - проси местного электрика, чтоб довел до спасительной прохлады....
Главную опасность еще предстояло пережить. Надо было вернуться именно туда, откуда приехал и куда надо было вернуться. Что бы не влететь, как Саша, который ошибся на двести метров и вместо вполне приличного персонального домика с кондиционером и горячим душем попал в рядовой бессарабский курятник. В столь позднее ночное время, Саша, как культурный человек не включал свет и куры на Сашу не отреагировали. Улегся он в уголке, на кучу соломы спокойно, без особых проблем. Но утром, такой с виду интеллигентный и культурный петух, повел себя не адекватно. Обнаружив в курятнике незнакомца, он или принял его за соперника и приревновал, или за куриного вора, или сообразил, что Саша по фамилии из водоплавающих, но геволт поднял такой, что разбудил хозяина. Тот был крайне удивлен, увидев Сашу, небритого, с помятой физиономией, выползающего из курятника, с портфелем и в галстуке.
Отец родной - Не переживайте, вы все уволены!
- Не переживайте мужики, вы все равно уволены..., за пьянство в рабочее время, - заявил, все таки приехавший, Отец родной. Слухи упорно ходили, что он прибудет. Но появился он, когда комиссия уже успела получить от хозяев порцию комплиментов, за высокий профессионализм, квалифицированнейшую помощь, объективность, принципиальность, искреннюю заинтересованность в делах проверяемых, и т.д. и т.п. Появился он практически вовремя, после третьего стакана "Каберне по белому". Когда в принципе уже и выпили и закусили, но приступать к обмену опытом было еще рановато.
Лысоватый и далеко не Геракл, тем не менее, он, без лишних предисловий, взял быка за рога - "Так ребята давайте, выпьем, за нашу, единственную любимую женщину, за Энергетику, которая нас не только кормит, но и поит, за Х.... с ними и Х..... с нами".
Отказаться было нельзя. По традиции, за такой тост выпили стоя.
Не все, конечно, знали, что пьют "Каберне по белому". Котовчане и березовские считали, что пьют "Болградское красное". Одесситы, что "Каберне по черному". Девяносто процентов одесситов, не отличают "Каберне по черному" от "Каберне по белому". Если бы они глотнули настоящего "Каберне по черному", то плевались бы во все стороны. Проклинали бы его кислоту и терпкость. А москвичи и Киевляне обвинили бы хозяев, что их травят прокисшим шмурдяком. И потребовали бы водки.
Кстати мало кто, из присутствующих, знал историю перекрещения Николаевича в "Отца родного". Под большим секретом, за большую бутылку, продал ее Алексеевич.
Целую неделю Николаевич восстанавливал в Каховке воздушку? 150 кВ "Каховская ГЭС-Снегиревка". Она честно отработала свыше сорока лет и в том году решила наконец-то упасть. Но не сразу, а падать по опорно. В ноябре случилось уже очередное, четвертое падение. В концов-концов генеральный директор - Федорович психанул (генеральный психовал редко, но если взрывался, то взрывался всею сотнею килограммов) и отправил Николаевича на линию. Повезло, что только на линию. Как никак, сразу семь опор упало!
Николаевич с ходу договорился с двадцать пятой мехколонной. А тех - хлебом не корми, только дай в гололед и снег поработать, опоры поставить, изоляторы повешать, провода натянуть. За распутицу, наведенное напряжение -расценки в полтора раза прыгали. И каховчане - ребята нормальные. Как только линейщик с опоры сползал, граненый стакан - "гранчак" подносили.
В общем, за неделю 7 опор выставили, провода натянули в пятницу по утру, включили. Конечно, такое событие надо было бы отметить, но если с каховчанами зацепишься, то и в понедельник не вернешься. Рыба заливная, рыба жареная, рыба фаршированная. Котлеты мясные и рыбные и наконец таранька каховская. Самая вкусная таранька на Украине. Не какая-нибудь высохшая как дерево вобла, а мягонькая, нежная, в меру солененькая рыба с икрой. Если дело дойдет до пива с таранькой до Одессы в этот день не недоберешься. Потому как наберешься.
Поэтому, ограничившись полевыми ста граммами, Николаевич рванул на Одессу. Двигался несчастный без остановок, до самого "Чумацкого шляха", самого популярного бара в Березовском районе Одесской области. Заехал, только потому что нельзя было нарушать вековую традицию энергетиков и проезжать мимо - 150 грамм водки с мороженым. Это святое! Но не больше.
Прибыл Николаевич в управление уже около двадцати. Но в кабинете генерального (директора) горел свет. Ограничившись помывкой сапог, как был, в камуфляже и каске, Николаевич вошел к "генералу". Камуфляж только начал входить в гражданскую моду, и был отличительной чертой высокого начальства.
В кабинете, несмотря на настежь открытую дверь, никого не было, но из комнаты отдыха доносились голоса.
В густых клубах дыма виднелись силуэты тех же, что и всегда. Генеральный директор - потомок древних греков, в поисках золотого руна заплывших в скифские степи, как обычно готовил кофе в турочках, с пенкой и добавкой "Куяльника". Кофе на "Куяльнике", всемирно известной одесской минеральной воде, было фирменным напитком и прославило его в энергетических кругах не только Украины, но и Советского Союза.
Боевой заместитель генерального - Вячеслав Алексеевич - с недавних пор ставший самым старым действующим "летчиком" Советского Союза. Пол-года тому, его устроили на отдых в военный санаторий, под видом летчика. Кто из энергетиков мог знать, что в такие годы летчики уже не летают. Короче, весь женский персонал санатория ходил к нему в палату, чтобы лично убедиться в существовании такого древнего? летчика Советского Союза и удивлялся, как он при своих габаритах умещался в кабине истребителя-перехватчика.
Пришлось каждой персонально объяснять, что он не истребитель, а пилот стратегического бомбардировщика ТУ-16 - бэкфайра по американской классификации, а перехватчик, только по женской части. И там, где есть место для атомной бомбы, найдется место и для Вячеслава Алексеевича, несмотря на его недюжинные габариты.
Ну и естественно - Макар. Как такое серьезное мероприятие могло пройти без Макара. Несмотря на то, что по габаритам он был раза в два тоньше генерального и в два с половиной самого старого действующего летчика, он стойко держал нагрузки и даже перегрузки.
Отличительной чертой было то, что чем больше была перегрузка, тем выше проявлялась "оперативная" ответственность, тем чаще использовались макаренизмы. Если бы его "новояз" можно было печатать в полном объеме, он бы мог выйти на уровень, если не Пушкина, то, по крайней мере, Маяковского.
"Свинорой, не заводи рака за камень, замороженный дебил, кукарекола, соплежуй, кот поганый, барбос, драный волк, хрен моржовый, способен лишь говно качать" и другие перлы в адрес директоров, главных инженеров, начальников служб и отделов надолго остались в памяти дружного коллектива объединения. Использовался новоявленный лексикон везде и с одинаковым успехом. Мужики пропускали его речь мимо ушей, но одна ученая дама из Харьковского "Энергосетьпроекта", на, очередной макаренизм, отреагировала двустишием -
Стою на асфальте, я, в лыжи обутый,
То ли лыжи не едут, то ли я е......
Только один был незнакомым - мужик с лицом кавказской национальности и ломаным шнобелем?. Николаевич приложил руку к каске и четко доложил о выполнении поручения, досрочном восстановлении и включении воздушной линии 150 кВ "Каховская ГЭС-Снегиревка" в 14.27.
Ни в коем случае нельзя писать и докладывать "круглое" время - четырнадцать ноль, ноль, четырнадцать тридцать или с окончанием на пять - четырнадцать двадцать пять. Никто таким цифрам не верил. Грамотные ребята, а к таким, безусловно, относился Отец родной, писали и докладывали не круглые и не оканчивавшиеся на пять, а, к примеру, пятнадцать двадцать шесть, двадцать восемь, тридцать одна и т.д. Это выглядело точно и убедительно. Сразу было видно - не врет!
Вроде он и вправду знал, в какое время включили. Не, ну знал, конечно, с точностью до суток.
Федорович поздравил Николаевича и, в качестве поощрения, дал команду налить фужер водки. В этот момент незнакомый мужик, с лицом кавказской национальности, упал на колени и, обращаясь к Николаевичу, на ломаном русском языке взмолился, - Отец родной спаси! За эти три дня я выпил больше водки, чем за три года на родине.-
Оказалось, что это был грек, приехавший покупать уголь на ТЭЦ. Электростанцию к тому времени перевели на газ. Уголь оказался без надобности.
Николаевич, в одиночку пить, конечно, отказался. И Федорович дал команду налить всем. Среди прочих, естественно, налили и греку. Не обижать же гостя. Грек, не понявший юмора, повторно упал на колени и снова взмолился, - Отец родной, спаси! На тебя одна надежда!
Щас, но с легкой руки грека, Николаевич, отныне и присно стал для всех "Отцом родным".
Отец родный тоже не любил сухие вина. Об этом знали все. Для него и еще некоторых, особо одаренных, на которых вино, по их мнению, не действовало, держали водку.
- И кто это придумал, - голубями народ кормить? - одни только кости, жрать то нечего, только рот колешь, в зубах ковыряешься и поболтать невозможно, бурчал Отец родной, - Вот как-то нас с Юрой, царство ему небесное, Федорыч отправил в "Хабаровск на Днепре", какие-то вопросы решать. Кстати, во времена оные, Киев - Хабаровском на Днепре еще не называли. В общем вопросы мы порешали и взяли билеты на самолет, чтобы продукты в вагоне не испортились и напоследок набрали мяса, колбасы и каждому по гусю. По маленькому, килограмм по 10.
- Времена то были веселые, Горбачевско-Лигачевские - В Москве и Киеве с бутылкой проблема, а в Одессе, куска мокрой колбасы днем с огнем не найдешь. В Москву и Киев едешь с бутылкой, обратно - с колбасой.
В Одесских магазинах про гусей и индюков, даже в кооперативных позабыли, а в киевские и тем более, московские, даже государственные магазины, гуси и индюки, обычно венгерские, еще залетали. По крайней мере, найти было можно. В Киеве мясной магазин практически под носом, мимо не пройдешь, около министерской гостиницы. Выйдешь из гостиницы - направо полквартала и вверх налево. Вот он на углу родимый. Главное не проспать, встать и к шести утра, к открытию первыми приползти.
Ну, не поленились и отоварились по полной программе. Повезло в то утро. Потом поехали в Борисполь. Ждем регистрации и тут у Юры идея - доложиться Федоровичу.
Говорю, ему не надо. Бесполезно. Но Юра - кацап, "впертый", до предела, потому и худющий, доложиться и доложиться. Не переубедишь. И доложился. А у Федоровича - новая идея, Вы, спрашивает, где дурака валяете? - В Борисполе. - А что Вы там делаете? Я-то, в смысле он-то, считал, что Вы из Внуково звоните. - На тебе! Получи под-завязку. И что прикажете делать? Звонить самому и объясняться с генералом лично? Еще получишь. - Ни командировок, ни командировочных. Бабок в обрез - зато закуски навалом. Что делать? - В камеру хранения не сдашь, испортятся. В Москву тащить, замучаешься. Снег, сугробы, ночь. Холод собачий, а самолеты, как - назло, летают и летают, гудят и гудят. Никто аэродром закрыть не догадается. И рубильник не отрубишь. Борисполь - то не в Одесской области и даже не в Херсонской. Не прижмешь. Где тут начальника РЭСа искать. Ну и черт с ним, - Одесские билеты сдали, - московские взяли. А что с мясом и колбасой делать?
Взяли пару пузырей, чтоб согреться, и пошли на улицу. Нашли подходящее бревнышко, между сугробами, чтоб стаканы не сдувало, и стали думать. После второй бутылки в Юрину голову пришла супер - гениальная идея. Гусей, колбасу и мясо, уложить в полиэтиленовые кульки и аккуратно запрятать в сугроб. Сказано - сделано. Набрали газет, чтобы завернуть по - лучше, в кульки упаковали и подобрали сугроб покрупнее. Закопали поглубже. Забросали снегом. Сверху пару веток воткнули, чтобы проще было искать и несколько булыжников, ну, сколько в темноте найти смогли, набросали и вперед на Москву.
В Москве дела сделали, настала пятница, давай думать, что дальше делать. А делать то нечего. Гусей не бросишь. Если лететь в Одессу, так неизвестно когда в Киев попадешь? Может в понедельник, а может через две недели. Потеплеет, снег растает, гуси пропадут. Решили лететь в Киев. Пару часов в Борисполе на поиск родного сугроба хватит и через два часа дома, но уже с мясом.
Прилетаем, шлепаем, вот он родимый сугроб. А там, псы со всего Киева и области. Обложили наш сугроб плотным кольцом, не только мяса и костей, запаха и того не осталось. Нас, вместо того, чтобы поблагодарить, облаяли сволочи. Что делать прикажете? В общем, прямо в Борисполе набрали ветчинной колбаски, чтобы хоть что-то привезти и полетели. Я потом долго с "жинкой" объяснялся, ругался, что мяса не стало ни в Москве, ни в Киеве.
А с измаильчанами, когда строили 750 (ВЛ-750 кВ) "Южно-Украинская-Исакча" направили меня в Румынию, решать вопросы сооружения перехода через Дунай. Оформлялись загранкомандировки в Москве в "Загранэнергоремонте". Ну, чего им в Москву ехать. У них там ни подруг, ни знакомых. Театрами народ не увлекается. Поехал я оформляться в гордом одиночестве. Не первый раз, по - быстрому, оформился и затащил начальника отдела в гостиницу. Сидим в номере, как водится, обсуждаем проблемы. И я ему пожаловался, - Вот в Москву лететь хорошо. Водки бери, сколько захочешь. А в Румынию можно, только две на нос. - Тут начальник расхохотался и объяснил, что водки можно везти сколько захочешь. Главное - выполнить условие, водка должна быть разная. Что бы таможенники не прицепились, что это партия на продажу. В купе, раз вы едете втроем, всю водку -свыше шести бутылок, выставьте на стол и развинтите. Отпейте, хоть по паре капель, из каждой бутылки. Таможенникам скажете, что это Вам на дорожку.
Так мы и сделали. Выставили 12 бутылок на стол и из каждой по чуть-чуть отпили. Когда Дунай переехали, настроение стало бодрым. Румын встретили как родных. Налили по соточке каждому, и они в вечной дружбе поклялись. После второй сказали, что в следующий раз водки брали по-больше, а не такими сиротскими партиями. Излишних вопросов у них к нам не будет, так как хороших людей за версту без бинокля видно.
Специфика капстроя в эпоху развитого социализма.
А Юра, за которого вспомнил Отец родной, постоянно ездил в Киев за деньгами на капстрой. Во времена развитого социализма денег было - навалом. Материалов не было. Министерство как рассуждало, - тебе деньги выделили - будь здоров, строй! Не построишь, останешься без премии. Не только сам влетишь, но и генеральный и его заместители. Юрина задача - брать поменьше. Задача министерства - давать побольше.
Ну, понятно, никто из непосвященных об этих тонкостях не подозревал. Все мечтали строить, но так, чтобы премию не терять. Юра приезжал в Киев и просил 8 миллионов рублей. Начальник капстроя Минэнерго предлагал пятнадцать. Юра соглашался на 10 лимонов.
Начальник капстроя тащил Юру к заместителю министра. Интеллигентный заместитель, будущий министр, внимательно слушал, долго и нудно, но интеллигентно, разъяснял Юре политику партии и правительства, решения 25 съезда КПСС, советовал читать "Малую землю" и "Возрождение", бестселлеры генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, но когда убеждался, что Юра не в полной мере понимает политику партии и советского правительства, объявлял сумму в 13 миллионов и посылал Юру подальше и не только в Одессу.
Но демократия была и в те времена. Несмотря на то, что Юру фактически посылали на...., хронически обиженный Юра, с заранее приготовленной бутылкой, шел в кабинет к начальнику капстроя. Опрокинув по "двадцать капель", они долго жаловались друг другу, на тяжелый хлеб строителей, который никто не понимает и естественно не ценит, пока начальник капстроя не доходил до кондиции и не выдавал Юре бумагу, но уже на 12 миллионов.
В Одессу Юра возвращался гордый. На следующий день не только Одесса, но и Николаев и Херсон, Каховка и Вознесенск, Измаил и Котовск, знали, что Юра выбил у этих бездельников и бюрократов аж 12 миллионов рублей. Все радовались. Директора и главные. Не радовались только замы директоров по капстрою.
Но Юра решал вопрос мудро. Всех внимательно выслушивал, объяснял политику партии и правительства, решения 25 съезда КПСС, рекомендовал внимательно изучить "Малую землю" и "Возрождение", объявлял 2-3 миллиона каждому и посылал их подальше и не только в Одессу, Херсон или Николаев. В итоге все получали пропорционально. Одессе -побольше. Город большой. Херсону соответственно поменьше и т.п. Замы директоров брали по бутылке и шли в кабинет к Юре. Опрокинув по "двадцать капель", они долго жаловались друг другу, на тяжелый хлеб строителей и размякший Юра обещал им постараться не снимать премии в конце кварталов и даже года. Но все равно снимал, так как деваться ему было некуда. С него самого снимали. А, как известно, не снимешь премию с подчиненного, с тебя снимут в два раза больше.
В итоге, заместители директоров приезжали на предприятия гордые. Хвастались, что у самого Юры, после длительных переговоров вырвали 2-3 миллиона. Все сделали для народа. И святая задача эксплуатационников сделать все, чтобы эти деньги освоить. Иначе.... Сами понимаете.
Кстати, когда в Одессе расширяли улицу "Водопроводную" на Горсети обком партии навесил перекладку 15 км кабелей 6 кВ. Кабеля ни в горсетях и ни в Одессе и в помине не было, а перекладывать надо. Неизвестно откуда, может от Джеваги - главного энергетика порта, Юра прознал, что в порту стоит судно с 45 километрами болгарского кабеля для Минэнерго и, не долго думая, макнул обком - дайте кабель. Вон он, на Платоновском молу без дела валяется. Неизвестно, к кому попадет. Обкому деваться некуда. Дать - конечно, незаконно, - не дать, пострадает авторитет. Ну, в конце концов, не для себя, для народа. Решением обкома, на основании революционной целесообразности, кабель реквизировали и дали Горсетям, те передали Монтажному управлению N9.
МУ-9 кабель проложило. Решение обкома выполнено. Обком доволен. Горсети тоже и, как честные ребята, перечислили монтажникам 150 тысяч рублей. Те задумались. В планах и приказах, ни перекладки, ни материалов нет. Деньги, взять, конечно, хочется, но вдруг отдел борьбы с хищениями социалистической собственности, сокращенно ОБХСС, заинтересуется, спросит, за что бабки взял? Ребята там были сурьезные, битые! Знающие, чем заканчиваются шутки с государством. Покрутились, подумали и возвратили деньги. В Горсетях денежки "повисли". Как их используешь? Ни материалов, ни подрядчиков. Мало ли что, работа сделана. Это еще не причина. В планах нет. Бабки использовать нельзя. Раз деньги не потрачены, работа не сделана. Раз работа не сделана, так и премию платить не за что. Следовательно, невыполнение и премию сняли со всего руководства.
- А, я помню эту историю. Тогда горсетям устроили комплексную проверку - вмешался Юлий Михайлович, как обычно предельно скромный и молчаливый интеллигент, - Привлекли нашего председателя профкома. Вы его от души накачали, подвезли к подъезду, прислонили к двери и позвонили. Вошел он в квартиру, сел перед телевизором и задремал. Все было бы нормально, если бы жена не прицепилась. - Идем отдыхать, - идем отдыхать. Чего, спрашивается. Человеку и так хорошо. Так нет же, - Идем, да идем. - Ну, он спросонья не понял, жену не разглядел и спрашивает, - К тебе пойдем или в мой номер? - Неделю, пока бланш? светился, из кабинета не выходил...
Непонятно было, почему он об этом вспомнил. С ним было связано много историй. Как, например, при обходе котла, на тридцатой отметке, встречает он слесаря, громилу, с кислородным баллоном в руках. Баллон, вообще-то носят вдвоем, на носилках. Но этот "амбал" тащил сам. Юлек удивился - Один?. В смысле, в одиночку несешь... А "амбал" возмутился, - что я должен по два таскать, они ж тяжелые!
Но коронной, была другая история - о том, как он с главным инженером проекта реконструкции Криворожской ГРЭС пошли на предпусковой осмотр котла. По трапикам, на отметку "50". Полсотни вверх и столько же вниз с придирчивым осмотром стыков, фланцев и т.д. и т.п. Прошли, посмотрели, спускаются и не успели сделать последний шаг на восьмую отметку котлотурбинного цеха, как перед ними падает колик - ломик по ихнему. Небольшой такой ломик, но железный. С какой отметки упал колик с "сороковой" или "тридцатой" осталось неизвестным. И нет, что бы упасть спокойно, так нет, он отскочил от рифленки и просвистел между двумя главными.
Они не ругались, даже не матюкнулись. Не сговариваясь, пошли в станционную столовую. Юлек, с трудом, но все же смог выдавить из себя или дать понять буфетчице, что требует водку. Водки в столовой, конечно, никогда не водилось. Официально! Запрещено была приказами, но, посмотрев на главных, буфетчица "нашла". Дальше Юлек скромно умалчивает, но народ утверждает, что каждый из них, без закуски, под "Беломор-Канал", опрокинул по бутылке "Московской".
Без женщин, нам нельзя на свете, нет.
И Слава однажды макнулся - вмешался Петро. Откуда он об этом узнал, остается неизвестным. Наверно, через шоферов случилась утечка информации. Поехали они в Киев с Федоровичем. Взяли билеты крутые, в спальный вагон - СВ. Вечером, как обычно, хорошо посидели. Ночью, потянуло Славу в туалет. Затем - покурить. Он сам себе покурил. Возвращается в купе, а на его месте преспокойно отдыхает дама. Знойная блондинка. Ну, что делать. Не будешь же ночью шум поднимать. Весь поезд разбудишь. Дама по габаритам не слишком, стройненькая. Классная дама. Пампушечка. В самом соку. Слава тоже не Геркулес. Вот и прилег рядышком. Под утро, в темноте, дама пригрелась, и начала Славу нежно поглаживать, пока не добралась до лысины. Тут она с дуру, как закричит. Чего, спрашивается. Если ты не закрыла дверь на замок, значит, надеешься, что ее кто-то откроет. Славу так перепугала, что он, в чем был, в том из купе и вылетел. Оказалось, купе перепутал. Все они на одно лицо, точнее на одну дверь. А сам, электромонтерам, всегда советовал - Не занимайся сексом на опоре. Без наряда-допуска. Работа на высоте! И Сереже в тосте в честь пятидесятилетнего юбилея пожелал, - "что б член стоял как СНС, что б никакой ни сесть не слезть!"
- А меня, - перебив рассказчика, влез в разговор, Отец родной (он, кстати, всегда с уважением относился к собственным слушателям и потому, не особо церемонясь, позволял себе перебивать других) - послал Федорыч, как-то в первопрестольную. С гостиницами была проблема. Тем более летел как всегда, не договорившись и не предупредивши. Но прилетел. И сразу в отдел Союзных республик. Был такой отдел в Минэнерго. Такими, как я, посланцами будущих "незалежных" государств, персонально занимался. Устроили меня в гостиницу "Дальних электропередач". Есть такое предприятие в Москве, обслуживает линии от 500 кВ до полутора миллионов. А гостиница у него - двухэтажный сборный финский домик на окраине Москвы (шесть автобусных остановок от метро "Бабушкинское"). Но со всеми удобствами. Кухня, ложки, вилки, стаканы. Все есть. Кроме бутылки и закуски. Но, напротив, через дорогу, универсам. Приличный. И вот в нем - то есть все, то что надо, недостающее.
Пока добрался, бросил шмутки, прилично стемнело. Но жрать хочется. Поплелся в универсам. Занял очередь за колбасой и раздумываю, брать или не брать яйца. Если их с лучком пожарить, веселее будет. Вдобавок килечку в томате. Увлекся, а откуда не возьмись, перед носом мужик. Деловой, серьезный и с места в карьер - Третьим будешь? Вот так, грубо и в упор, не давая времени на раздумья. Я, конечно же не хотел, с дороги устал, к завтрашнему совещанию надо было подготовиться, завязал к тому же, еще в субботу, жене поклялся, что ни-ни, а он стоит и глазами сверлит. Мне нервы делает. Прокурор, да и только.
А с другой стороны, еще было довольно рано, - можно было хорошо выспаться и - к Министерству подготовиться. Замерз к тому же, - так и простудиться не долго. - Потом на больничный. - Лекарства, уколы, ну кому - это надо? Я и согласился. А мужик резко так, командует, - Стой здесь, никуда не дергайся. Я пошел искать второго.... Ну и лады. Отоварился я и стою, не отхожу - не удобно, пообещал человеку. Наконец подходит с женщиной, в норковой шубе, песцовой шапке. Явно жена! - А где же третий спрашиваю? А женщина улыбается, что Вам только третий? А третья? - Или не справитесь?. У меня челюсть отпала, хорошо, что своя, не искусственная.
Сбросились по рублю, взяли бутылку Московской и пошли к прилавку с томатным соком. Осталась мелочь, в аккурат на два стакана. Один - даме. Женщина все-таки. И нам один на двоих. Разлили, дернули, запили и на ступеньки, перекурить это дело. Задымили, а дама посмотрела на нас внимательно и, наверно, решив, что толку больше от нас никакого не предвидится, заявила, - Ладно мужики, - вам бы только курить и трепаться. - Так что я пошла. Семью кормить надо. - А может еще? - Нет, не может! После третьей - в гости запроситесь... - Я настолько обалдел, что даже догнать не попытался.....
Оказывается, народ не только водку в
командировках пьет, но и по театрам ходит.
По Москвам и Киевам мотался не только Отец родной. Витаминыч, в свое время катался не меньше, если не больше, и он не мог не поделиться воспоминаниями - Я в те времена занимался газом, - начал, на самом деле Вениаминович, просто из-за сложностей с произношением отчества, его периодически называли, Витаминовичем, а Отец родной, в хорошем настроении, однажды даже назвал его абрикосовичем, - пробил газ для ТЭЦ-2, затем для Одесской и Николаевской. Оставалась Херсонская.
- В Мингазпроме я настолько глаза намозолил, что замминистра за руку здоровался и делал все, чтобы от меня побыстрее избавиться. Я, конечно, подготовился - коньячок, шампанское, кофе, "Сало в шоколаде", как раз у нас тогда такие конфеты появились, груши, сливы. Три торбы - Госплан - Минэнерго - Газпром. Взял помощницу по теплоэнергетике и на Москву. По - быстрому прошел Минэнерго и с ихним письмом в Газпром. А там - все злющие. Как назло им Госплан задробил строительство газопроводов с Ямала. Вместо четырех ниток, оставил одну. В отместку, они никому газ не дают. Чтобы заставить обиженный народ жаловаться, правительству и ЦК.
Но я битый, не сдаюсь, капаю на мозги в Госплан и в Минэнерго. Обложил Газпром со всех сторон, - и Валерий Иванович, начальник перспективы Газпрома, не выдержав, повел меня к заместителю Черномырдина, в то время министра газовой промышленности. А тот, в свою очередь решил прочитать мне лекцию о газообеспечении СССР и повел в диспетчерскую. А диспетчерская, как в нашем Минэнерговском ЦДУ. Только схема газопроводов СССР попроще и поменьше нашей схемы 330-1500 кВ. Рассказывает заместитель об их проблемах, бедах и несчастьях, а я поддакиваю, а сам схему разглядываю и мучительно соображаю, чтобы ему такое преподнести. И, вот она, трансцедентально, конгениальная идея!
Как раз газеты, радио и телевидение со всех сторон шумели, что татары, к тому времени возвращающиеся из Казахстана, в Крыму бунтуют, квартиры им не дают, своим не хватает, и землю под строительство тоже. А если и дают, то не под Ялтой и Ливадией, а где-то посредине между Джанкоем и Симферополем. Поближе к Джанкою. И надо же, оба на, оказывается, единственная нитка Крымского газопровода подходит к Херсону, там газокомпрессорная станция, и поворачивает на Крым.
Обнаружив это, я и выкладываю, внезапно подвернувшийся козырь, говорю, с деланным сочувствием, что разделяю их опасения, понимаю, что в стране газа не хватает, что эти чиновники в Госплане, вообще ничего не понимают, им бы только делить, да обрезать, толку от них никакого, но прошу понять и меня. Я хоть и из Одессы, но прислали меня за газом для Херсона. И уехать без газа не могу. Поэтому сегодня же отправлю экстренную телеграмму Херсонским зеленым. Зеленые, как раз входили в моду, на радостях дороги перекрывали, поезда останавливали. Шуму было!
Тыкаю пальцем в Херсонскую газокомпрессорную и предупреждаю, что, получив телеграмму, Херсонские зеленые в купе со свидомыми?, скорее всего, соберут демонстрацию и с зелеными и жовтоблакитными флагами придут вот сюда и перекроют задвижку вон в ту сторону. Показываю наверх на Крым. А там обидятся и в дело вступят татары. Аллах Акбар! И что мы будем делать, когда дойдет до ЦК? Кто будет с ним объясняться - Минэнерго или Вы?
Заместителя перекосило, но он не ругался матом, все-таки интеллигентный человек, хотя по багровевшей физиономии, ему этого, ну очень хотелось. Москвичи же юмора не понимают. Не хватает у них амбивалентности! - Ладно, молодой человек, - сквозь зубы, сказал заместитель Черномырдина, - Не поняли Вы меня. - А, жаль. - В общем, выпроводили и меня и помощницу, и пошли мы, солнцем палимые, в родной Дурасовский переулок, опостылевшую министерскую гостиницу.
Приходим, - в номере записка с телефоном, - срочно, позвонить в Газпром. - Звоню. - Валерий Иванович. - Командует. - Немедленно в Газпром, но не к нему, а к охраннику на проходную. Там разрешение на газ для Херсона. Только пропуска не будет. Объявлен я Газпромом персоной нон-грата. И больше меня туда никогда не пустят! .... Напугали. - Тут другая проблема. Возвращаться через всю Москву, на "Профсоюзную", ближайшую к Газпрому станцию метро, поздновато. В общем, решили мы, с Петровной, моей помощницей, ехать завтра. При чем не с утра, а после обеда. Когда у народа настроение улучшается
Общеизвестно, что чем ближе к концу рабочего дня, тем лучше настроение у чиновника.
Назавтра берем торбы и часам к трем к Валерию Ивановичу. - Испугал. - Пропуска не выписал. - Охранники в Газпроме, московские. - Народ дисциплинированный, чинопочитающий, быстро соображающий. Раз для нас письмо за подписью самого, первого заместителя Черномырдина, значит, мы люди уважаемые и, по моему требованию, доложив обстановку, пропустили без лишних формальностей. Им и в голову не пришло пропуска потребовать. Валерий Иванович начал заикаться, когда нас увидел, в смежном кабинете. Его помощница, которую я грубо обозвал самой красивой женщиной Газпрома СССР, уже расставляла фужеры, раскладывала конфеты и резала апельсины. Оказалось газовики, даже в Министерстве, соответствуют профессии в прямом и переносном смысле.
- Я же Вам запретил заходить в мой кабинет, - раскричался Валерий Иванович. - Та вы что, пусть кто-то мне в лицо скажет, что я к вам в кабинет заходить пытался, - ответил я, - Чтоб я так всю оставшуюся жизнь прожил, нам и здесь места достаточно. - Но Сала в шоколаде - Вы Валерий Иванович, вже тогда никогда не попробуете! Упоминание сала, да еще в шоколаде, заставило забыть начальника отдела перспективного развития Газпрома СССР не только о проблемах перспективного развития, но и о запрете одесскому прохиндею, - так меня окрестил первый заместитель Черномырдина, - посещения Газпрома. "Сало в шоколаде"! - Такого сала в Москве не только не видели, но и не слышали.
Между прочим, оно отлично сочеталось не только с шампанским, но и с коньяком. Короче, под давлением сала в шоколаде и сотрудниц перспективного отдела. - А сотрудницы, я вам скажу, мало того, что красивые дамы, так и мужья у них соответствующие, у одной в ЦК, у другой в правительстве, у третьей в Госплане. - Попробуй с такими поспорить. Тем более, молдавский коньяк, одесское шампанское, апельсины, груши, кофе. И, повод, серьезный, - газ для Херсонской ТЭЦ. Тоже не мелочь. В общем, посидели мы в Газпроме классно! Единственный недостаток, не дали в магазин сбегать, чтобы добавить, сильно боялись, что мы попадемся???!!!...
А часиков в шесть, с лишним, а может в семь, - мы уже были на станции метро "Пушкинская" В самом центре Москвы. Вышли из метро, и размышляем, чем дальше заняться, - Смотрим - театральная афиша - "Москва - Петушки" - "Знаменский" - Геннадий.Мартынюк - в главной роли. Ну, как не пойти. В Одессе еще книжку не все прочитали, запрет не снят был, а мы уже спектакль посмотрим, все завидовать будут, а мы гордые, нос кверху, есть, что рассказать, чем похвастаться. Театр за углом и времени еще минут двадцать. - Рвем когти, - хватаем билеты, и мы уже на самом первом ряду, чуть-чуть слева от центра. - Не успели отдышаться, открывается занавес, а на сцене,-
-Тю, знакомые ж все лица!!! Родной Курский вокзал, - гостиница в Дурасовском, как раз посредине между Минэнерго и Курским. Даже ближе к Курскому. Мы ежели, что не так, в буфет, на вокзал ужинать бегали. - А ребята, на сцене сидят серьезные, беломором дымят, проблемы обсуждают, глубокие, и как-то исподволь, незаметно, наталкивают публику на вывод, что самое позорное время для советского народа - время, с утра и до открытия магазина! Вроде народ этого не знает.
- У меня настроение хорошее. Все-таки коньяк с шампанским, капитанский "ерш", начал догонять, и я весь -внимание, вопрос животрепещущий, а "Знаменский" рассказывает, что уже пол - года он каждую субботу приезжает в Москву из Петушков, на Кремль посмотреть. - Выходит с Курского, а там большой гастроном и мимо него пройти не возможно. - Точно, не врет, есть там гастроном и мы без него обойтись не можем, чуть передохнешь в гостинице и, - вечерний променад до гастронома....
В отделе, справа от входа, Знаменский берет 3 портвейна по 1 руб 39 коп - Это почему по 1,39? - у меня возникает вопрос, когда он по 1 руб 37, но молчу, может человек оговорился...., две шипучки, Белые и одну Розовую по 1,14... Тут, я не выдерживаю, и тихонечко его поправляю, - портвейн по 1 руб 37 коп, а шипучки по 1 руб 12 коп - Знаменский покосился на меня, но спорить не стал, и добавляет, что вдобавок два Биомицина, по ихнему Биле мицне, по 1,09, Но как же 1,09, когда он 1,07. - Че ты, темнишь, - говорю, - Что я цен не знаю, 1,07 - Биомицин. - Другие ребята со сцены в спор вмешались, почему-то Знаменского поддерживают.
Я, конечно, возмущен, ехидно так говорю, может Вы скажете, что и плавленый сырок "Дружба" 26 копеек, А они говорят, точно 26 копеек.. Как по 26, когда на прошлой неделе в Одессе, я к одиннадцати бегал из управления в гастроном, через дорогу и брал по 24. В общем, начали мы спорить. Тут и из зала, зрители, заинтересовавшись, начали вмешиваться, причем часть меня поддерживает, а часть Знаменского и его кампанию. Практически пополам зал разделился. А когда я почитал их рецепты коктейлей типа "Любовь комсомолки", что они раздавали, когда по залу бегали, то вообще в них разочаровался, на вид нормальные ребята, но ни в одном рецепте нет самогона ни бурякового, ни сахарного, ни растирки перцовой, Даже всенародной любви, цыганки в лесу - одеколона Кармен, нет. Слабо у них со вкусом, юмором и рекламой...
Правильно говорят, что до москвичей туго и долго доходит. Кстати, однажды стою у министерства иностранных дел, жду кого-то.... Подходит Москвич и спрашивает, где тут, такой-то переулок? Знаю, что где-то за углом, но заклинило, не могу сообразить. Объясняю ему, что не местный и советую спросить у аборигенов. - Так он пол часа стоял, как вкопанный, на меня смотрел, как баран на новые ворота, а потом, как расхохочется, - А в принципе, - говорит, - Вы правы. В Москве - москвичи, действительно аборигены. - Оказывается, он пол часа осознавал, кого я назвал аборигенами... Чего он удивляется. Французским энергетикам недавно, пришлось два часа доказывать, что мы - одесситы, тоже не вчера с дерева слезли.
В принципе, первый акт прошел весело и в антракте народ в ресторане обсуждал его на полном серьезе. И все время на меня посматривали и спорили, подсадка я или действительно правдолюбец, спорю-то на полном серьезе. Большинство считало, что я тоже актер, для усиления интриги в зал подсаженный.
Но, на второй акт, после ресторана, Петровна уговорила меня передислоцироваться на балкон. Ошибка была стратегической. Хоть и первый ряд, но до сцены далеко, - со Знаменским не поспоришь. Не будешь же кричать через зал. В общем, тоскливо стало и начал я подумывать о гастрономе, мимо которого, снова и снова не мог пройти Знаменский. И я тоже.
Спектакль между тем потерял всю прелесть. Пошел как-то вяло, скучновато. Поначалу актеры еще оглядывались на опустевшее кресло, видно посчитали, что я опаздываю, надеялись, что вот-вот появлюсь. - Публика тоже успела привыкнуть к нашей полемике в первом акте, а во втором - тишина. Народ засыпать начал.
Я даже начал опасаться, что не дай бог задремлю и с балкона свалюсь. Еле-еле конца дождался. Венечка до Кремля так и не дошел. А мы с Петровной до гастронома добрались. Хотя нам было на порядок дальше. Взяли шипучку белую, полусладкую... и что Вы себе думаете, шипучка таки да, оказалась по 1 руб 14 коп. Не прав я был, когда с ними спорил. Оказалось, что у нас в Одессе 1 пояс по торговле, а в Москве второй. Или наоборот. Но товары у них на две копейки дороже....
Хотелось мне по-честному вернуться в театр и перед ребятами извиниться. Объяснить, в чем моя ошибка. Но, Петровна, наотрез отказалась. Заявила, что пока мы с Курского вокзала, до Пушкинской, на метро, а потом пешком, до театра, доберемся, Венечки и близко не будет. А жаль, с хорошими ребятами мог познакомиться.....
Как ремонтировать кабель под дождем.
Мы, конечно, по Москвам не ездим, по театрам не ходим, но артисты у нас свои есть и еще какие...- почему - то обиженно, сказал Козлов. Неизвестно почему вечно обиженный. Местечковый комплекс неполноценности. Наверно потому, что его дальше Киева и то на раздолбоны, никогда не посылали. В то время как Саратского начальника РЭСа?, человека ниже его по должности, незадолго до проверки послали в саму Москву.
- Так вот у нас как-то, в Арцизе... Пятница, начало шестого, рабочий день - полтора часа, как кончился, но расходиться по домам ребятам не хочется. Что дома делать? Жена, корова, бараны, козы...
А тут, как раз напротив проходной винзавода провод оборвался. В ОВБ? ребята опытные, сразу сообразили и для обеспечения безопасности, не только наружку?, но и фидерный кабель "Винзавод" погасили. Под предлогом обеспечения безопасности.
Перед заводской проходной вышку поставили и разложили причиндалы: штанги, коврики, заземления, молотки, плоскогубцы, диэлектрические перчатки, боты, когти, лазы...
А затем так тщательно, любовно, их осматривают и на винзавод поглядывают. - Сообразит там народ наконец-то или отупел до предела?.
Обязан был винзаводовский народ сообразить и оценить, - с какими трудностями ОВБ предстоит столкнуться. - Но, слава богу, Арцизские болгары на винзаводе, народ умный, быстро догадались, как надо правильно реагировать.
Выскочили и прямо к водителю, грубо, в упор - канистра есть? Ну, у какого Арцизского водителя, болгарина, в машине, нет канистры для вина. Конечно же, была. Он вручил заводчанам канистру, и не успела она вернуться в машину на законное место, как на заводе загорелся свет. Высокие договаривавшиеся стороны остались, друг другом довольны. Одни - отличным вином, другие - оперативностью электриков.
Так что народ в РЭСе знал, чего ждет и обстановку через диспетчера, по рации, контролировал. Но надо же именно в этот момент, на тебе, принесло, в бытовку врываются, - начальник РЭСа и заведующий отделом райкома. Кабель около райкома водяные? порвали. Райком без света. Траншею солдаты раскапывают, а соединительные муфты кто будет делать? - обрадовал их, издевательским вопросом, начальник. Радужное настроение сразу же испортилось, райком это не винзавод и не ресторан, им не кафе, с него, кроме неприятностей ничего не поимеешь, лучше бы вовремя пошли по домам и по дороге... - А, ведь Петро говорил, что пиво завезли свежее. - И надо ж было, так пролететь. - Но, с начальством спорить, что супротив ветра с..., - Хочешь, не хочешь - надо собираться.
Приехали на трассу. - Только разложились. Все к одному, если уж не везет, так не везет, - Дождь начал накрапывать. - Палатку надо ставить.- Под дождем муфту не смонтируешь. - Влага попадет - стрельнет при испытаниях. И кому все-это надо, в пятницу, в шесть часов вечера. Хорошо ОВБ, им до 20.00 вкалывать. - Опять же и канистра у них. - Витька кровянки (кровяная колбаса) купил. У Димыча брынза. Лучок да сальцо, опять же есть. А тут, как назло, дождь начал усиливаться. И у Петра идея, - давай ребята, - один конец кабеля в салон, через боковую дверь. Другой конец, через заднюю. И дождь не помеха и палатку ставить не требуется и не по - колено в грязи. Смонтируем в будке. Че думать. Тащи. - Сказано - сделано. Концы затащили. Одну смонтировали - класс, игрушка. Не каплет. Только мухи налетели, от дождя спасаются. Передвинули будку. Вторую сделали, можно бы ехать.... А как?... Оп па, Это ж надо. Оказывается кабель машину не отпускает, сволочь...Стоп токинг ребята.... Приехали.... Давай кабель резать, муфту по новой по новой монтировать, во плевались....
"Шардоне", как то незаметно кончилось. Никогда эти Болградские не привезут его в достаточном количестве. Но народ не растерялся и в режиме АВР? переключился на Арцизское "Пино". Хорошее вино, но слишком сладкое. Некоторые даже посчитали его "крепляком". Но на самом деле оно было натуральным, сухим. Арцизские ребята не признают крепленого. Это же не москвичи и не киевляне. Они в вине разбираются. Просто предыдущее лето было таким жарким и сахаристость в винограде была такой большой, что Брют? на винзаводе не получался. А так пить, в пределах нормы, нормально. А норма у Арцизских ребят, как у русских. Только у русских бутылка водки на троих, а у болгарских хлопцев на троих - десятилитровая канистра красного или белого. Какое попадется.
Руками можешь не успеть пощупать,
пользуйся указателем напряжения.
- А что там у Вас - вмешался Витя. Если бы не Отец родной, он был бы старшим по званию, но не любил он это демонстрировать, и как всегда так, сидит отстраненно, молчит, молчит, а потом как брякнет, что некоторым тоскливо становится. - Это ж у Вас в пятницу, простительно. У нас, Елкин в понедельник подзалетел. В воскресенье у Федоровича день рождения праздновали. Вы ж Федоровича знаете.. Мужик жесткий, если день рождения в воскресенье, значит праздновать в воскресенье, никаких там ни суббот, ни понедельников.
Сидит Слава после оперативки тоскует, ждет, не дождется, когда Федорович позовет, здоровье поправить. А к тому, как назло из обкома приехали поздравлять. Федорович бы и рад был бы позвать боевого заместителя, но как от этих обкомовцев избавиться. Одному - в рот не полезет. Подчиненных звать же не будешь, рано еще. Другие замы, как назло, совещание устроили. Делать им не хрен. День тяжелый, а им еще совещаться надо. Тоскливо.
И вот тут и открывается дверь, и появляется дама, неопределенного с утра возраста, от 30 до 50, с ребенком, лет пяти-шести. - Здрасьте, говорит, --- Узнаете? - У Елкина, - матка опустилась. Вспомнил всех дам, с которыми не только переспал, но и поздоровался за последние десять лет. Как супруге объяснять? Внукам уже по пять - десять. А тут, нате Вам. Подарок нежданный, негаданный. Поглядите, какой у Вас братик - дядя - объявился, не запылился. Будет у нас жить вместе с тетей.... Радость, то какая, неописуемая! Доигрался.
Покраснел, побледнел, на лысине волосы выросли и дыбом встали. А дама, хоть бы что, стоит себе, улыбается, - Неужели, не вспомнили, а между прочим все говорят, - Похож, вылитый папа, ну прямо как две копейки.... Елкин поглядел в зеркало и ... впрямь, ну не сказать, что как две копейки, но что-то есть. Никуда не денешься. Только чернявый сильно. Наверно в мать. И женщина вроде бы, так действительно, знакомая. Но, как зовут, убей, не вспоминается. Надо бы, как-то осторожно, выспросить...
- Так, что у Вас случилось? - А вы помните меня? - Конечно, помню. Как же, разве ж такую женщину забудешь. Но с трудом, - А дама, - ну, да, конечно, мы с Вами, последний раз в прошлом году встречались.... - А где? - Москва, Киев, Донецк, Горловка, Париж, Стамбул с Константинополем? Как, где? - У Толи на дне рождения. - У какого Толи? - У Анатолия Михайловича! Неужели вы не видите, как он на него похож! - Ух, одно только слово, а как сразу стало легко и весело. И голова уже не болит, и ноги скрипеть перестали! Как будто сто пятьдесят опрокинул. Душа воспылала и запела - Как же, как же, помню, помню, да и никогда не забывал. Я Вас сразу узнал, жалко, что Вы так редко заходите.... И что Вас привело ко мне на этот раз? - А у Толи зарплата, как у госчиновника оказалась, ну никакая, да и ту не платили. Вот он и прислал жену за материальной помощью. Елкин на радостях лично профсоюз вызвал и двойную помощь организовал....
А когда все устроилось, уже не дожидаясь приглашения, Елкин вздохнул, открыл сейф, достал Экстру, налил 150, отрезал кусочек листочка фикуса, выпил и закусил, положив начало новой доброй традиции - закусывать водку фикусом!
В желудке потеплело, голова хоть и мучительно, но начала работать, и он вспомнил, как в Трускавце, под смеричкой, дерево такое в Карпатах, типа елки, не только третьего, даже второго катастрофически не хватало. На пне сиротливо дожидалась бутылка коньяка. Лежала шоколадка в надорванной обвертке. А компаньон не появлялся. Но откуда не возьмись, точнее с дерева за шоколадом, с орехами, спустилась белка. Пришлось налить в колпачок от бутылки для белки и, чокнуться с ней. Зато пошли сто пятьдесят граммов, как здрасьте, с чистой совестью.
Слава издавна отличался высокой принципиальностью. До 11.00 никогда не похмелялся. Пока Аркадьевич не подарил ему юбилейный рубль с Ильичем (Лениным). Если положить рядом часы и рубль видно, что Ильич рукой показывает на 10.00. А раз такое дело, то час волка, все из-за того, что на часах театра Образцова, именно в 11.00 объявляется волк, больше ждать не обязательно. С тех пор он начал позволять себе с 10.00. И когда знакомый полковник приперся с бутылкой коньяка в 09.58. Елкин заставил его проявить мужество и терпение. Подождать целые две минуты и только потом достал из сейфа рюмки.
Но самая классная хохма была в гарнизонном госпитале, куда Славу устроили, как летчика истребителя-перехватчика. Медсестра прицепилась, что надо сдать суточный анализ мочи. Принесла литровую банку. Слава вылил в банку 2 бутылки пива и под видом мочи принес в лабораторию. Лаборантки сначала возмутились, потом начали ржать со Славы. Насмеявшись до слез, объяснили, что для анализа достаточно 50 грамм, и предложили вылить излишек в туалет. - А, - сделав раздосадованный вид, заявил Слава. - Ну да, вот так сразу, взял и пошел в такую даль, лучше уж отопью, - и, не моргнув глазом, практически одним глотком, выпил почти все пиво. Медсестры внезапно побледнели и куда-то рванули, может быть в ту даль, в которую не захотел идти Слава.
Он и в Германии не хуже сотворил хохму. Зашел в магазин и взял презерватив. Осмотрел его со всех сторон и на свет, внимательно, словно изучал, и давай по сторонам озираться. В Вюнсдорфе продавщицы бойкие. Постоянно среди русских отираются. Шпрехают по русски, не хрен делать. Вот немочка, дамочка смазливая, шустрая, лет тридцати, подходит к нему и спрашивает, - Что герр обер лейтенант ищет? - А герр обер лейтенант, не моргнув глазом, отвечает, что ищет примерочную. - Нет ее у нас, - отвечает немецкая фройлян. - Если для вас, русских, сделать примерочную, то вы начнете, женщину, требовать, чтобы изделие на истираемость опробовать!
- А у нас в части сверхсрочник не хуже отчебучил, вмешался Толик, (он, как и Федорович, служил срочную службу в Германии и любил делиться армейскими воспоминаниями) - Навели мы через Шпрее понтонную переправу. На понтонах лампочки, чтобы ночью танкистам было видно, куда рулить, дабы в воду не свалиться. Только речка то быстрая. Брызги на лампочки. Хлоп. Вдребезги. Лампочек не напасешься. Решил наш хурал на лампочки натянуть презервативы. Сказано - сделано. Старшина погнал в Вюнсдорф, ставку группы войск, за презервативами. Взял один, вскрыл упаковку, осмотрел и потребовал лампочку. Немки, продавщицы, понятно заинтересовались. Они, конечно, знали, что от русских можно ждать чего угодно, но такого даже они не ожидали.
Старшина начал презерватив натягивать на лампочку. Натянув и тщательно осмотрев лампочку в презервативе, старшина потребовал проверить ее и, убедившись, что горит, приобрел сотню упаковок презервативов. Фрау и фройлян оценили старшину, молча, но уважительно. Всем дружным, женским коллективом вышли на крыльцо проводить и еще долго, с тоскою, вглядываясь вдаль, по-немецки, обсуждали небрежную походку старшины. Пока он не скрылся в дверях ближайшего гаштета?.
А у меня в отделе появился самый первый в ПЭО "Одессаэнерго" ксерокс. - влез Витаминыч. Он тоже служил в краснознаменной группе войск, но после пятого стакана у него появилось такое глубокое чувство "оперативной ответственности", что под ее влиянием он вспомнил не только о славных годах армейской службы, но о работе в управлении, то есть уже дошел, до стадии опьянения, когда начинают говорить о служебных обязанностях. Привезли, распаковали, подключили, паспорт почитали. Одну копию сняли и сидим с замом. Руки чешутся, а что дальше сделать, идей нет. Наконец придумали - взяли трёшку, пятерку и напечатали. Аккуратно вырезали и поставили на рамку карты города Николаева, что висела за спиной. Вроде сушатся. Сижу дальше. Вспомнил, что зарплату получил новенькими червонцами. Копию снимать бесполезно. Ксерокс черно-белый, чуть с синевой а червонцы красные. Поэтому рядом с копиями пятерки и трёшки поставил настоящий червонец.
Заходит Отец родной. О чем-то долго инструктировал, а потом заметил, "купюры" у меня за головой. Спрашивает, - А это что такое?- Ну, я ему небрежно отвечаю, - Да, вот ксерокс получил, пробные копии сделал.- Да ты, что? - удивился Отец родной. - Вы, что не видите!-
Отец родной, взял трёшку, внимательно осмотрел ее и положил на стол. - Не пойдет, - сказал он. - Цвет никуда не годный! - Вот на пятерку можно, на Привозе, в шесть утра, картошку брать. Главное, чтоб бабка без очков была!-
Больше всего ему понравился червонец. - Как, настоящий, - похвалил он, - и бумага хрустит! Только не пойму, вроде ребята толковые, а печатаете зачем-то паршивые трёшки и пятерки, когда червонцы лучше получается!
Сделав вывод, Отец родной покинул кабинет, но не надолго. Минут, через десять, влетел буквально взъерошенный - Вы, что с ума посходили? Бабки на работе печатаете. Вас же посадят. Десять лет, как минимум. Прекратить немедленно!- И долго смеялся, когда узнал, что червонец-то был подлинным.
Наверно выпили уже прилично, раз снова занесло в Германию
Мы тоже отметились в Германии - влез Толик. Как он любил говорить, что после ста грамм, человек становится совершенно другим. Другой человек, справедливо тоже хочет опрокинуть свои сто грамм. Но после этих ста грамм, тоже становится другим и тот уже третий тоже хочет. Наверно, аналогичное, происходит и после выпитого стакана вина. После пятого стакана Толян осмелел и тоже начал выступать за Германию. - Народ этот немцы какой-то непонятливый. Вроде бы постоянно воевали, солдаты грамотные, а города понастроили, что ни на танке, ни на "Урале" (большегрузный автомобиль) не то, что развернуться, повернуть по-человечески нельзя. А может они специально, стратегически так понастроили, чтобы затруднить передислоцирование наших войск. - Тьфу, и как он только выговорил такое слово, - Ну, один из наших не вписался в поворот на "Урале", уголок дома слегка подрезал. Ну, я понимаю, если бы развалили угол так, чтобы мебель вываливалась. Так нет же, даже в темноте угол, не просвечивался. В Одессе во всех арках, углы срезаны, несмотря на отбойные баллоны из-под кислорода, и ничего, никто не обижается. А тут ни баллона, ни швеллера. Но камрад? обиделся. Не поленился. Мало того - примчался к Бате -командиру части - и начал угрожать, что будет жаловаться выше. В Германии, тоже были райкомы и исполкомы. А они то хорошо знали адреса и дороги в политотделы. Батя еле-еле его успокоил. Пообещал исправить своими силами.
Свои силы были мощнейшие: Пеца Гезолян, метр с кепкой, по его словам, - родственник Анастаса Микояна - члена политбюро ЦК КПСС, министра внешней торговли СССР, маршала Баграмяна, Арно Бабаджаняна, известного в те времена эстрадного композитора и неизвестно почему оперного и эстрадного певца, азербайджанца, Муслима Магомаева - каменщик, штукатур и по совместительству свинарь и с ним три подсобника.
Утречком, сразу после развода бравая бригада прибыла к камраду и положила бревнышко в теньке, поблизости от рабочего места. Сбегала в гаштет?, где опрокинула по соточке Корна? и приступила к долгому перекуру с дремотой, поскольку ни кирпича, ни раствора не было.
Часам к десяти подъехал самосвал с тремя тоннами бетонного раствора. Хватило бы и сотни килограммов. Но на военном заводе Группы Советских Войск в Германии был заведен немецкий порядок. Бетонный завод отпускал бетон самосвалами. Розницы не допускалось. Орднунг есть орднунг. Порядок есть порядок. Что завод тебе бетон будет в ведра отпускать?
При проектировании немецкой улицы, не было предусмотрено место для хранения бетона. Водитель самосвала, с трудом выкрутившись, сдал задом к кустарниковой изгороди и, опрокинув кузов, вылил бетон в палисадник. Клумба, с неизвестными Пеце, но бесспорно красивыми, немецкими цветами была, по крайней мере, на год похоронена. Камрад ахнул и долго ругался по-немецки с частыми вкраплениями русских руководящих выражений. Русские были естественнее и понятны. Из немецких, запомнилось многократное швайне хунд, что, почему то переводилось, как грязные свиньи. Хунд у Пецы были действительно швайне. Обижаться было не за что.
Можно было бы приступить к работе. Но отсутствовал кирпич. Долгий перекур с дремотой был продолжен.
К двенадцати самосвал вернулся с тремя тоннами, частично разбитого при погрузке, кирпича. Могли бы насыпать и больше. Но больше трех тонн не вмещал кузов. Кирпичей хватило бы сотни, ну полторы-две. Но на кирпичном заводе Группы Советских Войск в Германии тоже был заведен немецкий порядок. Кирпичный завод отпускал кирпич самосвалами.
У водителя самосвала уже был опыт. На этот раз он развернулся, гораздо проворнее и залихватски сдав задом, опрокинул кирпич, через аккуратно подстриженную, зеленую изгородь, в полутора метрах от бетонной кучи заодно изрядно повредив недобитый, при погрузке, кирпич и соседнюю клумбу. Увидев кучу битого кирпича, камрад побелел и разохался. Но Пеца на русско-армянско-немецком языках камрада успокоил, объяснив, что если кирпича не хватит, то его еще подвезут, - На хрена спрашивается, ты камрад переживаешь!-
Можно было бы приступить к работе. Но в это время прибыла машина с будкой, на которой замполит, на зеленом фоне белыми буквами, по-русски написал "Люди". Машина прибыла за Пецей и его бригадой для того, чтобы отвезти их на обед. В воинской части, естественно тоже был порядок, причем воинский, определенный уставом внутренней службы Советской Армии. Обед в Советской Армии - дело святое. Война войной, а обед по распорядку. Бригада отбыла принимать пищу. После обеда, как известно, по уставу перерыв.
После обеденного перерыва, не прошло и получаса, как за бригадой прибыла машина и отвезла их камраду. Но как они не спешили, бетон успел застыть и для кладки не годился. Радиостанций солдатам не выдавали. Дойчмарок на телефонные переговоры тоже. Кстати и телефонный номер части Пеце и остальным гвардейцам был неизвестен. А посему Пеца и бригада, сбегав в гаштет, и приняв по кружке пива, вынуждена была дремать в теньке, коротая время в ожидании будки с надписью "Люди".
Камрад терпел, молча.
На следующий день бригада и самосвал с очередной порцией бетона, по неисповедимой иронии судьбы прибыли практически одновременно. Мастера приступили к работе и, не смотря на обеденный перерыв, к вечеру кладку закончили.
В принципе можно было считать, что угол получился вполне нормальным, похожим на обычный современный, советский угол. Но он как-то не совсем гармонировал со средневекой готикой немецкой архитектуры. Не было привычной немецкой строгости, параллельности и вертикальности. Не вооруженным глазом была видна мужественная рука советского воина. Короче, не понравилась камраду русско-армянская кладка и он пришел к командиру с очередной жалобой.
На этот раз камрад не шумел, не угрожал и не возмущался. Он униженно просил, можно сказать вымаливал:
а) убрать бетон - это не вопрос - резонно ответил Батя;
б) оставить ему на память весь кирпич, включая битый - и это тоже не вопрос - сказал командир.
На этих то пустяковых условиях камрад, согласился сам устранить повреждение и главное никому, никому не жаловаться.
Высокие договаривающиеся стороны расстались довольными друг другом.
Через пару недель командир проезжая через городок вспомнил о жалобе и тормознулся около многострадального немецкого дома.
Командир ахнул увидев свеже восстановленный угол. Угол практически не отличался от собратьев и только цвет свежего кирпича, предательски выдавал пока еще реставрацию. Наглый камрад, явно издеваясь над доблестной группой войск в Германии, начал искусственно старить кирпич. Окраска нового кирпича, на глазах у бати становилась дореволюционной.
На следующий день командир привез к дому заместителя по хозчасти и гвардейскую строительную бригаду. Немецкие пацаны, от года до 16 лет сбежались со всего городка, заслышав командирскую лекцию о передовых методах строительства. Присутствовавшим мгновенно стало ясно, почему немецкая молодежь прекрасно владеет русской "руководящей" речью до третьего этажа включительно.
Был бы трезвым - отстал бы от самолета.
- Хорошо Вам там было в Германии. А мы с Макаром, как всегда по средам, пошли на градостроительный совет. Вел Виктор Иванович, зам председателя горисполкома, тех времен - словно протрезвев и очнувшись, начал рассказывать начальник техотдела.
Никто не знал, почему он оказался на совещании по охране труда. Но особенно это никого не удивляло, на прошлогоднем совещании точно также оказался начальник диспетчерской службы и не просто скромно сидел на банкете, а еще и выступал на совещании, учил народ, как им надо работать, да еще и критиковал. Впрочем, общеизвестно, что каждый критик прекрасно учит других делать так, как делал бы он лично. Если б умел.
- По идее, Виктор Иванович, должен был быть нашим человеком, - продолжил начальник техотдела,- Зять начальника Южтеплоэнергомонтажа, нашего постоянного подрядчика на ремонтах ТЭЦ. Два года поработал в ЮТЭМе. Тесть выдвинул его инструктором в обком и привет, не успели оглянуться - зампред. горисполкома. И не было большего счастья для Виктора Ивановича, чем прицепиться к энергетикам, на каждом совещании. Не успела дойти наша очередь, как началось - прицепился к Макару - ты чего без блокнота пришел? - Будешь писать на манжетах. Посмотрите на этих энергетических гангстеров, в горисполком без блокнотов ходят.-
А тут главврач роддома масла в огонь подлил, пожаловался, что у него трубу отопления прорвало. Мы спокойны, объясняем, - Труба не наша. Отпайка от магистрали роддомовская.- А Виктор Иванович взглянул на Макара, призадумался, а затем Макару - Сделаешь и доложишь, к вечеру. Макар естественно повторяет, что труба роддомовская и должен делать ремонт роддом сам. Виктор Иванович еще раз посмотрел на Макара и спрашивает - А ты аборты делать умеешь? - Макар задумался. - Нет, говорит - Ну вот, вы им дырку заварите, а они вам аборт сделают
Тот день у Макара тогда явно не сложился. Вечером они с Толей и двумя проектантами засели в кабинете. Как обычно, две бутылки водки в час. Не хватило. Кончилась. И в его шкафу, и в Толином. Расставаться ну ни как не хотелось. А Толя жил за углом и, естественно, предложил добавить дома. Толина жена их как будто ждала. Готовилась, наверно, с пол-шестого. Тряпку намочила. Какая хозяйка в двенадцатом часу будет полы намывать. Явно гостей ждала. Толя, знал нрав супруги. И внутренне был готов. Успел пригнуться. Макар не успел сориентироваться. Мокрая тряпка смачно шлепнулась о физиономию и сползла на плечи. Больше к Толе в гости он избегал ходить. Проектанты не пострадали.
Народ засмеялся, а начальник техотдела продолжил, - Как-то отпуск проводил я в Питере. Знакомился с Эрмитажем, Петергофом и Царским Селом. А моему родственнику, у которого я жил около парка "Победы", понадобилось в Таллинн, к брату. Естественно, вечером мы посидели, попрощались, а утром поехали в аэропорт. Я чувствовал себя спокойно и не торопился. Считал, что он улетает из Пулковского аэропорта, до которого две остановки на метро. А когда вышли утром на улицу. Родственник вдруг бросился ловить такси, которого в те времена и днем с огнем не поймаешь, а в 7 утра, "це вообще".
Оказалось, что он улетает из Смольненского. А Смольненский аэропорт оказался не рядом, а на другом конце Питера. Практически, за городом. В общем, пока ловили такси, выбирались из пробок, самолет катился по полосе. Медленно так ускоряясь, как будто издевался. А не догонишь. Пришлось сдавать билет и возвращаться восвояси.
А на следующий год, - дорвался начальник техотдела, которого и трезвого не остановишь, а поддатого тем более, - направили меня в Питер, на учебу, в институт повышения квалификации, энергосбытовский. В те времена любили учить и учиться. На кого я только не учился - на начальника РЭСа, мастера по работам под напряжением 0,4 кВ, начальника службы распределительных сетей, начальника службы перспективного развития, кагебешного опера, секретаря партийного организации и профсоюзного деятеля. Но в тот раз учился на инспектора фабрично-заводской энергоинспекции, на Васильевском острове.
И надо же, родственнику опять понадобилось в Таллинн, электродвигатель полутора-киловаттный для насоса, брату отвезти, огород поливать. Мишка - брат его, работал начальником маяка на острове Сааремаа. А на остров можно было попасть только, через Таллинн. А в Таллинн, лететь можно было только со Смольненского аэродрома. Поэтому настоял - вечером прощаньем не сильно увлекаться. Ну, не так, что бы утром чаем ограничиться, но так чтобы пиво не понадобилось. Тем более, утром, пивом голову не обманешь. И встать и выехать утром настроились пораньше, потому что пилить через весь город.
В общем, вечером мы подготовились добросовестно. Вещи уложили, даже побрились, чтобы утром время не терять. Насос в рюкзак. Тяжелый, зараза, но лучше на спине тащить, чем в руках. Слегка посидели и в пять утра - уже на улице. Погода прекрасная, редкая для Питера. Солнышко, дождя не предвидится. С такси повезло. Пригнали мы в Смольный за час до регистрации. И чем прикажете заняться. Погода прекрасная. Лесок вокруг аэропорта сказочный. Природа так и шепчет - займи! Но выпей.
Взяли бутылку, хлеба, сырки, колбаску и пошли на полянку, так чтобы сесть с видом на аэропорт и контролировать обстановку. Нашли подходящий пенек, постелили газетку. "Правду", естественно. Он тоже был коммунистом и "Правду" по уставу, обязан был выписывать. Уселись и не успели начать, как водка кончилась. Слабой "Московская" оказалась. А ведь я уговаривал его взять "Столичную", но он категорически отказался. "Московская" дешевле и надежнее, отговаривался.
А до регистрации еще 20 минут. Ну, что такое, бутылка Московской для советского инженера - так для почина. И пошли мы с ним опять за, но уже за Столичной. Взяли. Но опять не повезло. И "Столичная" оказалась слабой и жажду не утолила, а может закуски, было излишне. Улетела "Столичная" под фанфары, вернее под вой турбин за каких-нибудь минут пять. Времени оставалось мало. Мы рванули, чуть ли не бегом, чтобы на самолет не опоздать.
Взяли, опрокинули и с чувством выполненного долга, пошли ждать объявления о начале регистрации. Объявления нет и нет. Мы заволновались, скоро пора улетать, а регистрацию не начинается. Может, рейс отменили? Спрашиваем, какого-то мужика в форме, аэропортовского, - Кто здесь самолетами командует?, - Он на лестницу показал, - Там, на втором этаже.- Мы бегом на второй этаж, там диспетчерская, стеклянная, как в кино. Самолеты как на фоне соснового леса. Красотища. Я к диспетчерам, - Ребята, когда самолет на Таллинн? - А вон он - Где? - А вон катится! - Приехали! - Ночь не спать, переживать, с пяти утра на ногах и снова опоздали. Я озверел, достаю энергосбытовское удостоверение и к диспетчерам, - Ребята, вот удостоверение, в Таллинне серьезная авария, пол Эстонии без света. Видите, мы в мыле, через весь Питер мчали. "Жигуль" закипел. Срочно тормозите самолет. Иначе скандал будет. ЦК на ноги поднимется.
Диспетчера, удостоверения разглядывать некогда, летунам скомандовали остановиться и забрать двух пассажиров. Хотя билет у нас был только один и тот не зарегистрированный. А нам показали на самолет и скомандовали, - Ноги в руки, ребята и побыстрее - И мы рванули.
Илюша бывший боксер, перворазрядник, но ростом пониже. Ноги покороче, и электродвигатель в рюкзаке, за спиной. Обогнал я его и по веревочной лестнице в самолет взобрался первым, и место занял козырное, около пилотской кабины. Второй пилот, подававший руку, как услышал запах, так огурец потребовал. А когда Илья на него дыхнул, то два. И начал вытаскивать лестницу на борт. И тут до меня дошло, что лететь то должен Илья, а не я. Насос то у него за спиной. А мне надо, на Васильевский остров, лекции слушать.
Как летчик меня не уговаривал, я все равно отказался, сказав, что как человек дисциплинированный не могу себе позволить пропускать лекции. Правда, по сей день, не помню, как до института добрался, и добрался ли.
Аналогичная история была и с нами, в Запорожье, - вмешался Отец родной, - С Федоровичем, были мы, на совете главных инженеров Минэнерго. Как обычно, в пятницу, с утра совещание. Вечером банкет. В субботу день разъезда. Утром просыпаемся, но не похмеляемся, чтобы не зацепиться. А сразу в аэропорт. На аэровокзале - конечно никуда не денешься, здоровье надо поправлять - в буфет. В буфете все свои, даже хозяева, с Днепрэнерго. Видно кого-то персонально провожают. Но коллектива нет. Каждая парочка берет, кто пятьдесят, кто сто, кто сто пятьдесят. Мы самые последние. И рейс у нас самый последний. Первый у донецких. Подходит наша очередь.
Федорович спрашивает, - Как будем брать, как все или как порядочные люди?-
Я ему - Конечно, как порядочные.- Федорович берет 8 бутылок "Столичной", в экспортном исполнении, и тазик куриных пупков. Слабость у него была - куриные пупки. Как у измаильчан - лягушки.
Относим на свободный столик и приглашаем всех. Сначала народ начал отказываться. Но с Федоровичем долго не поспоришь. Он и сам из Донбасса. Короче остались донбасские. Решили, что из Запорожья до Донбасса можно и пешком дойти. С ними и львовяне не стали спорить и винницкие. Крымчанам сам бог велел. А днепроэнерговские пошли по полной программе. Кончилось тем, что мы первые улетели. А вот, улетели ли остальные, по сей день неизвестно.
Это, что. - снова вмешался начальник тех.отдела - Меня Викторович в Братск отправил, за ячейками для Белгород-Днестровской Тяговой подстанции. БратскГЭССтрой единственный со всего Союза признался, что у них такие ячейки есть. А с билетами везде были проблемы. Такое время было - вся страна летала. Зимой билет не достанешь, потому что командировочные заполоняли самолеты. Летом - потому, что курортники. Полетел я через Новосибирск, чтобы заодно у родственников побывать. В Новосибирске как раз к брату на день рождения попал, посидели. Дядька с билетом помог и до Иркутска, в принципе, добрался без проблем.
В Иркутске стало тоскливо. В аэропорту - присесть негде. Толпы. Билетов - пшик. Познакомился с ребятами - геологи, бригада. На Магадан летели. После того, как опохмелились, стали в гости приглашать, но я сказал, что лучше пусть они ко мне прилетают. В Одессе, как-то комфортнее. После третьей соточки, оказалось, что самолет на Магадан летит через Братск. На радостях добавили и пошли за билетами. А пьяным, как дуракам, везет. На каком-то, залетном, нашлись свободные места. Такое везение, грех не обмыть. Грешников среди нас не нашлось. Да еще с собой взяли, чтобы не засохнуть до Братска.
В самолете стюардесса высший класс. Из тех, про которых Высоцкий пел, - "Который раз лечу, Москва-Одесса!"- Мы ей, конечно же эту песню спели. Хором. Затем про ту, которая была в Париже и на нейтральной полосе цветы. Летели классно! Но минут за пятнадцать до Братска, выходит из кабины пилот. Рубашка голубая из штанов вылезла, ширинка наполовину расстегнута. Фуражка набекрень. Галстук под правой подмышкой. Морда красная. Говорит, - Ребята, вопрос на засыпку, кто-нибудь из вас, случайно, самолет сажать умеет? Мы тут пока летели, перебрали малость. Долетели на автопилоте, а вот садиться побаиваемся. Может кто-то из Вас аппарат посадит?
Петь дальше как-то сразу же расхотелось. Даже те, кто не пил, спал всю дорогу, и те молчали. Никто не изъявил желание. Может, всю жизнь, мечтали летчиками стать. И тут такой шанс, может единственный в жизни, самолет лично посадить. Потом до конца жизни можно было бы соседям и внукам рассказывать, как дед самолет в Братске сажал. Но нет, скромность проклятая. Ни один не вызвался. Минут пять летчик ждал. Потом махнул рукой, пошатнулся и вошел в кабину.
Самолет резко клюнул и пошел на посадку. Выходили молча. Побледневшие, протрезвевшие, как стеклышки. Кампания распалась. Ни они ко мне в Одессу, ни я тем более к ним в Магадан не полетели. И стюардесса оказалась. Так себе. Ну, никакая. И ячейки оказались на переменном токе. Мне надо было на постоянном. Только зря через Союз пролетел. На обратном пути написал четверостишие
Под руки бережно жену,
Вели любовницы за гробом,
Покойный, слывший женолюбом,
Не оставлял ее одну.
Оказывается, что они не только энергетики, но и непризнанные поэты.
А я, подзалетел в пятницу, - сказал Толя, непризнанный поэт, прославившийся в широких энергетических кругах четверостишием....
Я пьянство брошу без труда,
Коль силу воли я имею,
Но кто же без меня тогда,
расправится с зеленым змеем.
- Приезжаю из Баку. Ездил за ячейками КРН-10 для Велико-Михайловской подстанции. Утром на оперативку. Смотрю Палыч чернее ночи. Не успел диспетчер доложить, как он повел оперативку вместо главного. У Аркадьевича даже растерялся. А Палыч пошел не останавливаясь. Сначала получил Валера - главный диспетчер, Потом Рома - за свои особо важные премии, так сказать за выполнение особо важных работ. Он на особо важных вторую зарплату делал. Выгодное дело. Сжег трансформатор, и заработал особо важные, "героическим" трудом!
Потом следующего. Даже Толю зацепил, тогда он еще релейщиком был! Кстати, котировался, как классный релейщик. Попробуй, достань такого релейщика. У них же чуть - что - защита - работала правильно, иногда правильно, но излишне! Толя клялся, что они пытались, стараться, и старались пытаться целую неделю, черт его знает, как правильно, а потом. Это вчера... Ну Палыч и ему за старание - пытание, по полной программе. А я сижу самым последним, в углу и думаю. За, что - же он меня то? Меня ж всю неделю не было. Все грехи, за последние пол года, вспомнил. Подходит моя очередь. И вдруг он заявляет, - Все свободны! А ты останься. Ну, думаю, залетел здорово, даже при всех долбать не хочет! - За что же он меня так?
А он посмотрел так, хмуро исподлобья и говорит, - Чего там сидишь? - Иди сюда поближе. - Ну, думаю, ни хрена себе! А ведь всегда был культурным человеком, на людей не бросался.. Два высших образования, моряк, офицер военно-морского флота. Но, лучше на всякий случай приготовиться... Краем глаза посмотрел, куда буду уклоняться в случае чего... А Палыч, нагнулся под стол, достает из нижнего ящика бутылку коньяка, два стакана. - Садись поближе, эти чудаки на букву "М", вчера мой день рождения отпраздновали. А тебя не было. Так, что давай за мое здоровье... За одно и я его поправлю!
Любил он меня. Простил даже, когда я ему на удочку толстолоба прицепил, а потом заорал, что клюет. Палыч, так спешил, чтоб толстолоб не сорвался, что через костер перепрыгнул. Зам.зав.отдела Госплана СССР чуть не умер со смеху, когда обнаружилось, что у гордого рыбака на крючке выпотрошенный толстолоб.
А вот Макар за свежее сало ругался долго и нудно. В стихию 88 года это было. В субботу, посадил меня Федорыч в приемную, за секретаря. Предупредил, что б ни с кем ниже секретаря обкома и зам.министра не соединял. Подобрал я бумаги, чтобы время не терять и сижу, работаю. Где-то ближе к одиннадцати Макар высовывается - Ты обедать думаешь?- Думаю, - отвечаю, - На базар пойдешь? - Конечно, пойду, - Ну возьми на меня сала свежего!
Что мне трудно, что ли, возьму, конечно. И в половине двенадцатого пошел на Новый рынок. В сале я не разбираюсь, потому что в Сибири вырос и никогда им не увлекался. Запомнил только, что брать надо свежее и весь базар обошел, пока нашел. По дороге бутылка "столичной" попалась и Юрий Филиппович. Ну, я Юру и позвал собой, в кабинет. Опрокинули по сто грамм и Юра, закусив салом, говорит - Слушай, сало, то свежее" - Конечно свежее, подтвердил я, Макар просил свежее. Юра добавлять не стал, сбежал, а я поплелся искать Славу.
Слава тоже не сильно сопротивлялся. И с ним мы тоже опрокинули по соточке и Слава, тоже отметил, что сало свежее. - Я, не сильно удивившись, подтвердил, что действительно свежее, потому что Макар просил купить свежее.
Не успел Слава удалиться, как Макар пришел и забрал сало. А я покурил еще и поплелся в приемную. Как раз во время, обед закончился. Сижу, работаю.
Вдруг из кабинета генерального Макар выскакивает и говорит, - Сало то свежее! - Конечно свежее, - подтверждаю, вы же сами просили!
Через пару минут, Макар, застегивая брюки, возвращается и вновь говорит, - Сало-то свежее! - Конечно свежее, - подтверждаю.
Минут через пять, Макар снова вылетает из кабинета генерального? На ходу, расстегивая брюки. За ним, но с меньшей скоростью Федорович, - Слушай Толя, сало-то свежее!
- Конечно свежее, - Макар просил по-свежее! Весь базар обошел пока нашел! И так до вечера. Макар матюкается и бегает. Федорович смеется.
Только к концу дня, Юра объяснил, в чем дело. Для меня открытие, что сало едят только хорошо просоленным. А Макар долго бегал. Пока Федорович не вспомнил, что лучшее средство от поноса - водка с солью. Столовая ложка соли на стакан водки. Дернул Макар лекарство и понос, как по мановению волшебной палочки, прекратился. А к часам одиннадцати накал спал, звонки прекратились, и мы бахнув то, что еще оставалось, чтобы не испортилось, по домам поехали. Федорович всех развез.
Продолжительная работа Анатолия в управлении способствовала тому, что однажды он вывел закон -
"Число управленцев, определяется количеством столов, размещающихся в здании управления"- Федоровичу закон не понравился. Он расценил его как намек и высказался соответствующе.